Текст книги "Академия искушений (СИ)"

Автор книги: Лина Венкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Должны понять.

– Это мерзость, – скривилась Люка, опустив глаза. Плакать на виду у этого урода не хотелось, и она изо всех сил давила слёзы, которые почему-то решили проявить себя именно сейчас.

– Это прорыв в магической науке, – ректор скосил на неё взгляд, – а ты, дочь Юлёнена, настоящий бриллиант. В тебе магии, как в десятках тех пустоголовых девиц, что побывали тут до тебя. За один раз ты мне дашь столько магии, сколько остальные не смогли бы и за десять. Но… это только начало.

– Начало?! – Люка вспыхнула за долю секунды, – ноги моей здесь не будет! Я заложу тебя всем, кого только найду! Легату Долгарду! Плайтону! Королю! Всем!

– Ага, – он взял из шкафчика стеклянную банку, наполненную не пойми чем, – если вспомнишь.

Ректор налил в старую металлическую кружку с отбитой ручкой мутноватую жижу из банки и подал Люке.

– Пей и не выделывайся. Мне есть чем тебя запугать.

Люка с опасением посмотрела в чашку. От сильного запаха слезились глаза, и она закашлялась.

– Это зелье забвения? Ты хочешь стереть мне память? – пить эту вонючую кашу Люке хотелось ещё меньше, чем делиться с За Полтаром своей магией.

– Когда уже эти студенты начнут учиться! – вскипел ректор, – зелий забвений не существует, тупица! Эта дрянь восполнит твой резерв. Ты сейчас опустошена, и проку с тебя, как с паршивой овцы.

– В смысле восполнит резерв? – нахмурилась Люка, – просто напиток? Наполнит резерв? Разве это возможно?

– А ты, как все, уверена, что лучше всего помогает секс, и другого способа нет? – За Полтар продолжил настраивать аппарат забора крови, – я пустил этот слушок, когда учился на предпоследнем курсе, чтобы легче было раскладывать симпатичных девчонок. А стоило бы одной из вас открыть хотя бы раз учебник восьмого курса по восполнению магического резерва, и этот миф разбился бы о первую же страницу с рецептом этого коктейля.

На что, а вот на коктейль эта зловонная гадость была похожа меньше всего. Люка смотрела в чашку и просто мечтала придумать какой-то способ улизнуть из этого подвала. Пока что ей на ум приходило лишь хлебнуть этой жижи, и, едва ощутив прилив сил, вдарить ректора по самому нежному месту.

Но он, похоже, это предвидел. Или прочёл по её глазам, потому, что когда она скривилась и на одном дыхании осушила кружку, Полтар тут же её отобрал, а правую Люкину руку, заведя её девушке за спину, пристегнул к спинке стула.

Бесполезно, всё бесполезно. Здесь побывал не один десяток девушек, и ректор знал, как и чем их усмирять. Это не говоря про то, что он был даже просто физически сильнее любой из них.

Люку затрясло. Если это и было ощущение быстро наполняющегося резерва, оно ей не понравилось. Голова в одно мгновение взорвалась страшной болью, зрение притупилось, и Люка потеряла четкие очертания перед собой. Перед её взглядом мелькали какие-то пятна, а монотонный голос ректора она уже почти и не слышала. В таком состоянии она не смогла бы дать отпор даже трёхлетнему ребёнку. Он снова сунул ей что-то в ладонь, но её руки настолько ослабели, что она это уронила.

– Я тебе эту дрянь в горло залью! – разозлился ректор.

В сгиб локтя ткнулось что-то острое, от неожиданной боли Люка пискнула, даже в голове прояснилось. За Полтар пытался проткнуть её вену и начать забор крови. Люка запаниковала, но сделать не могла абсолютно ничего. Даже если она сейчас освободит руку и одолеет ректора, наколдует ему зрительные иллюзии, это всё равно ничем ей не поможет. Где-то там ходит Гера Эванджелин, которая всё ещё имеет авторитет перед студентами и власть над её сестрой. Если Люка сейчас не сдастся на волю За Полтара, кто знает, что сделают с Айлой? У неё не осталось другой защиты, кроме Люки.

