Текст книги "Розовое гетто"

Автор книги: Лиз Айлэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

2

Издательство «Кэндллайт букс» занимало два этажа в огромном административном здании в Мидтауне. Я посидела в кафетерии, расположенном в вестибюле, до назначенного времени, потом поспешила наверх. Вместе со мной в лифте поднимался только один человек. Высокий, симпатичный мужчина. Очень симпатичный, решила я, бросив на него второй взгляд. Длинные светлые волосы, карие глаза. Выигрышное, редкое сочетание. Я восприняла свою реакцию как добрый знак. Несмотря на то что желудок сводили судороги, я, похоже, не так уж и нервничала, раз могла таращиться на мужчин.

Он склонил голову. Посмотрел на меня.

Я улыбнулась.

Он нахмурился.

Я отвела глаза.

– Собеседование по поводу приема на работу? – спросил он.

Мой взгляд тут же вернулся к нему, изумленный. Незнакомец обладал сверхъестественными способностями. Видел меня насквозь.

– Господи, Опра [15]15
  Уинфри, Опра (р. 1954) – ведущая ток-шоу «Шоу Опры Уинфри», уже не один десяток лет являющегося одной из самых популярных передач этого жанра.


[Закрыть]не приглашала вас на ток-шоу? Как вы догадались?

Рассмеявшись, он расправил плечи.

– Вы нервничаете.

Я привалилась к стенке кабины. Черт!

– Я как раз пыталась делать вид, что совсем не волнуюсь.

– Но вам нет нужды нервничать, – заметил он. – Я бы взял вас на работу.

Он всего лишь хотел сказать мне что-то приятное, но я была очень признательна.

– Между прочим, вы не работаете в «Кэндллайт букс»?

– Гм… нет.

– Но все равно спасибо.

– Тем не менее вы, возможно, захотите взглянуть на свои зубы. – В его руке материализовалась чистая бумажная салфетка, которую он протянул мне. – Помада.

Я резко повернулась, уставилась на полированные стальные двери и за мгновение до того, как они разошлись, успела заметить красное пятнышко на левом верхнем переднем зубе.

– Дерьмо! – прошипела я, схватила бумажную салфетку и принялась яростно тереть зуб. Чувствовала себя полной дурой.

– Ни пуха ни пера! – крикнул он вслед, когда я выскочила из лифта.

И очутилась в застеленном ковром холле, где стены заменяли высоченные, от пола до потолка, книжные шкафы со стеклянными дверцами. Дверцы эти создавали ощущение, будто внутри хранится что-то ценное, хотя на полках стояли книги в обложках, какие можно найти в любом книжном магазине по всей стране. Многие обложки украшало изображение мужчины (обычно голого по пояс) и женщины (обычно в процессе раздевания), прижимавшихся друг к другу, как целомудренно, так и не очень. Иногда влюбленные просто смотрели друг на друга или на горизонт, за который, судя по выражению лиц, и готовились уйти. На некоторых обложках красовался одинокий мужчина, непременно в ковбойской шляпе, который призывно смотрел вдаль, с сексуальным блеском в глазах.

За большим подковообразным столом сидела женщина моего возраста. Я видела только личико сердечком, длинные светлые волосы и небесно-синюю, с темно-синим кантом, блузку с воротничком, как у Питера Пэна, – раннее произведение Донны Рид, я такую никогда бы не надела.

Девушка улыбнулась:

– Чем я могу вам помочь?

– Я Ребекка Эббот. У меня встреча с Кэти Лео.

– Кэти сию минуту подойдет, – заверила меня девушка-регистратор, позвонив по телефону.

«Сия минута» растянулась на пять, в течение которых я пристально разглядывала книги на полках. Узнала лишь несколько имен. Учась в колледже, я читала как заведенная. Дневала и ночевала с книгами, но ничего не знала о любовных романах. И теперь словно открывала для себя контркультуру.

– Хорошо, что вы пришли в назначенное время. – Голос обратился ко мне еще до того, как я поняла, что меня заметили. Кэти Лео направлялась ко мне с протянутой рукой. – Приятно познакомиться. Пойдемте ко мне.

