Текст книги "Для вкуса добавить "карри", или Катализатор для планеты (СИ)"

Автор книги: Лина Мраги

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

   Пальцы неожиданно разжались... Пока я кашляла и вдыхала спасительный кислород, ящер сидел рядом и сверлил меня красными глазами.

   – Спасибо, что хоть накормил... перед тем как убивать... Змей... Горыныч... Что ж ты дело не закончил?.. – Кашель ещё душил, и я тёрла онемевшую шею.

   – Из-з-здеваеш-ш-шься-я?

   – Ну что ты... и в мыслях не было...

   Придя немного в себя, я поднялась, залила костёр водой и отбросила ногой остатки трапезы:

   – "Приятно" было познакомиться... Раз ты, вроде как, передумал, то изволь откланяться. Мне дальше двигать надо... Видно правду про вас говорят... А я, дура такая, пожалела... Даже восхищалась... тому, какой ты красивый... – продолжала я хрипло приговаривать, стаскивая лодку в воду. – Точно, дура!

   Ангалин изображал из себя каменную статую. Пройдя тростниковые заросли, я залезла в пирогу, пытаясь удержать равновесие, и взялась за вёсла:

   – Ну, будь здоров... Не кашляй...

   Ящер остался на песке, провожая меня взглядом. Его глаза уже были просто зелёные, без красного оттенка.

   "Да... А как хорошо всё начиналось... Опасная зверюга... А умный какой... Если бы не внешний вид, то по разговору человек, один в один. Жаль, что не додушил... Избавил бы одним махом от всего..." – я ожесточённо гребла, как будто лодка и вёсла были в чём-то виноваты.

   На реку опускались сумерки. Далеко впереди виднелось парусное судно и несколько лодок причаливали к дальнему берегу. "Наверно, там посёлок...– подумала я. – Но туда не поплыву, лучше буду грести всю ночь. Чем быстрее окажусь в Банкоре, тем лучше". Где-то на середине я опять поймала поток мощного течения и, убрав вёсла, подвинулась на корму к небольшому рулю. Ладони были покрыты волдырями мозолей ещё с прошлой ночи, но было не больно, а просто неприятно: "Бедные мои ручки! Сколько вы уже перенесли: и шрамы, и мозоли... Эх... А когда-то без маникюра из дому не выходила... А теперь, всё равно... Мозг? Мозг, ты куда пропал, опять? Слышишь меня?" Но никто не отзывался на мысленный призыв: "Странно... Где его носит? Никак в дебрях моего разума шляется... А потом будет причитать, что я с ним мало общаюсь. Мозговой, ты где?! Алё! Приём!" Он не отвечал. "Ну, вот так всегда! Как он нужен, так нет его... Ну и чёрт с тобой! Захочешь, сам объявишься", – и в сердцах стукнула кулаком по борту.

   Повеяло холодным ветерком. Я зябко поёжилась и, отпустив руль, подтянула мешок с одеждой. От неловкого движения лодка сильно качнулась. "Только перевернуться не хватало!" – Я замерла и вцепилась в борта, восстанавливая равновесие. В темноте берегов уже не было видно, но в небе, неоновыми лампочками, зажигались звёзды. "Ночь опять будет ясной, это хорошо... Только сегодня заметно холоднее... – подумала я, натягивая свитер и обувая новые угги, которые купила на ярмарке. – Лучше всё-таки грести, а не рулить, так теплее будет".

   Эта ночь была такой же сказочно-космической, как и предыдущая, если не считать того, что через несколько часов, я чуть не врезалась в остров. Поначалу я не поняла, что за темнота растёт впереди. Она была далеко, а потом всё ближе и ближе, больше и больше. И только услышав шум ветра в тростнике, я догадалась, что это. Остров... Просто остров, но было, конечно, жутковато. Я налегла на вёсла и обогнула островок, а дальше река опять понесла меня в мерцающую даль.

   К рассвету я продрогла и жутко проголодалась. И несколько раз пожалела, что не взяла остальные куски рыбы с собой. И плевать, что этот гад чешуйчатый её поймал для меня и помог огонь развести. Нечего так едой разбрасываться, в моей-то ситуации. Как бы эта рыбка сейчас пригодилась! От воспоминаний о горячей еде потекли слюни. То, что ящер чуть не задушил меня, почему-то особо не беспокоило. Я даже жалела немного, что он передумал. Возможно, это был бы лучший выход... Хотя, о чём я думаю... Жива и, слава богу... А ангалин, конечно, тварь неблагодарная, хоть и красивый, зараза...

