Текст книги "Литературная Газета 6295 ( № 40 2010)"
Автор книги: Литературка Литературная Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Памятник герою
Совместный проект «Подмосковье»
Памятник герою
НОВОСТИ
Возле платформы Ашукинская в парке открыт памятник одному из последних Героев Советского Союза лейтенанту Олегу Бабаку. Он служил в знаменитой Софринской бригаде, солдаты и офицеры которой исполняли свой долг во многих горячих точках (Нагорный Карабах, Баку, Тбилиси, Северная Осетия, Фергана, Душанбе). В этих боях пали более ста воинов Софринской бригады. В соединении установлен День памяти павших товарищей. Им избрано 7 апреля. В тот день в 1991 году, защищая от бандитов мирных жителей одного из сёл в Азербайджанской ССР, погиб заместитель командира роты по политчасти лейтенант Олег Бабак. Он был убит подло, выстрелом в спину. Герой навечно зачислен в списки воинов Софринской бригады. В торжественной церемонии открытия памятника приняли участие глава Пушкинского муниципального района Виктор Лисин, представители командования, духовенства, родители героя.
Памятник появился благодаря народной инициативе. Организовал сбор средств на его сооружение игумен Феофан, настоятель воинского храма во имя Святого Благоверного князя Александра Невского, прихожанами которого являются многие военнослужащие Софринской бригады. По его просьбе над памятником работала скульптор заслуженный художник России и заслуженный работник культуры Московской области Елена Безбородова (Химки). Патриотизм, православие, следование национальным традициям определяют основные темы и стилистические особенности её произведений («Георгий Победоносец», «Защитник», «Спецназ России», «Ветеранка», «Денис Давыдов», «Превратились в белых журавлей»). Её монументальные работы экспонировались на выставках «Подмосковье. Культурная реальность», их можно видеть в Луховицком районе Подмосковья, на аэродроме Чкаловский, а также во многих городах России. Только что завершилась выставка скульптур Елены Безбородовой, проходившая в галерее «Сосны» Управления делами президента РФ, посвящённая 65-летию Великой Победы. Проект памятника Герою Советского Союза Олегу Бабаку она выполнила безвозмездно.
Соб. инф.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Сильней России и страны-то нет!
Совместный проект «Подмосковье»
Сильней России и страны-то нет!
ЛИТОБЪЕДИНЕНИЯ МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ ДМИТРОВ
Одно из старейших в Подмосковье литературное объединение «Дмитровские зори» перешагнуло своё 60-летие. Здесь встречаются и опытные литераторы, выпустившие не одну книгу, – С. Городецкая, В. Кабанов, В. Красавин, и молодые авторы, пытающиеся торить свои тропы в поэтическом лесу, – О. Фокина, У. Грудцова, М. Набоженко. В настоящее время руководит литературным объединением Ю. Моисеев, дипломант межрегионального конкурса «Каблуковская радуга». ЛИТО творчески сотрудничает с дмитровскими писателями, формально и не входящими в его состав (Ю. Чернов, Т. Смертина и другие).
Светлана ГОРОДЕЦКАЯ
Родина моя
Есть всё в тебе, огромная страна:
Упорство и неспешность земледельца,
И сказочность народного умельца,
И сумрачные чары колдуна.
В тебе бесстрашье викинга живёт
И хитрость остроглазая монгола,
Тоска захватчиков
в просторах голых
И мудрость, что лелеет скотовод.
Дала ты всем народам языки
И всем народам тайны поручила.
И оттого в тебе не меркнет сила,
Что ты – исток большой
людской реки.
Не сетую, что слишком много бед,
Что чередою войны и ненастья.
Нас лишь сильнее делают несчастья...
Сильней России и страны-то нет!
Истоки
Кудрявые ивы, речушка-девчушка,
Рыбак с папироской сидит на песке.
Повсюду поют, не смолкая,
пичужки,
И солнце стесняется в ближнем леске.
Июньское утро российской глубинки.
Зевает деревня под крик петуха.
Спокойное стадо бредёт
вдоль тропинки,
И щёлкает изредка кнут пастуха.
Хозяйки свою провожают скотину,
Как в школу детишек,
ведут до ворот
И смотрят в кургузую
Васькину спину,
Которая вместе со стадом бредёт.
Проходят года, и века пролетают,
Меняется облик одежд и домов,
Но вечный пастух по утру собирает
У вечных хозяек спокойных коров.
Орут петухи над туманной землёю,
И нежатся травы в прохладной росе.
