Текст книги "Мороз и ярость (ЛП)"
Автор книги: Лиззи Принс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)
Мороз и ярость
ИГРЫ ОЛИМПА
КНИГА ПЕРВАЯ
ЛИЗЗИ ПРИНС
Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Мороз и ярость – это городское фэнтези / романтика, действие которой разворачивается в зеркальном мире, где пробудились греческие боги. Будет насилие, тоска и, надеюсь, несколько смешков.
Есть несколько предупреждений о содержании. Насилие, потеря родителей (прошедшее время / за пределами страницы), попытка УБИЙСТВА второстепенного персонажа (глава 35). Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться к нам, если у вас возникнут какие-либо вопросы по поводу этих предупреждений.
ГЛАВА 1
«Дыра» сегодня забита до отказа. Я никогда не спрашивала, в честь какого отверстия владелец Джерри, назвал это место, да и никогда не хотела знать. За долгие годы сотни бутылочных пробок были вбиты в стены и раскололи деревянные опорные балки. Барная стойка покрыта липким налетом, который никогда полностью не исчезает, сколько бы раз ее ни протирали. А над полками со спиртным висит не менее двадцати пар нижнего белья.
Большинство из них – не изящные кружевные штучки. Скажем так, название бара ему подходит.
Сегодня вечером все местные жители собрались здесь, чтобы выпить и посмотреть начало Олимпийских Игр. Я работаю уже восемь часов, и если еще один придурок попытается сжать мою задницу или схватить за грудь, в конце концов он получит кулаком в лицо и выпивкой по голове.
В «Дыре» установлен один из тех больших проекционных экранов, которые в более изящном месте спускались бы с потолка. Этот установлен на кривом штативе. Это напоминает мне просмотр видеороликов о ЗППП на уроке здоровья в спортзале средней школы.
Хорошие времена.
Я работаю в «Дыре» с шестнадцати лет. Черт. Удручает мысль, что я работаю здесь уже шесть лет. Джерри включает старый проектор и залатанный экран только раз в два года, когда проводятся Олимпийские Игры. На этот раз прискорбное мероприятие проводится на территории Зевса и Геры, которая составляет большую часть того, что раньше было Северной Америкой. Не то чтобы я работала в «Дыре», когда Игры проходили на нашей территории в последний раз. Мне было всего два года.
Когда двенадцать богов Олимпа проснулись четыре десятилетия назад, они разделили контроль над землей, поделив между собой сушу и океаны. Исключение составляют Зевс и Гера, которые делят свою территорию, и Афродита и Гефест. Они также вместе правят бывшей страной Россией. Поскольку они обе такие любящие, счастливые супружеские пары, которые никогда не изменяют и не наносят друг другу удар в спину, это здорово сработало для человечества.
Разделенные регионы часто называются по имени бога, который правит этой территорией. Иногда города переименовывали в честь бога, как, например, Вашингтон, округ Колумбия, который теперь носит нелепое название Гератон. В большинстве случаев, когда боги переименовывали страны и города, и это не приживалось. Они считали что является слишком большой занозой в заднице и оставляли большинство названий в покое. Переименованию подверглись в основном крупные города, такие как мой родной Чикаго. Я отказываюсь признавать изменения, как и многие из нас. Итак, хотя Зевс может называть Чикаго Дионширом, никто из живущих здесь этого не делает.
У большинства из нас, людей, не входящих в ближний круг богов, нет своих телевизоров, поэтому половина района сегодня забрела к Джерри. Обычно в захудалом баре собираются несколько пьяниц, которые никогда не уходят, случайные прохожие, который забредает сюда по ошибке, и несколько местных жителей, которые приходят выпить вечером, потому что нам больше некуда пойти в этом захудалом городе.
Хотя однажды у нас была известная рок – звезда, которая почти час Играла инкогнито, прежде чем люди поняли, кто он такой. Это был веселый день в «Дыре».
Сегодня вечером состоится первое освещение Олимпийских Игр, а это значит, что посмотреть пришли все желающие. Нигде нет свободных мест, и это огромная заноза в заднице – пробираться сквозь толпу, чтобы разносить напитки. Хуже всего то, что чаевые все равно будут дерьмовыми, даже при том, что здесь столько людей. Я понимаю. Нашим городом, да что там, страной, управляют не только боги. Нами правят жрецы. Они диктуют, кто имеет доступ к достойной работе и когда в город привозят еду. И люди в моем районе не те, кому предлагают прожиточный минимум..
