Текст книги "Девушка по соседству (ЛП)"

Автор книги: Лиза Аурелло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Шагом номер три стали глаза: аккуратно она нанесла бронзовые тени на веки, дополнив их черным лайнером в уголках глаз, заведя линии чуть дальше, и нанесла черную тушь, чтобы удлинить ее жидкие светло-коричневые ресницы. Финальный шаг включал румяна и помаду, которыми она накрасится, закончив одеваться.

Час спустя благодаря косметике за девяносто долларов, она подумала, что выглядит хорошо. Если быть реалистичной, хорошо, но с пометкой: она выглядела хорошо по ее меркам. Она знала, что многие люди обманывают себя по поводу своего внешнего вида, убеждая себя, что они красивее, чем есть. Дорогие зеркала и освещение могут помочь подобным заблуждениям жить, но сейчас у Кендры не было денег на подобную роскошь. Кендра взяла расческу и начала агрессивно расчесывать волосы, думая, что может быть, от этого к ним вернется часть блеска и эластичности, которую краска, отбеливатели и поглощенные наркотики забрали. Это был слишком большой спрос с пятидолларовой расчески.

Поспешив в свою спальню, она начала вытаскивать вещи из шкафчиков, чтобы найти то, что искала. Кендра опаздывала. В ее неупорядоченном гардеробе, она нашла узкое платье темно-синего цвета, но все ее чулки были погребены либо в переполненных туалетных столиках или же в корзине для белья. Наконец Кендра нашла пару, завалявшуюся в задней части ящика с нижним бельем.

Скользя в платье из спандекса, Кендра осознала, что платье не такое облегающее каким оно должно и привыкло быть. Она попыталась вспомнить последний раз, когда одевала его, и когда оно облегало ее тело как перчатка. Шесть или семь месяцев назад? Кендра попыталась разгладить морщинки своими костлявыми пальцами, но, в конце концов, ей пришлось приподнять его, чтобы надеть чулки телесного цвета. Потом она скользнула ступнями в ее пятидюймовые синие замшевые туфли. Прежде чем покинуть спальню, она нацепила свои серебряные браслеты и четыре из ее любимых колец, затем метнулась назад в ванную, чтобы нанести финальные штрихи макияжа.

Чувствуя, будто забыла что-то, она оглядела перевернутые с ног на голову апартаменты, и, в конце концов, зашла на кухню выпить стакан воды. Кендра умоляла Аарона помочь ей получить место получше, но он отказался вкладывать в это место деньги, скряга. Два года просьб и первоклассных отсосов привели ее в никуда. Но дела, кажется, начали идти в гору. Может быть вскоре, она будет жить в красивом месте с посудомоечной машиной из нержавеющей стали. Было бы классно иметь такую снова – мытье посуды было смертным приговором для маникюра, не говоря уже о состоянии кожи.

Не то, чтобы у нее было так много посуды – если было четыре тарелки, из которых можно было выбирать – это было хорошим днем. Но время было нещадным к Кендре и ей требовалось все сильнее ухаживать за собой. Для девушки, чьей главной ценностью была внешность, это было важным, и Кендра использовала секс как валюту. Это было единственным, в чем она была хороша. Вот почему, когда старый школьный приятель познакомил ее со своим планом, она за него ухватилась. Еще бы мать твою. Денег, что он заплатит, ей хватит, чтобы начать новую жизнь. Бонусом станет то, что она поможет другу – а говоря о друзьях, он был лучшим. Она всерьез обожала его. Очень. Всегда обожала. Было грустно, что жизнь развела их в разные стороны после выпускного.

Ее уровень жизни постепенно сходил на нет, и привел в уродливое место за прошедшие годы, так что обваливающиеся апартаменты очень хорошо отражали существование Кендры, физическая манифестация ее внутреннего разрушения. Так же как он делал в прошлом, когда в жизни Кендры происходило что-то плохое, Мейсон спешил на помощь. Его телефонный звонок в прошлом месяце прогремел как гром среди ясного неба, но Кендра была готова на все, что бы он ни предложил. Первое – у нее никогда не было сильных моральных убеждений, и второе то, что она сделает все ради Мейсона. Она любила его. Всегда любила.

