Текст книги "Мороз и ярость (ЛП)"
Автор книги: Лиззи Принс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)
ГЛАВА 5
Ф
аллей сует микрофон в руки измученного ассистента. Он щелкает пальцами, и появляется другой ассистент с бутылкой воды. Тем временем моя грудь тяжело вздымается, и я вся взмокла от пота. Я так сильно сжимаю талисман в руке, что он впивается в ладонь.
– Вытащи меня, черт возьми, из этих развалин. Клянусь, они платят мне недостаточно, чтобы я плавился на такой жаре, – выпаливает Фаддей достаточно громко, чтобы я услышала его даже без микрофона. Один из стражников подходит к Фаддею, и все они исчезают у меня на глазах.
Я не вижу Натэниела на сцене. Должно быть, он ушел, как только я схватила последний талисман. Остальные жрецы все еще здесь, беседуют друг с другом небольшими группами. Интересно, насколько равнодушными кажутся все они к грудам мертвых тел. С другой стороны, я тоже отлично справляюсь с тем, чтобы игнорировать их, так что мне, вероятно, не стоит бросать камни. Я не могу перестать думать обо всей этой бойне; у меня нет времени на цепную реакцию, которая может начаться.
Остальные стражники, которые стояли вокруг и смотрели, как мы все становимся свирепыми из – за небольшого знака внимания, окружили нас. Их черно – золотая униформа выглядит изнуряющей, и мне доставляет крошечную толику удовольствия видеть, как им некомфортно в такую жару. Не то чтобы мне стало намного лучше. Я вся взмокла от пота. Я вся промокла от пота. От меня исходит слабый запах пролитого пива и перегара. Моя челюсть и грудь болят от полученных ударов, царапины на руке саднят, а в области сердца все еще ощущается тянущее ощущение, которое никуда не делось.
Я опускаю взгляд на предмет в своей руке. Это маленький деревянный диск с замысловатой резьбой размером с крупную монету. Имя Ареса изображено рельефно над шлемом и плюмажем. Я чемпион Ареса. Бога войны. Это фантастика. Мои знания о нем невелики. Он правит территорией, которая раньше была Австралией, и прилегающими островами и океанами. Мы все еще можем получать сплетни о богах за пределами территории Зевса и Геры, но они не делятся информацией о людях, которыми правят. Я знаю, что он любит хорошую драку, любит поднимать шумиху и невероятно красив, но это все.
– Всем взяться за руки, – командует один из стражников хриплым голосом.
Мужчина с молотом, которого я видела в начале этого дерьмового шоу, поворачивается и ухмыляется мне, его идеальные зубы сверкают слишком ярко.
– Дотронься до кого – нибудь другого. От тебя воняет.
Он не ошибается. Я моргаю, глядя на него, мое лицо лишено всяких эмоций. Я поворачиваюсь и тянусь к ближайшему телу. Это ошибка. Мужчина с бронзовой кожей и коротко подстриженными золотистыми волосами стоит слева от меня и смотрит на меня совершенно незаинтересованно. Не то чтобы я нуждалась в чьих – то комплиментах или что – то в этом роде, но, боги, они все оценивают меня, как будто я грязь на подошвах их ботинок. Я быстро просматриваю остальных чемпионов, оценивая свое новое окружение. Я не знаю наверняка, но большинство из них, похоже, профессионалы, прошедшие подготовку для этого. Все, кроме двух или трех, включая меня.
То же самое тянущее ощущение, как будто меня выдергивают из одной реальности и швыряют в другую, возникает, когда стражники уводят нас от кровавых последствий первого испытания. Мы оказываемся на лужайке перед массивным трехэтажным особняком из красного кирпича. Я даже не знаю, достаточно ли слова «особняк» для описания этого места. Поместье? Комплекс?
Мы снова в темноте, хотя я вижу, как солнце начинает выглядывать из – за горизонта. Должно быть, мы вернулись ближе к дому. Однако здесь по меньшей мере на десять градусов холоднее, чем было, когда меня забрали из Чикаго, так что кто знает, где мы, черт возьми, находимся.
– Дальше я сам, – раздается мужской голос с верхней ступеньки широкой лестницы, ведущей к массивным двойным парадным дверям. Дом освещает его сзади, так что я не вижу его лица, но он одет в мантию. Я сдерживаю стон. Он гребаный жрец.
