Текст книги "Двойное дыхание (ЛП)"

Автор книги: Лиз Реинхардт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Теперь эта страница навсегда в твоей голове? – я перевела взгляд с его прекрасного лица на черно-белую распечатку.

– Ну да, – он недовольно скривился.

– И, если мы в семьдесят лет встретимся в доме престарелых, и я попрошу: «Саксон, расскажи мне двадцать первую страницу нашей книги о политике», ты сможешь это сделать?

Он рассмеялся над моим старческим голосом и кивнул:

– Конечно, смогу.

– Думаю, я не стану уделять этому много внимания. На твоем месте, мне бы хотелось разговаривать о чем-то еще, кроме феноменальной памяти, – я провела пальцем по той же линии, по которой путешествовал его палец по этой странице.

Он смотрел на меня, как на алгебраическое уравнение для переменной x, не имеющее решения.

– Именно.

– А как насчет того, что ты воспринимаешь на слух? Ты – специалист по запоминанию песен? – пошутила я, чтобы разрядить обстановку.

Он улыбнулся, но в этот раз его улыбка была совсем другой – счастливой, а не провокационной или скрытной. Это было так красиво, что я не могла вздохнуть.

– Нет, с этим дела обстоят неважно. Знаешь «The Cranberries», ирландскую группу? – спросил он.

– Обожаю их, – я действительно люблю «The Cranberries», они потрясающие. В связи с этим, я принципиально уважаю все ирландские музыкальные коллективы с женским вокалом, исполняющих музыку в стиле «пост-грандж».

– Помнишь их песню «Зомби»? Когда я был ребенком, то думал, что они поют «Томми». И я громко и серьезно пел ее, пока мой отец не прервал меня словами: «Дурак! Ты неправильно поешь!» – рассмеялся он.

У него был очень заразительный смех, и я засмеялась в ответ.

– Забавно, – наши глаза встретились, по-настоящему встретились, так, как это описывается в книгах и фильмах. В моем животе запорхали бабочки, как будто овсянка, которую я так любила, стремилась покинуть мой желудок. Школьный звонок вырвал меня из транса.

– Завтра! – заорал Санотони. – Закончим завтра!

Послышались стоны, и я увидела, как Линн прошла в начало кабинета и стала что-то говорить учителю, шипя и размахивая руками. Санотони слушал ее в пол уха, потом рявкнул:

– Хорошо, занимайся отдельно, но ты должна все успеть.

– Судя по всему, эта стерва нас покинула, – Саксон взял книгу и протянул ее мне. – Теперь только мы с тобой, Бликсен.

Я никогда не ходила на свидания и точно не думала, что урок ГУА можно расценивать, как нечто подобное, но все равно была взволнована. Именно так, как по моему представлению, должна быть взволнована девушка, собирающаяся на свидание.

– Да, отлично. До завтра. Хм, постарайся случайно не забить голову чем-нибудь бесполезным.

Он остановился как вкопанный и осмотрел меня с ног до головы. А я смотрела прямо на него. На нем была облегающая черная футболка, темные джинсы с едва заметными выцветшими пятнами, выглядевшие изрядно поношенными, и какие-то цветные Найки, которые уже в прошлом году безнадежно вышли из моды. Рюкзака не было, только одна свернутая трубочкой тетрадь и ручка.

– Например? – его голос прервал мое изучение.

– Например, списком ингредиентов с коробки хлопьев. Или инструкцией с флакона кондиционера,– я толкнула его плечом, и мы рассмеялись, как два идиота. Это что, флирт? Я, Бренна Бликсен, сейчас флиртовала?

Я попрощалась, но прошло всего несколько секунд, и Саксон догнал меня, двигаясь задом наперед в том же направлении, что и я.

– Направляешься сюда, Бликс? – он поманил меня пальцем и улыбнулся, когда я закатила глаза.

– Ага. Урок труда, – я знала, что мне следовало проигнорировать его жест, но мне хотелось увидеть золотистые искорки в его глазах еще раз.

– Чудесно. У меня там как раз назначена встреча с одним человеком. Я тебя проведу, – он помахал нескольким парням в конце коридора и, когда опускал руку, она скользнула по моему бедру. Меня словно током ударило.

