Текст книги "Очаровательная проказница"
Автор книги: Лиз Карлайл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Глава 14 В которой с нашей героиней происходит приключение
Зоэ проснулась вскоре после полуночи, точнее, с досадой отбросила одеяло, поскольку вряд ли вообще спала. Вернувшись от Фитчей затемно, Зоэ от усталости отказалась от обеда ради горячей ванны, и напрасно. Сон так и не шел. Она могла думать только о Робине, очнется ли он и когда, о растерянных детях Фитча, только начинающих осознавать потерю матери. И, если быть честной, она думала о Мерсере и о том, чего очень хотела. Как она ни старалась посвятить себя другим, ее собственная эгоистичная потребность прорывалась наружу.
Разбитая, она встала с кровати, подошла к окну и отодвинула тяжелую бархатную штору. Сквозь стекло Зоэ смотрела на лужайки, потом открыла окно. Летний ветерок шевелил ее распущенные по плечам волосы. Почти полная луна сияла в безоблачном небе, искушая и соблазняя.
Почему не позволить себе маленькую глупость? Прогулку под луной, по стандартам Зоэ, вряд ли можно считать бурным весельем. Кроме того, жизнь может оказаться очень короткой, смерть несчастной миссис Фитч остро напомнила об этом. Поспешно сбросив ночную рубашку, Зоэ надела простое полотняное платье. Отказавшись от чулок, она сунула ноги в мягкие кожаные туфли и набросила на плечи легкую шаль.
Внизу, в большом холле тихо, задние двери немного приоткрыты, вдоль веранды еще горят фонари. Зоэ прошла через партерный парк, обогнула массивный фонтан, затем поднялась по самой дальней террасе к дикой полосе земли, открывающейся позади дома. Изгородь и перелаз отделяли обширные ухоженные лужайки Грейторпа от пастбища и прибрежной тропинки вдали.
Зоэ, подобрав юбки, легко перебралась через перелаз и высокую траву. Звуки летней ночи окружили ее: пение сверчков, шорох ветра, тихий успокаивающий шелест морских волн далеко внизу.
Не обращая внимания на юбки, Зоэ заспешила по дорожке, хорошо заметной в лунном свете, пока не добралась до скал. Именно сюда Мерсер запретил ей ходить без него, и, ступив на высокий меловой утес, Зоэ поняла почему. Земля головокружительно обрывалась вниз, редкие кусты цеплялись за меловые уступы, спускающиеся к изменчивому морю.
Испугавшись опасности и – хотя было унизительно в этом признаться – неумолимости Мерсера, Зоэ села на камень на самом верху и свесила ноги. От открывшегося вида дух захватывало, мерцавшая в лунном свете вода придавала ему еще большее очарование. Отлив обнажил узкую извилистую полосу песка внизу, а дальше, насколько хватало глаз, сверкал беспокойный океан.
Зоэ не знала, как долго просидела там, загипнотизированная красотой и надеждой, что это вытеснит ее проблемы, когда услышала тяжелые шаги и звуки хлещущей по коже травы. Все ее чувства напряглись, ее уверенность была настолько сильной, что не надо было оборачиваться, чтобы узнать источник мощной силы позади нее.
Зоэ подняла руку.
– Я не спускалась, – сказала она. – И отсюда ни на шаг не ступила.
Мерсер молча сел рядом с ней и свесил с утеса длинные ноги в сапогах. Он был без сюртука, будто вышел из дома в спешке.
– Зоэ, – произнес он взволнованно, – Зоэ, он очнулся! Распахнув глаза, она повернулась, волна облегчения захлестнула ее.
– Робин?.. – Зоэ бросилась в объятия Мерсера, едва не свалившись со скалы вместе с ним. – О, пожалуйста, Мерсер, скажи мне, что с ним все в порядке! – рыдала она, уткнувшись в его широкую грудь.
– Думаю, он в порядке. – Когда его руки сомкнулись вокруг нее, Зоэ почувствовала, как Мерсер обмяк от облегчения, теплый запах его одеколона и табака окутывал ее. Потом Мерсер потряс ее, прижавшись щекой к ее плечу. – Робин страдает от боли, – шептал он. – И сознание еще немного смутное. А его настроение… он жив. И это все, о чем я сейчас могу молиться.
– Слава Богу! – пробормотала Зоэ. – Я должна идти к нему. Но ваша мать…
Мерсер поднял голову, и устало улыбнулся.
