Текст книги "Двойное дыхание (ЛП)"
Автор книги: Лиз Реинхардт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
– Так, – мама откусила от своего сэндвича с индейкой со швейцарским сыром и двойной порцией помидоров. – Какие-нибудь парни крутятся рядом?
Я пожала плечами, молясь, чтобы не покраснели щеки.
– Возможно. Ты же знаешь, я новенькая, это всегда так.
– Только не забывай – лучше просто ходить на свидания. Не стоит зацикливаться на одном человеке.
Мама была по уши влюблена в старшеклассника, который сделал ей ребенка, а потом повел себя как подонок. Мама разорвала с ним все связи, дала мне свою фамилию и даже не упомянула его в моем свидетельстве о рождении. До того момента, пока не встретила Торстена, она растила меня в одиночку. Мне кажется, она осталась с ним по большому счету из-за того, что когда на их первом свидании она рассказала обо мне, он попросил привести меня на вторую их встречу. Он повел нас в отличную пиццерию, а потом мы смотрели детский фильм в кинотеатре под открытым небом. Я сидела, втиснутая между ними, как будто уже была их общей дочерью. С того дня мамины глаза засветились. Торстен был принят, и он знал это, но я знаю, что он сделал это не для того, чтобы подобраться к маме. Просто он считает, что семья – это здорово и важно, а он, моя мама и я мгновенно стали хорошей семьей.
– Я даже не думаю об этом, мам. Школа и без этого будет настоящим сумасшествием. Но, думаю, мы с Келси снова начнем тусоваться.
– Умница, – улыбнулась мама. – У тебя всегда была голова на плечах.
Я помогла ей убраться на кухне и поднялась в свою очень фиолетовую комнату, чтобы немного подумать. Я думала о необыкновенных глазах Саксона, его гениальности и о том, как он понимал все мои шутки. Я думала и о Джейке – о том, каким он был робким, милым и добрым. Мне было немножко стыдно из-за того, что я не могла уделить больше внимания занятиям и расписанию, но как это можно сравнивать?
Я достала папку и навела в ней порядок. Пробила отверстия в рабочих листках и добавила эти маленькие разделяющие цветные вкладки.
В общем, я утопала в дурацкой любви к организации школьных принадлежностей. Я довольно быстро выполнила домашнюю работу и как раз выписывала цитаты из «Повелителя мух», когда услышала легкий стук в дверь. Я ожидала увидеть маму, но это был Торстен, выглядевший очень неуверенно. Он не часто появлялся в моей комнате, и было странно, что он появился так внезапно, словно из воздуха.
– Привет, Бренна, – он не мог скрыть нетерпеливой улыбки. – Знаю, что твой день рождения только через несколько недель, но я хотел отдать тебе это, чтобы ты могла правильно начать школьный год, – он протянул мне большую сумку на длинном ремне.
– Спасибо, па, – я потянулась за ней, но как только взяла ее, у меня чуть рука не оторвалась. – Что там?
– Открой ее, – как правило, Торстен был очень спокойным человеком, поэтому было странно слышать в его словах такое нетерпение.
– О Боже, – выдохнула я, – ты купил мне ноутбук? Правда?
– Я подумал, что он понадобится тебе в школе. Знаю, ты заполняешь свои школьные блокноты очень быстро, так что теперь все записи будут у тебя в одном месте. Если тебе не нравится эта модель, мы можем поменять ее. Я провел небольшое исследование и думаю, эта модель достаточно хороша.
– Достаточно хороша? Па, это лучшая модель в линейке. Спасибо. Огромное! – я встала, и мы немного неуклюже подошли друг другу. Я обвила его своими руками и крепко сжала.
– Спасибо. Я собираюсь использовать его по максимуму.
– Ну, я знаю, что тебе нелегко было бросить всех своих друзей и школу, чтобы поехать в Данию. – У Торстена светло–голубые глаза, очень светлые волосы, так что он всегда выглядит достаточно молодо и неуверенно, но сейчас он выглядел еще моложе, чем обычно. – Просто хотел, чтобы ты знала, как сильно я ценю то, что ты сделала для меня. Без всякого нытья и всего прочего.
– Па, ты замечательный. Я тебя люблю. И не собираюсь ныть. Спасибо большое.