Он также заботился о ней – но, не так как ей бы того хотелось. Они были друзьями, хорошими друзьями. Даже после происшествия в младшей школе, Мейс был одним из немногих людей, что остались с ней, так что она всегда была рядом с ним, и отказывалась покидать его, неважно какими ревнивыми становились его многочисленные подружки.

Опять же, все друзья Мейсона навсегда были преданы ему, а он им. Он был именно таким типом харизматического парня. Бен Бенеке, полузащитник гигантского роста, вечно тусовался с Мейсом, следуя за ним как будто они были привязаны веревкой друг к другу и купался в отраженных лучах славы Мейсона. Они познакомились в первом классе или это была, какая то тупая история наподобие.

И, конечно же, Джейк Эмерсон, лучший друг Мейсона и его кузен – они были вместе с рождения, учитывая, что были родственниками, а сейчас вместе владели бизнесом. В средней и даже в старшей школе, они оба были так похожи, что могли бы сойти за родных братьев, даже за гребаных двойняшек, но все равно Джек не шел ни в какое сравнение с Мейсом.

Никто не мог с ним сравниться – даже если бы у него был идентичный близнец или клон. Просто в Мейсоне было нечто такое, некая непостижимая и непреодолимая энергетика, обаяние, харизма, драйв – что-то такое.

Что касается девушек, Кендра была уверена, что одна из Мейсоновских подружек в старшей школе попытается удержать его, но ни одна не будет успешна в этой гонке. Тесс Гарднер из кожи вон лезла, терроризируя девушку ради которой он ее бросил – маленькую-мисс-совершентсво Шеннон Грэхем. Кендра находила всю эту драму забавной, особенно когда Тесс зашла так далеко, что подбросила дохлую крысу в шкафчик Шеннон, совершив преступление, за которое осталась безнаказанной. Она определенно напугала Шеннон, психованная сучка, но ей не удалось вернуть парня. Он уехал в колледж холостым и встретил свою жену через некоторое время. Кендра не была уверена, когда; она только знала, что он был женат год или около того.

Из-за его недавней просьбы Кендра не утратила сон. Она никогда не встречала эту женщину, но Мейсон сказал, что та редкостная сука, что стало достаточным аргументом для Кендры. Да и кому какая разница? Никакой... ну, кроме самой миссис Колдвелл.

И той женщине, на которую они хотят повесить убийство.

Но когда вообще Кендре было какое-то гребаное дело до нее? Она была толстой и неуклюжей, непривлекательной девчонкой, которая даже не пыталась понравиться людям. Как она осмелилась быть и уродиной и вместе с тем сукой. Кендра сразу же и очень сильно невзлюбила эту тупую девчонку, появившуюся в холле старшей школы, на первом курсе. Последний раз, когда Кендра пыталась поставить Джейн на место, замарашка попала на неделю в больницу, а Кендра была исключена из школы за участие в этом деле. Не то, чтобы она планировала это или что-то в этом роде. Просто так вышло.

Но Кендра не пролила не слезинки по этому поводу, по правде говоря. Когда Мейс впервые позвонил чтобы рассказать свой план и сказал, что им нужен козел отпущения, может быть кто-то из старшей школы, она сразу же подумала о Джейн. Кендра очень ясно помнила, как жалкая девчонка пускала слюни по Мейсону, когда он вообще едва знал, что она живет на планете. Кендру раздражало, что толстая сука ботаничка будет ошиваться около него.

Кендра на самом деле начала ненавидеть Джейн после первого футбольного матча на первом году старшей школы. Мейсон стал сверхновой звездой в команде, попав в команду еще в средней школе «Сандрингхем», чтобы присоединиться к ней как перейдет в старшую школу.

У Кендры и ее друзей были места в первом ряду, прямо позади чирлидерш. Кендра почти попала в чирлидеры, но Шеннон Грэхем тоже решила попробовать и взяли ее, а не Кендру. Шеннон была одной из самых популярных девчонок в городе, конечно же, потому что она начала встречаться с Мейсоном на тот момент. Они составляли идеальную пару. В тот вечер Кендра поеживалась, сидя на трибуне, тонкие пальцы держали в руках чашку горячего шоколада, и следила за игрой, когда услышала разговор двух девушек позади.