– Да, сейчас мама над ним хлопочет, сомневаюсь, что она сегодня ночью отойдет от него.
– Тогда я… я не буду мешать ее радости, – сказала Зоэ, убрав руки. – Я увижу его завтра.
Мерсер остро ощутил потерю объятий Зоэ и в последний момент поймал ее руку. «Это всегда так будет?» – думал он. Ему суждено всю оставшуюся жизнь надеяться получить лишь небольшую часть Зоэ?
А он надеялся, что нет. Молил Бога об этом. Поскольку малость не сможет заполнить зияющую тоскливую пустоту, которую Зоэ оставила в его сердце. И поэтому он уцепился за ее руку, как цепляются за надежду.
– Я обещал, что разбужу тебя. – Он переплел ее пальцы со своими. – Но твоя комната была пуста.
Он не упомянул ни о ее ночной рубашке, небрежно брошенной на сбитую постель, ни о том, как боролся с желанием уткнуться в нее лицом, чтобы вдохнуть ее запах, и проиграл.
– Как ты меня нашел? – прошептала она.
– Я возвращался через галерею и увидел, как кто-то перебирается через перелаз.
– И, не сомневаюсь, ты не мог упустить возможность упрекнуть меня, – рассмеялась Зоэ. – Но сначала скажи, как он? Он понимает, где находится? Боль действительно невыносимая? Он помнит?
Мерсер смотрел на раскинувшийся до горизонта пролив.
– Да, нет, немного, – коротко ответил он на три ее вопроса. – И я пришел сюда не затем, чтобы упрекать тебя, Зоэ.
– Он что-нибудь сказал? – Зоэ явно подавляла желание броситься назад, в дом. – Мерсер, Робин… упоминал меня?
Он колебался, проклиная себя за слабость. Конечно, она волнуется за Робина, как и он сам. И все же Мерсер не мог отделаться от чувства, что человек лучше его отправил бы Зоэ прямиком к Робину, а не предавался ревности.
– Что ты хочешь услышать, Зоэ? – прошептал он. – На что ты надеешься?
Они снова сели рядом. Он чувствовал, как она пожала плечами, ее шаль задела его рубашку.
– Не знаю, – призналась она. – Я только не хочу, чтобы Робин на меня злился. Или… винил меня.
– Он этого не делает, – сказал Мерсер.
Высвободив руку, Зоэ подтянула колени к груди и обхватила их. На ее лице было задумчивое выражение. Залитая белым лунным светом, она казалась маленькой и бесплотной, почти ребенком.
Но Зоэ для него уже много лет не ребенок, понял Мерсер. Она его сердце, его душа. И его пугала собственная способность тщательно упрятать это знание от самого себя. Он стал таким суровым и угрюмым, что забыл, как упиваться жизнью. Как дать волю своим чувствам? Да знал ли он это когда-нибудь? Возможно, у Робина было чему поучиться.
– Тогда что будет дальше? – тихо спросила Зоэ, Мерсер посмотрел на нее и, улыбнувшись, указал на море.
– Дальше, – сказал он спокойно, – мы пойдем туда. Красивые темные брови Зоэ поднялись.
– К морю? Ночью?!
Он пожал плечами:
– Я не могу спать. И ты наверняка тоже. И я обещал отвести тебя туда. Возможно, сегодня ночью надо праздновать жизнь, Зоэ, и не думать слишком много.
Ее глаза округлились, рот изогнулся в почти озорную улыбку.
– Какое облегчение это слышать! Ты можешь найти дорогу?
– Даже в кромешной тьме, – уверенно ответил Мерсер. – А сейчас луна почти полная. Да, я могу провести тебя вниз, если ты будешь идти позади меня и делать то, что я скажу. Необычная идея, но на этот раз я тебе доверяю.
Зоэ поднялась, ее глаза сияли в лунном свете.
Он взял ее за руку и повел по утесу к глубокой расщелине в камнях.
– Только здесь можно спуститься, – сказал он. Потом выдернул из брюк полы рубашки. – Теперь держись сзади за мою рубашку и, если поскользнешься, не паникуй, а просто повисни на мне. Я тебя вытащу.
Зоэ смотрела в пропасть.
– Я не сорвусь, Зоэ, – заверил он, слегка похлопав ее по подбородку. – И тебе не позволю.