На секунду я задумалась о своем биологическом отце и порадовалась, что мама не осталась с ним только из-за меня. Потому что нет человека лучше на роль отца, чем Торстен.
Мама появилась сразу за ним, и мы несколько минут с вожделением рассматривали новое устройство и все то классное программное обеспечение, которое установил Торсен. Я не сильно разбиралась в компьютерах, но знала, что этот стоил кучу денег. Мама погладила меня по голове и поцеловала в щеку, а потом внезапно замерла.
– Только взгляни на эту комнату, Бренна! – вскрикнула она.
– Я уберусь в ней чуть позже, – я удивилась, что она расстроилась из-за разбросанных школьных принадлежностей. Обычно она относилась к этому спокойно.
– Да нет же, Бренна, посмотри на эту комнату! – она вскинула руки и драматически затрясла ими. – Это комната маленькой девочки. Это не комната подростка, путешествовавшего по миру. Вот и все.
– Что все? – спросила я, но тут же почувствовала внезапный прилив энергии. Мамин энтузиазм был заразителен.
– Это будет мой подарок тебе на день рождения. Мы переделаем твою комнату, – она взмахивала руками, мысленно изменяя комнату, словно сравнивая в своей голове картинки до и после, и я видела, как сильно она хочет приступить к этому. – Все, что тебе понравится. Все, что ты захочешь.
– Даже если я захочу черные стены? – Это была проверка.
– Даже если ты захочешь украсить их изображением стекающей крови, – спокойно сказала мама.
Она знала, что я никогда не стану красить комнату в черный цвет, но даже если бы я так решила, она нашла бы способ заставить ее выглядеть восхитительной. Моя мама могла взять самую уродливую вещь и сделать ее прекрасной.
– Спасибо, ребят. – Я была рада предстоящему ремонту своей комнаты. Возможно, дело в том, что я единственный ребенок в семье, но мне всегда нравилось находиться рядом с мамой и Торстеном. Нам было весело вместе, но они никогда не посягали на мое личное пространство. Я могла заниматься чем угодно, зная, что они не дышат в спину.
– Я отдыхаю на этих выходных. Пойдем в IKEA, – предложил Торстен.
– У меня есть каталог! – загорелась мама. – Ты можешь просмотреть его вечером, милая, потом мы пойдем и все подберем. Это будет так весело! Мы можем посмотреть образцы краски в том маленьком магазинчике в торговом центре.
– Звучит здорово. – Я улыбнулась, когда Торстен мне подмигнул. Мама принесла каталог и измерила комнату и окна перед тем, как поцеловала меня на ночь.
Когда я осталась одна, то была поражена тем, что компьютер имел беспроводной доступ в интернет, и, более того – он отлично работал. Еще будучи в Дании, я завела страницу в Фейсбуке, но не искала американских друзей. Мне казалось странным отправлять запросы друзьям, которых я не видела несколько месяцев, и которые могли даже не помнить меня или не хотеть отвечать на мой запрос. Большинство моих добавленных друзей составляли кузины и родственники, но сегодня вечером я провела поиск. Отправила запросы Келси, Саксону и Джейку.
Профили всех троих были закрыты. У Келси был очень красивый аватар[9]9
Заглавная фотография профиля.
[Закрыть], не похожий на большинство девчачьих аватаров в Фейсбуке. Она не делала утиное лицо в объектив и не надувала губки, а просто улыбалась, и эта улыбка была живой и восхитительной. У Саксона на аватаре был только его силуэт, плюс ко всему на нем он был одет в толстовку с капюшоном, так что я с трудом могла различить его лицо. Джейк на аватаре прислонился к мотоциклу, скрестив руки на груди. Он улыбался, все его лицо было покрыто пятнами грязи. Поскольку мне нужно было ждать ответ на мои запросы, прежде чем я смогла бы просмотреть их страницы, я вышла из системы и отправилась спать.
Той ночью мне снились Джейк и Саксон. Во сне они гоняли на мотоциклах. Мы были на арене, очень похожей на средневековую, и я поняла, что они состязались из-за Келси. Она была принцессой, и победитель должен получить ее руку и жениться на ней. Я обезумела, наблюдая за ними, но не подала вида.
