Текст книги "Мороз и ярость (ЛП)"

Автор книги: Лиззи Принс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 30

М

ы решаем подождать до утра, чтобы найти остальных и рассказать им о том, что происходит. Никто из нас не знает, где остановились все остальные, и мы не хотим, чтобы Айанна или кто – либо из ее сестер – змей заподозрили, что мы за ними следим.

Наверное, это ошибка. К тому времени, как я спускаюсь вниз на завтрак, у меня такое чувство, будто меня сбил грузовик. Мы с Атласом оба спали с открытыми балконными дверями. Я бы переночевала на улице, если бы всю ночь не лил дождь. Порез на моем пальце, нанесенный деревом прошлой ночью, все еще не зажил. Это действительно чертовски тревожно, потому что все должно было зарасти в течение нескольких минут.

Когда я подхожу к столу, он наполовину пуст. Нико на месте, но Ларк, Джаспер и Грир отсутствуют. Дрейк и Атлас сидят напротив моего обычного места. Престон, Тайсон и Джейд дальше по столу, но Джейд выглядит дерьмово. Бледное лицо Престона осунулось и имеет болезненный оттенок, но он выглядит не так плохо, как Джейд.

Мы должны разобраться с этим сегодня, иначе есть реальный шанс, что мы не все выйдем отсюда. Атлас ловит мой взгляд через стол. Его взгляд ненадолго останавливается на Дрейке, а затем возвращается ко мне, когда он почти незаметно наклоняет голову. Я смотрю на Дрейка, и уголок его рта приподнимается в легкой улыбке. Похоже, у Атласа уже было время поговорить с ним. Теперь я чувствую себя бездельницей.

Наружная дверь распахивается. Входит Айанна со своей свитой Гидры и жрецом с глазами – бусинками. Он не возвращался с момента первого приема пищи, вероятно, потому, что не хочет быть отравленным. Его тонкие губы растягиваются в ухмылке, когда он оглядывает всех отсутствующих чемпионов за столом. Айанна натренированно улыбается нам, сложив руки перед собой. – Доброе утро, чемпионы. Надеюсь, вы все немного отдохнули. После завтрака я приглашаю вас продолжить осмотр дома и поработать над вашим испытанием.

Она отступает назад, и жрец выходит вперед. – Склоните головы.

Чем больше я устаю, тем труднее становится удержаться от того, чтобы не закатить глаза при виде этого придурка. Я опускаю голову, как хорошая маленькая девочка, и отключаюсь, пока он бубнит о великодушной красоте и превосходстве Богов. Чуваку нужно подправить свой материал.

– Благословенны мы, что чтим богов. – Жрец заканчивает утреннюю молитву, и нам всем разрешается приняться за еду. Только на этот раз я не решаюсь есть. Теперь, когда я знаю, что они отравляют воздух, которым мы дышим, и пищу, которую мы едим, мне трудно набить желудок.

К счастью, наши хозяева предоставляют нас самим себе. Это не значит, что каждое наше движение не фиксируется камерой. Чтобы соблюсти приличия, я бросаю бублик себе на тарелку. Нико начинает налегать на еду, и я протягиваю руку и тыкаю его ногой под столом. Ларк и Джаспер обычно сидят между нами, но сейчас расстояние между нами не такое уж большое. Нико наклоняет голову и смотрит на меня, его темно – рыжая бровь вопросительно поднимается. Он крупный чувак. Почти такой же крупный, как Тайсон. Или, может быть, он выглядит крупнее, потому что его рыжие волосы торчат на макушке, или из – за густой бороды кажется, что он занимает много места. Он обладает большим присутствием.

Мы оба придвигаемся друг к другу, недостаточно, чтобы это было заметно, но достаточно, чтобы я могла говорить спокойно. – Ты уже что – нибудь искал? Я думала проверить лес после завтрака.

Взгляд Нико скользит по моему лицу, прежде чем он кивает. – Я провел небольшое исследование. Я планировал заглянуть в несколько местечек после того, как мы поедим.

