Текст книги "Ларец Душ"

Автор книги: Линн Флевелинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

– Если позволите, Брат Сенус. Я про то, о чём говорила Вам накануне.

– Говорите, сестра, но я по-прежнему утверждаю, что это простое совпадение, – раздражённо ответил старший жрец, явно недовольный тем, что в разговор влезла его подчинённая.

– Неделю или около того, – сказала девушка Валериусу. – Это самое большее, сколько может протянуть любой из них, а младшие и старики угасают ещё быстрее. Первые, которых доставили сюда, валялись на улице. Так что мы не знаем точно, когда их поразил недуг. Но вот мальчик и девочка, что постарше… их принесли родственники, в тот самый день, когда они заболели. Девочка протянула пять дней, мальчик – девять. Сейчас мы наблюдаем за Силисом, – она указала на малыша, не старше пяти лет от роду. – Мать принесла нам его два дня назад. Впрочем, отходят они хотя бы тихо.

– Остальных мы нашли на улице, – пояснил жрец. – Одному богу известно, сколько они там провалялись.

– И сколько совсем не добрались до нас, – грустно добавила женщина.

Валериус осмотрел малыша и старушку, потом подхватил свой посох, бормоча какое-то заклинание, и возложил руку на грудь старушки. Та даже не шелохнулась.

– Вы не пробовали применять корень спариса и кроличью вику? – спросил он главного жреца.

– И кору лании с сонным отваром, и траву горькопильника, и зенгатские соли. Как видите, все без толку.

– Что думаешь? – спросил Алек, когда Валериус снова выпрямился.

– Я встречал недуги, от которых больной впадает в спячку, вот вроде этой, – Валериус задумчиво поскрёб себя под косматой бородой. – Ближе всего это к кальенской падучей, однако без признаков положенной в этом случае желтухи. К тому же, тогда хоть одно из этих снадобий, да должно было им помочь.

– Теро думает, уж не эпилепсия ли это, – сказал ему Алек.

– Но эпилепсию-то невозможно подхватить, не так ли? – подал голос Серегил.

– Такого ещё никто не слышал, однако и того, откуда она берется, мы тоже наверняка не знаем, – ответил Валериус. – Впрочем, соли должны были бы приводить их в чувство.

– Это может быть разновидностью чумы, вызывающей эпилепсию, – предположил Алек. – Однако ни Серегил, ни я до сих пор не заразились, а мы очень близко имели с ними дело. Так же, как и дризийцы, ухаживающие за больными.

– Зачастую чума разит без всякой видимой причины и без разбору, – сказал Валериус. – То больных и старых, то здоровых и совсем молодых, и сроду не бывает так чтобы кого-то одного – или тех, или других. Эта, похоже, в основном косит детишек, хотя у нас есть и старики, и ослабленные больные.

– Ну а как же Найз? – заметил Алек. – Он и молод, и, насколько я знаю, был всегда здоров. Он и не выглядит ослабленным болезнью.

Валериус двинул кустистой чёрной бровью.

– И всё это ты решил, лишь взглянув на него, Братец Алек, точно?

– Ну не то чтобы, прям…

– Эй-эй, только не надо брать его за горло, Валериус. Он же беспокоится, – вмешался Серегил.

Валериус мрачно оглядел помещение, немного смягчившись.

– Скорее всего, это какая-то новая болезнь. И если судить по тому, откуда она распространилась, я бы заключил, что её, как обычно, притащили с собой матросы. Ну или торгаши. Я видывал и более непонятные вещи. Что же до всего этого, хмм, мне не остаётся ничего иного, как доложить обо всём Принцу Коратану. – Он потёр лоб. – Хоть и не скажу, что меня это сильно воодушевляет.

– Да ладно, с ним-то как раз можно иметь дело, в отличие от его сестрицы, – усмехнулся Серегил. – Однако риминские купцы и дворяне, которые их прикрывают, будут не слишком-то довольны перспективе отдать клиентуру малым портам на нашем побережье, или вовсе за пределами Цирнского Канала, если он примеи решение закрыть Нижний Город. Тем более что недуг поражает лишь нищих из самых трущоб.

– Вот почему в подобных делах наместник обычно полагается не на них, а на меня.