Сжав зубы и подавив слёзы, Люка выпрямилась в кресле и постаралась не шевелиться. Её кровь из тонкой иглы в руке бежала по прозрачной трубке в резервуар, который постепенно наполнялся.

Она отвернулась. От вида тёмной, багровой крови Люку замутило. Её и без того колотило, не хватало ещё, чтобы её стошнило прямо здесь. Хотя даже это не сделало бы эту ситуацию хуже, потому, что хуже не было куда.

– Что ты кривишься? – ректор вдруг взял её за подбородок, повернул лицом к себе, – забор крови – не такое ужасное мероприятие, чтобы так страдать. Ты восстановишься уже за несколько дней.

Вот как было объяснить этому человеку, опьяненному властью, что не сам процесс был так ужасен, а факт того, что это происходит вопреки её воле?

– Почему ты просто не попросил? – Люка едва разлепила пересохшие губы, – за несколько дополнительных баллов очередь, из желающих сдать кровь, выстроилась бы к тебе на много лет вперёд. Зачем столько обмана, насилия? Зачем пичкать студенток зельями, стирать им память, если можно сделать все на добровольных началах?

– Нельзя, – За Полтар отошел от неё, – ты, хоть и более одарена, чем остальные, но так же глупа.

Он вытащил иглу из её руки, велел согнуть руку в локте и держать так как можно дольше. Сосуд с её кровью ректор убрал в шуфляду стола. Обернулся к ней.

Люка и до того не могла пошевелиться, но теперь просто застыла. Он хочет заставить её всё забыть? Почему-то только сейчас она вспомнила, что ректор отчасти менталист, пусть и не такой хороший, как Мар. Это значило, что он мог стереть столько её воспоминаний, насколько хватило бы его магии. А уж её у ректора были несметные запасы.

– Пожалуйста! – взмолилась она, когда он приблизился, – я никому не скажу! Только отпусти!

– Неужели ты думаешь, Юлёнен, что я поверю такой лживой суке, как ты? – он приложил ладони к её вискам, – ты полчаса назад грозила, что заложишь меня первому встречному, так что сиди и не дёргайся. Ничего с тобой страшного не произошло. Ты просто уснёшь, и проснёшься с чудесными, пикантными воспоминаниями о наших ночах. И будешь рассказывать о них всем, кто спросит, где ты была.

– Ночах? – пробормотала Люка. Её уже одолевала дрёма.

– Ночах, ночах, – Полтар сосредоточенно закусил кончик языка, – ты решила провести выходные со мной. Никто тебя не осудит. Никто не посчитает это необычным. Таких студенток, как ты, здесь половина, если не больше.

Люка разомлевала, хоть и тщательно этому сопротивлялась. Она уже почти не слышала, что там бормотал ректор. Ночи, другие студентки, магия в колбах… Ей уже было всё равно. Больше всего хотелось прикоснуться головой к подушке, и больше никогда с неё не подниматься, ведь она так устала…

Она уже была на грани. Нескольких мгновений не хватило, чтобы Люка уснула под монотонный шепот ректора, но шум со стороны входа мгновенно её разбудил. Полтар тут же отнял руки, Люка дёрнулась встать, но одна её рука так и оставалась пристёгнутой к спинке стула.

– Зафар!

Тонкий голос принадлежал профессору Эванджелин. Ректор заметно расслабился, хотя Люке показалось, что голос Геры звучал нервно.

– Я здесь. Всё в порядке?

В дверном проёме показались двое. Гера Эванджелин, вытянутая в струну, дрожащая, бледная.

И легат Адемаро Долгард, удерживающий нож у её шеи.

Увидеть Мара в такой момент оказалось для Люки потрясением не меньше, чем происходящее в общем. Она ощутила слёзы на щеках – теперь она могла дать им пролиться, потому, что она спасена. Спасена!

Мар обвёл помещение взглядом. Его щека дёрнулась, когда он остановился на левой Люкиной руке. Засыпая, она расслабила руку, и теперь во все стороны от внутреннего сгиба локтя красовался растекшийся синяк. Лицо Мара обрело выражение, которое Люка ещё на нём не наблюдала – высшую степень ненависти.

