Текст книги "Небесный берег"
Автор книги: Лизз Демаро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
А еще она не помнила жизни без Нэйтана. Они попали в приют практически одновременно – ее забрали на пару месяцев раньше, и оба эти месяца она просто безудержно рыдала. А когда появился Нэйтан, вдруг плакать перестала.
Лиара открыла глаза. Лицо у нее оказалось мокрым от слез. На улице уже было темно. Рядом она заметила дикого зверя. Лежащего, кажется, спящего и большого. Он был меньше медведя, но точно больше взрослой лисы. Цвет шерсти в темноте Лиара разобрать не могла.
Комья внутри расползлись приятным теплом, когда в голову вдруг пришла странная мысль: зверь ее охраняет. Жар прошел, Лиара чувствовала себя в разы лучше, чем несколько часов назад, когда отключилась прямо в лесу. Животное посапывало, но Лиара была уверена, что, появись рядом с ней опасность, он бы вскочил. Это знание пришло к ней из ниоткуда, она просто знала, что права.
Недолго думая, Лиара поднялась. Зверь сразу же зашевелился и проснулся. Даже в темноте она разглядела его большие глаза. Огромный бело-серый волк смотрел на нее темными глазищами, и она верила, что волк – ее единственный шанс попасть в Атрис. Ей даже не нужно было что-то говорить, волк и так все чувствовал.
Он мотнул головой, указывая в мрачную гущу леса, и направился туда, не дожидаясь Лиары. Она пошла следом. Дрожь в ногах прошла, сердце больше не колотилось. Она успокоилась. Выдохнула. Оглянулась через плечо: возвращаться в дом Айлея и Дакоты уже поздно, да и она в одиночку проделала такой путь. Останавливаться Лиара не захотела, а находясь под защитой волка, под защитой леса, чувствовала себя в безопасности.
Волк привел ее к небольшому роднику, и Лиара пискнула от удивления и радости: горло все еще саднило из-за жажды. Она бросилась к воде и стала жадно пить, а напившись, повернулась к зверю, спокойно сидевшему рядом и наблюдавшему за ней пронзительными черными глазами.
Она улыбнулась и потянулась к нему рукой. Волк сидел смирно, позволяя себя коснуться и погладить.
– Спасибо, – со всей благодарностью прошептала Лиара и обняла волка, зарывшись лицом в густую шерсть.
Волк опустил голову ей на плечо.
Сколько времени они просидели в безмолвной темноте обнимаясь, Лиара не знала, но, расцепив объятия, ясно поняла, что к утру должна оказаться в Атрисе: так шанс вернуться и успеть уйти с Нэйтаном из Форты был в разы выше. Волк бы проводил ее до входа в Атрис, а потом обратно до Рахту.
– Ты поможешь мне? – тихо спросила Лиара.
Волк кивнул ей, вильнул хвостом один раз, словно был верным домашним псом.
– Тогда пойдем. Мне нужно в Атрис.
Волк знал это и без ее слов, но от собственного голоса Лиаре становилось уютнее. Если бы животные могли говорить, они стали бы отличными собеседниками, думала Лиара. С ними она ощущала себя комфортно и ничего не боялась. Даже живя в приюте, она всякий раз приносила то щеночка, то котенка, то раненую птичку, а как-то раз нашла лисенка и тоже принесла. Оставить всех в приюте, конечно же, было нельзя, но маленькая Лиара не останавливалась.
Они направились на северо-восток. Волк бежал чуть впереди, постоянно оглядываясь на Лиару, чтобы убедиться: она бежит за ним и не отстает.
Ближе к рассвету они оказались напротив небольших ворот в Атрис, но заходить Лиара не спешила. Вместе с волком, которого она стала называть Айк, они сидели в зарослях леса. Было слишком рано, чтобы заявляться в приют, а маячить в городе Лиара не хотела: решила подождать еще пару часов, когда город немного оживится и на нее не будут обращать особого внимания. В толпе проще скрыться, она это понимала.
Волк улегся на солнышке, Лиара присела рядом, оперевшись о дерево, вытянула ноги и размялась. И только в эту секунду поняла, что не ела целый день и жутко проголодалась. Живот заурчал. Волк тихо рыкнул, словно хотел поддержать Лиару, и она хихикнула. А после легла рядом с ним и положила голову ему на бок.
