Текст книги "Для вкуса добавить "карри", или Катализатор для планеты (СИ)"

Автор книги: Лина Мраги

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

   – Можно. А зачем вам?

   – Сегодня я узнала, что здесь, в тюрьме, находится человек, с которым мне нужно обязательно встретиться.

   – Думаю, что два-три ранда помогут в таком деле. Только договариваться нужно непосредственно с охраной, в городскую управу лучше не ходить, там задают слишком много вопросов.

   – Спасибо, Крианн.

   – Может чаю пока?

   – Хорошо бы...

   – Гарри принесёт.

   Он поднялся с кресла. Стоя, Крианн, был не намного выше меня, сидящей. Теперь мы были почти на одном уровне и уже он, смотрел на меня сверху вниз. Мужчина хотел что-то сказать, я видела это по его лицу, но он лишь слегка поклонился со словами:

   – Отдыхайте... – и вышел.

   Вскоре Гарри принёс чай с куском утреннего пирога. Парень сегодня был весел и улыбчив.

   – Не желает ли эрдана ванну?

   – Спасибо, Гарри, не утруждайся.

   – Как скажете.

   Я заперлась на засов, выпила чай, а к пирогу не притронулась. Есть совсем не хотелось. Не раздеваясь, упала на кровать и через несколько секунд была уже в библиотеке.

   – Мозг! Как же так! Его казнят!

   Профессор сидел за столом и листал толстый фолиант.

   – Очень жаль...

   – Надо что-то придумать! Слышишь?!

   – Ты опять за своё?

   – За какое своё?!

   – Ну Кари... Ты как маленькая... В Маргосе ты освободила ангалина, а здесь хочешь помочь заключённому совершить побег?! Не забывай, что он – преступник!

   – Я очень хочу помочь ему и если бы знала как, то ни минуты бы не раздумывала. Но... Понимаю, что это нереально. Но надо хотя бы повидаться, спросить о том, что было после моего исчезновения... Что с Дайком...

   – Тут ты права, конечно, встретиться надо, информация лишней не будет.

   Я мерила библиотеку шагами, а Мозговой, через монокль, поглядывал на мои метания.

   – Я так хочу помочь ему! Это же мой Гоблин! Только как?! Может на свидании получится что-то разведать?

   – Выбрось это из головы! Банкорская тюрьма – это не набережная в Маргосе! Ты ничего не знаешь ни о том, где и как его содержат, ни как охраняют. И города ты тоже почти не знаешь... Да и вообще! Что я говорю?! Это глупая затея!

   – А вот знаешь, что! – и я ткнула в него пальцем. – Что-то подобное ты и в Маргосе говорил, не хотел, чтобы я Макса освободила! Но всё получилось! Мало того, теперь Макс мой друг и даже больше... И мне всё равно, что он не человек! Он стал таким же близким мне, как и "золотая" банда, и караванщики, и Гун! И если я смогу помочь Грасу, то я это сделаю! Обязательно! Не хочешь помогать, не надо! Обойдёмся!

   И выскочила из библиотеки, громко хлопнув дверью. Пока бежала по какому-то странному полутёмному коридору, которого раньше не было или я его просто не замечала, до сознания донеслись, брошенные вслед слова Мозгового:

   – Кари! Постой! Давай поговорим!

   Произнеся мысленно: "Обойдёшься!" – я открыла глаза. Под полом стучали. Я вскочила и отодвинула от люка кресло. Холодный, мокрый Макс сбил с ног:

   – Ты почему так долго не открывала?! – хвост обвился вокруг коленей, а над лицом нависла тёмно-серая морда. – Ты, что обиделас-с-сь?! Прос-с-сти... Я понимаю, что пс-с-сих...

   Не говоря ни слова, я крепко стиснула его шею, водя ладонью по влажной чешуе. Макс дёрнулся, по всему его телу быстро пробежала искристая дорожка, и он ещё сильнее обхватил меня. Так мы и лежали на полу возле открытого люка. Я перебирала пальцами крупные чешуйки, вдоль позвоночника, это действовало очень успокаивающе, а он, закрыв глаза, дышал куда-то мне в макушку.