– Не налегай слишком сильно. Ты будешь слишком сыт, чтобы двигаться, если съешь все это. – Я указываю вилкой на его тарелку, а затем накалываю кусочек арбуза, который не подношу ко рту.

– Принято к сведению, – говорит Нико и возвращается к своей тарелке.

Я ем как можно меньше своего бублика, измельчая оставшуюся часть на мелкие кусочки, прежде чем отодвинуться от стола. Ощущение взгляда, устремленного на меня при каждом шаге, когда я выхожу из столовой, заставляет мою кожу покалывать. В тот момент, когда я выхожу на улицу, низкое гудение дрона заставляет меня поднять глаза к небу.

Я пока не видела, чтобы они следили за нами, и это меня беспокоит. Либо я была настолько не в себе, что не заметила, либо ситуация накаляется. Я иду той же дорогой, что и прошлой ночью, не имея в виду конкретного пункта назначения. Как и вчера, в лесу неестественно тихо. Здесь не жужжат жуки, не щебечут птицы. Я не чувствую хищника, затаившегося в засаде; скорее всего, здесь нет живых существ.

Я замираю при звуке шагов, но расслабляюсь, когда замечаю рыжую вспышку. Нико идет медленно, заложив руки за спину, как будто кто – то преподал ему урок, как вести себя невинно. Я ценю его усилия, но он выглядит так, словно что – то замышляет. Единственное, что спасает, – это то, что деревьев слишком много, чтобы беспилотник мог безопасно маневрировать, не врезавшись в ветку.

Нико останавливается передо мной, потянувшись засунуть руки в карманы брюк, вот только на нем пара льняных, в которых их нет. Он довольствуется тем, что скрещивает руки на груди и смотрит на меня сверху вниз со своего огромного роста.

– Что происходит? Что ты знаешь? – шепчет Нико, обшаривая глазами небо в поисках дронов. Очевидно, он понял, что здесь что – то происходит.

– Нас травят. – Я объясняю Нико ситуацию точно так же, как вчера вечером объясняла Атласу. Чем больше я говорю, тем больше беспокойства появляется в его глазах.

– Ты видел сегодня Грир, Ларк или Джаспера? – В отличие от Атласа, на лице Нико написано беспокойство.

Я качаю головой. – Я не видела Ларк или Джаспера со вчерашнего дня. Прошло два дня с тех пор, как я видела Грир. Я даже не знаю, где их комнаты. – Я тереблю шнурок на штанах, с каждой минутой становясь все нетерпеливее.

– Джаспер и Шафран живут рядом со мной. Я проверю их и объясню, что происходит. У нас есть план, как с этим разобраться?

– Тебе не хочется поискать какое – нибудь оружие? – Единственные вещи, которые у меня есть, – это то, во что я была одета, когда нас доставили сюда. Это не включает в себя мечи, топоры или снаряжение, которым можно отрубить голову. Не говоря уже о том, что нам понадобится девять острых предметов, чтобы отрубить им головы одновременно.

В этом плане нет ни одного изъяна или дыры.

– Давай поговорим с Джаспером и Шафран, может быть, проведаем Атласа и Дрейка; затем мы отправимся на охоту за оружием, – говорит Нико, его плечи кажутся еще шире, когда он глубоко вдыхает. Он взбешен. Я рада, что это направлено не против меня, но Айанне и ее сестрам следует беспокоиться.

Я никогда не чувствовала себя таким шпионом, как сейчас. Остаток моего дня занят тем, что я проскальзываю в комнаты других чемпионов и пытаюсь тайно поболтать с Атласом. Дело не в том, что Айанна повсюду, куда бы мы ни пошли. Все дело в этих чертовых камерах. Они расположились по углам общих комнат, и когда мы выходим на улицу, дроны следуют за нами.