– Да. – Она посмотрела ему в глаза. Ее голос не дрогнул. – Я в этом уверена. На тебя… и на папу, конечно, всегда можно рассчитывать, и я буду в безопасности. Теперь я это понимаю.
Мерсер долго смотрел на нее в лунном свете. Ее длинные непослушные кудри колыхались на ветру, словно мягкое темное облачко.
– Твои волосы так красивы, когда распущены, – пробормотал он. – Я давно их такими не видел… не видел до…
До той роковой ночи, когда они занимались любовью в летнем доме. Эта ночь кардинально изменила его жизнь и превратила ее в хаос.
Зоэ рассмеялась.
– И у тебя длинные волосы отросли, – заметила она. Ты в последнее время стал выглядеть немного диким.
«Я и чувствую себя таким», – думал Мерсер, глядя ей и глаза. Он сумел улыбнуться.
– Ну, – повернулся он, – идем.
Он не в первый раз спускался в темноте и знал, холмы Грейторпа, как горная овца. Просто надо знать, куда лучше поставить ногу среди кустов ежевики и выступов. И хотя это не впечатляющие меловые обрывы Дувра или Бичи Хед, опасно не знать, какие камни шатаются, и какие уступы могут подломиться.
Мерсер ловко пробирался между выходящими на поверхность пластами горной породы и кустами. Зоэ цеплявшаяся за его рубашку, была так близко, что он чувствовал ее тепло. Морской ветер то отбрасывал его волосы назад, то швырял в лицо, когда он останавливался в особенно ненадежном месте, Чтобы оглянуться. Но ни разу он не заметил на лице Зоэ испуга. Словно смышленый котенок, она осторожно ступала по выступам, зажав в кулаке ткань его рубашки. Она совсем не трусиха. Зоэ всегда была способна на шутку, и, возможно, сейчас он просто признал это?
Он обдумывал это, шагая дальше, и задавался вопросом, не вскружила ли ему голову эйфория от того, что Робин пришел в себя. Но в глубине души Мерсер опасался, что его чувства имеют мало отношения к брату. Он был счастлив… и таким его сделала Зоэ.
Внезапно ветер ударил в скалы. Мерсер, повернул голову, уловил искусительный аромат жасмина, исходивший от кожи и волос Зоэ и бывший, казалось, ее сущностью. Он неохотно отвернулся и поспешил дальше, но аромат остался с ним.
Пройдя две трети спуска, Мерсер подвел Зоэ к самому опасному участку – маленькому каменному выступу без всяких кустов, за которые можно было бы ухватиться. Инстинктивно он оглянулся и увидел, что Зоэ подняла лицо к лунному свету подобно языческой богине.
– Мерсер, как здесь красиво! – шептала она, вскинув одну руку. – Какая естественная неприрученная красота!
Неприрученная. Возможно, это подходящее описание. Мерсер позволил своим глазам упиваться ею – буйные темные волосы развеваются на ветру, тонкое платье лепится к стройной фигуре, на лице ликование – и чувствовал, что валится в пропасть. Пропасть не из камня или земли, а из надежд и намерений. И в этот момент он все осознал.
Зоэ была его.
Она всегда была его, и он собирается взять ее. И почти не и мело значения, как или почему, или даже кто при этом пострадает. Зоэ была его. И если она продолжит попытки связать себя с Робином, он просто остановит это. Если им придется опровергать сплетни и осуждение, они это сделают. И если ему придется придушить Клер, чтобы она замолчала… ну, этого он, пожалуй, с матерью своего ребенка не сотворит. Но Мерсер начинал чувствовать себя беспощадно эгоистичным.
Он вдруг сообразил, что стоит на краю выступа, спонтанно обернулся и прижал к себе Зоэ. Ее глаза вспыхнули от удивления, она отпустила его рубашку и прильнула к нему. Он без колебаний поцеловал ее. Прижимая губы к ее мягкому пухлому рту, Мерсер наслаждался ее вкусом, не давая шанса возразить.
Но Зоэ и не возражала. Она отчаянно целовала его и ответ, ее руки скользнули под его рубашку к голой спине. Он ласкал ее рот языком, а она прижималась к нему грудью, впившись ногтями в крепкие мышцы у лопаток. Мерсер чувствовал хлещущий ветер, шум прибоя внизу, и что-то дикое и непрошеное поднималось в нем. Он углубил поцелуй и ощущал себя странно ожившим. И все же он не был собой, тем человеком, каким себя знал… но, возможно, был таким, кем он мог быть.