– Быть может, всё это закончится с уходом жары, – сказал Алек.

– может быть, – отозвался Валериус, впрочем, без всякого оптимизма в голосе. – Думаю лучше всего будет вам обоим поехать со мной на разговор с Коратаном, вы же осведомлены тут поболее моего. – Он кинул грозный взгляд в сторону жреца. – Мне бы следовало послать этого, чтобы объяснился, почему держал всё это в тайне, да не хочу тратить впустую время принца.

Время официальных аудиенций у принца в большой зале ещё не пришло. Так что лакей проводил их через королевские покои в сад королевы, где Коратан в одиночку принимал завтрак и одновременно просматривал высоченную стопку писем. Серегил едва сдержал улыбку, поймав удивлённый взгляд Принца, прежде чем все они склонились перед ним в поклоне.

Коратан поднялся и подал Валериусу руку, в сторону же Алека с Серегилом недоумённо выгнул бровь:

– Опять вы двое? Вот неожиданность-то.

– Прошу простить столь раннее вторжение, однако наше дело не терпит отлагательств, – ответил дризиец. – В Нижнем Городе объявилась новая болезнь, умерло уже более сотни человек.

Светлые глаза принца гневно округлились:

– И я только теперь слышу об этом?

– Я сам узнал лишь нынче утром, и то от них, – объяснил Валериус.

Кортан смерил Серегила взглядом:

– А вы не скучные парни, как я погляжу.

– Жрецы и тамошние лекари пытались выяснить, что это такое и справиться со всем сами, но недуг продолжает распространяться. Этой ночью Алек обнаружил больного в Верхнем Городе, хотя не исключено, что тот пробрался туда по Портовой Дороге.

Коратан сел и указал им рукой на кресла.

– Проклятие Билайри! Только этого ещё и не доставало нынешним летом. Рассказывайте.

– Серегил с Алеком знают больше, чем я.

Они вдвоём поведали принцу о найденных ими людях и о реакции храмовых дризийцев.

– Вы таскали тела, а потом преспокойно ехали сюда? – насторожённо спросил Коратан.

– Да, но как видите, Ваше высочество, сами мы ничем не заразились, – ответил Алек.

– До сих пор остаётся загадкой, как это передаётся, – пояснил Валериус. – Но, похоже, не через простой физический контакт. Я собираюсь заняться всем этим лично.

– Очень хорошо. И потрудитесь ставить в известность меня обо всём, что ещё выяснится. Обо всех чёртовых происшествиях!

– С этой проклятой жарой, удивительно, что болезней ещё не так уж много, – сказал Валериус. – Надеюсь, это поветрие быстро пройдёт.

– Я немедленно подпишу указ о введении карантина, – с этим Коратан снова занялся своим завтраком и бумагами, которые до этого изучал.

Расставшись с Валериусом возле главных ворот, Серегил с Алеком отправились на Улицу Колеса.

– Ну что ж, с этим разобрались, – сказал Серегил, когда они проезжали по улице Серебряной Луны. – Ты доволен?

Алек пожал плечами:

– Карантин ничем не поможет тем, кто уже заболел.

– Тали, теперь всё в руках Валериуса. Мы больше ничего тут не можем сделать. Ну же, давай проведаем Теро, и скорее домой. Лично я собираюсь хоть немного поспать.

Глава 28
Рубиновый Переулок

ОТВЕТ на свой вопрос о том, кто пытался их убить, Серегил получил на следующее утро, когда в дверях библиотеки появился Рансер, доложив:

– Милорд, Вас тут спрашивает один шалопай.

– Наш всегдашний пацанёнок? – поинтересовался Серегил, откладывая книгу в сторонку.

– Нет, милорд. Новый.

Парень, о котором шла речь, дожидался снаружи у входного крыльца. Он был не старше Кепи и смотрелся таким же смышлёным голодным волчонком. Как только появился Серегил, он вскочил на ноги.

– Вам послание, милор’, – он изобразил что-то вроде учтивого поклона.

– Ну?

– Только одно слово, милор’. «Ланеус».

Серегил ощутил лёгкий холодок в самом центре живота, хотя, в общем-то, ожидал чего-то подобного. Дав мальчишке серебряный пенни, он вернулся в дом.

