Текст книги "Ужасно-прекрасные лица (ЛП)"
Автор книги: Линда Чень
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Глава 28. Наши дни
Покров темноты длится всего несколько секунд, и в зале включается свет.
Я роняю кинжал и отступаю назад.
Голова мисс Тао поворачивается, её глаза выходят из орбит, когда она видит, кто на неё нападал. Уголок её рта дёргается, и она издаёт сдавленный вздох. Ещё через мгновение я понимаю, насколько глубоко вонзила кинжал в шею мисс Тао. Брызжет кровь, заливая её белое одеяние, и мисс Тао падает вперёд на колени.
Танцоры в масках беспечно покачиваются в кругу. Женщины в зале вскакивают на ноги.
Я бросаюсь к помосту:
– Кэнди, это я!
Я обнимаю её за плечи, подтягивая к себе. Она дрожит. Я смотрю вниз и вижу, что подол её халата насквозь промок, порез такой глубокий, что сильно кровоточит...
– Давай, нужно идти!
Разум снова включается. Я хватаю Кэнди, стаскивая её с помоста. Вазы с цветами и фруктами со звоном падают с алтаря. Я поднимаю израненное тело Кэнди и тащу её вон.
Другие ученицы устремляются вперёд, их белые одежды развеваются, они окружают сцену.
– Не двигаться! – орёт на них Кэнди.
Вся толпа застывает, руки подняты, лица застыли, парализованные командой Кэнди.
– Сюда! – Фэй машет нам в самом конце зала, из-под другого арочного дверного проёма, вырезанного в стене. Я изо всех сил пытаюсь увести Кэнди вниз по ступенькам сцены и проходам театра, пока она шипит от боли. Фэй торопит нас, когда мы наконец добираемся до двери. Мы углубляемся в туннель на несколько футов, прежде чем я понимаю, что Фэй с нами нет. Я оборачиваюсь и смотрю через плечо.
Фэй по-прежнему стоит у входа в туннель, оглядываясь на нас.
– Пошли с нами! – кричу я.
Позади неё женщины освободились от воли Кэнди и бегут по проходам. Фэй поднимает руку, её рот открывается, как будто она хочет что-то сказать мне. Я протягиваю ей руку, пальцы напрягаются.
Наши руки так и не встречаются. Вход в туннель закрывается передо мной, превращаясь в сплошную каменную стену, отгораживающую нас от театра.
– Фэй! Фэй!
Мой кулак обрушивается на стену, ударяясь о каменистую поверхность.
Кэнди задыхается, её тело обвисает в руках. Я наклоняюсь, чтобы снова помочь ей. Рука пульсирует, боль отдаётся в разбитых костяшках, но нет времени останавливаться. Повернуть назад невозможно. Я снова начинаю двигаться вперёд, так быстро, как только могу с моим дополнительным весом, выбираясь из туннеля обратно в лабиринт коридоров, выложенных серой плиткой.
– В какую сторону идти? – я в отчаянии смотрю на Кэнди. Тёмно-красное пятно на халате Кэнди стало ещё больше. Я стягиваю её окровавленный халат и прошу её прижать его к ране на бедре. Это почти не помогает остановить кровотечение. – Что мне делать?
– Тебе следовало уйти, пока я тебе говорила, – говорит Кэнди сквозь стиснутые зубы. – Почему ты опять не послушала меня?
– Потому что я вообще подписалась под этот кошмар только ради тебя! – шиплю я в ответ. – Я хотела только одного – увидеть тебя снова...
Я закрываю рот, когда вижу знакомую фигуру, стоящую в конце коридора.
Розово-белые юбки вздымаются над кривыми ногами. Край короткой стрижки прикрывает подбородок, лицо отбрасывает тень. Это призрак, который я вижу повсюду. Мина. Её скрюченное, изломанное тело поворачивается и начинает неторопливо спускаться по коридору. Я крепче обнимаю Кэнди, увлекая её за собой.
Мы сворачиваем за один угол, потом за другой, и я наконец вижу, куда Мина ведёт нас, что она хотела показать мне всё это время.
Деревянная дверь, разрисованная древними рунами и символами.
Я тяну Кэнди вперёд, пока мы не оказываемся перед дверью.
– Ты можешь её открыть? – спрашиваю я.
