Текст книги "Бессердечный повеса"
Автор книги: Лиза Клейпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Иисусе, как ему хотелось вернуться в свой лондонский дом, где всё было ухоженным, удобным и знакомым. Если бы Тео всё ещё был графом, а он лишь его кузеном, паршивой овцой семейства, Девон поехал бы кататься верхом по дорожкам Гайд-парка, а после наслаждался бы хорошей едой в своём клубе. Позже он бы встретился с друзьями, чтобы посмотреть боксёрский поединок или скачки, посетил бы театр и поволочился за юбками. Никакой ответственности, ни о чём не нужно беспокоиться.
Нечего терять.
Небо загромыхало, будто подчёркивая его мрачное душевное состояние. Девон послал убийственный взгляд в окно. Вибрирующие дождевые тучи собирались в кучи, чтобы осесть на землю каплями воды, заволакивая небо тёмным одеянием. Намечался превосходный шторм.
– Милорд, – робкий стук по дверной стойке привлёк его внимание.
Увидев, что это Хелен, Девон поднялся на ноги. Он постарался придать лицу добродушное выражение. – Леди Хелен.
– Простите, что потревожила вас.
– Входите.
Хелен с опаской вошла в комнату. Её взгляд вильнул к окну перед тем, как снова обратиться к мужчине:
– Благодарю, милорд. Я пришла сказать вам, так как шторм надвигается слишком быстро, я бы хотела послать лакея на поиски Кэтлин.
Девон застыл. Он не знал, что Кэтлин покинула дом.
– Где она?
– Она уехала навестить арендаторов, чья ферма находится на противоположной стороне холма. Она прихватила с собой корзину с мясным бульоном и бузиновым вином для миссис Луфтон, которая восстанавливается от послеродовой горячки. Я спросила Кэтлин, могу ли я сопровождать её, но она настояла на прогулке в одиночестве. Сказала, что ей нужно побыть одной. – Пальцы Хелен сплелись в бледный узел. – Она уже должна была вернуться, но погода портится так быстро. Я боюсь, что она может попасть в грозу.
Ничто на свете так бы не порадовало Девона, как вид промокшей под дождём и вымазанной в грязи Кэтлин. Ему пришлось сдерживать себя, чтобы не потереть руки в злодейском ликовании.
– Нет нужды посылать лакея, – сказал он беззаботно. – Я уверен, что леди Трени хватит здравого смысла переждать непогоду на ферме.
– Но земля превратится в сплошное месиво из грязи.
Всё лучше и лучше. Кэтлин, пробирающаяся через болото. Девон прилагал неимоверные усилия, чтобы сохранить серьёзное выражение на лице, в то время как всё внутри ликовало и зажигало римские свечи. Он подошёл к окну. Пока что дождя не было, но тёмные тучи растекались по небу, как чернила на мокром пергаменте.
– Ещё немного подождём. Возможно, совсем скоро она сама вернётся.
Удары молнии пронзили небеса, как трио сверкающих зубчатых полосок, под серию звуков, которые напоминали по звучанию дребезжащее стекло.
Хелен подошла ближе.
– Милорд, я в курсе, что вы и моя невестка ранее обменялись словами...
– Выражение "обменялись словами" подразумевает, что мы вели цивилизованную дискуссию, – сказал он. – Но если бы она продлилась хоть чуть дольше, мы бы разорвали друг друга на куски.
Девушка нахмурила свои тонкие брови.
– Вы оба оказались в сложных жизненных обстоятельствах. Иногда это заставляет людей говорить вещи, которые они совсем не имеют в виду. Однако если вы и Кэтлин сумеете отодвинуть в сторону ваши разногласия...
– Леди Хелен...
– Называйте меня кузиной.
– Кузина, в будущем вы избавите себя от многих разочарований, если научитесь видеть людей такими, какие они есть на самом деле, а не такими, какими вам бы хотелось, чтобы они были.
Хелен слабо улыбнулась.
– Я и так вижу.
– Если бы это было правдой, вы бы понимали, что я и леди Трени абсолютно правы в нашей оценке друг друга. Я – негодяй, а она – бездушная стерва, которая вполне способна сама о себе позаботиться.
