Текст книги "Литературная Газета 6300 ( № 45 2010)"
Автор книги: Литературка Литературная Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Информация
Литература
Информация
10 декабря в 18.00 в «Новом книжном» на Сухаревской состоится встреча с Дарьей Донцовой. Она представит сразу две новые книги: «Страстная ночь в зоопарке», где описывается таинственная история, произошедшая с Виолой Таракановой накануне Нового года, и сборник «365 пожеланий от Дарьи Донцовой». Встреча состоится по адресу: м. «Сухаревская», Малая Сухаревская площадь, д. 12, ТЦ «Садовая Галерея», минус 1-й этаж.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
После шести тридцати
Литература
После шести тридцати
ПОЭЗИЯ
Ганна ШЕВЧЕНКО
ТЕКТОНИК
Ах ты, негодный, реликтовый снегопад!
Мне тебя мало, ты меня огорчаешь,
ты выбиваешь окна, комкаешь всё подряд,
а потом не выдерживаешь – таешь.
Ты говорил, что выживает тот,
кто танцует тектоник на минном поле,
кто течёт по губам, как ивовый мёд,
кто незаметен, как горстка соли.
Кто, продышав окошко к центру земли,
видит лучи нового снегопада,
видит море и первые корабли,
идущие в порт райского зоосада.
***
Этот меленький дождь собирался давно,
порождён чередой атмосферных соитий –
от белёсого облака тянутся нити,
а за облаком крутится веретено.
Долгожданная изморось моет окно,
припадая по капельке к гладкому полю,
наполняется холодом, пылью и солью
её перламутровое волокно.
И становится больно расти и цвести
бесполезной герани в прозрачном проёме,
в полутёмной квартире, в окраинном доме,
ближе к вечеру, после шести тридцати.
ЗАГРОБНЫЕ СЕКРЕТЫ
Когда дома в бетонных гетрах
нашли друзей по переписке,
погода, кутаясь от ветра,
надела шарф из жёлтых листьев.
И побежало время множиться
на «до» и «после» преломления.
На зеркалах пожухла кожица
и поломалось отражение.
И зазвонил однажды за полночь
будильник с острыми усами
для тех, кому идти на кладбище,
прогуливаться с мертвецами.
Взглянуть, во что они одеты,
как им живётся под давлением.
Узнать загробные секреты
об элементах Менделеева.
МАЛЬКИ ХЛЕБА
Сидит сестра моя на берегу вспаханного поля,
как рыбку ловит последние зёрна.
Чернозём волнуется, брызжет отравленной солью,
выбрасывает пену под куст тёрна.
Подхожу к ней, старая и кривая,
рыдаю, чтоб вызвать жалость.
Говорю: «Видишь, мне холодно, я умираю».
А она мне: «Ты не жила ещё, не рождалась».
Кричу ей: «Сейчас будет буря!
Взгляни, заволокло небо!»
Она брови хмурит,
не двигается, смотрит на мальки хлеба.
***
Выходи из дома, брат, и иди туда,
где горят деревья синим, густым огнём,
где стеной прозрачной, хлёсткой стоит вода,
где нависло небо облачным полотном.
Там ещё есть пустынный дол и дремучий лес,
где живут большая жаба и скарабей.
Есть избушка на курьих ножках и мелкий бес,
есть вершины скал, где мучался Прометей…
(Это всё туфта, галимое попурри.
Ты не верь мне, брат, метафизика – это бред.
Лучше съешь конфету с вишенкою внутри,
лучше выпей чаю с парою сигарет.)
…Ну а если ты доберёшься всё же до этих скал,
то увидишь столб, мерцающий, как маяк.
Там, под горячим камнем, лежит тоска –
забирай её, отныне она твоя.
ПОДОЛЬСК
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Ещё не наступила зима…
Литература
Ещё не наступила зима…
ВПЕРВЫЕ В «ЛГ»
Ян ШЕНКМАН
Поэт, журналист, литературный критик. Родился в 1973 году в Москве. Окончил факультет журналистики МГУ. Автор четырёх книг стихов и книги прозы. Публиковался в журналах «Арион», «Октябрь», «Новая Юность» и др. Живёт и работает в Москве.
***
За занавеской прячется местный бог.
