Текст книги "Девушка по соседству (ЛП)"

Автор книги: Лиза Аурелло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Доктор говорил почти шепотом, но она все еще могла слышать его, несмотря на отдаленное бормотание других голосов.

– Теперь, я могу сказать, что это может быть больше чем ретроградная амнезия – неспособность создавать воспоминания после травматического случая. Мы должны подождать и посмотреть, что...

– Ребенок в порядке? – скрипучий голос Джейн, перебивший его, был на грани паники.

Комната погрузилась в молчание, слышен был лишь шум аппаратов.

– Ребенок? – доктор спросил эхом. – Там был ребенок, в машине с вами?

Он повернулся к медсестре стоящей рядом.

– Вы не могли бы проверить, были ли пассажиры в ее автомобиле?

Затем он повернулся снова к ней.

– Джейн, не беспокойтесь. Обо всем позаботятся.

Доктор продолжал говорить тихим голосом, обращаясь не к девушке, а к кому-то еще в комнате, вероятно считая, что его пациентка была едва в сознании. Его голос оставался успокаивающе монотонным, без сомнения в надежде приободрить ее с тех пор как она пришла в себя.

Он, должно быть, посчитал, что она не может слышать его, но она слышала. Каждое слово. Ей всего лишь было трудно отвечать.

– Кажется, также затронута долгосрочная память, – доктор похлопал Джейн по руке. – По всей вероятности, вы поправитесь целиком или почти по мере восстановления. Пока что, мы поможем вам чувствовать себя лучше и становиться вновь собой. Теперь, я хочу, чтобы вы отдыхали.

– Хорошо, – ее голос был таким слабым, что доктору пришлось склониться над ней.

Доктор Лавелль вышел из реанимационной палаты Дженсен, в сопровождении кого-то еще. Джейн расслышала негромкий разговор доктора с какой-то женщиной.

– Лоис?

– Да, доктор?

– Я хочу, чтобы за мисс Дженсен тщательно наблюдали следующие двадцать часов. Вы поняли?

– Да. Должна ли я подготовить ее к трансплантации? В ее водительских документах указано, что она готова стать донором.

– Нет, это преждевременно. Пока что, стабилизируйте ее и следите за значительными отеками – это наиболее высокая опасность и практически неизбежная. Я вернусь проведать ее через час, – он остановился на секунду. – Сделайте мне одолжение, Лоис. Проверьте рапорт по мисс Дженсен, чтобы посмотреть есть ли там упоминания о других пассажирах в автомобиле пациентки. Мы сделали тест на беременность, и результат был отрицательным, но пациентка упомянула ребенка. Я практически уверен, что она заблуждается, но стоит проверить. Я надеюсь, что у нее нет ребенка, ждущего ее дома.

– Конечно, доктор. Я буду счастлива помочь.

Ни один из них не услышал, как застонала Джейн при упоминании о донорстве органов. Единственная слезинка скатилась по ее щеке, когда она подумала о своей неизбежной смерти и о том факте, что у нее нет никаких детей, ждущих дома. Или, по крайней мере, так сказал доктор.

Единственной мыслью бившейся в ее голове, было утверждение, что ей пора умирать. А она не хотела.

Глава 4

Звонок поступил в семнадцать часов двадцать пять минут, когда Мэлани Бартоломью, коллега Джейн Дженсен и единственная настоящая подруга, уже готовилась покинуть офис в конце дня. Она сидела, оперев ноги, обутые в коричневые сапоги, на открытый ящик стола, призадумавшись, пытаясь решить, что ей делать дальше – ехать домой, или же пойти купить новую пару туфель. В прошлый уикенд она встретила в баре «Ноун» мужчину, который настойчиво просил ее номер телефона, и его прощальные слова были обещанием позвонить. Опять же, Мэл была очень пьяная, на грани отключки, так что может он был не так уж и горяч – все выглядят прекрасными перед закрытием бара. Может быть, она даже дала ему неверный номер.

Даже не принимая во внимание перспективу маячившего свидания, не было никаких причин не покупать эти новые туфли. Отклонившись назад, она запустила пальцы в свои короткие черные волосы. Ей нравилась их шелковистость, после новой стрижки. Все-таки в парикмахерских кондиционеры лучше.