– Мейсон победит в игре, ставлю на все. Только посмотри на него: он совершенен.

– Я не знаю, насчет совершенен, но он определенно горяч. Я сомневаюсь, что он будет решающим фактором в игре, все-таки он новенький. Может в следующем году… или на третьем году, но не сейчас.

Первая девушка практически зашипела на свою подругу:

– Не смей высказываться неуважительно о нем. Он принесет больше чем один тачдаун. Просто подожди. Я могу чувствовать это костями. Его игра это поэзия в движении.

– Неважно, – протянула другая девушка.

Кендра повернула голову, чтобы посмотреть на своих конкуренток. На тот момент, она все еще надеялась, что между ней и Мейсом могут возникнуть романтические чувства. Эта надежда не умирала до середины второго курса, пока он кристально ясно не обозначил, что считает ее очень хорошим другом, но никогда не сможет испытывать к ней ничего кроме платонических чувств. Он сказал, что не хотел бы портить их прочную дружбу. Кендра надеялась, что именно это послужило причиной, а не то, что она недостаточно хороша собой. В действительности, Кендра успела закрутить роман почти с каждым в футбольной команде к концу четвертого курса. Единственные с кем она не переспала, были Мейсон и Рик Брандо, но Кендра была уверена, что Рик был гомосексуалистом.

Когда она увидела, кто млел по Мейсону тем вечером, она ощутила, как ее разрывают две эмоции: смех от абсурдности этого и гнев на дерзость тупой девчонки. Как будто бы у нее хоть когда-нибудь появился бы шанс с самым горячим парнем школы. В ту минуту Кендра была наполнена ненавистью к девчонке-изгою по имени Джейн Дженсен.

Просто потому что та имела дерзновенность думать, что может быть влюбленной в самого популярного парня в школе.

Просто потому что та существовала.

Просто потому что.

Не то чтобы Мейсон принадлежал Кендре – определенно нет. Она знала это и даже через какое-то время смирилась. Он будет встречаться с другими девушками, но они всегда должны терпеть Кендру как его подругу. Если нет, они его девушками долго не пробудут.

Они и так долго не держались: Мейсон был нетерпеливым и девушки ему быстро надоедали, но эти два недостатка были его единственными, так что можно было их не считать – по крайней мере, пока они не были направлены против Кендры. Таким образом, несмотря на то, что она хотела Мейсона как никого в мире, они оставались только друзьями, пока Кендра последовательно прорабатывала весь состав спортсменов старшей школы. Некоторые из них ей даже понравились. Например, Томас Велес... и Адам Толедо. Да, Адам был чертовски мускулист.

Ни один бойфренд надолго не задерживался – в отличие от ее дружбы с Мейсоном. Она была его защитницей; устраняла ради него помехи. Вот почему Кендру так взбесило, что тупая, толстая Джейн Дженсен проводит свои дни, пуская слюни по Мейсону, как будто он в ближайший миллион лет обратит на нее внимание. Она не имела права даже думать о нем.

Кендра решила заставить Джейн заплатить за ее дерзость. Вот почему когда предоставился шанс, Кендра уцепилась за него, чтобы унизить девчонку, что вечно одевалась в коричневое и очень старалась быть незаметной. Сегодня Кендру можно назвать задирой, но тогда… это стало неким гребаным обрядом посвящения. Сильный против слабого. Никто не мог винить Кендру за ее подростковые выходки больше, чем кого-либо можно было обвинить за тупое дерьмо, совершенное в юности.

В тот раз… в тот раз это было золотым шансом, чтобы добраться до Джейн. И все прошло как по маслу. Мейс взбесился по поводу ее импровизации, но Кендра воспринимала каждую неожиданную вероятность как подарок. Она до сих пор еще не понимает его реакции. Да, они так не планировали, но все прошло просто отлично. Но нет, он хотел, чтобы каждая маленькая деталь была спланирована до девятой степени – Кендра же с другой стороны была девушкой лови-момент, а не тем типом парня, которым привык быть Мейсон.