Российское утро, не Бог весть какое,
Но если серьёзно – отсюда мы все.
Александр ГОРШЕНКОВ
***
Над дорогой, что ведёт на кладбище,
будто перезвон колоколов
раздаётся смутно, ускользающе…
Но иду порой на этот зов.
Ветерок томящий, птичьи свисты,
шелест наливающихся крон,
и поймать пытается транзистор
тот далёкий зыбкий перезвон.
И стою я с головой склонённой
перед всеми этими людьми,
пред своей прабабушкой Матрёной
под могильным холмиком земли.
Полон запоздалых сожалений,
думаю о ней я и о том,
сколько отошедших поколений
шепчет с рощей в воздухе пустом.
На ветрах жестоких глухо стыли
их сердца, Иванов и Матрён.
Жили: веселились и грустили
под тягучий колокольный звон.
Почему же скупо мы и редко
в вихре дел и малых и больших
вспоминаем о родне, о предках,
о печалях, о надеждах их?
Коль, Земля, к забвенью ты спокойна,
то ничем тебя не прогневишь…
Как забыть прабабушку Матрёну –
скрытую поддержку корневищ?
Беспокойства даром или данью
облагает нас, живущих, прах.
Отзвуки тех песен, тех рыданий
в новых песнях и колоколах!
***
Уже не юный человек
ты, мой дружок.
Вороны и по скверу снег
наискосок.
Навряд ли завести роман
под это карк.
Для тех, кто весел, юн, румян,
ты просто стар.
Ушли, ушли твои часы
вон в тот песок,
с восторгом, с гроздьями росы –
наискосок.
Ну что же, что же, ранний снег,
лети, черти
и в полутьме, словно во сне,
свои пути.
И перечёркивай меня.
Я за чертой:
лучом фонарного огня,
мечтой пустой…
Пускай меня перечеркнут,
но этот сквер
пусть угловато дарит тут
любовь и свет.
Ульяна ГРУДЦОВА
Завистнице
Примерь мои платья,
Возьми мои бусы!
Осмелюсь сказать я:
«Нет друга на вкусы!»
Оставь мои кольца
И запах духов –
Тебе достаётся
И привкус грехов
Чужих, но знакомых!..
Он манит, пугая.
Ты в старых обновах
Поймёшь: я – другая!
Воскликнешь: «Чем лучше?»
– Не в тряпках секрет!
Все вещи истлеют,
Душа моя – нет.
Про Карлсона
Ты мне – почти уже семья,
Мой друг, блуждающий по крышам.
И знаю я, и верю я,
Что ты меня, как прежде, слышишь,
Что прилетишь, что увлечёшь
В наш мир романтики и детства,
Что снова мило ты солжёшь,
Что жил ты рядом, по соседству.
От гриппов, птичьих и свиных,
Лекарство верное пропишешь:
Дышать, чтобы творить стихи,
Творить стихи, пока ты дышишь.
...Подрос щенок, и мой пирог
Заполонила уйма свечек...
«В расцвете сил» сорву замок,
Мечтой наполню этот вечер.
– И знаю я... И верю я...
А ты меня, как прежде, слышишь?
...И спит семья, и спит земля,
И дождь стучит,
стучит по крышам...
***
Живя надеждою на встречу,
В плену немой разлуки,
Я позабыла, что не вечен
Надрыв сердечной муки.
Я разучилась улыбаться
И разучилась верить,
Но научилась разбираться
В цене любой потери.
Порой излишняя серьёзность
Меня вязала в кокон.
Но не устал не подчиняться
Платку упрямый локон.
От встречи я бегу отныне
В объятия разлуки.
Но я жалею, что остынет
Надрыв сердечной муки.
Владимир КАБАНОВ
В деревне
Не пахнет в деревне моей пирогами,
Санями давно уж не торится след.
Мне грезится поле
с большими стогами.
Но поля, но поля того уже нет.
И сам я в деревне почти не бываю.
Меня позабыли, наверное, псы.
При встрече меня, может быть,
и облают,
Но я захвачу и для них колбасы.
А раньше меня провожали до дома,
Бежали гуськом впереди и за мной.
Дорога до дома была им знакома,
Собаки в деревне дружили со мной.
Не пахнет в деревне моей пирогами,
Санями давно уж не торится след.
Мне грезится поле
с большими стогами.
Но поля, но поля того уже нет…
Русак
Зима. Изба. Окно. Калитка…
Да печка греет кое-как.
