Текст книги "Смерть и солнце (СИ)"

Автор книги: Линн Рэйда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 45 страниц)

– Это же просто толпа суконщиков и пекарей, Ральгерд! Только не говорите, что вы их боитесь, – рассмеялся Филомер, накладывая себе на тарелку зелень и паштет. – Если они даже забудутся, наши вассалы быстро приведут их в чувство. Один рыцарь стоит сотни этих лавочников.

Ральгерду пришлось сделать над собой усилие, чтобы удержаться от презрительной улыбки.

По счастью, лорд Дарнторн вмешался, не позволив Филомеру продолжить свои разглагольствования и тем самым подвергнуть самообладание Аденора новым испытаниям.

– Лорд Аденор не так уж и не прав, – сказал Дарнторн. – Мы примем меры, чтобы этого не произошло. Как только возмущение достигнет пика, мы явимся, как общие спасители, и дадим людям то, что они тщетно ожидали от Валларикса. Как полагаете, кто после этого станет единственной реальной властью в этом городе?..

На это возразить, пожалуй, было нечего.

– Я вижу, вы расчетливый политик, – улыбнулся Аденор. – Я с вами, лорд Дарнторн.

Оставшийся без кошелька «дан-Энрикс» возвратился к Северным воротам.

– Браэн, ты, случайно, не заметил тут темноволосого мальчишку? – спросил он у стражника. – Он торчал возле ворот, пока мы разговаривали. Такой щуплый, остроскулый и вдобавок черноглазый, как такиец.

– Этот? Да он постоянно тут торчит, – ответил стражник. – А что?

– Он меня обокрал, – признался энониец неохотно. Десятник вскинул бровь, как будто бы хотел сказать – а я ведь тебе говорил, что тут Шатровый город, а не императорский дворец!

Спасибо, что хоть вслух он произнес совсем другое.

– Как это случилось?

Крикс поморщился. Вот интересно – каждый ли человек, которого ограбили, все время чувствует себя непоправимым дураком, или это касается только его?

– Да как… сорвал кошель и бросился бежать.

– И много денег было в этом кошельке?

– Откуда? Ты же знаешь, где теперь все мои деньги, – не сдержался Рикс. Десятник отвел взгляд, а энонийцу сделалось неловко, что он поднял эту тему. – Зато в этом кошельке лежали мои вещи. Я хотел бы их вернуть. Ты сможешь мне помочь?..

Несколько дней назад Саккронис попросил раздобыть для него хотя бы пару пузырьков цветных чернил, поскольку их запас в Книгохранилище почти закончился, и Рикс с большим трудом смог выпросить их у Галларна. А теперь они пропали – вместе с горстью медяков, точильным камнем и еще какой-то ерундой, которую он носил в кошеле. Мальчишка, который его обворовал, должно быть, соблазнился внешним видом кошелька – со стороны могло бы показаться, что он доверху набит монетами. Можно представить, какое жестокое разочарование должно было постигнуть мелкого воришку, когда он внимательнее рассмотрел свою добычу… Но такая мысль не слишком утешала Рикса. Он не пожалел бы нескольких десятков ассов, чтобы архивариус все-таки получил то, о чем просил, но увы – теперь у него не осталось ни чернил, ни денег.

Шатровый город появился в столице в конце осени, а к наступлению Эйслита так разросся, что заполнил собой всю Старую площадь. Теперь на месте торговых рядов выросла куча хижин, вокруг которых, точно муравьи, сновали люди. Стариков и семьи с детьми младше семи лет старались размещать в домах столичных жителей, которым казна выплачивала компенсацию, но беженцев было гораздо больше, чем людей, готовых их принять. "Серым плащам", дежурившим в Шатровом городе, все время приходилось вмешиваться в ссоры, вспыхивающие при раздаче пищи или привезенных дров.

В минуту откровенности десятник Браэн как-то раз сказал "дан-Энриксу", что ему тошно постоянно находиться среди мерзнущих и голодающих людей в своем дублете из вареной кожи и отличном шерстяном плаще – и Крикс его отлично понял. Когда он бывал в Шатровом городе, то тоже всякий раз испытывал нечто вроде угрызений совести из-за того, что сам он хорошо одет и не испытывает голода. Рикс помнил, как сэр Ирем послал к фэйрам городских старшин, пришедших к нему с предложением урезать рацион в казармах. "Мне не нужны стражники, которые будут шататься от недоедания и вместо исполнения своих прямых обязанностей думать, как бы набить брюхо" – заявил он посетителям, явно не думая о деликатности. Так что даже теперь, когда ростовщики взвинтили цены на муку и мясо до заоблачных высот, в городской страже не испытывали недостатка ни в первом, ни во втором.