Ей бы понравилось жить в лесу среди деревьев и диких животных, там, где поменьше людей.
Лиара не заметила, как задремала.
Распахнула глаза она от того, что волк, зарычав, резко вскочил на лапы. Лиара тоже подскочила, услышав чьи-то шаги и голоса. Из кустов вышло четверо взрослых мужчин с ружьями. Сначала она решила, что это солдаты, но потом поняла – всего лишь городские охотники. Кто-то усмехнулся, щелкнул предохранитель. Два ружья были направлены на волка.
Зверь пригнулся, зарычал и был готов прыгнуть на них.
– Не трогайте его! – выкрикнула Лиара.
– А ты кто такая? – с гадкой усмешкой спросил один из мужчин, поджигая сигарету.
– Не вмешивайся, девка! Что ты вообще тут забыла? – сказал другой охотник, целясь в волка.
– Он не причинит вам вреда, просто уходите. Оставьте нас, – твердо заявила Лиара, выступила вперед и оказалась рядом с волком.
Она пригнулась, положила руку ему на холку и вдруг почувствовала, как внутри снова появились неприятные тошнотворные комья.
Все четверо заржали в голос. Лиара нахмурилась и второй рукой зажала себе рот, понимая, что ее снова вот-вот стошнит; волк пригнулся сильнее, зарычал громче. Охотникам это не понравилось.
В момент, когда прогремел выстрел, Лиару вырвало снова.
Волк упал замертво.
Лиару скрючило в спазмах.
Один из мужиков откинул ружье и направился к Лиаре, схватил ее за волосы и оттащил к дереву, пока она пыталась выровнять дыхание. Из глаз ручьем катились слезы, будто она потеряла не волка, встретившегося ей по воле случая, а самое дорогое на свете существо.
Когда мужчина впечатал ее спиной в дерево и нагнулся, Лиара завизжала что было сил. Она уже знала, чего он хочет. Чего они все хотят. И визжала так громко, как могла. Плакала, потому что боль проникала под кожу медленно, чтобы Лиара чувствовала каждой клеточкой своего тела, как внутри все ломается снова, как по швам трещит ее душа.
Она видела окровавленное тело зверя, который был человечнее многих людей. Видела людей, которые были хуже диких, бешеных зверей. Внутри что-то перевернулось.
Мужчина раздвинул ей ноги, двое других схватили ее за руки и растянули в стороны. Четвертый стоял в стороне и продолжал курить.
Это чувство уже было знакомо Лиаре. Первый раз она познакомилась с ним в подземной лаборатории, когда ее, обнаженную, снова пристегнули жесткими ремнями к кушетке. Это был тот день, когда она неведомым образом убила всех, кто когда-то сделал ей больно.
Ей снова делали больно. Лиара укусила одного из них за ладонь, когда он бесцеремонно попытался зажать ей рот. Внутри у Лиары все кипело, она кожей чувствовала поднимающийся огонь. И этот пыл действительно был похож на полыхающий, непобедимый пожар. На стихию, которая могла смести все на своем пути.
– Да трахни ты ее наконец! – крикнул тот, кого Лиара укусила.
Его разорвало на части первым. Двое тех, что держали ее, опешили, замерли. Дерево позади и трава испачкались в крови и разорванных органах, среди которых мелькали куски одежды. Тот, что курил, дернулся назад, рухнул на землю и отполз. Выронил сигарету и что-то залепетал себе под нос. Его разорвало вторым. Голова, а следом и все остальное тело разлетелись на мелкие куски. Резкий запах ударил в нос, провоцируя новые рвотные позывы.
Лиара визжала.
Они хотели заставить ее замолчать, еще держали себя в руках. Хотели убежать, но не могли пошевелиться.
– Какого… демона…
– Да кто ты такая…
У двоих последних охотников глаза налились кровью. Изо рта, ушей и носа потекли тонкие горячие струйки. Они больше не могли дышать. На них не было видимых повреждений, но они рухнули мертвыми на землю и больше не пошевелились.
Лиара бросилась в глубь леса, не разбирая дороги.
Глава 13. Вороний глаз
– Сделку? – напряженно переспросила до этого молчавшая Джодера.