– Ты действительно считаешь, что мне нет необходимости знать, из чего состоит «Коко Пафс»? – он взял меня за локоть и заставил обогнуть стайку болтающих девушек. Я придвинулась ближе, стараясь как можно сильнее растянуть этот момент.

– Ты что, это ешь? – я с отвращением сморщила нос. – Какой отвратительный завтрак!

– А что ешь ты? Половинку грейпфрута? Ведь именно так должна завтракать девушка?

– Только не эта, – я ткнула себя в грудь большим пальцем. – На завтрак я ем овсяную кашу.

В его темных глазах отразился интерес.

– Ты что, из пятнадцатого века?

– А ты? Третьеклассник? «Коко Пафс», – усмехнулась я.

Когда мы завернули за угол, направляясь к кабинету искусств, он все еще смеялся.

– Боже, Бликс, я давно так не смеялся. Для новичка у тебя неплохо получается.

– О, отлично. Надеюсь, завтра утром тебя порадует Спанч Боб, нарисованный на коробке с твоими мюсли, – я закатила глаза.

В ту же минуту я почувствовала, что его внимание переключилось с меня на что-то другое. Как у собаки, которая учуяла желаемое и могла концентрироваться только на этом, я посмотрела в том же направлении.

– Келси, – его голос стал хриплым.

Не важно, что говорит моя мама, но эта ее потрясающая попа притягивает парней, как магнит. Она тепло улыбнулась и беззаботно обняла его, шелестя браслетами.

– О, привет, Саксон, – сказала она и повернулась ко мне. – Бренна! Здорово, что у нас совместные уроки труда. Надеюсь, мы начнем с глины.

– Вы знакомы? – Саксон удивленно поднял брови.

Я посмотрела на его лицо и почувствовала, как мое сердце разбивается. Я встряхнула головой, едва об этом подумав. Мое сердце! О чем я думаю? Я не влюблена в этого парня! Это больше похоже на ущемленное чувство собственного достоинства. То, что мы с Келси знакомы, его озадачило, потому что он не хотел, чтобы девушки, с которыми он флиртует, пересекались друг с другом. Это было написано у него на лице.

– Мы с Бренной вместе ходили в школу, – Келси обняла меня за талию, ее кольца впивались в мой бок, пока она меня не отпустила. – Потом она на год уехала в Швецию, а теперь снова здесь.

– В Данию, – поправила я, фальшиво улыбаясь. – Я уезжала в Данию.

Саксон смотрел на меня своими почти черными глазами. Я была настолько близко, что могла видеть каждый золотистый блик, поэтому я преднамеренно сделала два больших шага назад.

– Уезжала в Данию? – глуповато повторил он.

– Ага. В Данию.

– Урок начинается, – выдохнула Келси, потянув меня за руку. – Пока, Саксон. Увидимся позже.

– О, я хотел спросить, как насчет сегодня в семь? – его глаза молниеносно метнулись ко мне и обратно на Келси, я даже не была уверена, что мне это не привиделось.

– Отлично. Заедешь за мной, да? – Келси утащила меня прочь от Саксона, за дверь, где я угодила прямо в ее объятья. Она хихикала и подпрыгивала.

– Он ужасно сексуальный, не правда ли? – прошептала она, склоняясь ко мне.

Мне нравилось, что ее голова касалась моей, но мне было необходимо сказать хотя бы самой себе, что Саксон не такой.

– Он ничего. Думаю, он отлично осознает, что девушки считают его очень сексуальным.

– Ага, – она хихикнула, отмахиваясь. – Но он все равно мне нравится. О, у них есть стекло, Бренна! Не могу больше ждать.

Я пошла вслед за Келси к стенду со стеклянными изделиями, но не смогла на них сосредоточиться. У Келси и Саксона сегодня вечером свидание. Ну и хорошо. Я знала его буквально сорок пять минут, поэтому то, что я чувствую, не может быть серьезным. Обыкновенная влюбленность, простое влечение. То, от чего я с легкостью смогу избавиться.

Я почти не слушала лекцию по ремеслам. Нам предстояло пройти гончарное дело, поработать с медью, стеклом и заняться макраме. Я с трудом подавила стон. Это, должно быть, какая-то ошибка. Мне было сложно представить себя, занимающуюся чем-то, вроде ткачества. В итоге, я весь урок наблюдала на Келси. Она действительно хорошенькая. И творческая. Я слышала, как она рассказывала соседней девушке об ожерелье и сережках из бисера, которые она смастерила. Они были довольно сложные с точки зрения дизайна; было очевидно, что надо обладать талантом, чтобы сделать их.

