Текст книги "Последняя тайна"

Автор книги: Линн Шоулз

Соавторы: Джо Мур
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

– Господи, помоги мне. – Ее слова эхом разнеслись по набережной и вдоль реки. – Помоги мне видеть и слышать!

Она знала, что демоны вот-вот начнут забирать души собравшихся. Верующие пришли сюда, чтобы увидеть табличку, посмотреть своими глазами на то, что начертано рукой Господа. И она, держа табличку в руках, читала письмена. Енохианский язык – язык ангелов, язык небес.

Язык ее отца.

Она бегло прочитала весь текст и уставилась на ту часть, где говорилось о втором очищении.

– Коттен, – окликнул ее Джон.

Она быстро перевела текст в уме.

– Риппл прав. – Она обернулась к Джону. – Тут сказано, что Армагеддон должен произойти.

Читая дальше, она поняла, что Эдельман неправильно перевел древние глифы на перуанской табличке. Текст, написанный на енохианском, был абсолютно ясен.

– Джон, тут говорится не о том, что вторым очищением будет руководить дочь ангела. Тут сказано, что дочь ангела уведет людей прочь.

Она поняла, что ошибался даже Чонси. Послание на табличке не предназначалось для всего мира. Оно предназначалось ей. Последняя тайна не просто относилась к ней – это было послание от Господа.

И вдруг она поняла, что у нее есть сила сокрушить демонов. И эта сила всегда у нее была.

Она все поняла.

Не надо учить их искусству жидкого света. Она сама сотворит реальность – ее сознание переместится в новый мир и уведет туда всех этих людей. Только они, своей свободной волей, могут решать, какой мир выберут.

И она уведет их от мучения, от боли, от тьмы.

Коттен крепко сжала табличку и подняла ее выше. Толпы людей отозвались мольбой о помощи.

Ослепляющее сияние светлячков отразилось от поверхности хрусталя и замерцало над набережной радужными бликами. Отраженный свет будто бы оттеснил на мгновение натиск светлячков.

Прошел миг, и Коттен глубоко погрузилась в жидкий свет. Она оградила себя от гула и зловещего жара светлячков. Восприятие обострилось, и внезапно перед глазами оказались две набережные. Первая заполнена тысячами душ, которые в отчаянии тянулись к ней, цеплялись за последние мгновения своей жизни. А вторая – уютный и спокойный мир, где свежий ветер шептал в зеленой листве. Рябь на воде мерцала под ярким солнцем, как бриллианты. Воздух был чистым и сладким. Весь город сиял. Это была реальность, которую Коттен создала для них.

Она должна пойти туда первой и увести за собой тех, кто верит. Зная, что решающий момент настал – другого уже не будет, – она крепко сжала хрустальную табличку и шагнула на вторую набережную.

Крокодилье озеро

Есть два способа прожить жизнь. Можно считать, что чудес не бывает. А можно все воспринимать как чудо.

Альберт Эйнштейн

Коттен посмотрела в окно, на воду. В коттедже Томаса Уайетта было очень хорошо. Непрестанно меняющаяся поверхность воды, почти как живое существо, завораживала ее. Коттен была рада, что приехала. Она улыбнулась и подумала о Томасе, о том, как он должен быть счастлив с Леей в своем раю.

Она вышла на крыльцо и глотнула горячего чая из большой кружки, которую держала в руках. Зима принесла в этот отдаленный уголок северной Флориды бодрящий холодный воздух. Коттен ничего не имела против. Прохладный воздух, чистый и свежий, нравился ей.

Она услышала шорох шин на гравиевой дорожке. Из сосен выехала машина. Коттен подошла к краю веранды и стала смотреть, как «мерседес»-седан медленно проезжает один из многочисленных гигантских дубов, рассеянных по пятидесяти акрам густого леса.

Монсеньор Филипп Дучамп открыл переднюю дверцу и вылез из машины. Он приветливо помахал ей, затем открыл правую дверцу.

Из машины появился Джон Тайлер и тоже помахал ей.

– Не возражаешь против компании? – спросил он, приближаясь к крыльцу.

– Всегда пожалуйста, – улыбнулась Коттен и обняла его, когда он взошел на веранду. Перед тем как отпустить, поцеловала его в щеку. – Значит, теперь ты его высокопреосвященство. Кардинал Джон Тайлер.

Она отвесила поклон и улыбнулась во весь рот.

– Стиснув зубы, ползу вверх по служебной лестнице, – ответил Джон.

– Здравствуйте, монсеньор, – поздоровалась Коттен. – Всегда рада вас видеть. – Она жестом указала на дверь. – Прошу вас, джентльмены. Что вам предложить? Горячего шоколада или зеленого чая?

– Горячий шоколад – это было бы прекрасно, – сказал Дучамп.

– Присоединяюсь, – отозвался Джон, когда они с монсеньором усаживались в кресла вокруг обеденного столика. – Мне этот дом напоминает ту хижину в горах Северной Каролины.

– Неудивительно, – сказала Коттен.

– Вы вдвоем скрывались там, когда распутывали заговор вокруг Святого Грааля, – вспомнил Дучамп. – Кажется, эта хижина сгорела дотла.

– С помощью нашей падшей братии, – сказал Джон. – Но это другая история.

Он посмотрел на Коттен, и та улыбнулась ему.

Дучамп взял газету, которую перед этим читала Коттен.