Стражники подталкивают нас к лестнице. Я держусь с краю, не желая оказаться в центре внимания других чемпионов.
– Пошлите, не стойте всю ночь на лужайке. – Жрец терпеливым жестом машет нам следовать за ним.
Первый шаг внутрь дома ошеломляет. Прихожая, которая, по сути, представляет собой отдельную огромную комнату, буквально утопает в деньгах. Темные паркетные полы отполированы до блеска и на них нет ни единого пятнышка грязи. Или никогда не было. Я смотрю вниз на свой грязный кроссовок на одной ноге и окровавленный носок на другой. Должно быть, я наступила в лужу там, в амфитеатре.
Отлично. Надо было захватить свой чертов кроссовок. Я же не могу сбегать домой за другой парой, даже если бы у меня была лишняя. У меня есть ровно одна пара кроссовок и одна пара ботинок. Что ж, теперь у меня есть половина пары кроссовок.
На площадке второго этажа сходятся две массивные изогнутые лестницы, на которых есть еще несколько ступеней, ведущих на третий этаж. Стены и потолок расписаны фресками с изображением богов. Зевс и Гера восседают на своих золотых тронах и смотрят на всех нас сверху вниз, как на букашек. Люстра над нашими головами мерцает тысячами сверкающих кристаллов и излучает теплый золотистый свет.
Жрец выходит на середину прохода, а затем поворачивается к нам лицом. Знакомый красный цвет его мантии отчетливее виден на свету.
– Добро пожаловать в ваш новый дом на время Игр. – Он улыбается нам, и, хотя это выглядит искренне, как кто – то хоть немного здравомыслящий может думать, что мы должны быть рады находиться здесь? Хотя, я думаю, по крайней мере, некоторые профессиональные участники работали именно для этого. Не желая быть запертой в клетке, я остаюсь на окраине группы и наблюдаю за другими чемпионами. Я не могу хорошенько рассмотреть их всех, но среди них есть несколько массивных парней. Большая часть группы одета в ту же тактическую экипировку, что и золотой парень, но я также замечаю парня в боксерах с летающими книгами на них.
Жрецу, по моим прикидкам, чуть за пятьдесят. С каштановыми волосами, щедро тронутыми сединой, и улыбкой, которая нисколько не помогает мне расслабиться. Никто в этих одеждах не внушает мне доверия. – Меня зовут Уильям Резерфорд, но все зовут меня Билли.
Хорошо. Это странно неформально для жреца, но точно. Почему бы и нет?
– Пока вы здесь, вы будете обращаться ко мне по любым вопросам, проблемам или нуждам. Я был жрецом тренировочного комплекса последние двенадцать лет. Я наблюдал за чемпионами в шести отдельных Играх. – Билли выпячивает грудь, как будто это то, чем можно гордиться.
Что за работа. Теперь я с еще большим подозрением отношусь к его улыбке. Как можно смотреть, как умирают десятки людей, и ухмыляться последней партии, зная, что они будут следующими? Это верно, потому что жрецы поклоняются у алтаря богов, и никто другой не имеет значения.
– Если вы последуете за мной, я покажу вам ваши покои. – С этими словами Билли поворачивается, и мы все следуем за ним, как кучка послушных детей.
Мы проходим мимо лестницы и направляемся в холл. Тогда, я полагаю, мы не будем спать наверху. Коридор широкий, а стены увешаны произведениями искусства, изображающими различных богов. Мы проходим мимо одного из богов, Ареса, на кровавом поле битвы. Он держит отрубленную голову и улыбается, глядя на кровавую бойню перед собой. Мои пальцы сжимаются вокруг деревянного диска, который я все еще держу в руке, края впиваются в ладонь.
Билли не проводит нам экскурсию, когда ведет к двери в конце коридора. Он не оглядывается через плечо, чтобы убедиться, что мы все еще идем за ним. Он открывает дверь и проходит внутрь, оставляя следующего человека подпирать ее. Осел с молотом проходит, не потрудившись придержать дверь. Я вхожу последней, не желая, чтобы кто – то стоял у меня за спиной. Мы заходим в другой коридор, противоположный тому, который мы только что покинули. В том коридоре были мраморные полы, свежие цветы в вазах, которым место в музее, и эти чертовы картины с изображением богов. Этот коридор – воплощение практичности.
Серый цемент окружает нас; все цвета вымыты из пространства. Полы из полированного цемента, а стены из голого шлакоблока. Двери расположены через равные промежутки по обеим сторонам коридора.