   Над рекой стелился утренний туман, и первые птицы звонко верещали в прибрежных зарослях. Рыба плескалась прямо возле лодки. Я опустила ловушку, так на всякий случай, и раскинула сеть, недалеко от очередного островка. А вдруг поймаю завтрак! Но рыба тоже не дура, ловиться не хотела. Я догребла до ближайшего острова, осмотрелась и на дневной привал решила остановиться здесь. Посёлков по берегам видно не было, как и лодок рыбаков. "Ладно, будь, что будет... Сутки без еды продержаться смогу, а потом придётся искать деревню...". Меня лихорадило, то ли от холода, то ли от усталости. Не хотелось ничего, просто лечь и лежать, а ещё лучше проспать до вечера. Когда спишь, голода не чувствуешь.

   Протащив свой транспорт подальше в глубину островка, на небольшую полянку, я натянула на себя почти всю одежду, которая имелась, завернулась в одеяло и улеглась на дно. В голове шумели волны, и меня качало из стороны в сторону. Это, наверно, от долгого пребывания на воде, такая внутренняя качка. Я закрыла глаза. Шум прибоя в ушах усилился, но не раздражал, а, наоборот, успокаивал. Я представила, что я на берегу моря, иду по тёплому, почти горячему песку. Босые ноги слегка проваливаются и стопы чувствуют каждую песчинку. Кругом летают чайки, но почему-то не кричат, а шепчут: "Кари... Кари... Всё хорошо... Впереди вся жизнь... Нужно думать о будущем... Всё хорошо... Всё хорошо...". Я смотрю в небо на больших белых птиц, кружащих прямо над головой. Вдруг, одна из них вспыхивает ярким пламенем прямо на лету и камнем падает вниз. Я подбегаю и вижу: на песке лежит курица, курица-гриль, с золотистой корочкой и большими пучками зелени вокруг. От потрясающего аромата начинает кружиться голова, и я протягиваю руки к заветной мечте, но не тут-то было. Копчёная тушка вскакивает на костяные ножки и убегает прочь.

   – Стой! Ты куда! Ты моя, курица! Ты жареная! Как смеешь убегать?! – И несусь следом за драпающим ужином. – Стоять, я сказала! Куры гриль не могут бегать! – я орала, что есть мочи, только голоса своего почти не слышала. Из горла вырывалось только какое-то карканье. Жареная птичка резко сменила направление и запрыгала прямо к морю – я за ней. Расправив куцые крылышки, она подпрыгнула и бухнулась в воду. Холодные капли брызнули на лицо, и я открыла глаза.

   На меня смотрела тёмно-серая зеленоглазая морда.

   – И снова, здравствуйте! – мой голос, действительно, был хриплым, и слова застревали на полпути. – Что? Соскучился?

   Я привстала. Пахло жареным мясом.

   – Есть будеш-ш-шь? – прошипел ангалин.

   Второй раз повторять ему не пришлось. Я, мешком, вывалилась из лодки и на четвереньках быстренько поползла к небольшому костерку. На угольях запекалась рыба, а рядом на больших листьях, дымился, нанизанный на палочки шашлык! И хотя глотать было трудно, горло было перетянуто будто ремнями, с двумя порциями я разделалась за несколько минут. По вкусу это была какая-то птица, но точно не берусь утверждать. Горячее мясо! Вот, что главное! И вкусное-е-е...

   Ангалин пристроился рядом и, держа в хвосторуке мой кинжал, выковыривал что-то из угольков. Я оглядела полянку. Мои мешки валялись на земле, полностью распотрошённые. "Вот, наглец! Даже в моих пожитках успел покопаться. Как бы золотишко не спёр...". Про падкость ангалинов до золота, я была уже наслышана. К ноге подкатилось несколько крупных обугленных шариков. Я оторвалась от трапезы. Это были местные корнеплоды, по вкусу очень похожие на картошку, только цвет у них внутри был ярко-оранжевый, как у тыквы. Местные называли их "ваттаха", что значило питательный корень. Но про себя я называла этот овощ "тыквокартошкой". Я глянула на ящера, он продолжал ковыряться в углях и на меня не смотрел.

