Текст книги "Розовое гетто"

Автор книги: Лиз Айлэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

11

Практически неразрешимая дилемма выбора сдобы: то ли брать низкокалорийную, с яблоком и клюквой, то ли обсыпанную сахарной пудрой, с черникой, – очень уж увлекла меня, и я долго не замечала, что в очереди, вытянувшейся вдоль прилавка кафетерия, передо мной стоит Трой. Протянула руку, коснулась его локтя.

Погруженный в свои мысли, он подпрыгнул от неожиданности.

– Ребекка. Привет. За чем пришла?

– За булочкой. Решила экономить только на дорогом кофе. Поэтому куплю сдобу и буду вдыхать пары.

Он сочувственно покивал:

– Ох, прямо-таки «Гроздья гнева». Словно ты только что вылезла из грузовика Джоуда.

Я рассмеялась, но он не отозвался. Выглядел расстроенным, и, как я поняла, не потому, что у меня не было денег.

– А вот вам кофеин определенно не помешает.

Трой поднял бумажную чашку:

– Это у меня второй заход. За тройным эспрессо.

– Что-то случилось?

– Я провел в запертом кабинете двадцать минут с тайфуном по имени Касси.

– Ой!

– Господи… Она прямо-таки злая колдунья западного крыла «Кэндллайт букс».

– Если бы мы могли вылить на нее воду, чтобы она растаяла…

– У нее есть какая-то авторша из глубинки, которая решила, что мы должны продвигать ее трилогию о страдающих амнезией слугах так, словно она – Даниэла Стил. И теперь Касси утверждает, будто на обложке мы обязаны вытиснить фольгой имя и фамилию этой дамочки.

Дарлен! Я совершенно забыла о нашем с ней разговоре в Портленде. И теперь уставилась на булочки, мучаясь от стыда. Я хотела создать проблемы Касси, а не Трою.

– Что-то ведь можно с ней сделать. – Трой забарабанил пальцами по стеклу. – Как думаешь, если мы положим немного денег на порог кабинета Арта Сальваторе, он сможет нанять одного из своих громил… э… друзей… чтобы тот разобрался с Касси?

– Это всего лишь слухи, помните? – улыбнулась я. – А кроме того, где мы возьмем деньги?

– Пустим шляпу по кругу! – ответил Трой. – На такое благое дело денег дадут много. Хватит и на киллера, и на то, чтобы отправить меня и этого манекенщика, который демонстрирует нижнее белье от Кельвина Кляйна, на недельку в Канкун.

– Манекенщика?

– Мечтать не вредно…

Я слишком любила Троя, чтобы не покаяться.

– По правде говоря, виновата во всем я.

Когда у нас взяли заказ, я рассказала, что произошло на конференции. Как я объяснила Дарлен, что ей надо надавить на Касси, чтобы добиться желаемого. Мол, скрипучее колесо нужно смазывать. А потом, разумеется, дала понять: если она не хочет работать с одним редактором, никто не запрещает автору перейти к другому, пусть и второй раз за год.

Трой отпрянул.

– Какие у нас, однако, коготки.

– Я сделала это только потому, что Касси действует мне на нервы. У меня и в мыслях не было, что Касси начнет доставать вас.

– Стоп. Не твоя вина, что эта женщина психически неуравновешенная. Думаю, она пришла сюда с намерением стать суперредактором. Тиной Браун [63]63
  Браун, Тина (р. 1953) – англичанка, полное имя Кристина Хэмбли Браун, редактор («Нью-йоркер», 1992–1998), обозреватель, ведущая популярного ток-шоу о политике и культуре «Тема с Тиной Браун».


[Закрыть]из «Кэндллайт букс». А когда тебя сразу взяли на ступеньку выше, она сломалась.

Я искоса глянула на него:

– Как я понимаю, вы сказали ей?..

– Нет и еще раз нет.

– И она по-прежнему злится?

– Злится? – Он закатил глаза. – Вот-вот взорвется. Ходячий Кракатау!

Я пошла наверх, в комнату, где мы пили кофе, настраиваясь на стычку. И произошла она раньше, чем я ожидала. Только я взяла свою кружку и успела налить кофе, как Касси набросилась на меня. Словно сидела в засаде. И я порадовалась, что Трой меня предупредил.

Она встала рядом с кофеваркой, на щеках от злости горели красные пятна.

– Что ты сказала Дарлен Пейдж на этой конференции?