Меня повели по лабиринту коридоров, вибрирующих от деловой активности, непосредственно связанной с созданием любовных романов. Маленькие группки людей, которые о чем-то оживленно беседовали, провожали меня откровенно любопытными взглядами. В одном из коридоров мы прошли мимо одинокой молодой женщины, которая стояла у большого ксерокса, зачарованная мигающей лампочкой.

«Мое будущее», – подумала я.

Кэти привела меня в невзрачный кабинет с выкрашенными в бежевый цвет стенами. На столе стояли фотографии детей, компьютер, ролодекс [16]16
  Ролодекс – вращающаяся картотека барабанного типа для записей или с карманами для визиток.


[Закрыть].

– Я показала ваше резюме заведующей редакцией, Мерседес Коу, ей понравилось. Действительно понравилось. Вот я и хочу, чтобы вы сегодня с ней встретились. У нее совещание в половине второго, но нам нужно проскочить к ней раньше.

– Здорово! – отозвалась я, гадая, когда же она спросит, с какой скоростью я умею печатать (я собиралась соврать).

– Вот и хорошо… Пойдемте.

И мы пошли. Опять по лабиринту коридоров, пока не прибыли в приемную: женщина лет двадцати с небольшим сидела перед компьютером, само собой, за столом, у двери с табличкой «Заведующая редакцией». Отсутствие фамилии навело меня на мысль, что заведующие менялись так часто, что заказывать новые таблички просто не успевали.

– На месте? – спросила Кэти.

– На месте. – Секретарь окинула меня оценивающим взглядом, на мгновение задержав его на моей моногруди под пиджаком а-ля Мао.

Черт! Зря я не последовала совету Флейшмана и не надела что-то еще. С другой стороны, а что я могла бы надеть?

Когда меня уводили в кабинет, секретарь замурлыкала себе под нос блюзовую песенку. «Штормовую погоду» [17]17
  «Штормовая погода» – песня знаменитой американской певицы Лены Хорн (р. 1917).


[Закрыть]. Я уставилась на нее, чтобы понять, хочет ли она этим что-то мне сказать, но женщина не отрывала глаз от монитора.

В кабинете Кэти усадила меня перед столом, заваленным бумагами, розовыми бланками служебных записок, книгами и блокнотами. Кэти представила нас, Мерседес Коу выпрыгнула из кресла и обошла стол.

– Прекрасно! Вы уже здесь.

Высокая, стройная, в костюме, удивительно похожем на мой, разве что синего цвета, да и сидел он на ней куда лучше. Светлые волосы заведующей редакцией были забраны в пучок на затылке, губы ярко-алым пятном сверкали на бледном лице. На шее красовался шелковый платочек, завязанный тем же узлом, какой предпочитала Катрин Денев.

– В половине второго я должна быть на совещании, – сообщила нам Мерседес.

Часы показывали час двадцать.

– Я ее предупредила, что времени у нас чуть-чуть, – ответила Кэти.

– Совещание очень важное, – добавила Мерседес.

Кэти оставила нас вдвоем, и я уже подумала, что пять минут меня будут расстреливать вопросами, после чего укажут на дверь.

Мерседес предложила мне сесть, потом вернулась на свое кожаное кресло.

– Меня очень заинтриговало ваше резюме. Очень заинтриговало. – Ее руки перебирали груду бумаг на столе. – Если я смогу его найти… – пробормотала она. – Куда же оно запропастилось?

Я ничем не могла ей помочь.

Она откинулась на спинку кресла.

– Ладно! В такие моменты не остается ничего другого, как радоваться, что у тебя фотографическая память.

Я хихикнула. Всегда ценила иронию.

Но одного взгляда на Мерседес хватило, чтобы улыбка сползла с моего лица.

– Нет, это правда. У меня действительно фотографическая память. – Она чуть закатила глаза, чтобы показать, как это иной раз трудно – обладать почти сверхъестественными способностями. – Благодаря ей я с отличием закончила Стэнфорд. Это было не так уж сложно, уверяю вас! – Она скромненько рассмеялась, указав на диплом Стэнфордского университета, висевший на стене по ее правую руку. – А вы учились… где?