Алек, возвратившийся с кухни, застал его погружённым в мысли, он в задумчивости разглядывал настенную роспись, потирая тонкий шрам на своём горле.

– Что-то стряслось?

– А Ланеус не тратит времени даром. Это он натравил на нас убийц. И я сомневаюсь, что всё ограничится одной неудачной попыткой.

– Значит, пора нанести ему визит, как считаешь? – сказал Алек.

– Быть может, ему и его жене придётся по вкусу идея отправиться куда-нибудь вечерком. Я отошлю приглашения им с Мальтузом, а ещё – Эйруал с Миррицией. Женщины отвлекут внимание. Я в самый последний момент скажусь больным и отправлю тебя изображать гостеприимного хозяина вечеринки. Отвезешь их в "Красный Олень". Если же вдруг что-то пойдёт не так, извинишься и рванёшь ко мне, чтобы предупредить.

– А почему бы мне не заняться его домом? Тебе обычно лучше удаётся развлекать богатеньких.

– Ты прекрасно справишься, – Серегил наклонился и чмокнул его в кончик носа. – Кроме того, мой черед.

– Ах, так мы теперь соблюдаем очередность? В таком случае, не угадал! Ты занимался домом Мальтуза и Рельтеуса, – посчитал Алек, которого не сбил с толку поцелуй. Он грозно нахмурился. – Ты уже второй раз пытаешься отстранить меня от похода в одиночку. Это всё из-за той ночи, когда я без тебя забрался к Кирину?

– Нет, тали, я всего лишь…, – Серегил запнулся, затем вздохнул. Он давным давно дал себе зарок никогда не лгать своему любимому. – Ну ладно… быть может… отчасти, да.

– Иду я, – сказал Алек тоном, который редко позволял себе с Серегилом и кем бы то ни было вообще. – Или ты доверяешь мне, или нет.

– Да дело вовсе не в доверии!

– Именно в нём, – Алек крепко сжал его плечи и глянул прямо в глаза. – Ланеусом займёшься ты. Потому что это ты у нас мистер-очарование, не я, и этого не изменишь. А со мной всё будет в порядке…. Я буду осторожен. Обещаю.

Заиграв желваками и стиснув зубы, Серегил заставил себя придержать свои возражения. Алек прав: на него наводила ужас сама мысль о том, чтобы отправить на дело его одного. В это огромное и незнакомое поместье! Однако Алек был прав и относительно навыков – своих и его. Юный напарник Серегила был, действительно, гораздо более приспособлен для ночной работы и меча, чем для лавирования в бурном потоке светского лицемерия и интриг.

Угодив в притяжение этих искренних голубых глаз, Серегил сдался:

– Ладно. В дом лезешь ты.

Алек усмехнулся:

– И уж я-то не стану устраивать там пожарище.

Одеваясь в вечернее платье, Серегил позаботился о том, чтобы не слишком затягивать кружевной ворот своей рубашки, с тем, чтобы след на шее оставался на виду. Будет очень интересно понаблюдать, какова окажется реакция Ланеуса.

В распахнутое окно спальни донёсся короткий удар стрелы о дерево мишени. Серегил натянул один из своих самых нарядных камзолов и подошёл, как раз, чтобы увидеть, как Алек всаживает очередную стрелу в самый центр нарисованного «бычьего глаза». Предзакатное солнце, облившее сад своим мягким светом, заиграло золотыми отблесками в волосах его возлюбленного, когда тот, плавно наложив третью стрелу, снова натянул лук и послал её точнёхонько в цель, расщепив надвое одну из двух первых. То был мастерский трюк, хоть и не очень полезный для стрел, но он неизменно производил впечатление на зрителей. Алек же проделывал его с такой легкостью, будто перед ним был замок с самым примитивным механизмом.

Впрочем, пока Серегил стоял там, на память пришёл и ещё один образ: имение Ихакобина в Пленимаре, он, стоящий за убранным в глухую решетку окном, наблюдающий, как Алек – живой и невредимый – прогуливается с Иларом по прилегающему дворику.

Довольно! – приказал себе Серегил, прогоняя картинку прочь. Прошлое осталось в прошлом, Алек прав – его опасения напрасны.

