Текст книги "Смерть и солнце (СИ)"

Глава VII

Погода была удивительно безветренной и солнечной. Если припомнить, что буквально накануне небо разрывали страшные, оранжево-лиловые зигзаги молний, а вскипающие вокруг волны могли бы помериться размерами с Лаконской колокольней, наступившее затишье могло показаться почти чудом. Портила эту идиллию разве что мысль, что их корабль намертво застрял на скалах. Ирем наблюдал за морем, стоя на верхней палубе, и уже далеко не в певый раз гадал, какая участь постигла остальные корабли их небольшой эскадры. Больше все равно заняться было нечем, разве что прыгать за борт и пытаться добраться до ближнего побережья вплавь. Задача не то чтобы совсем уж невозможная – по крайней мере, для хорошего пловца – но находившийся неподалеку от этих мест Акулий мыс недаром получил свое название, и Ирем очень сомневался, что кто-нибудь в самом деле сможет достичь берега. По сути, оставалось только ждать. Может быть, им придут на помощь. Разумеется, если еще остались те, кто может им помочь, – не преминул напомнить себе доминант. Буря и в самом деле была жуткой, ничего подобного он на своем веку еще не видел, но сегодняшнее ожидание казалось еще более невыносимым. У рыцаря уже начало рябить в глазах от блеска волн, так что, увидев краем глаза, что к нему подходит капитан, мэтр Лювинь, сэр Ирем с удовольствием развернулся ему навстречу.

– Что вам, Лювинь?.. – спросил он любезным тоном, словно они не находились на разбитом корабле, застрявшем в нескольких стае от берега, а встретились в столичной гавани. – Хотите сообщить мне что-то новенькое?

– Взгляните вон туда, мессер. Вы видите корабль?

– Полагаете, это один из наших?.. – заинтересовался рыцарь.

– Нет, мессер, – отверг эту идею капитан. – Я думаю, что это островной корабль. И притом – пиратский. Кажется, они пережидали бурю, спрятавшись за теми скалами. А теперь держат курс прямо на нас. Идут на веслах, но довольно быстро… думаю, что будут здесь примерно через час.

– Великолепно, – хмыкнул Ирем. – И что им нужно? Уж не вознамерились ли они нас атаковать?

– Боюсь, что да, мессер. Пираты ходят без штандартов, но Ингвар клянется, что узнал их парус. Это "Бурая чайка". Вы, должно быть, слышали о ней? На этом судне ходят люди Айи. И она сама. Рассказывают, что она не доверяет никому другому командовать своим хирдом.

Ирем усмехнулся.

– Значит, этих пиратов возглавляет сама Королева? Это делает нам честь, Лювинь. Давайте приготовимся к достойному приему.

– Не понимаю, зачем им атаковать нас, – пробормотал капитан. – Они уже должны были понять, что перед ними военный крогг, а не купеческий корабль. Здесь им будет нечем поживиться.

– Почему же нечем! – глаза Ирема весело сверкнули. – Все-таки оружие, орденская казна…

– Все это мелочи, мессер, – пожал плечами капитан. – Во всяком случае, для Айи. Она за день собирает с островных контрабандистов втрое больше. Если бы можно было захватить наше судно – тогда еще понимаю. "Беатрикс" – лучший корабль, на котором мне случалось плавать. Но после этой бури, будь она неладна… думаю, сам Нейл Ольверт не взялся бы что-нибудь сделать. Флагману конец, мессер. Вот я и думаю – что же все-таки нужно Королеве?..

– Какая разница, Лювинь? – беспечно улыбнулся рыцарь. – Главное, они как нельзя кстати.

Капитан с недоумением взглянул на него исподлобья.

– Простите, монсеньор, но я не понимаю причин вашего приподнятого настроения.