   Вскоре, сытым хомяком, я привалилась к ближайшему стволу. В желудке было тепло и уютно. Прикрыв глаза, я подставила лицо дневному свету. Я согрелась и блаженно расслабилась. Рядом послышался шорох. Я приоткрыла один глаз. Ангалин сидел рядом.

   – Спасибо... Было очень вкусно... Не думала, что ангалины умеют разводить огонь и готовить человеческую еду.

   Он наклонил голову так, как это иногда делают собаки, слушая хозяина и произнёс:

   – Мы многое умеем... Только люди об этом не з-з-знают... Нам нуж-ж-жно поговорить... – мне показалось, что в его шипении промелькнули извиняющиеся нотки.

   – Говори, я слушаю... – и судорожно сглотнула. В горле будто застряла куча камней... – А то мне пока трудновато...

   Он глубоко вздохнул, светлая широкая грудь значительно расширилась, развернулся и пошёл к воде. Вскоре вернулся, держа в пасти яркие, красно-зелёные листья, которые принялся усиленно жевать. Потом он залез в один из моих мешков, достал старую потрёпанную рубаху, одну из тех, в которой я убегала из леса, и оторвал от неё длинный кусок. "Распоряжается, как будто это его... Хоть бы разрешения спросил, что ли?" Передними лапами и хвостом он расправил кусок ткани, выплюнул на неё пережёванную массу и сложил в две половинки, а потом протянул мне:

   – Обмотай ш-ш-шею, это помож-ж-жет... С-с-синяки с-с-сойдут и говорить будет легч-ч-че...

   Не говоря ни слова, я сделала так, как он сказал. Сначала было неприятно, когда пропитанная слизью тряпка коснулась кожи, но вскоре я почувствовала прохладу, как от мази с ментолом. И правда, полегчало... Ящер подобрался поближе и сказал:

   – Я хотел с-с-сказать с-с-спасибо, за то, что ты с-с-сделала для меня... там, в Маргос-с-се... Никто бы так не поступил... Тем более женщ-щ-щина... Ты из-з-збавила меня не просто от с-с-смерти, а от величайш-ш-шего поз-з-зора, от каз-з-зни... Для ангалина нет хуже учас-с-сти, чем умереть от руки палача... – и опустил голову в низком поклоне. Я ничего не успела сказать в ответ, как он продолжил:

   – Когда ты с-с-сказала, что тебе надоела эта планета, то ч-ч-что имела ввиду?

   Его крупная продолговатая голова находилась напротив моего лица, изумительные зелёные глаза смотрели с любопытством и, как мне показалось, вся его поза выражала сильную заинтересованность.

   – А то и имела... Я на Окатане уже больше шести месяцев... Хожу, брожу туда-сюда... Очень хочу вернуться домой, но не знаю, как это сделать и возможно ли, вообще...

   Какой резон скрывать от ангалина правду? Он не человек и вряд ли кому-то из людей про меня расскажет. А поделиться с кем-то давно хотелось... Я всё надеялась, что расскажу всю правду о себе Дайку, но видно мы ещё не скоро свидимся, так почему бы не рассказать ангалину... Может, станет легче?

   – А где твой дом? – последовал вопрос.

   – Там где-то... – я показала пальцем в небо.

   Ангалин задрал голову:

   – Там небо...

   – Ну да, небо... Только далеко-далеко, настолько, что и представить нельзя, есть звезда, которая называется Солнце и вокруг неё вращается планета, под названием Земля... Там и есть мой дом...

   Ящер посмотрел на меня, потом вверх, потом опять на меня:

   – Значит ты с неба с-с-свалилас-с-сь?

   – Ну... Можно, наверно, и так сказать.

   Он хмыкнул, ну совсем как человек, и улыбнулся одной половиной клыкастой пасти:

   – Вреш-ш-шь...

   – Твоё дело, верить или нет... Но ты первый, кому я говорю чистую правду... Понимаю, что поверить очень сложно, почти невозможно, но это так...

   – А разве мир может вращ-щ-щаться вокруг звез-з-зды? Это звез-з-зды бегают по небу...

   Теперь пришла моя очередь хмыкать:

   – У тебя древнее и ненаучное представление об окружающем мире. Планеты вращаются вокруг звёзд, а не наоборот.

   Он задумался:

   – Ты говориш-ш-шь почти как мой прадед.

   – Вот как?!