Он задержался ещё немного, любуясь абрисом подтянутой и стройной фигурки Алека, его тонкими предплечьями, которые сейчас были обнажены, с проступающими под их кожей мышцами, как он снова поднял лук, натянул тетиву до самого уха. Серегил уже давно осознал, что стрельба из лука для Алека не просто упражнения в мастерстве, но своего рода медитация, способ привести в порядок свой ум, не ведавший страха. Алек выстрелил и глянул вверх, улыбнулся ему, как будто всё время знал, что тот наблюдает за ним. Серегил улыбнулся ему в ответ и отправился за своими сапогами.

Вечером Алек проводил Серегила и направился в Оленя и Выдру, скоротать вечерок до того момента, когда можно будет отправляться. Устроившись в гостиной возле открытого окна с книжкой по драконоведению, которую дал ему Теро, Алек постарался сосредоточиться на чтении, но вскоре понял, что по десятому разу пробегает взглядом одну и ту же страницу. тогда он отложил книжку и принялся наблюдать, как по соседским крышам наползают на город ночные тени. Серегил вечно о нём волнуется, это он знал. Конечно, в прежние дни, когда он был всего лишь учеником Серегила, это беспокойство было оправданным и закономерным. Теперь же это начало его напрягать, когда именно такое началось, Алек и сам не знал, но это точно его здорово напрягало.

Как только окончательно стемнело, он направился к одному из одёжных сундуков, стоявших в их спальне, и оделся в простой темный камзол и такие же штаны, затем сунул за пазуху квадратный кусок черного шёлка и свёрток с инструментами. Прохладная тяжесть инструментов, касавшихся голого тела, была такой же привычной и приятной, как ощущение кинжала, заткнутого за пояс. Немного подумав, он всё же надел и перевязь для меча, а поверх накинул легкий плащ, чтобы ничего не было видно – это на случай нападения грабителей или наёмных убийц, хотя первое было менее вероятно в этом квартале. Потушив светильник, он вернулся в гостиную. К одному из сундуков, стоявших там. В нём он разыскал холщёвую сумку и вынул из неё совиное перо. Сжав его в руке, мысленно вознёс молитву Светозарному Иллиору, покровителю воров – и, тем самым, наверное и ночных скитальцев, – потом слегка опалил его кончик узажженой свечи и сунул себе за ухо – на удачу. Собрав всё остальное для ночной вылазки, он задул свечку и вышел из дому.

На великолепном трёхэтажном особняке Ланеуса в Рубиновом Переулке годных балконов было в достатке, как и множества деревьев вокруг. Алек потихоньку пересек переулок и оказался на соседней купеческой аллее, что шла позади него. Стена здесь оказалась гораздо выше прочих. Серегил обычно шутил, что чем выше дворянский сан и благосклонней улыбка фортуны, тем грандиознее воздвигаемые вокруг стены.

Он оглядел переулок, затем достал из-под плаща веревку и специально обмотанный крюк. Проверив обмотку на зубьях, которая была призвана приглушить скрежет металла о камень, он метнул крючок вверх и довольно усмехнулся: зацепиться удалось с первой же попытки. Подёргав его для верности, он вскарабкался наверх и огляделся. Металлические шипы, служившие дополнительной защитой, были, видимо, также пожертвованы на нужды войны.

Сад был огромным, разбитым по привычной схеме, с традиционными дорожками из ракушечника, который при свете звёзд сиял светлым пятном на фоне цветочных клумб. Балансируя на крае стены, Алек прикинул маршрут. С этой стороны дома деревьев не было, не имелось и подходящих водостоков, чтобы те были расположены достаточно близко к балконам. Но зато на первом этаже были высокие стеклянные двери, выходившие на террасу и к пруду с рыбами. Он бы, конечно, предпочёл кухню или окно чулана, но по обеим сторонам дома были только глухие стены. Так что не оставалось ничего иного, как рискнуть и отправиться прямиком через террасу и нижний этаж. А там было можно наткнуться на кого-нибудь из бодрствовавших слуг. И всё же, то был не повод отказаться от таким трудом отвоёванного дела. Стражи, вроде бы, не было видно, но могла запросто быть собака. Или даже несколько.