За Полтар успел ступить лишь шаг и поднять руку буквально на десяток сантиметров, когда Мар отпустил профессора Эванджелин. Гера рухнула на пол, легат же совершил круговое движение кистью. К Люкиному вящему изумлению, ректор согнуло, вторя движению руки Мара. Когда он с силой ударил кулаком воздух вниз, За Полтар упал на земляной пол с таким звуком, словно больше не встанет.

Люка замерла. Гера Эванджелин старалась не дышать, скрючившись у Мара в ногах, но он не забыл о ней.

– Встань.

Дрожа, Гера встала. Её макияж размазался по лицу, тушь потекла. Волосы напоминали гнездо, а платье было подрано.

– Что здесь происходило?

– З-зафар будет жить? – заикаясь, спросила она.

– Ты сейчас будешь там же, если не ответишь на мои вопросы, – голос Мара звучал спокойно, но профессор Эванджелин больше на его счет не обманывалась.

– Ректор наполнял свой склад магии, прибегая к забору крови студенток.

– Зачем ему столько магии? – он подошёл к Люке и присел на корточки. В его глазах не было нежности, только холодная отрешенность. Пока Мар отстёгивал ремни, Гера продолжала:

– Хотел иметь шансы, вздумай король отправить его в немилость.

– Они разве не друзья? – Мар оглянулся на профессора Эванджелин. Та медленно отступала к выходу.

Адемаро не стал церемониться. Удар кулаком в воздух, и Гера упала рядом с ректором.

Люка дрожала. Мар помог ей встать со стула. До этого мгновения она сама не понимала, насколько затекла её рука, пристёгнутая к спинке.

Мужчина смотрел на неё испытующе, и Люка поняла, почему. Он ждал вопрос, ждал с того момента, как отправил За Полтара в бессознательное состояние на расстоянии, не прикасаясь к нему. Мар проявил перед Люкой способности, о которых она не знала раньше. О которых, судя по всем, не знал никто.

И Люка не стала разочаровывать его ожидания.

– Мар… Ты маг крови?

Какое-то время он молчал. Люка прислонилась к нему и положила голову на плече. В этот момент ей подумалось, что произошедшее не было таким ужасным, как ей сперва показалось. Что ей та несчастная порция крови, если Мар, её Мар, рядом? Но потом она открыла глаза и увидела лежащих без чувств ректора и его подельницу. Что было бы, не успей Мар явиться вовремя? Что было бы с ней, проснись она на следующий день в полной уверенности, что провела ночь с За Полтаром? Люку пробрало дрожью.

– Да, – наконец ответил он.

В сущности, Люка это поняла с того самого момента, как он уложил ректора. Его признание лишь подтвердило её догадку.

Рука Мара, словно несмело, скользнула Люке за спину, и девушка с большой охотой ответила на этот жест – обняла его одной рукой, той, из которой За Полтар брал её кровь. Другая рука, пристёгнутая до этого к спинке стула, была онемевшей и неприятно пульсировала.

Адемаро словно ждал этого: выдохнул и порывисто обнял Люку. Они сжимали друг друга в объятиях с силой, словно боялись, что их сейчас разлучат.

Шок понемногу проходил, и Люка часто задышала – ей, как обычно в стрессовых ситуациях, хотелось плакать. Мар, уже неплохо её знавший, поспешил успокоить.

– Он предстанет перед королевским судом. Тебе больше нечего бояться. Ни одной студентке больше не нужно его бояться.

– Я просто… просто… – она задыхалась. Мар гладил её по волосам, и Люка старалась выровнять дыхание. Колоссальный стресс, который она пережила, требовал выхода, и сдерживать его было сложно, – что это, Мар? Для чего ему такие запасы магии? Ты говоришь, он ведь дружит с королём…?

Мар отпустил её, и Люка несколько раз шумно выдохнула. Голова кружилась, перед глазами плясали искорки. Ректор дружит с королём? Разве…?

Тут же в её голове вспыхнуло воспоминание о втором дне учёбы, когда они с Вегой устроили Зарине настоящий допрос, и вынудили её признаться, что она является принцессой. Она тогда сказала… Боги, она тогда сказала, что преподаватели знают о её тайне! Люка застыла с открытым ртом, не договорив фразу до конца. Если За Полтар знает о принцессе; если он находится в дружественных отношениях с королём…

…это значило, что Зенекис знал, точно знал, где находиться принцесса.