– Где мои напитки, Джерри? – Кричу я, проталкиваясь локтями к барной стойке. Пот выступает у меня на лбу и стекает по спине, отчего майка прилипает к коже. Пряди моих темно – каштановых волос выбились из наполовину собранного пучка и прилипли к шее.
– Мы здесь немного заняты сегодня вечером, Котенок. Тебе просто придется подождать.
– Не называй меня котенком, Джерри. – Мы так перегружены, что Джерри даже не взглянул на мой заказ. Вздохнув, я ныряю за барную стойку и принимаюсь готовить свои напитки, вытирая рукой вспотевший лоб.
Атмосфера пропитана потом тяжелого рабочего дня и нервным ожиданием. Игры – это автокатастрофа, от которой невозможно оторвать взгляд. Это разговор, который вы случайно подслушиваете и жалеете, что сделали это. Это самое худшее, но в мире, где так не хватает развлечений, чтобы отвлечься от повседневной жизни, неудивительно, что нас затягивает. Здесь, на территории Зевса и Геры, у нас так мало контроля над собственными жизнями. Все, начиная с разрешенной нам работы и заканчивая тем, чему нас учат в школе, контролируется жрецами. Мы даже не можем покинуть город без их разрешения. Боги дали им эту власть, и они любят утверждать свое господство над остальными из нас.
– Рен, не принесешь мне пива? – Белинда, другая официантка, работающая сегодня вечером, умоляюще подходит ко мне за стойкой и начинает смешивать напитки.
– Я подам тебе, – отвечаю я, хватая еще один стакан.
– Как ты думаешь,… кто – нибудь из «обычных людей» выИграет Игры в этом году? – Какой – то чувак с клочковатой бородой сидит в баре передо мной. Разговаривая со своим другом, он кивает в сторону экрана.
– Ни за что, чувак. У них есть профессиональные Игроки, которые тренируются целыми днями для этого дерьма. Любой бедный ублюдок из соседнего квартала будет измельчен и в итоге вернется по кусочкам. Если они вообще они вообще потрудятся отправить его обратно.
– Это правда. Но большинство этих участников – марионетки, вынужденные участвовать в соревнованиях, потому что мамочка или папочка сошлись с богом. Не можем же мы позволить всем этим полубогам разгуливать без присмотра, не так ли? – Пэтчи указывает на экран своим полупустым стаканом пива.
Оба мужчины покрыты пылью и перепачканы, очевидно, что, только что вернулись с места работы. На мой взгляд, со строительства. Большинство рабочих мест, доступных таким людям, как они, я и весь наш район, относятся к непосильной работе низкого уровня, о которой элита никогда бы и не подумала. Конечно, за это дерьмово платят. Те, кто у власти, копят все богатства и позволяют разрыву между имущими и неимущими вырасти до уровня Марианской впадины.
– Может, в этом году Темная рука поучаствует. Уверен, он надерёт всем задницы.
Я фыркаю и закатываю глаза, из – за чего две головы поворачиваются в мою сторону. Они готовы наброситься на меня с аргументами, но, заметив меня, вместо этого осматривают. Джерри не заставляет нас носить форму в баре; я имею в виду, да ладно, это называется «Дыра», ради всего святого. Я содрогаюсь при одной мысли о том, как бы выглядел этот наряд. Тем не менее, сейчас середина лета. Старый кондиционер не справляется с порывами горячего воздуха, который постоянно впускает входная дверь. Я оделась по погоде: облегающая черная майка, на которой пот не так заметен, и пара обрезанных шорт. Будучи экономной, я сделала их, как только оригинальные джинсы стали слишком дырявыми, чтобы их можно было спасти.
– Ты неравнодушна к Темной руке, сладкая? – спросил клочковатая борода, глядя на меня, приподнимая брови.
Темная рука – это прозвище, которое местные жители придумали народному мстителю, который бродит по Старому городу Чикаго. Он известен тем, что уничтожает мусор, оставленный богами, жрецами и их стражниками, которые беспрепятственно грабят, насилуют и вообще наносят большой ущерб. Известно также, что Темная рука спасает граждан от гнева жрецов, что случается часто и практически без провокаций.
– Темная рука – это всего лишь миф. – Друг Пэтчи фыркает на меня. – Это не так. Я видел его однажды.