Он достал кусок колбасы, который предусмотрительно прихватил из кладовки Эмы, и швырнул его в направлении дома. Эту идея пришла ему в голову ещё в прошлый раз, когда они неожиданно нарвались на собаку, и теперь это сработало. Послышался одинокий лай, а затем из тени выскочила огромная пятнистая псина и подбежала к куску колбасы. Алек негромко свистнул и едва пёс обернулся к нему, поднял левую руку с вытянутыми мизинцем и указательным пальцем, повернул их особым воровским жестом, прошептав заклинание: «Соора тассали». Он был не слишком уверен, что подействует с такого расстояния, однако собака перестала лаять. Алек перекинул веревку и спустился в сад. Пёс подбежал к нему, позволив почесать ему за ухом, а затем снова исчез в темноте. Стараясь не наступать на дорожки, Алек пробрался к террасе и направился к одной из стеклянных дверей. Внутри было темно, только слабый лунный отсвет падал на узорный ковер и на изящную резную ножку стола. Кажется, обеденного. Было не похоже на то, чтобы тут могли ночевать слуги, так что он вскрыл замок и скользнул внутрь.

В дальнем конце помещения были двойные двери, очерченные слабым светом, как будто от ночника. Алек подождал, чтобы убедиться, что свет не двигается – что это не светильник в руках какого-нибудь стражника – затем осторожно шагнул в длинный коридор. Слева он разглядел кусок огромной приёмной залы, откуда и шёл свет, и уходивший туда коридор. Пространство было огромное, так что он вознёс мысленную молитву Светозарному, чтобы то, что он искал, оказалось где-нибудь здесь, внизу. Дел тут хватило бы для двоих, в чём он вовсе не собирался признаваться потом Серегилу. Себе ему нечего было доказывать. А вот Серегилу он должен был доказать, что тот может отпустить его из-под своего крылышка и при этом не потерять. Да, попадаться он был не намерен.

Заднюю часть дома занимали столовая, несколько гостиных, отделанных в разных стилях – где, как он решил, не было ничего похожего на возможный тайник – потом ещё одна столовая, размером побольше, две гардеробные и кухня. Оттуда вверх уходила простенькая лестница, которая вела, скорее всего, в лакейские апартаменты. Коридор же позади приёмной шёл в роскошную бальную залу.

Мраморные ступени вели из приёмного холла наверх, в ту часть дома, которую ему предстояло обследовать далее. Он прикинул, что находится здесь уже около часу. Интересно, как там дела у Серегила? Сможет он занять Ланеуса и остальных ещё ненадолго или нет?

В верхних коридорах также были зажжены ночные светильники. Выставленная для чистки обувь показала ему, какие из комнат заняты – их было всего пять. Избегая соваться в них, он отыскал огромную библиотеку и ещё одну большую и практически пустую комнату, которая, судя по разнообразным клинкам в настенных стойках, служила для упражнений в фехтовании. И наконец в самом дальнем углу коридора он обнаружил нечто, похожее на хозяйский кабинет. Небольшой, но при этом самым уютный из всех комнат, с премилым камином и с полками, протянувшимися вдоль всех его стен, заваленными стопками книг, свитками и всякими милыми мужскому сердцу безделушками. Так и захотелось прихватить что-нибудь в качестве сувенирчика для Серегила, разве что не стоило рисковать и оставлять улики после своего визита.

Письменный стол располагался возле окна с видом на верхушку садовой стены и бок соседского особняка. Алек достал светящийся камень и вставил его в специальный кожаный рожок, защищавший от постороннего взгляда на случай, если вдруг кто-то войдёт. Первым делом он вскрыл запертую шкатулку для писем, где обнаружилось незаконченное послание. И когда Алек принялся его читать, брови его изумлённо взлетели вверх. Подписи не было. Однако сверив это письмо с остальными в шкатулке, он понял, что оно принадлежит руке Ланеуса. Поразмыслив, не прихватить ли его с собой, он всё же сделал выбор в пользу копии. Почерк у него был, конечно не столь изящен и не так разборчив, как у Серегила, к тому же он насажал кучу клякс. Но вскоре он расправился с ним.

Там лежало ещё одно письмо, заклеенное воском и адресованное Генералу Сарьену.

