Текст книги "Академия искушений (СИ)"

Автор книги: Лина Венкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Когда Люка назвала Мара правой рукой короля, Варий побагровел. Она тотчас пожалела о сказанном, но слов было не вернуть. Вместе с тем, Люка задумалась, не нашла ли она часом больную точку Плайтона? Его необходимость королю, его преданность? Хм… Было над чем подумать.

– В подвале не нашли образцов твоей магической силы, хотя исходя из твоей истории, поведанной Долгардом, Полтар совершил забор крови, – голос Вария подозрительно смягчился, словно улещивал её.

Вопрос был настолько конкретным, настолько наводящим, что Люка чётко осознала: нельзя рассказывать о том, что Мар разбил колбу с её кровью. Каким-то образом эта информация могла навредить Мару, или ей самой.

Как бы Адемаро с ней не поступил, вредить ему она не хотела.

– Моим единственным желанием было поскорее покинуть тот подвал, господин Плайтон, – своим самым честным голосом ответила ему Люка, – я не знаю, куда ректор дел мою кровь. Может, забрал с собой, а может, спрятал. Но то, что он её брал у меня, это правда – Люка выпрямила руку, и показала Плайтону синяк на внутреннем сгибе локтя, к этому времени уже пожелтевший.

Тут не было с чем спорить, и Варий это понял. Задав Люке ещё несколько незначительных вопросов, он властно взмахнул рукой, отпуская её. Девушка вежливо попрощалась с присутствующими, и быстро вышла из кабинета, размышляя, что это было.

Прошло ещё несколько недель. Больше Люку в ректорат не вызывали. Её даже на лентах, казалось, спрашивали меньше, чем обычно. Она стала менее заметной, гораздо более тихой. Глаза потухли, волосы Люка теперь завязывала в небрежный пучок, и они потускнели. Чудесные кудри превратились в облако мелких завитушек, выбивающихся из растрепанного пучка, но Люке было всё равно.

Все студенты знали, что с ней произошло, и их выводом стало, что Люка так переживает стресс от произошедшего в подвале. Гуляли сплетни, что ректор всё-таки принудил её к интиму. Иначе не могли объяснить её потерянного состояния.

Люка и вправду переживала стресс, но совсем другой, не тот, о котором все говорили. Отъезд Мара и его продолжительное молчание сделали из неё какую-то другую Люку. Она не могла радоваться, раздражаться, плакать. Все её чувства словно одеревенели, и это особенно остро заметили её подруги-соседки. Зарина – из-за своего дара эмпатии; Вега – потому, что знала Люку, как облупленную.

Обе они были в курсе скоротечного романа Люки и Адемаро, и обе пытались её утешить, успокоить – на свой лад, конечно.

– Милая, вы встречались с ним всего ничего, – увещевала её Зарина, – настоящие чувства не могут проснуться так быстро, за каких-то несколько недель. Тебя отпустит, Люка. Нужно лишь ещё немного подождать.

– Кто бы говорил! – одёрнула принцессу Вега, – не ты ли едва не умерла от счастья, когда Лай Милуно, парень, которого ты видела впервые в жизни, пригласил тебя на сцену?

Зарина густо покраснела, и стала выглядеть чрезвычайно мило.

– Это любовь с первого взгляда! – убеждённо воскликнула она, – как в книгах пишут! Я почувствовала жар вот здесь! – она похлопала по груди, напротив сердца, – и Лай тоже это почувствовал, иначе не позвал бы на сцену!

– Во-первых, Лай зовёт девчонок к себе на сцену каждый раз, когда выступает у нас, – безжалостно отрубила Вега. Лицо принцессы из милого стесняющегося стремительно превращалось в багровое и яростное, – а во-вторых, откуда тебе знать? Может, Люка тоже почувствовала, что легат – её любовь?

– Люка, может, и почувствовала, а легат – вряд ли, – сама того не понимая, принцесса проехалась по и без того очень больному месту, – судя по его действиям, он приятно провел в академии время, разоблачил ректора, и был таков.