   – Тебе Крианн кучу денег за жемчуг передал... – прервала я молчание.

   – Много? – глаза не открывались.

   – Не знаю, не считала... Сам посмотри... Ещё сказал, что если опять будет что-то подобное, то будет только рад, условия его устраивают.

   – Отлично...

   В дверь постучали:

   – Эрдана Карина, ужин готов! Вы слышите?!

   – Да, Гарри, я скоро... Макс, выпусти меня, – последнюю фразу я сказала шёпотом.

   Хватка ослабла, и я поднялась на ноги:

   – Ты голодный? Принести что-нибудь?

   – Нет, я хорош-ш-шо поохотился... – изумрудные глаза очень внимательно меня рассматривали. – Что-то случилос-с-сь?

   – Ты о чём?

   – Я же виж-ж-жу, вернее кож-ж-жей чувс-с-ствую, ты чем-то обес-с-спокоена...

   – Случилось...

   Он стряхнул остатки влаги и принялся разжигать камин.

   – И что ж-ж-же?

   – Помнишь, я рассказывала про "золотую" банду?

   – Как не помнить...

   – Грас в тюрьме, здесь в Банкоре. Перед праздником его казнят, голову отрубят...

   Ангалин подбросил несколько поленьев и повернулся ко мне:

   – Иди поеш-ш-шь, потом поговорим, – и улыбнулся одной половиной клыкастой пасти. Как у него так получается?!

   Ужин оказался очень вкусным. Правильно говорят, что аппетит приходит во время еды. Пока я топала в столовую, есть совершенно не хотелось, но стоило унюхать ароматы и увидеть на тарелке дымящееся мясное рагу с горой овощей, как проснулся зверский аппетит. Умяв свою порцию, я поблагодарила Марэну и Гарри и, захватив небольшой чайник с фирменным горячим напитком, удалилась к себе.

   Макс лежал на циновке и считал деньги. Цитата сорвалась сама собой:

   – "Там царь Кощей над златом чахнет..."

   Ящер заулыбался:

   – Ещ-щ-щё одна с-сказ-зка?

   – Да. И очень красивая, между прочим, в стихах...

   – Расскажеш-ш-шь?

   – Если вспомню целиком, она длинная. Ну, что? – и я присела рядом, – Крианн тебя не обидел?

   – Нет, всё как договаривалис-с-сь, даж-ж-же больш-ш-ше, чем я рассчитывал.

   Он закинул одну монетку в рот и, прошлёпав к кувшину, вылил в глотку почти всю воду.

   – Ну как? Вкусно?!

   – Нет, но иначе я не с-с-смогу тебя радовать этим... как его... как ты говорила?

   – Световым шоу...

   – Точно! Ты такие слова умееш-ш-шь подбирать!

   Он плюхнулся на циновку и уставился зелёными глазищами:

   – А вот теперь рассказывай, что случилос-с-сь...

   И я рассказала. И про поход в управу, и про чиновника и его условия, и про объявления о казнях и даже отчиталась, сколько потратила денег и на что. Максу очень понравилась моя экономность и то, что я доложила ему всё детально, во всех подробностях.

   – И что думаеш-ш-шь? – хвостовые пальцы отбивали чечётку на циновке.

   – Если бы я могла ему как-то помочь... Но как?! Тюрьма – это не набережная в Маргосе, – повторила слова Мозгового. – Попробую хотя бы повидаться, расспросить о Дайке, а также про то, что случилось после того, как я убежала. А может Грас расскажет и про яму, в которой меня нашли. Проход в мой мир должен быть где-то рядом...

   На последней фразе чечётка прекратилась, а сильные гибкие пальцы сжали моё запястье.

   – Ты всё-таки хочеш-ш-шь вернутьс-с-ся?

   – Конечно... Я чужая здесь...

   Золотые искры, в ясных, фантастических глазах, на мгновение, вспыхнули и потухли.

   – Но не для меня...

   Я обняла его:

   – Спасибо, Максик, так приятно слышать... Если честно, то на возвращение я уже особо и не рассчитываю. Это уравнение со многими неизвестными, а я не великий математик... Но я должна пытаться... Не обижайся...