Она выступила вперед, скрестила руки на груди и надула губы. Предложение Аланы казалось безумным. Она почувствовала, как Джейлей предостерегающе сжимает ее плечо, словно хочет предупредить: лучше бы Джодере молчать и дальше, лучше бы не вмешиваться в разговор, который не сулит ничего хорошего.
– Сделку, – спокойно подтвердила Алана.
Она убрала со стола разбросанные документы в верхний ящик, смахнула невидимую пыль и задержала взгляд на фотографии. Кто был изображен на снимке, видела лишь Алана, но Эверлингу и Эванжелине подумалось, что смотрит она на кого-то, кого очень любит.
– И какие условия? – не выдержал Эверлинг.
Не то чтобы у них был большой выбор. Все это понимали, но никто не говорил вслух. Они доверились Селестине, и Селестина привела их к Алане. Значило ли это, что им так же следовало довериться этой внушающей опасение женщине? Эверлинг хорошо запомнил ее удар и силу, с которой она била. Как минимум Алана внушала уважение. Как максимум – страх.
Алана решила начать издалека:
– Узнав о побеге, я хотела найти вас раньше солдат, так что я искренне благодарна, что вы сами явились ко мне и упростили моим людям поиски.
Дверь бесшумно открылась, и в кабинет вернулась Этель и прошла к середине комнаты. Тенью села на край дивана, сняла черные ботинки на шнуровке и подобрала ноги под себя. Никто на нее не обращал внимания, только Джейлей невольно на мгновение повернулся и поежился. Этель напоминала птицу.
– Мне нужно, – бесстрастно и уверенно продолжала Алана, – чтобы вы помогли мне с одной сделкой. Маг разума должен будет взять под контроль мужчину по имени Джахи Мани, его досье я уже тебе показала. Всего одна подпись, и можешь его освобождать. – Алана пожала плечами, будто не было в этом ничего противозаконного, ненормального, и обратила внимание на Герсия.
Он ненавидел свою магию, хотел никогда ее не использовать, но был вынужден дать Алане согласие. Герсий сдавленно кивнул: если ему нужно было заставить просто поставить подпись, то он точно справится.
В этой просьбе – просьбе ли? – и впрямь не было ничего предосудительного, и если такова цена их свободы, то он готов поступиться собственными чувствами. В конце концов, он уже не раз задвигал свои эмоции подальше, куда-то глубоко в душу, в надежде больше никогда не доставать обратно. Но в самые неподходящие моменты они сами выбирались, напоминая о себе острыми, резкими ударами.
– Мне нужно, чтобы маг крови был рядом. На случай, если начнется бойня, – говорила Алана, смотря на Эверлинга. – Тебе не обязательно убивать их, достаточно просто вырубить или обезвредить. Не думай, я не хочу лишних жертв, даже если это мои враги. – Поясняя, она схватила печенье из тарелки со стола, съела и вытянула губы трубочкой.
Так Алана была похожа на ветреную аристократку в поисках богатого мужа, вот только каждый из них сомневался, что Алана нуждается в деньгах или в муже. Даже повязка на глазу не делала ее менее привлекательной в глазах как мужчин, так и женщин.
Эверлинг сконцентрировался на дыхании. Скольких он убил за свою жизнь? Десятки, если не сотни тех, у кого не было и шанса против него. Внутри он тонул в чем-то липком и вязком, чему не мог дать названия. Зная, что у него не было выбора, он старался не ненавидеть себя за убийства, но с радостью бы избавился от мерзкого чувства, будто у него нет права на жизнь и свободу. Будто бы он не заслужил ни тех, кто им дорожил, ни чужой помощи.
– Понял, – холодно ответил Эверлинг, уставившись в стену немигающим взглядом.
– И мне нужно, чтобы магичка света исцелила мою больную дочь, – объявила последнее условие Алана после недолгой паузы.
Все резко повернулись к ней. Эванжелина ахнула: она ожидала чего угодно, но только не этого.
– Простите? – попыталась уточнить Эванжелина в полнейшем ужасе.
Алана невозмутимо повторила.
Эванжелина, всегда использующая магию света только для вреда, слышала где-то, что давно, много веков назад, были те, кто солнечный свет использовал для лечения. Истории напоминали детские сказки о чуде, ведь это немыслимо: просто исцелить неизлечимо больных каким-то светом. Алана просила о невозможном.