В любом случае, она загладила свою вину перед ним, когда рискнула пойти в дом Джейн, выдавая себя за риелтора, когда какой–то жуткий чувак начал мешаться ей, спрашивая ее, что она там делает. Кендра пошла туда, в надежде оставить больше инкриминирующих улик, письмо якобы написанное Джейн Мейсону, в котором она признавалась бы в своей любви к нему. Она положила его в шкафчик с нижним бельем замарашки, засунув его под трусики, которые к удивлению Кендры были довольно интересными. Какая растрата, это уж точно.

Она уже собиралась к дьяволу убраться из дома Джейн, когда ее посетила мысль, а стоит ли оставлять там письмо. Что если из-за него Мейсона тоже посчитают виновным? Здесь они переступали тонкую и опасную грань – супруг всегда первый подозреваемый. Плюс, Мейсон предупреждал ее не приближаться к дому Джейн, хотя она и думала, что он чрезмерно осторожничает. Не то, чтобы полиция когда-либо заподозрила Кендру. Решая оставить письмо или нет, она услышала, как прозвенел звонок на двери, и смылась оттуда. Теперь же она слегка беспокоилась, не сделала ли ошибку, но у нее было много времени забрать его, если понадобится.

Вибрация ее телефона вернула ее в реальность – ей сегодня предстояла встреча с боссом. Она называла его боссом, потому что он, по сути, владел ей – на данный момент, по крайней мере. Наиболее точно старого ублюдка можно было бы описать как сладкого папочку, хотя он и не давал ей вдоволь сахара, а лишь ровно столько, чтобы держать ее на плаву и на поводке. Он оплачивал ее месячные счета в обмен на услуги, предоставляемые, когда и где бы он ни хотел их получить. Целую кучу еб*ных услуг. Когда она подцепила его несколько лет назад, то посчитала, что он не на многое то и способен в своем возрасте и это будут легкие деньги.

Они ими не были.

П-ф-ф. Ей очень повезло заполучить мужика, который все еще может в постели тоже, что и молодой парень. Она жарится с ним уже три года, а он не показал никаких признаков увядания. Схватив телефон, она проигнорировала звонок, вместо этого написав текстовым сообщением, что будет внизу через пять минут, но его это не удовлетворило. Через минуту ее телефон зазвонил снова.

– Я почти готова, сэр.

Козел настоял на том, чтобы она называла его так. Ему в следующем году исполнится шестьдесят, и он сказал, что заслуживает уважения и почтения в его годы.

– Кендра как много раз и какими способами я должен тебе сказать, что ожидаю пунктуальности? Моя рука болит от битья твоей тощей задницы на прошлой неделе, так что не заставляй меня делать это снова.

Ее лицо запылало от воспоминания о битье ремнем, что устроил ей этот ублюдок садист, чтобы наказать ее за то, что она забыла принять противозачаточную таблетку. Он жестоко отхлестал ее по бедрам и заднице, и они только начали заживать.

– Нет, сэр. Я просто хочу выглядеть красивой для вас.

– Ну, для этого должно произойти маленькой чудо, – сказал он едва слышно, но достаточно громко, чтобы она услышала эту ехидную ремарку. – Просто тащи свою задницу вниз. Я уже подъехал.

– Да, сэр, – сказала она и отсоединилась. – О, боже мой, – закричала она на стену, – не могу дождаться, чтобы сказать старому козлу пойти и трахнуть себя самому. Миллион долларов подарит мне возможность сжечь все мосты. И кто знает? Может я даже смогу приобрести немного мебели пока я в деле.

Она выскочила из апартаментов, ее каблуки застучали по голому деревянному полу.

Аарон Риндер сидел в своем белом «Лексусе» с не выключенным двигателем. Он выглядел как мужчина, который был в молодости красив, но те же самые черты, что делали его привлекательным – глаза цвета миндаля, заостренный нос, угловатые скулы – теперь придавали его лицу жесткость. Или все дело было в его мерзком характере – все его дурные настроения отпечатались на лице в виде вечной хмурости.