Я прекрасно осознавала, что это не тот случай, когда тебе нравится парень, а еще он нравится той ужасной девушке, и в итоге парень остается с тобой, потому что ты вся такая замечательная и чудесная. В реальной жизни все иначе.

В этой реальной жизни была потрясающая и прекрасная Келси, и Саксону повезло, что она обратила на него внимание. Они будут счастливы вместе. В реальной жизни мне необходимо принять серьезное решение.

Когда прозвенел звонок, я направилась к кабинету единственного предмета в расписании, вызывающем у меня волнение.

Я шла на физкультуру. Нью-Джерси требует, чтобы уроки физкультуры были ежегодно включены в школьную программу. Существовали три кита, на которых зиждилась моя полная неспособность преуспеть в этом предмете, пока я училась в средней школе: полное отсутствие координации, слабые рефлексы и проблемы с пониманием правил большинства игр. И я была абсолютно уверена, что, несмотря на все время, проведенное мной за рулем велосипеда, мои недостатки никуда не исчезли.

В дополнение к этим генетическим проблемам, я еще и поздно зарегистрировалась. Из-за того, что все выбрали виды спорта в конце прошлого года, мне достался бег по пересеченной местности.

Тренер Данн была загорелой мускулистой женщиной, с собранными в конский хвост длинными блестящими светлыми волосами и уничтожающим взглядом. Передо мной была невероятно огромная беговая дорожка. Тренер раздала нам таблички с номерами, которые мы прикололи к нашим футболкам. Всякий раз, когда мы пробегали круг, она ставила пометки рядом с нашими номерами. Для учителя физкультуры, она была довольно спокойна: никаких подбадривающих криков, никакого свиста, размахивания кулаком и хлопков.

Один из парней гонял мяч с невероятной скоростью и ловкостью. Он был невероятно быстр и, судя по всему, высокомерен, потому что выполнял обратное сальто всякий раз, забивая гол. Он посмотрел на беговую дорожку, и наши глаза встретились, несмотря на разделяющее расстояние. Я чуть не запуталась в собственных ногах.

Саксон.

Он помахал, давая понять, что узнал меня. Я ответила, и сердце забилось сильнее. Я сконцентрировалась на ритме своего дыхания, боли в мышцах и побежала быстрее. Легкие саднило от холодного воздуха, я судорожно дышала, что сильно затрудняло бег. Я бежала, стараясь забыть глаза Саксона – черные с золотистыми бликами и его невероятный смех, который меня притягивал.

Мне вдруг стало любопытно, может ли Келси заставить его так смеяться, и я в то же мгновение почувствовала себя предательницей.

Келси милая и смешная, и если Саксон не смеется над ее шутками, он идиот. Я стиснула зубы и побежала быстрее, не оглядываясь на поле, несмотря на крики и свист, которые слышала. Я не хотела думать о нем, не хотела снова встречаться с ним взглядом. Я полностью сосредоточилась на беге; мои руки взлетали, ноги двигались с ними в такт, дыхание разрывало саднящие горло и легкие. Я бежала прочь от всей неразберихи, которая приключилась со мной в первый же день в школе.

– Номер двенадцать! – прокричала тренер Данн. – Номер двенадцать!

Оглядевшись, я поняла, что беговая дорожка пуста. Я была на ней последней.

– Простите, тренер! – я подбежала к ней, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. – Я задумалась, или что-то вроде этого.

– Двенадцатая, ты пробежала четырнадцать кругов за один подход, – сказала тренер Данн, скрестив руки на груди. Я не понимала, поздравляет она меня, или плюет в лицо. – Лучший бегун из всех учеников, которых я видела, пробежал тринадцать. Что ты на это скажешь?

– Это хорошо? – Я была не уверена в том, что мне следует говорить.

– Мне кажется, да. Я хочу, чтобы ты подумала об участии в забеге. Хочу, чтобы ты была в команде, – говоря это, она пристально смотрела на меня, но, думаю, сказала это с максимальной дружелюбностью, на которую была способна.