– Не слушай её, подруга! – Вега ткнула в бок приунывшую Люку, присела рядом с ней, – я думаю, что всё не так просто. Если легат тебе не пишет, значит, есть серьёзные для того причины. Сама подумай! Он статусный человек, вернувшийся домой с серьёзного задания. Если кто-то перехватит его письмо, адресованное студентке, дочери пленённых повстанцев, его репутации конец.

Крохотная надежда, расцветшая от этих слов, бесследно увяла в течение следующих нескольких недель. Миновал жовтень-месяц, потом и месяц-листопад. Вестей от Мара всё так же не было, и Люка поймала себя на мысли, что уже сама ему написала бы, если бы знала его адрес.

Ну вот что ему стоило отправить ей весточку, дать знать, что он не забыл о ней? О том, чтобы Мар прибыл к ней телепортом, который, кстати, невозможно отследить, Люка перестала даже мечтать.

Эдан, о котором Люка уже и думать забыла, все чаще искал её общества. После их неудачного объяснения в столовой они больше не общались, но именно отбытие Мара послужило триггером, снова побудившим Эдана к активным действиям. Несколько раз он подсаживался к Люке в столовой по причине отсутствия других свободных мест, потом садился уже явно просто чтобы поговорить.

Люка сначала вяло отпиралась, потом вяло отвечала на его дежурные фразы. Вяло слушала его россказни, вяло смеялась его шуткам.

Но, всё же, смеялась.

Это её не на шутку встревожило, и, после очередной встречи с Эданом в коридоре, Люка вернулась в комнату и поделилась происходящим с Вегой. Та её благополучно отругала.

– То есть, если вы несколько раз переспали с Адемаро и ты втрескалась, значит, другие парни перестали существовать?! – тон подруги был недовольным, – Люка, я повторю то, что говорила когда-то: Эдан поступил с тобой, как свинья. Но! Если он помогает тебе выбраться из этого затяжного упадка сил, если веселит тебя – пусть! Пусть делает это!

– Я чувствую себя такой виноватой перед Маром! – заламывала руки Люка, – у нас всё было так чудесно!

– Пора проснуться, подруга, – сурово ответила Вега, – Мар уехал. Ты сама видишь, как он жаждет новой встречи с тобой, общения с тобой. Сама понимаешь – никак.

– Но ты же говорила, что у него могут быть свои причины, из-за которых он не может со мной связаться!

– Я так думала, – отрезала Вега, – но сейчас изменила своё мнение. Прошло два месяца, Люка. Уж за такой отрезок времени можно было прислать тебе весточку, дать понять, что ты всё ещё что-то значишь для него.

После этих слов Люка сделала то, чего не могла уже два месяца – расплакалась. Вега села рядом с ней на колени, обняла, и замолчала. Это было лучшее, что она могла сделать для Люки.

Что-то сломалось у неё внутри. Все надежды, ожидания письма от Мара, воспоминания о его тёплых руках, о тех мгновениях, проведённых вместе – всё оказалось ложью, оказалось тем, чего она больше всего боялась. Люка осознала произошедшее в другом свете – через призму сомнений, сквозь которую она не раз смотрела на их с Маром отношения.

Но истину увидела только сейчас.

Глава 16. Люка идет на вечеринку

Мысли, сомнения… За прошедшие два месяца они одолевали Люку едва ли не чаще, чем за всю предыдущую жизнь. Что ей делать? Как поступить дальше? Отрезать прошлое, похоронив в нём все их с Маром моменты? Каждый раз, приходя к этому решению, Люка горько вздыхала. Ей отчаянно этого не хотелось, но другого выхода она не видела. Зарина была права: они с Маром пробыли вместе всего ничего. Так было ли о чем жалеть?

Каждый раз Люка спотыкалась об эту фразу. Она знала, что жалеть было о чём. Именно поэтому Эдан, осмелевший настолько, что уже звал Люку на прогулки, каждый раз получал вежливый, но прохладный отказ.

Пойти с Эданом для неё означало перечеркнуть их с Маром быстрый роман, оставить его в прошлом. Это было равносильно предательству, и Люка никак не могла заставить себя пойти на него, хотя понимала, что если этого не сделает – засохнет от тоски.

Неожиданно для Люки, Вега топила за Эдана, словно за родного брата. Несмотря на чувства, которые она сама когда-то к нему питала, подруга высказывалась однозначно, и где-то даже резко.