И что-то часто рвётся нитка –
Ба! За калиткою Русак…
Большой. Стоит на задних лапах,
Как человек, толкает дверь.
И не пугает дыма запах:
Вот это зверь, вот это зверь!
Откуда здесь он в рань такую?
Знать, от кого-то убежал,
И, шкурой серою рискуя,
Он даже след не заметал.
А снега было по колено.
Охотник обходил село…
Трещало толстое полено,
О чём-то плакало стекло…
Зайчище оказался хитрый,
Ему сегодня повезло:
Была калитка незакрытой
Тому охотнику назло…
Виктор КРАСАВИН
Грустная история
Вот клёны с осенью прощаются,
Курлычут листья, как журавлики.
И лужа в море превращается,
Приняв те листья за кораблики.
Летят они, как невесомые,
Такие яркие и разные,
И по воде скользят весёлые,
Включаясь в парусные праздники.
И ветер дарит им движение,
Наполнив парус, как положено…
А в луже тает отражение
Того, что пройдено и прожито.
Толкаясь, листья не вмещаются
В свою морскую акваторию,
Уходят и не возвращаются…
Такая грустная история.
***
Я пришёл к тебе однажды по весне,
Уловив почти неслышимые трели,
А над нами в это время в тишине
Мягко крыльями амуры шелестели.
Это было много лет тому назад.
Потерять тебя сегодня не рискую.
До сих пор амуры пальчиком грозят,
Если я взгляну случайно на другую.
Татьяна СМЕРТИНА
***
Среди этой немой глухоты
Я такие срывала цветы,
Что сияние видели те,
Кто навеки уснул в темноте.
Я такой заплетала венок,
Что Луна, словно белый клубок,
По следам заморочно катилась,
И иссохшая ветвь – распустилась.
Я по этой земле так ступала,
Словно я была тоже – земля.
И на этом костре так сгорала,
Словно пламя любило меня...
И летели вдоль гривы огни,
Чтоб вы плакали, прячась в тени...
***
Голубое сквозь синь просочится,
И багрянец сквозь алость пройдёт,
И лиловость в себя превратится,
Нимб петлёю чело очеркнёт.
Это нежное розы мерцанье,
На разломах – мороза сиянье...
И поймёшь неожиданно ты –
Не бывает нигде пустоты.
Пётр КРЕТОВ
Я никогда не воевал,
В атаку не ходил,
Врага в бою не убивал,
Друзей не хоронил.
Я не месил в окопах грязь,
Медалям счёт не вёл,
На танк немецкий, не таясь,
Я в полный рост не шёл.
Сто грамм наркомовских не пил,
И, позабыв про страх,
Не я то знамя прикрепил
На вражеский Рейхстаг.
Всё это выпало не мне,
Досталась та война
На вашу долю, и в огне
Хлебнули вы сполна.
Мальчишками на фронт ушли –
И с марша сразу в бой,
Но выстояли и смогли
Нас всех закрыть собой.
Но почему, глаза закрыв,
Себя я узнаю
В солдате том, что на прорыв
В неравном шёл строю?
Так шёл когда-то мой отец,
Земля была своя.
И победил, чтоб наконец
На свет родился я.
Евгений КУРОЧКИН
Милая
Милая, это так просто:
Растворяясь в ночном тумане,
Превращаться в воспоминания,
Становиться
собственным прошлым…
Милая, это так сложно:
В твои посмотрев глаза,
Уйти, ничего не сказав,
Двери прикрыв за собой
осторожно…
Милая, это нелепо:
Став продолженьем твоим,
Каждый день растворяться,
как дым,
Осыпаться горячим пеплом…
Милая, это так страшно:
Знать, что за кружевом фраз
Мы однажды увидим не нас,
А лишь тени вчерашнего…
Юрий МОИСЕЕВ
Если
Если с сердцем не найти слада,
Если жизнь в бараний рог крутит,
Всем известно, что сказать надо:
«Перемелется, мука будет».
Древней мудрости и я верил:
Даром слов не говорят люди.
Отворятся в райский сад двери,
Перемелется – мука будет!
У ветров судьбы мотив грубый,
Каждый гнёт и до костей студит,
Но я стискивал сильней зубы:
Перемелется! Мука будет!
Если бездны на пути, кручи
И обход на грани сил труден,
Лишь один вопрос меня мучит:
Перемелется? Мука будет?..
Надо и хочу
Не первый год брожу кругами ада
Или попал как будто к палачу:
В душе война безжалостного «надо»
С возвышенным и трепетным –
«хочу».