– Я подумаю об этом.

Она кивнула, и я направилась в раздевалку, чтобы потом присоединиться к ученикам, толкающимся в холле в ожидании звонка.

Я почувствовала его присутствие еще до того, как увидела. Аромат лосьона после бритья проник в мои ноздри, сбивая меня с толку.

– Слышал, ты бегаешь, как Форрест Гамп, – в голосе слышалась усмешка.

– Четырнадцать кругов, – я скрестила руки и грозно взглянула на него. – Что скажешь?

– Срань Господня! – засмеялся Саксон. – Ты совсем, как старушка Данн. Чертовски здорово, – он легонько ударил меня по плечу, что на языке мужчин означало поздравления. – Ты собираешься участвовать в забегах?

– Не знаю. Во второй половине дня меня здесь не будет, – я лихорадочно щелкала застежкой рюкзака, ожидая, когда на лбу появится алая буква «Т».

– У тебя одно из этих «убирайся отсюда после обеда» расписаний? Ты ведь еще не в 11 классе, – он протянул руку и дернул замок, закрывая его, прерывая раздражающие щелкающие звуки.

– Нет, у меня подготовительные курсы, – я начинала бояться второй половины дня, потому, как все реагировали, стоило мне об этом упомянуть. Во что я вляпалась?

Даже Саксон – ученик Франкфорд Хай и плохой парень – выглядел немного шокированным:

– Подготовительные курсы? Хочешь меня обкорнать?

– Это не косметология. Веришь или нет, но это не единственное занятие, о котором может мечтать обыкновенная женщина.

– Что же тогда? – он сократил пространство между нами и прижал меня к стене. Я почувствовала, как мир вокруг растворился, оставив нас наедине.

– Курсы по графическому дизайну, – бросила я, голос прозвучал как на исповеди.

– Зачем? Ты пропустила год. Тебе не дадут возможности их окончить, – он перекинул через плечо прядь моих волос, и я взглядом проводила его руку.

– Я буду посещать еще два летних семинара, – не ожидая от себя таких слов, я почувствовала облегчение, потому что сказала хоть что-то, несмотря на то, что не была уверена, о чем именно мы сейчас говорим.

– Ты, как я вижу, – его рука опустилась и лениво обхватила мою, – смышленая.

– Один урок ГУА, и ты уже меня раскусил? – мне было интересно, не было ли видно сквозь рубашку, как колотилось мое сердце.

– Нет, дело не в ГУА. Дело в тебе. Это ты меня раскусила, – его темные глаза исследовали мое лицо, сверкая золотистыми искорками. – Я вижу то, что не смогу забыть. Знаешь как это, Бликс: когда видишь что-то, что тебя притягивает? Сквозь все напускное дерьмо, видишь то, что скрыто внутри.

Я попыталась сглотнуть, но горло пересохло.

– Я тебя не раскусила, Саксон. Для тебя во мне есть еще уйма непонятого. Как и для меня – в тебе.

То, что он держал меня за руку, было потрясающе: его длинные теплые пальцы, контраст цвета моей и его кожи. Моя бледная, как у призрака, рука выглядела очень гармонично на фоне его смуглой кожи. Мы дополняли друг друга, и глубоко в душе я чувствовала, что мы каким-то образом связаны.

В моем разуме вспыхнул образ Келси. И я освободила свою руку из его хватки.

– Что еще я должен знать о тебе? – он посмотрел на наши разъединившиеся руки.

– Я хороший друг,– решительно проговорила я, – когда это касается Келси. Она мне действительно нравится, очень милая и хорошенькая, да?

Я словно произнесла заклинание, разрушившее хрупкую оболочку, отгораживающую нас от мира. Саксон отшатнулся, и его глаза снова стали замкнутыми и насмешливыми.

– Келси лучшая, – согласился он, его голос звучал почти сексуально.

Прозвенел звонок.

– Ну, мне пора обедать, – сказала я.

– Я тоже туда иду, – он огляделся. – Мне пойти с кем-то другим?

Он испытывал меня, пытаясь понять, как я буду реагировать.

– Зачем тебе идти с кем-то другим, когда прямо перед тобой вся такая удивительная я? – спросила я, и мой голос был солнечным и легким. – Вот еще кое-что обо мне: я всегда голодна. Думаю, я укушу тебя под столом.