Каждую ночь ты с ним говоришь во сне.
Но бесполезно. Он то ли совсем оглох,
то ли молчит и думает обо мне.
А циферблат, притихший в своём углу,
смотрит на нас, не отрывая глаз.
Здесь не место добру и не время злу
и часы не знают, который час.
А на стене в прихожей висит пальто.
Кто-то жил в этом доме, да вышел весь.
Всё не так, моя радость, и всё не то
целую вечность. То есть пока мы здесь.
Возле твоей кровати стоит капкан
вместо домашних тапочек. По стене
мечется тень, как спятивший таракан.
Выключи свет и повернись ко мне.
Если завтра война, пусть меня убьют
и после смерти моей прекратят войну.
Двери настежь! Это часы идут.
Это часы камнем идут ко дну.
***
Там, куда я шёл, обеденный перерыв.
Два китайца чинят водопроводные трубы.
За окном во дворе раздаются звуки игры в
домино на деньги. И тени лежат как трупы.
На одном конце улицы сумасшедший дом.
На другом – аптека и дискотека.
Слишком много любви, отложенной на потом.
Слишком мало времени для одного человека.
***
Птица, которая вылетела из памяти,
совладает с самой сильной любовью.
Дождь, навсегда со стены смывающий граффити
Тани из Подмосковья,
гасит окурки, делает слёзы сладкими.
Целые сутки время стоит на месте.
Вот и сентябрь. Школьник идёт с тетрадками
от Арбата в сторону Пресни.
Грязь на щеке такова, что лишает мужества.
Вытри её – вот и прошла минута.
Вид из окна: небо, полное ужаса,
вытянуто, погнуто.
***
Ещё не наступила зима,
а я уже занял круговую оборону.
Не выхожу за дверь, не подхожу к телефону.
Мой дом как крепость,
но никто и не думает нападать.
Сейчас надену пальто и лягу в сапогах на кровать.
День и ночь, отчаянье и печенье.
Когда наступит зима,
всё это перестанет иметь значенье.
***
Одни хватаются за пистолет, другие за сердце.
Одни за сердце, другие за пистолет.
Искажение пропорций, Проперций.
Слишком много алкоголя и сигарет.
Справедливости нет.
Само это слово звучит абсурдно.
Любой абсурд, любая дрянь
претендуют на правоту.
Я люблю смотреть,
как умирают дети и тонет судно
с пожилыми придурками на борту.
***
Жаловался, что жизнь – бессмыслица и тщета.
За поражением следует поражение.
Потом почувствовал
лёгкое жжение в области живота
и принял горизонтальное положение.
Пусть скорей приедут врачи
и несколько бывших жён.
Он составил заранее подробное завещание.
Нет сил выяснять отношения
и кидаться на них с ножом.
Больной предпочитает молчание.
Нет, всё-таки прав был Шекспир,
говоря об игре стихий
и стадах чертей, что проносятся мимо
с топотом.
Никакой это не пессимизм, а просто стихи,
подкреплённые большим жизненным опытом.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 3,7 Проголосовало: 3 чел. 12345
Комментарии:
Яблоки пахнут вечностью
Литература
Яблоки пахнут вечностью
ЛИТРЕЗЕРВ
Анна КОРЖАВИНА, 25 лет, г. ЗАРЕЧНЫЙ, Пензенская обл.
***
Верю: однажды вырастет
Яблоня из строки
Лет так через четыреста.
Тают в пруду круги.
Из облаков кораблики
Вьюга слепила. В путь!
Помнишь, мы ели яблоки?
Это не зачеркнуть.
***
Хвойная арка. Стеклянный лёд.
Листьев последний шум.
Всё это рамка, ведь небосвод
Дышит, как я дышу.
Строчки гуляют по облакам,
Складываясь в стихи,
И прилипает к моим губам
Пух четырёх стихий.
***
Казалось солнце сдобной булкой,
Но было некому кусать…
Мы отменили все прогулки
И залегли с едой в кровать.
Конечно, крошек было много,
Но был ленивым наш уют…
Луна висела однобоко
И верила, что ей нальют.
***
Что дальше было? Утерян ключ,
Безднами – все рассветы.
Я не позволю себя оттолкнуть
Здесь, на пороге лета!