– Нет, не видел, – усмехаюсь я, заканчивая наливать одно пиво и принимаясь за следующее.
– Я тоже видел. Он был восьми футов ростом и с крыльями, черными, как ночь.
– Я слышал, что его клыки могут пронзить камень, – услужливо добавляет Пэтчи, шипя и прижимая пальцы к губам, чтобы обнажить клыки.
– Зачем Темной руке понадобилось вгрызаться в камень? Это просто глупо. – Я хихикаю. Это один из самых глупых слухов, которые я когда – либо слышала.
– Они волшебные. – Пэтчи пожимает плечами, как будто это ответ на все вопросы.
– Тогда, может быть, это один из богов. – Я заканчиваю с пивом и начинаю смешивать «Джек с колой».
– Ни у кого из богов нет крыльев.
– О, ты также знаком с богами? – Я ухмыляюсь Пэтчи, давая ему понять, что я просто выставляю его на посмешище. Он надувает грудь.
– О да, мы с Зевсом приятели. Он просто позволяет нам всем гнить здесь в шутку. Он такой забавный парень.
– Он настоящий комик, – бросаю я в ответ, заканчивая свой заказ и оставляя их вдвоем обсуждать Темную руку.
Освещение Игр будет в центре всеобщего внимания в течение следующих нескольких месяцев. Средства массовой информации довели до совершенства представление о том, что должно произойти, и именно на этом этапе мы сейчас находимся. Модные комментаторы делают свои прогнозы о том, какой будет тема и какие чемпионы будут выбраны.
На экране время от времени появляются ролики с некоторыми профессиональными участниками. Две говорящие головы рассказывают о сильных сторонах каждого из них и о том, почему они непременно станут победителями. Изящная блондинка – дикторша со слоями макияжа и ярко – красными губами широко улыбается своему второму ведущему, который не менее привлекателен и ухожена до умопомрачения. Я останавливаюсь посреди толпы, держа в одной руке поднос с напитками, чтобы послушать, как она рассказывает о нашей истории.
– Более трех тысячелетий назад фурии прокляли богов, погрузив их в неестественный сон. – Она усмехается, произнося слово «фурии».
Я сохраняю бесстрастное выражение лица, пока на экране раздаются возгласы одобрения.
– Почти пятьдесят лет назад боги преодолели это трагическое бедствие, и мы наслаждались благословениями и радостью от того, что наши боги снова с нами.
В баре раздается несколько неодобрительных возгласов, но большинству людей не хватает смелости открыто презирать богов. Женщина на экране выглядит раскрасневшейся, ее слова буквально сочатся обожанием. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не фыркнуть. Каким – то чудесным усилием воли я сохраняю отсутствующее выражение на лице и продолжаю разносить напитки.
Блондинка забыла признать, что Игры были созданы для контроля масс. Не говоря уже о том, что это отличный способ отсеять полубогов и тех, в чьих жилах течет божественная кровь в меньшем количестве. Боги не умеют держать себя в руках, и за долгие годы от таких связей родилось немало детей.
Не только двенадцать богов Олимпа были погружены в сон на тысячи лет, но и многие из низших богов. Впрочем, не все. Некоторые боги бодрствовали и общались с людьми все то время, пока их товарищи спали. Держу пари, что это было веселое воссоединение, когда они все встретились снова. Не то чтобы люди имели хоть малейшее представление о том, что боги ходят среди них.
– Каждые два года Игры проводятся на одной из десяти территорий богов, и чемпионам из своего региона предоставляется привилегия сражаться под знаменем одного из двенадцати богов Олимпа. В этом году нам повезло, что Игры проводятся здесь, на территории Зевса и Геры. – Мужчина – комментатор ухмыляется, показывая свои идеально ровные зубы. Они выглядят ярко – белыми даже на тусклом экране.
Потом они начинают говорить об истории Игр, и меня тошнит.
– Когда боги впервые пробудились сорок пять лет назад, мы мечтали о том, как почтить их память. Чуть более двадцати лет назад Олимпийские Игры были задуманы нашим самым уважаемым Верховным жрецом Натаниэлем Роджерсом и нашим славным повелителем молний Зевсом. Они преподнесли нам в дар Игры, чтобы отпраздновать превосходство и ослепительную силу богов. И с тех пор это стало традицией раз в два года.