Она быстро-быстро покачала головой, на глазах отчего-то выступили слезы, но Эванжелина не позволила им пролиться. Она так испугалась этой просьбы, испугалась своей магии, себя: раз она могла исцелять, почему же тогда вредила?
Джодера выдернула свою руку из хватки Джейлея и подошла к Эванжелине, обняла ее и зло зыркнула на Алану.
– Да вы рехнулись! – воскликнула Джодера, уперев свободную руку в бок.
Джейлей закрыл лицо ладонями, надеясь, что чокнутая тиранша – так он про себя называл Алану – не ударит его сестру.
Алана только усмехнулась, и в этой усмешке было что-то отчаянное. Она не стала спорить с Джодерой и добавила:
– Маги металла могут отправиться вместе с магом разума и магом крови, вы не будете там лишними, особенно если будете защищать меня и моих людей. Мы не бойцы. Из нас выходят хорошие шпионы и информаторы. Мы отлично стреляем. Но вот воинов среди нас маловато.
– Алана, послушайте, – дрожащим голосом начала Эванжелина. Она откашлялась и снова заговорила: – Послушайте, я никогда не использовала магию света в таких целях. Я даже не была уверена, что это возможно. Как я могу помочь вашей дочери?..
Ее накрывала паника. Кончики пальцев дрогнули, она вцепилась в Джодеру. Горло пересохло, сердце в груди безумно колотилось.
Алана вновь стала серьезной, лицо сделалось непробиваемым, как несколько секунд назад, и она медленно подошла к Эванжелине. Джодера хотела оттолкнуть ее, но не стала. Занесенная рука остановилась на половине пути, когда Джодера увидела глаз Аланы, полный надежды и понимания. Эванжелина вновь замотала головой, и Алана ладонями поймала ее за щеки.
– Тише-тише, ничего еще не случилось. Я предоставлю тебе всю информацию, которую нашла сама. Просто попробуй, – прошептала Алана, поглаживая Эванжелину по щекам.
Джодера не отходила от Эванжелины ни на шаг. Все остальные тоже молча наблюдали, не рискуя ни вступить в диалог, ни даже пошевелиться. Несмотря на проявленную доброту Аланы, от нее веяло опасностью и жестокостью. В чем-то она напоминала Ирмтона Пини. Пусть она не пыталась их подчинить и они в любой момент могли уйти…
– Что будет, если мы откажемся? – ляпнул Джейлей не подумав.
Алана отстранилась от уже успокоившейся Эванжелины.
– А вы хотите отказаться? – в голосе у Аланы звенел металл.
– Нет. Не знаю.
Джейлей вмиг оробел. Секундная храбрость больше не казалась ему хорошей идеей.
– Если вы откажетесь, то у вас есть два варианта. Первый: вы навсегда оказываетесь запертыми в Вороньем гнезде. Второй: вы отправляетесь прямиком на аудиенцию к королю.
Эванжелина заметно вздрогнула. Она едва начала успокаиваться, как вдруг ее снова захлестнула паника. Обычно у нее получалось держать себя в руках, так почему такая простая просьба заставила прийти в такой ужас?.. Она хотела бы помогать людям, а не вредить им. Алана давала ей эту возможность. Но обжечь кого-то намного легче, чем исцелить нанесенную рану.
– Значит, мы пленники? – поинтересовался Герсий.
Решив, что с Аланой надо говорить на ее же языке, он попытался начать переговоры. Он не знал, что Алана не вступала в переговоры, она выдвигала требования, которые либо исполнялись, либо нет. И если ее требования не хотели выполнять добровольно, то она принуждала к этому.
– Ровно до того момента, пока не согласитесь со мной сотрудничать, – с улыбкой ответила Алана.
Эверлинг рванул к Алане, замахнулся, чтобы ударить. Она быстро перехватила его руку, заломила ему за спину и заставила встать на колени.
– Смотрю, у тебя совсем нет воспитания, – хмыкнула Алана и дернула его руку на себя.
Эверлинг невольно вскрикнул, а потом змеей зашипел на Алану:
– Отпусти, недотраханная сучка.