Неудивительно, что беженцы и даже обычные горожане иногда смотрели на хранителей порядка с плохо скрытой злостью, а "дан-Энрикс" чувствовал себя примерно так же, как в то время, когда они с Лесным братством пытались добыть еду в антарских деревнях.

Тогда-то он и вспомнил об оставшихся у него полумесяцах. Первым, с кем он поделился этой мыслью, был все тот же Браэн. Энониец знал десятника с тех пор, как стал оруженосцем Ирема, но раньше Риксу никогда не приходило в голову, что они могут стать друзьями – хотя бы потому, что стражник был по меньшей мере лет на двадцать старше его самого. Однако теперь они стали больше, чем друзьями; у них появилось одно дело, и одновременно – тайна, которую следовало скрывать от окружающих. В особенности от людей вроде десятника Сорена. Браэнн, посмеиваясь, говорил, что местные мальчишки называют Сорена «Кошкодавом» и при случае кидаются в него снежками. «Жаль, что не навозом» – подумал тогда «дан-Энрикс». Люди вроде Кошкодава никогда не станут тратить деньги на продукты и дрова для беженцев – разве что на этом деле можно будет хорошенько нагреть руки.

К сожалению, лорд Ирем тоже отнесся к замыслу "дан-Энрикса" скептически.

– В этом лагере – несколько тысяч человек, – напомнил он южанину, не отрываясь от докладов преторов, которые просматривал в этот момент. – Как ты сам думаешь, насколько хватит твоих денег? На неделю? Может быть, даже на две?..

– На пару месяцев, судя по нашему расчету, – возразил "дан-Энрикс".

Коадъютор тяжело вздохнул.

– Можете утопить этот расчет в отхожей яме. Вместе с тем, кто его делал. Как только по городу распространится слух о том, что где-то можно получить одежду и хорошую еду, туда валом повалят люди. Знаешь, почему сейчас в Шатровом городе насколько скудный рацион?.. Даже не потому, что мы не можем раздавать нуждающимся хлеб вместо мучного киселя, а потому, что, если мы это сделаем, толпа желающих вырастет так, что склады опустеют за неделю. А потом, когда нам станет нечем их кормить, они поднимут нас на вилы.

– Браэн проследит, чтобы одежда и дрова достались тем, кто больше в них нуждается, – сказал "дан-Энрикс". На сей раз сэр Ирем все же соизволил поднять взгляд.

– Так, значит, ты договорился с Браэном?.. Ну что ж, тогда, пожалуй, из твоей затеи может что-то получиться. Он надежный человек. Но все равно, это не более чем капля в море. Я уже не говорю о том, что очень глупо было не оставить себе даже части этих денег. Ты ведь не какой-нибудь Фессельд, чтобы швыряться лунами направо и налево. У тебя ничего больше нет. Когда закончится война, ты будешь нищим.

– Я, во всяком случае, не голодаю и живу в тепле, – возразил Рикс. Именно эта мысль лишила его всякой возможности пойти на попятный в тот момент, когда он отдавал десятнику кошель.

– Прелестно, – в голосе мессера Ирема послышался плохо скрываемый сарказм. – Наверное, это у вас в крови, как непереносимость к магии… Тебе осталось только перестать нормально есть и запретить топить у себя в спальне.

– Что? – растерянно переспросил южанин.

– Неважно, – отмахнулся рыцарь. – Ты очень меня обяжешь, если помолчишь хотя бы несколько минут. Я никак не могу сосредоточиться.

Крикс понял, что ждать какого-то содействия от коадъютора бессмысленно. Правда, рыцарь ему ничего не запрещал, но сразу дал понять, что из затеи энонийца ничего не выйдет. С того дня они больше не возвращались к обсуждению этого дела.

В общем, как-то само собой получилось, что рассчитывать придется только на себя и Браэна. Впрочем, десятник, судя по всему, был не в обиде.