– По рукам, – он шутливо улыбнулся, и эта улыбка была не такой проникающей в душу, как та, что я видела раньше. Я решила, что эта мне нравится больше, надеясь, что не ошиблась.

Он провел меня в столовую, к столику в углу, находящемся в крыле для старшеклассников.

Мы сидели с большой компанией друзей Саксона, которые безоговорочно приняли меня. Мне нравилось слушать, как они спорили и поддразнивали друг друга. Саксон, по большей части, молчал, но в конце обеда он посмотрел на мой поднос, заваленный пустыми обертками, и произнес:

– Должен признать, меня впечатлила твоя способность столько съесть.

– Я всегда много ела, – пожала я плечами, теребя в руках обвертку от сэндвича.

– Поэтому ты бегаешь, как Форрест Гамп, – он бросил банку из-под газировки на мой поднос. – Возможно, я перейду на овсянку, следуя твоему примеру, старушка.

Я поднялась и отнесла поднос на мойку, он догнал меня в коридоре.

– Говорят, детсадовские ребятишки ее не едят, но, думаю, тебе она пойдет на пользу, – мы подошли к двери, ведущей на улицу. Надев и застегнув куртку, я указала на дверь. – Мне туда.

Саксон толкнул дверь и вышел вместе со мной. Он смотрел, как я отстегивала велосипед, надевала шлем. Я никогда бы не стала ездить без него, но было совсем не обязательно, чтобы Саксон об этом знал.

– Холодно, – он засунул ладони в карманы и прижал руки ближе к телу. Дул колючий ветер, высекающий слезы из глаз Саксона. – А до технического колледжа три мили.

– Прохладно, – возразила я. – И всего две с половиной.

– Зимой ты замерзнешь до смерти, – он нагнулся, поднимая упавшую перчатку, и протянул мне. Я надела ее.

– Тут все избалованы. Датчане ездят на велосипедах в любую погоду, и я так смогу.

– Бликс, у них другой ландшафт, и снега выпадает не так много, – мне нравилось придуманное им прозвище. – Когда погода испортится, я буду за тобой заезжать.

Мое сердце взволновано затрепетало.

– Да, да, да, – захохотала я. – Да ни за что, – сказала я, отсмеявшись. – Я буду ездить на автобусе. Плюс ко всему, ты понятия не имеешь, где я живу.

– Нет, – на его лице снова появилась волчья ухмылка, – не будешь. Я тебя найду.

Он протянул руку и взял прядь моих волос.

– Будь осторожна, – он неохотно выпустил мои волосы, и они упали мне на плечи. Не сказав больше ни слова, он развернулся и вернулся в школу.

Я медленно спускалась по лестнице, подпрыгивая на каждой ступеньке, пока не добралась до дороги и начала стремительно крутить педали. Через несколько минут я была возле колледжа, убеждая себя в том, что сердце колотится, как сумасшедшее, из-за скорости, а не Саксона. Я пристегнула свой велосипед к старой ржавой велосипедной стойке. Здание колледжа было низким, приземистым, без растительности возле заднего входа, хотя мне показалось, что у главного входа что-то растет. Коридор был низким и темным, казалось, все лампы в нем мерцают. Отыскав карту на стене в коридоре и, полагаясь на нее, я нашла администрацию. Мне улыбнулась милая пожилая дама.

– Здравствуй, дорогая. Чем я могу тебе помочь?

Странно было делать это второй раз за день, но это было мое решение.

– Здравствуйте, – улыбнулась я благодарно. – Меня зовут Бренна Бликсен. Я новенькая.

– Отлично, а я – миссис Олсен, – она подмигнула. – Какая же ты хорошенькая. На косметологию?

– Нет, – я заставила себя продолжать улыбаться, – на графический дизайн.

– О, – миссис Олсен подмигнула мне еще раз. – Искусство. Я поняла, – она протянула мне тонкий бумажный пакет. – Здесь твои данные и расписание. Кабинет мистера Джайлса вниз по коридору, по правую руку. Он твой учитель на первом занятии.

– Спасибо, миссис Олсен.

Я попятилась из комнаты, нервничая гораздо больше, чем в Франкфорд Хай.