Утром, не успели ноги коснуться пола, как я уже была в паршивом настроении. Приняв душ, я собралась в школу в крайне угрюмом настроении, которое была не в силах изменить. Мама ждала меня с овсянкой и кучей идей для комнаты. Мы немного поболтали, и она щелкнула языком, когда я пошла за своим велосипедом.
– Это полезно, – проговорила я, – и мне это нравится.
– Холодно. Говорят, что это внезапное похолодание бьет все рекорды, – для пущего эффекта она обхватила себя за плечи и задрожала.
– Я буду в шапке и шарфе. Обещаю.
– Одень шлем, – надулась она.
– Я всегда его надеваю, – я поцеловала ее и отправилась в путь и, даже если и была немного взволнована предстоящей встречей с Саксоном, то не признавала этого. Во-первых, он встречался с Келси, а она была моим единственным другом. Во-вторых, он был «плохим парнем». Чувствовалось, что он из тех, кто целует тебя, но при этом не упускает возможности поразглядывать другую хорошенькую девушку. Я быстро крутила педали, выстраивая достаточно прочные аргументы против него. К тому времени, как добралась до школы, во мне жила уверенность, что я смогу смотреть ему в глаза с ненавистью.
Когда я увидела его, прислонившегося к стойке для велосипедов, вся эта тщательно возведенная ненависть испарилась из головы, сменившись теплым радостным не подавляемым волнением. Я засунула iPod в карман и постаралась не выглядеть полной идиоткой, пока пристегивала свой велосипед.
– Привет, Саксон, – я не собиралась его игнорировать или быть грубой.
– Я хочу встретиться с тобой, – заявил он внезапно, без предисловия. Его темные глаза сосредоточились на мне с животным интересом.
– Я думала, ты встречаешься с Келси, – я стянула шапку и пригладила спутанные волосы.
– Это всего лишь одно свидание, Бликсен. Нам не обязательно жениться после этого, – его голос звучал резко, как лезвие бритвы.
– Ты скажешь Келси, что позвал меня на свидание? – с вызовом спросила я.
– Никого не касается, чем мы с тобой будем заниматься, – его голос был похож на тихое рычание. Я заправила волосы за уши и долго смотрела на него.
– Нет, спасибо, – я повернулась на пятках и направилась в сторону класса английской литературы.
– Погоди! – ему пришлось пробежаться за мной по коридору, и могу с уверенностью сказать, что ему это совсем не понравилось. Не думаю, что Саксон когда-либо за кем-то гнался. – Мы можем просто тусоваться вместе, да? Как друзья? – на последнем слове он стиснул зубы.
– Зачем? – спросила я. – Ты не кажешься очень дружелюбным.
– Я могу быть дружелюбным, когда захочу. – Он досадливо провел рукой по волосам, как будто я раздражала его. Мы стояли около моего шкафчика, он опирался на него рукой.
– Мне нужно пройти, – я указала на его руку.
– Согласись на дружескую встречу, – он понизил голос до шепота. – Я не мог перестать думать о тебе вчера вечером.
Сердце подскочило к горлу. Я не хотела признавать, что тоже думала о нем, хотя было бы забавным рассказать, что я думала как о нем, так и о другом парне.
– Может, найдешь себе хобби? – предложила я, расширяя глаза. – Собирать модели самолетов? Кататься на скейте? Может, музыка? Ты мог бы научиться играть на гитаре.
– Шутница, – пробурчал он. – Мне нужно перестать думать о тебе.
Я знала, что в этот момент Саксон чувствовал нечто большее, чем хотел, или чем готов быть признать. Ему не нравились эти чувства ко мне, так что он хотел от них избавиться. И он мог испортить все, что было мне дорого. Я не собиралась позволить ему использовать меня как развлечение, а потом бросить, когда ему надоест.
– Фигово для тебя. Я не доступна и не заинтересована. Так что иди донимать кого-нибудь еще, – даже когда я говорила это, часть меня хотела, чтобы он схватил меня и поцеловал прямо здесь. Он выглядел одновременно рассерженным и жаждущим, и мне это нравилось.
– Хорошо, – снова заговорил он тихо. – Но я не дурак, Бренна. Это взаимно. Я знаю – ты что-то чувствуешь ко мне. Скоро мы будем вместе. Если ты слишком труслива, чтобы признать это, то это твои проблемы.