Глаза Хелен, серо-голубые, как лунный камень, расширились от беспокойства.
– Милорд, я успела очень хорошо узнать Кэтлин, когда мы делили наше общее горе от утраты...
– Сомневаюсь, что она очень горевала, – бесцеремонно перебил её Девон. – Она сама призналась, что не пролила ни единой слезинки по вашему брату.
Хелен моргнула.
– Она вам так сказала? А не объяснила почему?
Девон покачал головой.
Выглядя смущённой, Хелен сказала:
– Это не моя история, чтобы её рассказывать.
Пытаясь скрыть вспышку любопытства, Девон небрежно пожал плечами.
– Тогда, пусть вас это не беспокоит. Моё мнение о ней не изменится.
Как он и хотел, его показное равнодушие, подтолкнуло Хелен заговорить.
– Если это поможет вам немного лучше понять Кэтлин, – произнесла она неуверенно, – возможно, мне стоить пояснить вам кое-что. Вы поклянётесь своей честью сохранить наш разговор в секрете?
– Конечно, – подтвердил Девон с готовностью. Не имея чести, он всегда, не колеблясь, ссылался на неё, что-то обещая.
Хелен подошла к одному из окон. Разломы молний покрыли трещинами небо, освещая её хрупкую фигуру бело-голубыми вспышками.
– Когда я заметила, что Кэтлин не плачет после несчастного случая с Тео, то подумала, что она предпочитает скрывать свои чувства. Все люди горюют по-разному. Но в один вечер, когда мы с ней сидели в гостиной за рукоделием, я увидела, как она уколола палец, и... никак на это не отреагировала. Будто бы вообще не почувствовала укола. Она сидела и смотрела, как собирается капелька крови, пока я не выдержала. Я обмотала её палец платком, и попросила объяснить, в чём дело. Она была смущена и растеряна... сказала, что никогда не плачет, но она думала, что будет способна пролить хоть несколько слезинок по Тео.
Хелен остановилась, казалось, поглощённая откалыванием от стены чешуек отставшей краски.
– Продолжайте, – пробормотал Девон.
Хелен аккуратно положила сколок на подоконник и взялась за другой, как будто снимала струпы с полузажившей раны.
– Я спросила Кэтлин, может ли она вспомнить хоть один случай, когда она плакала. Она ответила утвердительно: ещё маленькой девочкой, в тот день, когда покинула Ирландию. Её родители сказали ей, что они все отправляются в путешествие в Англию на трёхмачтовом пароходе. Они пришли к пирсу и сделали вид, что садятся на борт корабля. Но как только Кэтлин со своей няней ступили на трап, она поняла, что её родители не следуют за ней. Мать сказала ей, что Кэтлин останется с одними очень хорошими людьми в Англии, а они в один прекрасный день, когда им не нужно будет так часто путешествовать за границу, за ней пришлют. Кэтлин совершенно обезумела, но её родители развернулись и ушли, пока няня тащила её на борт. – Хелен вскользь на него взглянула. – Ей было только пять.
Девон тихо выругался. Он положил ладони на поверхность стола, глядя в никуда, пока она продолжала.
– На протяжении нескольких часов после того, как Кэтлин внесли в каюту, она кричала и захлёбывалась слезами, пока няня не рассердилась и не сказала: "Если ты настроена продолжать в том же духе, я уйду, и ты останешься одна в целом мире, и никто не будет за тобой ухаживать. Твои родители отослали тебя, потому что ты – обуза". – Хелен сделала паузу. – Кэтлин сразу же затихла. Она очень серьёзно восприняла угрозу няни и решила, что больше никогда не должна плакать, это стало для неё платой за выживание.
– Её родители когда-либо за ней посылали?
Хелен покачала головой.
– Это был последний раз, когда Кэтлин видела свою мать. Через несколько лет леди Карбери стала жертвой малярии, которую подхватила во время обратного путешествия из Египта. Когда Кэтлин сообщили о смерти матери, она почувствовала острую боль, но не могла найти утешение в слезах. Также было после смерти Тео.
Звук тяжёлых падающих капель дождя напоминал звон монет.
– Видите, Кэтлин вовсе не бездушная, – тихо сказала Хелен. – Она очень глубоко переживает горе. Просто не умеет это показывать.