Они разъединились, задыхаясь и все еще цепляясь, друг за друга. Глаза Зоэ были распахнуты, влажные губы припухли от поцелуя. И потом Мерсер совершил самый странный и опасный поступок. Он поднял Зоэ и повернул в руках прямо на краю утеса, море блестело и шумело под ним.
– Ox! – вскрикнула она, когда он снова поставил ее на ноги. – Мерсер, ты совсем с ума сошел?
Но ее глаза светились, она смеялась, цепляясь за него. Да, он потерял разум, а если нет, то Зоэ скоро доведет его до Бедлама. Но его это больше не волновало.
– Идем, – сказал он, взяв ее за руку. – Давай поплаваем.
– Поплаваем?! – воскликнула Зоэ, когда Мерсер оттащил ее от обрыва.
Остальная часть пути была легче: больше песка, чем камней, и кусты ежевики, постепенно редевшие в близости моря. В конце пути Мерсер наполовину тянул, наполовину нес Зоэ, поскольку она заходилась от смеха. Наконец, задыхаясь и хохоча, они добрались до широкой полосы песка.
– Ба, мы стали совершенно легкомысленными. – Но, поддавшись вперед, она уперла руки в бока. – Да, должно быть, от облегчения.
– Или от лунного света? – улыбнулся Мерсер. Потом через голову стащил рубашку. – Идем. Вода освежит.
– Вода холодная, глупый! – Но Зоэ выпрямилась и начала расстегивать пуговицы.
Мерсер больше не смеялся.
– Позвольте мне, – хрипло сказал он.
Он быстро справился с пуговицами и смотрел, как Зоэ повела узкими плечами и качнула бедрами, сбрасывая платье. Ткань скользнула по ее ладной фигурке и розовой лужицей легла на песке. Зоэ переступила через нее, оставшись в одной рубашке, и повернулась.
Мерсер поднял платье и стряхнул песок, а Зоэ сбросила туфли и ловко избавилась от панталон, даже не поднимая рубашки.
– Такое впечатление, что ты это уже не раз проделывала, – пробормотал он. – И кстати, где твои чулки?
– Я не собираюсь подниматься на холм в мокрых панталонах, – обернулась она. – Да, я сотни раз это проделывала… и, по крайней мере, раз десять при тебе. И никаких чулок на мне нет, поскольку я не имела намерений пускаться в полночную авантюру в светском виде.
– Так вот что ты искала, Зоэ? – пробормотал он, уставившись на нее. – Полночную авантюру?
На это Зоэ ничего не ответила, но ее глаза все еще сияли, когда он понес их одежду на уступ. Скала каменным языком вдавалась в море, потом изгибалась скривившейся запятой, образуя укромную бухточку; Мерсер называл ее фортом Робина, мальчишками они там часто отражали воображаемые атаки французских захватчиков, хотя, по правде говоря, в самом высоком месте каменная гряда была не выше трех футов.
Но речь не о Робине. А о том мгновении, которое Мерсер пытался ухватить. Он учился обнимать вихрь, которым была Зоэ, и обуздывать эмоциональные штормы, которые порождает эта женщина. Аккуратно сложив ее вещи на камень, он бросил сверху свою рубашку, сел, снял сапоги и разделся до белья. Потом, поддавшись порыву, подхватил Зоэ на руки и направился к набегающему прибою, а она извивалась и выворачивалась.
– Ой! – вскрикнула она, закрыв руками лицо, когда налетела первая волна.
Мерсер, вздрогнув, двигался вперед, пока вода не поднялась ему по грудь, Зоэ покачивалась на волнах. Со смехом она погребла обратно. Волна захлестнула ее, Зоэ повернулась и сильными гребками поплыла навстречу. Он рассмеялся и нырнул за ней. Скоро они выбрались в более спокойные воды.
– Отлив очень сильный, – сказал он. – Но это не долго продлится.
Зоэ хихикнула и нырнула под мерцающую поверхность. После минутной паники Мерсер нырнул, нашел ее и вытянул наверх. Разбрызгивая воду и смеясь, Зоэ цеплялась за него, обнимая за шею.
– Ты трусливая курица, – сквозь смех проговорила она. – Пойдемка разгоним кровь.