Алана отпустила, но в ту же секунду поставила ногу ему на спину и вдавила каблуком в пол. Не удержавшись, Эверлинг впечатался лицом в ковер. Сделав попытку вырваться, он почувствовал, как Алана еще сильнее давит каблуком, и затих. Герсий метнулся к Алане, Этель метнулась к Герсию, толкнув Джейлея.
Герсий сжал шею Аланы, как до этого, но она не смотрела на него. Этель приставила к горлу Герсия тонкий нож.
Эванжелина крикнула:
– Хватит!
Джодера, отпустив Эванжелину, кинулась к Джейлею. Джейлей потер бок, в который Этель его пихнула локтем, и выпрямился.
Алана хохотнула.
Этель гневно прошептала:
– Отойди от госпожи Аланы. Немедленно.
– Все в порядке, Этель, – успокоила ее Алана, но та не спешила убирать оружие.
– Прекратите! – снова крикнула Эванжелина. – Вы хотите, чтобы мы помогли вам, а сами унижаете нас. Отойдите от Линга! Линг, прекрати кидаться на всех, кто на тебя не так посмотрел! Гер, отпусти Алану! Этель, убери нож, пожалуйста! – на одном дыхании выпалила Эванжелина.
Обычно спокойная, тихая Эванжелина произвела неоднозначное впечатление. Алана была в восторге от того, что напуганная девочка проявила характер. Эверлинг пребывал в шоке – и от того, что его поставили на колени, и от того, что Эванжелина умела кричать. Герсий вдруг ясно осознал, насколько Эванжелина права.
Джодера пискнула:
– Эва, ты в порядке?
Джейлей пробубнил себе под нос:
– Ничего себе…
Этель безэмоционально смотрела на Алану в ожидании указаний и убрала нож только после ее кивка.
Остальные тоже сделали то, о чем просила Эванжелина. Кто-то в шоке, кто-то неохотно, а кто-то с нескрываемым ликованием.
– Что ж, раз мы договорились… – как ни в чем не бывало начала Алана.
– А мы договорились? – резко перебил ее Эверлинг, разминая шею.
– Договорились!
Джодера и Эванжелина ответили ему одновременно, и обе были готовы сами броситься на него, лишь бы не дать возможности сказать что-то еще.
– Раз мы договорились, то Этель проводит вас в свободные комнаты, – ответила Алана.
Этель, заинтересованно рассматривающая нож, встрепенулась, кивнула и направилась к выходу.
Первыми за ней отправились Джейлей и Джодера, которым не терпелось отделаться от Аланы. Внутри поселилось странное чувство: они были рады, что Алана не нуждается в их силе, у них не было никакого желания сотрудничать с женщиной, во многом походившей на Ирмтона. Но еще заиграла обида: они были так слабы, что даже главе уличной банды не могли помочь.
Герсий подтолкнул Эверлинга, и оба вышли за Элберзами. Их спины были напряжены, оба думали о своей личной боли. Эванжелина проводила их печальным взглядом и устало вздохнула. Она осталась наедине с Аланой и не спешила покидать кабинет.
Они ушли из дома Селестины несколько часов назад, а по ощущениям прошло несколько дней. Солнце вовсю светило, и просторный кабинет выглядел светлее, чем был на самом деле.
– Алана, – неуверенно позвала Эванжелина. – Давайте поговорим серьезно. Меня никто толком не учил пользоваться магией. Все, что я узнала о своей силе, было либо случайностью, либо необходимостью. Я не хочу навредить вашей дочери еще сильнее. Боюсь, что моих сил будет недостаточно, чтобы… Чтобы исцелить ее. – Эванжелина выложила все, надеясь на понимание.
Алана долго молчала. Эванжелина успела сесть на диван. Она только сейчас заметила, что диван мягкий, приятный на ощупь и красивого бирюзового цвета. Эванжелине очень хотелось провести рукой по поверхности, и она не стала себя сдерживать. Улыбнулась, прикасаясь к бархатистой ткани. Кажется, в доме ее родителей в гостиной стоял похожий, но Эванжелина уже не была в этом уверена. Может, ей все приснилось? Вся прошлая жизнь с любящей, ласковой матерью, с нежным, добрым отцом? Может, она всегда жила на арене?..
Когда Алана заговорила, Эванжелина словно проснулась.