– Ты мог бы помочь мне найти мальчишку? – спросил Рикс.

Стражник пожал плечами.

– Я попробую, само собой… Но, если парень не дурак, к воротам он сейчас не сунется. И даже если ты его поймаешь, я бы не рассчитывал на то, что твои вещи еще будут у него. Он их наверняка продаст.

– М-мда. Похоже, дело дрянь. Ты вообще о нем что-нибудь знаешь?

– Думаешь, мне делать больше нечего, кроме как присматривать за всякой мелюзгой?.. Хотя… Я вспомнил. Их на самом деле двое.

– Кого двое? – удивился Крикс.

– Мальчишек. Они близнецы. Очень похожи друг на друга, я даже не сразу понял. Один из них – не знаю, этот или его брат – однажды бегал к Разделительной стене по моему поручению, а когда он вернулся, я велел дать ему миску супа в караулке. Так вот у него был подбитый глаз. А у второго, который пришел на следующий день, синяков не было. Но если бы не тот фингал, то я бы ничего не понял.

– Близнецы – это уже что-то. Если расспросить людей…

Десятник хмыкнул.

– А как ты поймешь, какому из двоих отрывать голову за воровство?

– Как-нибудь разберусь, – серьезно сказал Рикс. – В крайнем случае, оторву головы обоим.

…Раньше «дан-Энрикс» полагал, что близнецов в столице не так много – и все же они дважды ошиблись, прежде чем кто-то сказал им о семье, которую взяла к себе суконщица Мерайя Белл. Ее дом и примыкающая к нему мастерская находились на пересечении Штормовой и Винной улицы. Снаружи он казался бедным и обшарпанным, хотя подклеть, в которую они вошли, показалась Риксу неожиданно уютной. Входная дверь была не заперта, так что стучать им не пришлось.

На этот раз удача была несомненной. Сидевший у облезлого стола мальчишка был как две капли воды похож на того, который обокрал "дан-Энрикса". Но на вошедших он взглянул без всякого смущения, разве что с некоторым любопытством, из чего южанин заключил, что кошелек украл не он.

– Вам нужна Белл? – спросил мальчик Браэна и его спутника, глядя на них обоих из-под темных спутанных волос. – Она ушла. Вернется только к вечеру.

Десятник посмотрел на Рикса, и тот чуть заметно кивнул головой.

– Нам нужен ты, – возразил Браэнн. – Ты сегодня выходил из дома?

– Не-а. А в чем дело? – парень явно насторожился, но держался он самоуверенно, почти развязно.

Браэнн пропустил его вопрос мимо ушей.

– Есть в этом доме кто-нибудь из взрослых? – хмуро спросил он.

– А вы-то сами кто такие? И почему я должен с вами говорить?

Браэнн побагровел, но Крикс предупреждающе поднял ладонь.

– Он прав. Нам следует представиться.

– Я ему сейчас так представлюсь!.. Плащ из караулки, надо думать, тоже кто-нибудь из них упер.

Крикс сделал вид, что он не слышит слов десятника, и пояснил мальчишке.

– Это – Браэн Ниру, стражник с Северной стены, а я – Крикс из Энмерри, оруженосец лорда Ирема.

Парень уставился на него так, как будто он назвался Энриксом из Леда.

– Теперь, когда ты знаешь, кто мы, ты не будешь возражать, если мы подождем твоего брата здесь? – спросил "дан-Энрикс". Мальчик сглотнул, как будто бы пытался проглотить застрявший в горле ком.

– Не буду. А что он вам сделал?

– Почему ты думаешь, что он что-нибудь сделал?.. – рассмеялся Крикс.

– Иначе вы бы не пришли, – резонно заявил мальчишка. – Так что? Он у вас что-нибудь украл? Он все вернет, не бойтесь. Только ничего не говорите Белл.

– Белл – ваша родственница?

– Нет, она хозяйка дома. Она постоянно пилит мать за то, что мы тратим слишком много воды и дров, и едим тоже слишком много.

Успевший поостыть десятник после этих слов мрачно поскреб темную бороду и отвернулся. А "дан-Энрикс" продолжал свои расспросы.

– И что, давно вы тут живете?

– Пару месяцев. С тех пор, как переехали в столицу.