– Мэл?

Глубокий голос Нейта Томпсона, зовущего ее по имени, вырвал Мэлани из задумчивости.

– Что случилось?

– Телефонный звонок на четвертой линии. Женщина. Не говорит, кто она. Хочешь принять его? Звучит как будто это коллектор, – он приподнял брови, взмахнув рукой.

Мэлани прищурилась и бросила ему грязный взгляд.

– Туфли стоят денег, осел.

Он знал, что она шутит. Они все время подкалывали друг друга так и эдак с тех самых пор, как Мэл стала одержима туфлями – ходячее клише в этом отношении – а ее стол все время был окружен пакетами после шопинга.

– Да, я приму этот звонок.

Она взяла трубку и нажала на кнопку соединения.

– Алло?

– Это Мэлани Бартоломью? – спросил гнусавый голос на другом конце линии.

Кожу на задней части шеи Мэл защипало.

– Да, это я. Чем могу вам помочь?

– Мисс Бартоломью, вы указаны как ближайший родственник Джейн Дженсен, Киплинг-роуд 1632, Ривердейл. Это верно?

Сердце Мэл заколотилось как трепещущие крылышки птицы, готовой взлететь.

– Да, – удалось выдавить ей, – это верно.

– Мне жаль сообщать вам, но мисс Дженсен попала в серьезную автомобильную аварию и сейчас находится в реанимации в Вестчестерском отделении общей хирургии, ее состояние критическое.

Шок от известий был как удар кулаком в живот, и Мэлани согнулась пополам, резко выдохнув весь воздух из легких.

– О нет… боже мой. А… Я приеду так скоро, как только смогу.

– Спасибо. Поможет, если вы предоставите нам личную и страховую информацию мисс Дженсен.

– Да, да. Я постараюсь. Спасибо вам. Вестчестерское отделение общей хирургии вы сказали?

– Так и есть, мэм.

– Ладно, хорошо. Я буду там как можно быстрее.

Как только она повесила трубку, то стала метаться туда-сюда, и, в конце концов, села.

Успокойся и думай, Мэлани.

Паника не поможет Джейн; ей нужно сохранять голову на плечах и выработать план действий. Она хлопнула ладонями по столу. Во-первых, нужно найти страховую информацию Джейн. Звонившая из госпиталя конкретно об этом попросила. Джо Кэролл в отделе кадров должен иметь доступ к ней. Она вновь взяла трубку и набрала код связи с Джо, молясь, чтобы он задержался сегодня на работе. На третьем гудке, он взял трубку.

– Джо? Слава господу, ты все еще здесь. Это Мэлани из технического отдела. Слушай… мне нужна страховая информация Джейн Дженсен…

***

– Такси!

Желтый кеб включил знак занято, проезжая мимо нее. Ублюдок. Мэл выбросила средний палец в сторону водителя. Она знала, что козел сделал это намеренно, чтобы не подбирать ее. Она стояла под дождем десять минут, пытаясь поймать гребаное такси, и ее роскошные сапоги испортились от влаги.

– Да знаешь что? Пошло оно все нах*й, – громко сказала она и решила, что доберется до Джейн быстрее, поехав на метро со станции «Северное».

Центральный вокзал был в двух с половиной кварталах от нее, а Мэл все равно уже промокла. Она просто пойдет туда и сядет на следующий поезд. Было глупо с ее стороны пытаться поймать такси в дождь. Главным уроком, которому вскоре учится каждый, кто прибывает в Манхэттен, является то, что невозможно поймать такси в дождь – легче выиграть в лотерею. Либо половина такси скрывается в подземном бункере либо каждый на манхэттенском острове в дождь вызывает такси как часть некоего рода секретного языческого ритуала. Или одно, или другое.

В любом случае, поезд быстрее. Она успела как раз вовремя, даже имея в запасе дополнительные пятнадцать секунд, чтобы запрыгнуть на экспресс в восемнадцать часов девятнадцать минут. Она села у окна, наблюдая, как пролетает за окном пейзаж и думала о разговоре с Джейн, состоявшимся у них в прошлом году. Они выбрались выпить в пятницу вечером после адского рабочего дня. После всего, что на нее навалилось, Джейн опьянела после одного бокала вина.