   – Когда я был совс-с-сем маленьким он много расс-с-сказывал мне про з-з-звёзды. Я мало что помню, но что-то похожее точно было.

   – Ну вот... Я не вру.

   – А как именно ты с-с-сюда попала?

   – Вот это и есть главная загадка... Я и сама толком не понимаю...

   И как могла я рассказала про аварию, яму и про жизнь в лесу. Показала свои шрамы, которые ящер очень внимательно рассмотрел, качая чешуйчатой головой. Рассказала, что у меня нет родовой метки, в отличие от местного населения и показала лохмотья своей земной одежды. Также поведала о Дайке и про "золотую" банду, оказалось, что ангалин тоже о них слышал. Когда хрипя от напряжения, дошла до побега по чёрному туннелю, ящер взвился в прыжке:

   – Это же проходы наш-ш-ших предков, Великих ангов! Они строили Храмы и такие туннели!

   – Ну, наверно... Тебе лучше знать... – говорить я уже не могла, только хрипеть, и закашлялась.

   Ящер подобрался совсем близко. Длинными, гибкими хвостовыми пальцами он приподнял мой подбородок и заглянул в глаза:

   – Прос-с-сти меня... за вчераш-ш-шнее... Я очень сожалею, что не сдержалс-с-ся.

   Глянув, в изумрудную зелень его глаз, я прошептала:

   – Будем считать, что этот шикарный обед или ужин искупил твою вину.

   – Хорош-ш-шо... Будем с-с-считать... Больше не говори ничего, ещё будет время... Но... – и он хитро улыбнулся, показав клыки, – я хочу уз-з-знать твою ис-с-сторию до конца. Я ведь тож-ж-же плыву в Банкор и могу сос-с-ставить тебе компанию.

   Я утвердительно кивнула. Мы ещё немного посидели у костра, а так как дело уже близилось к вечеру, то я начала собираться. Ангалин достал верёвку, которая валялась в мешке и начал что-то из неё плести. Когда он закончил, стало понятно, что он задумал. Ящер собрался быть моей водяной лошадью... Что ж, прекрасно! Грести больше не придётся...

   Я сложила свои пожитки и побросала в лодку. Оранжевый закат полыхал над рекой. Ночь обещала быть тёплой...

   Следующие слова ангалина застали врасплох.

   – Я знаю, что у тебя ес-с-сть з-з-золото...

   – Допустим... – я вздрогнула и вперилась в него подозрительным взглядом. – Осталось несколько монет.

   – Мне нужна одна... в долг.

   – В долг?!

   – Я верну...

   – А зачем? Ты собрался что-то купить?

   Он опустил голову и принялся ковырять когтем землю:

   – Недалеко от Банкора у меня есть тайник. Там оруж-ж-жие и з-з-золото. Когда мы доберёмс-с-ся туда, я тебе отдам.

   – Точно отдашь? Обещаешь?

   – Обещ-щ-щаю...

   – Ну так и быть, я дам монету. Только прежде, чем одалживать кому-то деньги, хотелось бы узнать имя своего должника.

   Ангалин широко заулыбался:

   – Я з-з-знал, что ты спросиш-ш-шь...

   – А почему сразу не сказал, как тебя зовут?

   – Ты не спраш-ш-шивала...

   – Теперь спрашиваю...

   Ящер принял важную позу, вытянул хвост и опёрся на него, потом изящно выгнул шею и произнёс:

   – Макссашарай эн Шэар, один из восемнадцати сыновей Великого Ангалина Рекса.

   – О, как! Приятно познакомиться...

   – А как з-з-звать столь прекрас-с-с-сную эрдану?

   Я обалдела: "Сначала придушил, а теперь прекрасная эрдана...".

   – Меня зовут Карина, можно просто Кари. Тут все почему-то меня так называют.

   Ящер кивнул:

   – Кар-ри-и... Мне нравитс-с-ся...

   – А можно, я твоё имя тоже как-то сокращу, а то Макс...са...ша...рай... язык сломаешь.

   – Мож-ж-жно... А как?

   – Макс... Прекрасно подходит.

   Он несколько раз произнёс новое для себя слово, как бы привыкая и смакуя его произношение, а потом сказал:

   – Годитс-с-ся.

   Вот таким образом и состоялось наше окончательное знакомство. Я достала монетку:

   – Лови!

   То, что он сделал дальше, объяснить и понять я не смогла. Вытянув шею и открыв клыкастую пасть, ящер поймал её и тут же проглотил.