Возможно, потому что там я сразу встретила Мэг, а здесь я вообще никого не знаю.

Я дошла до конца коридора, рассматривая таблички по правой стороне, пока не увидела кабинет мистера Джайлса. Другие ученики уже сидели за партами и неторопливо рисовали.

Мистер Джайлс, благородно улыбаясь, махнул, позволяя мне войти, одновременно вводя в курс дела.

– Мы изучаем перспективу. Эта группа уже училась у меня в прошлом году, они знают, что делать, но тебе придется начать сначала. Если понадобится, мы тебя подтянем, – у него была большая борода и круглые щеки, как у садового гнома. – А зовут тебя..?

– Бренна Бликсен.

– Бренна Бликсен, – он взглянул на свой список. – Ты можешь сесть с … Джейком Келли. Этот ученик – один из лучших в классе, он на продвинутом курсе, поэтому это все уже делал раньше. Уверен, он поможет тебе, если появятся вопросы. Или просто зови меня, – он указал на стол, стоящий позади.

Из стопки, которую показал мне мистер Джайлс, я взяла бумагу и карандаш и направилась к задней парте. Там сидел паренёк, который очень мило улыбался, и я почувствовала, как мое сердце заколотилось.

Бесстыдная девчонка! Я только что успокоила свое сердце, сбежав от Саксона, и теперь этот парень улыбнулся мне, и я уже разваливаюсь на части?

– Привет. Меня зовут Джейк, – у него был очаровательно низкий, но нежный голос. Я ухватилась за его протянутую руку. Она была грубой на ощупь, и я подумала, что все, чем он занимается, можно узнать по его огрубевшим ладоням. – Ты – Бренна?

Я пожала руку и улыбнулась в ответ:

– Ага. Бренна Бликсен.

– Рад познакомится с тобой, Бренна, – у него светло-каштановые волосы и чудесные серые глаза, такие сияющие, что кажутся серебряными. Высокий и крепкий – я могла видеть очертания его мышц. Он указал в центр стола, на набор деревянных фигур, – Просто нарисуй что-нибудь в перспективе, справишься? – испытующе спросил он.

Его взгляд скользил по моему телу, но не был пошлым; Джейк просто оценивал меня, запоминал, чтобы потом на что-то ссылаться.

– Да, спасибо. Извини, что нарушила твой мир и спокойствие.

Он улыбнулся своему рисунку. На одном из передних зубов у него был маленький скол, и верхний клык с левой стороны был немного кривоват. Но улыбка была великолепной – теплой и спокойной.

– Не нужно извиняться. На тебя намного приятнее смотреть, чем на эти деревянные кубики, – он на секунду поднял глаза, напоминающие расплавленное серебро.

– Еще бы, – парировала я. – Со мной всегда так. Если бы я получала 5 центов каждый раз, когда мне говорят, что я лучше куска дерева, я бы очень быстро разбогатела.

Его легкий смех, казалось, шел от самого сердца. Он покачал головой.

– Симпатичная и смешная. Кажется, я влип. Надо быть осторожнее, иначе влюблюсь еще до конца этого дня.

– Соберись! – в этот раз я отшутилась торопливо, чувствуя, как кровь отхлынула от головы. – Такое я тоже слышу часто.

Мне требовалось заставлять себя дышать, как будто Джейк выкачивал кислород из комнаты.

– Ага, но не надейся, я очень настойчив, – он указал на меня карандашом. – Когда рядом со мной сажают идеальную девушку, я просто не могу позволить нескольким тысячам поклонников похитить ее у меня.

– Как Пенелопу, – ляпнула я, не подумав, что он может не понять отсылки к «Одиссее». Это не то, что читают технари.

– Как думаешь, я смогу натянуть тетиву? – он выставил свой бицепс.

Я засмеялась, восхищаясь как его мускулами, так и тем, что он знал «Одиссею».

– Обожаю эту книгу.

– Я тоже.

Я снова поймала себя на том, что смотрю на очень привлекательного парня и чувствую, как по моему телу бегают мурашки.

«Соберись», – напомнила я себе. Я здесь, чтобы учиться, а не пускать слюни на очередного парня. Как будто мне мало сложностей с Саксоном, теперь для самоистязаний появился еще и Джейк. Мы с Джейком делали и стирали наброски, периодически молча поглядывая друг на друга, пока не прозвенел звонок.