Я надеялась, что лицо мое осталось бесстрастным.

– А что я ей сказала? И о чем?

– Ты знаешь о чем!

Действительно, она вся кипела. Я неторопливо пригубила кофе.

– Боюсь, тебе придется освежить мою память.

– О «Забывчивых слугах»! Дарлен вбила себе в голову, что я не проявляю достаточного усердия, проталкивая ее книги.

Мне с таким трудом удалось подавить смех, что я едва не задохнулась. Зато не брызнула кофе на Касси.

– Нечего ухмыляться! Я знаю, что ты сделала.

– Честно тебе скажу, Касси, на конференции я разговаривала с Дарлен только один раз. И уже не помню о чем.

– Ты приглашала ее в бар и угощала коктейлем. – Она уперлась рукой в бедро. – Могла ты что-то сказать насчет тиснения фольгой обложки ее следующей книги?

Я поджала губы, как бы пытаясь сосредоточиться.

– Я такое сказала?

– Ты знаешь, на серийные любовные романы фольгу не дают!

– Вот и объясни это Дарлен.

– Я объяснила, будь уверена. – Она фыркнула. – Чтобы хоть как-то компенсировать нанесенный тобой урон.

Я улыбнулась:

– Но разумеется, тебе придется успокаивать Дарлен еще раз, когда она обнаружит, что одновременно с ее книгой выйдет книга другой писательницы, имя и фамилия которой будут вытиснены фольгой.

Касси ахнула.

– Чья?

– Джоанны Касл.

На мгновение я подумала, что она сейчас прошибет крышу, а потом выйдет на околоземную орбиту.

– Что?

Я кивнула.

– «Останавливающий сердца».

– Быть такого не может!

– Я уже отослала Джоанне обложку.

Да, перекошенное лицо Касси впечатляло. В тот момент я прекрасно понимала футболистов, которые исполняют ритуальные танцы после забитого гола.

– И Трой дал добро?

Я кивнула.

Такая дикая ярость отразилась на ее лице, что я не на шутку испугалась. Подумала, что в один из дней меня найдут в кабинете мертвой. И Джейнис Уанч, вероятно, пришпилит листок с перечнем долгов к моему бездыханному телу.

– Не понимаю, как тебе это удалось, Ребекка.

Я пожала плечами:

– Может, я забрела к нему в кабинет в алкогольном угаре и под дулом пистолета заставила одобрить тиснение фольгой для этой книги. Может, тебе стоит еще разок заглянуть к Мерседес и рассказать об этом?

Она несколько раз открыла и закрыла рот, прежде чем с губ начали срываться слова.

– Будь уверена, насчет этого я с Мерседес поговорю! – крикнула Касси мне прямо в лицо, так что я почувствовала запах ее зубной пасты. Потом подняла руку и ткнула указательным пальцем мне в грудь. – Думаешь, что тебе все можно, ну погоди!

Я поморщилась и отступила на шаг от ее пальца. К сожалению, отступая, задела локтем одну из кружек, которые стояли на столике. Кружка полетела на пол и разбилась.

Мы обе посмотрели вниз. Ахнули в унисон. Кровь отлила от моего лица.

– Посмотри, что ты наделала! – воскликнула Касси.

Я разбила кружку Мэри Джо. Осколки разлетелись по линолеуму, но сомнений быть не могло: на одном из них красовалось личико девочки Кэти.

– Что я наделала? – отрезала я и опустилась на колени, чтобы начать собирать вещественные доказательства. И тут же порезалась. Сунула окровавленный палец в рот, другой рукой продолжая собирать осколки. Волна обреченности накрыла меня с головой. Что же теперь делать? Мэри Джо меня убьет. – Если бы ты не билась в истерике… – начала я.

Касси молчала. И я сразу подумала: что-то не так. Совсем, совсем не так.

Чуть повернула голову и обнаружила рядом с собой пару костлявых ног в синих колготках и туфлях того же цвета. Собралась с духом и подняла глаза. Мэри Джо, с мертвенно-бледным лицом, уставилась на пол.

– Моя кружка…

– Ребекка сбросила ее на пол. – Такого тона, каким произнесла эти слова Касси, я не слышала с восьми лет.

Ноги Мэри Джо подогнулись, она упала на колени рядом со мной.

– Ты знаешь, что я пила из этой кружки двадцать лет!

Я сглотнула слюну, понимая, что она не сможет достойно перенести эту потерю. И аргументы типа «всякое случается» приниматься не будут.