Чувствуя тяжесть в паху, Мерсер полагал, что его кровь уже и так слишком разогрелась, но когда Зоэ отпустила его шею и поплыла, он последовал за ней. Они плыли на некотором отдалении друг от друга, параллельно берегу в прохладной спокойной воде, потом оба повернули назад. Остававшийся в тени берег был недалеко.
Когда они оба устали, Мерсер снова потянул Зоэ туда, где вода была ему по грудь, и поддерживал ее снизу. Ее рот медленно изгибался в слабой улыбке, она чуть отплыла от него, ее волосы свободно колыхались на воде. Его члены отяжелели от сладкой истомы, его тянуло обвиться вокруг нее, согреть ее жаром своего тела, заниматься любовью с ней, пока она не закричит от наслаждения, спать в ее объятиях до рассвета. Похоже, этого не будет.
– Мерсер, – тихо сказала Зоэ, – что мы тут делаем? Этого вопроса он опасался с того момента, когда сел рядом с ней на скале.
– Живем, – просто ответил он. – Живем в этот миг. Пока, Зоэ, этого достаточно.
Она повернулась к нему и обняла за шею.
– Достаточно? – пробурчала она, опустив веки. – Только на ночь… это достаточно для тебя?.. – Потом обхватила его ногой за талию и поцеловала жаркими губами.
Он ответил на поцелуй, одной рукой поддерживая ее под ягодицы, а другой обнял и прижал к себе. Она плыла в его объятиях и целовала его, пока у него голова не закружилась, и даже холодная вода не могла остудить его мужское естество. Оно поднималось, натягивая белье и слегка дразня Зоэ.
Ее глаза широко распахнулись в лунном свете, потом она медленно проложила дорожку поцелуев по его подбородку.
– Поднимается, – прошептала она на ухо Мерсеру.
– Ты ведь заметила?
Она отстранилась с неудержимой улыбкой.
– Я про прилив, распутник. Вода поднимается. Прилив нас скоро опрокинет.
– А-а… – Мерсер сделал несколько шагов к берегу и неохотно отпустил ее.
Зоэ скользнула вдоль его тела, ее глаза прикрылись, как у кошки, которую гладят. Но когда контакт прервался, она задрожала. Он взял ее за руку и повел из воды. Они вышли на берег дальше того места, где оставили одежду.
– Бежим обратно! – крикнула Зоэ.
Подтянув рубашку, она помчалась по берегу, как настоящий сорванец, ее маленькие стройные ноги замелькали над грубым песком. Мерсер с минуту смотрел на нее, качая головой от абсурдности происходящего, потом побежал за ней.
У Зоэ не было никаких шансов. Он был длинноногий и гораздо выше ее. Мерсер догнал ее задолго до того, как она достигла камней, и снова подхватил. Они упали в песок, смеясь, словно дети, которыми когда-то были.
А потом они молча смотрели в глаза друг другу. И хотя лицо ее было в тени, он чувствовал на себе пристальный взгляд Зоэ, настойчивый и решительный. Мерсер сопротивлялся желанию снова поцеловать ее и, в конце концов, положил руку ей на сердце.
– Ты замерзла? – прошептал он.
– Д-да, – вырвалось у нее.
Он поднялся и подал ей руку.
– Идем, я разведу костер.
Мерсер усадил ее в укрытии их с Робином детского форта. Потребовалось немного времени, чтобы собрать хворост и сухие обломки для приличного костра. Вырыв неглубокую ямку, он сложил в нее сушняк и шарил в карманах бриджей в поисках спичек, благодаря Бога, что не оставил их дома.
Через несколько минут огонь запылал. Зоэ сидела, откинувшись на большой камень, словно на груду подушек, и Мерсер сел рядом, радуясь теплу, которое все еще исходило от камней.
– Это похоже на какое-то отвлеченное время, – тихо проговорила Зоэ, глядя в огонь. – Словно все это не в реальности.
– Что ты хочешь сказать?
– Как будто завтра мы не сможем этого вспомнить, – ее голос был немного задумчивым, – а если и вспомним, то это покажется грезой.
– Для меня это не греза. – Приподнявшись на локте, Мерсер повернулся к Зоэ.
Он теперь видел ее лицо, освещенное огнем, мягкие темные кудри, красивый нос, пожалуй, чересчур крепкий, но все же совершенный, полные озорные губы, подбородок замечательно острый, как и ее индивидуальность. Его таинственная темноглазая красавица, и все же она совсем не его. Честно говоря, он задавался вопросом, сможет ли какой-нибудь мужчина обладать ею.