Люку сыпнуло мурашками по коже. Она не могла признаться Мару в своих догадках, но и не смогла удержать невозмутимое лицо. Её замутило. С каждой секундой Люка убеждалась в своей правоте. Королю было удобно знать, что принцесса в академии, контролировать её перемещения. Точно знать, чем она занята. Плайтон должен был проверить, узнать её, припугнуть, если нужно… но не смог найти её. Люка задержала дыхание. Узнай Варий принцессу, не преминул бы снова воспользоваться ею для удовлетворения своих потребностей.

Зарину нужно срочно предупредить!

– Пожар, – слова Мара пробились, словно сквозь плотную вату. Он кивнул на беспамятствующего ректора, – он и был виновником пожара. Такая концентрация магической силы чудовищно огнеопасна. Видимо, перевернул стеллаж, или разбил несколько колб одновременно. Странно, что этого придурка взрывом не убило.

– Меня такой исход событий ни капли не расстроил бы, – хмуро ответила Люка, – ладно он, но профессор Эванджелин? Как она могла? – девушка посмотрела на распластавшуюся на земляном полу, когда-то её любимую преподавательницу.

– Она в него влюблена, – взгляд Мара стал острым, сосредоточенным, – я считывал её эмоции всё время, что находился в академии. Когда я вёл её сюда, она за себя так не волновалась, как за этого урода.

– Интересно, – нахмурилась Люка, – это её настоящие чувства, или внушенные им?

Мар смерил её недоверчивым взглядом.

– Что? – не поняла Люка.

– Ты думаешь, что менталист может внушить настолько искреннее чувство любви?

– Я же не знаю, какое там у неё это чувство любви, – ответила Люка, и только после этого её осенило. Мар говорил не о ректоре и Гере, а о них самих! Не подумала ли вдруг она, Люка, что опытный менталист, коим и является Мар, внушил ей чувство любви.

Несмотря на неуместность таких раздумий, Люка покраснела. Нет, в чем-чем, а вот в своих чувствах к нему она не сомневалась. Но не могла ведь она просто ему об этом сказать, верно? Он ведь мужчина. Он первым должен и признаваться! Уж ему-то она точно не могла внушить поддельных симпатий.

Они просто смотрели друг на друга. Несмотря на окружающие их сырость и холод, Люке стало жарко. Взгляд Мара скользил с её глаз на губы, и обратно, и Люка непроизвольно закусила губу. Ситуация была донельзя странной: Люка в легком нижнем белье, которое надевала под платье; двое бессознательных преподавателей рядом, и Мар, пожирающий её взглядом, словно никогда до этого не видел её без одежды.

– Ты тронула моё сердце, Люка, – серьёзно произнёс он. Его брови нахмурились, лицо приобрело грустное выражение, – веришь?

Люка закивала. Она верила ему, всем сердцем верила, и больше всего ей хотелось ответить ему тем же, признаться в чувствах, облечь их в слова.

Но не смогла. Едва только набиралась смелости сказать ему те самые пресловутые три слова, как что-то внутри не давало это сделать. Может, Мар это почувствовал, может, прочитал её внутренние метания по эмоциям. Он взял её руку, поцеловал ладонь.

– Не забывай этого. Никогда не забывай.

Что-то в его словах её встревожило, но Люка отогнала тревогу прочь. Они выбрали неудачное место для признаний. Хотя, они ведь его и не выбирали.

Мар, бросив последний взгляд на ректора, прошел к столу и вытащил из шуфляды ёмкость с её кровью. Люка не успела сказать и слова, как Мар ударил колбу о край стола, и разлил содержимое на пол.

Адемаро вывел Люку из подвала. Девушку шатало, и Мар, заботливо придерживая её за талию, довёл её до винтовой лестницы. От туфлей Люки осталось одно название. Мар велел их снять, и, когда Люка наклонилась и едва не упала, опустился на колени и помог ей снять обувь.