– Ну как же, – усмехнулся коадъютор. – Почти весь запас пресной воды мы потеряли, так ведь? И я сомневаюсь, что мы сможем выбраться отсюда на этом полуразрушенном корыте… ну, не хмурьтесь, ради Всеблагих! Я тоже был привязан к нашей "Беатрикс", но, как вы совершенно правильно заметили, эта груда обломков – уже не корабль… И теперь нам остается только сидеть здесь и ждать, не подберет ли нас какое-нибудь судно, уцелевшее во время шторма. Хочу вам заметить, мы даже не знаем, сумел ли спастись хотя бы кто-нибудь помимо нас… а если да, как далеко они сейчас находятся, – смягчил свою мысль Ирем, вовремя заметив, как неуловимо изменилось лицо капитана. Рыцарь вспомнил, что сын Лювиня был кормчим на "Зеленом рыцаре", и предпочел не отнимать у собеседника надежду. Сам лорд Ирем, в свою очередь, очень хотел бы знать, что стало с "Зимородком" и его оруженосцем. Странно, но по-настоящему встревожиться на счет южанина у него в этот раз не получалось. Почему-то верилось, что, даже если "Зимородок" и разбило в щепки, то "дан-Энрикс" не пошел ко дну, а, в самом худшем случае, дрейфует сейчас на каком-нибудь обломке мачты. Парень оказался удивительно живучим. Если уж он смог спастись от "Горностаев", а потом еще и уцелеть при штурме Тровена… Про таких, как Рикс, обычно говорили, что им фэйры ворожат, и, очень может быть, за этим просторечным выражением и в самом деле что-нибудь стояло. Коадъютор понимал, что, по большому счету, все это пустые домыслы, но снизошедшему на него странному спокойствию был даже рад.

– Так вот, лично меня перспектива сразиться с хирдманнами Айи вдохновляет все же больше, чем возможность околеть на солнце без воды, – закончил коадъютор свою мысль. – Велите вашим людям разбирать оружие. Ну и еще… раздайте воду.

– Всю?..

– Конечно, всю, зачем ее теперь беречь? – пожал плечами доминант. – А драться с пересохшим горлом – небольшое удовольствие.

– Будет исполнено, мессер!

Ирем нетерпеливо оглянулся, нашел взглядом своего слугу и приказал:

– Линар! Мою кольчугу, наручи и шлем…

Мальчишка ринулся исполнять приказ. Ирем не сомневался, что он слышал весь их разговор с Лювинем. На секунду ему даже стало интересно, что тот думает о предстоящем им сражении с пиратами. Первое время юный протеже его оруженосца казался сэру Ирему трусом и мямлей, но со временем он изменил свое мнение об островитянине в лучшую сторону. Настолько, что сейчас, когда Линар принес, что велено, сэр Ирем даже счел необходимым предупредить:

– Не вздумай сам соваться в эту свалку. Спрячься где-нибудь и не высовывайся, пока мы не закончим с ними.

Лорд не собирался говорить Линару, что, скорее всего, выйдет с точностью наоборот. В другое время на военном крогге было бы достаточно людей, чтобы расправиться с дружинниками Айи, но во время шторма часть их экипажа погибла под рухнувшими снастями, а еще часть просто смыло в море, и в распоряжении у сэра Ирема людей осталось явно меньше, чем на "Бурой чайке". Все бы ничего, но многие из них к тому же были ранены, и, кроме того, вымотаны долгим путешествием.

Линар кивнул, явно не сомневаясь в словах лорда Ирема. В карих глазах островитянина читалась непоколебимая уверенность, что, раз уж коадъютор говорит, что они выиграют этот бой, то, безусловно, так оно и есть. Ирема это откровенно забавляло.

– Возьми свою порцию воды, – напомнил он.

Островитянин встрепенулся.

– А вы? Принести вам, мессер?..

Ирем уже собирался отказаться, но потом подумал и кивнул.

– Неси.