Натаниэль Роджерс. При упоминании этого имени желчь подступает к моему горлу. Фотографии Верховного жреца, болтающего с богами, мелькают на потрепанном экране. Он высокий и подтянутый для мужчины за шестьдесят. В его темных, пышных волосах обильно пробивается седина. У него вьющиеся волосы и я представляю, как он яростно зачесывает их назад, чтобы убрать любой намек на волну. У него маленькие глаза, а губы такие пухлые, что у меня мурашки по коже. Не то чтобы в Натаниэле было много такого, что мне нравилось.
Я отбрасываю другую руку, которая пытается схватить меня за задницу, но не бью парня. Я слишком отвлечена всей этой шумихой вокруг Игр.
– Вау, трудно поверить, что прошло уже так много времени, – со вздохом говорит блондинка, хлопая ресницами в камеру, как будто пытается пофлиртовать с богами через телевизор. Как будто они наблюдают за этим. Игры могут проводиться в их честь, но жрецы и элита придумали, как их монетизировать и сделать из них телевизионный феномен, к большому удовольствию богов. Они могут не смотреть всю эту ерунду, но им нравится знать, что весь мир сидит на краешке барного стула, приковав к ним внимание. Я предполагаю, что это современная форма поклонения, даже когда большая часть населения проклинает их имена.
– Не правда ли? – Мужчина с идеальным пробором усмехается, как будто он тоже не верит. – Чтобы отпраздновать возвращение этих могущественных сил, двенадцать счастливчиков получат шанс почтить богов.
– И какой честью это будет для избранных чемпионов, – отвечает Блонди.
Я держу рот на замке, опасаясь разразиться чередой ругательств, которые вызовут охрану бара. Возможно, найдется какой – нибудь бедняга, который участвует в Играх в надежде выИграть деньги и место в элитном обществе для своей семьи, но этого не произойдет. Побеждают всегда чемпионы – полубоги, те, кого готовили с раннего детства. Некоторые из этих ублюдков могут захотеть участвовать, но в половине случаев их заставляют участвовать в Играх их божественные родители. Это все пиздец.
Я разношу напитки, пытаясь отвлечься, пока комментаторы рассказывают о прошлых чемпионах и их ужасных смертях. Мой желудок скручивает, и я медленно замолкаю, не в силах даже улыбнуться, раздавая пиво и отталкивая еще больше блуждающих рук.
Моя собственная мать была одной из таких чемпионов, и она не выжила.
Я едва замечаю, что профессиональные участники, которые являются потенциальными чемпионами, перечислены вместе с их статистикой. Вес, рост, цвет волос, стиль боя, годы тренировок. Когда они раскрывают досье на мужчину, слишком красивого, чтобы быть настоящим, я останавливаюсь как вкопанная. Его золотистые волосы коротко подстрижены, сильная челюсть решительно сжата, а в глазах горит стальной блеск. Трудно разглядеть, какого они цвета из – за дерьмового проектора, но это не мешает решимости светиться в них громко и ясно. Мужчина на снимке без рубашки, его мускулы накачаны и нереальны. У него загорелая кожа, и он выглядит неприлично съедобным. По бару разносятся свист и возгласы, так что, очевидно, я не единственная, кто так думает.
Бедняга. Скорее всего, он умрет до конца месяца. У Игр всегда есть тема. В прошлый раз все было связано с Оракулами. Чемпионы должны были расшифровывать пророчества, чтобы пройти испытания. Истолкуйте их неправильно, и вас засосет в водоворот посреди океана, или вы будете прокляты влюбляться в собственное отражение до тех пор, пока у вас больше не пропадет желание есть или пить и вы окончательно не зачахнете. Игры – это так весело.
– Я думаю, что в эти трудные времена особенно важно подтвердить нашу любовь и послушание богам. – Говоря это, блондинка торжественно кивает.
– Безусловно. С ростом террористической активности таких групп, как «Подполье», это важно как никогда.
Я ставлю пустые бокалы на стойку бара, наблюдая за выцветшей проекцией, по которой показывают кадры взрывающихся машин, протестующих, перекрывающих шоссе, и людей, которых уводят стражники. На экране появляется фотография привлекательной женщины с модной короткой стрижкой и решительным взглядом. Трудно разобрать текст на дерьмовом экране, но слова «Разыскивается: Кэтрин Нова» достаточно крупные, чтобы их можно было прочитать.