– А где жили раньше?

– В Чернолесье. Мы сначала думали податься в крепость Четырех дубов, но там отбоя нет от голодающих. Нам говорили, что в столице можно получить крышу над головой и даже хлеб. Но мама не хотела уезжать из Энмерри, пока никто не знает, что случилось с Вали. А потом семья, которая пустила нас к себе, сказала, что мы не должны у них задерживаться, и тогда мы все-таки уехали… а потом оказались здесь.

Крикс облизнул сухие губы. Вали… крепость Четырех Дубов. И близнецы. Не может быть.

– Кто такой этот Вали?

– Наш с Тиренном старший брат, – пожал плечами паренек. – Раньше он служил дозорным в Энмерри, а потом дезертировал. Мы слышали, теперь он присоединился к каким-то наемникам, а попросту – грабителям в Приречье.

– Я смотрю, ты говоришь о нем без всякой теплоты.

– Он сволочь, – мрачно сказал Тен. – Мама столько плакала… Она же понимает, что его повесят, если смогут изловить.

– Понятно. Значит, у тебя два брата – Вали и Тиренн?

– И еще Арри, – добавил мальчишка, явно озадаченный, но вместе с тем польщенный интересом собеседника. – Но Арри еще совсем мелкий, а Тиренн младше меня на полчаса. Мама все время говорит, что я должен о нем заботиться, раз уж я старший. Но иногда мы меняемся, чтобы он тоже побыл старшим – все равно она нас постоянно путает… Ах, да! Совсем забыл про Безымянного.

– Кто это – Безымянный? – тихо спросил энониец.

– Ну, вообще-то он тоже наш брат. Только приемный. Отец жутко злился, когда мама его вспоминала. Думаю, это из-за того, что Безымянный убежал из дома.

Энониец обернулся к Браэну.

– Думаю, теперь ты можешь вернуться на свой пост. Дом мы нашли, а остальное я уж как-нибудь улажу.

– Ты уверен? Мне совсем не трудно подождать вместе с тобой.

– Уверен, Браэн, – совершенно искренне ответил Рикс.

Когда стражник вышел, Тен с облегчением вздохнул. Почему-то он не сомневался, что с его спутником договориться будет проще.

Тен делал вид, что смотрит в маленькое мутноватое окно, а сам исподтишка разглядывал их гостя. Высокие сапоги, гвардейский плащ покрыт мелкими капельками растаявшего снега, на дублете вышита эмблема Ордена – солнце над башней. Тен не пожалел бы десяти лет жизни за подобную одежду. Жаль только, что Рикс похож на энонийца. Тен привык к тому, что в Энмерри, да и в столице, не особо жалуют темноволосых и стремительных в движениях южан. Большинство местных мастеров и лавочников полагали, что южанам следовало бы сидеть в своем Энони, а не лезть к соседям со своей торговлей, занимая рынки и сбивая цены. А уж полукровок, унаследовавших кровь южан и северян, не одобряли даже сами энонийцы.

Впрочем, человеку, убившему Бешеного принца, многое простительно.

– Как думаешь, твой брат скоро вернется? – задумчиво спросил энониец. Тен наморщил лоб.

– Не знаю. А что он у вас украл?

– А разве это важно?

– Да. Если Тиренн взял только деньги, он вернется совсем скоро. Еду всегда покупаю я – он не умеет торговаться. Но если это не деньги, а какая-нибудь вещь, он может сделать лишний крюк, чтобы зайти к старьевщику.

– Я смотрю, вы оба в этом деле далеко не новички, – сухо заметил юноша. Тен прикусил язык, поняв, что слишком разболтался. Надо же было так сглупить!.. Лучше бы попытался как-нибудь разжалобить южанина, уверив его в том, что это первый и последний раз.

– Твой брат украл у меня кошелек, – сказал гвардеец после паузы. – Но денег в нем было немного, всего пять или шесть медек. Еще там лежали пузырьки с чернилами. Надеюсь, что он не успеет их продать.

– Не бойтесь. Их никто не купит, – сказал Тен, надеясь успокоить собеседника. – Будь это что-нибудь полезное – тогда другое дело.

Энониец рассмеялся.