Он ушел так, словно был единоличным властелином этого коридора, а я зашла в класс настолько злая, что чувствовала, как пылает лицо. Что он о себе возомнил? Очевидно, что он – Божий дар для женщин. Никогда не встречала кого-нибудь столь надменного и самовлюбленного. Я стремительно вошла в класс и упала на свое место. Мистер Доуэс уже заполнял доску надписями о жизни и карьере Голдинга. Я достала свою синюю тетрадь и папку (для английской литературы все было синим, и да, я знаю, что цветовая кодировка – полный идиотизм), когда повернулся Девон Коннер.
– Ты ходишь в техникум? – он моргнул, как будто что-то попало ему в глаз.
– Да, – прошипела я. – А что?
– Ну, здесь изучают продвинутый уровень английской литературы, – сказал он, как ни в чем не бывало. – Я не знал, что технари могут посещать такие предметы.
У него был большой нос. У меня появилась мысль, что это прекрасная цель для кулака.
– Слушай, придурок, может тебе стоит отвернуться и сделать эти чертовы пометки, пока они тебя не послали в техникум к другим грязным подонкам, вроде меня?
– Я просто спросил, – заныл Девон.
– Чертовски глупый вопрос, – пробормотала я.
– Какие-то проблемы, мистер Коннер? Мисс Бликсен? – спросил мистер Доуэс.
– Нет. – Я подняла на него свой лучший ангельский взгляд. – Девон не видит доску. Он просил переписать мои записи после урока.
Я была так доброжелательна, что могла бы растопить лед.
Мистер Доуэн кивнул.
– Мистер Коннер, повернитесь и сосредоточьтесь. Мисс Бликсен – не ваш персональный стенографист. Если Вам нужно пересесть, принесите справку от окулиста, – прогремел он. Я усмехнулась, когда мистер Доуэс отвернулся.
– Блин, да я же просто спросил, – по-детски надулся Девон.
Ну да.
Остаток дня прошел также паршиво. На ГУА мне пришлось сидеть рядом с Саксоном и работать над ошибками в нашей таблице. Он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь, и это очень сильно меня раздражало.
– Мы же должны быть партнерами. – Я в бешенстве строчила по листу, как вдруг у меня высохли чернила.
– Не каждое партнерство подразумевает равенство, – он подло улыбнулся, вырвал ручку из моей руки, облизал кончик и протянул мне. – Думаю, у нас не взаимовыгодные отношения.
– То есть, ты не маленькая птичка, питающаяся мясом из моей крокодильей пасти, а большой жирный глист, медленно убивающий меня? – выплюнула я, очень раздраженная тем, что чернила плавно растеклись по бумаге.
– Ты уже изучаешь биологию?
– Мы с мамой занимались по домашней школьной программе, когда были в Дании. Нам очень понравился раздел науки о Земле, так что мы занялись биологией после его окончания.
Я специально говорила монотонным голосом.
– Так ты чокнутая, которая круглосуточно работает над научными гипотезами? – он дернул ногой, задев стол, и предложение, которое я писала, поплыло к низу страницы. Я уставилась на него.
– Вообще–то, если отсечь всю эту хрень с записями и необходимость иметь дело с двадцатью пятью другими обезьянами, то на урок, длящийся сорок пять минут, требуется совсем немного времени, – я против воли повышала голос. – Например, таблица по ГУА, на заполнение которой мне бы потребовалось полчаса, заполняется в три раза дольше, когда напарник каждые несколько минут донимает тебя идиотскими вопросами.
Он схватил со стола свой лист, вытянул ручку из кармана и кивнул мне.
– Готова? – спросил он.
– К чему?
– Ты делаешь с четвертой по шестую страницы. Я – с седьмой по девятую, – он поднял брови, глядя на меня. – Готова? – повторил он.
Я ничего не могла с этим поделать: мне нравились темные всполохи в его глазах. И я бы солгала, если бы сказала, что мне не нравится то, как сквозь его футболку с изображением Black Lips[10]10
Знаменитая американская рок-группа.