– Это будет вашим домом на неопределенное будущее. Вы найдете свою комнату, найдя бога, под знаменем которого вы Играете. – Билли машет рукой по кругу, указывая вокруг себя.
Конечно же, над каждой дверью висят таблички с именами богов. Я замечаю свою табличку над первой дверью, мимо которой мы проходили.
– Это душевые, туалеты. – Билли кивает на открытую дверь, которая ведет в общую зону с раковинами и тонкими занавесками для душа. Фантастика, совместный туалет с людьми, с которыми я буду соревноваться. По крайней мере, туалеты находятся в кабинках. Боги действительно благословили нас своей щедростью.
Билли продолжает идти, пока мы не достигаем большой комнаты с несколькими длинными металлическими столами. Одинаковые скамейки придвинуты вплотную к столам с обеих сторон. Выглядит удобно. Стены обшиты деревянными панелями, а полы больше похожи на полированный цемент. Здесь нет произведений искусства, но на одной из стен висит большой телевизор. Он показывает канал, который в первую очередь передает новости о богах, не то чтобы осталось много беспристрастных новостных ресурсов. Этот канал также освещает все, что связано с Играми Олимпа.
– Это обеденный зал. Все ваши блюда будут здесь. Если вы пропустите время приема пищи, вам придется подождать до следующего.
Билли, не сказав больше ни слова, идет дальше, ведя нас в огромное помещение. Оно размером со склад и оборудовано несколькими тренировочными станциями. Там есть боксерский ринг, боевые маты, стена с запертым оружием и целый угол, заставленный гирями и тренажерами. Здесь есть телевизоры, они висят через каждые пятнадцать футов, так что вы не можете оторваться от новостей. По крайней мере, звук приглушен.
Билли останавливается и поворачивается к нам с той же улыбкой на лице. Хотя на этот раз он выглядит искренне взволнованным. – Здесь вы будете проводить большую часть своего времени. Мы будем оценивать ваши сильные стороны, а вы будете тренироваться здесь, чтобы справиться с трудностями.
Вокруг тренировочной площадки разбросаны двери. Все они закрыты, поэтому я не вижу, что за ними. Билли машет рукой в сторону дверей, отвечая на мой невысказанный вопрос. – Мы также будем проводить интервью и любую другую необходимую подготовительную работу в этих комнатах.
Я скрещиваю руки на груди, гнев разгорается глубоко в моей груди. От всей этой ситуации у меня кружится голова. Я всю свою жизнь избегала привлекать к себе внимание. Мой отец нашел способы научить меня драться, использовать мою внутреннюю силу и научил контролировать ее, чтобы я могла скрывать ее. Теперь я нахожусь в чреве зверя, где они хотят испытать мою силу и раскрыть мои секреты. Даже если сами испытания опасны, настоящая угроза – это возможность раскрыть себя.
Я оцениваю одиннадцать других чемпионов. Теперь, когда я могу видеть их всех, я оцениваю своих соперников. Я видела, как лишь немногие из них завоевали свои места в амфитеатре. Все выглядят примерно одного возраста, годов двадцати. Я не лучший знаток возраста, так что это только предположение. Хотя одна девушка выглядит так, будто ей не больше семнадцати. Ее глаза широко раскрыты, но она не выглядит испуганной. Черт возьми, она справилась с первым испытанием, так что я ни черта не собираюсь о ней предполагать.
При ближайшем рассмотрении оказывается, что на ней тот же черный наряд, который я связала с тренированными чемпионами. Только четверо из нас одеты в обычную одежду, а это значит, что восемь человек прошли подготовку к участию в этих Играх. Восемь человек, которые, вероятно, являются полубогами или в их жилах течет немного божественной крови.
Здесь пять женщин, включая меня, и семеро мужчин. Мы делимся на низкорослых и высоких, от подтянутых до таких мускулистых, что я не уверена, как один парень находит рубашки, подходящие по размеру его бицепсам.