– Любой, кто знает о ком – либо, причастном к «Подполью», должен предупредить своих местных жрецов или стражников. Это ваш способ стать чемпионом, даже если вы не участвуете в Играх. – Женщина подмигивает своей аудитории, и я отворачиваюсь, не в силах больше терпеть это дерьмо.
ГЛАВА 2
К
тому времени, как Джерри запирает бар, уже перевалило за два.
– Хочешь, я провожу тебя домой, Котенок?
– Хочешь, я провожу тебя домой, старина? – Уголок моего рта приподнимается в улыбке.
Джерри всего шестьдесят пять, но выглядит он старым как мир. Несмотря на то, что на нашей территории иногда трудно достать еду, у него круглый живот, который простирается за пределы его футболок. С другой стороны, Джерри знает людей. Вот почему в его баре всегда полно спиртного.
На его голове не осталось ни клочка волос, а его кривой нос был сломан не один раз. Он любит подшучивать надо мной, но он самый близкий человек в моей жизни, который до сих пор остается моей семьей.
Парень Белинды уже забрал ее после смены, так что перед баром стоим только я и Джерри.
– У меня есть Кэнди. Со мной все будет в порядке. – Джерри тычет тростью в призрачного врага. Она ему не нужна, чтобы передвигаться; это настоящее оружие.
Я задыхаюсь от притворного удивления. – Ты Темная рука, Джерри?
Это постоянная шутка между нами двумя. Я знаю, что он не Темная рука, потому что это я.
Джерри ни разу не признался, что разгадал мою тайную личность, но он ничего не упускает. Я почти уверена, что он также точно знает, кто я такая. Помимо моей бабушки, которую я не видела много лет, Джерри – единственное живое существо, которое может понять, что я Фурия. Это опасное знание.
Джерри хихикает, а затем легонько шлепает меня по икре своей тростью.
– Никому не рассказывай о моей тайной личности. Возвращайся домой в целости и сохранности и звони, если тебе что – нибудь понадобится.
Я отдаю ему честь, прежде чем направиться в противоположную сторону, к своей квартире. Она находится всего в нескольких кварталах от бара, но даже в это время ночи по улицам все еще бродят люди. Никто тут точно не замышляет ничего хорошего, но приятно осознавать, что я не единственная, кто бодрствует.
Температура едва ли понизилась по сравнению с началом дня. На улице душно и некомфортно, и мне до смерти хотелось попасть домой и принять душ. Потом я лягу перед вентилятором и буду надеяться, что пот не будет течь с меня градом, что бы я смогла заснуть.
У меня в руках ключи от квартиры, и я готова нанести удар, если кто – нибудь хотя бы подумает напасть на меня. Не то чтобы мне нужно оружие. Я привыкла бродить по этим улицам по ночам. Стражники или жрецы, выходящие на улицу так поздно, не помогают людям, вот так и родилась Темная рука. Ночью в городе всегда хуже. Жрецы вытаскивают людей из их домов за выдуманные преступления в любое время дня, но ночью они в миллион раз хуже. Мне надоело слышать об исчезновениях или нападениях в моем районе. Зная, на что я способна, я не могу продолжать игнорировать действия жрецов. Это началось как случайная полуночная прогулка, которая в конечном итоге превратилась в патрулирование окрестностей несколько раз в неделю. Какой – то умный мудак придумал название «Темная рука», и оно разгорелось как лесной пожар.
Не то чтобы я хотела присоединиться к «Подполью» и свергнуть богов или что – то в этом роде. На самом деле все наоборот. Я просто хочу остаться в своем маленьком уголке мира с опущенной головой и не привлекать к себе внимания.
Мой отец сказал мне, что я была Фурией, когда я была достаточно взрослой, чтобы понять, что это секрет, из – за которого меня могут убить. Много лет назад именно Фурии усыпили богов. Когда они проснулись, что ж, давайте просто скажем, что время не залечило старые раны. Боги выследили всех, о ком было известно, что в них течет кровь Фурий, и убили их всех.
Мои пальцы скользят к ожерелью, которое я никогда не снимаю. Это маленький золотой амулет в виде змеи, который раньше принадлежал моей матери. Мой отец подарил его мне на мой десятый день рождения, сказав, что моя мать носила его каждый день своей жизни. Меня с ней мало что связывает, кроме историй, которыми поделился мой отец, но это осязаемое напоминание о том, что она была настоящей. Он также зачарован, чтобы скрыть мою истинную природу. Только самые могущественные боги могут почувствовать в других божественную кровь, но рисковать, снимая его, не стоит.