Девон не был уверен, стоит ли благодарить Хелен за откровение или, наоборот, проклинать. Он не хотел сочувствовать Кэтлин. Но отказ от неё родителей в таком нежном возрасте мог подействовать разрушительно. Он понял её желание избежать болезненных воспоминаний и эмоций... настоятельную потребность оставить некоторые двери закрытыми.
– Были ли лорд и леди Бервик добры к ней? – спросил он хрипло.
– Думаю, да. Она отзывается о них с теплотой, – Хелен сделала паузу. – В этой семье были очень строгие порядки. Много правил и жёстких рамок. Возможно, чрезмерную значимость придавали сдержанности, – она задумчиво улыбнулась. – Единственное исключение – это кони. Они все немного помешаны на лошадях. За ужином, вечером накануне свадьбы Кэтлин, они вели оживлённую беседу о родословных и тренировках лошадей и восторгались благоуханием конюшен, будто говорили о самом ароматном парфюме. И это продолжалось почти целый час. Мне кажется, Тео был слегка раздражён. Он чувствовал себя, будто выброшенным из беседы, так как не разделял их страсти к предмету разговора.
Сдерживая себя, чтобы не высказать наблюдение, что Тео ничего не интересовало, кроме собственной персоны, Девон посмотрел на улицу.
Шторм сгустился вокруг холма, где располагалось нисходящее пастбище, вода неслась вниз, образуя быстрые грязевые потоки. Сейчас мысль о том, что Кэтлин одна будет захвачена этой бурей, уже не казалась такой привлекательной.
Это было недопустимо.
Сыпля проклятиями себе под нос, Девон поднялся из-за стола.
– Прошу простить меня, леди Хелен...
– Вы отправите лакея на поиски Кэтлин? – с надеждой спросила Хелен.
– Нет. Я сам её найду.
Было видно, что Хелен испытала облегчение.
– Спасибо, милорд. Вы так добры!
– Доброта тут ни при чём, – Девон направился к двери. – Я делаю это лишь для того, чтобы иметь возможность увидеть леди Трени по колено в грязи.
Кэтлин быстро шла по тропинке, которая извивалась между разросшимися кустарниками и лесным массивом многолетних дубов. Лес шумел из-за приближающегося шторма, птицы и животные прятались, листва клонилась к земле. Раскат грома распространился с содрогающей землю силой.
Плотнее завернувшись в шаль, Кэтлин подумала вернуться на ферму Луфтонов. Она не сомневалась, что семья фермера предоставит ей убежище. Но она уже успела пройти половину пути от фермы арендаторов до поместья.
Казалось, что небо вот-вот расколется, и дождь ударит по земле, заливая тропинки, пока те не превратятся в месиво и грязевые потоки. Обнаружив просвет в кустарниках, Кэтлин сошла с тропинки и направилась через наклонную область старого пастбища. За пределами холмистой местности известняковая почва соединялась с глиной, образуя насыщенную и вязкую смесь, что значительно затруднит её движение.
Она должна была раньше обратить внимание на признаки надвигающегося ненастья; было бы разумнее отложить свой визит к миссис Луфтон до завтра. Но стычка с Девоном выбила её из колеи, и её мысли путались. Теперь после разговора с миссис Луфтон красная пелена ярости поблекла достаточно, чтобы она увидела ситуацию более чётко.
Пока Кэтлин сидела у постели миссис Луфтон, она спрашивала о здоровье её и новорожденной дочери, и, в конечном счёте, разговор повернулся к ферме. Отвечая на вопросы Кэтлин, миссис Луфтон призналась, что прошло довольно много времени, настолько много, что никто даже не мог вспомнить сколько, когда Рэвенелы проделывали хоть какие-то усовершенствования на принадлежащих им земельных владениях. Более того, условия их арендных договоров отбивали у арендаторов всякое желание самим проводить хоть какие-то изменения. Миссис Луфтон слышала, что некоторые арендаторы из других поместий осваивают более продвинутые методы фермерства, но на землях Приората Эверсби всё стоит на том же месте, что и сто лет назад.
То, что сказала ей женщина, полностью подтверждало то, что ей раньше говорил Девон.