– Будет лучше, если он все же не станет заходить к старьевщику. Тот может думать по-другому. Я присяду, если ты не возражаешь…

"Если ты не возражаешь!" Крикс держался так, как будто Тен был здесь хозяином. Или, самое меньшее, хозяйским сыном. Слышала бы это Белл.

– Конечно. А ты… – Тен осадил себя, решив, что это уже слишком. – Вы действительно оруженосец коадъютора?

– Да, – кивнул энониец. – Мессер Ирем взял меня к себе лет пять назад.

Тен прикусил губу. Ну молодец, Тиренн!.. Нашел же, кого обокрасть, подумал он сердито.

С другой стороны, если бы его непутевый братец не решился сдернуть с энонийца кошелек, Тену бы никогда не довелось поговорить с оруженосцем коадъютора.

В городе вряд ли отыскался бы хоть один человек, который бы остался равнодушным, услышав имя Крикса из Энмерри. Мальчишки в Нижнем городе могли часами осаждать какой-нибудь заброшенный сарай или пустующий торговый склад, разыгрывая взятие Тронхейма. Иногда играли в Лесное братство и выслеживали "Горностаев". Даже Близнецы, которым нужно было всеми правдами или неправдами добыть себе еду на следующий день, порой участвовали в таких играх. Претендентов на роль Рикса всегда было много, так что из-за этой выигрышной роли постоянно вспыхивали ссоры или даже драки. Тену самому случалось расквасить кому-то нос за право стать "оруженосцем коадъютора" в очередной игре. Можно представить, как ему будут завидовать, когда он упомянет – небрежно, будто речь идет о сущем пустяке – что накануне сидел за одним столом с самим "дан-Энриксом".

Но, кроме этого, у Тена была еще одна важная причина интересоваться Криксом. Юноша служил у того самого мессера Ирема. Которого отец, пока был жив, все время крыл последними словами. Чем именно ему не угодил светлейший коадъютор, осталось для Близнецов загадкой, но зато, послушав Валиора пять минут, любой усвоил бы, что он считает сэра Ирема вором, мерзавцем и "бессовестным ублюдком". Маму эти речи приводили в ужас. Она опасалась, что из-за подобных выражений в адрес главы Ордена у всех них будут неприятности, и всячески пыталась урезонить мужа. Но Валиор утихомириваться не желал. То, что Крикс служил такому негодяю, вызывало у Тена любопытство и живейшее сочувствие. Он с удовольствием спросил бы Рикса, действительно ли его сеньор – такой мерзавец, как о нем рассказывают, но тогда южанин вполне мог спросить, от кого Тен это услышал.

Еще лучше было бы узнать что-нибудь про Каларию или пиратов. Их приятели позеленели бы от зависти, если бы Тену удалось узнать какие-то подробности из первых рук. Но, если вспомнить, из-за чего Рикс пришел в их дом, он вряд ли будет в настроении удовлетворять чужое любопытство. А тут еще Арри проснулся и расхныкался. Пришлось оставить гостя одного и пойти в маленькую комнату, служившую им спальней. Братец нипочем не хотел оставаться один, поэтому пришлось взять его за руку и, примеряясь к ковыляющим шагам, вернуться в общий зал. Тен чувствовал себя неловко. Почему-то казалось, что одетому в кожу и железо энонийцу его вид покажется смешным. Возиться с мелюзгой – девчачье дело. Тен выпустил руку Арри и поспешно сел на табурет, а младший братец сунул палец в рот и уставился на гостя огромными круглыми глазами. Из всех детей Филы он один пошел в отца – волосы каштановые, а не черные, и глаза тоже карие. "Как у теленка" – говорил Тиренн.

Рикс смотрел на Арри с непонятным интересом.

– Слушай, Тен… – начал было он, но тут входная дверь пронзительно и резко скрипнула, и в комнату вошел Тиренн, опережаемый волной холодного декабрьского воздуха. На пол упали несколько снежинок. Тиренн пинком захлопнул дверь – они нарочно хлопали дверьми как можно громче, когда Белл не было дома, потому что в остальное время она готова была съесть своих жильцов за скрипнувшую половицу. Потом он заметил гостя – и лицо его застыло.

– Добрый день, Тиренн, – вежливо поприветствовал его "дан-Энрикс". – Мои вещи еще у тебя? Или ты успел кому-то их продать?