– Я очень сожалею, что так получилось.

Она промолчала. Только подбирала осколки и складывала их на бумажное полотенце, которое уже подала ей Касси. Саван для кружки.

– Может, я смогу найти вам такую же. Скажем, на интернетовском аукционе. Там можно найти что угодно.

– Это будет другая кружка.

– Да, но…

– Не могла бы ты просто оставить меня в покое? – рявкнула Мэри Джо.

Я поднялась. Касси ухмылялась.

– Тебе лучше уйти, Ребекка. Я побуду с Мэри Джо.

Только в коридоре я поняла, что забыла свою кружку с кофе. Но вернуться не могла. Поэтому решительным шагом направилась к лифтам. К черту экономию! Мне срочно требовался тройной эспрессо.

К несчастью, это мое решение поставило меня лицом к лицу с Мюриэль.

– Привет, Ребекка. Я как раз хотела с тобой поговорить.

Я подавила вздох. Мне нравилась Мюриэль. Мне, как и всем остальным, было любопытно, какую жизнь ведет она за стенами издательства (воображение Андреа рисовало Мюриэль в коже, охаживающей плеткой покорных мужчин; я предпочитала другой образ: скромная девушка, уединенно живущая в Бронксе). Но она демонстрировала прямо-таки мертвую хватку, когда дело касалось книги ее подруги. При виде Мюриэль я всякий раз сжималась. И сожалела о том, что она не отдала «Ранчера и леди» другому редактору.

И о том, что подруга не написала хорошую книгу.

– Ты уж извини, что я тебя постоянно дергаю.

Я сделала единственное, что мне оставалось. Извинилась в сотый раз, отчаянно нажимая на кнопку вызова в надежде спастись в кабине лифта.

– Это ты меня извини, Мюриэль. Я действительно хотела прочитать рукопись вчера вечером. Даже взяла ее домой!

Вот тут я сказала правду. К сожалению, рукопись, лежащая на моем прикроватном столике, не вызвала прилива энтузиазма, хотя я на это и надеялась.

– Но ты начала читать?

– Разумеется… почти закончила. – С одной стороны, я солгала, с другой – уже решила для себя: если так и не сумею двинуться дальше, отошлю рукопись с комментариями по той части, которую осилила (тринадцать страниц). То есть до конца мне оставалось совсем ничего.

Мюриэль по-прежнему не спускала с меня глаз.

– И что ты думаешь?

– Ну… пока по крайней мере… я думаю, определенные перспективы есть. – Неплохо бы продавать как снотворное.

Мюриэль улыбнулась:

– Как приятно это слышать! Мне бы не хотелось говорить моей подруге, что ее книга совершенно безнадежна.

«А ведь так оно и есть», – подумала я, гадая, повернется ли у меня язык сообщить об этом Мюриэль.

– Разумеется, я не могу давать каких-либо гарантий, не прочитав книгу до конца.

Мюриэль кивнула:

– Разумеется!

Двери лифта разошлись, и я шмыгнула в кабину.

Час спустя в мой кабинет влетела Андреа. В своем лучшем, темно-синем, костюме, который надевала только на собеседования.

Она плотно закрыла за собой дверь и заговорила тем звенящим шепотком, каким сообщают только самые сногсшибательные сплетни:

– Ребекка! Ты слышала? С самого верха поступила команда, от Арта Сальваторе, что мы должны сокращать расходы; и догадайся, что за этим последовало?

– Нас уволили.

– Все гораздо лучше! Мерседес решила, что на национальную конференцию в Даллас поедут сотрудники начиная с младших редакторов! – Она ждала моей реакции. Я же не понимала, что она хотела этим сказать. Желанием лететь в Даллас я не горела. Последняя, она же первая, моя конференция прошла не так чтобы блестяще, поэтому я опасалась «отличиться» и в Далласе. Андреа понизила голос и указала на восточную стену моего кабинета. – Касси только что предупредили, что она не поедет.

Я вытаращилась на Андреа. До конференции оставалось несколько недель. Все уже договорились о встречах. Касси, должно быть, страшно унижена.

И зла до предела.

– И как Мерседес это сделала?

– Вот это уже плохие новости. Все контакты Касси расписали тебе и мне.

Но Андреа, я видела, ничуть из-за этого не расстроилась. А ведь она не любила, когда на нее взваливали дополнительную работу.

– А чему ты так радуешься? – подозрительно спросила я.