   – Я не обиж-ж-жаюсь... – горячий язык лизнул щёку, – я понимаю и помогу, чем с-с-смогу...

   – Ах ты, крокодильчик, мой золотой! – и забыв про возможные последствия, чмокнула его в нос.

   Яркая, сиреневая молния шибанула в потолок, нас отбросило в стороны, и по комнате быстро распространился запах озона, как после грозы... Хорошо, что ставни были закрыты! Макс тряс головой, а я сидела на полу возле двери, закрыв лицо руками.

   – Прости-и-и... я забыла...

   – Не делай так больш-ш-ше. Видиш-ш-шь, чем это заканчиваетс-с-ся...

   – Макс... – я подползла к нему на четвереньках, – а что это такое?! Самая настоящая молния бьёт...

   Он отвернулся и пробурчал:

   – Потом... как-нибудь расскаж-ж-жу... Давай лучш-ш-ше думать, что с Грас-с-сом твоим делать будем.

   – А что делать? В Маргосе у меня был расслабляющий отвар для каморты и желание помочь тебе, а здесь одного желания не хватит...

   – З-з-зато теперь у тебя ес-с-сть я...

   Я уставилась на своего друга:

   – Неужели ты хочешь сказать, что...

   Ящер подмигнул зелёным глазом и улыбнулся во всю клыкастую пасть:

   – Хочу!

   Я чуть не кинулась к нему обратно с поцелуями, но ангалин вовремя увернулся, хитро скалясь:

   – Мне мож-ж-жно, а тебе нельз-з-зя!

   Вскоре я уже знала, в чём состоял план Макса. Во всем Банкоре, да и на всём Окатане, наверно, он был единственным, кто мог такое провернуть! И этот, единственный, был сейчас рядом со мной! Каким же удивительным образом может закрутиться спираль событий! Один поступок влечёт за собой другой, этот другой – третий, какое-то событие приводит к определённым последствиям, из которых тоже следуют какие-то события и так далее... Из, казалось бы, отдельных звеньев сплетается единая цепь судьбы!

   Тюрьма в Банкоре, по сути, тюрьмой не была. Это был древний, полуразрушенный Храм ангов, предков ангалинов, как они верили. Когда-то, в далёком-далёком прошлом, таких Храмов было восемь, для каждого из восьми богов. Восемь – это, вообще, особое число на Окатане, можно даже сказать, священное. В настоящее время сохранилось всего пять Храмов, один из которых, был разрушен во время очень сильного землетрясения, когда Банкора и в помине не было. Ангалины потеряли интерес к этому Храму, так как целостность его была нарушена и для поклонения они посчитали его непригодным. Из оставшихся четырёх, два, находились на Восточных землях, один на Севере и один на Западных территориях. Что сталось с остальными тремя, ангалины не знали. Предполагали только, что в те времена, когда анги воевали с богами, они были уничтожены.

   Когда отстроился город, разрушенный Храм люди стали использовать в своих целях и вскоре он превратился в тюрьму, уж больно подходил для этого. Внутри, на нескольких подземных уровнях, находились небольшие изолированные камеры с такими прочными решётками и каменными стенами, что выбраться из них было невозможно. Для чего нужны были эти камеры в подземельях Храмов, Макс не знал. Зато, он знал другое! Все Храмы были абсолютно одинаковы, как снаружи, так и внутри. Решётки в камерах открывались только из одного изолированного помещения, и никаким другим способом открыть их было нельзя. Но... В полу, возле задней стены в каждой камере был узкий канал, по которому постоянно текла вода. Такой канал проходил через все камеры всех подземных этажей.

   В полуразрушенном Храме Банкора, вода по этим каналам не текла, так как землетрясение нарушило циркуляцию подземных источников. Макс знал, что в каждой каменной клетке в этом канале есть участок, который отодвигается, зачем, неизвестно. Но известно как! Чтобы сдвинуть этот камень, нужно было попасть в узкий коридор за задними стенами череды камер. Люди не знали об этом проходе, так как найти его можно было, только если знать, что он там есть. Зачем и для чего анги строили такие странные сооружения, ангалины не знали, а люди тем более. С глубокой древности у ящеров сохранился документ из какого-то неизвестного и стойкого ко всяким повреждениям, материала с подробным планом одного из Храмов. И как они выяснили со временем, все уцелевшие Храмы ему соответствовали.