Крикс стиснул зубы. Нойе снова греб вполсилы, даже не пытаясь сделать вид, что налегает на весло, да и все остальные, кажется, выкладывались куда меньше, чем обычно. Нужно было что-то сделать, но «дан-Энрикс» чувствовал себя беспомощным. Во время бури капитана Датиса проволокло через всю палубу и смыло бы в море, не успей он ухватиться за случайно подвернувшийся канат. Увы, при этом он так сильно приложился обо что-то головой, что до сих пор лежал в своей каюте, не приходя в себя. Всякий раз, когда корабельный медик выходил от капитана, лицо его становилось все мрачнее. Энониец понимал, что это может означать, и с ужасом ждал, что рано или поздно лекарь подойдет к нему, чтобы сообщить о смерти Датиса. Крикс оказался совершенно не готов к тому, что ему придется принимать командование военным кораблем. Одна беда – та роль, которую ему отвел лорд Ирем, не оставляла ему выбора.

Конечно, Датис вполне мог прийти в себя. Но просто подождать, пока это произойдет, было нельзя. Из-за шторма энониец не имел ни малейшего понятия о том, куда их отнесло и где сейчас находятся другие корабли из их эскадры. Следовало прежде всего разыскать своих. Но, как назло, Нойе выбрал именно это время, чтобы выяснять с ним отношения. Ему, видите ли, совсем не улыбалось подчиняться парню на пять лет младше себя, ни разу не ходившему на веслах. То, что этот парень носил синий доминантский плащ, не значило для него ровным счетом ничего. Нойе из Дома Альбатроса было наплевать на звания и титулы имперцев, и он не стеснялся показать это при каждом подходящем – и неподходящем – случае. Нойе успел приобрести большой опыт в морском деле, плавая на разных кораблях. Он отличался редкой даже среди гребцов силой, одинаково умело дрался на мечах и топорах и слыл душой компании. К этим и без того довольно ценным качествам прилагались дерзкие небесно-синие глаза, кудрявые светлые волосы с отливом в рыжину и такая же бородка, что среди его соплеменников считалось почти эталоном мужской красоты. В общем, по меркам Островов, к неполным двадцати годам Нойе уже достиг всего, о чем только может мечтать мужчина – разве что не обзавелся своим кораблем. И вот теперь, пользуясь отсутствием Датиса, он наконец-то смог исполнить свое давнее желание и бросить вызов Риксу.

Энониец с трудом скрывал злость, глядя на то, как Нойе с вызывающей неторопливостью ворочает веслом. Крикс мельком посмотрел на Торвальда, сидевшего на скамье рядом с Нойе. С ним у южанина сложились более тесные отношения, чем с кем-либо другим на корабле, и Риксу даже показалось, что Торвальд считает его другом. А еще Тор пользовался уважением своих товарищей и мог бы, вероятно, как-то повлиять на Нойе. Но сейчас, заметив его взгляд, Тор быстро опустил глаза. "Дан-Энрикс" криво ухмыльнулся. Все понятно… дружба дружбой, но поддерживать чужого против Нойе, бывшего для Торвальда и остальных гребцов своим, Тор все-таки не будет. Значит, предстоит как-то выкручиваться самому.

Рикс уже далеко не в первый раз спросил себя, что ему делать. Затевать ссору с Нойеном на глазах у всех остальных гребцов было немыслимо… вдобавок рыжий, судя по всему, упорно добивался именно чего-то в этом роде. Но если проигнорировать этот неявный бунт, то остальные быстро убедятся в его слабости. После такого точно можно не рассчитывать на то, что кто-то станет его слушать.

Крикс с досадой вспомнил, что Нойе из дома Альбатроса был чуть ли не первым человеком после Датиса, которого он начал выделять среди других островитян. Присутствие капитана избавляло энонийца от необходимости общаться с рыжим напрямую, но сути дела это не меняло. Нойену наверняка польстило бы, узнай он, сколько беспокойства он ежеминутно доставляет Риксу. Нойе был как гвоздь, застрявший в сапоге – вроде и мелочь, а попробуй-ка о ней забудь! Поначалу Крикс присматривался к Нойе молча, но довольно скоро пошел дальше, попытавшись – поначалу вскользь и как бы невзначай – навести у словоохотливого Торвальда кое-какие справки о его приятеле. То, что удалось выяснить, большого оптимизма не внушало.