Даже в ужасном состоянии, в каком Люка находилась, она обратила внимание на то, с каким трепетом, какой нежностью Мар касался её ног. Даже несмотря на то, что туфли были измазаны липкой грязью, а стопы промокли и заледенели.

Идти босой по вязкой жиже было удовольствием гораздо ниже среднего, но так Люка хотя бы могла устоять на ногах. Мар не смог взять её на руки – в узком проходе им было не развернуться.

Люке пришлось приложить титанические усилия, чтобы выбраться на вершину лестницы. Она и без этого была не особо спортивной. А сейчас, лишившись хорошей порции крови, испытав потрясение, девушка вообще едва передвигала ноги.

Но, даже несмотря на это, она смогла остаться в кабинете ректора даже на пять лишних минут, чтобы передохнуть. Люка выскочила в коридор быстро, насколько смогла. Мар вынес за ней платье, которое подобрал на полу в спальне ректора, и помог Люке одеться. Благо, коридоры были пустынны. Преподаватели, как и студенты, всё ещё развлекались на балу.

Люка закрыла лицо руками. На балу был её кумир, Лай Милуно, буквально полтора часа назад она слушала его пение, и сердилась на Мара, танцующего с другой студенткой. Сейчас же больше всего на свете ей хотелось забыть произошедшее, выбросить из головы, как ночной кошмар.

Она брела по коридорам опустевшей академии, как во сне. В безлюдности коридоров был свой плюс. Люка не знала, о чем говорить, встреться ей, например, кто-то из её группы. Мар придерживал её, и это тоже было тем, что объяснить случайному прохожему было бы не так просто.

В комнате их ждала Вега. Мар провёл Люку в комнату под молчаливое Вегино одобрение. Помог раздеться, уложил в постель. Целомудренно поцеловал в лоб.

– Ты оставил их там одних, – прошептала Люка, – они не сбегут?

– Нет, – тихо ответил Мар, – точно не сбегут. Я запечатал ту дверь, ведущую в подвал.

– А что, если они сделают что-то другое? Перевернут стеллажи? Взорвут академию?

– Они не придут в себя, пока я не вернусь, – твёрдо произнёс он, – теперь попробуй заснуть. Будет сложно, но это то, что тебе нужно больше всего.

– Когда мы в следующий раз увидимся? – эти слова прозвучали жалобно. Люка задала вопрос, ответа на который искренне боялась. Она понимала, что Мар задержится в академии ровно до тех пор, пока не утрясет вопрос с двумя преступниками. Что будет дальше, спрашивать не хотелось.

– Не знаю, – честно ответил Адемаро, – у меня появилось много работы. Нужно конвоировать этих двоих в столицу, где они предстанут перед королевским судом.

Он замолчал, Люка сжала губы. Острое осознание того, что Мар не вернётся в академию, затопило её сознание с головой. Она вытащила руку из-под одеяла и сжала его ладонь. Там, внизу в подвале, она не смогла признаться ему в чувствах, но сейчас была максимально близка к этому. Почему-то ей казалось, что произнеси она «Я тебя люблю», и это что-то изменит. Мар заберёт её с собой, или, например, вернётся за ней, останется, подождёт её…

Она знала, что Мар читает её эмоции. Он прекрасно понимал, какие чувства она к нему питает, как сильно его любит. Мар знал это давно, с того самого танца на площади, а может даже раньше. Люка уже и сама не сказала бы, в какой момент его полюбила. Знала лишь, что любит всем сердцем, и не хочет с ним расставаться.

Наверное, что-то такое отразилось на её лице, потому как Мар улыбнулся. Он поднес её ладонь к губам, нежно поцеловал.

– Ты та, что тронула моё сердце. Забыла?

Люка улыбнулась. Через силу, но смогла.

– Помню, Мар.

– Никогда не забывай, – повторил он, и наклонился, чтобы коснуться губами её губ.

Этот поцелуй с привкусом прощания Люка запомнила навсегда. Его тяжелое дыхание, её слёзы, обещания помнить друг друга. Мар взял с Люки зарок посетить столицу, и обязательно – обязательно! – сообщить ему, едва она прибудет. Люка всхлипнула и кивнула, понимая, что на этом, скорее всего, их отношения заканчиваются.