Кэнди удивлённо смотрит на дверь, как будто не понимает, зачем она здесь. Она проводит рукой по деревянной поверхности двери, оставляя размазанный кровавый отпечаток. Дверь со скрипом открывается.
Мы испуганно отступаем на шаг назад.
Пространство за дверью тёмное и похожее на пещеру, стены выложены неровным камнем. Прямоугольные полоски бумажных талисманов покрывают стены и свисают с потолка. На них тоже написаны символы, как и снаружи на двери. В самой глубине пещеры стоит богато украшенный деревянный стол, на котором горит единственная свеча. В центре стола лежит что-то ещё. Мы с Кэнди продвигаемся вперёд, чтобы рассмотреть это.
Это маска. Как и в церемониальных масках, глазные отверстия очерчены красным и нарисован маленький морщинистый рот.
Морщины. На маске есть морщины.
Меня пробирает озноб, когда я наклоняюсь, чтобы рассмотреть поближе. Маска сделана не из глины. Её поверхность обветренная, как высохшая кожа. Но эти огромные глаза, этот крошечный подбородок и рот. Я узнаю знакомые черты.
– Это лицо девы? – в ужасе спрашиваю я.
– Они всё это время хранили здесь её частичку... – голос Кэнди дрожит.
Снаружи приближается эхо шагов, бормочущие голоса доносятся со всех сторон. Звучит так, как будто в нашу сторону направляется толпа. Кэнди вырывается из моих объятий и поворачивается к двери.
– Что ты делаешь?! – я хватаю её. – Не возвращайся туда!
– Я должна. Они придут по кровавому следу прямо к нам, – Кэнди пытается вырваться.
– Ты едва держишься на ногах. Ты не сможешь справиться со всеми!
– Мисс Тао – единственная, кто обладает той же силой, что и я. С остальными я могу справиться, – она вздрагивает при каждом слове.
– Нет! – я решительно обрываю её. – Надо попробовать что-то ещё.
Она поворачивается ко мне, и я вижу, что она готовится к спору.
– Мы можем провести ритуал вызова девы, – говорю я ей. – Ты сказала, что частица духа девы передаётся через воспоминания твоих предков, верно? Может быть, она была в ловушке всё это время. Все девушки, у которых лица превратились в лица девы, продолжали говорить, что хотят домой. Может быть, если мы освободим её, то сможем покончить со всем этим.
Кэнди смотрит на меня, и весь смысл моего предложения оседает в её глазах. Она мотает головой:
– У нас нет ни единого предмета, необходимого для ритуала. И нам нужно по крайней мере три человека.
– Мина здесь, – говорю я, затаив дыхание. – Или, по крайней мере, то, что от неё осталось. Возможно, одержимость девой тоже удерживала Мину в ловушке. Я видела её повсюду. Она следовала за мной всё это время, пытаясь привести сюда и показать мне, – я беру Кэнди за руку, переплетая наши пальцы. – Доверься мне. Давай попробуем.
Плечи и грудь Кэнди вздымаются с каждым резким вздохом. После ещё одного мгновения раздумий она сжимает мои пальцы. Мы садимся на каменистую землю и вместе протягиваем другие свободные руки к свободному месту рядом с нами. Затем мы закрываем глаза.
В темноте затруднённое дыхание Кэнди превращается в хрип. Я крепче сжимаю её пальцы. Мы ждём. Одна секунда, две, три, четыре...
Что-то холодное касается моей раскрытой ладони, и сердце замирает.
Медленно негнущиеся ледяные пальцы сжимают мою протянутую руку. Неровные ногти скользят по ладони. Я борюсь с желанием отстраниться. "Не открывай глаза", – предупреждение Кэнди двухлетней давности звучит у меня в голове. Я без колебаний хватаюсь за эту призрачную руку.
Кэнди начинает призывное заклинание, напевая короткими перерывами между глотанием воздуха. Это звучит мучительно. Но её голос стирает последние сомнения. Левой рукой я крепко сжимаю руку Кэнди, а правой – холодные пальцы Мины.
Мы снова вместе. Все трое.
Ужасное зловоние обрушивается на меня волнообразным шлейфом. Толстые пальцы миазмов проникают мне в нос и вцепляются в горло. На этот раз я не сопротивляюсь, не паникую. Я открываю рот и втягиваю всё это в себя глубокими, приветливыми глотками, позволяя запаху скапливаться и проникать в лёгкие.