Алек осторожненько отделил печать. Само послание было завернуто в листок с именем генерала. Письмо было без всякой даты, без адресации кому-либо – просто несколько строк, написанных размашистым почерком Ланеуса.

В деле ещё семеро. Прихвачу с собой на нашу следующую встречу. Гарантии от ваших людей нужны немедленно.

В общем-то ничего особо настораживающего на первый взгляд, однако, зная, чем тот занимается и кому это адресовано, смысл понять было не трудно.

Ещё семеро…

Что ж, это подтверждало их предположение, что арест основных игроков спугнул бы неизвестных приспешников.

Он натёр краешек восковой печати, разогрев его, чтобы приклеить на место, затем обследовал стол и, наконец, саму комнату. Несмотря на все старания, поиски его ни к чему не привели: он так и не нашёл никаких тайных мест с бумагами, хотя обследовал каждую доступную поверхность, кроме разве что потолка, сунул руку везде, куда смог дотянуться, ища подобие рычажка, открывающего тайник или дверь на потайную лестницу, какую Серегил обнаружил в доме у Кирина. Ничего!

Явившись в публичный дом к Эйруал, Серегил застал дамочку в её гардеробной. Небольшой альков наполняли сладкие ароматы дорогого парфюма и тонкой пудры. Любуясь своим отражением в высоком зеркале, она ждала, пока служанка расправит складки её платья из бледно-зеленого шёлка. Перед одежным шкафом гордо выстроилась линия чудесных туфель.

– Ох, как ты вовремя, дружочек! – приветствовала Серегила куртизанка, послав ему через зеркало свою улыбку. Взяв из шкатулки на туалетном столике два ожерелья затейливого плетения, она повернулась к нему, прикидывая их на себя: – Жемчуг или перидоты?

Серегил принял задумчивую позу.

– Жемчуг, я думаю. Он смотрится замечательно и так соблазнительно оттеняет твою кожу.

– Значит, жемчуг, – она вручила ожерелье Серегилу и приподняла свои тёмные локоны, спадавшие сзади на шею.

Серегил послушно застегнул увесистую нитку жемчуга, а потом игриво пробежался пальцами по её затылку и шее…

– М-м-м, да. Весьма соблазнительно!

Она повернулась и поцеловала его в щёку.

– Дразнишься, да? Ты же знаешь, как мне тебя не хватает. Ты же был одним из моих любимцев.

Потянувшись за жемчужной шпилькой на туалетном столике, она обратила внимание на чёрную повязку на его руке. Её кокетливая улыбка тут же растаяла.

– До сих пор не могу поверить, что её больше нет.

– Да, я тоже.

Эйруал покачала головой, словно бы отгоняя печаль, и принялась украшать жемчужными шпильками свою затейливую причёску.

– А где же наш прекрасный Алек? н что, задержался внизу?

– Нет, ему нынче нездоровится. Так что я один буду сопровождать обеих моих восхитительных спутниц, и пусть завидуют все, кто меня увидит.

– Подозреваю, в этом не будет для тебя ничего нового.

В эту минуту в комнату ворвалась Мирриция, она принесла кушак из белого шёлка, расшитого жемчугами.

– Мне показалось, вот это тебе должно понравиться, – девушка красиво задрапировала им худосочные бёдра пожилой дамочки. – Что скажешь, Серегил?

– Само совершенство! И вы обе – просто услада для глаз, которой не затмить даже самым титулованным особам Римини.

Миррини, в её наряде темно-синего шёлка, расшитого хрустальными бусинами, со сверкающими шпильками в тёмных волосах, и в самом деле выглядела столь же шикарно, как и её благодетельница.

– Ты похожа на ночь Боктерсы, полную звезд и тайн, – сказал он, целуя её в щечку.

– А где же Алек?

– Боюсь, он приболел.

– О… а я так рассчитывала чуть-чуть поиздеваться над ним.