– Смотри в перспективу, Люка! – Вега взмахивала рукой, словно очерчивала для Люки невероятные возможности, – хорош собой, обаятельный. Лучший студент своего факультета! Чувства – дело наживное, подруга. Вряд ли вы с легатом когда-нибудь увидитесь, так что я бы на твоём месте присматривала себе хорошие варианты. Эдан – один из них.

Люка не понимала, почему Вега советует ей разглядывать то, что она, собственно, ещё прошлой весной разглядела. Разве стоит вопрос о том, хорош ли Эдан? Хорош, несомненно. Лучше, чем Мар? Вот уж вряд ли.

Она сама понимала, что долго так не может продолжаться. Из-за постоянного угнетённого состояния ей стала хуже удаваться магия иллюзий. Когда на ленте у профессора Мельдена она не смогла навести морозный узор на стекле, то впала в отчаяние.

После занятия Мельден подозвал Люку к себе и подождал, пока остальные студенты выйдут из аудитории. Уже за это его можно было поблагодарить.

– Меня волнует ваше состояние, студентка Юлёнен, – профессор сцепил руки перед собой на столе. Люка присела рядом на краешек стула, чувствуя себя крайне некомфортно, – вы пережили большой стресс, Люка. Почему вам не становится легче? Уже прошло достаточно долгое время. Может, вам нужна помощь? Вы были под патронатом академии, и уровень доверия к вам выше, чем к любому другому студенту. Думаю, корона без проблем согласует и оплатит для вас специалиста по ментальному здоровью. Вы только скажите мне честно – нужен ли он вам?

Во взгляде Мельдена Люка видела лишь искреннюю заботу о ней, как об одной из его подопечных, потому постаралась ответить максимально чистосердечно:

– Простите, что доставляю вам излишние хлопоты, профессор. Я откажусь от вашего предложения. Боюсь, менталист мне сейчас не сможет помочь, лишь навредит.

– Воля ваша, – он развёл руками, – не сочтите этот разговор вмешательством в вашу личную жизнь. Я глубоко огорчён тем, что с вами произошло, и сожалею, что вы не в силах прийти в себя. Если смогу чем-либо помочь – прошу, не стесняйтесь обратиться ко мне.

Люка благодарно кивнула и несмело улыбнулась профессору в ответ. Выйдя из кабинета, она зашла за угол и посмотрелась в большое витражное зеркало, занимавшее большую часть стены.

Увиденное Люку не порадовало. Она подурнела, лицо осунулось. Волосы походили на гнездо, старая форма висела лохмотьями – Люка не могла себя заставить надеть новую форму, подарок Мара. Удивительно, как только Эдан не бросил своих попыток и продолжал настойчиво добиваться её внимания. Здесь некого было добиваться. Даже Варий Плайтон со своим шрамом в пол-лица выглядел привлекательнее, чем она.

Они все правы. Вега, Зарина. Айла и профессор Мельден. Мар многое для неё значил и значит сейчас, но на самой себе ставить крест нельзя. Нужно жить дальше – так, как получится, но не забывать о собственных потребностях. До всех печальных событий потребность выглядеть ухоженной была для Люки важной, потому она несколькими пассами навела на себя иллюзию чуть более румяного вида. Поправила волосы, наколдовала нормальное платье. Она начала с малого, но это уже было какое-то движение вперёд.

В столовой к ней снова подсел Эдан. Люка даже почти искренне ему улыбнулась. Большим достоинством Эдана была его способность заболтать её настолько, что Люка на время забывала о своих проблемах. В этот раз он не преминул заметить, как хорошо она выглядит.

Люка тут же хотела сдать саму себя и честно сказать, что это иллюзия. Ей пришлось совершить над собой усилие, чтобы ответить на комплимент простое «Спасибо».

– У нас на факультете на днях будет небольшое мероприятие, – Эдан задорно подмигнул Люке, протягивая лист, который был подозрительно похож на пригласительный на интим-вечеринку. Один такой пригласительный Люка когда-то отобрала у Веги.

– Это то, что я думаю? – оторопела девушка. Цветастый лист оказался копией того, что у неё уже был.