Она уселась на стул.

– Потому что, если уж тебе интересно, меня скорее всего тоже не будет в Далласе.

Я разинула рот.

– Нашла работу?

Она прижала палец к губам:

– Ш-ш-ш. Может, я и полечу в Даллас, но от издательства… «Газель букс».

Я нахмурилась. «Газель» также специализировалось на любовных романах.

– Я думала, ты хотела выбраться из розового гетто.

– Да, но в «Газель» мне предложили на пять тысяч больше, чем я получаю здесь.

– Это здорово.

– Господи, как я надеюсь, что все получится! – Она откинулась на спинку стула. – Я просто блистала на этом собеседовании. Уверена, что понравилась моей будущей работодательнице. Джоан Коньер… ты ее знаешь?

Я покачала головой.

– Она работала здесь бог знает когда. Я уже приходила к ней на собеседование, но тогда не сложилось. А на этот раз она смеялась моим шуткам.

– Ты шутила на собеседовании?

– Да. На собеседовании нужно держаться раскованно. Мне по крайней мере подходит этот стиль.

Я уже собралась высказать сомнения на этот счет, поскольку ни одно из собеседований не принесло желаемого результата, но прикусила язык, чтобы не нарваться на резкость. Пусть я знала, что мне будет недоставать Андреа, мне хотелось, чтобы она получила эту работу. Или любую другую. Она возлагала столько надежд на уход из «Кэндллайт».

– Говорю тебе, моя новая работа так близко, что я буквально могу ее пощупать. А после первого чека прощай, жалкая студия [64]64
  Студия – однокомнатная квартира с ванной и крошечной кухней.


[Закрыть]в Куинсе. Прощай, семичасовой поезд. Сниму себе отличную двухкомнатную квартиру где-нибудь на Манхэттене.

– Когда ты будешь знать точно? – спросила я.

– Джоан говорит, что я, похоже, подхожу им по всем статьям, но у нее запланировано еще несколько собеседований. – Андреа пожала плечами. – Понимаешь, запущенную машину не остановить.

– От всего сердца желаю тебе, чтобы все получилось; пусть это и не в моих интересах.

– Не в твоих интересах? Ты о чем?

Когда я пришла в «Кэндллайт», Андреа просто меня пугала. Теперь стала моей лучшей подругой.

– Если ты уйдешь, с кем я смогу поболтать?

Андреа аж фыркнула.

– Обойдемся без сантиментов!

Я рассмеялась. Выглядела она точь-в-точь как мой младший брат, когда я начинала его обнимать.

– Если я заплачу, ты останешься?

– Милая, я не останусь, даже если ты пригрозишь выброситься из окна.

– Может, поэтому в моем кабинете и нет окон.

Но я знала – мне будет ее не хватать.

* * *

Когда вечером я пришла домой, у двери меня встретила лужа собачьей мочи. Само собой, я ступила в нее, поскользнулась и едва не растянулась. Максуэлл радостно прыгал вокруг меня. Облегчился он, судя по всему, давно и уже забыл, что должен испытывать чувство вины.

– Черт побери!

– Что не так? – откликнулся Флейшман.

Я подпрыгнула.

Он выглядывал из соседней комнаты.

– Извини, что напугал.

Я бросила пакет с рукописями на диван. Решила, что дома никого нет, раз Макс налил лужу.

Флейшман посмотрел на пол, потом на меня.

– Ты наследила! – негодующе воскликнул он, сбегал на кухню за рулоном бумажных полотенец и принялся вытирать пол.

Я сидела на диване и наблюдала.

– Я думала, мы договорились удвоить наши усилия и приучить его справлять нужду на улице.

Уэнди принесла нам книгу, в которой подробно описывалось, как это делается.

– Я знаю… но у меня сегодня было столько дел.

– И где ты был?

– Здесь.

Я огляделась. Квартира выглядела точно так же, как и утром, когда я уходила на работу. Никаких следов уборки.

– Не будешь возражать, если я возьму твой «Вордперфект»?

– Я же продала свой компьютер, помнишь?

– Но диски-то у тебя остались. Я хочу загрузить их в свою новую машину.

– Какую новую машину?

– Ой! Забыл тебе сказать… Мое трудолюбие произвело такое впечатление на Наташу, что она заказала мне новый ноутбук.

Его трудолюбие. Над чем же, интересно, он трудился? Я не имела ни малейшего понятия.

– Щедро с ее стороны.