Как только женщины, ко всеобщему удовлетворению, закончили наряжаться, все трое, взявшись за руки, отправились в Красное Сердце, сверкая во тьме посреди толпы гуляк и вызывая восхищённые взгляды всех, мимо кого они проходили. Хозяин элегантной таверны проводил их в приватные комнаты, которые Серегил снял на этот вечер. Вскоре подоспели и Ланеус с Мальтузом со своими дамами, и все были представлены друг другу. Впрочем, Мальтуз с Анией уже были знакомы с куртизанками, а потому радушно приветствовали их, как и Ланеус с его юной супругой. Особый восторг у Эоны вызвало знакомство со знаменитой Эйруал. На ужин им подали отварную рыбу-бабочку, заливное из угря, свежие устрицы с тёплым кунжутным хлебом, блюдо оливок и маринованных овощей, а также редчайшее майсенское бело вино восхитительного, ещё довоенного урожая.

Куртизанки, как всегда, были просто обворожительны, Мирриция блистала в беседе и в её осведомленности относительно всех последних событий и в политике, Серегил сразу распознал руководство Эйруал. Они с Ланеусом очень бурно обсуждали налог на драгоценные камни, но завершили свой диспут смехом.

Серегил поглядывал на обоих мужчин с тайным интересом: оба совершенно очевидно были довольны их совместным ужином, а дамы выражали величайшее сожаление по поводу возможной лихорадки Алека.

Рану Серегила заметили, и потрясение Ланеуса историей о том, как на них с Алеком устроили засаду наёмные убийцы, казалось неподдельным, хотя, быть может, и не столь страстным, как у Мальтуза, который побледнел, как мел, и бросил украдкой взгляд на Ланеуса – всё, как и планировал Серегил.

– О, Свет, он же мог так снести Вам голову! – воскликнула Герцогиня Аниа.

– Если бы не подоспели жандармы и не спугнули их, так и произошло бы! – ответил ей Серегил. – Конечно, всё, о чём я мог тогда думать, это – как там Алек, но он справился со своим противником более успешно, хоть и здорово порезал руку.

– И ты ничего мне сказал! Надеюсь, не в этом причина его недомогания? – воскликнула Мирриция, быстро-быстро замахав веером от волнения. – С заражением крови шутки плохи. Я так потеряла своего дядю, а он всего лишь укололся о ржавую стрелу.

– Брат Валериус лично осмотрел его, – заверил её Серегил. – Обычная летняя лихорадка. Перегрелся на жаре.

– Это всё игры с Принцессой Элани, – с улыбкой заметил пришедший в себя Мальтуз. – По крайней мере, насколько слышал я.

– Все кругом говорят, что вы оба вдруг стали такими придворными, – сказала Ания. – Это же Герцог Рельтеус вас представил ко двору, не так ли?

– На самом деле, это заслуга Графа Селина, – Серегил закинул в рот оливку. – Он устроил нам приглашение в салон Эрцгерцогини Алайи, вот там мы и познакомились с крон-принцессой. Он же представил нас и Герцогу Рельтеусу. Ведь он такой игрок, этот герцог.

– Вам подстать, – сказал Ланеус. Выражение его лица было бесстрастным, однако Серегил моментально уловил легкий оттенок двусмысленности в его словах.

После пирожных, которые подали со сладким вином, Эона с Анией неожиданно куда-то засобирались.

– Мы отправляемся в Лебедя, – сказала Эона, протянув руки Эйруал и Мирриции. – Не желаете поехать с нами, леди, поиграем немного, оставив мужчин одних с их скучными разговорами?

– Соглашайтесь, – хохотнул Серегил. – Не смею вставать преградой на пути женских удовольствий.

– Могу поручиться, что это так, – засмеялась Эйруал, принимая руку Эоны.

Когда дамы удалились, Серегил вдруг почувствовал себя в неуютном меньшинстве. Впрочем, конечно, не то, чтобы он ожидал, что эти двое решатся напасть на него. Какое-то время каждый попивал своё вино, болтая о пустяках, вроде лошадей и портных, а потом Ланеус неожиданно выдал:

– Мальтуз утверждает, будто у Вас есть некие опасения по поводу безопасности крон-принцессы, – он повернулся к Серегилу. – У него осталось ощущение, что Вы допускаете существование неких нехороших движений в её сторону.

– Я всего лишь передал слухи, которые сам, лично слышал при дворе, в королевском окружении, к тому же сделал это чисто из-за беспокойства за безопасность Мальтуза. – Он обернулся к Мальтузу: – Извини, если я выразился не совсем внятно. Я вовсе не обвинял никого и ни в чем.