Она опьянела не настолько, чтобы выглядеть неряшливой, так что Мэл заказала ей еще и пиво вдогонку. Джейн нужно почаще распускать волосы. Одетая в своем привычном стиле – мешковатом и зачастую коричневого цвета – Джейн уткнулась взглядом в стол, составляя идеальное сочетание с водяным кольцом, оставленным ее бокалом. У нее было что-то на уме.

– Мэл, могу я попросить тебя об услуге?

Поставив на стол свой «Негрони»⁸, Мэл держалась за кусочек льда, грызя его.

– В чем дело?

– Эм-м... а-ах, – бубнила она, смотря на то, как сама выписывает пальцем яростные восьмерки на поверхности стола. – Мне просто интересно, не станешь ли ты возражать, если я укажу тебя как ближайшего родственника в своих персональных данных.

Сочетание кампари и вермута расположило Мэл к дружеской беседе, но она была все еще слишком трезва, чтобы не задуматься о словах Джейн.

– Почему, Джейн? У тебя нет никого из семьи поблизости?

– Нет, в действительности нет. Мои родители уехали на запад в прошлом году. В Аризону. У меня здесь не так много друзей, но… если это неуместно, отлично. Я просто думала, что возможно…

– Нет, все хорошо, Джейн. Конечно же, я буду рада стать твоим ближайшим родственником.

– Правда? – она спросила, будто была поражена тем, что Мэлани согласилась.

– Да, правда. Теперь... – она опустошила свой бокал, – еще по бокалу?

Мэл скрывала свои чувства за алкоголем, но она была тронута этой просьбой. Ей также была жаль Джейн. Боже, это должно быть тяжело, не иметь никого рядом. Такое одинокое существование Мэл даже не могла себе представить – в ее семье было пять человек и все проживали в одном городе, плюс минус. В действительности, иногда она хотела, чтобы они жили подальше, и могли раздражать ее только по телефону. Оборвать телефонный звонок было проще, чем закрыть дверь у кого-то перед носом, и имело гораздо меньше последствий.

Не думая, что из этого что-нибудь выйдет, но сегодня это произошло, когда Мэл получила звонок из Весчестерского отделения общей хирургии. Она молилась, чтобы травмы Джейн были не такими серьезными, чтобы ее жизнь не была под угрозой. Что сказала та женщина из госпиталя? Ее состояние очень тяжелое... но ничего больше. Девушка подождет и посмотрит, что будет дальше.

По мере того, как за окном монолитные офисные и жилые здания уступали дорогу пригородным, Мэл видела все больше деревьев и поняла, что приближается к месту назначения. Спустя минуту, поезд прибыл на станцию, и она поспешила собрать вещи. Вооруженная медицинской страховой информацией Джейн и телефонным номером ее матери, Мэл направилась под холодный осенний дождь.

Когда Мэлани ворвалась сквозь автоматические двери на входе в госпиталь, она выглядела так, будто ради веселья извалялась в луже. Она была такой мокрой, что могла ощущать, как потоки воды текут вниз по ее спине. Пытаясь игнорировать неприятное ощущение, Мэл огляделась вокруг, чтобы сориентироваться.

Больничное лобби выглядело как пятизвездочный отель, с множеством пышных бежевых мягких предметов, дополненных матовыми металлическими конструкциями, и разбавленных дымчатым стеклом, все это было элегантно подсвечено. Если бы Мэл была здесь по менее печальному поводу, она бы больше оценила интерьер. А сейчас она пыталась сосредоточиться на том, чтобы найти нужное место и человека, который запрашивал у нее информацию и который может сообщить ей сведения о Джейн в ответ. Охранник с пивным животом и налитыми кровью глазами направил ее прямо по длинному холлу к приемному столу в отделении скорой помощи.

Мэл добралась до стола.

– Джейн Дженсен. Я здесь из-за Джейн Дженсен. Она будет жить?

Мэлани могла слышать бездыханную панику в собственном голосе, хотя задействовала все свои ресурсы, чтобы оставаться спокойной.