Что б ни решил ты – я всё приму
И от судьбы не спрячусь.
Мир, что мы делим на свет и тьму,
Можно делить иначе.
***
Вмиг от счастья люди слепнут,
Любят собственные сети.
Охраняю горстку пепла.
Вдруг её развеет ветер?
Сети штопают ночами,
За обман платя собою...
Где конец, а где начало,
Не узнают. Не герои.
***
Мост обрастает перьями,
Скоро летать научится.
Звёзды стучат по дереву,
Солнце в руках колючее.
Что ещё здесь не скрещено?
Речка впадает в облако,
Яблоки пахнут вечностью,
Ветки летят над городом.
Небо сегодня в трещинах,
Молнии всюду скалятся.
В мире, где всё развенчано,
Места не будет памяти.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 1,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Судьбы одинокий гудок
Литература
Судьбы одинокий гудок
Магомед АХМЕДОВ
МУРАВЕЙ
Маленький сердитый муравей,
Не печалься и не хмурь бровей.
Извини, что я тебя от дел
Оторвал. Я, правда, не хотел.
Без тебя – какие пустяки! –
Не получатся мои стихи.
И когда я на толпу гляжу,
Только суету в ней нахожу.
Только суету, представь. А ты
Дело делаешь без всякой суеты.
Знаешь что, мой маленький Сократ:
Мир наш хуже твоего стократ.
СЛЕПОЙ
Опираясь на посох,
смешавшись со зрячей толпой,
красоту мирозданья,
смеясь, восхваляет слепой.
Вездесущего Бога его славословят уста,
но не слышат слепца –
никому не нужна красота.
Он, встречая зарю,
поднимает лицо к небесам,
но не виден рассвет
горемычным незрячим глазам.
Красоту мирозданья,
смеясь, восхваляет слепой,
и над ним, тыча пальцем,
хохочет прохожий любой.
Кто он – ангел, поэт, звездочёт?
На кого он похож?
Загляни в своё сердце –
и сразу, приятель, поймёшь.
Перевод Сергея ВАСИЛЬЕВА
***
Подножие горы и улочки аула,
Воды из родника, восхода торжество
И радуги цветной, что луг перешагнула,
Достаточно для счастья моего.
Всё славно! Об одном душа моя страдает –
В толпе мне человека не хватает.
***
«Чьё имя призовёт поэт,
Когда настанет час последний?» –
Меня спросили и в волненье
Все стали ожидать ответ.
И я задумался тогда –
Таких людей со мною нету,
Ведь одиночество по свету
Шло впереди меня всегда.
Качнулись звёзды надо мной:
«О нас ты вспомнишь в час прощанья.
Прохладой нашей и печалью
Ты согревался в час ночной».
Огнём небесным осиян,
Услышал в отсвете стихии:
«Умрёшь ты с именем «Россия»,
Но прежде скажешь «Дагестан».
А сердце молвило огню:
«Страна бывает непослушной,
К словам поэта равнодушной…»
Окликну ль Родину мою?
Кто жизнь мне дал и кто сберёг
Меня, когда пришлось скитаться?..
Когда придёт пора прощаться,
Шепну одно лишь имя: «Бог».
Перевод Александра АНАНИЧЕВА
***
Всю жизнь мне хотелось бы
выпить до дна.
Все цели найти, все истоки.
Восстав из глубин,
растолкнув времена,
Мгновенья дают мне уроки.
К каким только не выходил невзначай
Колодцам, скитаясь по свету...
Хрипела болотная жижа: «Хлебай,
Глотай, если лучшего нету».
Я клялся идти лишь на чистый огонь
И пить родниковые воды.
И капли насквозь пробивают ладонь,
Судьбу пробивают и годы.
***
Я вышел на станции тёмной
в чужой и родной стороне.
Остатки перрона в позёмке
сгорали, как будто в огне.
А в сердце о жизни бродячей
влетает колёс перестук.
Я выиграл! Всех одурачил,
сорвался, отбился от рук.
Всё побоку: беды, обиды,
случайной любви маета...
Шарахнулся, скрылся из виду,
как вырванный с корнем состав.
И новые люди сновали,
просили во тьме прикурить...
И мне среди них предстояло
прижиться. И выжить. И жить.