Едва начнёт струиться
в дом прохлада
По солнечному первому лучу,
В помятый горн трубит
над ухом «надо»,
И под подушку прячется «хочу».
Лежит на сердце тяжести громада,
Но бесполезны жалобы врачу...
В теченье дня –
толкает в спину «надо»,
В ночи – скулит пришибленно «хочу».
Особо тошно в пору листопада,
Когда природа рядится в парчу:
Чеканит шаг в парадном ритме
«надо»,
И, спотыкаясь, тащится «хочу».
Я стану бить поклоны до упада,
Поставив Богородице свечу,
Когда сольются воедино «надо!»
И полновесно-сильное «хочу!».
Марина НАБОЖЕНКО
***
Научите меня забывать.
Оградите от жизни прошлой.
Не хочу никому доверять.
Не могу больше быть хорошей.
Научите меня не прощать.
И с любовью шутить – тоже.
Я устала другим повторять,
Что не выдержать сердце может.
Научите меня убивать:
С полуслова, с первого взгляда.
Чтоб и мне было наплевать…
Стоп! Учить убивать – не надо!
Пусть от прошлого не убежать,
Пусть в рубцах молодая кожа.
Кто упал – попытается встать,
Лишь убитый подняться не сможет.
***
Ветер слизывает тушь
с девственных ресниц.
Я иду, не видя луж
и не видя лиц.
Я иду по мостовой
под руку с зонтом.
Так гуляли мы с тобой
в веке золотом…
Так кружился листопад,
Путаясь в шелках;
И мечты его горят
на моих щеках.
И уста мои горят,
и неровен шаг…
И никто не виноват
в том, что всё не так…
Ольга ФОКИНА
***
Мы ждали осени с тобою,
чтобы сбросить
Воспоминанья старые, как листья.
Но, как и прежде, мы берём
без спроса
Из прошлого букет увядших истин…
Мы ждали осени,
чтоб нас она укрыла
От непокоя грозной летней бури,
Но вот теперь стоит,
расправив крылья,
На нестерпимом горном ветродуе…
Мы ждали осени с тобою,
чтоб забыться
За пеленой дождей непроходящих,
Но вот теперь хотим,
чтобы зарницы
Из прошлого сверкнули
в настоящем…
Мы ждали осени, забыв,
что осень вечна
И холода не знают отступленья.
О Боже мой! Как глупо и беспечно
Мы потушили летнее горенье!..
Праздник ненужной ночи
Печален праздник ненужной ночи:
Никто не танцует и не хлопочет.
Никто не бьёт на счастье посуду;
Никто не похвалит и не осудит.
В доме всё тихо, как перед бурей.
Темень стоит согбенной фигурой.
Не различить ни красок, ни масок.
Можно рыдать и делать гримасы.
Можно хоть лбом – до боли –
об стену,
И перед Ликом – на оба колена.
И через окна – на цыпочках –
к звёздам…
Можно, всё можно, если не поздно.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Книжные новости
Совместный проект «Подмосковье»
Книжные новости
Валерий ФЕДОСОВ. Главное слово : Стихотворения. – М., 2010. – 112 с., 300 экз.
Это – третий сборник поэта, живущего в Мытищах, давнего члена мытищинского ЛИТО имени Дмитрия Кедрина. А «в миру» кандидат технических наук Валерий Федосов – известный инженер-гидротехник, проектировщик и главный инженер проекта нескольких крупных гидроузлов, построенных в разных странах. Да, его заграничные странствия отдаются порой отдельными строками или целыми стихотворениями (например, «В горах Перу» или «Рио»), но в отличие от иных поэтов, готовых выдать длиннющий «Парижский цикл» после однодневной прогулки по французской столице, для Валерия Федосова главное – Россия. Родина и большая и малая (у него немало стихов, посвящённых Мытищам). Вот как начинается его стихотворение «Мой дом»:
На улице Мира, невидный совсем,
к дороге поставлен торцом,
скрипит потихоньку мой дом двадцать семь,
зарывшись в берёзы лицом.
Пускай говорят, что низки потолки –
мой дом от того не зачах.
Невесты – принцессы в нём, а женихи –
сажени косые в плечах…
А заканчивается оно так:
…и в солнце весеннем играет пыльца,
и дом, из берёз проявясь,
скрипит потихоньку ступенью крыльца
про вечную с родиной связь.