Тиренн попятился назад к двери.

– Только не надо никуда бежать, – предупредил южанин. – Сам видишь, я уже узнал, где ты живешь. Ты ведь не можешь постоянно прятаться.

– Отдай ему кошелек, дурак, – сказал Тен по-такийски. В присутствии чужих людей было удобно говорить на языке их матери, чтобы никто не мог понять их разговор. – Если бы ты смотрел получше, у кого воруешь, ничего бы не случилось. В следующий раз будь осторожнее.

"Дан-Энрикс" посмотрел на мальчика в упор.

– Значит, "в следующий раз"? Ну-ну…

Тен покраснел. Он слишком привык к тому, что в отсутствии матери можно свободно делиться с Тиренном любой своей мыслью – все равно никто другой не сможет их понять. Будь у него чуть больше времени подумать, он учел бы, что южанин воевал в Каларии и провел почти год среди такийцев.

Хоть бы энониец забрал свои вещи, дал Тиренну пару раз по морде и ушел! Тогда можно будет сказать, что все закончилось благополучно. Мама не должна узнать о том, что здесь произошло.

Тиренн потупился и стал выкладывать на стол рассованные по карманам пузырьки. Тен надеялся, что энониец хоть немного подобреет, получив назад свои чернила. Хотя непонятно, на кой Хегг они ему сдались.

Дверь снова заскрипела. Тен едва не застонал, когда в дом вошла усталая, измученная Фила с тяжелой вязанкой дров через плечо. Тен понял, что она опять прошла пешком через пол-города, а потом битый час стояла на ветру, пока дрова не подвезли. И вот теперь, когда она пришла домой, южанин скажет ей, что Тиренн его обокрал. Близнецы в панике переглянулись, Арри косолапо зашагал навстречу матери, но необычнее всего повел себя "дан-Энрикс". Он уже успел сложить свое имущество в кошель, а теперь вороватым жестом убрал его со стола, как будто бы не меньше Близнецов надеялся на то, что его никто не увидит.

Обнаружив в доме постороннего, Фила близоруко прищурилась.

– У нас гость?.. Или вы пришли к Белл, мессер?

– Нет. Я… – южанин замолчал, как будто поперхнувшись. Тен удивленно покосился на него. Сейчас "дан-Энрикс" выглядел до странности потерянным и очень мало походил на героя взятия Тронхейма. Тен неохотно пояснил:

– Мам, это Крикс из Энмерри. Он служит лорду Ирему.

Фила сложила дрова на пол и отстранила от себя Арри, вцепившегося в ее шерстяную юбку.

– Это мессер Ирем послал вас сюда? – спросила она с сомнением. – Ваше лицо кажется мне знакомым. Я почти уверена, что уже видела вас раньше. Хотя вы еще так молоды…

Оруженосец коадъютора молчал. Фила подошла к столу, остановившись всего в паре шагов от "дан-Энрикса". Теперь ей даже не нужно было щуриться, чтобы разглядеть их гостя.

– Не может быть, – сказала она совсем тихо. – Значит, он тогда и в правду взял тебя с собой?

Тен озадаченно нахмурился, пытаясь понять, о чем они толкуют. Мама знает энонийца? Но откуда?.. И кто этот "он", которого она упоминает с такой странной интонацией – лорд Ирем? Или кто-нибудь другой?

Тиренн дернул его за рукав и взглядом показал на дверь. Они всегда умели понимать друг друга с полувзгляда, но на этот раз в таком таланте не было необходимости – и так было совершенно ясно, что Тиренн хочет воспользоваться тем, что Крикс отвлекся, и улизнуть раньше, чем тот спустит с него шкуру. Тен подумал, что на его месте поступил бы точно так же. У южанина наверняка тяжелая рука. Любопытство Тена требовало остаться в комнате, но бросать брата не годилось. Тот наверняка рассчитывал на его помощь, чтобы сообща решить, как выкрутиться из этой переделки. Так что Тен без особой охоты кивнул и потихоньку выскользнул за дверь следом за братом. Удивительно, но Крикс из Энмерри не обратил внимания на их уход.

Пока они ехали по площади, лорд Аденор старательно придерживал доставшуюся ему своевольную халарскую кобылу, чтобы та держалась на полкорпуса позади императора, как того требовал обычай. Но Валларикс оглянулся и жестом пригласил вельможу ехать рядом.