Эдан тут же поднял ладони вверх, словно сдавался.

– Никакого принуждения, Люка. Просто я подумал, что тебе не мешало бы развеяться. Последние месяцы ты совсем не похожа на себя. Я скучаю по прежней Люке.

«По прежней? – усмехнулась она про себя, – это по какой? Той, что раздражалась и злилась по поводу, и без? Или по той, что влюбилась в легата Его Величества, и преподнесла ему всё, что он только захотел?»

Эдан оставил пригласительный ей. Люка смотрела на эту бумажку и понимала, что ей ни в коем случае нельзя рассказывать Веге о том, что Эдан её приглашает, иначе подруга костьми ляжет, но выгонит её на это так званое "мероприятие".

У Люки был конкретный факт, от которого она могла оттолкнуться: нужно жить. Чтобы там не произошло между ей и Маром, а отворачиваться от собственной жизни – так себе идея.

Другое дело, что интим-вечеринка была мероприятием, на которое ещё решиться нужно, а излишком смелости Люка точно похвастаться не могла – по крайней мере за последние недели. Никто, конечно, не принудит её к тому, чего ей не захочется, но ей всё равно это казалось кощунственным – так быстро переключится с Мара на кого-то другого.

«Кого-то». Это была неправильная формулировка, потому, как она знала на кого есть шанс переключиться. Крошечный шанс, малюсенький. Но он был.

«А что, если это именно то, что надо?» – Люка в сотый раз вздыхала и роняла голову на руки. Мар засел в самом сердце, и как она ни старалась, вытравить его оттуда было решительно невозможно.

Наверное, именно понимание этого и подстегнуло Люку. Она любила Мара, и ей было больно от его отсутствия и молчания, но больше так продолжаться не могло. Пусть то, что между ними было, останется воспоминаниями. Она надеялась, что эти воспоминания со временем померкнут, и её чувства угаснут.

«До какого же отчаяния нужно дойти, чтобы желать угасания собственной любви?!» – думала Люка, и понимала, что это максимально трезвое желание, и максимально безжалостное к самой себе.

Тем самым вечером, когда должна была произойти вечеринка, Люка пришла к Веге и попросила у неё узорчатые чулки. Выражение лица подруги стало очень подозрительным. Люка просто видела, насколько Веге хотелось пошутить, съехидничать, кинуть жирный намёк, но она сдержалась. Должно быть, понимала, насколько Люке тяжело было решиться, и как хрупко её внутреннее состояние. Едва ли не впервые в жизни они перекинулись буквально несколькими словами на протяжении всего разговора. Люка молчала, пока Вега доставала чулки из шкафа. Вега промолчала, когда Люка её поблагодарила – лишь кивнула. Когда она вышла из комнаты подруги, то сжала в руках эти злосчастные чулки, как победный трофей. Уф… Как же это было сложно!

Итак, чулки Люка заполучила. Она вернулась к себе в комнату и быстро переоделась. Они сели на ней отлично, хотя Люка предполагала, что на Веге они выглядели бы более аппетитно. Порывшись в шкафу, отыскала лёгкое летнее платье, чёрное и приталенное, оставшееся от её прошлой, богатой, жизни.

Волосы Люка распустила, тщательно расчесала. Свисающие у лица кудри ей не понравились, потому она прихватила их ленточкой на затылке. В какой-то момент эти прихорашивания показались ей идиотизмом, и Люка едва сдержалась, чтобы не сорвать ленту с волос, и не отнести чулки Веге обратно.

«Возьми себя в руки! Тебе нужно отвлечься, переключиться! Нужно жить!»

Благодаря чудовищному усилию над собой Люка оставила всё, как было. На макияж её уже не хватило, и, хоть ей и не хотелось навешивать в этот вечер на себя кучу иллюзий, она всё же наколдовала себя красные губы и тонкие чёрные стрелки на веках. Закрепила иллюзию на кольце, чтобы не нервничать, что может не уследить и не удержать чары своего нехитрого макияжа. Глубоко вздохнула, и покинула комнату.