– Эва, верно? – уточнила Алана, и Эванжелина кивнула ей. – Давай я принесу тебе все, что нашла сама. Ты начнешь читать. Познакомишься с моей дочерью, ее зовут Табия. Ей девять, и она любит читать книжки. Верит в чудо и верит, что ее мать – всесильная волшебница. – На этих словах Алана улыбнулась.
Говорила она мягко и с бесконечной любовью, больше не требовала и не выдвигала условия – она просила Эванжелину о помощи.
– Можно с ней увидеться? – осторожно спросила Эванжелина. – Прямо сейчас.
Губы Аланы снова тронула добрая улыбка. Она перестала напоминать тираншу и диктаторшу, скорее усталую женщину, которая хочет спасти свою маленькую дочь. Алана кивнула.
– Никто из врачей не может поставить ей диагноз, большинство разводят руками, а те, кто пытается лечить, лечат неправильно. Табии становится хуже. Магия света – моя единственная надежда. Помоги ей, Эванжелина. Хотя бы просто попытайся. Я помогу вам в ответ, даже если у тебя ничего не получится. Но так я буду знать, что сделала все, от меня зависящее.
– Конечно, – выдохнула Эванжелина. – Идем, познакомите меня с Табией.
Они вышли из кабинета.
Табия Ренавана, девятилетняя дочь Аланы, жила в небольшой комнатке на втором этаже, которую очень редко покидала. Она была уменьшенной копией Аланы, разве что с более добрым выражением лица и двумя глазами. Черные блестящие волосы доставали ей уже до поясницы, она казалась такой худой, словно нормально не ела уже не один месяц. Эванжелина догадалась: это последствия болезни.
Шторы в ее спальне были задвинуты, Табия крепко спала в обнимку с плюшевым львенком. Эванжелина застыла в дверном проеме. Алана тихо прошла внутрь и села на край кровати. Нежно погладила дочь по волосам и поцеловала в лоб.
Табия поморщилась сквозь сон, чуть крепче прижала игрушку к себе, а потом приоткрыла глаза. Едва увидев маму, она мигом проснулась, села, отложила львенка в сторону и кинулась ее обнимать.
– Доброе утро, милая, – ласково прошептала Алана и прижала дочь к себе. – К тебе кое-кто пришла познакомиться.
Табия отстранилась, удивленно посмотрела сначала на нее, а потом выглянула и уставилась на Эванжелину. Темные глаза светились неподдельным любопытством.
– Привет! – радостно воскликнула Табия.
В эту секунду она выглядела нормальной. Если бы не худоба и неестественный цвет лица, Эванжелина ни за что не подумала бы, что Табия больна.
– Здравствуй, – улыбнулась Эванжелина и решилась зайти внутрь спальни.
Прикрыв за собой дверь, она взяла небольшой деревянный стул и поставила рядом с кроватью, а после представилась.
Табия светилась от счастья.
– Какие красивые волосы! – Она потянулась маленькой ручкой к пышным волосам Эванжелины, взяла тонкую прядь и стала внимательно рассматривать ее.
– Не более красивые, чем у тебя, – отозвалась Эванжелина.
Она пересела на кровать. Табия устроилась между ней и Аланой, смотря то на мать, то на Эванжелину с нескрываемым восторгом.
– Можно заплести тебе косички? – выпалила Табия.
Эванжелина удивленно глянула на Алану, которая непринужденно пожала плечами и сделала вид, что она тут ни при чем. Эванжелина вдруг почувствовала себя самой счастливой на свете: у нее никогда не было младшей сестры, да и подружек толком не было, кроме Джодеры, с которой они познакомились на арене и не имели возможности делать то же, что и обычные дети. За девять лет обычной жизни она не успела обрести кого-то близкого, кроме своих родителей. В груди у нее все сжалось: от радости и боли одновременно. От радости – потому что маленькой Табии было все равно, кто такая Эванжелина, ей нравились ее волосы, и, кажется, нравилась она сама. От боли – потому что она упустила время, когда девочки заплетали косички друг другу. В тот момент она училась бить так, чтобы противник больше не поднялся.
Алана сжала ладонь Эванжелины и кивнула. А после встала и тихо, не говоря ни слова, вышла из комнаты, краем глаза заметив, как Табия уже начала расчесывать рыжие волосы.