Он пожал плечами:

– Вообще-то это часть нашего плана по выплатам.

Ранее ни о каком таком плане я не слыхивала.

– Я сказал ей, что мне нужно шесть месяцев, отданных только писательству, и она согласилась, что должна на это пойти. Поскольку ни она, ни отец не выложили ни цента за мое образование.

Я в недоумении вытаращилась на него. Мы вместе учились в колледже. Флейш не работал, чтобы оплачивать учебу. Не получал гранты, не брал ссуды. Но проблем с оплатой никогда не испытывал.

– Моя учеба была оплачена из доверительного фонда, – объяснил Флейшман. – Но это деньги родителей моего отца.

Я кивнула. Флейшман так доходчиво все объяснял, и без намека на иронию.

– Понятно. Они у тебя в долгу. Пожалуй, надо сказать моим родителям, что они должны оплатить мне европейское турне, потому что отправили меня в обычную, а не в частную школу.

Флейшман одарил меня взглядом, исполненным страдания.

– Как бы то ни было, Наташа согласилась, что в моей сфере деятельности очень важно показывать товар лицом, то есть мне нужен надежный компьютер и новый принтер.

Он сопроводил меня в свой уголок и представил новому компьютеру.

– Это всего лишь «Делл», но мне нравится.

У меня тоже был «Делл», но его модель была куда дороже. Я почувствовала укол зависти. Не то чтобы мне требовался компьютер – прекрасно знала, что ничего писать не буду, – но так хотелось иметь щедрую благодетельницу…

– Его привезли этим утром, я уже подключился к Интернету и зарегистрировался. И когда искал в твоей комнате диски с программами – надеюсь, ты не возражаешь, – наткнулся на эту рукопись.

– Какую? – спросила я.

– «Ранчер и леди»! Или, как я ее назвал, «Писательница и словесный понос».

Я поморщилась.

– Не такая уж она плохая. Что-то в ней есть. – Пусть и не очень интересное…

– Она ужасна! – взревел Флейшман. – Зачем ты принесла домой такое барахло?

– Ее написала подруга одной нашей сотрудницы.

Он закатил глаза:

– Я так и знал – кто-то на тебя надавил. Иначе ты не продвинулась бы дальше первого абзаца.

– И что, по-твоему, там не так?

– А что так? Прежде всего человек, который так пишет, должно быть, каким-то чудом или на машине времени перенесся к нам из девятнадцатого столетия. А может, учил английский, читая викторианскую прозу. Или эта женщина просто слегка не в себе. Чудачка.

Последнее предположение показалось мне очень даже логичным, учитывая странности, свойственные Мюриэль.

– Мне показалось, что книге недостает оригинальности, – заметила я. – Хотела прочитать рукопись сегодня вечером, а завтра отослать с отказным письмом.

– Избавь себя от лишней головной боли. Напиши отказное письмо этим вечером, а ночью выспись. Не забивай голову мыслями о «Ранчере и леди».

Его идея мне понравилась.

– Но сначала пообедай со мной.

Я вздохнула:

– Пожалуй, нет. На кухне есть макароны.

– На кухне всегда есть макароны, – возразил Флейшман. – А может, сходим в «Сеньор Энчилада» [65]65
  Энчилада – блинчик из кукурузной муки с мясом, сыром и перцем. Блюдо мексиканской кухни.


[Закрыть]?

Он произнес магические слова. Ресторан «Сеньор Энчилада» мы обнаружили во время наших прогулок. Нам понравилось и название, и интерьер. Так что поход в «Сеньор Энчилада» тянул на событие.

– Может, подождем Уэнди? – Мне не хотелось, чтобы подруга по-прежнему чувствовала себя отрезанным ломтем.

– Нет… она может вернуться поздно, – ответил Флейшман. – И потом, я хочу пойти только с тобой.

Эти слова пронзили бы мне сердце, да только брови его сошлись у переносицы – думал он совсем не о сексе.

Я схватила сумочку, и через мгновение Макс остался в квартире один.

Напряжение дня покинуло меня, как только передо мной поставили тарелку кукурузных оладий с мясом и сыром. Я всегда их заказываю, уверяя себя, что съем только начинку, а сами оладьи оставлю. Обычно так не бывает, но, как говорил мой консультант по похуданию, иногда мы должны аплодировать даже побуждению, пусть этим все и заканчивается.