Мы с Нико находим Джаспера таким, словно у него тяжелое похмелье. Шафран в худшей форме. Ее кожа нездорового цвета, а губы бледные, особенно без красной помады. Несмотря на то, что Шафран пока что на стороне команды Престона, она готова прирезать пару сучек, как только мы рассказываем ей, что происходит. У меня не было возможности поговорить с Атласом, но мы с Дрейком встретились в углу библиотеки, где он сказал мне, что все остальные были проинформированы. Затем мы разделились на две поисковые группы. Половина из нас охотится за оружием, а другая половина пытается выяснить, где спит чертова Гидра.

К тому времени, как подали ужин, я так устала, что едва могу поднимать ноги, но, по крайней мере, наши поиски были продуктивными. Мы с Нико нашли сарай снаружи, заполненный лопатами, несколькими топорами разных размеров и пилой. У меня мелькнула мысль о том, насколько отвратительным это будет, но Дрейк спас положение. Он удивил нас, обнаружив кабинет, на стене которого висел набор декоративного оружия. В том числе полдюжины мечей.

Я ерзаю на своем стуле за ужином, теребя столовое серебро, пока Атлас не пинает меня под столом. В то же время я так устала, что хочу упасть в постель и проспать всю следующую неделю. Грир и Ларк отсутствуют за столом. Они вообще едят? Дрейк сказал, что они с Атласом поговорили с ними обеими, и они в порядке. Не слишком, конечно, но они готовы к сегодняшним мероприятиям.

Впервые за ужином все чемпионы сидят за одним столом, и враждебность, витающая вокруг нас, не направлена друг на друга. Ну, не вся. Между мной и Престоном все еще нет любви, но мы оба откладываем все в сторону, пока не разберемся с этой более серьезной проблемой. Честно говоря, я не знаю, к чему стремились боги, создавая это испытание. Победителя быть не может. Я не должна была получить камень из Подземного Мира. Тот факт, что я это сделала, был счастливой случайностью.

Единственный способ убить Гидру – действовать сообща. Это то, на что они надеялись? Или они хотят, чтобы мы все умерли? Может быть, они вытащили бы нас после того, как осталась бы лишь горстка чемпионов, из которых еще не высосали жизнь. Это кажется категорически несправедливым, поскольку все парни справляются с отравлением лучше, чем женщины, из – за огромной массы тела.

К черту богов. Как ты можешь угадывать намерения кучки психованных придурков? Нет смысла пытаться.

Айанна и их жрец входят в комнату, но я не обращаю на них внимания. Они произносили некоторые вариации одной и той же речи уже бесчисленное количество раз. Я смотрю на официантов, которые выносят еду. Это новая партия, ни одного знакомого лица. Они меняются, чтобы не умереть в обычном режиме? Или это замена тем, кто погиб от яда Гидры?

Я ковыряюсь в еде. Я умираю с голоду, но у меня нет желания вводить в свой организм еще больше токсинов. Особенно потому, что с каждым вдохом в нас впитывается все больше яда. Чья – то нога постукивает по моему ботинку под столом. Я поднимаю глаза и обнаруживаю, что Атлас пристально смотрит на меня. Он пододвигает корзинку, полную хлеба, его взгляд опускается на стол, прежде чем он снова поднимает взгляд на меня. Я подтягиваю хлеб к себе, замечая под ним сложенный лист бумаги. Айанна, ее сестры и жрец уже покинули комнату, но повсюду их взгляды. Стараясь держаться как можно незаметнее, я кладу листок бумаги под ладонь и держу его там, пока мы не заканчиваем есть.

Атлас идет прямо за мной, когда я поднимаюсь по ступенькам в свою комнату. Как раз перед тем, как зайти внутрь, я слышу тихое: – В полночь, сегодня.

Я закрываю за собой дверь и включаю свет. Я чуть не разрываю бумагу, которую сжимаю в руке, торопясь развернуть ее. Это карта к комнате Айанны.

ГЛАВА 31

Я

надеваю свое черное тактическое снаряжение, съеживаясь, потому что надеваю грязную одежду обратно. Никто не заходил в комнату, чтобы забрать грязное белье. Они, вероятно, предполагали, что рано или поздно мы все умрем, так зачем беспокоиться? Все остальные предметы одежды в моей комнате девственно белые и воздушные. Это здорово для погоды, но не для того, чтобы красться среди ночи.