Я назвала частный колледж в Огайо. Учили там хорошо, упор делался на гуманитарные науки, но не так уж много людей знали о его существовании. Наши спортивные команды никогда не блистали.

– У небольших учебных заведений есть свои плюсы, – постаралась утешить меня Мерседес. – Вы защитили диплом по…

– Английской литературе, – ввернула я.

– Точно! Английской литературе, – хохотнула теперь она. – Теперь я вспомнила… мне показалось странным, что не по французской, потому что потом вы работали у Сильвии Арно. Занимались подготовкой к публикации ее мемуаров?

В горле у меня булькнуло. Неужто я такое написала? Наверное, могла, учитывая число разосланных мною резюме, которые с каждым днем все разбухали и разбухали.

– Пожалуй, правильнее будет сказать, что я была ее личной помощницей и выполняла самые разнообразные поручения.

– Да-да! Как интересно! – Заведующая редакцией вновь откинулась на спинку кресла; мои слова определенно произвели впечатление. Она и представить себе не могла, что поручения обычно сводились к покупке пирожных, окры и мятного печенья. – Она знала Альбера Камю, я уверена.

А я не имела об этом ни малейшего понятия. Но кивнула:

– Она знала всех.

– Я писала курсовую работу по Камю.

– Что вы говорите? – Я лихорадочно пыталась вспомнить, о ком речь. Это он написал «Маленького принца»? – Как интересно.

– На французском, разумеется. – И тут же выстрелила в меня вопросом на французском, с сильным акцентом.

Я изучала французский в школе, но потом не уделяла ему даже минимального внимания. Сильвия всегда говорила со мной по-английски. И даже в школе, когда у нас был курс разговорного французского, я не знала этот предмет настолько хорошо, чтобы не запаниковать, когда кто-то начинал говорить со мной.

В результате я поступила так, как поступала всегда, когда не очень-то понимала, что мне говорят. Согласилась с предыдущим оратором.

– Bien sur! [18]18
  Конечно! (фр.)


[Закрыть]

И похоже, мой ответ полностью удовлетворил Мерседес.

– Знаете, на днях я видела упоминание о ней…

– В «Книжном обозрении» «Нью-Йорк таймс».

– Именно! – Мерседес явно порадовала моя убежденность в том, что она читает это уважаемое издание. На самом-то деле я не сомневалась – не читает. Разве кто-то такое читает? – А теперь… э… – Я предположила, что она роется в своей уникальной памяти в поисках моего имени.

– Ребекка.

– Именно! Расскажите чуть больше о себе, Ребекка.

Если бы на столе Мерседес стоял детектор лжи, он бы зашкалил едва ли не с первого моего слова. Я подавала себя как непризнанного вундеркинда, который разрывался между различными интересами, но при этом всегда чувствовал, как его тянет к печатному слову. Я издавала школьный литературный журнал (было такое). Мы в основном публиковали произведения учеников, но также привлекали профессионалов, таких, как Маргарет Этвуд и Джейн Смайли (я действительно написала этим двум дамам по письму с просьбой опубликовать в нашем журнале какой-нибудь маленький рассказ, но обе ответили вежливым отказом). Я мечтала о том, чтобы редактировать книги, но знала, что начинать надо с малого. И общение с такой женщиной, как Сильвия, научило меня терпению (я посчитала необходимым вновь упомянуть Сильвию, поскольку Мерседес, похоже, относилась к ней с благоговением).

Но детектор лжи на столе Мерседес отсутствовал, не было этого устройства и у нее в голове. Пока я «пела», она постукивала серебряной перьевой ручкой по раскрытой странице большого блокнота, не замечая, что капли чернил разлетаются во все стороны.

– Что ж, вы произвели на меня впечатление! – Минуты текли. Совещание, на которое она собиралась бежать, наверняка уже началось. – Очень хорошее впечатление!