Когда Мар вышел, Люка обессилено опустилась на подушку и заплакала. Беззвучно, стараясь, чтобы Вега не услышала. Но это было бесполезно, потому, как едва Адемаро покинул общую комнату, подруга ворвалась в комнату Люки подобно урагану.

– Ради всех святых, что произошло?! – Вега села на кровать рядом с Люкой, – легат велел оставить тебя в покое, но я не смогу уснуть!

– Наш ректор – засранец похлеще, чем мы думали, – всхлипнула Люка, – из его спальни есть ход в подвалы… Вега, ты бы это видела.

Прерывисто, часто дыша, хныкая, Люка поведала Веге о случившемся. Вот когда она пожалела, что её подруга не была менталисткой! Люка отдала бы какой-нибудь не особо важный орган за то, чтобы кто-то успокоил её, привёл в нормальное состояние.

– То есть, на балу именно я указала тебе на иллюзорную Айлу, уходящую с этим говнюком? Это я виновата! – тут же побледнела Вега, – как мне жаль, Люка! Если бы только знала!

– Не говори глупостей! – нахмурилась Люка, – кстати, где Айла?

– Они с Зариной на балу, – немного успокоилась Вега, – ты бы видела, что вытворяла Зарина! Если Милуно не позовёт её замуж, я отрекусь от фамильного наследства!

– Я частично видела её танец…

Не прошло и пяти минут, как Вега заметила, что Люка задремала. Она поправила подушку, укрыла подругу одеялом и тихо вышла, давая Люке заслуженный отдых.

Глава 15. Прощание

Люка проспала почти до обеда, а когда проснулась, то в ужасе вскочила с кровати. Мар! Он уже отбыл?! Ей так хотелось его увидеть, что она тут же бросилась одеваться, хоть её все ещё вело.

В общей комнате сидела Зарина с компрессом на голове. Это зрелище до того удивило Люку, что она застыла, хотя ещё секунду назад была полна решимости мчаться к Мару невзирая на препятствия.

– Как ты? – девушки произнесли это в унисон, из чего Люка сделала вывод, что принцесса в курсе произошедшего. Должно быть, ей рассказала Вега.

– Живая, – коротко ответила Люка, кивая на компресс, – это случайно не ты вчера жаловалась, что в напитках нет алкоголя?

– С твоей стороны напоминать об этом – чудовищная бестактность! – вспылила Зарина, – всё, что я помню из вчерашнего вечера – это лицо того мальчика, бесподобное, неописуемое! Я пыталась привлечь его внимание, и перебрала с напитками…

– Да, Лай покорил всю женскую половину академии, – усмехнулась Люка, но тут же вспомнила о чуть менее радостных вещах, касательно которых должна была предупредить принцессу, – мне нужно кое-что тебе сказать. Это может быть критически важным для тебя.

– Что случилось? – посерьёзнела принцесса, – ну, кроме того, что наш ректор пользовал девиц для создания собственного склада магической силы?

Люка присела рядом с ней. Собралась.

– Вчера Мар обронил фразу, которая меня встревожила. По его словам, король и наш ректор дружны.

– Дружны, – взгляд принцессы остекленел.

– Это дало мне основания полагать, что Зенекис знает, где ты.

Зарина помолчала. Потом добавила:

– Возможно. Но почему тогда он ничего не предпринимает?

– Не знаю, – Люка пожала плечами, – может, ему так удобно? Ты не высовываешься, скрываешься. Он знает о твоих действиях и в любой момент может вмешаться. Наверное, это самое страшное в такой ситуации. Он может вмешаться, когда мы того не ждём.

Несколько минут Зарина сидела неподвижно, потом подняла на Люку полные страха глаза.

– Что же мне делать?

Люка сама не знала. Перепрятать принцессу? Но куда? Где она будет в большей безопасности, чем тут? К тому же, резкое исчезновение Зарины из-под наблюдения Зенекиса может вызвать у него подозрение.

– Пока что ничего, – ответила Люка, – думаю, пока будет лучше оставаться на месте. Веди себя как можно более естественно. У тебя есть преимущество, о котором король не знает.