Я никогда не нуждалась в этой волшебной вуали так сильно, как в тот день, когда умер мой отец. У него не было божественной силы, скорости или улучшенного исцеления, но он все равно был героем. Жрецы устроили облаву на одного из соседей в поисках контрабанды. Кто знает, что, по их мнению, было незаконной вещью. Это могло быть детское питание с черного рынка. Или подгузники. Жрецы контролируют людей, решая, какими благами кто достоин обладать.
Мой отец вмешался, когда один из жрецов попытался избить женщину, державшую на руках маленького ребенка. Они ополчились на него. У него не было ни единого шанса. Я была в школе, раскрашивая рисунки на своей испещренной граффити деревянной парте, не подозревая, что весь мой мир рушится.
Я отгоняю мрачные мысли и перешагиваю через разбитую пивную бутылку. Мой отец всегда говорил мне представлять, как лед бежит по моим венам, чтобы остудить гнев, который легко может выйти из – под контроля. Я потратила годы, оттачивая способность скрывать свою Фурию, и я подавляю ее медленным выдохом.
Я нахожусь всего в полуквартале от своего дома, когда слышу шум. Воздух разрывают крики, и яростные выкрики разносятся по зданиям. Причина переполоха пока не видна, но, похоже, там много людей.
Что, черт возьми, происходит?
Я слишком любопытна для своего же блага, потому что мне нужно видеть, что происходит. Рациональная часть моего мозга говорит мне, что я должна пройти сорок футов до своей квартиры и исчезнуть внутри. Не мои обезьяны, не мой цирк. Я твердо намерена подняться к себе домой, но мои ноги отказываются повиноваться моим мыслям, именно так я и стала Темной рукой. И прямо сейчас, именно поэтому я ловлю себя на том, что бегу на шум.
Я выглядываю из – за угла, и у меня отвисает челюсть. Это столпотворение.
Половина уличных фонарей сломана, но остальные освещают темно – красные одежды жрецов. Они выделяются на фоне хаоса, медленно обходят улицу, наблюдая за тем, как забирают людей. Однако они не пачкают рук; для этого и существуют стражники.
Стражники, одетые в черную с золотом униформу, улюлюкают, загоняя людей в угол. По меньшей мере пятьдесят мужчин и женщин загоняются в круг, образованный стражниками. Они забрали их из квартир? Не все эти люди возвращались домой после ночной прогулки. Некоторые в пижамах и босиком.
Стражники держат в руках электрошокеры, ухмыляясь и смеясь, когда они вонзают оружие в бока и животы людей, которых они собирали вместе.
Что, черт возьми, они делают? Стражники – худшая шутка для всех незначительных людей. Они появляются только тогда, когда им что – то от нас нужно. Никогда по – настоящему не защищают и не оказывают никаких полезных услуг. Когда я вижу их здесь со жрецами, в моей голове звенят всевозможные тревожные сигналы.
– Спасибо, что вызвались, – кричит один из стражников, и остальные смеются, как будто он сказал что – то веселое.
Вызвались для чего? У меня чешется кожа и ломит кости. Я хочу броситься в гущу боя и защитить этих людей от охраны. Конечно, здесь не кучка детей и святых, уже больше двух часов ночи, но это не значит, что эти люди заслуживают того, чтобы их окружили, по какой бы причине жрецы и стражники ни загнали их в угол.
Хотя я отчаянно хочу помочь, меня сильно превосходят численностью. Я ни за что не смогу сразиться с сорока стражниками с оружием и вдвое меньшим количеством жрецов, которые любят размахивать кулаками. Черт. Мои глаза обшаривают улицу в поисках чего – нибудь, что могло бы отвлечь внимание. Кое – что, что я могу сделать, чтобы помочь, потому что больше никто не придет. Людей годами учили отводить взгляд, если они не хотят оказаться втянутыми в тот же кошмар.
Я прижимаюсь всем телом к стене здания, красному кирпичу, который все еще теплый с начала дня. Крики такие громкие, что у меня звенит в ушах. Заглядывая за угол, я замираю от ужаса, когда на мужчину обрушивается электрический удар. Звук, который он издает, неестественный. Я отвлекаюсь, но в конечном итоге именно шум становится моей ошибкой. Я не слышу никого позади себя, пока кто – то не тычет меня в бок.