Чтобы не заснуть, я расхаживаю по своей маленькой комнате с широко открытыми балконными дверьми и время от времени брызгаю в лицо холодной водой. То, что мы собираемся сделать, далеко от честной борьбы, но я не уверена, кто одержит верх в этой ситуации. Конечно, мы собираемся проникнуть в комнату наших хозяев и отрубить им головы, но все мы работаем менее чем на пятьдесят процентов. Некоторым из нас приходится еще хуже.

Когда до полуночи остается несколько минут, я приоткрываю дверь и выскальзываю в коридор. Как будто он точно чувствует, когда я выхожу из своей комнаты, дверь Атласа открывается, и он выходит рядом со мной. На нем тоже черная тренировочная одежда. Никто из нас не произносит ни слова, но Атлас кивает мне, и я отвечаю на его жест.

Мы бесшумно крадемся по коридору и встречаемся с Джаспером, Шафран и Нико в ротонде с мозаичным полом. Все изображения воды в доме приобретают гораздо больше смысла теперь, когда я знаю, что здесь живет гребаная Гидра.

Нико выглядит как обычно, разве что немного уставшим. Обычный огонек в глазах Джаспера потускнел, а плечи поникли. Шафран выглядит хуже всех. У нее желтоватая кожа, как будто она перенесла продолжительную болезнь. Я действительно беспокоюсь о ней.

В коридорах устрашающе тихо, даже несмотря на то, что мы крадемся впятером. Луна, должно быть, уже высоко в небе, но в окна почти не проникает свет. Я больше всего полагаюсь на свой слух, ожидая какого – нибудь признака того, что Айанна и ее сестры напали на наш след. Я продолжаю ожидать, что они поджидают нас за следующим углом, чтобы устроить засаду.

Дрейк, Грир и Ларк ждут нас наверху лестницы, ведущей в столовую. У всех в руках мечи. Некоторые из них огромны, как тот, что Атлас снял со стены в тренировочном комплексе, но другие имеют более приемлемый размер. Как только мы оказываемся на первом этаже, Нико и Джаспер исчезают снаружи, чтобы забрать инструменты, которые мы нашли в сарае. Они возвращаются как раз в тот момент, когда Престон, Джейд и Тайсон входят в комнату.

Мы действительно собираемся это сделать? Объединиться, как будто некоторые из нас не самые большие придурки? Мы встаем в круг, лица каждого скрыты тенью. Дрейк вручает Атласу широкий меч, а затем мне, Грир, Шафран и Джейд остальные мечи. Ребята оценивают самодельное оружие, которое принесли Нико и Джаспер, и делят лопаты, топоры и эту чертову пилу между собой. Я толкаю Ларк в плечо; у нее нет оружия. Она медленно поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Слишком темно, чтобы разглядеть большую часть ее лица, но выглядит она неважно. Она указывает на меня, а затем на себя, и у меня возникает ощущение, что она говорит, что пойдет со мной.

Я бы чувствовала себя лучше, если бы у нее было чем защищаться, но не похоже, что у нас много вариантов. Я киваю ей как раз в тот момент, когда Атлас поднимает руку и машет нам всем вперед. С тяжестью меча в моей руке я чувствую себя намного лучше, чем раньше, но я не буду дышать глубоко, пока мы не выберемся из этой высасывающей душу могилы. По нескольким причинам.

Мигающие огоньки камер заставляют меня сердито смотреть. Я выразила беспокойство, что Айанна и ее сестры увидят наше приближение из – за них. Почти все согласились с тем, что камеры предназначены для видеозаписи, а не для наблюдения. Я все еще хочу ударить своим мечом в объектив и помешать Богам получить свое шоу.

Престон впереди с Атласом, и напряжение между ними безошибочно нарастает. Понятно, что Престон хочет контролировать эту атаку, но Атлас – прирожденный лидер, что делает его лучшим выбором. Кроме того, он, может, и мудак, но он и близко не такой мудак, как Престон.