Дом Серебряного Альбатроса посылал в Империю гребцов не меньше сотни лет. А до этого их узкие, узорчатые снеки с белой птицей, нарисованной на парусе, грабили Акулий мыс и Западное побережье, доходя, как утверждали хроники, даже до Гверрских берегов. Мир с тех пор успел довольно сильно измениться, но мужчины дома Альбатроса откровенно гордились своим прошлым. Крикс мрачно подумал, что рыжего Нойена было гораздо проще представить одним из предприимчивых и дерзких кеннингов из старых песен, чем гребцом на военном корабле. А, может быть, все дело было в том, что во время плавании на Бесстрашной Беатрикс южанин имел дело в основном с имперскими или такийскими гребцами, разительно отличавшимися от островитян. В первые дни своего путешествия на "Зимородке" Крикс никак не мог отделаться от ощущения, что он случайно перенесся на сто с лишним лет назад, в те времена, когда вождям в походе еще присягали на крови, а захваченных в бою врагов на месте приносили в дар Морскому змею. Впрочем, Криксу доводилось слышать, что пираты с Островов делают так и по сей день.

Время от времени южанин спрашивал себя, не потому ли Ирем выбрал для него именно "Зимородок", что представлять Орден на любом другом их корабле было гораздо проще?.. С каларийца сталось бы подобным способом испытывать его способности. А судя по задумчивому взгляду Ирема, который он так часто ловил на себе в последние недели, коадъютор в самом деле был не прочь узнать, на что способен повзрослевший Рикс. Но команда с Островов – это, пожалуй, было уже слишком.

Правда, с капитаном Риксу повезло. Встретившись с Датисом на берегу, Крикс увидел в его светлых, глубоко посаженных глазах глухую настороженность, и понял, что внезапное – как снег на голову – назначение на их корабль неизвестного мальчишки совершенно не по вкусу капитану. Рыцари из Ордена обычно выполняли на военном судне чисто представительские функции, руководя только своим отрядом и не досаждая капитанам вмешательством в их дела. Но, несмотря на это, полномочия любого доминанта позволяли, при желании, полностью взять командование в свои руки. Датис явно опасался, что там, где взрослый рыцарь предоставил бы им заниматься своим делом, не прошедший Посвящения мальчишка станет из пустого гонора совать во все свой нос. Энониец постарался дать понять, что вовсе не намерен путаться у капитана под ногами, и, хотя их первый разговор наполовину состоял из ничего не значащих приветствий, у "дан-Энрикса" возникло ощущение, что они поняли друг друга. Обнаружив, что южанин вовсе не намерен корчить из себя начальника, Датис заметно подобрел к нему и через пару дней уже рассказывал ему о кораблях, на которых ходил до "Зимородка". Молчаливый во всем остальном, о кораблях он мог распространяться долго и с заметной нежностью. "Зимородок" он хвалил за быстроходность, редкую даже для глейтов, до сих пор считавшихся самыми быстрыми среди военных кораблей. Впрочем, сам Датис утверждал, что "Зимородок" – вовсе и не глейт. "Скорее уж, бастард ваших имперских кроггов с нашей снеккой" – сказал он, посмеиваясь.

Поразмыслив, Крикс решил, что капитан не так далек от истины. "Зимородок" был до смешного мал, и в его узком черном корпусе, несмотря на название, было что-то змеиное. На нем размещались шестьдесят гребцов и всего двадцать лучников и меченосцев, которыми распоряжался – не считая Рикса – их имперский командир. Маленькое количество солдат искупалось тем, что в случае сражения команда корабля мгновенно превращалась в боевой отряд, во всем подобный островным военным хирдам. Строго говоря, единственным сугубо мирным человеком здесь был лекарь – блеклый человек без возраста, напоминавший в своем сером балахоне амбарную мышь. Крикс предпочел бы видеть в роли корабельного врача кого-то вроде Оля Кербина. А еще лучше – Пчелоеда. Пожилой антарец только посмеялся, выслушав эту идею. Он не собирался покидать Тронхейм, да и сам Крикс, по правде, не особенно надеялся его уговорить. На тот момент Эйрин и Сайм уже уговорили Пчелоеда поселиться вместе с ними, уверяя, что огромный дом с примыкавшей к нему мастерской слишком велик для них двоих. Другие члены Братства расселились в брошенных владельцами домах на ближних улицах.