– Как приятно для разнообразия увидеть хорошие новости. Это освежает.

Коттен поставила на столик две дымящиеся кружки с горячим шоколадом и села напротив гостей.

– Не перестаю удивляться тому, что сделала ты, Коттен, – сказал Дучамп.

Она отпила чай и ответила:

– До той минуты на набережной Виктории я и не подозревала, что все происходившее со мной, начиная с Перу, было чем-то вроде тренировки. Жидкий свет позволил мне подготовиться к тому, что случилось в Лондоне. Ведь именно тогда я поняла слова Ячага. Он объяснял, что как в лесу есть много тропинок, ведущих в разные стороны, так и в жизни перед нами каждый день, каждую минуту открыто множество путей – мы лишь выбираем, по какому идти. Он научил меня смотреть на мир другими глазами. И в ту секунду у подножия Иглы Клеопатры я уже знала, что сделать. Я должна была выбрать путь мира, решить, что мое сознание будет существовать в этой реальности. И для всех, кто хотел того же, для всех, кто был к этому готов, я сделала выбор – сделала их частью своей реальности, этого пути, этого мира, преисполненного спокойствия.

– Вроде как перевела стрелку на рельсах, и все устремились за тобой.

– Именно, – кивнула Коттен. – Теперь каждый свободен выбрать жизненный путь. И зло не идет по пятам, поглощая невинные души.

– Сейчас главный вопрос, что же будет дальше, – сказал Дучамп, положив газету на стол.

– И тут есть одна проблема, – произнес Джон.

– Ты о чем?

– В тот мир, что мы оставили за спиной, смертельной хваткой вцепилось зло. И там множество людей, которые должны быть избавлены от него.

– И у нас мало времени на это, – добавила Коттен. – В послании Бога говорится, что необходимо полное очищение, чтобы навеки изгнать зло.

Джон поставил кружку на подлокотник кресла.

– И эту тайну надо донести до тех, кто остался. Пока не наступил Армагеддон.

Глаза Дучампа внезапно округлились: он понял, к чему они клонят.

– Стоп. Так вы что – отправляетесь туда? Вы не остаетесь здесь, в спокойном мире, а хотите помочь тем, кому предстоит последняя битва? – Он помолчал, задумчиво выстукивая пальцами по столу. – Впрочем, кажется, я уже знаю ответ.

– Джон, не хочешь прогуляться?

– С радостью. – Он встал и посмотрел на монсеньора. – Мы ненадолго.

Кинув на них понимающий взгляд, Дучамп взял в руки газету.

– Сколько угодно, ваше высокопреосвященство.

Коттен и Джон прошли мимо веранды и направились к пирсу на озере, прямо перед коттеджем. Добравшись до конца, они остановились и взглянули на противоположный берег. Темная вода омывала сваи, ветер рябил поверхность, и маленький ялик покачивался на воде.

– Я возвращаюсь, – сказала Коттен.

– Я знаю. Я иду с тобой.

– Нет. – Она повернулась к Джону и провела ладонью по его щеке. – Ты должен остаться здесь. Я обязана туда вернуться, а ты – нет. Здесь столько людей, которым нужна твоя вера, твое руководство, твоя мудрость.

– Я понимаю, Коттен, но учти: не только с тобой разговаривает Господь. Я тоже иногда получаю от Него весточку. Люди в этом мире наконец-то начинают все понимать. Видела заголовки газеты? И Дучамп возьмет руководство в свои руки.

– Я знаю, он это может. Просто не хочу, чтобы из-за меня с тобой что-то случилось.

Порыв ветра растрепал ее волосы. Джон убрал ей за ухо выбившуюся прядь.

– Ты действительно хочешь пойти туда без меня? – спросил он, взяв ее за руку.

Она улыбнулась.

– Нет.

– Тогда о чем мы спорим?

Она опустила глаза и стала смотреть на воду. Хотелось сказать ему кое-что еще, но она не решалась. Ну давай же, Коттен, велела она себе. Просто подними глаза и скажи.

Но тут Джон взял ее за подбородок и приподнял голову.

– Что-то не так? – спросил он.

Коттен открыла рот, но не смогла выговорить ни слова.

Джон чуть кивнул, словно переспрашивая.

– Джон… – начала она и замолчала. – Когда произошел тот несчастный случай в Лондоне, я испугалась, что ты навсегда покинешь меня. Мне стало больно, и я разозлилась на себя.

– Ты ни в чем не виновата.

– Нет, я всегда буду считать, что виновата, но я не о том. Есть еще одна причина, по которой мне было так плохо. Потому что кое-чего я не сделала… не сказала тебе. – Она помедлила и наконец решилась: – Я хочу, чтобы ты знал. Я люблю тебя.

Он обнял ее.

– Я знаю. Знал это всегда. И ты знаешь, что я тоже люблю тебя.

Они простояли, обнявшись, очень долго, потом отступили друг от друга и снова посмотрели на горизонт.

– Значит, в путь? – спросила Коттен.

– В путь, – сказал Джон.

Она закрыла глаза, и оба начали погружаться в жидкий свет.

Сидя в коттедже, монсеньор Дучамп оторвал взгляд от газеты. На вечернее озеро ложились сумерки. Дальний берег поглотила тьма. Он уже с трудом мог рассмотреть ялик, покачивающийся на привязи в самом конце опустевшего пирса. Секунду он наслаждался безмятежностью вечера и снова принялся за чтение.