Что бы ни было причиной, Кендра была вынуждена на это смотреть. Она ближе подошла к обочине и открыла пассажирскую дверь.

– Добрый вечер, сэр, – сказала она настолько сладким голосом, насколько могла выдать, и села в машину.

Его анемичные голубые глаза просканировали ее вверх и вниз, прежде чем он, нахмурившись, завел мотор и мягко отъехал от обочины. Как только они выехали на автомагистраль, он набросился на нее со словами:

– Ты хоть понимаешь, что я плачу целую кучу денег каждый месяц за дырку на стороне – и это лучшее что ты можешь предложить? – он указал на нее подбородком. – Ты выглядишь как уличная дешевка, Кендра. Честно, вероятно было бы лучше мне подцепить шлюху в стриптиз клубе. По крайней мере, мне бы не пришлось каждый месяц тратиться на твое содержание.

Кендра практически прикусила язык, пытаясь молчать. Старый ублюдок оскорблял ее с тех пор, как они встретились год назад на вечеринке, но в этот раз его жалящие слова пересекли даже ее практически несуществующие границы. Называться частью тела – да еще и так грубо – как будто вся ее ценность заключалась только в этой части ее анатомии, было практически больше, чем она могла вынести. Мысль о том чтобы вонзить свой маленький выкидной нож в его бледный живот всерьез ее захватила.

Его глаза вновь оторвались от дороги и посмотрели на нее.

– Все поздние ночи и все наркотики, что ты принимала, сыграли свою роль, моя дорогая. Если ты полностью утратишь свою привлекательную внешность… тогда что ты будешь делать?

Она отклонилась назад на подголовник и повернула голову, чтобы вступить с ним в спор.

– Какое тебе дело? Ты просто покупаешь товар, верно? Дырку, так ты сказал?

Он не отреагировал на ее комментарий. Вместо этого, держа глаза на дороге, его рука скользнула вниз, чтобы расстегнуть молнию на его брюках, а затем он потянулся рукой к ней, схватив ее за шею, и заставил ее опустить голову на его колено.

Кендре пришлось использовать каждую унцию силы воли, чтобы унять ярость. Она ненавидела этого уе*ка каждой клеточкой своего тела. Она не могла дождаться дня, когда он ей больше не понадобится.

Скоро.

Кто знает? Может он встретит ту же судьбу, что и жена Мейсона?

Глава 18

Мотор автомобиля находился в режиме ожидания, в то время как детектив Фитцгиббонс ждал пока его напарница не выйдет из гастронома. Было пасмурное утро, а влажный воздух был густым и неприятным, повисшим как туман. Слишком тепло для октября, подумал он, ослабив воротник, дернув его вниз двумя пальцами. Он подумал, может ему стоит оторвать свою задницу от кресла и пойти посмотреть, что ее так задержало, но тут же заметил, как она выходит позади большой группы покупателей. Роб потянулся через автомобиль к открытому окну, чтобы взять у нее стаканы с кофе.

– Спасибо. У меня для тебя есть булочка с маслом. Вот.

– Что никаких яиц и сэндвича с беконом сегодня?

Она открыла дверь и забралась внутрь.

– Тебе бы лучше употреблять меньше холестерина, Фитц.

Он фыркнул.

– Хлеб и масло звучат не намного лучше.

Мила шикнула.

– Не смеши меня! Я не знала, что еще взять. Это чертов магазинчик у дома, а не ресторан.

Раскрыв вощеную бумагу, он откусил большой кусок от булочки. Та была все еще теплой, а масло растеклось внутри и впиталось в хлебные поры. То как оно скользнуло по его горлу, сразу же улучшило настроение. Крякнув, мужчина облизал губы.

– Сегодня нам предстоит поговорить с некоторыми из коллег миссии Колдвелл – разделаться с этим. Попытаться доказать или опровергнуть слухи об адюльтере.

Фитцгиббонс поднес свой бумажный стаканчик с кофе к губам, ожидая ее ответной реакции.

Мила покосилась на него.

– Я в этом уверена. Послушав ее мать, ты бы подумал, что она чертова-мать-Тереза.