Дух девы появляется. Он давит на меня со всех сторон, гигантская рука сжимается в кулак, а я оказываюсь в центре. Он невыносимо давит мне на голову и плечи, как будто хочет раздавить меня до беспамятства.
Затем дух делает то, чего не делал в прошлый раз. Он говорит.
– Открой глаза, – шепчет голос Мины.
Глава 29. Вечность
Я открываю глаза и не вижу ничего, кроме зелени.
Куда ни кинь взгляд, всюду растут деревья.
Мы не в комнате. Мы в лесу.
Тот самый мечтательный, эфемерный лес, в который однажды привела нас Кэнди.
Кэнди стоит рядом со мной. Я с облегчением зову её, но, как и в прошлый раз, губы только тихо открываются и закрываются. Кэнди указывает вперёд, и я смотрю в том направлении. Среди деревьев спиной к нам стоит девушка. Края её юбки колышутся, короткие волосы колышутся на затылке, словно подхваченные ветерком, хотя воздух вокруг меня стоит и я не чувствую ветра.
Мина! Губы произносят её имя.
Мина оборачивается и смотрит через плечо. Черты её лица не искажены – это её лицо, её настоящее лицо. Её конечности не вывернуты и не сломаны. Мина снова цела, и она здесь, с нами, как будто никогда и не уходила.
Мы с Кэнди кричим ей, но ничего не происходит, наши голоса прерываются, наши рты напрягаются в отчаянном усилии издать звук. Мина отворачивается от нас и уходит под деревья.
Мы бросаемся за ней.
Мы пробираемся через густой лес и натыкаемся на знакомую деревню. Мина идёт в сторону хижин, и мы следуем за ней через ворота.
Улицы запружены людьми, и толпа подталкивает нас к возвышению в центре города. На вершине его небесная дева окружена кругом учениц. На женщинах ритуальные маски, и я замечаю, что дизайн масок не сильно изменился за сотни лет, прошедших с тех пор, как перед нами разыгралась предыдущая сцена.
Мы наблюдаем, как круг учениц раскачивается и подпрыгивает. На этот раз я узнаю танцевальные па. Теперь я знаю их очень хорошо, эти движения въелись в меня до мозга костей.
Дева размахивает кинжалом и продолжает отрезать прядь своих волос.
– Дева любила свою семью. Она отдавала себя свободно, добровольно, – раздаётся голос Мины рядом с нами. – Если бы они попросили её об этом, она бы сделала для них всё.
Внезапно из толпы вырывается мужчина и начинает подниматься на помост. Он тянется к деве, хватая её за мантию. За ним следует ещё один, и в толпе царит хаос, по мере того как всё больше и больше людей устремляются вперёд. Ученицы девы образуют вокруг неё защитный круг и доблестно удерживают толпу на расстоянии.
– Жители деревни стали жадными, – Мина поворачивается и уходит от суматохи. Я бросаю последний взгляд через плечо и следую за ней. – Они были убеждены, что её божественное тело способно излечивать болезни, даровать способности, гарантировать богатство и что в нём хранится ключ к вечной молодости. Они верили, что в её коже, волосах, зубах и даже ногтях заключена сила. Они хотели брать, а не ждать, пока дева позаботится о них.
Тропинка, по которой мы идём, петляет между хижинами и выходит через задние ворота деревни.
Мы продолжаем идти, пока не натыкаемся на утёс.
– В конце концов дева решает вернуться на небеса, – говорит Мина.
Дева стоит на краю обрыва. Её муж перед ней на коленях. Он плачет, цепляясь за её платье. Она наклоняется и поднимает его на ноги. Она вытирает слёзы с его лица и целует в щёку. Затем она поворачивается. Она широко раскидывает руки, ветер поднимает длинные рукава её белого халата, распуская их позади неё.
Она делает шаг к уступу.
Муж бросается вперёд, хватает её, прижимает к земле.
Большая толпа жителей деревни, собравшаяся позади него, бросается к ним. Все они плачут, причитают. Жители деревни толпятся вокруг неё, хватают её за волосы, рвут на ней одежду, не давая подняться в небо.
Мы с Кэнди бессильны остановить насилие и можем только наблюдать, как жители деревни хватают деву и уносят в лес.
Мы бежим за ними обратно сквозь деревья, пока не натыкаемся на хижину, спрятанную в самой тёмной части леса.