Женщина за экраном компьютера покачала головой.

– Вы ее ближайший родственник?

Девушка оживленно закивала.

– Вы должны подождать, чтобы поговорить с хирургом. Позже вам придется заполнить бумаги.

Со своей стороны стола женщина взяла планшет с кучей бланков и протянула ей.

Неохотно, Мэл приняла его и, повернувшись вокруг, нашла и присела на край покрытого винилом кресла, чтобы заполнить данные о страховке Джейн и личную историю болезней, насколько могла.

Когда она закончила с последним бланком, нацарапывая последние строчки своим неразборчивым почерком, она вернула их женщине и посмотрела на нее вопросительно.

– Нет никаких новостей?

Администратор взяла у нее бумаги, не торопясь с ответом. Прошла минута или около того, когда она посмотрела вверх и ответила на вопрос Мэл встречным вопросом.

– У мисс Дженсен есть родственники неподалеку? – завидев выражение лица Мэл, она поспешила добавить, – просто хоть вы, и указаны как ближайший родственник, здесь также сказано, что не являетесь кровной.

Ей пришлось припомнить тот далекий разговор в баре, чтобы ответить на вопрос, так что Мэл покачала головой.

– Верно… а, нет. Ее родители живут в Аризоне, и у нее больше никого нет. Поэтому она указала меня.

– Я боюсь, что только родным мы можем предоставить информацию о состоянии пациента и позволить навещать ее, мэм.

– Ладно, я ее приемная сестра. Почему этого недостаточно?

– Вы только что сказали, что у нее есть только ее родители…

– Ну, я думала, вы имели в виду биологическую семью, либо отведите меня к ней, либо никого не получите, – Мэл солгала сквозь сжатые зубы. – Итак… теперь могу я узнать? Или навестить ее?

Старая женщина с невероятно яркими красными волосами и двумя дюймами седых корней, нахмурилась и посмотрела на Мэлани прищуренным взглядом. Цвет ее волос напоминал Мэл о клубничном мороженом, которое она покупала в фургончике в те времена, когда ела все подряд. Внутри оно было сливочным, а сверху клубничным. Или наоборот? Пытаясь не пялиться, девушка терпеливо ждала, пока женщина не проглотит ее дерзкую ложь. После долгой минуты женщина пожала плечами, очевидно решив, что ей то какое дело до этого.

– Не сейчас. Ее только прооперировали и она в реанимации, но когда закончится срок действия анестезии, хирург придет оценить ее состояние и выяснить, не пострадал ли мозг. Я думаю, он захочет с вами поговорить, а затем возможно позволит ее увидеть.

Мэлани кивнула, используя носок сапога, чтобы почесать заднюю часть другой ноги. Это будет длительная и страшная ночь.

– Здесь есть кафетерий или что-либо такое поблизости, где я могла бы выпить кофе?

– Кафетерий на пятом этаже, но закрывается через полчаса. Есть «Старбакс» в полквартале отсюда, который открыт до полуночи.

– Ах, отлично, – Мэл выдохнула. – Первые хорошие новости, что я слышу сегодня. Спасибо. – Она сверкнула большой зубастой улыбкой в сторону женщины, так как давным-давно научилась, что никогда не вредно завести новых знакомых. – Принести ли мне кофе и вам?

Женщина вернула улыбку, открыв полный рот кривых зубов, которые, тем не менее, не портили ее улыбки.

– Нет, спасибо. Я ни за что не усну сегодня ночью, если выпью кофе. Знаете, у меня здесь записка, прикрепленная к файлу мисс Дженсен. Кое-кто приходил раньше, желая получить информацию о состоянии вашей приемной сестры. Друг, назвавшийся Эдом Дженсеном, но сказавший что не является родственником. Он просил, чтобы кто-либо из семьи мисс Джейн связался с ним и проинформировал о ее состоянии, и оставил номер.

– Ох, хорошо. Я возьму это. Спасибо.

Уходя, Мэл раздумывала над этой новостью. Подумала, что это странно. Но у нее не было времени думать об этом и дальше. Она позвонит ему позже, когда у нее будет больше информации на руках. Сейчас же, у Мэлани есть только пшик. Но этот вопрос продолжал грызть ее изнутри.