[Закрыть] прорисовываются мышцы. Я позволила себе маленькую слабость: просто не могла перестать пялиться на его серые рабочие штаны, сквозь дырки в которых просматривались его смуглые, покрытые волосами ноги. В отличие от моих гладких белых ног, они выглядели так по-мужски.
– Я буду готова, как только ты тоже будешь готов, – я выжидающе подняла ручку.
– Страница семь, тридцать первый вопрос. Пиши: «Судебная система позволяет правительству штата решать для себя, должны ли избирательные лица...», – его голос продолжал жужжать. Он ответил на каждый вопрос, не останавливаясь и не заглядывая в книгу, чтобы проверить. И я готова была поспорить на собственную жизнь, что его ответы были абсолютно правильными. Особенно отвратительно было осознавать, что я была запредельно счастлива, слушая голос Саксона, диктующего мне ответы по ГУА весь урок.
Что со мной не так?
– Готово, – он пролистал свою наполовину заполненную таблицу на столе.
Руку свело судорогой. Я потрясла ею.
– Спасибо, – пробормотала я.
– Ты сделала остальную работу, – я знала, он хотел быть справедливым.
– Ага, бьюсь об заклад, тебе это очень помогло, – мой голос был пропитан сарказмом. – Я имею в виду: сомнительно, что кто-то, имеющий фотографическую память, действительно нуждается в помощи ученика младшего класса для изучения вопросов, необходимых для запоминания.
– Так может это ты – большой и толстый ленточный червь? – он надулся, и я улыбнулась, несмотря на свое решение не делать этого.
– Назови меня паразитом, и мы квиты.
Он потрепал меня за рукав.
– Мне нравится твоя футболка.
Он смотрел на нее около минуты. Я закатила глаза, уверенная, что он рассматривал то, что находится под футболкой, но могла ли я возмущаться? Я все утро на него пялилась.
– Спасибо. Я сама ее сделала.
У меня ушла неделя на то, чтобы перевести фотографию моей мамы, танцующей на дне рождения Торстена на ткань. Мне кажется, она в тот день переборщила с водкой в пунше, и это стало причиной появления этой безумной фотографии. С помощью цифровой программы на компьютере Торстена, я сделала изображение выцветшим, заполнила его красными и черными волнами, вокруг сделала розовый ореол, затем напечатала ее и с помощью утюга перенесла на черную футболку. Завершающим штрихом было то, что поверх изображения я разбрызгала зубной щеткой белую краску. Мама лопнула со смеху, когда увидела:
– Бренна, ты превратила меня в какую-то рокершу! Ради всего святого, я же под Битлов танцевала, – смеялась она.
– Ты шутишь? – он присмотрелся. – Ты, типа, краску добавила?
– Нет, – медленно произнесла я. – Если бы я просто слегка побрызгала ее краской, стала бы я говорить, что сделала ее? – Я покачала головой. – Я сделала фотографию, поколдовала над ней и перевела на ткань с помощью утюга. О да, и потом я нанесла на нее немного краски.
– Вау, – Саксон явно был впечатлен. – Серьезно, вау. Мне нравится.
– Спасибо. Изначально это было фото моей мамы, танцующей под «Yellow Submarine», – уточнила я, даже несмотря на то, что не хотела делиться с ним этой историей. Мне казалось, он найдет это нелепым.
– Твоя мама? Правда? – он самоуверенно усмехнулся. – Жду не дождусь, когда познакомлюсь с ней.
– Ты ей не понравишься, – я даже удивилась тому, насколько была в этом уверенна.
– Все мамы меня любят, – его лицо было крайне надменным.
– Моей маме не нравится ни один, – парировала я. – Она очень строгая.
– Ну да, я уверен, что она не глупа. Если бы у меня была такая дочь как ты, я бы закрыл ее в чулане и никогда не выпускал, – его голос стал на несколько октав ниже.
– Я ребенок, заслуживающий доверия, – пропустила я его намек мимо ушей, – и мои родители знают это.
– Я бы не о тебе беспокоился, – Саксон прожигал меня долгим пристальным взглядом. – Любой парень, имеющий глаза, заставил бы меня беспокоиться.
– Да, – мне удалось сохранить легкость в голосе, в то время как мое сердце заколотилось так сильно, что я была уверена – оно вот-вот выскочит через мою «супер-клевую» футболку. – Ручаюсь, я до нелепости прекрасна.