Крикс был рад за них, но вместе с тем втайне жалел о том, что снова оказался в полном одиночестве. Он обнаружил, что успел привыкнуть к мысли, что с ним рядом постоянно находится Ласка, или Берес, или Пчелоед, на которых он мог рассчитывать в любой тяжелой ситуации.

Сейчас их помощь была бы как нельзя кстати. Но увы. Здесь он не мог рассчитывать ни на советы Пчелоеда, ни на Ласку с ее острым, словно бритва, языком.

Крикс в очередной раз тяжело вздохнул вздохнул, еще чуть-чуть помедлил, собираясь с духом, и решительно направился к скамье Нойе и Торвальда.

Глаза у Нойе вспыхнули, как у голодного кота – видимо, он решил, что, наконец, добился своего. Рыжий и раньше не особо напрягался, а сейчас и вовсе почти перестал грести. Крикс подошел почти вплотную к ним, остановился рядом, сунув пальцы рук за пояс – так ему было куда удобнее смотреть на Нойе сверху вниз.

– Устал?.. – осведомился он. – Ты гребешь хуже, чем обычно.

Нойе поднял на него свои нахальные глаза и улыбнулся – вроде добродушно, но при этом с явным вызовом.

– Боюсь, что лучше не смогу. Спину зашиб… во время шторма. Разогнуться больно.

"Спину он повредил… трепло! – мрачно подумал Крикс. – И ведь все остальные тоже знают, что он врет. Но ни один, конечно же, пальцем не пошевелит, чтобы мне чем-нибудь помочь. Я ведь не свой, на веслах не ходил.."

Решение возникло неожиданно, как бы само собой.

– Спина – это серьезно, – хмуро сказал Рикс. – Вставай.

На лице Нойе промелькнуло удивение.

– Зачем?..

– Затем, что больше ты грести не будешь. Я тебя сменю, – отрезал Крикс, расстегивая плащ.

"Только бы мне хватило сил досидеть вахту до конца, – трезво подумал он, согнав рыжего со скамьи и занимая его место. – А то позора ведь не оберешься…"

Бой на крогге был почти закончен. Мэтр Лювинь сидел, привалившись к борту, и зажимал руками рану на боку. Перекошенное лицо капитала было совершенно белым, и Линар поспешно отвел взгляд. Ему казалось, что, если он еще несколько секунд посмотрит на Лювиня, то его попросту стошнит – и уж тогда-то, разумеется, ему ни за что не удастся остаться незамеченным.

Лар видел, что сэр Ирем остался на носу "Бесстрашной Беатрикс" совсем один, а, так как отступать рыцарю было некуда, он поневоле оказался лицом к лицу по меньшей мере с дюжиной пиратов.

Сжавшийся в своем укрытии островитянин прикусил губу и еще крепче стиснул бесполезный нож. Этим ножом он завладел почти случайно – тот упал на палубные доски буквально в пяти шагах от Лара, пока на палубе их крогга еще продолжался бой, и Лар, рискуя выдать свое местоположение, высунулся наружу, чтобы подобрать упавшее оружие. Пользоваться боевым ножом он не умел, но, когда пальцы сжались на широкой рукоятке, ему все равно стало чуть-чуть спокойнее.

– Без глупостей, месьер, – предупредил один из нападающих, снимая шлем. Светлые волосы рассыпались у него по спине. По этим волосам, а еще прежде этого – по голосу, высокому, хотя и несколько охрипшему, Лар понял, что пиратами командовала женщина. – Отдайте меч, иначе мои арбалетчики утыкают вас стрелами.