Почему же Тео ничего ей не рассказал о финансовых проблемах поместья? Он сказал Кэтлин, что дом был запущенным, потому что никто не хотел менять обстановку, которую подбирала его покойная мать. Он обещал, что Кэтлин будет отвечать за заказ шёлковых тканей и французских обоев для стен, новых бархатных штор, свежей лепнины и полотен, новых ковров и мебели. Они сделают роскошными конюшни и установят самое новое снаряжение для лошадей.
Тео наплёл ей сказочную историю, и всё было так аргументировано, что она ему поверила. Но ничто из этого не было правдой. Он же понимал, что однажды она узнает о том, что они не могут позволить себе ничего из того, что он обещал. Какой реакции он в таком случае от неё ожидал?
Она уже никогда не узнает ответа. Тео ушёл, а их брак закончился даже не успев начаться. Единственным решением было забыть прошлое и направить свою жизнь на новый курс.
Но сперва, она должна столкнуться с горькой правдой – она была несправедлива к Девону. Конечно, он вёл себя как высокомерный грубиян, но у него есть все права принимать решения относительно судьбы Приората Эверсби. Теперь оно принадлежит ему. Она говорила необдуманно и вела себя как мегера, и за это должна попросить прощения, даже зная, что он бросит обратно ей в лицо каждое сказанное ею слово.
Кэтлин хмуро пробиралась через топкий торф. Вода просачивалась сквозь швы её ботинок, впитываясь в чулки. Вскоре её вуаль, которую она отбросила назад, чтобы лучше видеть, промокла и отяжелела. Сначала нужно было сменить домашнюю шляпку, на специальную для прогулок, а не нестись сломя голову. Она вела себя ничуть не лучше близнецов; отличный же пример она подала, выбежав из дома, как сумасшедшая.
Она подскочила, когда молния расколола разбушевавшееся небо. У неё заколотило в груди, и, подобрав юбки, Кэтлин быстрее перебежала через поле. Земля размякла, из-за чего ноги увязали глубже с каждым шагом. Дождь падал на землю с яростным свистом, сгибая стебли голубых скабиоз и васильков, пока яркие цветки не полегли головками в траву. Глинистая земля за пределами поля превратится в сплошное болото, когда она до неё добежит.
Ударила ещё одна молния, звук был таким оглушительным, что Кэтлин вздрогнула и прикрыла уши руками. Поняв, что уронила шаль, она повернулась в её поисках, поставив ладонь над глазами. Скомканная груда шерсти лежала на земле, на расстоянии нескольких ярдов от неё.
– Да ну её! – воскликнула она, поворачиваясь обратно.
Она остановилась, издав пронзительный крик, когда большая тёмная фигура бросилась на неё, слишком быстро, чтобы уклониться. Она инстинктивно развернулась и прикрыла голову руками. Оглушённая звуками грома вперемешку со стуком пульса в ушах она ждала, дрожа от мысли о том, что с ней будет. Поняв, что сиюминутное нападения не последовало, Кэтлин выпрямилась и вытерла мокрое лицо рукавом.
Огромная тень вырисовалась перед ней... мужчина верхом на крепкой чёрной ломовой лошади. Это был Девон, поняла она в замешательстве. Она не могла сказать ни слова, даже если бы от этого зависела её жизнь. Он не был одет для верховой езды, на нём даже не было перчаток. Ещё больше в замешательство приводило то, что на нём была фетровая шляпа конюха с низкой тульёй, как будто он одолжил её, поспешно отправляясь в дорогу.
– Леди Хелен попросила меня привести вас, – выкрикнул Девон, сохраняя непроницаемое выражение лица. – Вы можете сесть на лошадь позади меня или мы останемся здесь и будем орать друг на друга под вспышки молний, пока нас, наконец, не зажарит. Лично я предпочитаю второй вариант, это лучше, чем читать оставшиеся бухгалтерские книги.
Кэтлин уставилась на него в замешательстве.
Из практических соображений, конечно же, можно было поехать назад в поместье на одном коне с Девоном. Ломовая лошадь[4] была большой и с кротким нравом, что вполне позволяло осуществить такую задачу. Но когда девушка попробовала представить, как его тело будет касаться её... его руки вокруг...