Кто, черт возьми, этот Эд Дженсен?

Глава 5

После одного телефонного гудка женщина взяла трубку.

– Алло?

Мужчина торопливо заговорил.

– Это я. Я звоню с одноразового мобильника. Просто скажи мне, что не ты приложила руку к этой автомобильной аварии…

Гортанный смех зазвучал в его ушах.

– Это был гениальный удар, не так ли, детка? Ты счастлив?

Закрыв глаза, он глубоко вдохнул сквозь сжатые зубы, пытаясь унять пульс, расслабить сжатые мышцы и упорядочить хаотичные и спутанные мысли.

– Счастлив ли я? – наконец удалось сказать ему с убийственным спокойствием. – Нет. Я очень далек от счастья.

– Почему, детка? Это идеально вписывается в наш план.

– Нет. Это вообще не то, что мы планировали, – тихо пробормотал он, пытаясь, но терпя неудачу в том, чтобы скрыть злость, которую испытывал… и, не сдержавшись, выпалил, – какого х*я ты творишь? Мы никогда не говорили о том, чтобы организовать аварию.

– Я увидела возможность и воспользовалась ей. Ты знаешь, carpe diem – лови момент. Я думала, тебе это понравится…

– Почему мне должно было понравиться, что ты убрала кого-то, устроив кровавую бойню на «хайвее»?

– Ради бога,– провизжала она, – весь этот план рассчитан, чтобы кое-кого убрать. Или ты вдруг забыл?

Мужчина убрал телефон от лица и прочистил ухо пальцем – ее пронзительный голос чуть не повредил его барабанные перепонки. Пытаясь успокоиться, он тщательно выверил свой голос.

– Ш-ш-ш, говори тише. Нам не нужно, чтобы был еще один труп, или я ошибаюсь? Что с тобой не так?

Теперь мужчина расхаживал, но это не помогало. Как случалось, что он не мог унять гнев? Ему надо было был выплеснуть его, чтобы высвободить часть вулканического давления – такого же колоссального как в Кракатао. В его голове, мужчина кричал на нее: ты тупая пи*да. О чем ты думала?

– У нас был четкий план… ― лишь сказал он вслух.

– Послушай, возможность представилась сама собой и была слишком хорошей, чтобы от нее отказываться. Я ехала домой после встречи с ней, как мы и планировали. Все прошло без сучка и задоринки, она меня не узнала. Когда я собралась уходить, поняла, что тупая сука давно ушла, так как я отвлекалась на разговор с Пернодом, но на пути домой остановилась на заправке справа от «Хайвея», и там-то я и увидела ее. Я просто подумала, что, если она разобьется в аварии, это сыграем нам на руку. И это было так смехотворно просто. Слишком легко.

– Из-за тебя погиб невинный человек. Ты же это знаешь, не так ли?

– Ты имеешь в виду мужчину?

– Да, я имею в виду мужчину, – эхом ответил он ей высоким голосом, насмехаясь над ней.

Просто не смог сдержаться, так как был слишком зол на нее. У них был тщательно продуманный план, а она отклонилась от него. Вот как совершаются ошибки, и людей ловят за руку. Ему не хотелось стать одним из них. Ей очень повезло, что она сейчас далеко от него – ей бы не поздоровилось.

– Да, хорошо… это было ненамеренно. Человек просто оказался в неправильном месте в неправильное время. Это называется сопутствующим ущербом.

Так как каждое слово, что она произносила, являлось высокооктановой подпиткой для его ярости, он ненадолго убрал телефон от уха, чтобы обуздать свой гнев, насколько может. Это не послужит никакой цели, им надо привести план в исполнение, придерживаться его. После нескольких глубоких вдохов, мужчина вернул трубку к уху и смягчил тон.

– Неважно. Я пытался узнать, в каком состоянии находится Джейн Дженсен, но госпиталь отказался сотрудничать. Я не думаю, что у тебя есть какой-то способ…

– Нет, но если повезет и она все же не умрет, станет овощем. Таким образом, ее смерть не будет на нашей совести, но все будет так, как нам надо. Было бы замечательно, да?

Он выдохнул и горько рассмеялся.