   – А Храмы ли это? – задала я давно крутившийся в голове вопрос.

   Ящер пожал плечами:

   – Мы никогда не думали об этом, но теперь... – он задумался, – надо будет отца расспрос-с-сить. Он много чего з-з-знает, мож-ж-жет что-нибудь и расскаж-ж-жет, хотя делитьс-ся самыми важ-ж-жными тайнами будет только с нас-с-следником. Я кое-что з-з-знаю только потому, что чрез-з-змерно любопытен, ос-с-собенно это проявлялос-сь в детс-стве, и пос-с-стоянно с-с-сую с-с-свой длинный хвост, куда не с-с-следует и ищ-щ-щу на него приключения... Так отец говорит... Вот и тебя так наш-ш-шёл...

   – Значит... всё может получиться...

   – Вполне. И притом так, что никто не поймёт, как он исчез-з-з из з-з-запертой камеры! Но одному мне не с-с-справиться. Тебе обяз-з-зательно нуж-ж-жно с ним встретитьс-с-ся, как ты и хотела. За одно и рассмотреть вс-с-сё вокруг, пос-с-считать в какой камере его держ-ж-жат и на каком уровне. Чем больш-ш-ше увидиш-ш-шь и запомниш-ш-шь, тем лучш-ш-ше.

   – Само собой... Вот только узнает ли он меня? А вдруг разговаривать не захочет?

   – Ты так с-с-сильно из-з-зменилас-с-сь?

   Я улеглась на спину, головой на Макса, как на подушку, а ноги закинула на сиденье кресла.

   – Мне сложно об этом судить... Я же себя со стороны не вижу... Когда в лесу жила, то себя совсем не видела, кроме как в отражении воды. А про глаза и волосы так и говорить нечего... "райское поле" оставило яркие отметины.

   Гибкая шея изогнулась, и голова Макса легла мне на живот. Он молча рассматривал меня, и я почувствовала, что краснею.

   – Что ты делаешь?

   – Любуюс-с-сь...

   – Вот дурак... – и щёлкнула его по лбу. Звук щелбана о крепкую, крупную чешуйку получился звонким.

   – Он тебя уз-з-знает, ты ж-ж-же не один день ж-ж-жила с ними, да и говорить з-з-захочет... Он же там с-с-смерти ж-ж-ждёт... Я тоже ж-ж-дал... Ложис-сь с-с-спать, а я на раз-з-зведку с-с-сплаваю. Ес-сть нес-с-сколько воз-з-мож-жностей попас-сть в тюрьму, по каналу и по подз-з-земной реке.

   – Макс... Почему ты мне помогаешь?

   Ангалин криво усмехнулся:

   – Влюбилс-с-ся...

   – А если серьёзно?

   – Хочетс-с-ся утереть наместнику нос-с-с, да и с-самому Великому террхану. Щ-щ-щёлкнуть их вот так, как ты меня сейчас-с-с. И к тому ж-ж-же я, лично, против "з-з-золотой" банды ничего не имею. Вс-с-се говорят, что ангалины ж-ж-жадные и нам нуж-ж-жно только з-з-золото. А оно нам, дейс-с-ствительно, очень нуж-ж-жно! И ты з-знаеш-ш-шь, з-зачем. От него з-з-завис-сит наш-ш-ша ж-ж-жизнь в море! Когда из глубин поднимаютс-с-ся панцирные ос-с-сьминоги или кархароны мигрируют через наш-ш-ши воды, то только вс-спыш-ш-шки с-с-света могут их отпугнуть. А без з-золота ангалины не светятс-с-ся и не могут с-с-согревать с-с-себя в холодной воде. З-зачем з-золото людям?! Раз-зве их ж-ж-жизнь з-завис-сит от него так, как наш-ш-ша?!

   На такое сложно было что-то возразить.