Билли не приложил никаких усилий, чтобы представить нас друг другу. Возможно, в этом нет смысла, поскольку нас будут убивать одного за другим, пока не останется только один действующий чемпион. Ярость снова вспыхивает в моей груди, и я стискиваю зубы. Черт. Мне нужно взять под контроль свои эмоции. Дома худшее, с чем я сталкиваюсь, – это разнимать пьяные драки в баре, что в некотором роде забавно. Ночью, когда я брожу по улицам как Темная рука, не имеет значения, выходит ли наружу моя Фурия. Подонки, с которыми я расправляюсь, никогда не замечают моего приближения. Они не знают, кто их наказывает, просто у улиц Старого города есть защитник. Все здесь выводит меня из себя.
Или, может быть, я просто чертовски устала и проголодалась. Интересно, скоро ли подадут завтрак.
– Ладно. Все расходитесь по своим комнатам. – Билли прогоняет нас, и группа поворачивается и послушно направляется обратно в холл, где нам отведены комнаты.
Ни у кого больше нет вопросов? Например, когда завтрак? Есть ли мыло в душе? Потому что простое ополаскивание не очень – то поможет от моей вони. А насчет еды, когда мы ее получим? А одежда? Неужели я навсегда обречена на свои теперь уже запачканные шорты и пропотевшую майку?
Поскольку никто больше не спрашивает, я держу рот на замке и следую за всеми обратно по коридору, пока не достигаю комнаты, помеченной именем Ареса. Когда я поворачиваю ручку, она открывается. Значит, ключа нет. Фантастика.
Отличный бантик на вершине этого дерьмового дня.
ГЛАВА 6
Я
захожу внутрь и включаю свет. Это лишь отдаленно напоминает мне камеру. Это больше, чем моя спальня дома, только в ней на сто процентов меньше индивидуальности. У одной стены стоит двуспальная кровать. Напротив нее – шаткий письменный стол с лампой и маленьким электронным устройством на нем.
У той же стены, что и дверь, есть шкаф. Я открываю дверцы в виде гармошки, заглядываю внутрь и обнаруживаю, что он набит одеждой. Есть рубашки и брюки, которые выглядят точно так же, как те, что носят профессиональные участники. Это коллекция футболок – безрукавок с длинными и короткими рукавами, а также брюк – карго. Под развешанной одеждой находится ряд выдвижных ящиков. Я открываю первый и нахожу очень функциональное и практичное нижнее белье и спортивные бюстгальтеры. В следующем ящике лежит несколько комплектов пижам на пуговицах, которые выглядят старомодно и чопорно. На полу в шкафу стоит корзина, полная мыла и шампуней, зубных щеток и зубной пасты, в общем, всего, что мне понадобится для ванной. Рядом с ним – комплект боевых ботинок и пара блестящих белых кроссовок. О, ура, каждый чемпион будет похож друг на друга, и мы все будем сливаться друг с другом.
Быстрая проверка говорит мне, что все моего размера. Я качаю головой, удивляясь организации всего этого. Не похоже, чтобы кто – то меня измерил. Кто – нибудь оценивал размеры, глядя на меня? И что потом? У них есть запас этих вещей в огромном шкафу, и они поспешили занести их туда до прибытия чемпионов? Я думаю, когда шоу управляют боги и жрецы, возможно все.
Из маленького устройства на моем столе раздается звуковой сигнал, отвлекающий меня от шкафа. Я беру его, узнав сотовый телефон. У меня никогда такого не было, но у элиты всегда в руках эти гаджеты. Я провожу пальцем по экрану, и появляется сообщение.
У вас есть время до 8:00, чтобы принять душ и подготовиться к завтраку в столовой.
Вот и все сообщение. Я проверяю телефон и обнаруживаю, что уже 7:00. Не то чтобы мне нужно было так много времени на подготовку, но я не в восторге от того, что иду в душ, когда он битком набит остальными чемпионами.
Не имея особого выбора, я вздыхаю, стаскиваю обувь и порванные носки и выбрасываю их в мусорное ведро под столом. Я беру кое – какую одежду на день, а также туалетные принадлежности и выхожу из своей комнаты. Не то чтобы внутри было что – то, что стоило бы украсть, но меня все еще раздражает, что я не могу запереть дверь.
Звук льющейся воды доносится до меня прежде, чем я добираюсь до общей ванной. Черт возьми, в этом огромном особняке люстры усыпаны хрусталем, и они заставляют нас пользоваться одной ванной. В модной части дома, наверное, семьдесят спален, у каждой своя ванная. Зачем утруждать себя тем, чтобы проводить нас по главному зданию? Просто чтобы показать нам роскошь и показать то, чего у нас никогда не будет? Мне не нужно было напоминать, спасибо.