– В последнее время ты разговаривала с Дэном Уитерби? – осведомился Флейшман, принявшись за энчилады. Они выглядели куда лучше моих оладий. Его тарелка напоминала море расплавленного сыра.

– Нет, – ответила я. – Наверное, увижу его на большой конференции в Далласе.

Его глаза широко раскрылись.

– Правда? Она ведь скоро состоится, так?

– Я не говорю, что буду с ним общаться. Скорее всего увижу только издалека.

Флейшман определенно рассчитывал на другое.

– Может, тебе все-таки стоит с ним пообщаться.

С какой стати Флейшман вообще интересовался Дэном? Я только недавно перестала ругать себя за свое поведение в Портленде. Мне следовало вести себя более сдержанно. Сделать вид, что в появлении Флейшмана нет ничего особенного. Я же разволновалась, завелась… но, с другой стороны, такой уж у меня характер.

– Наверное, я действительно все испортил.

Я не верила своим ушам. Он уже извинился. И обычно не любил возвращаться к ошибкам, совершенным ранее.

– Да ладно тебе. Наверное, и портить-то было нечего.

– Откуда ты знаешь?

– Если бы я ему нравилась, он бы позвонил. Наверняка нашел бы какой-нибудь повод.

– Он не стал бы звонить, помня обо мне и думая, что он третий лишний.

Меня так и подмывало спросить: «Неужто он действительно третий?» С другой стороны, Флейшман ни с кем не встречался, а мы находились в состоянии благостного перемирия. Частично потому, что он так усердно работал и у нас как-то не было возможности в очередной раз сцепиться. Вот я и подумала…

Но такие мысли посещали меня и раньше. Глупые мысли.

– Не думаю, что Дэн вообще заинтересовался мной. Его врожденное обаяние заставило меня подумать, что он проявляет ко мне интерес.

– Полагаю, ты ошибаешься.

– Почему?

– Когда я увидел вас вдвоем, мне показалось, что он явно интересуется тобой.

– После того как ты увидел нас, ты назвал его сандвичем с копченой колбасой.

– Я ревновал, – признался он.

Сердце замерло. Ревновал? Флейшман? К Дэну?

– Проявил эгоизм, – продолжил он. – И теперь это понимаю. Вероятно, разбил что-то такое, из чего мог выйти толк.

– Нет. – Слова давались мне с трудом. – Я, во всяком случае, в этом очень сомневаюсь.

Он покачал головой:

– В этом ты вся: постоянно себя недооцениваешь. Малейшее препятствие заставляет тебя отступать. Ты должна спросить себя: «Кого я хочу?» А ответив себе на этот вопрос, двигаться к поставленной цели.

«Тебя, кретин», – могла бы ответить я. Но промолчала. Неужели после стольких лет он не понял?

– Ты не думала о том, чтобы позвонить ему, пригласить в какой-нибудь бар?

Теперь Флейшман хотел, чтобы я бросилась в объятия Дэна Уитерби? Он окончательно меня запутал.

А может, просто проверял меня, хотел выяснить мое отношение к нему?

– Твое желание свести меня и Дэна… с чего такой альтруизм?

Он пожал плечами:

– Я у тебя в долгу.

– Отнюдь.

Флейш наклонился вперед, отодвинул тарелку в сторону.

– Но это так. Знаю, потом мы поссорились, но правота была на твоей стороне, Ребекка. Ты дала мне хорошего пинка, которого мне так не хватало. И теперь я чувствую, что вновь вышел на правильный путь.

Я не помнила, когда Флейшман вообще шел по правильному пути, но не стала ему на это указывать. Потому что он просто лучился оптимизмом.

– Ты вроде бы поставил перед собой серьезную цель. – И поставить ее очень даже легко, если тебя щедро субсидируют.

– Поставил, но лишь благодаря тебе.

Я покачала головой:

– Ты забываешь свою мамочку.

– Да, конечно, Наташа оказала мне финансовую поддержку. Но именно ты подтолкнула и направила меня.

– Я бы с удовольствием прочитала, что ты там написал.

Он покачал головой:

– Боюсь сглазить.

– Ну спасибо!

– Видишь ли, я очень уважаю твое мнение. Поэтому не хочу давать тебе незаконченный и неправленый текст.

Вот это показалось мне странным. В колледже он показывал даже курсовые работы. И я уже прочитала пять правок первого действия «Ты пожалеешь».

Но как я могла спорить, если он буквально осыпал меня комплиментами.

– Я думаю, ты удивишься, – заключил он.