У поэта есть и остросоциальные строки, содержащие неприятие некоторых современных явлений, но в целом в его творчестве преобладает позитивное начало. Потому что – мысль не новая, но неоспоримая – «в мельтешенье от Оста до Веста» единственным «беспечально-покойным местом» является «сердце, в котором любовь».
МЕЗИНОВ Л.А. Лучшая собака в мире : Повесть. – М.: Издательство «Радость», 2010. – 176 с., 1000 экз.
В детской библиотеке микрорайона Кучино города Железнодорожный отдельный стенд отведён книгам старожила этих мест Леонида Мезинова, лет тридцать назад ставшего членом Союза писателей СССР по секции детской литературы. Есть у него и «книги для взрослых», но детские среди написанных им преобладают. «Лучшая собака в мире» внешне выглядит как «детская», на титуле даже стоит «Лёша Мезинов», но это – обманка. Книга в основном, думаю, для взрослых, причём прежде всего для немолодых, много повидавших и много испытавших. Я знаю несколько таких людей, которые прочли новую книгу Леонида Мезинова не отрываясь, забыв о телевизоре и своевременном приёме лекарств.
Секрет, как представляется, в том, что это – книга о добре, а в наше время слишком многие пытаются его уничтожить. В аннотации к книге сказано так: «Эта книга задумывалась с единственной целью: объясниться окружающему миру в любви. Но автор всё время опаздывал, а мир оказывался слишком зыбким, непрочным, неверным. Он писал – а мир: любимые его деревья, дома, люди, животные – медленно, но неуклонно разрушался. И он удивлялся этому – до тех пор, пока не прочитал в повести португальского писателя Паоло Коэльо одну-единственную фразу: «Мы живём в мире, которого давным-давно нет...»
И ещё можно сказать так: это книга о сосуществовании человека и собаки, о любви человека к этим прекрасным животным и об их любви к человеку. Леонид Мезинов – не тот «собачник», который за большие баксы становится владельцем престижных четвероногих аристократов и выхваляется ими на престижных выставках. Он подбирает несчастную, выброшенную кем-то псину, а то и с перебитой лапой, и делает её своим близким другом. Они все разные, его друзья-собаки. И писатель совершенно серьёзно, совершенно искренне говорит, обращаясь к одной из них: «Знаешь, Жучка, наш мир полон одинаковыми львами, типичными быками и абсолютно похожими орлами. И только такой, как ты – неказистой, нескладной, голенастой красавицы, – не было, нет и не будет в целом свете».
А для детей эта книга тоже в самый раз. Потому что зла или хотя бы равнодушия мы, люди и собаки, видим чрезмерно много. Но каждый из нас может хоть чуть-чуть да уменьшить его, сделать мир добрее. Вот одна главка из повести «Лучшая собака в мире», скорее, даже не главка, а стихотворение в прозе:
«На перекрёстке, возле угла дома, сидит
и смотрит на прохожих большая рыжая собака.
У неё слегка прищуренные, точно близорукие,
ласковые глаза.
Кого она высматривает в этой толпе?
Кого ищет?
Необычное это зрелище –
сидячая бродячая собака».
Федот СМУРОВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Билет в Париж
Совместный проект «Подмосковье»
Билет в Париж
СЦЕНА
Год Франции в России – это не значит Год Франции в Москве или Санкт-Петербурге. Сказать об этом нелишне, ибо приходилось слышать и такое: «А что это Серпуховский музыкально-драматический театр взялся не за местный материал, а за французский?» Потому и взялся, что это театр столичного уровня и о публике своей думает как о столичной. Да не звучит сказанное пафосно, актёры и актрисы из 51 страны мира, работавшие на серпуховской сцене в четвёртом проекте СТД РФ «Международная летняя театральная школа», говорили об этом с искренним восторгом. Театральный «новый год» начинается. Это будет 6-й сезон отреставрированного театра и 96-й год от его основания.
Творческая работа, кипение идей и страстей не прекращались даже в самую страшную жару. Режиссёр и балетмейстер Елена Порошина, хорошо знакомая театралам Москвы и Южного Подмосковья по пластическим и танцевальным фрагментам в местных постановках и собственным камерным спектаклям, работала над оригинальным проектом «Театр Жана Кокто». Сценографию этого рискованного творческого проекта взял на себя Ефим Руах – главный художник театра в Мемориальном музее А.П. Чехова в Мелихове. Концепцию «погружения в Париж» и её детальное воплощение придумала и осуществила арт-директор театра Наталья Суконкина. А всю «головную боль» продюсера в экстремальных условиях взял на себя директор театра Евгений Шпектор.