В хижине есть деревянная дверь, разрисованная символами.
Меня охватывает глубокий страх.
Из-за деревьев выходит длинная процессия. Дюжина учениц в масках, одетых в безупречно белые одежды. Когда женщины направляются к хижине, мы трое идём в ногу с ними, присоединяясь к очереди. Старшая ученица, стоящая впереди, открывает дверь, и мы входим.
Первым до меня доходит запах. Гнилостный и резкий, запах гнили и разложения. Бумажки с талисманами развешаны по стене и потолку. В хижине нет ничего, кроме деревянной кровати-помоста.
На кровати лежит истощённая женщина. Её руки и ноги прикованы цепями к помосту. Её халат свободно свисает с плеч, лицо закрыто маской.
Это дева.
– Они не позволили ей уйти, – голос Мины тихим эхом разносится в жарком, прогорклом помещении. – Они были в ужасе, что если она вернётся в небесное царство, то заберёт свои дары с собой.
Ученицы окружают её кровать. Они опускаются на руки и колени в явном поклонении, но я вижу ужасающую правду.
Она – их божество, а также их пленница.
Помост – это алтарь поклонения, а также клетка.
Старшая ученица опускается на колени перед девой. Она опускает руку в терракотовую банку, стоящую на деревянном помосте, и зачерпывает пригоршнями коричневато-красную грязь. Медленно, благоговейно она наносит грязь на участок бледной кожи на бедре девы.
По всей хижине ученицы поют, их голоса поднимаются и опускаются в унисон. Старшая ученица вытаскивает кинжал. У меня скручивает всё внутри.
Я точно знаю, что должно произойти дальше.
Кинжал ученицы вонзается в ногу девы, разрезая грязь по краю, точно так же, как нож мисс Тао вонзился в Кэнди. Тело девы бьётся. Из-под её маски доносятся низкие, мучительные стоны.
Ученица откладывает окровавленный кинжал в сторону и снимает слой грязи, прихватив с собой часть кожи девушки. Женские голоса становятся громче. Некоторые из них падают ниц, другие танцуют кругами вокруг алтаря в явном экстазе. Открытая рана на ноге девы быстро перевязывается густым слоем мутной смеси и бинтами из белой ткани.
Ученица находит новый участок кожи на теле девушки и повторяет процесс.
Так продолжается, а пение и её завывания смешиваются.
Когда ученицы, наконец, выходят из хижины, Мина, Кэнди и я следуем за ними наружу и возвращаемся в деревню.
– Ученицы отвернулись от неё. Они тоже испугались, что после уход девы они утратят её силу и красоту, – говорит Мина. – Они забрали её мантию – ту, которая была ей нужна, чтобы улететь обратно на небеса, – и запечатали её с помощью могущественных заклинаний. Они очень долго сохраняли ей жизнь, забирая у неё всё, что хотели.
В глазах Кэнди стоят непролитые слёзы, с которыми она пытается бороться. Должно быть, она ничего не знала об этой тёмной главе истории своего предка.
– Негодование девы росло. Любовь превратилась в ненависть, а затем в гнев, – рассказывает нам Мина. – Отчаяние вылилась в проклятие, из-за которого у всех жителей деревни изменились тела.
Когда мы снова подходим к деревне, то слышим крики. Из ворот выбегает женщина, яростно хватаясь за лицо. Широко раскрытые глаза, острая челюсть, крошечный подбородок.
Её лицо стало лицом девы.
В деревне идёт резня. Горожане нападают друг на друга с ножами и сельскохозяйственными орудиями. Они впиваются друг другу в кожу и царапают лица.
– Жители деревни были убеждены, что те, кто похож на деву, также обладают её силой.
Кажется, будто Кэнди плохо.
Фэй описывала изменение лица как "прикосновение духа девы". Она ничего не упомянула о том, что это было ужасное проклятие. Интересно, кто-нибудь рассказывал Кэнди и Фэй правду о том, что случилось с деревней.
– Ученицы покинули жителей деревни и проклятый остров, забрав с собой деву по частям.
Из леса выходит шеренга учениц в масках и белых одеждах, каждый несёт небольшой свёрток, завёрнутый в белую ткань. Часть ткани испачкана красным по краям.
Они садятся в длинные лодки, пришвартованные к берегу.