Он потянул локон моих волос.
– Ты шутишь. А я говорю серьезно. Ты дьявольски красива. Это, вообще-то, сбивает с толку.
Мне так сильно хотелось ответить ему что-нибудь очень колкое, но никакие силы не помогли бы мне сейчас заговорить. Слава Богу, и не пришлось: прозвенел звонок, и все начали собирать свои вещи.
– Сдайте таблицы! Мне все равно, если вы их не закончили! У Вас была масса времени! – вопил Санотони. – Завтра в классе письменная работа! Это ГУА, ребята, привыкайте!
Саксон шел со мной до кабинета труда, и я почувствовала облегчение, когда заметила Келси. Она была преградой между нами, а мне нужно было живое дышащее напоминание, почему лучше держаться подальше от Саксона Маклина.
– Бренна! – она подскочила к нам и импульсивно обняла меня. – Я искала тебя перед уроками!
– Я сегодня немного опоздала, – я пробежала пальцами по ее замысловатому колье из бисера. – Мне нравится.
Колье было из слоев мелкого стеклянного бисера, переплетенных друг с другом и скрученных.
– Спасибо! – она с гордостью прикоснулась к нему. – Я сама сделала! Хочешь такое же?
– Ты не шутишь? Но, Келси, ты не должна их просто раздавать. Серьезно, если будешь продавать их, то у тебя накопиться достаточно денег, чтобы уйти на пенсию еще до конца года.
Она схватила и сжала мою руку:
– Ты лучшая, Бренна. Я так рада, что в этом году ты не в Германии.
В этот раз, я не потрудилась ее исправить.
– Кстати, мне нравится твоя футболка. Это «Urban Outfitters»[11]11
Urban Outfitters – американская компания, которая владеет и управляет более чем 400 точками пяти розничных брендов одежды.
[Закрыть]?
– Бренна сделала ее сама, – вмешался Саксон.
Я почти забыла, что он стоял рядом. Почти.
– Ты должна сделать мне такую же, – распорядилась она.
– Это будет честный обмен, – согласилась я.
Саксон и Келси посмотрели друг на друга. Келси подняла бровь и холодно отвела взгляд.
– Я иду на урок, – я сделала шаг назад, отдавая себе отчет в том, что мой голос звучит неловко и неестественно.
– Увидимся через минуту, – Келси не отводила глаз от Саксона.
Уверена, они не знали о том, что их голоса будут доноситься из коридора. Хотя, возможно, все дело было в том, что я прислушивалась к разговору, потому что больше никто в классе не повел и ухом.
Голос Келси был напряженным и сердитым.
– Это было довольно жалкое свидание, Саксон. Полчаса в ужасной китайской забегаловке? В чем дело?
– Я говорил тебе, что мне было немного не по себе, – он явно защищался. – Дай мне передохнуть.
– Слушай, мы должны были развлечься, Саксон. Если все пойдет так и дальше, давай просто остановимся. У меня нет на это времени. – Голос Келси звучал как ультиматум.
– Если ты так считаешь, ладно, – слова Саксона звенели, как лед в стакане.
Секундой позже Келси гордо вошла в класс.
Мы сели за стол друг напротив друга, перед каждой из нас лежал комок глины. Келси яростно ее мяла.
– Он такой кретин, – она ритмично ударяла глину.
Я сочувственно улыбнулась ей. Я понимала, что лучше не соглашаться с девушкой, когда она говорит подобные вещи про парня, который ей, скорее всего, еще нравится.
– Вчера у нас было свидание, я месяц этого добивалась. Полчаса, Бренна! Как будто он вообще не слушал, что я говорю, он вообще не обращал на меня внимание. Я не хочу быть какой-то отчаянной молоденькой девочкой, навязывающейся взрослому задумчивому парню. – Она сморщила нос. – Он этого не стоит. В любом случае, за всей этой его загадочностью скрывается одна пустота.
Руки Келси сформировали из глины две симметричные равные части и автоматически сделали из них нечто прекрасное. Я не смогла бы сделать такого, даже если бы была полностью сосредоточена и усидчива.