Он сделал первый глоток кофе и почти выплюнул его, обжегшись. Проглотив его, Роб покачал головой:

– Вот дерьмо. Обычно кофе теплый. Я не ожидал, что там будет жидкая лава.

Его напарница закатила глаза и вздохнула.

– Тебе всегда есть на что жаловаться, Фитц.

– П-ф-ф. Да ладно. Давай посмотрим, что всем этим рекламщикам есть сказать о мадам Колдвелл.

Мила пристегнула ремень и захлопнула дверцу.

– Поехали.

Пока они ехали, Фитцгиббонс размышлял о том, что удалось узнать в ходе расследования на данный момент. Все его внутренние ощущения покалывали в отношении Джейн Дженсен, хотя головой он понимал, что она мало подходит на роль убийцы. Интересно, что думает его напарница?

– Итак… Мила, – начал он.

Она была занята, жуя свою булочку. Ее была с ломтиком бекона, как он заметил. Может быть, ему достанется такая завтра. Наконец, когда она на него посмотрела, ее рот был набит едой.

– Что?

– Расскажи мне, что думаешь о нашем расследовании.

Женщина проглотила еду и запила кофе.

– О-у, ты прав. Он горячий. Э-м-м... Я пока не сформировала определенного мнения, если быть честной.

– М-м-м, – все, что сказал мужчина, его мысли, пробегались по всей информации, как по картотеке.

– Чем вообще занимается эта контора? – спросил Роб, оглядывая высокотехнологичное лобби в офисном здании.

Мила Кельвин засмеялась.

– Они называют себя бутик-агентством – что бы, черт возьми, это не значило. Они занимаются написанием пресс-релизов и пытаются скрывать своих клиентов от глаз публики. Плюс, если кто вовлечен в скандал, они пытаются снова их отбелить через свое агентство. Что-то вроде этого. Красивое здание, верно?

Роб Фитцгиббонс засмотрелся на роскошную мебель.

– Да, красивое. Рекламщикам должно быть много платят. На каком они этаже?

Мила просмотрела указатели.

– На семнадцатом. Номер семнадцать-одиннадцать. Пошли.

Они зашли в лифт из нержавеющей стали с другими людьми и молча, смотрели, как мелькают цифры этажей.

На семнадцатом этаже, четверо из них, включая двух детективов, вышли. Роб вытащил свой блокнот из кармана и проверил имя: парень по имени Рафаэль Боно был главой маленькой фирмы.

Два человека, что вышли из лифта вместе с ними, также направились к номеру семнадцать-одиннадцать. Мила пробормотала что-то себе под нос, но он не расслышал.

Они быстрее пошли к двойным дверям номера и были остановлены длинным невысоким стеклянным столом. За ним сидела женщина с красными волосами. Она была одета в платье с принтом черное на белом, черные леггинсы, балетки, а ее ногти были неонового оранжевого цвета. Она кивнула, тем двоим, что прошли мимо нее, очевидно работникам, и затем обратила свое внимание на детективов, ее ясные зеленые глаза зажглись любопытством.

– Могу я вам помочь?

Он протянул свой значок.

– Детектив Фитцгиббонс, а это детектив Кельвин. Мы здесь, чтобы увидеть Рафаэля Боно.

Он произнес это все с ирландской певучестью.

– Боно, – возразила она, – как Сонни Боно.

Она приглушила голос до громкого шепота и сказала:

– Если вы знаете, кто это, потому что я нет. Но это то, что Рейф говорит людям все время.

Роб криво улыбнулся, никогда не стесняясь использовать свой ирландский шарм на женщинах, неважно какого они возраста. Даже его четырехлетняя племянница не была спасена от этого.

– Сколько лет Рейфу?

Она ответила на его улыбку подмигиванием.

– Старше чем я, это уж точно. Подождите здесь, пока я посмотрю, не свободен ли он.

Роб почти что возразил, что ему лучше бы быть, ведь у него нет выбора, но решил, что будет пока что хорошим копом. Она вскоре вернулась и повела детективов в офис Боно.