И нет у меня талисмана,
и камня за пазухой нет.
Остатки перрона в тумане
поджёг запоздалый рассвет.
Уже не хватает терпенья
стоять на скрещенье дорог.
И падает в трёх направленьях
судьбы одинокий гудок.
Все три обещают удачу.
Все три упираются в смерть.
Так пусть маневровый, горячий
мне в сердце ударится свет.
О воле, о жизни бродячей.
О правильной жизни, поэт!
Перевод Александра ЕРЁМЕНКО
«ЛГ» поздравляет нашего постоянного автора, замечательного аварского поэта Магомеда Ахмедова с датой отличника, 55-летием. Если сложить эти две цифры, получится «попадание в десяточку». Желаем юбиляру никогда не сбивать свой верный творческий прицел и сохранять бодрое здоровье горца!
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Хорошо бы собаку купить
Литература
Хорошо бы собаку купить
ОБЪЕКТИВ
Анастасия ЕРМАКОВА
Тимур Кибиров. Лада, или Радость : Хроника верной и счастливой любви: Роман. – М.: Время, 2010. – 196 с. – (Серия «Самое время!») – 3000 экз.
О своём романе – первом прозаическом опыте – Тимур Кибиров сказал так: «Написал то, чего мне лично не хватало в нашей прозе. Речь идёт, конечно, не о художественных достоинствах текста, а о его направленности, грубо говоря, идеологии». Чего же не хватало досточтимому мэтру, спросите вы. Отвечу, несмотря на последующие за этим снисходительно-ироничные улыбочки: не хватало доброты, не хватало преданности, не хватало любви. А ещё того, чего не хватало и не хватает до сих пор вообще всей мировой литературе, – положительного героя. И что же, ухмыльнётесь, так вот прямо он всё это взял да и создал? Неужели ему удалось?..
Представьте себе – удалось.
Сентиментальная история, пастораль – так определяют многие критики роман Кибирова. Сюжет, дескать, простенький, да ещё к тому же – что уж совсем неприлично – счастливый конец.
Вроде бы всё и так. Но только на первый взгляд.
Героев немного: главная героиня, обаятельная дворняга Лада, хозяйка её, тот самый положительный герой, настоящая удача автора, старушка Александра Егоровна; соседка её по деревне Колдуны Рита Сапрыкина, прозванная Тюремщицей за своё не очень светлое прошлое; алкаш и балбес добродушный Жорик, на протяжении всего повествования фонтанирующий неприличными шуточками; неизвестно откуда взявшийся (автор сам признаётся в своём неведении по этому поводу) мигрант Чебурек и спасший Ладу фельдшер Юлик. Остальные лица – эпизодические. И сюжет в самом деле не витиеватый: дворняга Лада, навязанная Александре Егоровне съехавшими на зиму в город соседями (где псина была дорога только одному человеку – девочке Лизе), постепенно привязывается к старухе, а та – к ней. Так вот и живут немногочисленные обитатели в вымирающей русской деревеньке, неспешно переваливая из одного времени года в другое… Серьёзных событий происходит только два: появление среди коренного населения Колдунов приблудного Чебурека и нападение зимой на старуху волков, от которых спасёт её верная Лада, за что сама изрядно пострадает.
Неужели перед нами прямо-таки чистый реализм? И это у поэта-концептуалиста? Конечно, нет. Кибиров есть Кибиров.
Точнее сказать – это роман, написанный одновременно в двух системах координат. Прямое повествование о горестях и радостях обитателей Колдунов – в реалистической, а рефлексия автора по поводу собственного текста со всевозможными, в основном литературоведческого характера отступлениями, – в постмодернистской.
На мой взгляд, повествование получилось сильное. Может, потому, что я не меньше, чем автор, люблю собак, но надо отдать должное – текст сам по себе обаятелен и остроумен. Симпатичны и все главные герои (что, согласитесь, бывает редко), и образ рассказчика, и образ автора. Последние два Кибиров то сближает практически до полного слияния, то намеренно разводит. Что же касается сентиментальности, которой автор ничуть не стыдится и работает с ней как с мощной эмоциональной доминантой, столь драгоценной в эпоху пересмешников и как бы в пику самому себе, это чувствительность, идущая не от наивности восприятия (эдакая барышневая восторженность), а от безошибочного угадывания силы воздействия душещипательного текста про старуху и собаку на читателя. Как верно отметила Наталья Иванова: «Наивность, чувствительность и даже, прошу прощения, банальность – лишь первое и, безусловно, спровоцированное автором впечатление, первовкусие».