Он определенно хотел попытаться. Даже если это означало безумие. Мерсер подвинулся ближе и коснулся губами ее виска.
– Зоэ, я хочу заняться любовью с тобой.
– И я хочу тебя, – честно ответила она, повернувшись к нему, выражение ее лица почти граничило с непристойностью. – Я начинаю думать… гм… что всегда хотела. И это всегда был ты.
– Всегда я, – пробормотал Мерсер, проведя губами по ее щеке. – Не Робин?
Она слабо усмехнулась:
– Это никогда не был Робин. Робин мой друг. А ты всегда казался… слишком совершенным, слишком недосягаемым для такой, как я.
– Поверь, – его губы заскользили по ее шее, – я никогда не был совершенством. И я очень, очень досягаем сейчас, особенно для тебя.
– И никаких вопросов? – прошептала она. – Только сегодня ночью, а потом мы… потом мы вернемся к реальной жизни?
В этот момент Мерсер продал бы душу дьяволу за возможность уложить Зоэ на песок и овладеть ею. Он жадно целовал ее в губы горячим ртом.
– Возможно, это и есть реальная жизнь? – пробормотал он, оторвавшись от нее. – Возможно, к этому все и сводится, Зоэ?
– Я этого хочу, – ответила она и поцеловала его. Пока они целовались, его руки, лаская, бродили по ее телу. Ее грудь, маленькая и совершенная, проступала сквозь влажную ткань, наполняя его ладонь и питая его фантазию. Ее шея – ему всегда нравилась ее шея! – такая изящная и такая белая. И ее руки, тонкие и в то же время сильные. В пылу желания Мерсер как-то сумел стащить с Зоэ влажную рубашку. За ней скоро последовали его нижние штаны.
Он отстранился и, опустившись на колени, смотрел на Зоэ. Она все еще сидела, прислонившись к большому камню и закинув одну руку за голову. Золотистый свет пламени заливал ее, согревая безупречную кожу. Ее влажные буйные кудри рассыпались по камню, теплое тело манило.
– Что? – почти рассмеялась она.
– Ты такая красивая, – шептал он. – Такая совершенная.
– Только потому, что ты кое-что от меня хочешь, Мерсер. – На ее лице заиграла озорная улыбка. – Раньше я для тебя с совершенством и рядом не стояла.
– Да, ты несовершенна, – хрипло ответил он. – Ты избалованная, беспечная, праздная… и ты добрая, хорошая и полная жизни. И ты сводишь меня с ума.
Но ты то, чего я хочу, Зоэ. Я перестал бороться с этим и не изменил бы тебя ни на йоту.
Мерсер сам удивился правде, которую сказал. Глаза Зоэ были все еще широко распахнуты от изумления. Он нагнулся, поцеловал ее колени, потом порывисто устроился между ними.
– А я думала, мужчины всегда лгут женщинам, чтобы получить что хотят! – хихикнула Зоэ.
Он покачал головой и положил руку на сладкую выпуклость ее живота, немного потрясенный мечтами, мелькнувшими в его уме. Мечты о том, как Зоэ просыпается в его кровати, как она возится с его ребенком…
– Я никогда не буду лгать тебе, – сказал он, глядя на нее. – Кроме того, скорее это я дам тебе то, что ты хочешь.
Опустившись, он коснулся ртом там, где лежала его рука.
– Мне нужно попробовать тебя на вкус. – Его голос был глухим. – Позволь мне, Зоэ.
– Д-да, – неуверенно откликнулась она.
Он встал на колени между ее ногами, грубый песок не пугал его. Скользнув руками по ее груди, Мерсер почти благоговейно провел губами по ее животу.
– Откинься назад, – приказал он. – И закрой глаза. Зоэ замурлыкала, когда его губы коснулись ее живота. Мерсер действовал медленно, прекрасно понимая, что все это для нее ново. Он поклялся на этот раз не торопиться и вознести ее к кульминации по волшебной спирали желания. Он чуть шире раздвинул ее ноги и легко тронул языком ее плоть.