Жанр театрального действа определить сложно, и «мюзикл» здесь – слишком легковесное слово. Сюжет спектакля – вечная драма любви. Литературной основой сценария стали три новеллы и две драматические миниатюры знаменитого французского поэта, философа, художника, драматурга, режиссёра Жана Кокто. Он писал эти «Маленькие трагедии» для великой Эдит Пиаф. Она играла их на маленьких сценах элитарных парижских кабаре, а потом и в кино. Они были друзьями и, как в сказке, умерли в один день. Франция и все ревнители французской культуры были потрясены мистическим совпадением – Эдит Пиаф и Жан Кокто оставили этот мир 11 октября 1964 года.
Французская культура всегда была особо притягательной для просвещённой русской публики. Но и Франция не была равнодушной к нашей культуре. Русские меценаты в конце ХIХ – начале ХХ века скупали картины французских импрессионистов и постимпрессионистов, поэтому в наших музеях – богатейшая коллекция этих сокровищ. Сергей Дягилев подарил миру «Русские сезоны в Париже». Ещё Гектор Берлиоз сказал когда-то, что свет европейской музыки грядёт с Востока. Мусоргский, Чайковский, Рахманинов, Стравинский, Прокофьев стали кумирами Франции, в 1920-е годы там всерьёз были обеспокоены «засильем иностранной (подразумевалось – русской) музыки». Знаменитые «Рабочий и колхозница» Веры Мухиной – монументальный символ советской эпохи – тоже были впервые представлены в Париже на Всемирной выставке в 1937-м. А в 1960-е советского зрителя покорили идеальные киногерои Жана Марэ. Кстати, и Сергей Дягилев, и Жан Марэ были близкими друзьями Жана Кокто...
Спектакль в Серпуховском театре задуман как погружение в атмосферу Парижа – изящную, творческую и бесшабашную. В постановке заняты все артисты труппы, и главной задачей, по словам режиссёра Елены Порошиной, является возможность каждому проявиться и выразиться в пластике, актёрском мастерстве и таланте. Синтетический спектакль, где слово, пластика и вокал должны соединиться вместе, – это сложнейшая работа. Живая, образная актёрская речь должна ложиться на фоновую музыку и совпадать с движениями партнёров. Обычно на создание таких спектаклей нужно не менее полугода – серпуховская труппа рискнула сделать спектакль за два месяца. Актёрам пришлось учить роли не только на русском, но и на французском, танцевать бальные и современные танцы, да ещё на движущихся подиумах, осваивать акробатические элементы, пантомиму, сценический бой.
Все артисты молоды. Они работали с огромной самоотдачей и энтузиазмом. А ещё делались новые декорации, реквизит, изумительной красоты костюмы. Вся эта «материальная часть» появилась на сцене буквально за несколько дней до премьеры, и её срочно надо было «обживать». Тоже задача не из лёгких. Но зрителю не важно, «как это делается», зрителю важно, что получилось в результате.
И вот – премьера. Театр начинался, конечно, «с вешалки». Но потом гостей встречал уголок Парижа – «Монмартр», на котором расположились пусть неизвестные, но талантливые художники, ремесленники, бродячие артисты. Девушки в ярких нарядах предлагали публике букетики цветов, а изящный гарсон – немного шампанского. Фортепьяно и флейта исполняли «забытые мелодии». Весь этот обаятельный вернисаж создали серпуховские живописцы, ювелиры, керамисты, «кукольники», музыканты.
Но вот начался спектакль – занавеса нет. Есть белые жалюзи, сквозь проёмы которых выходят, выпрыгивают, вылетают, выбрасываются, выползают герои. Музыка – французский шансон 30–70-х годов прошлого века. Вечная тема флирта и страсти, нежности и жестокости, обретения и потери. Всё это воспаряет и рушится в немыслимо красивом танце обречённой любви. Невольно приходит на память сюжет из «первого круга» Дантова «Ада». Там двое грешных влюблённых обречены на вечное стремление друг к другу.
И, справедливости ради, надо сказать: мастерская работа драматических артистов Екатерины Журавлёвой и Сергея Кирюшкина, ироничный вокал классической певицы Ольги Синельниковой и беспредельно органичная пластика Сергея Урганскова могут сделать спектакль явлением на самой престижной сцене. Он уже стал весомым вкладом в программу Года Франции в России.
Марина ЛОЗИНСКАЯ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