Нет. Она не сможет находиться так близко ни к одному мужчине. От этой мысли у неё пошли мурашки по телу.
– Я... я не могу ехать с вами. – Хоть она и старалась говорить убедительно, её голос звучал нерешительно и жалобно. Дождь бежал по её лицу, струйки затекали в рот.
Губы Девона разомкнулись, будто он собирался выдать едкий ответ. Но когда его взгляд прошёлся по её насквозь промокшей фигурке, выражение его лица смягчилось.
– Тогда берите коня, а я пойду пешком.
Ошарашенная его предложением, Кэтлин была способна лишь таращиться на него.
– Нет, – наконец смогла ответить она. – Но... спасибо вам. Пожалуйста, вы должны вернуться в дом.
– Мы оба пойдём пешком, – сказал он нетерпеливо, – или оба поедем верхом. Но я вас не оставлю.
– Я прекрасно...
Она замолчала и вздрогнула от грохочущего раската грома.
– Позвольте мне отвести вас домой, – тон Девона был прагматичным, будто он стоял в гостиной, а не посреди бушующего летнего шторма. Если бы он сказал это в повелительной манере, тогда Кэтлин, возможно, и отказала бы ему. Но он каким-то образом догадался, что более мягкий подход был лучшим способом ослабить её решение.
Конь качнул головой и забил копытом.
Ей придётся ехать с ним, с отчаяньем поняла девушка. У неё нет выбора. Обхватив себя руками, она с волнением произнесла:
– Сначала мне нужно кое-что вам сказать.
Девон приподнял брови, лицо выражало холодность.
– Я... – она тяжело сглотнула, и спешно продолжила: – То, что я сказала тогда в кабинете, было нехорошо, и это была неправда, и я п-прошу прощения за это. Я была неправа. Я очень чётко дам понять это мистеру Тотхиллу и мистеру Фоггу. И вашему брату.
Выражение его лица изменилось, один уголок его рта изогнулся в подобии улыбки, что заставило её сердце забиться чаще.
– Нет никакой нужды им что-то говорить. Эти трое наградят меня словечками похлеще ваших до того, как все необходимое будет сказано и сделано.
– Как бы то ни было, было несправедливо с моей стороны...
– Забыто. Идёмте, дождь усиливается.
– Я должна забрать свою шаль.
Девон проследил за её взглядом и увидел тёмную кучу вдалеке.
– Это она? Боже милостивый, оставьте её там, где она лежит.
– Я не могу...
– Она всё равно уже испорчена. Я куплю вам другую.
– Я не могу принять от вас такой личный подарок. Кроме того... вы не можете позволить себе лишних растрат, теперь, когда у вас есть Приорат Эверсби.
Она увидела, как блеснула его ухмылка.
– Я возмещу, – сказал он. – Я слышал, что люди с таким уровнем долгов как у меня, никогда не заморачиваются экономией. – Подвинувшись к задней луке седла, он протянул руку вниз. Он был большим, и на фоне бушующего неба твёрдые линии его лица отбрасывали тени.
Кэтлин посмотрела на него с сомнением; но хватит ли у него силы поднять её в седло, даже не спешившись?
– Вы меня не уроните? – спросила она с беспокойством.
В голосе Девона прозвучала обида:
– Не думал, что похож на хлюпика, мадам.
– Мои юбки отяжелели от влаги...
– Дайте мне руку.
Она подошла к нему, и он крепко обхватил её руку. Нервная дрожь прошла по её телу.
Она не притрагивалась ни к одному мужчине после смерти Тео три месяца назад. Лорд Бервик присутствовал на панихиде, и по её окончании раскрыл Кэтлин свои неуклюжие объятия, но она взамен протянула ему затянутую в перчатку руку.
– Я не могу, – прошептала она, и лорд Бервик понимающе кивнул. Хоть он и был хорошим человеком, но редко демонстрировал свою привязанность. Леди Бервик была такой же, доброжелательной, но сдержанной женщиной, которая пыталась научить своих дочерей и Кэтлин тому, как важна сдержанность.
– Контролируйте свои эмоции, – постоянно советовала она, – или они начнут управлять вами.