Аденора дружеское отношение правителя одновременно забавляло и сбивало с толку.

"Что подумал бы Дарнторн, если бы видел, как я разъезжаю по столице с Валлариксом и его гвардейцами?.. – подумал он меланхолично. – И чтобы сказал сам Валларикс, если бы мог узнать, что о нем говорят в особняке Дарнторнов?"

В последнее время честолюбие Дарнторна начало необъяснимо раздражать мессера Аденора. Создавалось впечатление, что всех своих союзников – Финн-Флаэнов, Фессельдов, Довардов и прочих – тот рассматривает исключительно как инструменты для осуществления собственных целей. Пока речь шла о каких-нибудь там Тинто и Декаррах, Аденору было наплевать, но оказаться в такой роли сам он совершенно не хотел.

Однако среди черт, отталкивавших его от Дарнторна, эта была далеко не самой главной. Очень может быть, что Аденор и сам повел бы себя точно так же, окажись он в роли лорда Бейнора. Гораздо хуже было то, что Дарнторн один раз уже участвовал в заговоре против трона, но успеха не добился. Тот, кто потерпел поражение однажды, может проиграть опять, а оказаться на стороне проигравших Аденор определенно не желал. Пятнадцать лет интриговать против дан-Энрикса – и не добиться ничего, кроме первого кресла на Совете лордов… грустно, знаете ли. Особенно если принять во внимание, что почти все задачи Круга лордов теперь выполняет Малый государственный совет. Игра, в которую пытается играть Дарнторн, требует большей расторопности и предприимчивости, но главу Совета слишком ослепляет его спесь.

От размышлений Аденора отвлек внезапный шум. У Старого моста, как раз в той стороне, куда в эту минуту направлялся Валларикс с его эскортом, собралась довольно многолюдная толпа. Настроенная – как внезапно осознал лорд Аденор – весьма недружелюбно. Эта толпа постоянно увеличивалась, и свободное пространство, еще позволявшее нескольким всадникам въехать на мост, при приближении эскорта императора исчезло, как последние просветы среди туч перед грозой.

"Началось!" – подумал Аденор. И мысленно спросил себя, какая нелегкая понесла его сегодня ехать вместе с Валлариксом.

– Дорогу! – приказал мессер Ван Рэ, один из знаменосцев Валларикса и участник Малого совета.

Ответом ему послужил пронзительный базарный свист. По своему действию это напомнило искру, упавшую в солому. Отделившись от толпы, несколько человек устремились наперерез гвардейцам императора, нисколько не заботясь о том, что боевые рыцарские кони легко могут сбить их с ног. На месте Валларикса Аденор скомандовал бы своей гвардии сомкнуть ряды и проложить дорогу через мост, но император резко натянул поводья, вынудив весь остальной отряд остановиться. Толпа нахлынула на них со всех сторон.

– Мы голодаем, а дан-Энрикс вырядился в бархат! – дерзко крикнул чей-то юношеский голос. В воздухе засвистели камни и куски грязного льда. Почувствовав внезапный и очень болезненный удар в плечо, лорд Аденор едва не выпал из седла. Недаром все-таки он с детства не любил турниры… Потом его конь испуганно рванулся в сторону, и лорд почувствовал, что кто-то ухватил его за плащ. Роскошный плащ, жалобно затрещав, остался в руках нападавшего, и Аденору уже показалось, что он дешево отделался, но почти сразу несколько пар рук вцепились в его перевязь с мечом и сапоги, стаскивая его с седла. Краем глаза он увидел, что у некоторых из этих людей имеется оружие – у одного, заросшего курчавой светлой бородой – что-то вроде короткой ржавой пики, а у его товарища – дубинка со свинцовым набалдашником. "Мне конец" – как-то на редкость буднично подумалось ему. А потом он увидел Ирема. Конь каларийца врезался в толпу, разбросав людей с той же легкостью, с какой волна во время шторма смахивает с мола камни и песок. Гвардеец походя, почти небрежно обрубил древко пики, которой бородатый горожанин в это самое мгновение пытался проткнуть лорда Аденора, а возвратным движением едва не снес голову самому нападавшему. Тот спасся только тем, что отшатнулся в сторону.