– Твоя иллюзия?

– Да. Подряди он войско на твои поиски, никто из них не узнает тебя ни с первого, ни со второго взгляда.

– Разве что ректор расскажет, – вздохнула Зарина.

– Его будут судить, – Люка попыталась успокоить не столько принцессу, сколько себя, – вряд ли королю в это время будет до тебя.

– Остается понадеяться на это, – печально ответила принцесса.

Ситуация оставалась нерешенной, но девчонки и не могли её решить. Люка оставила принцессу раздумывать в одиночестве, и отправилась туда, куда сорвалась, едва проснулась – к Мару в кабинет, но так и не дошла к нему.

Коридоры академии, казалось, были наводнены королевскими гвардейцами. Люке пришлось подавить мгновенный порыв вернуться в комнату и убедиться, что с принцессой всё в порядке.

«Они здесь из-за ректора. Их вызвал Мар. Если они здесь, значит, Мар тоже».

Это Люку немного успокоило. Хотя бы несколько дней ещё она сможет понаблюдать за ним. Так и получилось. Она встретила его лишь два раза.

Первый – когда на общем собрании студентов было объявлено об аресте их ректора Зафара Полтара и его подельницы Геры Эванджелин. Новость произвела эффект взорвавшегося в горшке снадобья. Ошарашенные студенты спрашивали друг у друга, что случилось, но ответа не знал никто. Даже девушки, пострадавшие от рук Полтара, об этом не помнили. Они печально морщили носики, сетуя, что в академии был один стоящий мужчина, и того арестовали. Мар стоял на вершине лестницы, с отсутствующим выражением лица, словно он к этой истории вообще непричастен. Люке ни разу не удалось поймать его взгляд.

Второй – когда она не выдержала и пробралась в его кабинет, накинув иллюзию невидимости. Мар, по своему обыкновению, сидел за столом. К Люкиному сожалению, на этом кончались вещи, оставшиеся в этом кабинете неизменными.

На диване, в кресле, даже просто на полу располагались гвардейцы. Все, как один, обернулись посмотреть на дверь, открывшуюся, словно, саму по себе.

– Вроде и сквозняка нет, – проворчал один из ближайших гвардейцев.

Люка заметила взгляд, который Мар метнул в сторону двери – настороженный, предупреждающий. Он понял, что это она! Люка тут же сообразила, насколько она сейчас ему некстати, потому выскользнула из кабинета обратно в коридор, преодолев желание остаться и подслушать.

Как она выглядела в глазах Мара? Как влюблённая в него малолетка, преследующая его на каждом шагу. Но Люка так отчаянно по нему тосковала, что ей уже было всё равно, как она выглядит. Лишь бы побыть рядом с ним ещё немножко, увидеть его ещё разочек! Обнять, и сказать, как много он для неё значит. Ей казалось, что больше она не побоится признаться ему, как сильно любит его.

Но сказать Мару об этом у неё больше не было шанса. Через несколько дней гвардейцы из академии исчезли, и, когда Люка вновь пришла в его кабинет – он был пуст.

Случившееся сильно подкосило Люку. Отбытие Мара из академии было предсказуемым, но таким острым, таким болезненным для неё. Обнаружив его опустевший кабинет, Люка вернулась к себе, и закрылась в комнате, не впуская подруг.

Она достала форму, которую Мар ей подарил, изумительное бальное платье, в котором она, хоть и недолго, но упоительно танцевала с ним. Люка села на кровати и спрятала лицо в руках. Это пройдёт, твердила она себе. Так больно будет не всегда. Со временем эта боль притупится, как притупилась боль после папиного, а потом и маминого ареста. Чувства пройдут, остынут, схлынут, как снег по весне. Дальше будет легче. Обязательно будет. Нужно только перетерпеть сейчас. И не вспоминать, как было ей хорошо и спокойно рядом с ним, как тепло от его искренней заботы.

У него были чувства к ней, Люка не сомневалась. Он ведь сам сказал, что она тронула его сердце, верно? Не чувствуй он к ней ничего, не стал бы проводить с ней время, подарки дарить…

А что если…? Червячок сомнения грыз её душу, ни на секунду не отпускал. Что, если это всё, что ему было нужно? Провести с ней несколько приятных ночей, а потом отбыть в столицу, словно ничего и не бывало?