Мы останавливаемся перед двойными дверьми. На эбеновом дереве вырезана сцена, но слишком темно, чтобы я могла разобрать, что это. Я задерживаю дыхание, когда Атлас берется за одну дверную ручку, а Престон за другую. Они медленно открывают их, и я выдыхаю с облегчением, когда ни один скрип не выдает нашего присутствия. Я немедленно жалею об этом, потому что на меня нападает ужасная вонь, которая разносится по комнате, когда я делаю вдох. Я покачиваюсь на ногах, от паров кружится голова. Ублюдок. Комната – это горячая коробка с ядом Гидры.

Я подавляю кашель, натягивая рубашку до самого носа, как будто это поможет мне избавиться от токсичного зловония в легких. Нам нужно покончить с этим и убираться отсюда к чертовой матери.

Атлас и Престон входят первыми, остальные молча следуют за ними. Комната огромная. Потолок в два этажа высотой, а во всю стену – окна, выходящие на реку. Лунный свет проникает внутрь комнаты, давая нам достаточную видимость, чтобы не споткнуться обо что – нибудь.

В комнате девять односпальных кроватей, пять с правой стороны и четыре с левой. Это напоминает мне жуткие приюты из книг, которые я читала. Мой рот раскрывается от этого зрелища. Не знаю, почему это меня удивляет; вся эта ситуация чертовски странная. Один за другим мы встаем над кроватью, мы с Ларк направляемся в дальний конец комнаты, ближе к окнам. Глядя на кровать, я поражаюсь тому, насколько по – человечески выглядит эта женщина. Конечно, она немного напоминает мне вампира тем, как она спит: на спине, со скрещенными на груди руками и заправленной под мышки простыней.

Внутри меня закипает шепот вины. Правильно ли мы поступаем? Что, если я ошиблась, и они не какие – то древние монстры из мифов и легенд, которые питаются нашей энергией? И мы собираемся обезглавить их всех какими – то тупыми инструментами.

Атлас поднимает руку, и я отбрасываю свои сомнения. Мы не можем позволить себе роскошь сомневаться. Ларк стоит немного позади меня и слева, следя за тем, чтобы мой клинок не порезал ее. Я жду знака от Атласа, и как только он опускает руку, Ларк ахает.

Как будто прогремел взрыв, и все зашевелились. Глаза сестры на кровати передо мной резко открылись, что заставило Ларк ахнуть. Я едва успеваю отпрыгнуть, как рука, полная черных когтей, замахивается на меня. Раздается шипение, когда жидкость попадает на пол. Срань господня. С ее ногтей капает яд, достаточно мощный, чтобы проесть камень.

Время колебаний закончилось. Я поднимаю свой меч и опускаю его, отсекая голову Гидре передо мной.

– Черт возьми, Рен. – Ларк хватает меня сзади за рубашку, оттягивая назад, когда голова катится по полу с отвратительно влажным шлепком.

Я отступаю назад и осматриваю остальную часть комнаты. В ней полный хаос. Похоже, наши усилия были не так своевременны, как нам бы хотелось.

Черт.

Немного света было бы чертовски кстати прямо сейчас. Не могу сказать, у всех ли в голове мысли о своих сестрах, но рискну предположить, что ответ отрицательный. Кто – то кричит в другом конце комнаты, но я не вижу, что происходит.

– Их слюна подобна кислоте, – кричит Дрейк.

– С их когтей капает яд! – кричу я в ответ на случай, если никто из остальных еще не обнаружил это драгоценное явление.

В дальнем конце комнаты вспыхивает свет. На стене висят настоящие факелы, почему бы им не быть там? Теперь, когда мы не окутаны тьмой, очевидно, что мы не обезглавили всех сестер. Шафран и Джейд противостоят очень разъяренной женщине. Джаспер и Грир замахиваются на другую сестру, которая замахивается на них своими ядовитыми когтями и шипит, как разъяренная кошка.