На пригласительном, который Эдан ей вручил, указывался адрес, где проходила вечеринка. Люка с удивлением отметила, что для этих целей использовался один из малых залов для проведения торжественных церемоний. Что-то ей подсказывало, что никто из руководства не знал, в каких целях этот зал пользуют студенты факультета восполнения магического резерва.

На входе караулил верзила. Этот мужчина даже на студента не походил. Когда Люка протянула ему пригласительный, тот рассматривал его, наверное, с минуту, выискивая признаки подделки. Не найдя их, спрятал лист в карман и кивнул Люке. Снизошел.

Девушка толкнула дверь, и застыла. Всё – начиная от приглушенного света, до обилия крохотных столиков, облепленных парочками, напоминало ей сцены из театральных постановок, изображающие дома терпимости. Стены были занавешены красной тканью, на мягких пуфиках около столиков сидели девушки в откровенных нарядах, до неприличного обнажающих ноги. И все они, как одна, томно вздыхали, шутили, их смех, похожий на звон колокольчиков, разносился по залу. Звучала медленная мелодия, но Люка не могла понять, откуда она раздается.

Кто-то толкнул её в спину, и она вошла внутрь, освободив дорогу. С каждой секундой она всё яснее понимала, что здесь ей не место, но заставляла себя идти вперёд, подыскивая себе свободный столик.

«Нужно жить, а не страдать! Нужно жить! Жить!»

Столик нашёлся практически посредине зала, едва ли не в самом проходе. Люка присела на пуф, оказавшись на самом освещенном пятачке. К ней тут же подбежала девушка с подносом.

– Спасибо, – Люка взяла с подноса бокал, обескураженно разглядывая официантку. Эта девочка была однокурсницей Айлирии. Она несовершеннолетняя! Она не должна была здесь находиться!

Девчонка, однако, не собиралась немедленно удаляться из зала, а тут же упорхнула обслуживать другие столики. Люка тут же задумалась, каковы были шансы встретить на подобном мероприятии Айлирию, и как бы она потом объясняла сестре, что тут делала.

– Оп, малышка Юлёнен? – рядом с ней остановился парень. Люка без восторга всмотрелась ему в лицо. Ни капли узнавания. Она понятия не имела, что это за парень.

– Я, – немногословно ответила она, – но с малышкой ты погорячился, дружище.

– Брось, – он положил руку ей на плече, – к чему эти церемонии? Ты здесь, и я тоже. Мы хотим от этой вечеринки одного, иначе не пришли бы сюда.

Люка вспылила и тут же ему нагрубила.

– Не твоё дело, зачем я сюда пришла!

– Не ломайся, и не пытайся сделать вид, что все эти слухи не о тебе!

– Какие слухи?

Незаметно для обоих к ним подошёл Эдан. Одетый в брюки на завязках и обычную чёрную рубашку, он выделялся среди присутствующих простотой образа и отсутствием всякой броскости.

Он был так хорош, но это не тронуло Люку, абсолютно. Просто симпатичный парень, но абсолютно ей чужой. Она смотрела на него и понимала, что как бы Эдану не хотелось, у них не сможет ничего получиться. Она не сможет быть с ним после Мара. Категорически никак.

– Да я про ректора и её слышал, что она…

– Люка, пойдём со мной, – Эдан протянул ей руку, и хоть она и решила всё несколько секунд назад, но в ответ ему руку тоже протянула. Оставаться наедине с хамоватым здоровяком, разносящим сплетни о ней и ректоре, Люке совсем не хотелось.

Они прошли арочным коридором, до этого занавешенным красной тканью и надёжно укрытым от посторонних глаз. Эдан вёл её за руку, и это было совсем другое, чем когда они шли за руку с Маром. Она вспомнила, как деликатно ладонь Мара спускалась от её локтя к запястью, как нежно переплелись их пальцы. То, что происходило сейчас, было лишь бледной копией. Ладонь Эдана была напряжена; Люка держала руку вытянутой, и ощущала прикосновения Эдана как что-то чужеродное.

Они завернули в один коридор, потом второй. Будь это кто-то другой, она бы уже заволновалась, но Эдан… Она не верила, что он ей навредит.

«Он ведь хороший!» – беспомощно подумала Люка, – «чудесный, храбрый, ещё и сильный маг!»