– Я испытываю соблазн вообще все отменить благодаря твоей импровизации. Такие вещи нужно тщательно планировать или нас поймают. Пожалуйста, помни, что многое на кону: наше будущее, если быть точным. Ты не можешь просто идти и совершать поступки, не задумываясь о том, к чему это все приведет. Я думал, что ты достаточно умна, чтобы понимать это.

– Слишком поздно идти на попятную. Пернод уже получил деньги, и планирует сделать все скоро. Я не знаю, как теперь выйти с ним на связь. Просто расслабься, хорошо? Все почти закончено.

– Да, – мужчина усмехнулся, – расслабься. Пожалуйста, окажи мне услугу и не испорть все к гребаным чертям. Все в порядке? Ответь мне.

– Да, все в порядке, все хорошо.

– И еще, заведи телефон, от которого в случае чего можно избавиться и используй его, чтобы связаться со мной в случае нужды. Не звони мне, я повторяю, не звони мне ни на какие другие номера. Усекла?

Он резко оборвал разговор и даже не проверил, нажал ли на сброс, не дожидаясь ее ответа. Мужчина пошел к своей брошенной сумке и вытащил кроссовки, потому что должен был сбросить это нарастающее напряжение, иначе просто взорвется. Бег был его терапией, а эндорфины выбранным наркотиком. Он любил пробежки, чтобы ощущать силу своих ног, каждый раз выбегая за пределы своей выносливости. Переобувшись, мужчина начал свой бег, все еще находясь в здании, почти сорвав стеклянную дверь с петель от той силы, с которой он ее распахнул настежь на своем пути.

Из своего кармана мужчина неожиданно уловил, как она вопит.

– Я действительно не понимаю, почему ты так расстроен. Честно не понимаю. Алло? Мейсон?

Глава 6

Джейн падала все глубже…

Глубоко и быстро, словно в черную дыру, и не было никакого способа остановить или замедлить падение.

Ее голова все еще пульсировала от огненной боли, но с каждым новым слоем глубокого забытья, Джейн это заботило все меньше. Она слышала приглушенные голоса, которые продолжали отступать вдаль, пока полностью не затихли. Джейн подумала, что один из них был очень похож на голос ее матери. Ей казалось, что ранее ее родители были здесь, пока она спала. И мать держала ребенка.

– Это твоя дочка, Джейн, – сказала ее мать, чей голос был до странности ровным. Лишенным проблеска какой-либо эмоции.

– Моя дочь? У меня нет детей – я сама ребенок.

– Тебе десять лет и это твой ребенок, – настаивала мать, все больше повышая голос. Почему он звучал так громко? – Как ты назовешь ее? – продолжала мать Джейн.

Джейн была в растерянности. Это действительно происходит? Ей казалось, что она говорила с доктором, который рассказал ей об аварии. Еще в его словах было что-то о воспоминаниях девушки, когда Джейн сказала ему, что учится в девятом классе. Тогда ей почти четырнадцать, никак не десять, осознала Джейн. Значит, мать сошла с ума. Но это не было новостью.

И у Джейн не было дочери, Боже упаси. Она бы помнила это. Почему ее мать здесь? Она никогда не беспокоилась о Джейн – ей никогда не было до нее дела. Джейн не могла понять, почему вдруг это чувство у матери появилось теперь. Или они стали ближе, а она просто не помнит.

Был кто-то еще в ее жизни… но Джейн не могла вспомнить, кто это был. Кто-то, кого она хотела видеть рядом с собой. У нее был друг… где-то. Может этот друг придет помочь ей. Что врачи сказали о памяти? Она точно не помнила, что они обсуждали. Ее голова болела так сильно, металлический привкус наполнил ее рот.

А теперь появились еще и эти темные волны перед глазами, будто она стояла на берегу в полночь и не видела океан, но знала, что волны идут прямиком на нее. Это было несколько пугающе – что если одна волна будет очень большой и смоет ее? Это то, как Джейн ощущала себя сейчас, но она думала, что может быть волны, зловещие они или нет, принесут ей хотя бы сон, если не забвение. Боль возрастала и утихала с каждой волной, которая прокатывалась по ней.