А какое же послевкусие? А такое, какое должно быть после чтения хорошей книги: крепкая спайка преодолённой печали и ещё не до конца осознанной радости, – катарсис, возникающий от таких, например, мест: «Так вот они и сидели, и пели, и смеялись за полночь в крохотном кубрике бестолкового человечьего тепла и слабого света посреди морозного мрака, ничем, в сущности, не ограждённые от тьмы, кромешной и вечной. Ведь жизнь наша с вами ничем существенным не гарантирована, держится ведь действительно на честном слове, на том самом Пречестном Слове».
По Кибирову, собака – существо, сумевшее остаться гармоничным и чистым, таким, каким было от сотворения мира: «А если уж говорить с последней прямотой и не боясь (чего уж теперь бояться) вызвать глумливые насмешки, то надо признаться, что я вообще уже давно подозреваю, что собака – единственное из живых существ, которое после грехопадения и изгнания наших пращуров из рая, когда всё мирозданье изменилось таким катастрофическим образом, было оставлено Вседержителем практически без изменений, дабы человек, глядя на неё, припоминал тот блаженный, разрушенный по его неразумению и гордыне мир...»
Излюбленный приём Кибирова – обнажение приёма. Ну например. Есть две главы, под названием «Ретардация» и «Всё ещё ретардация». То есть намеренная задержка в развитии сюжета в самом интересном месте, а именно – когда Лада, покусанная волками, лежит бездыханная, и читатель мучается тревогой: спасут или нет? Писатель – непостмодернист применит этот приём, не ставя читателя в известность, а постмодернист скажет: «Видите, здесь у меня ретардация, и я вам об этом честно говорю». Делается попытка преодолеть устаревший приём путём его обнажения – перед читателем как бы распахиваются двери в мастерскую писателя: дескать, заходи, не стесняйся. Он заходит, а тут ему и не думают сообщать о висящей на волоске жизни бедной собаки, а предлагают поразмышлять вместе с автором о Блоке или о Ходасевиче, в частности, о его стихотворении «Входя ко мне, неси мечту», разбору этического содержания которого посвящена целая глава. Кибиров, споря с Ходасевичем, утверждает ценность той самой «маленькой доброты», кою Владислав Фелицианович предлагал «оставлять в прихожей» и быть «либо ангелом, либо демоном». Кибиров же утверждает, горячась, что из такой «маленькой доброты» и состоит большая и жить без неё на белом свете невозможно.
К каждой главе даны эпиграфы из стихотворений Державина, Сумарокова, Кантемира, Пушкина, Дельвига, Жуковского, Вяземского, Тютчева, А. Толстого. Предвидя, что читатель сочтёт эту страсть к эпиграфам чрезмерной, Кибиров в диалоге автора с читателем касается этой темы, иронично обыгрывая её. И когда читатель на законном основании возмущается: «Кто же это станет читать?» – автор отвечает: «Кому надо, тот и станет…» И в таком духе они препираются на протяжении шести страниц. В одной из таких глав-отступлений Кибиров сообщает, в чём цель его творения: «…Цель моя вполне традиционна и достохвальна – пробудить лирой добрые чувства, в частности вызвать или хотя бы выразить жалость… Всю эту нестерпимую жалость ко всяким обречённым старушкам и собачкам, к беззащитным лесам, небесам и загаженным тихоструйным водам, к ошалевшим от пьянства и бессмыслицы балбесам…»
Несмотря на некоторую перенасыщенность внесюжетными разглагольствованиями, цели своей автор достиг. Жалость вызвал. И к старушке, и к собачке. Ладу хочется расцеловать в холодный нос, а Александре Егоровне низко поклониться за её неприметную русскую святость, неистребимую в нашем народе, не религиозную, а простую человеческую ежедневную доброту, ту самую, «маленькую», неосмотрительно оставленную в прихожей многими из ныне живущих.