Ледяной ручеёк дождя побежал по рукаву Кэтлин, резко контрастируя с жаром от хватки Девона, и она вздрогнула.
Конь терпеливо ждал под хлещущим ветром и дождём.
– Я хочу, чтобы вы подпрыгнули, – услышала она голос Девона, – и я подержу вас, пока вы не попадёте в стремя левой ногой. Не пытайтесь перебросить ногу. Просто устройтесь так, будто едете в дамском седле.
– Когда я должна подпрыгивать?
– Сейчас вполне подходящий момент, – сказал он сухо.
Собравшись с силами, Кэтлин оттолкнулась ногами от земли так сильно, как только могла. Девон поймал её и приподнял с поразительной лёгкостью. Ей даже не пришлось искать стремя; она аккуратно приземлилась на седло уже с согнутой правой ногой. Ахнув, она принялась восстанавливать равновесие, но Девон поспешил на помощь, его левая рука придержала её не давая упасть.
– Я держу вас. Устраивайтесь... поудобнее.
Она застыла, чувствуя себя заключённой в крепкие объятия, чувствуя движение его мышц, его дыхание возле своего уха.
– Это научит вас, как носить корзины нездоровым соседям, – сказал он. – Надеюсь, вы понимаете, что все эгоистичные люди сейчас сидят дома в безопасности и тепле.
– Почему вы поехали за мной? – решилась спросить она, пытаясь успокоиться.
– Леди Хелен беспокоилась. – Убедившись, что она устойчиво сидит, Девон потянулся левой рукой к её вуали и бросил на землю. – Простите, – сказал он, пока она не успела запротестовать. – Эта штука воняет, как пол в таверне Ист-Энда. Перекиньте свою ногу на другую сторону седла.
– Не могу, она запуталась в юбках. – Тело коня двигалось под ними. Неспособная найти опору на гладком, пологом седле Кэтлин нечаянно неуклюже схватила Девона за бедро. На ощупь оно оказалось твёрдым как камень. Вскрикнув, она отдёрнула руку. Не важно, как глубоко она вдыхала, ей всё равно не хватало воздуха.
Временно перебросив поводья в левую руку, Девон снял с себя фетровую шляпу и одел её на Кэтлин. Он начал разворачивать сбитые в кучу слои юбок пока её колено не было освобождено настолько, что девушка смогла перекинуть ногу через загривок коня.
В детстве она каталась вдвоём на одном пони с дочерьми Бервиков. Но то ни шло ни в какое сравнение с этой поездкой. Ощущение мощно сложенного мужчины за её спиной, его ног, прижимающихся к её ногам. Кроме лошадиной гривы, ей не было за что держаться; не было поводьев, за которые можно было ухватиться, не было стремени для её ног.
Девон послал коня в лёгкий галоп. Поступь у арабских скакунов и породистых лошадей отличалась безукоризненной плавностью и гладкостью. Но у ломового коня, чья грудная клетка была широкой, а ноги расположены дальше от центра равновесия, трёхтактный ритм был короче и резче. Кэтлин сразу же подметила, что Девон был опытным наездником, который умело правил конём и общался с ним с помощью специальных сигналов. Она пыталась приноровиться под ритм галопа, но это не было то же самое, что править самой. И, в конце концов, смирилась с тем, что ей придётся подпрыгивать в седле, как новичку.
Руки Девона ещё крепче обвились вокруг её тела.
– Спокойно. Я не позволю вам упасть.
– Но мне не за что...
– Просто расслабьтесь.
Чувствуя, как умело он поддерживает её равновесие, она попробовала расслабить свои напряжённые мышцы. Её спина покоилась на его груди, и вдруг, как по взмаху волшебной палочки, она уловила баланс с движениями коня. Когда она растворилась в движении, то испытала странное удовлетворение от ощущения того, как их тела движутся в идеальном тандеме.
Поддерживая, Девон обвил её талию рукой. Даже через ворох юбок она могла чувствовать ритмичную игру крепких мышц его бёдер. Невыносимая сладкая боль начала зарождаться в её теле, усиливаясь, пока не появилось ощущение, что что-то может разорваться внутри.