Ральгерд кое-как вскарабкался назад в седло – и лишь потом спросил себя, с чего это Ирему вздумалось оставить императора, чтобы прийти к нему на помощь? Может быть, таков был приказ короля?.. Сам-то лорд Ирем с удовольствием понаблюдал бы, как хамы прикончат Аденора.

Ирем взмахнул мечом, и горожане угрюмо попятились. К несчастью, те, кто стоял сзади и не подвергался непосредственной опасности, отнюдь не собирались отступать, и оказавшимся в первых рядах тоже деваться было некуда.

– Назад! – приказал Ирем. К нему стягивались остальные орденские рыцари. Аденор испытал нечто вроде приступа злорадства. Пусть теперь бросают свои камни в латников… а заодно посмотрят, чего стоят их дубинки против копий гвардии. Аденор обернулся, чтобы найти Валларикса, и увидел императора в кольце гвардейцев с обнаженными мечами. Бровь у императора была разбита, по лицу стекала кровь – наверное, в него тоже попали камнем. Это объясняло, с чего Ирем бросился на помощь Аденору. Плевать он хотел на самого вельможу – просто захотел кого-нибудь убить.

– Я сказал, назад, – повторил коадъютор с таким бешенством, что Аденору сделалось не по себе, хотя гнев Ирема был обращен вовсе не на него. – Всем разойтись.

От Разделительной стены уже спешила городская стража.

– Не уходите! Пусть отдаст наш хлеб! – крикнули из толпы, и сразу десяток голосов яростно подхватили:

– Хлеба! Они прячут хлеб!!

– Снести Шатровый город! К Хеггу этих побирушек!

– Вышвырнуть их за ворота! Паразиты!

– …Смерть дан-Энриксам!

Очередной камень гулко стукнул о нагрудник коадъютора.

– Руби их! – приказал лорд Ирем.

Аденор, испытывающий в эту минуту лихорадочное возбуждение – не злость, не страх, а что-то среднее – схватился за свой меч. Только что пережитый испуг и напряжение кипели в нем и требовали выхода.

– Руби!.. – азартно подхватил он вслед за коадъютором, хотя еще пару часов назад никак не мог представить, что хоть в чем-то согласиться с Иремом.

– Довольно! – голос Валларикса рассек воздух, как удар хлыста. – Назад, сэр Ирем. Убери своих людей. Я возвращаюсь во дворец.

Лицо Валларикса казалось совсем бледным из-за крови, все еще бежавшей по щеке. Спутанные волосы падали правителю на лоб.

Лицо каларийца потемнело от досады. Но король высказал свою волю совершенно недвусмысленно, так что Ирему оставалось только подчиниться. Отряд двинулся назад к Имперской площади, провожаемый оскорбительными выкриками и угрозами.

Аденору совершенно не хотелось оставаться в арьергарде, так что он направил своего коня вслед за мессером Иремом, и к императору они подъехали вдвоем. А потом Аденор стал свидетелем небывалой сцены: глава ордена орал на короля. Правда, "орал" весьма условно – сдавленным сердитым шепотом, который мог расслышать только Аденор, чья лошадь, нервно фыркая, бежала рысью вровень с жеребцом Валларикса.

– Хегг бы тебя побрал, Вальдер, я ведь просил тебя удвоить численность охраны! Ты не захотел. Тогда я попросил тебя держаться позади моих гвардейцев – хоть такую малость можно было сделать для своей же безопасности? Нет, ты решил вырваться вперед! Как вообще прикажешь охранять тебя, если ты сам готов засунуть голову в петлю, да еще и затянуть ее потуже?!..

Лорд Аденор уткнулся взглядом в гриву своего коня и притворился, что оглох. Не только потому, что правила приличия не позволяли подданному слушать, как кто-то в подобном тоне разговаривает с Императором. Гораздо хуже было то, что гнев мессера Ирема в любой момент мог обратиться на самого Аденора, не напомнившего Императору об осторожности и вместе с ним попавшего в ловушку. Памятуя о своей давней вражде с мессером Ирем, Ральгерд ничуть не сомневался, что уж с ним-то коадъютор церемониться не станет. Разумеется, если считать, что он хоть сколько-нибудь церемонился с Валлариксом.