Именно подобное неравенство заставляет людей вступать в «Подполье» в надежде на перемены. Когда большинство людей на территории Зевса и Геры не могут позволить себе еду и одежду для своих семей, но при этом есть этот дом – крепость, который пустует, за исключением нескольких недель каждые несколько лет, это подчеркивает, насколько далеки друг от друга наши два мира.
Покачав головой, я захожу в ванную. Милая девушка с широко раскрытыми глазами замечает меня в зеркале, в котором она чистит зубы. Она неуверенно улыбается мне, пряча зубную щетку в рот. Может быть, это ловушка. Может быть, она такая жестокая и кровожадная убийца, что научилась использовать свою невинность, чтобы расправляться со своими врагами. И все же мне нужно куда – то пойти почистить зубы.
Я ставлю корзину на стойку рядом с ней и достаю зубную щетку и пасту. Я отчаянно хочу принять душ, но сначала мне нужно осмотреть местность. Еще три человека чистят зубы у раковин. Двоих из них из амфитеатра я не узнаю, но один – парень в боксерах с летающими книгами. Он один из двух мужчин у одного конца столешницы.
У мужчины слева рыжие волосы, граничащие с оранжевыми. Это неряшливый пучок, который торчит вверх. Его борода соответствует оттенку волос на голове. На щеке порез, а один глаз заплыл. Он большой ублюдок и может нанести реальный урон такими огромными руками.
Рядом с ним парень, все еще в боксерах. Он ниже ростом и не сложен как кирпичная стена, но мускулистый. Он без рубашки, и он весь покрыт татуировками. Его длинные шелковистые черные волосы собраны в узел на макушке. Как и я, он наблюдает за всеми и ничего не упускает из виду в зеркале перед собой. Он наклоняет голову, его взгляд встречается с моим.
Это такая извращенная динамика. Эти люди – мои конкуренты, но, кроме того, они находятся в тех же обстоятельствах, что и я. Они хотят быть здесь, или их вынудили? Я не из тех, кто быстро заводит друзей. Я обычно остаюсь на своей полосе, но союзники в этой Игре – не самое худшее, что можно иметь. Я опускаю голову в знак признательности, и он делает то же самое, прежде чем вернуть свое внимание к зеркалу перед собой.
По другую сторону от крошечной дружелюбной девочки стоит еще одна женщина с длинными каштановыми волосами. По бокам ее головы туго заплетены косы, отчего оставшиеся волосы выглядят как плюмаж на шлеме моего талисмана. Она хмурится, чистя зубы, как будто подпиливает их до кончиков, чтобы откусить кому – нибудь руку. Заметка для себя: не становись на ее плохую сторону.
В моем зеркале отражаются душевые кабины, и я слежу за ними, пока чищу зубы. Один из парней поет громко и фальшиво, пока кто – то другой в душе не кричит ему, чтобы они заткнулись нахуй. Мои длинные темные волосы все еще собраны в небрежный пучок, но он обвис, и пряди выбились сами собой. Мои темно – голубые глаза кажутся почти черными. Желтые синяки на моей челюсти и под одним глазом почти незаметны на фоне моей загорелой кожи.
Девушка рядом со мной поворачивается и улыбается, закончив чистить зубы. – Привет. Я Ларк.
Несмотря на то, что я только что решила, что мне следует обзавестись союзниками, я все еще не решаюсь раскрывать личную информацию. Даже свое имя. Хотя я не знаю, почему это имеет значение. Фаддей Уортон выкрикнул мое имя на всю арену – нет, на весь мир, – так какая разница?
Я представляюсь менее цивилизованно, поднося зубную щетку к уголку рта, чтобы иметь возможность говорить. – Рен Торрес.
– О, что это? Два жалких маленьких голубка, – произносит мужской голос, сам тон которого действует мне на нервы.
Придурок с молотом выходит из душа с полотенцем, обернутым вокруг талии. Очевидно, что сейчас при нем нет молота, но я не знаю его имени, поэтому мысленно я называю его именно так. Он подстрижен, его бледная кожа слегка веснушчатая. Его каштановые волосы кажутся темнее когда промокшие, но бледные глаза придают ему слегка слезящийся вид. Я сомневаюсь, что он плакал, но, возможно, у него аллергия на это место.