Оценив ситуацию, Ирем сделал неуловимо быстрое движение, намереваясь бросить Эйсат за борт, но кто-то из оказавшийся рядом пиратов вовремя ударил его по руке, и меч, сверкнув на солнце, отлетел под ноги девушке с охрипшим голосом. В ту же секунду один из пиратов попытался ткнуть мессера Ирема тупым концом копья в живот, но рыцарь успел вовремя перехватить древко – которое он, впрочем, тут же выпустил, увидев недвусмысленно нацеленный на него арбалетный болт.

Пользуясь этим, незадачливый противник все-таки ударил коадъютора – на этот раз в лицо.

– Довольно, Хесс! – резко велела девушка с копной светлых волос. В памяти Лара шевельнулось смутное, давным-давно забытое воспоминание.

– Что там у вас?..

– Местный мальчишка, моя королева. Он может сказать нам, где его деревня.

– К Морскому змею, Гирс! Его «деревня» – это нищие рыбацкие халупы и десятка два чумазых поселян. Что у них можно взять – вязку копченой скумбрии?.. Охота была руки пачкать.

– А мальчишка?

– Тьфу, вот ведь заморыш. За такого много не получишь, прокормить дороже.

– Значит, за борт?..

– Ладно, посадите-ка его пока под палубу. С кем-нибудь да сторгуешься на Филисе. И проследи, чтобы он там не наблевал…

Лар никогда не думал, что услышит этот голос еще раз. Эти воспоминания разом перенесли его на шесть лет назад. Островитянин вжался в палубу. Теперь он видел перед собой только сапоги пиратов.

– Благодарю, – донесся до Линара голос лорда Ирема, звучавший удивительно спокойно. – Мне кажется, что я вас уже видел, хотя и в другом наряде. Тогда вы назвались Далькой.

– Меня чаще называют Айей, – ухмыльнулась девушка. – Или еще, бывает, Королевой Алой гавани. А кто ты сам, месьер?.. Помнится, в прошлый раз ты вообще никак не представлялся.

– Сэр Айрем Кейр, рыцарь Ордена.

– Ты хочешь скзаать – лорд Ирем, коадъютор Императора? – в голосе девушки звучало мрачное веселье.

Лар опять приподнял голову, пытаясь лучше разобраться в том, что происходит. Был ли коадъютор раздосадован тем, что его узнали, или нет, но в ответ на слова морской разбойницы он только поклонился. Со стороны могло показаться, что все дело происходит на балу, а его только что представили очередной аристократке.

– Что вам нужно, Айя? Выкуп? – спросил он. – Дан-Энрикс даст вам столько, сколько вы попросите.

– Может быть, и даст, а может быть, и нет… стоит ли возвращать тебя дан-Энриксу – это еще большой вопрос, месьер, – осклабилась разбойница. – Думаю, что даже в Империи найдутся люди, которые смогут заплатить за твою голову гораздо больше. А уж если говорить об Ар-Шинноре или, например, дан-Хавенрейме… неплохая будет сделка, а?

– Вне всякого сомнения, – вежливо подтвердил сэр Ирем. – Ну, а мои люди, которых вы взяли в плен?

– За благородных возьмем выкуп. Остальных отвезем на Острова. Рабы сейчас в цене, особенно хорошие гребцы для кораблей Аттала Аггертейла.

– Ошибаетесь. Никто не Островах не станет покупать рабов, которые служили на имперских кораблях.

– На твоих людях не написано, что они присягали императору. Да и от них самих никто об этом не узнает – гребцу ведь язык совсем не нужен, – рассмеялась девушка. – Все островные перекупщики, месьер, собаку съели в своем ремесле и знают, как обделывать подобные дела. А если уж к отрезанному языку добавить, например, клеймо на лбу, то никому и в голову не придет посчитать твоих гребцов бывшими аэлитами.

В висках у Лара гулко застучало. Он и сам не очень понимал, что делает, когда тихонько приподнялся на локтях и начал выползать из-под скамьи, пользуясь тем, что взгляды всех пиратов в тот момент были устремлены на сэра Ирема и Королеву.