Волна надежды вознесла меня к самому небу. Я начала подсчитывать дни. Если начну работать в следующий понедельник, то через две недели, возможно, получу первый чек. То есть в этом месяце мы плату за квартиру задержим, зато потом все пойдет как по маслу.

Эти размышления подвели меня к следующему вопросу. О деньгах.

– И сколько я буду получать на этой работе? – выпалила я.

Лицо Мерседес вытянулось, и стало ясно, что я допустила ошибку. Даже пукнув, я не совершила бы большей бестактности.

Она забарабанила пальчиками по столу, поерзала в кресле, наконец откашлялась.

– Вы не говорили об этом с Кэти?

Я затрясла головой. Кэти! Вот кого следовало спрашивать!

– Ну, помощник редактора начинает с… порядка… – Как выяснилось, порядок начинался с трех с небольшим тысяч долларов в месяц. У меня застучало сердце. Я не могла в это поверить. Даже повторила вслух.

Мерседес прищурилась:

– У вас какие-то особые требования по зарплате?

– Нет! – Тут я поняла, что в голосе слишком уж много эмоций. – Нет, разумеется, нет.

– Потому что, естественно, с вашим опытом…

У меня дернулись губы. Именно. С опытом у меня как раз было негусто.

– Многое будет зависеть и от того, насколько хорошо вы справитесь с контрольным тестом.

Это слово, «тест», привело меня в чувство. Мысли о чековой книжке как ветром сдуло. Мне предстояло демонстрировать скорость печатания.

– Когда я должна его пройти?

– Я дам вам все материалы, чтобы вы работали дома, – ответила Мерседес.

Дома? Значит, печатать не придется.

Она повернулась и, порывшись в бумагах, которые лежали на бюро, вернулась к столу с большим конвертом из плотной коричневой бумаги.

– Это присланная рукопись. Прочитайте, напишите отзыв, следует нам взять ее в работу или отказать, отредактируйте первую главу, а потом оставьте регистратору.

Я шумно проглотила слюну. «Отредактируйте». Меня хотели брать редактором, а не секретарем!

– Ах да, и позвольте дать вам несколько книг. – Мерседес очистила половину полки и вывалила на стол передо мной целую груду.

Из здания я вышла с большим пакетом и в смятении чувств. Работа мне светила отличная, но каковы шансы, что я ее получу?

Я их расценивала как нулевые.

И дала себе зарок более тщательно отбирать объявления о приеме на работу, по которым следует отправлять резюме.

Флейшман и Уэнди пришли в восторг от моей добычи, благо книги достались мне даром. Уэнди тут же положила глаз на толстый роман-сагу.

– Люблю такие.

– Не думала, что ты читаешь любовные романы, – удивилась я.

– Не читаю, – согласилась она, – а такие вот люблю.

Флейшмана заинтересовали чисто любовные романы.

– Ты только посмотри! – воскликнул он. «Дитя пожарного»! – Он пролистал первые страницы. – Вот какие фантазии у нынешних женщин? Неужели хотят рожать от пожарных?

– Меня не спрашивай, – ответила я. – У меня фантазия одна – получать зарплату.

Флейшман отошел, захватив три или четыре книжки.

Уэнди тревожно глянула на большой конверт:

– А это что? Домашнее задание?

– Контрольный тест. Я должна отредактировать первую главу рукописи и отнести им.

Уэнди посмотрела на меня:

– И ты знаешь, как это делается?

– Так ли это трудно? – откликнулся с дивана Флейшман и вновь уткнулся в книгу. – Пожарного зовут Чанс [19]19
  Английское слово chance имеет много значений: случайность, случай, шанс, вероятность, удача, риск, судьба.


[Закрыть]. Много в реальном мире людей с именем Чанс?

– И это говорит человек, которого зовут Герберт Даулинг Флейшман-третий. Если кому и хихикать, то не тебе.

Он злобно глянул на меня и опять сосредоточился на книге. Всегда злился, когда я напоминала, какое у него имя. И предпочитал, чтобы его звали по фамилии – Флейшман.

– И что ты собираешься делать? – спросила Уэнди.