– Ученицы пытались снять проклятие. Но пока они жаждали силы девы, проклятие сохранялось. И всё же они по-прежнему не желали сдаваться, – Мина смотрит, как длинные лодки уплывают за горизонт. – Так начались ритуалы. Ученицы привлекли посторонних в надежде передать проклятие и отвести гнев девы от себя. Каждое поколение выбирали потомка учениц для принесения в жертву в качестве покаяния перед девой. Жертва должна претерпеть те же страдания, что дева.
Я вспоминаю, как Кэнди распростёрлась на алтаре, и руки сжимаются в кулаки.
– Как нам прервать этот круг? – спрашиваю я. Заглушающее заклинание, которое ограничивало мне голос, исчезло. Я снова могу говорить.
– Она лишь хочет быть свободной. А для этого ей нужен сосуд, в котором она улетит на небо, – говорит мне Мина. – Ты поможешь ей, Солнышко? Ты дашь ей свободу?
Кэнди что-то встревоженно кричит рядом со мной. Я не слышу ни слова из того, что она говорит.
– Если ты впустишь её, то сможешь быть со мной всегда, – говорит Мина.
Губы Кэнди произносят: "Нет! Возьми меня!"
– Я готова, – говорю я ей без колебаний. – Если она пообещает снять проклятие и больше никому не причинять вреда, я освобожу её.
Мина протягивает мне руку.
Я пожимаю её, давая деве своё согласие.
Когда я отрываю взгляд от наших соединённых рук, мы с Миной стоим на краю скалистого утёса. Кэнди здесь нет, с нами. Это утёс, на котором когда-то стояла дева, прежде чем на неё напали люди, которые утверждали, что любят её. Я наклоняюсь вперёд, чтобы взглянуть вниз.
Там ничего нет – падение в бесконечную чёрную бездну.
– Будет больно? – спрашиваю я.
– Вовсе нет, – Мина ободряюще пожимает мою руку – пожатие её ладони такое твёрдое, такое тёплое, как будто в её венах ещё течёт кровь.
– Ты на самом деле не Мина, не так ли? – спрашиваю я с грустной улыбкой.
– Я – та её часть, которая осталась, – отвечает она. – Та часть, которая связана с девой.
– Мне тебя не хватает, – говорю я ей. Даже если я обращаюсь всего лишь к тонким остаткам израненной души Мины, мне нужно, чтобы она знала это. – Я продолжаю ждать, когда мне станет легче и не так больно. Но у меня не получается. Каждый день – пытка. Я так сильно скучаю по тебе. И прости меня за всё.
– Я знаю, – она улыбается своей мягкой, успокаивающей улыбкой. – Уже скоро мы снова будем вместе.
Я киваю. Моя рука крепче сжимает её.
И мы прыгаем.
Глава 30. Вечность
Ты слышишь…
Крики. Вопли. Брызги. Вой.
Ты странно себя чувствуешь. Тебя опаляет яркий огонь, выжигая всё, что делает тебя слабой. Больше нет ни страха, ни вины, ни стыда, просто...
Сила.
Это ли ощущает Кэнди, когда заставляет других подчиняться своей воле?
Другие ученицы приближаются, но ты больше их не боишься.
Ты свободна.
Ты думаешь о ломающихся бёдрах и разрывающихся органах. Ты думаешь о рёбрах, раскалывающихся в грудной клетке, о дыхании, застрявшем в горле. Голос в твоём ухе говорит: "Да, вот так. Они больше не смогут причинить тебе боль. Они это заслужили. Продолжай. Продолжай".
Ты думаешь о том, как сухожилия отделяются от мышц, отрываешь зубы от дёсен, давишь на глазные яблоки, разрушаешь нервные окончания.
Женщины в масках падают одна за другой.
Пол под твоими ногами липкий и красный. Голодная пустота разрывает тебя изнутри, требуя ещё.
Ты думаешь о своей эгоистичной матери и отце, который бросил тебя, даже не увидев твоего лица; о холодном пренебрежении бабушки и дедушки, о том сумасшедшем поклоннике, который чуть не всадил в тебя пулю. Ты думаешь о сообщениях, призывающих тебя покончить с собой, о других постах, в которых пишется, что никто не будет скучать по тебе, если ты уйдёшь. Ты думаешь о том, как Чжин-Хван забрал себе то, что хотел от тебя и от Мины, а потом оставил вас обеих разбитыми вдребезги. Ты думаешь обо всех таких же девушках, как ты, которые многим жертвуют, чтобы их приняли, которые обнажают свои души и принимают невозможные формы, чтобы мир ими насладился, а потом разорвал на части и уничтожил.