Разделявшее его и Айю расстояние Линар преодолел одним прыжком. Предостерегающее вослицание заметившего мальчика пирата прозвучало слишком поздно, и перехватить островитянина все-таки не успели. Зато сама Айя, крутанувшись на носке, ударила Линара по руке, изменив траекторию удара. Нож распорол потертый накольчужник из вареной кожи, с тошнотворным скрежетом скользнул по вязи металлических колец на боку у Айи… Лар и сам не понял, как согнулся в три погибели, спасая от увечья безжалостно выкрученную Королевой руку.

– Эт-то еще кто?.. – спросила девушка. Без злости, скорее с веселым изумлением.

От резкой и непривычной боли на глаза Линара сами наворачивались слезы. Айя потянула его руку на себя, заставив распрямиться, и Лар еще успел ужаснуться мысли, что сейчас все обязательно увидят, что глаза у него на мокром месте… А потом он неожиданно увидел сэра Ирема и поразился выражению его лица.

– Отпусти его. Он же ничего тебе не сделал, – глухо сказал рыцарь.

– Да. Но попытался, – мрачно ухмыльнулась Айя. – Как считаешь, бросить его за борт – или прямо тут пристукнуть, чтобы Морской Змей не посчитал, что его оскорбляют таким подношением?..

Лар подумал, что сейчас самое время испугаться, но, как ни странно, страха он почти не чувствовал. И думал не о том, что решит сделать Айя, а только о том, как ему отыскать такое положение, в котором боль в руке не будет такой нестерпимой.

– Что ты хмуришь брови, калариец? Ну давай, скажи, что ты убьешь меня, если я в самом деле выкину мальчишку за борт. У тебя это на лбу написано, – не унималась Айя. – Или будешь угрожать нам гневом Императора?..

На скулах лорда заходили желваки.

– Это же всего-навсего ребенок, Айя. Я прошу тебя.

– Эк ведь тебя разобрало! – присвистнула разбойница. – Ну ладно…

Она грубо оттолкнула Лара в сторону стоявшего поблизости пирата и велела.

– Энно, присмотри! Только поосторожнее – щенок-то, кажется, кусачий.

Поначалу Риксу показалось, что грести, вопреки его опасениям, будет не так уж трудно. Но уже через несколько минут у энонийца начали ныть от напряжения спина и руки, а еще через какое-то время онемение и боль разлились по всему телу от затылка и до поясницы. Было ли все дело только в непривычке или в том, что не умеющий грести южанин делал что-нибудь не так, как следует, – оставалось неизвестным. «Если доживу до вечера, спрошу у Торвальда» – пообещал себе «дан-Энрикс». Недавняя идея сесть на весла, чтобы утереть нос Нойе, уже не казалась Риксу такой уж блестящей, но деваться было некуда. Не приходилось сомневаться, что, если он не продержится до общей смены, то покроет себя несмываемым позором в глазах остальной команды и даст рыжему возможность с полным основанием прохаживаться на его счет. И даже то, что Рикс был младше всех на «Зимородке», его не спасет. Хотя бы потому, что, если верить Торвальду, Наор из Дома Альбатроса, отец Нойе, взял наследника в морской поход, когда рыжей заразе еще не исполнилось двенадцати. И, очень скоро, утомившись слушать просьбы и нытье, позволил ему сесть на весла. На снекках весла легче и короче, чем на глейте, но не сильно, так что Нойе полагалось либо быстро сдаться и уступить место старшим, либо надорваться от упрямства. Но, однако, рыжий греб на совесть, а к концу лета даже заслужил собственное место на скамье. По мере того, как усиливалась ноющая боль в плечах, эта история казалась Криксу все менее правдоподобной. Нойе, безусловно, был силен… но все же не настолько, чтобы в одиннадцать лет ворочать неподъемное весло, из-за которого у самого «дан-Энрикса» буквально отрывались руки. А ведь хлипким себя энониец вовсе не считал. Правда, голодная зима в Каларии оставила на нем свой отпечаток, и, поставь их кто-то рядом с Нойе, Крикс смотрелся бы не слишком-то внушительно… но даже без распирающих рубашку мышц он мог полдня не выпускать из рук утяжеленный меч или умело разрубить двухслойную такийскую кольчугу с одного удара.