– Придется ускоренными темпами освоить редактирование.

Последующие два дня я штудировала «Руководство по стилистике». Стерла два красных карандаша, пока вносила правку в рукопись. Попутно прочитала несколько книг. «Дитя пожарного», «Красотка и охотник», пролистала еще одну, очень толстую, – вариацию на тему истории Золушки, попавшей в Шотландию 1700-х годов. Называлась она «Полночная магия». Короче, с головой ушла в любовные романы.

Трудно сказать, чего я ожидала. Наверное, радостно-витиеватого слога. И действительно, прошло уже немало времени – возможно, целая вечность – с тех пор, как мужской половой орган называли корнем. Но куда в большей степени меня удивило другое: сюжеты не были зациклены на сексе. Во всяком случае, сюжеты тех книг, что были потоньше и события в которых разворачивались в наше время (в шотландской книге половину занимал секс, вторую – война кланов). Пожарному, помимо родительской дилеммы, приходилось распутывать интриги в пожарной команде и бороться с поджигателем. Охотник – на самом деле детектив – преследовал наследницу крупного состояния, которую обвинили, и напрасно, в контрабанде драгоценностей, так что в итоге он спас девушку из беды и нашел настоящих злодеев. На каждом шагу эти люди сталкивались с проблемами, да еще влюблялись друг в друга.

К концу недели мне открылась истина: если уж кто-то отнюдь не семи пядей во лбу успевает найти поджигателя, раскрыть коррупционные делишки босса, поместить ребенка в хороший детский сад и при этом влюбиться в очаровательную сотрудницу местной новостной телепрограммы, значит, у всех нас еще есть надежда.

Должно быть, я что-то сделала правильно. Потому что через день после того, как я сдала контрольный тест, Кэти Лео позвонила мне и попросила прийти вновь, на этот раз чтобы поговорить с некой Ритой Девис.

Меня поразил царящий в ее кабинете беспорядок. И у Мерседес далеко не все лежало на своих местах, но на этот раз я подумала, что попала на свалку. Монбланы рукописей грозили рухнуть в любой момент. Я насчитала шесть папок с входящими документами, и все были набиты под завязку. Рыжие волосы Риты завивались мелким бесом, глаза были полуприкрыты тяжелыми веками. Она глянула на меня, когда я вошла, взяла со стола одну из трех стоящих перед ней чашек кофе, отпила.

– Курите? – спросила вместо приветствия.

Я удивилась. Неужели ключевой вопрос? Глубоко вдохнула и почувствовала характерный запах табака.

– Э… скорее нет, чем да. То есть иногда, в баре или где-то еще, могу выкурить…

Она прервала меня взмахом руки.

– Потому что, если хотите покурить, можете выйти наружу.

Снаружи шел мелкий, противный дождь. Было холодно. Еще и март-то не наступил.

– Нет, мне и здесь хорошо.

– Ладно. Одну секунду. – Она выдвинула ящик, достала несколько старых ручек, вроде бы засохший бублик, завернутый в кальку, коробочку полосок никотинового пластыря. Прилепила одну к коже, подождала, пока начнет жечь, потом с улыбкой повернулась ко мне: – Между прочим, с контрольным тестом вы справились отлично.

– Спасибо. История мне понравилась.

– Да, это одна из наших ведущих авторов. Если хотите, я дам вам несколько ее книг.

– Буду крайне признательна! – Я могла скинуть книги Флейшману. После моего первого собеседования он подсел на любовные романы.

– Мерседес рассказала мне о вас. Сказала, что именно вы здесь нам и нужны.

– Ну… – Кто здесь, несомненно, требовался, так это опытная уборщица.

– Она сказала, что вы работали у Сильвии Как-ее-там и та без вас шагу не могла ступить.

Я скромно потупилась.

Рита хищно прищурилась:

– Точно не хотите сигарету?

Я уже уверовала, что в этой конторе курить во время собеседования о приеме на работу строго-настрого запрещалось, точно так же как приходить на самое собеседование в стельку напившись. Я покачала головой.