Рафаэль Боно совсем не был старым. Ему, вероятно, было ближе к сорока годам, примерно несколько лет еще ему оставалось до этой отметки. Фитцгиббонс внимательно посмотрел на него. Мужик был ростом всего пять футов восемь дюймов (прим. перевода: примерно 1 метр 72 см) или даже меньше, но его уверенная осанка компенсировала это. Он был одет в пошитый на заказ жемчужно-серый костюм и белую крахмальную рубашку, так безупречно, что его невысокий рост нисколько не влиял на впечатление от него. Он также был весьма сердечен по отношению к ним. Когда Роб пошел вперед, следуя за женщиной от стойки ресепшена к роскошному угловому офису, Боно вышел поприветствовать их, протягивая руку и одарив гостеприимной улыбкой.

– Добрый день, детективы. Пожалуйста, проходите в мой офис.

Роб осмотрел офис, прежде чем сел на кожаную лавочку напротив стола, указанную ему. Боно же пошел на другую сторону и положил руки, с широко расставленными пальцами на стол.

– Спрашивайте все, что вы хотите знать. Я хочу помочь всем, чем могу, если это поможет расследовать ужасное убийство Кейт, – он сцепил свои наманикюренные пальцы на груди. – Это стало личной потерей для нас – она была отличным работником и великолепным человеком.

Как только Боно открыл свой рот, Роб уже знал две вещи: во-первых, Рафаэль Боно был геем и, во-вторых, несмотря на всю его правдоподобную игру, он презирал Кейт Колдвелл, но держал ее на работе, потому что она была незаменима. Назовите это коповской интуицией.

– Начнем с самого простого, – начала Мила. – Как долго она здесь работала?

Глаза Боно метнулись к потолку. Роб заметил, что тот повернул их вправо. Это было очень важной деталью, несмотря на всю свою достоверность, он будет отвечать правду на этот вопрос.

– О, должно быть уже более двух лет. Я могу запросить записи о сотруднике, если вы хотите и сказать вам более точно.

– Пока что не утруждайтесь, но по пути отсюда, если кто-то мог бы взглянуть, это может помочь. Вы наняли ее сами или это сделал кто-то другой?

– Это был я.

– Вы помните, что вас тогда заинтересовало в ней?

Его глаза снова повернулись направо – честный ответ.

– Ее клиентская база данных, которую она наработала, будучи фрилансером, была впечатляющей. Я бы взял ее только за это, но она также обладала личным стилем – и идеально вписалась бы в наше агентство.

Еще один вопрос и честный ответ.

– Как давно существует ваше агентство?

Вверх в потолок и направо.

– Мы будем праздновать нашу пятую годовщину в марте.

– Какой была ее репутация здесь? Ее любили?

– Х-м-м, – сказал он и в этот раз, когда он подумал об этом, посмотрел налево. Роб решил, что здесь он соврет. – Я бы сказал… она весьма нравилась некоторым людям.

– Вы могли бы выражаться точнее?

Он издал сдавленный смешок.

– Ладно, мужчины в особенности любили Кейт – она была красавицей. Женщины… – он неопределенно помахал рукой, – не очень. Если быть откровенным, Кейт могла быть временами той еще сукой. Она всегда была очень прямолинейной, то качество, которое не все оценят.

– Кто-нибудь ненавидел ее достаточно, чтобы причинить вред, как вы думаете?

Его руки задрожали.

– Боже, нет, не думаю. Я говорю о мелких склоках, а не о чем-то, что может повлечь за собой убийство, боже сохрани. Все очень ценили способности Кейт в сфере рекламы. Она была так хороша в этом, что могла заставить, кого угодно выглядеть отлично – превратиться из демона в ангела. Наше агентство без нее уже не то, что прежде. Фактически, – сказал он, выпрямляясь в кресле, – я умолял ее перейти на полный рабочий день. Она начала работать здесь только по паре дней в неделю, и я продолжал просить ее задержаться или прийти в выходные. К тому времени как она умерла, то почти перешла на полный рабочий день.

– Не было ли у нее интрижки с кем-либо из сотрудников мужчин?