– И какие прически ты умеешь делать? – тихо спросила Эванжелина, когда дверь в спальню Табии беззвучно закрылась. – Пока самые простые. Могу заплести разные косички, с твоими волосами получится очень-очень красиво! – в радостном возбуждении тараторила Табия.
Случайно дернув расческой, девочка пискнула и начала быстро извиняться, а потом резко закашлялась и бессильно прислонилась к стене. Она тяжело задышала и приложила ладонь к груди.
Эванжелина кинулась к ней, хотела позвать Алану, но поняла, что не успеет. Помогла Табии лечь и укрыла ее одеялом. Дышать Табия стала спокойнее.
– Давай косички заплетем друг другу в следующий раз? – со слабой улыбкой произнесла Эванжелина и, дождавшись согласия Табии, продолжила: – У тебя тоже очень-очень красивые волосы, так что я с радостью поучусь у тебя делать прически. Научишь?
Табия тоже расплылась в улыбке:
– Конечно, научу.
Говорила она тихо, и по голосу Эванжелина слышала, как ей тяжело. Только помочь никак не могла. Пусть она ничего не знала о целительной магии света, пусть ни разу не применяла свою силу во благо кому-то, она обязательно попробует вылечить ее.
– Спасибо. Тогда я обязательно зайду вечером. А ты пока отдыхай, хорошо?
Эванжелина нежно погладила Табию по лбу: температура не поднималась, и она немного расслабилась.
– Посидишь со мной немного? – попросила Табия, уже засыпая.
– Конечно, посижу, – шепнула Эванжелина.
Место ожога у нее вдруг начало пульсировать, намного слабее, чем пару дней назад, но за сегодняшний день она уже успела забыть, как неделю назад сама себе сожгла клеймо, как и всем остальным. Может быть, это был последний акт насилия, который она совершила? Может быть, у нее получится излечить Табию?..
Эванжелина гладила ее по голове и понимала, что сама начинает засыпать, находясь в тепле и безопасности. Алана Ренавана по прозвищу Вороний глаз, умеющая проявлять жестокость, на деле оказалась любящей матерью, готовой на все ради дочери. Ее сложно было в этом винить, хотя откуда Эванжелине об этом знать, ведь ее собственная мать сошла с ума, узнав о силе дочери.
Алана Ренавана устала, а увидев около своего кабинета Этель, выпрямившуюся по струнке, еще и нахмурилась, понимая: что-то не так. Подошла и посмотрела на нее в немом вопросе.
– Фельдмаршал Веласкес пришел, – отчеканила Этель.
Ей явно было некомфортно находиться рядом с таким высокопоставленным человеком, который одним словом мог разрушить их жизни.
Алана положила руку на плечо Этель.
– Не переживай, все в порядке. Можешь идти, – произнесла Алана, прежде чем зайти в кабинет, и Этель быстро упорхнула.
Алана недолго постояла перед закрытой дверью. Фельдмаршал Кахир Веласкес имел дурную привычку заходить к ней в кабинет без разрешения, даже если самой Аланы там не было. Он считал себя центром если не всего мира, то как минимум Форты, после короля Иоганна. Алана фыркнула под нос недовольное «мудак» и зашла внутрь.
– Давно не виделись, дорогая Алана, – жестко поздоровался главнокомандующий Кахир.
– Я вам не дорогая, – вместо приветствия отозвалась Алана.
– Что же вы так недружелюбны, милая, – снисходительно ответил Кахир.
На губах у него заплясала наглая усмешка. Он смотрел на Алану как на живой кусок мяса, который в любой момент можно застрелить, пожарить и съесть. Она села напротив него, закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди. Пронзила его взглядом единственного глаза, выражая хладнокровие и отвращение.
Их отношения с самого начала не заладились, но они неизменно продолжали работать друг с другом. Кахир возвращался к Алане, потому что королю Иоганну нужен был результат, а Алана могла его дать в кратчайшие сроки. Алана соглашалась на предложения Кахира, потому что ей не нужны были проблемы с властью, а задачи, которые ставил перед ней король Иоганн, не казались слишком сложными.
– Есть два дела, – без прелюдий заговорил Кахир, не дождавшись ответа от уже разозлившейся Аланы.