Движение у моих ног заставляет меня пожалеть о желании выйти на свет. Открывшееся мне зрелище навсегда запечатлеется в моем мозгу. Это материал из ночных кошмаров. Голова на полу трясется, когда из шеи вырастает новое тело взамен того, что все еще лежит в кровати. Тело, у которого сейчас отрастает голова.

– Они отрастают снова, – кричу я, поднимая меч, но затем останавливаюсь. Что, если я снова отрежу головы, и у каждой из них вырастет еще одна голова или туловище, пока вместо одной не станет четыре? – Нам нужно поторопиться.

На другом конце комнаты Шафран кричит, когда одна из Гидр вспарывает ей живот своими смертоносными когтями. Это нехорошо. У меня кружится голова от густо загрязненного воздуха, и я двигаюсь слишком медленно. Чем дольше мы остаемся здесь, тем больше шансов, что никто из нас не выберется отсюда живым.

– Какой у нас план? – Кричу я, делая шаг в сторону от неудачно проведенного научного эксперимента у моих ног.

– Нам нужно оторвать головы у остальных, пока они не отрасли снова, – кричит Атлас, и начинается лихорадочная перестановка.

– Сюда, – зовет Джейд оттуда, где Шафран корчится на земле. Их сестра превратилась в получеловека – полумонстра. Во рту у нее слишком много зубов, и с них капает едкая кислота на землю, пока она не растекается у ее ног.

– Как, черт возьми, мы должны отрубить им всем головы одновременно, когда они превосходят нас численностью? – Я осматриваю комнату, замечая все больше появляющихся регенерирующих тел и голов.

Дрейк хватает факел со стены и тычет им в бок сестры, стоящей перед ним. Она вспыхивает, как костер. Ну и черт. Может быть, ее кислота похожа на бензин. Дрейк отшатывается в удивлении, очевидно, тоже не ожидая такого исхода. Атлас выхватывает факел у него из рук и поджигает еще двух чудовищных женщин.

Плюсы огня в том, что он, кажется, полностью ослабляет Гидру. Минусы в том, что воздух практически смертелен. Я беру статуэтку змеи с тумбочки возле кровати и швыряю ее в окно. Стекло разбивается, и в комнату врывается свежий воздух. Этого недостаточно, чтобы избавиться от ядовитого зловония, но, по крайней мере, я могу дышать без того, чтобы мои легкие не сжимались в груди.

В комнате находится полдюжины пылающих сестер, кричащих и корчащихся от боли; остальные в той или иной степени искалечены. Те, что у моих ног, слишком быстро отращивают свои недостающие части. Рядом со мной Ларк приваливается к стене.

– Ларк, – шиплю я ей, кашляя от смертоносного воздуха. – Вставай. – Ее глаза закатываются, и она оседает на пол.

Зверь с крошечной головой у моих ног застает меня врасплох. Ее рука поднимается, и окрашенные кислотой ногти скользят по моему животу. Жгучая боль прожигает мою кожу, и кровь капает из ран. Ублюдок. Я не знаю, от чего жжет больше – от кислоты или от чертовых порезов. Я пинаю Гидру, отталкивая ее достаточно далеко, чтобы она не смогла выдержать еще один удар.

– Нам бы не помешало немного огня вон там, – кричу я, ничуть не смущаясь настойчивости в своем голосе.

В следующее мгновение Атлас оказывается рядом со мной, двигаясь быстрее, чем это должно быть возможно. Он касается факелом обоих существ на полу передо мной, и от их криков боли у меня по коже бегут мурашки.

– Они все горят. Нам нужно снова оторвать им головы, – рычит Грир, перекрывая крики Гидры.

Я не вижу Шафран, но все остальные, кроме Ларк, все еще стоят. Без колебаний я быстро расправляюсь с двумя Гидрами передо мной и их странными регенерирующими телами. Свист и металлический лязг мечей и лопат, соприкасающихся с плотью, разносится по комнате вместе с отвратительным хлюпаньем. Это звук, который я была бы счастлива никогда больше не слышать.