Так и было. Сильный маг и хороший человек, вот только не её.

– Сюда, – Эдан остановился у одной из дверей в тёмном коридоре. Люка с удивлением узнала дверь в его комнату.

Давно она здесь не была.

Они вошли, и Люка зажгла светильник. На лице Эдана мелькнула невесёлая улыбка. Она поняла, что чувствовал Эдан, потому, что сама ощутила то же самое – какой-то налёт ностальгической грусти, которому здесь было, если не время, то уж место точно.

В комнате Эдана не изменилось ничего с тех пор, как Люка была у него в последний раз. Даже чашка на столе стояла в том же месте, где обычно. Покрывало на кровати осталось то же. Сколько раз они с Эданом, хохоча, сваливались на это покрывало – не счесть.

– Выглядит, наверное, так, словно я тебя пригласил на вечеринку, чтобы затащить к себе, – подал голос Эдан, – поверь, в моих планах этого не было. Просто, увидев тебя в этой обстановке, рядом с придурком, бросающим идиотские обвинения и сплетни, я понял, что тебе там не место.

– Я так о тебе не подумала бы, – честно ответила Люка, – многое между нами было, многое произошло, но я никогда не считала тебя подлым человеком.

Эдан оперся на стол, спрятав руки в карманах брюк. Люке даже показалось, что он слегка засмущался.

– Я узнал, что тогда произошло, – тихо произнёс он, – в тот день, когда ты пришла ко мне в последний раз. Знаешь, кто это был?

– Кто? – сердце Люки зачастило.

– Виндолен.

– Виндолен? – это было так банально и ожидаемо, что Люка даже не удивилась, – зачем ей это было?

– Видимо, затем, чтобы мы с тобой разошлись, – кисло улыбнулся Эдан, – и, можем видеть, что у неё всё отлично получилось.

– Как она…?

– Узнала о нас? – опередил её вопрос Эдан, – думаю, что какое-то время следила за нами. Иного объяснения найти не могу.

– А ты не мог проговориться ей? Пусть случайно даже?

– Проговориться? – брови парня взлетели, – я ведь на крови клялся, Люка. Да я даже без клятвы никому не сказал бы. Я не поставил бы тебя в такое идиотское положение.

– Тогда получается… Он проследила за мной и подставила тебя, чтобы мы расстались?

– Верно, – вздохнул Эдан.

– Я вижу для подобного лишь одну удобоваримую причину, – задумалась Люка, – Виндолен захотела нас развести, чтобы самой встречаться с тобой. Как я поняла, ей это удалось.

– Мм, нет, – Эдан нахмурил лоб.

– Как нет? – не поняла Люка, – я слышала ваш с ней разговор в столовой.

– Какой разговор?

– Она благодарила тебя за проведённую вместе ночь.

– А, этот разговор, – понимающе кивнул Эд, – а я всё думал, к чему она начала лепетать о какой-то ночи, которой и в помине не было. Она заметила тебя, Люка. Эти слова предназначались тебе.

– Так что же это получается? – Люка присела на стул и грустно посмотрела на Эдана, – нас развела Виндолен?

– Виндолен, – подтвердил он.

Странно, но Люка не смогла на неё даже разозлиться за это. Эта поганка вмешалась в её жизнь, влезла в их с Эданом отношения, и фактически их разрушила. Не зря Виндолен сказала Люке тогда, на болоте, что подруг из них не выйдет. Но стоило Люке подумать, что было бы, не влезь Виндолен в её жизнь, и гнев исчез без следа. Мар. У неё не было бы этих нескольких счастливых недель с Маром, и это всё решало. Как бы это кощунственно не звучало, но Виндолен даже было за что поблагодарить.

– Как думаешь, у нас получится всё вернуть? – вопрос Эдана прозвучал, как гром с ясного неба.

– Что? – Люка, ещё секунду назад замечтавшаяся об Адемаро, вздрогнула, – ты всерьёз?

– Почему нет? – пожал плечами Эдан, – мы выяснили момент, из-за которого нам пришлось расстаться. Это было недоразумение.

– Недоразумение, – эхом откликнулась Люка, и мягко добавила, – Эд, это невозможно. Слишком много всего произошло.