Джейка не было на двух других моих уроках – черчении и рисовании натюрморта, – но последней парой было проектирование, и – вот он, облокотился на компьютерный стол и провожает каждый мой шаг взглядом.

Даже не думая о том ноги сами привели меня к нему.

– Привет, – он засветился. – Как прошли другие уроки?

– Хорошо, – меня порадовала его радость. – Ты тоже ходишь на подготовительные, или только здесь?

– Я полноценный технарь, – он постучал пальцами по столу.– Я паршиво учился в средней школе.

– Правда? – если бы кто-нибудь спросил, что первое приходит мне в голову, когда я думаю о Джейке, я бы ответила... ммм, сексуальный. И милый. Но в пятерку точно входили «сосредоточенность» и «трудолюбие».

– Ага. У меня дислексия[8]8
  Нарушение способности к овладению навыком чтения при сохранении общей способности к обучению.


[Закрыть]…– Джейк растеряно почесал затылок. – Я знаю, многие так говорят, но это довольно редкое явление.

– Ты не обращался к специалисту?

– А, да. У меня были замечательные учителя, но читать для меня – непосильная задача. Я вроде как ненавижу это, – он рассеяно пнул ножку стола.

– А как же «Одиссея»? – я была озадачена. Я ведь ее обожала.

Он криво улыбнулся.

– Некоторые книги великолепны в аудиозаписи. Это одна из них.

– Это ничем не отличается от чтения, – возразила я.

Он посмотрел на меня, и его улыбка растянулась на все лицо.

– Ага, действительно. А черчение то же самое, что и плотничество. Я тупица, Бренна, и не важно, хочешь ты это признать или нет.

Мне понадобилась минута, чтобы понять, что он не шутит.

– Тупицы не говорят так, как ты. Даже судя только по нашей беседе, я могу сказать, что ты умный.

Он слегка покраснел, и мы смущенно заулыбались, возвращаясь к работе. Каждый раз, когда я смотрела в его сторону, по телу разливалось тепло. Когда прозвенел звонок, Джек пошел за мной до конца длинного коридора и, наконец-то, положил руку мне на плечо.

– Куда направляешься? – спросил он. – Парковка в той стороне.

– Я приехала на велосипеде.

Он и глазом не моргнул.

– Клёво. Где ты живешь?

– Огаста. Я живу на улице Диккенсон. Съезд с Плеинс Роуд.

– О. А я живу на Озере.

«Озеро», или Озеро Ниполин являлось объектом многих шуточек округа Сассекс. По слухам, это было самое грязное озеро в стране, и в нем никто никогда не плавал. Озеро окружали, как правило, ветхие дома, которые в 50-х были крохотными очаровательными летними домиками, но в 80-х стали использоваться для постоянного проживания. То, что раньше было очаровательными летними домиками, ветшало и забрасывалось.

– Ну, увидимся завтра. – Я по-дружески помахала ему. Джейк улыбнулся своей кривоватой улыбкой, и сердце в моей груди забилось быстрее.

Я просто не могла перестать улыбаться.

Я вспомнила, что нужно позвонить маме, перед тем как ехать домой. Я подумывала заехать во Франкфорд Хай, чтобы поговорить с тренером Данн, но в последний момент передумала. Нужно было ехать как можно быстрее, у мамы на счету каждая секунда. Если я буду ехать слишком долго, завтра она заставит поехать на автобусе. Она наблюдала из окна кухни за мной на подъездной дорожке.

Наша кухня была потрясающе оформлена. Она была соединена со столовой, всю фасадную стену дома занимали огромные окна, так что можно было увидеть весь передний дворик и тонкую линию деревьев на границе владений. Наш дом выходил на небольшую тихую улицу. Только половина улицы была заасфальтирована, вторая половина была все еще грунтовой, даже без гравия. Людей всегда веселил факт, что мы до сих пор живем на грунтовой улице, но меня все устраивает, ведь тут меньше движения. Люблю кататься в уютных, уединенных местах.

Я зашла через гараж, скинув у двери кеды.

– Привет, мам! – изобразила я удивление, что вижу ее стоящей там. – О, ты меня ждала?

Она не сказала ни слова, только подошла ко мне, схватила лицо и сжала уши.