Нет, это не может быть правдой! Люка вскочила с кровати и подошла к окну, распахнула его. Если бы он хотел просто ею воспользоваться… Ей даже элементарно больно было о подобном думать. Да это видно было бы! Она бы увидела! Да и потом, он не стал бы оплачивать учёбу Айлы… И учёбу самой Люки на годы вперёд!

Она убеждала себя до самого вечера, но так и не смогла убедить. Он отбыл из академии, уехал, и даже не зашел попрощаться. Бросил ей несколько подарков, взмахнул ворохом денег, и исчез, словно его и не было. Несколько сладких слов на прощание были не слишком большой ценой, уплаченной за скрашенный ею месяц Мара в этой академии.

В кои-то веки Люка не смогла заплакать, хотя ей отчаянно этого хотелось. Выплакавшись, она смогла бы хоть немного успокоиться, отпустить эту ситуацию. Сейчас же ей приходилось снова и снова прокручивать в голове их с Маром моменты. Сладкие, терпкие, радостные моменты, которые, ей казалось, никогда не уйдут из её головы. Может… Может, он напишет ей? Его письмо помогло бы Люке прийти в себя. Напиши Мар письмо, и Люка уверилась бы в том, что не была для него пустым развлечением, студенткой для наслаждений.

Но шли дни, превращались в недели. Мар не писал, и Люка не успокаивалась. Возобновились занятия. Пришло распоряжение из столицы: исполняющим обязанности ректора назначили профессора Мельдена, удивив тем самым не только студентов, но и его самого.

Через неделю после исчезновения Мара Люку вызвали в ректорат. Она отправилась туда без страха, без вообще каких-либо эмоций. Отъезд Адемаро выжег её дотла, она больше не могла чему-то радоваться, или чего-то бояться.

До тех пор, пока не увидела в кабинете ректора Вария Плайтона.

– Люка, входите, – кивнул ей профессор Мельден, сидящий в ректорском кресле, – Его Величество Зенекис отправил господина Плайтона поговорить с вами, так как вы – единственная очевидица событий, не забывшая произошедшего.

– Допросить, – поправил Мельдена Варий.

Люка занервничала.

– Поговорить, – тут же твёрдо ответил профессор Мельден, – если студентка Юлёнен ощутит хоть малейшее давление с вашей стороны, я предоставляю ей право удалиться, не дожидаясь окончания этого разговора.

– Не многовато ли ты берёшь на себя, Лоан? – голос Плайтона резал, как острый нож.

– Ровно столько, сколько на меня возложил Его Величество, – спокойно парировал Мельден, – я сел в это кресло по его приказу, и оставлю его тоже лишь по велению короля. Оставь свои угрозы для кого-нибудь другого. Говори со студенткой, которую потребовал вызвать, или уходи.

Люка ощутила прилив какой-то теплоты к Мельдену. Неужели управлять академией будет человек, которому не наплевать на студентов? Она присела на краешек кресла напротив Плайтона. Варий сузил глаза, глядя на неё. От его взгляда её начало подташнивать.

– Всё, что со мной произошло, я уже рассказала легату Долгарду, – прохладно сказала Люка Плайтону, избегая смотреть на него.

– Долгард очень быстро завоевал ваше доверие, студентка, – Варий подпер подбородок пальцами.

Люке испытала ощущение, словно подобное с ней уже происходило. После ареста отца, желающие допросить их с Айлой просто рвали на части. Тогда Люка ничего не знала о подпольной деятельности отца, и ощущала себя полной дурой, слушая их наводящие вопросы. Тогда это хорошо сработало, и вскоре от сестёр отстали.

Возможно, был смысл прикинуться дурой в этот раз.

– Так и есть, – покладисто ответила Люка Плайтону, – легат Долгард – светлая голова, правая рука Его Величества Зенекиса. Мне не было страшно рассказать ему о произошедшем – я знала, что он не подведёт. К тому же, господин Плайтон, легат Долгард спас меня из подвала За Полтара. Конечно же, я рассказала ему обо всём, что там произошло.