   – Зачем ты её съел?! Это же деньги, а не еда! – Возмущению не было предела, и я ошарашенно хлопала глазами.

   – Придёт время, узнаеш-ш-шь... – и пошлёпал к воде.

   "Будто таблетку пошёл запивать..." – пришла мысль.

   И точно! Он напился воды и оглянулся:

   – Ну что? Будем отчаливать?

   – Будем.

   Я затушила костёр, сняла обувку, закатала штаны, и мы стащили лодку в воду.

   Да... Ангалин, в виде транспортного средства – это что-то! Я мчалась по воде, словно на моторке, только ветер в ушах свистел. Вот это скорость! Такими темпами в Банкоре мы будем очень скоро. Макс, несколько раз за ночь, подплывал ко мне и спрашивал, как я себя чувствую. Самочувствие было прекрасным, только горло ещё немного саднило, но говорить было уже легче. В ответ, я интересовалась, не устал ли он, но Макс отвечал, что нет, течение очень помогает и плыть легко.

   Использовать разумное существо, как ездовую собаку, было не очень удобно, но... Я же его не просила, да мне и голову бы такое не пришло. Это была всецело его идея, но она мне очень понравилась. В общем, мы не плыли, мы мчались. Я лежала на дне и смотрела на несущееся небо. Как же красиво! Сегодня Октаэн, был настолько прекрасен, что глаз не оторвать. Красные, бордовые, синие, фиолетовые и сиреневые оттенки туманности создавали такую прекрасную картину, что хотелось плакать.

   "Наверно, у меня появился новый друг... И хоть начало не очень задалось, – я поправила повязку на шее, – кажется, что я ему также интересна, как и он мне. Знали бы Скай с Айрой, кто помогает мне добраться до Банкора... Как бы, интересно, отреагировали?" Вспомнился Маргос и ярмарка, мои дорогие караванщики, голос Гая и солнечная улыбка Натри... "Как они там? Как восприняли моё бегство? Обиделись, наверно... Успел ли Гай предупредить Арвида, что за северянами возможна слежка? И что произошло, когда обнаружили пропажу ангалина? Ярмарка уже пару дней как закончилась, караван должен быть в пути. Я намного их опережаю... И куда всё-таки подевался Мозговой?"

   – Я здесь... – донёсся голос, как слабое эхо.

   – Ну, наконец-то!

   Я закрыла глаза и очутилась перед дверью в библиотеку. Сильно толкнув плечом, я влетела в комнату. Мой профессор лежал на кушетке в привычном образе, только без монокля.

   – Мозг, что случилось?! – я схватила его за руки. – Что с тобой?!

   Профессор был странно бледен, но глаза были ясные и весёлые.

   – Я так рад тебя видеть!

   – Да что тут происходит?! Почему ты не отвечал так долго?! Где ты был?! – я порывисто обняла его и прижалась к бархатному халату.

   – Я немного приболел... И не дави так, задушишь...

   – Приболел?! Ты?!

   – А что? Я заболеть, что ли не могу?

   – А ты можешь?!

   – Как оказалось, могу. Вот и не отвечал, потому что не мог настроиться на тебя.

   – И никак не мог дать знать, что тебе плохо?!

   – Не мог...

   – Я могу что-нибудь сделать для тебя?

   – Ты уже сделала... – он тоже обнял меня и поцеловал в щёку.

   – И что же я сделала?

   – Ты опять выжила, хорошо поела, отдохнула и теперь двигаешься вперёд с очень приличной скоростью.

   – Тебе бы всё шутки шутить... Объясни, толком, что с тобой случилось?

   – Попробую...

   Он привстал, и я подсунула под него подушку:

   – Начну с главного... Когда ящер начал душить тебя, то твой мозг, настоящий, осязаемый, который находится вот здесь... – и он постучал пальцем мне по лбу, – лишился необходимой ему доли кислорода и начал умирать... На самом деле, ангалин задушил тебя...

   – В каком смысле?

   – В прямом.

   Я непонимающе смотрела на своего профессора.

   – Как задушил?! Он не закончил... Я даже не теряла сознание...

   – Теряла, просто не помнишь. Ты была мертва около двух минут...

   – Этого не может быть... Но я всё прекрасно помню... Он разжал пальцы после того как я прохрипела, что мне надоела эта планета.