Он подошел к ней ближе, почти вплотную. Люка бесстрашно смотрела ему в лицо. Она совсем не боялась Эдана.

– Почему?

– Ничего не получится, – спокойно повторила она, – пожалуйста, не смущай меня.

– Один поцелуй, – увещевал Эдан.

– Что он изменит? – засмеялась Люка.

– Наверное, ничего, – Эдан почти коснулся её губ, – я просто постараюсь никогда не остановиться.

Следующий смешок Люки утонул в прикосновении губ. Таком знакомом, но абсолютно ей безразличном. Она всё равно, что поцеловалась со стеной. Вернее, даже в поцелуе со стеной было бы больше чувств с Люкиной стороны.

Она отвернулась. Поцелуй продлился всего несколько секунд, но здесь всё было ясно и без него. Эдан горестно вздохнул.

– Это из-за того мужчины? – проницательно заметил он, – как его там? Легат Долгард.

– С чего ты взял? – насторожилась Люка.

– С того, что видел, как он на тебя смотрел. Как он увёл тебя за руку. С того, как изменилось твоё отношение ко мне, с его появлением. Но он уехал, Люка. Его здесь нет. А я есть.

– Это ничего не изменит, – она опустила лицо, подошла к двери, – меня морально сломал он. Спас от ректора и уехал, оставил меня одну. Но я не могу выбросить его из головы, не могу заткнуть чувства, хоть они и мешают мне жить. Прости меня, Эдан. Я лучше пойду.

Дорогу от его комнаты к своей Люка знала отлично, потому быстро вернулась к себе, накинув чары невидимости. Подруги спали, даже Вега не ждала её, и Люка была ей за это благодарна. Несмотря на тяжелый разговор с Эданом и на то, что случилось в зале, голова Люки была абсолютно пустой, свободной от мыслей об этом вечере.

Она сняла Вегины чулки, закинула обратно в шкаф своё платье. Уже лёжа в кровати, Люка заметила за окном бумажную птичку.

Её сердце застыло, а кровь, наоборот, с такой силой ударила в голову, что Люка едва не потеряла сознание. Она вскочила с кровати и зашаталась. Неужели…? Неужели это письмо от Адемаро?! Люка подбежала к окну, дрожащими руками распахнула створки и схватила птицу, не дожидаясь, пока она залетит в комнату.

На конверте золотыми чернилами было выведено:

«Официальное письмо студентке Академии Магии и Чар Люке Юлёнен от легата Его Величества Адемаро Долгарда»

Официальное письмо от Мара ей? Может, он таким образом попытался замаскироваться, на случай, если письмо перехватят? Но едва она начала читать, то поняла, что это и в самом деле было официальное письмо, словно выдержка из учебника.

Но это очень быстро перестало её волновать.

«Уважаемая студентка Академии Магии и Чар!

Должностные инструкции возложили на меня эту неблагодарную обязанность…» – в таком духе было написано всё письмо. Люка читала, выискивала что-то знакомое, какую-нибудь его ухмылочку между строк, тёплое слово, но взгляд цеплялся лишь за сухой текст, в котором не было особого смысла. Она пропускала слово через слово, пока на обратной стороне листа не увидела то, что вбилось в её голову острой болью. Концом всего.

«…вашего отца, Лоренса Юлёнена, приговорили к казни».

Письмо выпало из её рук, но Люка этого не заметила. То, что она прочитала, парализовало её. Когда она поняла, что мир вокруг зашатался, то ухватилась за подоконник.

Желание перемахнуть через него и выброситься в окно росло с пугающей скоростью.

Перед глазами всё поплыло, изображение смазалось. Люка подняла руку, и насчитала на ней восемь пальцев вместо пяти.

«Это не может быть правдой!» – стучало у неё в голове. Но разве стал бы Мар рисковать, отправляя ей письмо, если бы это было ложью? А если бы он этого не сделал? Она бы вообще о судьбе отца не узнала?!

«К казни… к казни… к казни… Папу хотят казнить? Разве король Альм не упразднил этот вид наказания?»

Она тут же понимала, что у власти сейчас другой король. Как раз такой, что не погнушается вернуть то, что отменил отец Зарины.