Твоя кровь горит все горячее. Ты хочешь, чтобы всё горело.
Ты думаешь об огне, и внезапно появляется дым, затем языки пламени поднимаются с пола и охватывают потолок. Чёрный дым заполняет твоё зрение, проникает в лёгкие. Ты должна задыхаться от этого. Ты должна чувствовать жар. Но ты чувствуешь только ярость.
– Санни! Солнышко, остановись!
Кэнди. Она зовёт тебя. Её голос тусклый, далёкий.
Ты поворачиваешься на звук.
Повсюду вокруг вас разбросаны упавшие тела, похожие на человеческие останки. Некоторые лежат лицом вниз, другие привалились к стенам, туловища сложены пополам, ноги вывернуты назад в коленях.
"Не останавливайся, – говорит голос. – Продолжай".
– Не позволяй ей взять верх! Вытолкни её из себя!
Слова Кэнди захватывают тебя, побуждают к действию – и ты пытаешься, ты хочешь сделать так, как она говорит, но у тебя нет рук, чтобы оттолкнуться, нет ног, чтобы удержаться. Ты соскальзываешь, соскальзываешь…
"Она и тебе причинила боль, – говорит голос. – Не позволяй ей этого снова".
Твои руки сжимают шею Кэнди, пальцы сжимаются.
"Да, именно так, – подтверждает голос. – Она хуже них всех".
Она причинила тебе больше всего боли.
– Прекрати... пожалуйста... – пальцы Кэнди впиваются в твои и тянут.
"Пусть ей будет больно, – настаивает голос. – Сделай ей так же больно, как она тебе".
Нет, нет...
Ты этого не хочешь.
Твои руки сильнее сжимают горло Кэнди.
Ты этого не хочешь!
Теперь ты знаешь, почему дева выбрала твоё тело. Она хочет убить Кэнди вместе со всеми другими ученицами, виновными в её бесконечных мучениях.
Нет. Не надо её убивать. Ты и так отомстила. Пожалуйста, только не её!
Ты умоляешь мстительного духа, вселившегося тебе в тело, голосом, которого у тебя нет.
Ты смотришь на себя сверху вниз, твои руки продолжают крепко сжимать шею Кэнди, и пока ты выдавливаешь из неё жизнь, Кэнди шепчет:
– Вернись ко мне... останься со мной...
Щёки Кэнди мокрые. Она плачет. Слёзы льются из твоих наполненных яростью глаз. Ты умоляешь небесную деву снова и снова.
Умоляю. Умоляю.
Я знаю, ты просто хочешь домой.
Я помогу тебе. Я сделаю всё, что ты хочешь. Я всё сделаю.
Пожалуйста, пощади её.
Мне жаль, что тебе причинили боль.
Мне жаль, что тебя предали.
Но я люблю её.
Когда-то ты тоже любила.
Разве ты помнишь, на что это было похоже – хотеть защитить кого-то ценой своей жизни?
Контроль девы над тобой на долю мгновения ослабевает, и ты пользуешься открывшейся возможностью, чтобы дотянуться до Кэнди сквозь пламя и дым. Ты толкаешься и сопротивляешься, прокладывая себе путь обратно к ней, выгибаясь и расширяясь, пока снова не ощущаешь свои пальцы, веки, волосы, сердцебиение.
Ты убираешь руки с шеи Кэнди, слышишь, как она хватает ртом воздух.
А потом её руки обнимают тебя. Крепко. У тебя перехватывает горло. Ты задыхаешься, наконец ощущая вкус дыма. В объятиях Кэнди так тепло. Ты прижимаешься к ней, зарываясь поглубже. Тьма омывает тебя приветливыми волнами, увлекая к забвению.
Ты так устала. Может быть, сейчас ты сможешь отдохнуть, совсем немного?
Кэнди приподнимает твоё лицо, пытается заглянуть тебе в глаза и что-то сказать. Её губы настойчиво шевелятся, но ты больше ничего не слышишь. И когда твои глаза закрываются, ты понимаешь...
Всё в порядке.
Если её лицо – последнее, что ты увидишь, то пусть так оно и будет.