Она сердилась и жаловалась на Саксона, а я сидела и издавала звуки, обозначающие согласие с ее чувствами, но не делала ни одного замечания, касающегося его. Мне было стыдно из-за возникшего чувства облегчения от осознания, что теперь Саксон свободен.
И я знала, что Келси права насчет того, что за его загадочностью не скрывается ничего, кроме кучи дерьма.
Разве Саксон сам не говорил о том, что я могу видеть вещи такими, какими они являются на самом деле? Хотя, если я приняла теорию о том, что он полон дерьма, тогда его оценка моих способностей тоже вылетала в трубу.
– Фух! – пробормотала Келси и превратила свою глину обратно в комок.
– Келси! – заорала я. – Ты с ума сошла? Это было нечто восхитительное!
– Сделаю еще, – она покачала головой. – Мне срочно необходим девичник. Бренна, ты согласна сегодня потусоваться? Будет весело. Мы можем взять фильм напрокат и сделать друг другу педикюр, – взмолилась она.
Честно говоря, я недолго раздумывала, потому что мне очень нравилась Келси, и мне нужна была подружка, с которой я могла бы проводить время. Плюс ко всему, если мы сблизимся, Саксон будет держаться от меня подальше.
И у меня остался Джейк Келли. Я почувствовала, как мое сердце затрепетало при мысли о нем: о его изогнутой улыбке и серебристых глазах, о том, как он цитировал мне «Одиссею». Ну, ссылался на нее. Мне нравились его грубые мозолистые руки и тихий глубокий голос. Он не красовался.
И не был пустышкой.
– С удовольствием. Ты уже думала о том, какой взять фильм? Мама, скорее всего, будет рада поехать в «Касл Видео» и взять что-нибудь.
– Как насчет какого-нибудь действительно попсового девчачьего кино? Такого, которое заставит нас рыдать? Как «Дневник памяти»[12]12
Трогательная история любви, прочитанная пожилым мужчиной из старой записной книжки женщине в доме престарелых. Это история отношений юноши и девушки из разных социальных слоев, живших в Северной Каролине.
[Закрыть], например, – она вздохнула.
Я загорелась:
– Давай сделаем ужасно попсовую ночь-фестиваль имени Николаса Спаркса[13]13
Николас Спаркс – всемирно известный американский писатель, автор романов– бестселлеров на темы христианства, любви, трагедии, судьбы и человеческих чувств. На его счету 17 изданных романов.
[Закрыть]. Давай еще возьмем «Спеши любить» и «Дорогого Джона».
– Отличная мысль! – Келси была в восторге. – И никому не расскажем об этом.
– Никогда, – я пальцем нарисовала крест над моим сердцем.
Прозвенел звонок, и я заторопилась в спортзал, возбужденная планами на пятничный вечер, который должен был включать в себя что-то еще, кроме датского телевидения, моих родителей и хорошей книги.
Я заметила его, когда выбегала из раздевалки, опаздывая на дорожку.
– Беги, Форрест, беги[14]14
Фраза из фильма «Форрест Гамп» (1994), культовой драмы по одноименному романа Уинстона Грума. Фраза не раз упоминалась впоследствии в фильмах, сериалах, компьютерных играх.
[Закрыть], – прокричал он. Толпа ребят рядом с ним смеялась и подталкивала друг друга. Я не была уверена в том, какой смысл он вложил в эти слова. Он шутил или издевался надо мной? Я решила, что лучшим выходом станет то, что советовала мама: игнорируй, и они отстанут.
Вероятно, моя мама никогда не проверяла свою теорию на школьных фанатах забегов. Будто бы я приличный бегун, и у меня есть собственная небольшая группа поддержки. После каждого завершенного круга я слышала свист оттуда, где играли в футбол.
Я выкинула это из головы. Ученикам вообще-то не разрешалось иметь при себе iPod во время физкультуры, но я натянула капюшон своей толстовки и включила его. Я включила музыку и продолжила бежать, наслаждаясь чувством напряжения и расслабления мышц, прохладным воздухом, будоражащим мои легкие.
В средней школе я не была ни толстой, ни худой. Я была средненькой, но рыхлой, какой-то несформировавшейся и быстро уставала. Мое тело было словно гигантский неуклюжий робот, в которого кто-то внедрил мозг, и им было тяжело управлять. Когда я переехала в Данию, у меня был небольшой выбор занятий в свободное время, вдобавок вокруг все катались на велосипедах, так что я тоже стала кататься.