Странный взгляд отобразился на его лице, а его глаза снова посмотрели налево. Другая потенциальная ложь.

– Этого не может быть, я о таком не слышал. У нее был замечательный муж.

Роб почти засмеялся при его комментарии. Боно влекло к Колдвелл?

– Как много сотрудников работает в вашей фирме, сэр?

– В текущий момент у нас шесть рекламных представителей и два администратора. Также мы нанимаем временных сотрудников.

Мила подняла взгляд от своего блокнота.

– Вы учли также и мисс Колдвелл?

– Да. Так что, пожалуй, теперь у нас их пять.

– С кем еще мы могли бы поговорить?

Боно покачал головой.

– Я не знаю никого, кто бы мог пролить больше света, чем я, но есть ее самая близкая помощница, ее зовут Беттина Росс.

– А мужчина? Помощник? – подтолкнул Роб.

– Мужчина?

Он засмеялся.

– Ну, здесь трое мужчин и считая Кейт, три женщины, не считая административный персонал – из администраторов Кейт имела дело только с Эммой. Вы можете поговорить со всеми тремя парнями, но я не обещаю никаких результатов.

– Все трое работают здесь два года? – Роб закрыл блокнот и повернул голову, чтобы попытаться разглядеть что-либо сквозь матовую стеклянную стену. – Они сейчас здесь?

Боно взял трубку телефона и нажал кнопку.

– Тесс, кто сейчас в офисе? Ага. Кай когда вернется? О'кей, спасибо.

Он посмотрел на детективов.

– Из троих мужчин, здесь сейчас только один, а еще один вернется в офис через час.

– А третий?

– В Лос-Анджелесе. Вернется во вторник.

Они оба встали, затем их примеру последовал и Боно.

– Отведите нас к первой жертве, пожалуйста – о, и нет ли здесь офиса, который мы могли бы использовать?

Боно кивнул, когда они втроем толпились в дверях.

– Вы можете использовать наш конференц-зал.

Фитцгиббонс поместил свое большое тело в черное офисное кресло напротив Алекса Йойо Арройо, пристально изучая его, прежде чем заговорить. Его черные волосы были зачесаны назад, а ногти отполированы. Но самым выдающимся аксессуаром все же была чрезмерная самоуверенность. Вокруг парня распространялась некая аура, на которую было плевать Робу. Арройо было около тридцати, хорошо выглядящий парень, который слишком заморачивался по поводу совей внешности.

– Рейф сказал, вы хотите видеть меня, детективы?

Такой типаж хипстеров вымораживал Роба, и он не мог понять, почему женщин тянет к таким придуркам, но краешком глаза, он мог видеть, как загорелся интерес в глазах его напарницы, как только этот говнюк важно прошел в конференц-зал. Роб не смог сдержать усмешки, так как мог бы поклясться на целой куче Библий, что Кельвин играла за другую команду.

Может быть, ему стоит уступить ей право вести допрос? Он практически молниеносно решил сделать именно так и подождать пока она не начнет. Когда она посмотрела на него минутой позже, он подал ей знак начинать.

– Йойо. Необычное имя, – начала она с небольшого комментария. – Это прозвище, сокращенное от имени или потому что вы играете с игрушками?

Мужчина, обладающий темной красотой, тонко улыбнулся.

– От моего имени.

Роб следил за выражением его лица, так же как и за языком тела. Он сразу не проникся к нему доверием – но мог бы сказать тоже самое о каждом в этом офисе. Они все были, до какой-то степени, ненастоящими. Этот парень выглядел, так как будто регулярно посещал спортзал и тратил все свои лишние деньги на шмотки.

– Хорошо, мистер Арройо, мы здесь, чтобы задать вам вопросы о Кейт Колдвелл. Как хорошо вы ее знали?

Йойо пожал плечами и растянул губы.

– Я знал ее достаточно. Достаточно, чтобы знать какой беспощадной она была, когда дело касалось бизнеса.

– Как долго вы ее знали?

Его глаза посмотрели вверх и налево.

– М-м-м, я бы сказал, с тех пор как она появилась здесь. Кейт была тем типом женщин, что привлекают к себе внимание.