Меня никогда не била молния, но я представляю, как мое тело застывает в судорогах и огонь горит в каждом дюйме моих вен, – ощущения примерно такие же. Я бы разозлилась, что одному из стражников удалось подкрасться ко мне, если бы могла чувствовать что – то еще, кроме сердитого жужжания миллиона жалящих скорпионов, пытающихся выползти из моей кожи. Мой мозг словно вырвался из – под контроля и мечется в голове.
Реально я понимаю, что это не более чем несколько секунд боли, но клянусь, это длится уже целую вечность. Я падаю на колени, все еще горячий бетон обдирает кожу, когда я жестко приземляюсь. У меня едва хватает времени, чтобы болезненно вздохнуть, прежде чем чья – то рука зарывается в мои темные волосы, рывком поднимая меня на ноги. Кровь стекает по моим голеням, но я едва поспеваю за этим придурком, который тащит меня за собой.
– Думала, ты будешь шпионить за нами, а не присоединишься? – Мужчина позади меня хихикает, как будто это очень весело. Я не утруждаю себя ответом. Какой в этом смысл? Он не хочет знать мой ответ, а я не хочу, чтобы мне надавали пощечин за тот умный ответ, который я хочу ему дать.
– Смотрите, что я нашел, парни. – Рука, держащая меня за волосы, подталкивает меня к кругу, окруженному другими стражниками. Должно быть, он схватил мою сумку, когда я лежала, потому что он бросает ее другому стражнику. Этот человек быстро вытаскивает мой бумажник и сканирует мое удостоверение личности с помощью своего телефона, прежде чем бросить все это на землю. Ублюдки.
– Идеально. Повезло, что с Рен Торрес у нас ровно шестьдесят. Давайте доставим этих чемпионов туда, где им место, – говорит стражник, который проверил мое удостоверение, запрокидывая голову и издавая громкий возглас.
Я хочу выбить ему зубы, но слово «чемпион» вызывает каскад мурашек по моей спине. По коже пробегают озноб, когда до меня доходит понимание. Нет. Это не может означать…
Я слышала, что некоторые полубоги могут переносить людей из одного места в другое в мгновение ока, но я никогда не видела этого в реальной жизни. Тем не менее, нет никаких сомнений в том, что именно это и происходит. В одну секунду я нахожусь на вонючей чикагской улице посреди ночи, а в следующую меня ослепляет свет солнца. Стражники каким – то образом перенесли нас.
Я поднимаю руку, заслоняясь от солнца, и, прищурившись, осматриваюсь по сторонам. Мой желудок резко сжимается. Мы все стоим на пыльном поле у подножия ряда крошащихся каменных скамеек. Это древний амфитеатр.
Некоторые из нас выглядят более растерянными, чем другие. Вместе с пятьюдесятью девятью моими попутчиками по путешествию находятся еще несколько сотен человек. Десятки стратегически расставленных стражников удерживают нас в центре огромного поля. Жрецы в своих красных одеждах медленно ходят по кругу, как будто осматривают стадо крупного рогатого скота, готовое к забою. Входит еще одна группа растерянных и напуганных людей, и гнев пульсирует в такт моему пульсу. Я представляю, как лед течет по моим венам, но на самом деле чертовски трудно контролировать Фурию, которая хочет вырваться на свободу.
Повсюду люди с разными выражениями на лицах. Некоторые выглядят взбешенными, другие плачут. Один худощавый парень размахивает колотушкой, словно собирается устроить на кого – то средневековую охоту. Здесь, должно быть, по меньшей мере пятьсот человек всех возрастов, форм и размеров. Большая часть толпы – обычные люди, которых явно вытащили из постелей или из других ночных развлечений. Много людей в пижамах, а некоторые слоняются без дела, как будто они только что закончили тяжелую ночную вечеринку. А есть мускулистые, стройные воины, которые выглядят так, будто всю жизнь тренировались, чтобы оказаться здесь.
Я точно знаю, что это такое. Это начало Олимпийских Игр, где будут выбраны двенадцать чемпионов для участия в серии испытаний, которые легко могут привести к смерти. Это событие положит начало Играм, и это всегда ужасающая кровавая баня. Я качаю головой, отчаянно пытаясь выбраться отсюда. Не только для меня, но и для всех этих других ничего не подозревающих дураков.
Блядь. Блядь. Блядь. Я в полной заднице.