   – Верно. Только между твоим последним хрипом и тем моментом, когда он опустил твоё горло, прошло две минуты. Две минуты смерти... Он опустил тебя не потому, что услышал эту фразу, а потому, что ты уже не дышала, пульс не бился и он это почувствовал. Но... – и Мозговой поднял палец. – Как только он убрал хвост, твоё сердце забилось, и ты включилась, ну как... – он пощелкивал пальцами, подбирая сравнение, – как любой электроприбор! Вот! Нажми кнопку – выключишь, нажмёшь ещё раз – заработает, вот как-то так...

   – Ну... допустим... – я терла виски. – Как же тогда это отразилось на тебе?

   – Та часть твоего мозга, в которой живу я, пострадала в последнюю очередь, поэтому я и жив, хотя пока ещё слаб. Если бы я поселился где-нибудь в другом месте, то просто сгорел бы в смертельной агонии твоего разума, растворился, в мощном выбросе твоей энергии и одной минуты было бы достаточно.

   Я сидела на кушетке, переваривая всё услышанное и машинально гладя Мозгового по плечу.

   – Кари... Хватит тереть, дыру протрёшь в любимом халате.

   – Значит... Макс убил меня...

   – О-го-го! Уже Макс?! Ох, чувствую, что пропустил много интересного, пока валялся в отключке, а потом восстанавливал наши настройки!

   – А я ему ещё и монету одолжила...

   – Что?! Ангалину?! Золото?! – и профессор громко расхохотался.

   – Но он пообещал, что вернёт...

   – Будем надеяться... – он продолжал смеяться.

   Через пару минут профессор немного успокоился и поднялся с кушетки.

   – Девочка моя! Ты самое лучшее лекарство! Вот насмеялся от души и сразу легче стало!

   – Всегда к вашим услугам, профессор!

   Мозговой разразился новым приступом хохота. Утерев слёзы, он подошёл к резному шкафчику:

   – У меня тут есть кое-что... Надо отметить наше воскрешение. – И достал бутылку шампанского и два бокала.

   Пробка выстрелила, и пузырящийся напиток заиграл в свете настольной лампы. Полегчало мне, только, после третьего бокала.

   – В нашем с тобой состоянии, определённое количество некрепкого алкоголя только на пользу, – произнёс Мозговой, и мы чокнулись.

   – А кстати... – я крутила в руке хрустальный бокальчик. – Почему я очнулась после двух минут смерти?

   – Спросила, наконец-то...

   – Так почему?

   – Очень правильный вопрос... Но прежде чем ответить, я задам свой... За последнее время ты заметила что-нибудь необычное в себе?.. Такое, чего раньше не замечала?

   – Ты о чём?

   – Помнишь, мы с тобой беседовали про яд "райской" травы. Я сказал тогда, что действие его в твоём организме ещё продолжается...

   – Помню...

   – Ну так что ты заметила?

   – Я почти не чувствую боли, просто дискомфорт.

   – В яблочко! В данный момент, и я с уверенностью могу это заявить, что... – и он поднял руку с бокалом, – наряду с изменением цвета волос и глаз, яд этой травки оказал на тебя ещё одно действие. Ты не просто не чувствуешь сильную боль. Твой организм, весь в целом, не почувствовал смерть! Вот почему ты очнулась и включилась мгновенно, как лампочка!

   – Как это?

   – Очень просто. Твоё тело, в отличие от мозга, не поняло, вернее не почувствовало, что умерло. Мозг понял, что умирает и выключил сознание, а тело – нет...

   – Разве так возможно? Ведь тело управляется мозгом, притом полностью...

   – Я бы так не сказал... Когда-нибудь, я расскажу об этом явлении более подробно, а пока продолжу... Несмотря на то, что твоё сердце перестало биться, а кровь почти перестала бежать по сосудам, тело, на своём уровне, смерти не заметило, и восприняло остановку сердца не как смерть, а просто как сбой ритма и запустило его заново.

   – Только не говори, что я теперь бессмертна...

   – Нет, не скажу. Всё умирает: звёзды, галактики, даже Вселенная... когда-то умрёт, наверное. Просто ты стала намного живучей, вот и всё. Я думаю, что если бы твой ящер продержал тебя своей железной хваткой подольше, то мы бы сейчас здесь не сидели.

   Я откинулась на подушку рядом с Мозговым:

   – Это все новости на сегодня?