– Мы всех их прикончили? – Я кружусь по комнате, разглядывая абсолютный беспорядок. Повсюду кровь. Костры все еще горят, когда тела с поразительной скоростью превращаются в хрустящие скелеты. Они, должно быть, на девяносто процентов состояли из кислоты.

– Да, – говорит Атлас, срывая с себя рубашку и отбрасывая ее в сторону. Она покрыто запекшейся кровью и дырами там, где кислота прожгла ткань.

Либо так, либо он действительно хотел похвастаться своим точеным телосложением. Примерно в этот момент я понимаю, что дроны парят за окном, снимая все, что только что произошло. Гребаные боги.

Мы стоим посреди бойни, никто из нас не пострадал. Моя рубашка разорвана в клочья. На ткани видны три отчетливых следа от когтей, и она пропитана моей кровью.

– Господи. Нам нужно выбираться отсюда. – Дрейк подхватывает бесчувственное тело Ларк и шагает к окнам. Он выбивает ногой остатки стекла, которое я разбила, и осколки разлетаются по полу.

– Насколько сильно ты ранена? – Атлас рядом со мной, его рука обвивается вокруг моей талии и удерживает меня.

– Я выживу.

– Это не то, о чем я спрашивал, – огрызается Атлас, выводя нас на улицу.

Остальные следуют за нами. Тайсон держит обмякшее тело Шафран в своих массивных руках, а Нико помогает Грир удержаться на ногах. Мы, спотыкаясь, выходим на песчаный пляж, который ведет к реке. Снаружи луна стоит высоко и ярко, а вода мягко плещется о берег. Это такой мирный контраст с безумием, которое только что произошло внутри.

– Шафран нужен врач. Кому, черт возьми, мы должны позвонить, чтобы получить хоть какую – то чертову помощь? – Спрашивает Джаспер, качая головой.

Он стоит на коленях на песке, там, где Тайсон положил Шафран. Его пальцы на ее шее, он нащупывает пульс. Нико рядом с ним, прижимая свою рубашку к животу, куда Гидра ударила ее своими когтями. Похожий набор я ношу на своем собственном животе. Это заставляет меня чувствовать себя немного слабой, но это меня не сломит. Особенно после того, как мы вышли на свежий воздух из сауны смерти. Но на очистку наших организмов уйдет гораздо больше времени, чем несколько минут на свежем воздухе.

– И Ларк тоже. Она дышит, но с трудом. – Дрейк все еще сжимает Ларк в объятиях, его лоб наморщен от страха.

Я вытаскиваю из лифчика маленький камешек, который подарил мне Аид. Боясь потерять его, я хранила его там, делая вид, что у меня сосок в странном месте. Поднимая его к дрону, который парит над нашими головами, я кричу: – Испытание завершено. У меня ваш камень, придурки.

Хорошая ли это идея – проклинать Богов? Наверное, нет, но я слишком зла, чтобы беспокоиться.

Голова Атласа вертится так быстро, что, должно быть, это причиняет боль. Он смотрит на меня, его глаза поднимаются к камешку в моей руке, прежде чем снова опускаются на мое лицо, гнев направлен прямо на меня. Похоже, я наконец – то расколола его маску.

– И давно это у тебя? – Атлас рычит.

Прежде чем я успеваю ответить, стражник, который всегда сопровождает нас, появляется в центре нашей группы.

– Держитесь.

Не нужно откладывать решение проблемы в долгий ящик. Убраться отсюда к чертовой матери – высший приоритет.

Я и глазом моргнуть не успеваю, как мы возвращаемся в тренировочный комплекс. Я почти не могу осознать это. Только что мы были в полной опасности, а теперь вернулись, как будто и времени не прошло. Насколько странно, что возвращение на знакомую территорию приносит облегчение? Все, чего я хочу, это дотащить свое уставшее тело до группового душа и смыть кровь с кожи. Потом я хочу спать два дня подряд.

– Кто бы в это поверил, если бы мы не видели этого собственными глазами? – Голос Фаддея эхом разносится по тренировочному залу.