   Макс уплыл, а я переоделась и улеглась. Спать не хотелось... Я лежала и перебирала в памяти все, о чём мы разговаривали. По словам Макса, выходило, что самое главное, это выяснить в какой именно камере держат Граса, а дальше дело техники. Проникнув в туннель за стенами камер, можно будет отодвинуть камень, там должен быть рычаг, и забрать Граса, а потом уйти тем же путём. Сейчас всё выглядело вполне простым и исполнимым, но реальность может внести свои коррективы, и я даже не сомневаюсь, что внесёт.

   Первое, что сейчас нужно, так это организовать свидание, а там посмотрим. Я закрыла глаза и очутилась не перед дверью в библиотеку или в ней самой, а опять в том странном, полутёмном коридоре. Я огляделась по сторонам. На стенах тускло горели лампочки, самые обычные лампы накаливания, вкрученные прямо в стену. Я дотронулась до одной, она была холодная. А куда идти?! В обе стороны картина одинакова: бесконечный коридор с лампочками.

   – Мозг! Мозг! Ты где?! Куда я попала?! Отзовись?!

   Никакого ответа.

   Я продолжала стоять растерянно оглядываясь: "Что за коридор? Откуда он взялся?!

   -Мозг! Мозгово-о-ой!

   – Кари! Девочка моя!

   Я обернулась на голос. Профессор нёсся по коридору, махая руками. Полы халата развевались, а шаги отдавались гулким эхом. "Странно... Я вижу его и слышу... Смотрю, как он быстрым шагом, приближается навстречу, но... ничего не меняется, он, будто на месте стоит... или это я отдаляюсь? Я же стою столбом! Что за чудеса?! Зазеркалье какое-то...".

   Я продолжала смотреть на Мозгового, мчащегося ко мне. Не знаю почему, но я повернула голову в противоположную сторону. Секунда... и профессор оказался рядом. Он сграбастал меня в объятия и принялся целовать в щёки:

   – Девочка моя! Я так рад! Как ты тут оказалась?! Я никак не мог достучаться до тебя... Ты так иногда отгораживаешься, что дозваться невозможно!

   От таких бурных эмоций я обалдела. Я знала, что он меня любит, чувствовала это... И чем дальше, тем больше. Но ведь он – это я, а я – это он... Ум за разум заходит!

   – Мозг... Я ничего не понимаю... Где мы находимся?

   Он оторвался от своего занятия и поправил мою растрепавшуюся прядь:

   – Как где?! В глубинах твоего разума, конечно!

   – Моего?!

   – Ну да...

   – Мрачноватенько как-то, тебе не кажется?

   Он захохотал и опять кинулся обниматься:

   – Кари, ты попала так глубоко, что я сам только недавно начал тут появляться. Вот лампочки вкрутил, а то совсем был мрак.

   – Я ничего не понимаю, мозг... А библиотека где?

   – Пойдём.

   И хоть двигались мы прямо, возникло ощущение, что мы постоянно поворачиваем: то налево, то направо, то кругом. Перед глазами одно – прямой длинный коридор, а внутри какое-то круговое движение. Меня начало подташнивать, как в детстве на карусели, а потом... пол, неожиданно, ушёл из-под ног.

   – Ка-а-ари... Ка-а-ари! Где ты?! – кто-то звал меня, только не понятно, чей это голос.

   Я осознавала, что сплю. Это сон... Деревья, скалы, хижина в лесу, потом быстрое мелькание лиц: Карелл, Грас, Олли, Лакр, какие-то хмурые и бледные. И опять голос, только я его уже узнала и завопила в ответ:

   – Дайк! Дайк! Я здесь! Да-а-айк!

   Поток холодной воды привёл в чувства. Мокрая с головы до ног я сидела на кровати, а напротив, с кувшином в хвосторуке, сидел Макс:

   – Ну ты и напугала! – и поставил кувшин на место.

   В дверь постучали:

   – Эрдана Карина! Эрдана Карина! Что случилось?! – это был Гарри. – Вы слышите?!

   Макс, ужом, юркнул под кровать. Я подошла к двери:

   – Всё в порядке, Гарри, прости за беспокойство...

   – Эрдана Карина, может откроете?

   Я отодвинула засов:

   – Гари, всё нормально.