И, как уже говорилось, – happy and. Всё бы хорошо, но кое-что смущает. А именно – дальнейшая судьба русских персонажей (хотя, возможно, национальный акцент сделан автором непреднамеренно): старушка Егоровна так и останется жить-поживать в деревне вместе со своей драгоценной Ладой, довольствуясь нищенской пенсией, Жорик «при всех стараниях так никогда и не сопьётся по-настоящему». А вот для контраста судьба не русских героев: Чебурек глянется одной учёной даме из Института стран Азии и Африки, выгодно женится на ней, ничуть не смутившись своего альфонства; отец жены справит ему паспорт, и в итоге бывший мигрант приезжает в Колдуны на роскошной иномарке и дарит Жоре ящик водки – спивайся, дескать, дальше. А фельдшер Юлий, «полный еврейский юноша», вылечивший Ладу, станет светилом ветеринарии и «однажды за ним пришлют специальный вертолёт, чтобы он спас чем-то обожравшегося президентского ретривера».
Делайте выводы.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Альбомам ридеры не страшны
Библиоман. Книжная дюжина
Альбомам ридеры не страшны
ШЕСТЬ ВОПРОСОВ ИЗДАТЕЛЮ
Продолжаем разговор о влиянии мирового кризиса на книгоиздание. Своими наблюдениями делится главный редактор издательства «БММ» Ольга ДЫДЫКИНА.
– В 2010 году продолжился спад продаж, начавшийся в 2009-м, хотя внешне неспециалистам это незаметно: зайдите в магазин – новинок по-прежнему много, в выходных данных указаны приличные тиражи, но читатели не знают оборотную сторону медали: сколько книг залёживается у издателей на складе, при том что срок жизни многих книг очень короткий. Ситуация была предсказуема, поэтому, составляя издательский план 2010 года, мы немного уменьшили количество дорогих альбомных изданий…
– Вы много работаете с западными издательствами. Там тоже кризис?
– Да. В 2009 году наш постоянный партнёр, англо-американская корпорация, выпускающая альбомы по искусству, резко сократил ассортимент новинок. Из-за этого мы заключили с ними меньше контрактов, чем обычно, но и по ним они сорвали сроки поставок почти на полгода – у них не было денег, чтобы напечатать книги в Европе, и даже с типографиями в Азии они не сумели вовремя рассчитаться. Другой английский партнёр предложил права на шикарный альбом, выход которого планировался в апреле 2010 года. Мы включили книгу в годовой план. Увы, продукт не появился и по сей день – компании не хватает на редакционную подготовку оборотных средств. Тема этой книги, пока они её создавали, устарела, интерес на российском рынке к ней упал, поэтому мы отказались от неё. Неважно обстоят дела и у итальянцев – издательство, предлагавшее нам новинки по архитектуре и изобразительному искусству, разорилось, его купила компания, выпускающая недорогие книги прикладной тематики…
– Российские тенденции книгоиздания соответствуют мировым или есть различия?
– Российское коммерческое книгоиздание изначально развивалось с оглядкой на мировое, и собственных тенденций в нём было немного. А в сегменте иллюстрированной научно-популярной книги не только тогда, но и сейчас приоритет отдаётся западным изданиям. В Европе есть несколько ведущих брендов, чью продукцию наши издатели вот уже почти двадцать лет стабильно покупают, адаптируют и выпускают на российский рынок. Возьмите иллюстрированные книги Dorling Kindersley – они есть в каждой семье, потому что круг тем такой, что заинтересует любого: от Вселенной и космоса до ухода за собакой и кошкой, от мирового искусства и истории до ландшафтного дизайна; добротные тексты, качественные фотографии. Собственные книги мы создаём, ориентируясь на высокие западные стандарты. Такова, например, новинка «БММ» этого года – «100 мест, где исполняются желания», вошедшая в популярную серию нашего издательства «100…».
Российские издатели могли бы создавать больше альбомов на темы из нашей истории и культуры, которые точно так же были бы востребованы в мире. Но путь этот в нашей стране довольно тернистый. Знающих авторов текстов найти удаётся, но когда дело доходит до фотоматериалов и особенно прав на них, предусматривающих переговоры (порой длящиеся месяцами!) с музеями, галереями и иными российскими государственными учреждениями, издатели понимают, что от каких-то «родных» проектов лучше отказаться: дешевле, быстрее и проще купить хороший альбом на Западе, перевести и выпустить.