   – Все! – он явно был собой доволен.

   – И что мне теперь делать?

   – В смысле?

   – Как вести себя с этим убийцей?

   – Не знаю... Но второй раз убивать тебя он не будет. Ты загадка для него... А ангалины очень любопытны по своей натуре. Вот поэтому он и нашёл тебя, и остался рядом, чтобы узнать о тебе побольше. Я думаю, он не понимает, почему ты очнулась. Он же чувствовал, что ты уже не дышишь.... Будь умнее, он изучает тебя, а ты изучай его. Я бы пока ему не доверял, а дальше видно будет... Тем более, я вижу... Он тебе нравиться... Даже больше скажу, по-моему... ты влюбилась...

   – Я?! Влюбилась?! В кого?! В эту ящерицу?! В убийцу самой себя?!

   – Похоже на то...

   – Ты с ума сошёл!!!

   – Ну признайся, Кари... Ты как его увидела в Маргосе, так только потом о нём и думала. Чего жмёшься? Скажи, а? Влюбилась... В этом нет ничего плохого...

   – Ты сам понимаешь, что говоришь?! Я – человек... женщина... Он – ящер, пусть и разумный. Какая любовь?!

   – Самая обычная...

   – Ну ты точно умом тронулся, после моей смерти!

   – Послушай меня, просто послушай и не спорь пока... – Он крепко обнял меня и прижал к себе.

   Мы лежали на уютной кушетке. Я с наслаждением вдыхала такой странный и в то же время такой родной запах, исходящий от моего внутреннего друга. И наверно, уже давно не только друга. Я вспомнила своё детство, как точно так же лежала рядом с папой. Он читал мне сказки, а я не столько слушала, сколько радовалась тому, что папа дома. В детстве я его мало видела, он очень много ездил по работе.

   Теперь, лёжа рядом с моим дорогим профессором, я ощущала почти то же самое. Просто радость от того, что он есть... Меж тем он всё говорил, говорил...

   – ...Любить можно всё и всех. Вместе и каждого в отдельности. Можно любить осязаемые материальные вещи и живые существа, а можно любить то, что нельзя потрогать, увидеть или как-то иначе ощутить. Любовь – огромна, непостижима, загадочна и бесконечна, как Вселенная... Любовь рождается и растёт, взрослеет и мудреет с годами, живёт и умирает.... Это не просто влечение на физическом уровне, хотя в отношении полов это немало важно. Сейчас я говорю о той любви, когда неважно, какого пола или возраста объект этого чувства. Родители любят своих детей, а дети – родителей, супруги любят друг друга, а добрые друзья становятся иногда настолько близкими, что родственные чувства и рядом не стояли... Со временем любовь меняется и принимает иные формы, развивается, а иногда и угасает. Но никогда, никогда истинная, настоящая любовь не проходит бесследно! Она всегда оставляет неизгладимый отпечаток внутри, в сердце, в душе, в памяти...

   Можно зайти на птичий рынок, случайно, или просто выйти на улицу и увидеть там бездомного котёнка или щенка и влюбиться в это пушистое маленькое чудо за доли секунды. И не понимать потом, как другие могли пройти мимо! Вот ты увидела этого ангалина, привязанного, как ты когда-то, униженного, ждущего смерти, но при этом такого прекрасного и ... Щёлк! Сработал механизм... Ты уже думала только о том, как его спасти... и как он прекрасен...

   – Но Мозг... Он не котёнок и не щенок... Он другой, совсем другой... Он другой расы... Он не человек, а рептилоид...

   – Ну и что...

   – Как что?! Мы абсолютно разные... Жители разных планет и разных цивилизаций...

   – Но сейчас то вы живёте на одной планете... И прости меня за прямоту... Но сколько тебе придётся ещё жить здесь, Кари, никто не знает... А то, что он ящер, а ты девушка... Любовь и секс, разные вещи.

   – Допустим, ты прав... – я в задумчивости тёрла виски, – но он же убил меня...

   – Но ведь он это сделал не потому, что так жаждал твоей крови... Разве ты станешь осуждать тигра или льва, если он убьёт человека, который залезет к хищнику в клетку в зоопарке, чтобы с ним сфотографироваться?

   – В такой ситуации я на стороне хищника, а человек сам дурак... Думать надо...