– «Никоретту»? – Она предложила мне коробочку с никотиновыми жевательными таблетками.

– Не нужно. Спасибо.

– Если бы я могла сказать то же самое! – Она вздохнула и сунула в рот жевательную таблетку. – Наверное, надо вам рассказать, как мы здесь работаем. Эту маленькую территорию называют «Пульс»-сектором.

– Пульс? – переспросила я.

– Я редактор серии «Пульс». – Она указала на полку, где стояли книги с одинаковыми красно-белыми корешками. Частично их заслоняли другие книги, сувенирные пепельницы и, непонятно почему, пара бежевых замшевых сапог. – Это кэндллайтовская серия «медицинских» любовных романов. Вы понимаете – врачи, медсестры, фельдшера. Даже один-два флеботомиста [20]20
  Флеботомист – специалист по кровопусканию.


[Закрыть]. – Я уже собралась рассмеяться, но Рита продолжила, не дав мне такой возможности: – Теперь о сотрудниках. Я ведущий редактор. И у меня есть помощник. Со мной также работают младший редактор и помощник редактора. Вы даже представить себе не можете, как нам нужен еще один человек. Надеюсь, вы не будете возражать – вас сразу завалят работой. На раскачку времени нет.

– Да кому нужна раскачка? – отшутилась я.

– Правильно. Что мне не помешало бы, так это отпуск, но я сомневаюсь, что в ближайшее время куда-нибудь отсюда выберусь, – разве что в дурдом.

И Рита объяснила, что сотрудники сектора занимаются подготовкой к печати и других книг, помимо «медицинских» любовных романов.

– Мы также работаем над сериями «Песни сердца», «Страсти», «Девушка в городе», «История» и, иногда, «Воля Божья».

Она словно говорила со мной на иностранном языке. Я давно уже заблудилась в этом словесном лесу. Рита вдруг умолкла, но мгновение спустя продолжила:

– «Воля Божья» – кэндллайтовская духовная серия. Эти книги сейчас разлетаются, как горячие пирожки. Вы можете сказать, что проповедники – нынешние ветераны войны. Десять лет назад именно они были наиболее востребованы читательницами. И копы всегда в цене. – Она вздохнула. – «Воля Божья» достается нам нечасто. Это вотчина Мэри Джо. Вы уже познакомились с Мэри Джо Махони?

Я покачала головой.

– Еще познакомитесь. – Она прикусила нижнюю губу. – Счастливая, сучка: знает, что сидит на золотой жиле. Если какая серия сейчас и расширяется, так это «Воля Божья».

С собеседования я уходила со смешанным чувством. Не могла решить, то ли работа станет удовольствием, то ли превратится в кошмар. Когда пришла домой с набитым книгами пакетом, Флейшман тут же подскочил ко мне (вернее, к пакету).

– Еще книги? Bay!

Я начала волноваться за него.

– Вроде бы ты должен быть на работе?

– Сказался больным. – Когда я встретилась с ним взглядом, дурашливо улыбнулся: – Хотел узнать, чем закончится твое собеседование.

– Все прошло хорошо.

– Еще бы… на автоответчике сообщение от Кэти Лео.

Я ахнула и метнулась к телефону. Кэти ответила сразу.

– Я звонила, чтобы сказать, что мы готовы предложить вам должность младшего редактора в «Кэндллайт букс».

– Младшего… – У меня перехватило дыхание. Может, я ослышалась? – Я думала…

Она рассмеялась:

– Знаю. Мерседес, когда пришла просить за вас, проехалась по мне асфальтовым катком. Дело в том, что мы не можем поднять начальную зарплату помощникам редактора, не вызвав революции, но вы действительно произвели на нее сильное впечатление, поэтому мы решили, что можем сразу поставить вас на следующую ступеньку служебной лестницы.

Флейшман, который буквально рвал у меня трубку, чтобы слышать каждое слово, вскинул руку с победно оттопыренными указательным и средним пальцами.

– Д-даже не знаю, что и сказать, – пролепетала я. – Разве что… – «Разве что я, как мне кажется, переоценила свои способности». – Когда выходить на работу?