– В эпоху Интернета и цифровых книг альбомы будут востребованы?
– Первый удар придётся по текстовым книгам – их уже сейчас (фантастику и другие популярные жанры) активно читают с электронных носителей. Альбомы гораздо дольше проживут в бумажной версии. Конечно, продвинутые пользователи знают о существовании систем, позволяющих принимать цветные изображения, но подобные устройства, во-первых, стоят дороже, чем любой наш альбом, а во-вторых, открывать тяжёлые файлы с иллюстрациями, каждая из которых будет загружаться несколько минут, читателям неудобно. Когда-то всё это будет усовершенствовано, но позже…
– Российский рынок устоялся в плане специализации издательств на иллюстрированных книгах или в этом сегменте появляются новые игроки?
– Издатели обратили внимание на иллюстрированные книги ещё в 1990-е годы, когда сложился рынок, и стали развивать это направление. С тех пор мало что поменялось, и игроки всё те же. Крупные издательства выпускают цветные книги в разных ценовых категориях, другие придерживаются «своих» ценовых ниш, где имеют опыт работы. Весьма привлекательным выглядит эксклюзивный сегмент шедевров в коже и золоте по цене в сотни тысяч рублей за экземпляр. Но не факт, что эти сокровища книжного искусства находят покупателя даже при ограниченных тиражах. В магазинах они отстранённо мерцают своими камнями в витринах с сигнализацией, и большинство людей смотрят на них как на недоступные сокровища короны в национальном музее.
Безусловно, нам хочется экспериментировать и выделяться на полках магазинов. В скором времени ожидается выход самой объёмной книги из всех выпущенных нами – альбома-энциклопедии «Стили мирового искусства»: свыше 1000 страниц информации, несколько тысяч репродукций экспонатов мировых музеев и частных коллекций; живопись, гравюра, литография, скульптура, фотография, керамика, мебельный антиквариат и даже фарфор.
– Какие новинки вы ещё хотели бы отметить и что в них особенного?
– К примеру, все имеют представление о библейских сюжетах, читали что-то из Библии. Но как выглядели все эти герои? Где и как они жили? Книга «Библия в искусстве» позволяет увидеть их лица, жесты, одежду. Когда смотришь на залитую светом лестницу с ангелами на картине Джордано или на Вавилонскую башню, иначе осмысляешь Библию, преодолеваешь схематизм восприятия. Иллюстрированные фотографиями, репродукциями картин, рисунками и гравюрами «Мифы и легенды» – тоже целая Вселенная, мифы всех континентов в одной книге, яркий и бурлящий мир богов, демонов, духов, амулетов, символов; такой мир чисто текстовая книга не может воссоздать.
– Есть ли у вас книги из истории ХХ века?
– Да, в этом году вышло сразу две. Во-первых, «История космических полётов» – драматичный поединок СССР и США за выход на орбиту, путь американцев на Луну, советские и американские экспедиции к далёким планетам, триумфы и катастрофы, космические программы будущего. У наших читателей эта книга вызывает гордость (там и Байконур, и Гагарин, и Главный конструктор Королёв, и выход в космос Леонова, и наши ракеты во всех подробностях) и приносит много открытий: разве американцы были на Луне несколько раз? Фотографий множество, некоторые уникальны. Другое издание, аналогичных которому на рынке мало, – «Вторая мировая война». Её авторам, английским специалистам, удалось уравновесить чашу весов, которую со времён холодной войны перетягивают каждый на себя советские и американские историки. Это книга не о чьих-то заслугах и отдельных операциях, а о войне как мировой катастрофе, дикой мясорубке на суше, на море и в воздухе. Архивные фотографии: бомбёжки, расстрелы и пожары, лицо советского солдата, которого через минуту убьют в Сталинграде, и лицо австралийского пехотинца, которого ждёт пуля на тропе Кокода… А ещё внимание к деталям: не только самолёты и танки, но и ложки, которыми ели военнопленные, содержимое солдатских вещмешков и ранцев – такая книга рассказывает о войне больше, чем десятки томов, и её эмоциональное воздействие очень сильное. Становится ясно, что каждый народ многое на своих плечах вынес.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