– И какие же? Давайте побыстрее, фельдмаршал.
Кахир присвистнул, хотел снова прокомментировать хладнокровие Аланы, но вовремя себя остановил. Он никогда не считал, что Алана и ее Вороны могут навредить ему или короне, но злить такую женщину, как Алана, лишний раз не рисковал.
В его глазах она была сексуальной.
А еще стервой.
– Может быть, вы слышали, дорогая Алана, о взрыве в лесу неподалеку от городка Рахту. Говорят… в общем, слухи нас не интересуют. Узнайте, что это за дом, чем там занимались и есть ли выжившие. Это первое, – монотонно говорил главнокомандующий Кахир. – Второе: найдите магов, сбежавших с арены. Это задание в приоритете, – тут его голос стал холоднее и жестче, глаза сузились.
Кахир, поправив ворот военного кителя, вытащил из-за пазухи конверт и положил на стол.
Алана взяла его, открыла и вытащила пачку денег. Помахала стопкой купюр перед своим лицом, а после вернула на место со словами:
– Здесь не хватает.
– Простите? – опешил Кахир.
– Здесь не хватает. Мои услуги возросли в цене, а если вы и дальше будете называть меня «дорогой» и «милой», то цена удвоится.
– Шлюха.
– Утроится.
Кахир шумно выдохнул и сжал зубы.
– Давайте договоримся о…
– Вы должны мне втрое больше, фельдмаршал. Если вы помните, я работаю по предоплате. Когда принесете, тогда договоримся, – отчеканила Алана.
Ей ужасно надоел этот разговор. Она не всегда вела себя с ним так, иногда выдавались дни полегче, и тогда она не требовала больше. Иногда они договаривались сходу. А иногда главнокомандующий Кахир Веласкес считал себя в праве обращаться к ней панибратскими «милая» и «дорогая», и тогда Алана дерзила, лишь бы он побыстрее убрался, лишь бы перестал относиться к ней как к шлюхе.
Она бы ни за какие деньги не продалась такому, как Кахир Веласкес. Она бы вообще никому не продалась. Она заключала сделки.
Его глаза зло, нехорошо блеснули, но Кахир промолчал. Спорить с Аланой всегда было бесполезным занятием – он бы ушел ни с чем.
– Согласен. До скорого, – сдался Кахир к удовольствию Аланы.
Они пожали друг другу руки.
За дверью стоял Эверлинг Рагнар. Услышав, как фельдмаршал Кахир Веласкес направился к выходу, Эверлинг поспешно ушел в сторону лестницы, чтобы не сталкиваться с тем, кто разыскивал их по приказу короля.
Когда дверь в кабинет Аланы открылась, Эверлинг уже стоял на самом верху и старался разглядеть фельдмаршала Кахира Веласкеса, не попавшись ему на глаза.
Кахир не поднимал головы. Сухо попрощался с Аланой, неохотно опять пожал ей руку, что-то сказал. Алана ответила, но Эверлинг не расслышал слов. В груди бушевала ярость: если Алана сдаст их, если примет оставшуюся часть денег и заключит сделку с армией Форты, у них не останется шанса.
Должен ли был Эверлинг опередить Алану, договориться с ней раньше или попросту убить ее? Этот путь казался самым легким – устранить помеху, словно ее никогда не существовало. Так он делал на арене, когда выходил на бой и получал соответствующие указания со стороны Ирмтона, так он делал, когда жил на улице, но сейчас… Такое решение ощущалось неправильным.
Фельдмаршал Кахир Веласкес покинул базу Вороньего гнезда. Алана вернулась в кабинет, на одно мгновение подняв взгляд на Эверлинга.
Он бегом спустился и в абсолютном молчании зашел в кабинет следом за Аланой.
– Есть разговор.
Глава 14. Верные союзники
В таких маленьких городках, как Рахту и Атрис, слухи расползались быстро. К вечеру люди судачили о том, что неподалеку от Атриса, рядом с лесом, обнаружили мертвые тела охотников. Одни были разодраны в клочья, другие – без видимых повреждений. В безымянной деревушке к югу от Атриса все бурно обсуждали эту новость, и Айлей с Дакотой то и дело переглядывались друг с другом, но вслух пока не высказывали догадок.