Велосипед стал для меня путем к свободе, и скоро мама и Торстен стали отправлять меня с поручениями в продуктовый магазин, на почту, в пекарню и к мяснику. Я покончила с монотонным однообразием дней. Через некоторое время они позволили мне ездить на железнодорожную станцию, где я могла сесть с ним на поезд, поставить его в багажный отсек, это делало возможным перемещаться по всей округе. Иногда я ездила на пляж, иногда – в большие города, чтобы посмотреть кино или походить по магазинам.
Дело было не только в физических изменениях. Торстен уговорил меня купить одежду – много одежды.
– Я не хочу хвастаться, – он именно хвастался, – но Дания широко известна отличным качеством своей одежды. Ты должна закупиться, Бренна. В Штатах ты не найдешь таких вещей.
Он был прав, и я купила кучу вещей, что объясняло мой отличающийся от других девушек гардероб. Я знала, что местные ребята это оценили, но я все еще была новенькой, поэтому насчет этого мне еще никто ничего не говорил. В мою голову стала закрадываться мысль о том, что есть определенный недостаток в том, что я стала намного круче, чем была до отъезда. Как будто люди стали считать меня такой только потому, что я стала лучше одеваться. Внезапно я почувствовала раздражение.
На самом деле, я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, и у меня было это тянущее чувство, что мне не будет места в старшей школе, особенно после того, как я записалась на дополнительные курсы.
Я так погрузилась в размышления, что врезалась в тренера Данн, стоявшую на дорожке.
– Эй! – взревела она. Я почти сбила ее. – Тебе что, уши заложило, Бликсен?
К счастью, когда я наскочила на нее, наушники выпали у меня из ушей и упали за пазуху толстовки.
– Простите, тренер Данн, – я заметила, что она стала обращаться ко мне более почтительно, называя меня по фамилии, а не по номеру.
– Пробы через неделю. Тебе лучше на них присутствовать, – она сурово смотрела на меня.
– Я серьезно об этом размышляю, – прокричала я, пока бежала к раздевалке.
– Бликсен!
Я оглянулась.
– Ты побила вчерашний рекорд! – она качала головой, словно не могла в это поверить.
Я задумалась о том, что совершенно неожиданно стала хорошим бегуном из-за того, что, будучи в Дании, привыкла делать любимые вещи (абстрагироваться и зацикливаться), пока выполняла физические упражнения (точнее, каталась на велосипеде). Как только во мне начинает пульсировать кровь, я мысленно перемещаюсь куда-то и позволяю мыслям бродить всюду, где им заблагорассудится. Это станет ужасной помехой в любом виде спорта, требующего внимательности и принятия решений, но дайте мне повод для размышлений, когда я на беговой дорожке – и я непобедима.
Саксон ждал меня в коридоре.
– Почему ты не одеваешь для бега коротенькие шортики, как показывают в кино? – его голос был низким и сексуальным, и он знал об этом.
– Потому что это не кино. Я знаю, это сбивает с толку, так как ты, очевидно, днями и ночами живешь в «Шоу Саксона». Но, знаешь, некоторые из нас хотят жить скучной, старой, нормальной, жизнью старшеклассника.
– Насколько я могу представить, ты очень далека от скуки, – он потянулся и заправил прядь волос мне за ухо. Я фактически ощутила, как поднялись волоски на моих руках, когда он провел кончиками пальцев по моему уху.
Прозвенел звонок, и он вернул свою руку туда, где она должна была быть. Я не удивилась, когда мою голову посетила идея схватить и облизать его руку.
Последние несколько дней мои мысли были такими странными, я не осознавала и половины того, что происходило в голове. Мы шли по коридору.
– Ну, потусуемся сегодня? – вдоль моего позвоночника побежали мурашки.
– Нет, – просто сказала я. Лучше не дразнить мой мозг такими предложениями.
– Боже, просто как друзья, Бренна! – огрызнулся он.
– Вау, звучит здорово, но я – пас, – огрызнулась я. – У меня другие планы.
– С кем? – спросил он напряженным голосом.