Я встречала таких парней раньше. Он из тех, кто считает себя даром богов. Что женщины должны лебезить перед ними, а парни должны стремиться быть похожими на него. Ничто из того, что я вижу, меня не впечатляет.
Я не утруждаю себя тем, чтобы смотреть на него или как – то реагировать. Он не стоит моего времени. Краем глаза я вижу, как напрягаются плечи Ларк, и, кажется, это единственная реакция, которая нужна парню. Он неторопливо подходит к ней, прислоняясь к столешнице возле раковины, его тело возвышается над ней. Его полотенце висит ненадежно низко.
Мое внимание привлекает еще одно движение в зеркале, и я теряю концентрацию. Это воин с золотистой кожей и коротко подстриженными волосами. На нем тоже только полотенце, но реакция моего тела на него по сравнению с хлипким чуваком – день и ночь. Мой живот сжимается, и, черт возьми, по затылку разливается тепло. Мое единственное спасение в том, что на моей загорелой коже не так легко заметить румянец. Боже милостивый, я не какой – нибудь застенчивый, неуклюжий подросток. Я не могу вспомнить, когда в последний раз краснела.
Когда парень делает шаг вперед, я отчасти желаю, чтобы его полотенце упало, хотя я не в восторге от того, что кто – то еще увидит его обнаженное тело. Мне нужно взять себя в руки. Я перевожу взгляд обратно на свое отражение, но мои глазные яблоки думают сами за себя и возвращаются к золотому парню.
Другой мужчина стоит прямо за ним, они вдвоем выглядят как смерть от соблазна. Его темная кожа покрыта черными татуировками, с нее капает вода. Капли разбрызгиваются по комнате, когда он качает головой, стряхивая их со своих коротких черных волос. Он подмигивает мне в зеркале, когда ловит мой взгляд. Я закатываю глаза, выплевываю зубную пасту и бросаю зубную щетку обратно в корзину.
Ларк игнорирует бледноглазого мудака, но он наклоняется и вторгается в ее пространство, как подонок. Все напряжены, и я предполагаю, что это разделительная черта. Собираемся ли мы предоставить друг другу самим защищаться или будем порядочными людьми?
– Ты можешь отойти? – Я смотрю на придурка, который облизывает губы, как будто я пригласила его поИграть.
– Ты ревнуешь? Не хочешь, чтобы я обратил внимание на кого – то другого?
Ларк смотрит на меня, прикусив уголок губы.
– Очевидно, что ты не в курсе, поэтому позволь мне ввести тебя в курс дела. Она не хочет, чтобы ты был в ее пространстве. Я не хочу, чтобы ты был рядом со мной. Чего я хочу, так это смыть кровь и пот и почистить зубы в гребаном покое.
Его губы кривятся в недружелюбной улыбке. – Тогда почему ты не можешь перестать пялиться на мое полотенце?
– Потому что никто из нас не хочет видеть твой крошечный бледный член. Сегодняшний день и так был достаточно трудным, – говорит женщина с косами викингов по другую сторону от Ларк ровным тоном, без эмоций на лице.
– Твое мнение никого не интересует, Грир, – огрызается бледный парень.
– И никто не хочет видеть твою бледную задницу, Престон, – по – видимому, бросает ему в ответ Грир.
Горячие братья позади меня бредут к раковине. Тот, что с татуировками, проскальзывает между Ларк и Престоном и улыбается ей сверху вниз. – Не возражаешь, если я позаимствую раковину?
Она хватает свою корзину с вещами и отходит с застенчивой улыбкой. Черт. Эту девушку здесь разорвут на части.
– Почему бы тебе не пойти и не подготовиться к завтраку, Престон? – Золотой парень остается на месте, его бесстрастный взгляд оставляет меня в неведении относительно его чувств к этой ситуации.
Престон сердито смотрит на него, держась за полотенце так, словно оно вот – вот упадет. Боги, пожалуйста, не дайте ему упасть. Мне не нужно видеть член этого мудака.
– Ты здесь не главный, Атлас. Каждый из нас – чемпион.
Атлас ничего не говорит; он просто смотрит на Престона сверху вниз, как будто у него есть все время в мире. Престон наконец отводит взгляд и выходит из ванной, но не раньше, чем врезается плечом в Атласа.
Было бы слишком надеяться, что все это дело обойдется без драмы, по крайней мере, когда мы не были в центре внимания. Мне следовало бы догадаться.
Я принимаю самый быстрый душ в своей жизни.