Когда они начали подниматься по склону холма, Девон перевёл коня на шаг и наклонился, чтобы перенести вес на передние ноги лошади. Кэтлин тоже вынужденная наклониться, схватилась за грубую чёрную гриву. Она услышала голос Девона, заглушённый раскатом грома. Стараясь лучше его расслышать, она немного повернула голову и почувствовала щекой волнующее прикосновение его гладко выбритой кожи, когда он задел её подбородком. От этого в горле защекотало, как если бы она только что откусила медовых сот.
– Почти приехали, – повторил Девон, его дыхание обжигало её влажную кожу.
Они взошли по склону и направились в сторону конюшни, двухэтажного здания построенного из кирпича сливового цвета, с арочными проёмами, окружёнными модной каменной каймой. С одной стороны размещалась дюжина верховых лошадей, а с другой – десяток упряжных лошадей и мул. В конюшне также располагалась седельная комната, упряжная, амуничник[5], кормоуборочный чердак, каретный сарай и комната конюха.
По сравнению с господским домом Приората Эверсби, конюшня была в превосходном состоянии. Не было никаких сомнений, что так было благодаря влиянию старшего конюха мистера Блума, крепкого джентльмена из Йоркшира с белыми бакенбардами и сияющими голубыми глазами. Недостаток в росте мистер Блум компенсировал мышечной массой, его руки были настолько мускулистыми и крепкими, что он мог расколоть грецкий орех одним пальцем. Ни одна конюшня никогда не управлялась, придерживаясь таких строгих стандартов. Полы всегда были безупречно чистыми, каждый металлический крепёж и кусочек кожи тщательно отполирован. Кони под опекой мистера Блума жили лучше, чем большинство людей. Кэтлин познакомилась со старшим конюхом примерно за две недели до несчастного случая с Тео, и он сразу же ей понравился. Мистер Блум знал о конном заводе Карбери Парк, и об исключительной породе арабских скакунов, которую разводил отец Кэтлин, и он был рад принять Асада в конюшню Рэвенелов.
После случая с Тео мистер Блум поддержал Кэтлин в её решении не ставить случившееся в вину Асаду, несмотря на требования друзей Тео и других лордов. Блум понимал, что лишь безрассудство Тео привело к трагедии.
– Наездник никогда не должен садиться на коня в гневе, – сказал мистер Блум Кэтлин с глазу на глаз, проливая слёзы после смерти Тео. – Особенно в случае с арабскими скакунами. Я предупреждал лорда Трени: "Если вы вступите в сражение с Асадом, он может сдичиться". Я видел, что на его светлость накатил один из его приступов. Я сказал ему, что есть дюжина других лошадей, которые больше подойдут ему для скачки в тот день. Он не слушал, но я всё равно виню себя.
После смерти Тео Кэтлин не могла заставить себя снова пойти в конюшню. Она ни в малейшей степени не обвиняла Асада в случившемся, но боялась того, что может почувствовать, когда его увидит. Она потерпела неудачу с Асадом, так же как и потерпела неудачу с Тео, и даже не знала когда и почему, она просто не смогла договориться ни с одним из них.
Осознав, что они проезжают через главную арку конюшни, Кэтлин ненадолго прикрыла глаза и почувствовала, как её желудок превратился в камень. Она крепко сжала губы и старалась не издать никакого звука. С каждым вдохом она ловила знакомый запах лошадей, их подстилки и корма – успокаивающий запах из её детства.
Девон остановил коня и спешился ещё до того, как пара конюхов успели подбежать к ним.
– Мальцы, уделите больше времени уходу за ногами, – послышался добродушный голос мистера Блума. – Такая погода приводит к гниению стрелки[6], – он поднял глаза на Кэтлин и его манера изменилась. – Миледи. Такая радость снова вас видеть.
Их взгляды встретились. Кэтлин ожидала увидеть в его глазах тень укора после того, как она избегала визитов в конюшню и забросила Асада. Но в них было лишь дружелюбие и забота. Она неуверенно улыбнулась:
– Я тоже рада вас видеть, мистер Блум.
Когда Кэтлин слезала с лошади, то с удивлением поняла, что Девон ей помогает. Он положил руку ей на талию, чтобы ей легче было спускаться. Она развернулась к нему лицом, и он осторожно снял шляпу с её головы.