Моя голова откидывается назад, и я с трудом подавляю стон. Я оборачиваюсь и обнаруживаю его стоящим на сцене, которая была построена с тех пор, как мы были в этом зале в последний раз. Чуть поодаль от него стоит Натаниэль Роджерс, одетый в один из своих безупречных костюмов, его волосы зачесаны назад в пышную прическу. Он смотрит на меня так, словно я спустила его любимые запонки в унитаз.

– Рен Торрес, обычный человек, нетренированная и дерзкая, как кислый лимон, является победителем нашего второго испытания. – Фаддей говорит так, как будто у его ног огромная толпа, но это всего лишь одиннадцать чемпионов и стражник, который перенес нас. Ну, я думаю, он обращается к аудитории, которая наблюдает за нами со всего мира. Кто знает, сколько людей это смотрят.

– Боги сочли нужным благословить тебя за твою победу. – Фаддей, похоже, не слишком рад за меня, и, признаюсь, я тоже не в восторге.

Я помню, как в Атласа ударили электрическим разрядом или какой – то хренью после того, как он выиграл последнее испытание. Прежде чем я успеваю отклонить благословение, по моему телу проходит волна силы. Это так же болезненно, как кислота из когтей Гидры, но длится всего несколько секунд. Я сразу же чувствую прилив силы, бегущей по моим венам. Это напоминает мне Ареса, и я задаюсь вопросом, не поэтому ли это, раз я его чемпион.

Моя усталость прошла, и мне кажется, что я только что выспалась лучше чем за всю свою жизнь. Порезы на моем животе уже заживали, но теперь они исчезли.

Фаддей уже покинул комнату, прежде чем я успела осознать, как на меня повлияло повышение мощности. Натаниэль все еще на сцене и хлопает, не сводя с меня глаз. Замечательно. Как раз то, что мне нужно, чтобы Верховный Жрец проявил ко мне особый интерес.

– Нам нужно отвезти Ларк и Шафран к врачу, – говорит Джаспер. Меня охватывает чувство вины за то, что я не настояла на том, чтобы мы обратились к ним за помощью до того, как разберемся с Фаддейем.

– Сюда, – говорит Нико, ведя Джаспера, который все еще держит Шафран, и Дрейка, у которого на руках Ларк. Он ведет их через тот же дверной проем, которым пользовались целители после нашего спарринга на днях.

Я нервничаю, подпрыгиваю на цыпочках, когда под кожей разливается слишком много энергии. Я хочу что – нибудь сделать, например, пробежать вокруг квартала или через весь гребаный штат. Мой взгляд перемещается на Атласа. Держу пари, он мог бы помочь мне использовать часть этой энергии. Под моей кожей гудит столько электричества, что мои пальцы подергиваются, а мышцы дергаются.

Атлас все еще стоит рядом со мной, и его глаза прикованы ко мне. У него нет возможности что – либо сказать, прежде чем стилисты вторгаются в комнату. Эстелла подбегает ко мне, ухмыляясь и возбужденно маша рукой. На ней джинсы с огромными расклешенными штанинами. Ее топ представляет собой крошечную полоску ткани, которую едва ли можно считать рубашкой, едва прикрывающую ее грудь и оставляющую открытой остальную часть живота. Ее розовые волосы сегодня заплетены в косички, наполовину завязаны и закреплены другой косой.

Вокруг нее пульсирует столько радости и возбуждения. Как ей удается оставаться жизнерадостной, когда мир – такое ужасное место? Все стилисты встают перед назначенным им чемпионом.

За ними, нахмурившись, наблюдает Билли. – Не стоит терять время. Вы и так провели слишком много дней, бездельничая в Лерне. Готовьтесь к бою. – Это все, что он говорит, прежде чем выйти из комнаты. Я думаю, он перепутал слова «бездельничать» с «быть отравленным». Неужели он надеялся, что Гидра убьет нас?

Я вздыхаю, не в силах проявить ни малейшего энтузиазма ради Эстеллы, хотя меня переполняет энергия. – И что теперь?

Эстелла потирает руки и улыбается мне. – Нам нужно подготовиться к еще одной вечеринке.