Ей нужно поспать. Или она уже спит? Джейн не могла сказать, в каком измерении сейчас находится, но продолжала слышать голос ее матери, все время спрашивающий о чем-то. Волны были нежными, в отличие от ее матери.

Тьма накатила на девушку как приближающийся шторм. Когда она наконец достигла ее, то поглотила Джейн, и она больше не чувствовала боли, а в голове не осталось ни одной мысли.

Правда, последней мыслью была мысль о смерти – ее собственной смерти. Она возникла в ее голове, потому что надвигающаяся тьма и была смертью. А может Джейн уже умерла? Но если бы да, почему у нее все еще есть какие-либо мысли? И почему слышит голос своей матери. Она в аду? Почему у нее такое ощущение, будто падает с большой высоты? Джейн практически могла ощущать, как ее тело набирает скорость, а она падает в глубокую черную дыру, все быстрее и быстрее. Джейн продолжала погружаться в нее, неспособная остановиться или замедлиться хоть на миг, и наконец, достигла дна – отрицая гравитацию и приземлившись с мягкостью – на той глубине, где нет ни мыслей, ни снов... нет ничего.

Черная дыра.

Теперь Джейн была мертва.

Глава 7

Мэлани в конце концов выследила хирурга Джейн и он ввел ее в курс дела. Судя по ее хирургической истории, отек мозга Джейн увеличился, несмотря на усилия команды хирургов по предотвращению этого. Поэтому ее хирург принял решение медикаментозно ввести Джейн в состояние комы. Мозгу требуется меньше кислорода, когда он находится в бессознательном состоянии, так что коматозное состояние – полезный инструмент при лечении черепно-мозговых травмах, объяснил он Мэл. Если дела обернутся хуже, ему придется ее прооперировать, удалив часть черепа, чтобы уменьшить внутричерепное давление, которое может усилить повреждение мозга или даже убить Джейн. Первые двадцать четыре часа являются наиболее критическими для жертв аварий, так что Доктор Лавелль убедился, что Джейн Дженсен будет проверяться каждые пятнадцать минут – без исключения, так он велел сотрудникам реанимации. Он делает все возможное для Джейн, ободрял он ее приемную сестру, но должен убедиться, что она понимает всю серьезность ситуации. Пациентка была на грани между жизнью и смертью – и эта грань могла сместиться в любую сторону.

Спустя несколько часов, Мэл вышла из реанимационных палат и заметила хирурга Джейн, говорившего с красноволосой администраторшей или медсестрой – Мэл не была уверена, какую должность та занимает. Он сказал ей, что уходит на перерыв немного вздремнуть.

– Вам удалось получить какую-либо информацию о семье Джейн Дженсен?

Старая женщина сделала гримасу.

– Если верить словам ее приемной сестры, которая была указана как ее экстренный контакт на ее работе, нет никого в пределах штата.

Мэл подмигнула. Встречайте Мэлани, новоявленную приемную сестру Джейн. Ее уши навострились при следующем комментарии.

– … итак, никаких детей?

– Нет, доктор.

– Это большое облегчение. Я думаю, если у нее есть домашние животные или что-либо такое, ее приемная сестра за ними присмотрит.

– Я поговорю с ней об этом, как только увижу снова.

– Спасибо, Лоис.

Мэл развернулась обратно, чтобы они не могли увидеть, что она подслушивала и пошла в другую сторону, решив немного подышать свежим воздухом. Мэлани начала чувствовать изнеможение, а ей предстояло быть на ногах еще несколько часов, в надежде дождаться, когда Джейн выйдет из комы, прежде чем она покинет госпиталь – если это вообще возможно.

Спустя час, устроившись в неудобном виниловом кресле, Мэл начала клевать носом, но вдруг почувствовала, как к ней кто-то прикасается теплой рукой. Встревоженная, она вскинула голову, и увидела доктора Лавелль присевшего на корточки рядом с ней.

– Может мне подыскать вам постель, чтобы вы могли несколько часов поспать?

Мэл улыбнулась симпатичному доктору.

– Это было бы прекрасно. Спасибо вам.