У нее вырвался вибрирующий звук. Он погладил ее снова, чуть глубже, и провел пальцем по складкам. Они уже были влажными. Медленно он распалял ее страсть, пока Зоэ не затрясло, она вцепилась ему в плечи, впиваясь ногтями в твердые мускулы. Он легко двинул кончик пальца в ее шелковистые ножны и почувствовал, как напряглись внутренние мышцы, туго обхватив его и приглашая глубже. Ее начала бить сотрясавшая до мозга костей дрожь, Зоэ подняла бедра к его рту, нежные сладкие крики желания рвались с ее губ.
Зоэ распласталась под ним, словно бушующий океан, его тело все сильнее напрягалось от желания, возбуждаемое ее страстными криками. И когда она снова затихла, он медленно целовал внутреннюю поверхность ее бедер, потом откинулся назад и смотрел на нее, вялую и пресыщенную. Торопливо он сдернул с камня рубашку и бросил на песок.
– Ложись, – приказал он.
Ее глаза медленно открылись, угол рта изогнулся, когда она увидела его отвердевшее копье.
– Нет, – мягко отказалась она. – Давай поменяемся местами.
– Зоэ, – предостерегающе произнес Мереер.
Она встала на колени, схватила его за плечи и поцеловала.
– Мерсер, – настаивала она, – я не упаду в обморок и не стану говорить тебе, насколько ты хорош, потому что тебе тысячу раз это уже говорили, я в этом уверена. Но если ты думаешь, что от того, что у меня ноги в желе превращаются, я стану твоей рабыней, возможно, ты выбрал не ту девушку, чтобы покувыркаться.
– Это не кувыркание, черт побери! – отрезал он, – Ты нужна мне! Нужна так сильно, что я…
– Тогда поменяйся со мной местами, – повторила она, отстраняясь.
Он сел, как она просила, прислонившись спиной к камню. Зоэ притулилась у него под рукой, закинула на него ногу и положила маленькую теплую руку на его мускулистую грудь.
– Как няня всегда говорит? – бормотала она, поглаживая мягкие завитки, сбегавшие вниз по его животу. – Что соус для гусыни, то соус и для гусака?
– Зоэ, я не думаю… – У него перехватило дыхание, когда она тронула его. – Зоэ, я…
Ее маленькая ловкая рука, обхватив, поглаживала его разгоряченное мужское достоинство, налившаяся головка, казалось, готова была взорваться. Зоэ двигала рукой вверх и вниз, напряженно сжав ладонь.
– Мм! Зоэ, я думаю…
Ее губы коснулись его живота, и мысли Мерсера растаяли.
– А я думаю, – пробормотала она, ее дыхание вибрировало у его горячей плоти, – что тебе следует перестать думать.
Зоэ легла на живот. Обе ее руки теперь были на его теле, настойчивые и озорные, отблески костра играли на красивой выпуклости ее ягодиц. Зоэ нагнулась ближе, ее кудри задели его бедра, и кожу закололо иголочками от чувственного ощущения. Как будто каждый дюйм его плоти пробудился к жизни, ожидая того, что – Мерсер это знал – должно произойти дальше.
И он не остановит ее. Он даже не был уверен, что может это сделать. Зоэ вел инстинкт, и хотя ее движения были неопытны, она, казалось, прекрасно знала, что нужно делать. Положив руку на его правое бедро, как будто прижимая к земле, она коснулась языком чувствительной головки его копья. Мерсер, задохнувшись, дернулся, но она уже сомкнула губы вокруг его мужского естества и мягко повлекла его в теплые глубины рта.
О, женщины сотню раз ласкали его так, но в маленьких, неопытных руках Зоэ он испытывал нечто, совсем не походившее на прежние ощущения. После нескольких движений она остановилась, морской бриз охлаждал его влажную пылающую плоть.
– Я это правильно делаю? – пробормотала Зоэ. Правильно?!
Мерсер издал нечленораздельный звук. Зоэ приняла его за «да» и возобновила соблазнительную игру. Она втягивала его глубоко, посасывала и поглаживала головку игривым язычком. Мерсер, запрокинув голову, зажмурился от чувственной муки, каменея от желания.
Зоэ интуитивно почувствовала это и, скользнув вниз рукой, баюкала в ладони покрытый волосками тугой мешочек.
– Ты на грани… – пробормотала она, отпуская его. Она права. Мерсер не осмеливался открыть глаза, опасаясь, что озорная улыбка может довести его до крайности.