   Парень смотрел на меня снизу вверх, так как был не намного выше своего отца. В руках он держал большую дубинку и подсвечник:

   – Вы вся мокрая...

   – Я знаю... – и попыталась улыбнуться.

   – Вы что люк открывали?!

   – Не только открывала, я в него и провалилась, случайно... – нашёлся правдоподобный ответ.

   Парень недоумённо хлопал глазами.

   – Не беспокойся, я в порядке...

   Он просунул голову и оглядел комнату:

   – Вы уж поаккуратней, эрдана, а то мало ли что... Ещё покалечитесь...

   – Приятно, что ты так волнуешься.

   Гарри широко улыбнулся:

   – Отдыхайте и больше так не кричите, – и он погрозил мне пальцем.

   – Я постараюсь, – и закрыла дверь.

   Макс выполз из-под кровати:

   – Кари, прос-с-сти... Я не з-знал как привес-сти тебя в чувс-ства. Ты как соз-з-знание потеряла, а потом кричать начала...

   Я отмахнулась:

   – Спасибо...

   – За что?

   – За то, что вытащил меня... оттуда.

   – Откуда?

   – Из сна.

   – Ты Дайка з-з-звала...

   – Громко?

   Ангалин кивнул на дверь:

   – Гарри же услыш-ш-шал...

   Пока я переодевалась в сухое и после, когда мы раскладывали постель на просушку возле камина, я всё думала о том, что случилось: "Что же это за коридор странный такой? И Мозговой... весь такой лучистый и сияющий... Я же видела по его глазам, что он очень рад меня видеть... Почему же мне стало плохо? И этот сон... Дайк... Его зовущий голос... Мне надо в Латрас! И как можно быстрее! Но и Граса бросать нельзя...".

   Макс стащил тяжёлый матрас с кровати и разложил на циновке:

   – Он не вес-с-сь промок, с другой с-стороны мож-жно с-с-спать.

   – Значит, будем спать возле камина.

   Я устроилась на сухой части, а Макс рядом на полу:

   – У меня не очень хорош-ш-шие новос-сти...

   – Ничего не получится?

   – Мож-жет и получитс-ся, но потребуются ус-с-силия... Проход местами з-з-авален, где-то з-землёй, где-то камнями. Попасть возмож-ж-жно, но чтобы з-знать, где копать, нуж-ж-но выяс-с-снить в какой он камере. Если на с-с-самых ниж-жних уровнях, то... – он замолчал.

   – Чего-то подобного я и ожидала, не верилось, что всё будет так просто. Ладно, давай спать, утро вечера мудренее...

   – Это поговорка твоего мира?

   – Да.

   – А у нас-с в таких с-с-случаях говорят: рассвет ярче з-з-заката...

   – Красиво...

   Гун объявился к завтраку. Пока мы ели он успел намекнуть, что кое-что выяснил. С самого утра мы с Максом решили, что если расположение камеры окажется удачным, то копать будем по ночам. Придётся поискать мою лодку, которую я оставила в кустах за городом у реки. Макс обещал заняться этим и перегнать её в надёжное место, она может понадобиться. Возможно, что до сих пор её никто не нашёл.

   Я же решила, что пора закупать припасы на дорогу, чтобы не остаться опять без пропитания, если придётся быстро сматываться из города. Голос Дайка не выходил из головы. Он звал меня! И хотя это был только сон, но предчувствие было не хорошее. Что-то случилось с моим дорогим "нянем", что-то случилось...

   Я уговорила Гуна сначала съездить с Крианном в городскую управу, чтобы хозяин гостиницы выступил в качестве второго поручителя, а потом приехать за мной. Как ни странно, но вернулись они быстро. Гун сиял от счастья. Теперь он полноправный городской житель и может писать объявления о своих услугах. Он не переставал кланяться мне и Крианну и пока ему не налили кружку пива, никак не мог угомониться.

   На закупку припасов Макс выделил мне ещё пять золотых рандов.

   – Макс, но это очень много. У меня же есть деньги.

   – Бери.

   – Но тебе нужнее...

   – Мои тайники по вс-сему Банкору рас-спиханы, так что не спорь. Ещ-щ-щё не из-звес-стно, сколько охране придётся з-з-заплатить...