Протягивая промокший кусок фетра главному конюху, Девон сказал:
– Спасибо, что позволили позаимствовать вашу шляпу, мистер Блум.
– Рад, что вы смогли найти леди Трени в такой дождь и грозу. – Заметив, что взгляд Кэтлин метнулся в сторону стойл, мистер Блум сказал: – Асад в хорошем состоянии, миледи. В эти последние недели он был самым послушным мальцом в конюшне.
Сердце Кэтлин хаотично застучало. Казалось, что пол конюшни пришёл в движение под её ногами. Она отрывисто закивала.
– Я... я думаю, что могу на минуту заглянуть к нему.
К своему изумлению, она почувствовала, как пальцы Девона скользнули к её подбородку, осторожно заставляя посмотреть на него. Его лицо было мокрым, ресницы слиплись и торчали шипами, промокшие локоны волос блестели, как ленты.
– Может, позже, – сказал он мистеру Блуму, его пристальный взгляд не отрывался от Кэтлин. – Мы же не хотим, чтобы леди Трени простыла.
– Конечно не хотим, – запальчиво ответил старший конюх.
Кэтлин тяжело сглотнула и оторвала свой взгляд от Девона. Глубоко внутри она дрожала, глупая паника всё возрастала.
– Я хочу его увидеть, – прошептала она.
Девон безмолвно последовал за ней к ряду стойл. Она слышала, как мистер Блум раздавал указания конюхам по уходу за ломовым.
– Не занимайтесь ерундой, парни! Этого коня нужно хорошо обтереть, чтобы он согрелся.
Асад ждал в одном из дальних стойл, внимательно наблюдая за приближением Кэтлин. Его голова вытянулась, уши навострились, признавая хозяйку. Он был сбитым мерином с мощными задними конечностями и изящными очертаниями, что придавало ему одновременно скорость и выносливость. Его окрас имел такой светлый каштановый оттенок, что казался золотистым, а грива и хвост были соломенного цвета.
– Это мой мальчик, – нежно воскликнула Кэтлин, протягивая к нему свою открытую ладонь. Асад ткнулся носом в её руку и заржал, приветствуя. Опустив свою точёную голову, он двинулся к передней части стойла. Она поглаживала его нос и лоб, а он реагировал на это полнейшим восторгом, тихо посапывая и придвигаясь поближе.
– Я не должна была так долго ждать, чтобы повидаться с тобой, – сказала она, борясь с угрызениями совести. Она неуклюже наклонилась, чтобы поцеловать участок между глазами коня. Девушка почувствовала, что он слегка пощипывает её платье на плече, пытаясь за ней поухаживать. Её губы расплылись в улыбке. Отстранив его голову, она начала чесать шелковистую шею таким образом, который, как она знала, ему очень нравился. – Я не должна была оставлять тебя, мой бедный мальчик, – её пальцы запутались в его светлой гриве.
Она почувствовала тяжесть его головы, опустившейся отдохнуть на её плече. Этот доверительный жест затянул подпругу на её горле не давая дышать.
– Ты ни в чём не виноват, – прошептала она. – Виновата я. Мне жаль, мне так жаль...
Её горло болезненно сжалось. Не важно, как сильно она сглатывала, сдавливание не проходило. Не давало дышать. Её руки соскользнули с шеи Асада, и она отвернулась. Дыхание вырывалось со свистом, её пошатывало, и она врезалась в твёрдую, как стена, грудь Девона.
Он схватил её за локти, поддерживая.
– Что такое? – она с трудом различала его голос из-за неистового стука собственного сердца.
Она потрясла головой, отбиваясь от своих чувств, изо всех сил пытаясь им не поддаваться.
– Скажи мне, – Девон аккуратно, но настойчиво встряхнул её.
Но она не могла произнести ни слова. Давление на её горло ослабло с пугающей внезапностью, и её глаза налились жидким огнём. Она оттолкнула Девона в слепом отчаянии. Господи, нет, пожалуйста... Она теряла над собой контроль при самых унизительных обстоятельствах, какие только можно представить, в присутствии человека, которого она больше всего не желала видеть в роли свидетеля.