– Рад слышать это, – ответил Ланеус, явно адресуя это второму собеседнику. – Не хотелось бы, чтобы подобные сплетни пошли дальше. – Он на миг прервался. – А могу я задать вопрос, Серегил, как Вы себе видите преемника теперь, когда свели знакомство с наследницей престола?

– Крон-принцесса замечательная юная леди. Однако она столь юна! – воскликнул Серегил, выбирая очередную оливку на общем блюде.

– Юна для чего? – поинтересовался Мальтуз, тут же купившись, как и ожидалось.

Серегил пожал плечами.

– Ну, скажем, если… не приведи Сакор! … наша королева падёт в битве, как до того её матушка, то… не кажется ли вам, что Элани, эм-м…, – он запнулся, как если бы не был уверен в реакции собеседников. – Хочу сказать, война, похоже, ещё далеко не закончена, а она совсем неопытна в сражениях. Быть может, возьми её Фория с собой на поле боя, как делала для неё самой Идрилейн, то другое дело, но взвалить груз ответственности за будущее Скалы на хрупкие плечи…, – он быстро огляделся, словно сказал лишку, и куснул оливку. Ланеус вполне преуспел, наблюдая за исподтишка за его лицом.

– Но я ни в коем случае не выступаю против наследницы престола!

– Это правильно, что Вы столь осторожны, милорд, – одобрил Ланеус.

– В особенности, когда всем известно о вашей дружбе с Принцессой Клиа.

Серегил тут же прикинулся, что весьма озадачен:

– Да что…, – он уставился на Ланеуса расширенными от удивления глазами: – Что Вы такое говорите, Ланеус? Чтобы я и….? О, нет, Свет Иллиора, нет! Вы же знаете, я в жизни не связывался с политикой. И моя дружба с кем бы то ни было из принцесс носит сугубо личный характер. Я на самом деле обожаю их обеих.

– Ну а если придётся выбирать между ними двумя?

Серегил сделал отвращающий жест.

– Молю Четверку, чтобы до такого никогда не дошло, милорды! Это просто немыслимо.

– В самом деле? И ты не станешь поддерживать ни одну? – поинтересовался Мальтуз.

– Если дойдёт до такого, разразится гражданская война, и тогда, можете на сомневаться, я возьму ноги в руки, и задам драпака, – сказал Серегил, слегка содрогнувшись, и тут же добавил:– Но я буду здорово переживать за жизни обеих.

– Вот не могу решить, хитрец Вы, или обычный трус, – заметил Ланеус.

– Меня и похуже обзывали, – ответил Серегил, слегка удивленный столь неожиданным поворотом в разговоре.

– Тихо, Ланеус, – вмешался Мальтуз, – не надо грубости. Он хочет сказать, Серегил, что немного странно, что ты, который всю жизнь был таким закадычным другом с Клиа, вдруг становишься так неожиданно близок с Элани и Рельтеусом.

– И какое же это имеет отношение ко всему?

– А Вы, будто, и не знаете? – с легким сарказмом отозвался Ланеус.

– Что именно? – Серегил продолжал изображать скудоумие, желая проверить, насколько сможет его раскрутить.

– А то, что Рельтеус с дружками задумали убийство Клиа, а быть может, даже и Фории. Мы убеждены, что одна попытка покушения на жизнь принцессы уже была, хоть информация об этом тщательно скрывается.

Серегил изобразил потрясение и изумление.

– Тогда, откуда вам-то стало об этом известно?

– У меня свои каналы.

– Но почему, во имя Света? И почему Фория?

Ланеус вздохнул, как будто приходится общаться с непроходимым тупицей.

– Это же совершенно очевидно. По мнению многих Клиа всё ещё остается правомочной наследницей престола. Они не могут допустить, чтобы она заняла место Элани. Что же до Фории, Элани всё ещё юна, впечатлительна и растет без отца. Она всецело доверяет Рельтеусу, которого даже считает своим вторым дядюшкой. Легче стать полновластным владыкой за троном сейчас, чем когда она войдёт в силу и обретет свои собственные идеи. Так что теперь самое время побороться.