   По пути на рынок, Гун успел доложить, что идти в тюрьму нужно сегодня вечером, потому как новый начальник в отъезде и вернуться должен со дня на день. А он, без разрешения управы, никого не пропустит. Солдаты же, совсем не прочь подзаработать, поэтому медлить нельзя. Но цену они заломили, о-го-го! По ранду на каждого, всего четыре. Говоря это, Гун чуть не поперхнулся и принялся причитать, что люди от жадности совсем с ума посходили:

   – Четыре ранда! Они что, ангалины, которым золота, сколько ни дай, всё мало?! Имели бы совесть!

   – Ладно, Гун... Есть у меня деньги. Это слишком важная встреча, нет смысла торговаться.

   Хотелось сказать ему, что как раз "жадный до золота" ангалин и подбросил мне золотишко. Но это не моя тайна... Ангалины хотят, чтобы люди лучше считали их жадными, чем на самом деле знали насколько оно им необходимо. И в этом я была согласна с ними. Узнав их тайну, люди, а особенно, власть имущие, поставят эту прекрасную расу на колени, как много веков пытались это сделать. А со временем уничтожат.

   Время до похода в тюрьму мы провели на рынке. Я купила небольшой котелок, соль, специи, понемногу разных круп, сушёных фруктов и овощей, а также запас вяленой рыбы и мяса, всё такое, что долго хранится. Мешок получился увесистый. Учитывая, что у меня ещё два, то получался довольно объёмный и тяжёлый груз. Обросла я барахлишком, ничего не скажешь. Коли и дальше так пойдёт, то для своих странствий придётся не только коня, но и телегу покупать. Остаток времени мы провели в небольшой таверне, а потом Гун, погрузив мою поклажу в гондолу, повёз меня в тюрьму.

   Дело близилось к вечеру. Солнышки играли в облаках розовыми и оранжевыми бликами, а с моря дул сильный, но тёплый ветер. Добирались мы долго. Тюрьма, правильнее, Храм ангов, находился на самой окраине города в береговой его части и мы плыли к нему по широкому каналу. В невысоких башнях уже горели огни, а на мосту, ведущему к воротам, никого не было. С виду это здание, действительно, никак не напоминало место лишения свободы. Оно было не очень высоким, круглые колонны по периметру, одна из стен частично отсутствует, а вот высокий каменный забор и башни у въездных ворот очень сильно отличаются по цвету и структуре. Похоже, что построены они гораздо позднее.

   У входа, с факелами в руках, нас встретили двое вооружённых охранников. Гун кивнул одному из них и, показывая на меня, сказал:

   – Эрдана, которая просит о свидании.... Она готова заплатить.

   Один из мужчин подошёл совсем близко и осветил меня факелом:

   – Кто вы приговорённому?

   – Я жена его старого друга, – версия была придумана заранее, – приехала на праздник, а заодно и встретить мужа из плаванья. Муж прибудет позже и не успеет попрощаться с ним... Поэтому мне хотелось встретиться с его другом, чтобы передать супругу последние слова прощания...

   Второй охранник спросил:

   – Эрдана северянка?

   Я стянула платок, и платиновые волосы упали на плечи.

   Мужчины хмыкнули, осмотрели с головы до ног, освещая факелами, и позвали за собой:

   – Старик пусть ждёт здесь, проведём только вас.

   Я кивнула.

   – Гун, жди меня в гондоле.

   Старик заковылял к воде, а мы прошли через ворота мимо башен, потом вдоль каменной стены забора и далее по ступенькам подняли в здание. Так как уже стемнело и света факелов не хватало, рассмотреть подробности было сложно. Один охранник шёл впереди, а другой сзади. Мы проследовали по нескольким коридорам, а потом начали спускаться вниз. После двух пролётов мы оказались в небольшой комнате со столом в центре и лежанками вдоль стен. Там находилось ещё двое. Стало немного жутковато, но я старалась выполнять наказ Макса, скромно смотрела под ноги, одновременно пытаясь запомнить маршрут передвижения.

   – Присядьте пока, эрдана...