Зоэ провела кончиком языка по нижней стороне его копья. Потом легко коснулась плоти ниже, лаская его сквозь мягкие завитки.
– Зоэ! – задохнулся он.
– Разве я не могу сделать этого? – прошептала она. – Это… хорошо?
– Да! – с трудом выговорил Мерсер.
Все еще, легко сжимая одной рукой его копье, другой она дразнила тугой мешочек и вела языком все ниже.
– Вот это да! Мерсер, – бормотала она, – у тебя песок в интересных местах.
– В самом деле? – Он издал слабый смешок. – О, ты… очень, очень ловкая…
И озорная. Столь же озорная… сколь и прекрасная, как он всегда боялся…
– Тебе нравится? – Крайне довольная, Зоэ возобновила ласки.
Ее рука двигалась по налившемуся копью, а язык дразнил ниже. Его мужское естество запульсировало, пульс отдавался в паху и в голове. Мерсер чувствовал, как затуманивается зрение, и он теряет контакт со временем и пространством.
– Стоп! – выдохнул он и сжал ее запястье, другой рукой схватив ее за непокорные кудри. – Довольно!
Она, должно быть, услышала настойчивость в его голосе. Медленно проведя рукой по его копью, она отпустила его. Мерсер снова потянул ее на себя. Она упала на него и положила горячие ловкие руки ему на грудь.
Он смотрел на нее. Глаза Зоэ горели желанием.
– Раздвинь колени! – потребовал он. – Ну?!
Она сделала, как он велел, мягкие завитки ее лона дразнили налитую головку его копья. Он одним движением вошел в нее, влажную, трепещущую от желания.
– О Господи! – задохнулся он. – Зоэ!
Она инстинктивно положила руки ему на плечи и опустилась, принимая его.
– О-о… – протяжно выдохнула она, когда он полностью оказался в ней.
Мерсер хрипло втянул воздух, взял, Зоэ за бедра, чуть приподнял ее и провел кончиком языка по дерзкому розовому соску. Она была прекрасна. Совершенна.
– Зоэ, мы… созданы… для…
Он сдался, неспособный сформулировать мысль. Никогда женщина не затрагивала его так, и Зоэ, вероятно, знала это, плутовка. Она вздохнула и снова опустилась, вбирая его в себя. Мерсер гладил ее по бедру, ведя руку ниже. Поймал ртом сосок и посасывал, пока она не закричала, потом нашел чувствительный бугорок ее лона и слегка тронул.
Зоэ застонала и поднялась снова, нетерпеливая, полная страстного желания. Ее ритм был совершенен, интуиция безупречна. Зоэ знала, как любить его, как будто Бог создал ее для этого акта радости и благоговения. Она двигалась с жадностью, и Мерсер начал поднимать бедра ей навстречу, касаясь ее и посасывая сосок. Он напомнил себе, что не должен излиться в нее, что не возложит этот риск на ее хрупкие плечи, но обещания быстро забываются в пылу страсти.
Они слились в сладком ослепляющем неистовстве, волна жажды и любви вознесла их к финалу. Зоэ вскрикивала, снова и снова повторяя его имя. И когда Мерсер вернулся к реальности, ощутив шум волн, песок, камни, он уткнулся в шею Зоэ, стараясь сдержать слезы радости.
Именно этого он так долго боялся, понял он, боялся раствориться в ней, оказаться не в состоянии контролировать себя, отказать ей даже в самом малом. Она была сиреной. Он всегда знал это. И теперь его это не волновало.
Потом они лежали у костра. Он поцеловал ее снова, долго и медленно, затем устроился рядом.
– Зоэ, ты так красива, – бормотал он, ведя пальцем по ложбинке у нее на груди. – Я всегда думал, что ты красивая.
– И немного испорченная, – добавила она улыбаясь. – Признай это, Мерсер. Ты всегда настороженно ко мне относился.
Он отвел взгляд.
– Возможно, потому, что я знал, какую опасность ты представляешь для моего сердца, – пробормотал он.
– И даже для моего рассудка.
– Вздор! – сквозь смех ответила она, подняв голову. – Ты всегда все контролируешь – и себя, и всех вокруг.
– Я не могу контролировать тебя. – Мерсер провел рукой по волосам. – Я даже себя контролировать не могу, когда я с тобой; Такое впечатление, что в мою кровь вселяется безумие. Но мы должны поговорить, Зоэ, об этом, обо… всем.