– Ай! – завизжала я. – Мам, что ты делаешь?

– Ты замерзла, – она покачала головой, – у тебя будет обморожение. Так не пойдет, Бренна. Мне не верится, что в сентябре может быть так холодно. Зима в этом году будет ужасной.

– Мне всего лишь нужно начать носить шапку. Мам, мне нравится ездить на велосипеде. Ты должна быть счастлива. По крайней мере, я не какой-то ленивый подросток, страдающий ожирением. Представь, что я вешу четыре сотни фунтов, и тебе нужно обучать меня дома, потому что я не могу пройти сквозь школьную дверь.

Я схватила со стола яблоко и впилась в него зубами.

– Ты бы расстроилась, – добавила я, в перерывах между укусами.

– Я расстроюсь, если тебя собьет машина, или твои уши почернеют и отвалятся от обморожения. Хочешь сэндвич?

Мама не была сильна в готовке, и с возвращением в Штаты стало только хуже. В Дании я всегда была рядом, чтобы помочь с приготовлением еды и уборкой, но теперь все это легло на ее плечи. Не то, чтобы моя мама была ленивой или что-то вроде того. Просто ей было скучно делать все в одиночестве.

– Ага. Сама сделаю. Иди, отдохни, – предложила я.

– Все нормально, малыш, я отдыхала весь день. Торстен сегодня поменялся сменами с другим парнем, поэтому уехал в командировку, а у меня было время на себя. Думаю, он вернется завтра.

Торстен работал в шоу «Субботним вечером в прямом эфире» на ЭнБиСи, поэтому ему приходилось ездить в Нью-Йорк и ночевать там. Большую часть времени я видела его только утром и иногда по субботам. Я очень переживала, как мы сможем жить с ним в Дании целый год, но он умел располагать к себе людей и мы быстро нашли общий язык.

– У меня был хороший день. Некоторые девчонки из младшей школы узнали меня и были очень милы. Ты помнишь Мэг и Келси?

– Девочка, игравшая Энни в школьном спектакле? – спросила она, и я кивнула. – И, конечно же, я знаю Келси. Очень плохо, что у нее такая низкая линия роста волос. Она могла бы быть очень красивой.

Я закатила глаза, но она этого не увидела.

– У меня довольно интересные уроки. Мы сейчас читаем «Повелителя мух».

Мама застонала.

– Разве ты уже не прочитала эту книгу?

– Ага. Это не так уж и плохо. Всегда интересно узнать, что новый учитель говорит насчет произведений. И сегодня я бежала кросс по пересеченной местности. По-видимому, я побила какой-то неофициальный рекорд количества кругов за период.

– Ничего себе, – подняла брови мама. – Я не знала, что ты так быстро бегаешь.

– А я и не бегаю, – я с недоумением рассматривала свое яблоко. – Думаю, дело в том, что я выносливая. Я имею в виду – я не спринтер. Тренер Данн хочет, чтобы я попыталась попасть в команду по бегу.

– Это может быть весело, – мама искоса посмотрела на меня, чтобы увидеть, согласна ли я.

Я достала все для сэндвичей и положила на разделочный стол. Взяв тарелки, поставила одну из них напротив мамы, и мы начали готовить наши сэндвичи, добавляя помидоры, листья салата и разное мясо.

– Может быть, – пожала я плечами. – Мне кажется, или это выглядит так, словно они все хотят заставить нас жить на беговой дорожке или на поле, или где–то еще?

– Мне кажется, они думают, что важна практика, – она погрозила мне пальцем. – Ты не обязана, Брен. Ты должна развивать в себе умение говорить «нет».

Это была одна из любимых маминых тем для поучительного разговора. Она всегда напоминала мне, что у меня есть право говорить «нет» всему тому, чего я не желаю делать. Не пресловутое «скажи «нет» наркотикам» и даже не «скажи сексу нет», а в более широком смысле. Например, «нет», когда кто-то предлагает вам съесть то, что вы не хотите, или «нет», когда друзья предлагают сделать вместе с ними пирсинг в носу, или «нет» учителю, который просит тебя быть его помощником, а ты не хочешь. Говорить «нет» – довольно полезный навык, особенно с кем-то, кто убеждает согласиться. Вроде тренера Данн.