Воздуха не хватало, хотя Люка стояла лицом к открытому окну. Она жадно подставляла лицо холодному ветру, но оно становилось только горячее, а в голове, казалось, подожгли ворох соломы.

Куда бежать?! У кого просить помощи?! Единственный, кто мог ей хоть как-то помочь в этой ситуации, был сейчас в столице. Выслуживался перед королём, который пленил её отца, а сейчас решил казнить.

Каждый раз при слове «казнить» у неё внутри что-то обрывалось. Отчаяние затопило Люку с головой: она не видела выхода из этой ситуации.

А мама? Её тоже хотят…? Люка сползла на колени и подняла письмо. Ей понадобилось минут десять, чтобы прочитать его заново. Буквы расползались, она не понимала значения слов, которые читала. О маме не было ни слова, но это её не успокоило. Отсутствия упоминания о маме ещё ничего не значило.

На дорогую почтовую бумагу капнуло что-то тёмное. При отсутствии света пятно выглядело бурым, но Люка догадалась, что это. Она коснулась пальцами губ, залитых кровью из носа, и это оказалось тем, что окончательно её сломало.

И Люка завыла – беззвучно, и от этого только более горестно. Ей было так больно, так плохо, что она оказалась не в состоянии выдавить из себя ни звука, ни слезинки. Сдушенный хрип, единственный, на который ей хватило сил, не принёс облегчения, не унял её горе.

«Он ведь ещё жив! Ещё всё может поменяться!»

Надеяться на это было глупо, но Люка ухватилась за эту мысль, как за последнюю соломинку, лишь бы не сойти с ума. Она не знала, сколько осталось времени – Мар не указал в письме дату… дату того, что должно произойти. Что если это должно состояться завтра?! Что, если уже состоялось в то время, пока письмо шло к Люке?!

В общей комнате послышалась возня, кто-то споткнулся, скрипнула дверь. В Люкину комнату ввалилась Зарина в ночнушке, заспанная, растрепанная. Она подбежала к Люке, опустилась рядом.

– Что произошло? – с болью в голосе спросила принцесса, – твоё горе меня разбудило, Люка. Я едва не задохнулась!

– Ты? – язык еле ворочался, не слушался Люку, – ты? Это из-за тебя всё, всё это!

– О чём ты? – насторожилась Зарина.

– Что в тебе такого, что он должен отдать свою жизнь?!

– Да кто же? – Зарина выхватила злосчастное письмо из рук Люки, и быстро пробежалась глазами. Ей хватило нескольких секунд, чтобы понять, в чём дело. Когда принцесса перевернула лист на другую сторону, то практически сразу же увидела приговор отцу Люки.

Она отбросила письмо и закрыла рот руками. Глаза Зарины наполнились слезами, девушка замотала головой, словно отрицая то, что прочитала.

– Это твоих рук дело! – зло бросила ей Люка, – он умрёт из-за тебя!

– Я не хотела! – залилась слезами Зарина, – я никогда бы… я не просила меня спасать!

– Но он спас, – отчеканила Люка свистящим шепотом, – спас, променял наше с Айлой будущее на твою свободу. Спас тебя из темницы, где над тобой издевался Плайтон, и сел в неё сам. Положил свою жизнь на алтарь твоей, которую ты проведёшь, прячась до самого конца, пока не умрешь. Живи, Зирайна, живи под строгим надзором Зенекиса, который всё равно тебя находит, где бы ты ни была.

Зарина вытерла мокрое лицо ладонями. В её взгляде на Люку не было гнева или злости – лишь покорность и понимание.

– Я потеряла отца из-за Зенекиса, – прошептала она, – и не позволю тебе потерять своего.

Она присела на колени напротив Люки, взяла её за руку.

– Дай вторую. Я постараюсь тебе помочь.

Люка безразлично протянула ей ладонь. Адемаро говорил ей, что эмпаты могут лишь чувствовать эмоции чужих людей, в отличие от менталистов, которые могли влиять на них. Зарина была как раз таки эмпатом, но когда принцесса прикоснулась своим лбом к Люкиному, та тут же ощутила воздействие.