Он поманил ее пальцем за собой и привел ее в маленькую комнату с единственной кушеткой и полкой, заложенной простынями и полотенцами.

Мэл улыбнулась снова с благодарностью, и как только доктор закрыл дверь за собой, растянулась на кушетке и сразу же вырубилась.

Добрый хирург вернулся через четыре часа, чтобы разбудить Мэл.

– Хорошо вздремнули? – спросил он ее.

– Очень хорошо, – она улыбнулась. – Я чувствую себя на тысячу процентов лучше.

– Я тоже немного поспал. Давайте поохотимся на кофе, вы не против?

Когда они вдвоем пересеклись с медсестрой в холле, доктор Лавелль попросил молодого мужчину принести им две чашечки кофе и найти его во время обхода. Он повернулся к Мэл.

– Черный кофе – это единственный способ, благодаря которому все становится более терпимым, поверьте мне. Идите сюда. Моя первая пациентка – ваша сестра.

Замечательная медсестра, несущая кофе, нашла их даже раньше, чем они дошли до лифта. Мэл смотрела, как доктор осушил маленькую чашечку горького кофе за два глотка, и затем, казалось, стал энергичнее от кофеина. Лифт прибыл, и они вошли внутрь, нажав кнопку шестого этажа на котором располагалось реанимационное отделение. Снаружи комнаты Джейн, он посмотрел на ее диаграмму и широко улыбнулся Мэл.

– Она пережила ночь. У нашей девочки есть шанс.

Мэл просияла в ответ и задалась вопросом, будет ли это нарушением этикета, если она поцелует хирурга. И решила, что лучше не стоит.

После того как Джейн пережила свой первый день после аварии, прогнозы доктора Лавелль стали все более оптимистичными. Она по-прежнему находилась в наркотической коме, так как сохранялся сильный отек мозга. Мэл наконец-то отправилась домой, но она сказала Лавелль, что вернется после работы или рано утром послезавтра.

Через три дня отек мозга Джейн уменьшился, и ее вывели из комы, а после недели в реанимации было решено перевести девушку в обычную палату, состояние Джейн улучшалось каждый день. Хоть у нее сохранялись другие серьезные травмы, главной угрозой ее жизни было черепное давление, вызванное отеком, так что когда он стал проходить, она перешла из критического состояния в тяжелое, а затем и в стабильное. В клинике сказали, что ее молодость способствует выздоровлению.

Как хорошо быть двадцатипятилетней.

***

Хоть Мэл и разрешили посещения, Джейн постоянно была без сознания, так что когда Мэл вошла в палату на третий день, она была более чем удивлена, увидев глаза ее подруги открытыми и следящими за движениями Мэлани.

Она почувствовала облегчение, прокатившееся по всему ее телу, от вида Джейн в сознании, но также и страх, что может быть... она будет другой. Вспомнит ли она Мэл? Доктор сказал, что она не помнит большой кусок своей жизни, у Джейн нет воспоминаний о недавнем времени. Мэл придала своему голосу воодушевленный тон.

– Уже чертову кучу времени как твой праздник сна закончился. Вот ты здесь получаешь весь этот прекрасный отдых, в то время как я мотаюсь по всему Нью-Йорку, – она склонилась, чтобы чмокнуть Джейн в лоб. – Девочка, как же хорошо снова увидеть эти красивые глазки открытыми.

Губы Джейн растянулись в легкую улыбку.

– Спасибо. Мне так жаль, что пришлось возложить на тебя столько обязанностей… – удалось ей произнести хриплым голосом, и затем она прочистила горло.

Мэлани потрясла головой, ее темные, блестящие волосы закачались от движения.

– Прекрати это. Я шучу. Я просто так рада видеть тебя проснувшейся, – она тщательно рассмотрела свою подругу. Джейн была очень-очень бледной, но ее глаза были живыми, и это заставило Мэл чувствовать себя лучше. – Как ты себя чувствуешь?

Грустная ухмылка появилась на лице подруги.

– Так, как будто меня переехал грузовик… впрочем, так и было, – ее лицо стало печальнее, как только она сказала эти слова. – Медсестра сказала мне, что другой водитель погиб. Я так ужасно себя чувствую по поводу этого… так, как будто это моя вина.