   – В-о-от... Ангалин не человек, хоть и разумен. Ты же так мало о них знаешь... Получается, что ты сама виновата... Надо было думать, что ты говоришь и кому ты говоришь... А ты, без всяких задних мыслей: "Вы сами эту травку употребляете!" Вот он и среагировал, это же их тайна, которую они скрывают от людей!

   Я стыдливо запрятала лицо в складки халата:

   – Я непроходимая тупица, да? Не просто дура, а дура в квадрате...

   Мозговой засмеялся:

   – Ну что ты... Не надо так уж преувеличивать...

   – Мы оба могли погибнуть из-за моей глупости...

   – Всё хорошо, дорогая, всё хорошо... Мы оба в порядке и нечего так сокрушаться.

   – Мозг... А ты меня хоть немного любишь?.. Ну так... Как рассказывал...

   Он наклонился к самому моему уху и прошептал:

   – Бесконечно...

   Ледяной душ вернул с небес на землю. Первой мыслью было то, что лодка перевернулась, и я свалилась в реку, но... Фыркая, как тюлень и махая руками, я вскочила и поняла, что я не реке, а на берегу. Кругом белый день и зелёные глазищи таращатся рядом.

   – Ты что?! Совсем обалдел?!

   – С-с-с тобой что-то с-с-случилось... Я не знал как привес-с-сти тебя в ч-чувства...

   Смахнув стекающие капли, я огляделась по сторонам. Моя пирога вытащена на берег, вокруг густой лес, пахнет прелыми листьями и почему-то грибами.

   – И давно мы тут?.. Отдыхаем?..

   – С рас-с-света... Я поначалу подумал, что ты с-с-спиш-шь и не стал будить... Оставил тебя в лодке, немного перекусил, потом ждал пока ты проснёш-ш-шься, потом рыбы наловил... Но ты не просыпалас-с-сь и лицо было такое с-с-странное... Я ис-с-спугался...

   – Что ж ты раньше не пугался, когда душил меня?

   Ангалин опустил голову:

   – Я ж-ж-е из-з-звинился у-ж-же...

   – А вот если бы я не очнулась, что тогда?

   Ящер молчал, ковыряя когтем землю: "Ну прямо нашкодивший ребёнок!"

   – Я не хотел убивать... Ес-с-сли бы хотел, то просто сломал бы тебе ш-ш-ею... Не рас-с-считал, прости... Человеческих женщ-щ-щин мне убивать не приходилос-с-сь...

   Мокрая до пояса, я стояла и смотрела на ангалина. Ни обвинять его, ни обижаться, ни устраивать какие-либо разборки не хотелось. Я жива, он раскаивается и только моё дело, какой в душе вынести приговор и как воспринять факт убийства, непреднамеренного, как и сказал Мозговой, а после подтвердил сам Макс.

   Только мне решать, как к этому относиться. Если внять логике, разуму и обычному прагматизму, то сей факт нужно просто опустить, запрятать подальше и не возвращаться больше к этой теме. Макс мне нужен, во всяком случае, пока, да и будущем тоже может пригодиться. Столь близкое знакомство с сыном Ангалина Рекса может оказаться очень полезным, неизвестно насколько я тут застряну, да и выберусь ли вообще...

   А можно, конечно, поступить иначе: впасть в истерику, взывая к человеческой морали, взлелеять внутри себя обиду и ненависть к своему убийце, призвать на его чешуйчатую голову все возможные проклятья и разойтись в разные стороны, воспылав праведным гневом на всех ему подобных. Я выбираю первое!

   – Мы есть сегодня будем?

   Ящер поднял голову и чуточку улыбнулся:

   – Рыба есть, осталос-с-сь только приготовить. Ты же с-с-сырую есть не будеш-ш-шь?

   Когда толстенькие тушки уже запекались, я, в ожидании трапезы, наводила порядок в своих пожитках и сушила мокрую одежду. Ящер свернулся в шар и заснул, попросив разбудить на закате. После плотного обеда делать было нечего, а спать не хотелось. Так как мы сидели в лесу, чем-то напоминающем тропические джунгли и с берега реку было плохо видно, я решила поискать точку обзора повыше. Неподалёку росло высокое разлапистое дерево, обвитое лианоподобными растениями. На первый взгляд ветки были крепкими, даже те, что повыше, так что забраться на него не составило труда. По пути наверх я спугнула несколько хвостатых птиц и какого-то зверька с пушистой полосатой мордочкой.