   Один из двух мужчин отодвинул стул. Я послушалась, он сел напротив, а остальные остались стоять. В полумраке было заметно, что он самый старший здесь.

   – Вы готовы заплатить?

   – Конечно... – я достала монеты, но на стол не положила. – Сколько у меня будет времени?

   Охранники переглянулись:

   – А сколько вам нужно?

   – Мне хотелось бы о многом расспросить приговорённого, так как мы давно его потеряли и, желательно, наедине.

   – К сожалению, не более часа... Вас устроит?

   – Вполне...

   – Тогда...

   На стол я положила две монеты:

   – Половину сейчас, половину на выходе.

   Сидящий напротив охранник улыбнулся:

   – Хорошо, пойдёмте...

   Он прихватил факел и повёл меня вниз по узкой тёмной лестнице, которая находилась в другом конце этой комнаты. Мы спустились на один этаж вниз, получается, что это второй нижний уровень, если помещение охраны посчитать за первый. Мрачный коридор, уходящий в темноту, пара факелов на стенах и решётки с двух сторон. Если лестница была очень узкой, то коридор с камерами, наоборот, очень широк. Вонища стояла, как в хлеву, когда за скотиной толком не убирают, аж глаза заслезились. Я зажала нос платком.

   Вдруг с левой стороны изнутри на решётку бросился человек. Я отшатнулась в сторону.

   – Га-а-аби! Это ты?! У нас гости?!

   Страшная, грязная рожа, пыталась просунуться сквозь толстые прутья. Ударило таким смрадом, что меня чуть не вырвало.

   – Заткнись! – охранник ткнул факелом в лицо заключённому. Тот завопил и упал.

   – Не бойтесь, эрдана. Из камеры нельзя выбраться...

   Мы подошли к проёму в стене и опять стали спускаться вниз. Третий уровень... Опять такой же широкий коридор и камеры с двух сторон. Насколько тянется в длину это пространство, определить было невозможно, впереди сплошной мрак. Охранник подвёл меня к третьей камере по правой стороне от лестницы.

   – Вот ваш смертник. Я зажгу факелы, чтобы вам было не так страшно.

   Я подошла к решётке. Сначала ничего не было видно, но когда в коридоре посветлело, и один из факелов заполыхал напротив, я разглядела внутри грубые нары и лежащую на них бесформенную кучу. Было очень холодно и сыро в этих мрачных, страшных катакомбах. Охранник ударил по решётке, окованной железом дубинкой:

   – Эй! Смертник! К тебе пришли! Не каждому так везёт, повидать перед смертью такую красоту.

   Куча шевельнулась.

   – Я вернусь через час.

   Я кивнула и он ушёл.

   Холодные толстые прутья отгораживали меня от того кто находился внутри.

   – Кто здесь?

   Хриплый голос я узнала не сразу:

   – Грас... Грас... – я совсем растерялась и не знала, что говорить.

   Постанывая и кряхтя, человек в лохмотьях поднялся и сделал несколько шагов. Когда дрожащий свет упал на его фигуру, я вздрогнула и вцепилась металлические прутья. Это был мой Гоблин... Это был он... Но в каком виде! И хоть он был также намного больше меня, как и раньше, но от его силы и могучести мало, что осталось: худое, осунувшееся лицо с серо-зелёной кожей, всклокоченная рыжеватая борода и грязные короткие светлые волосы, торчащие в стороны.

   Я прекрасно помнила, как в лесной хижине он часто брил и лицо и голову. Оказывается, он блондин, почти такой же, как и я. Северянин...

   – Грас, Грас... Это я...

   – Кто вы, эрдана? – он приблизился к решётке.

   – Ты меня не узнаёшь? Совсем? – Я втиснулась в прутья. – Забыл уже, как на Кифовом носу вы вытащили меня из ямы?

   Он дернулся, и его небольшие узкие глаза поползли на лоб:

   – Отари?! Ты?!

   – Я это... Я...

   – Не может быть! – рот у него открывался и закрывался, видно мысли никак не могли найти словестный выход.

   – Грас, не волнуйся, всё в порядке...

   – Говоришь уже...

   – Да, научилась...

   – Как ты тут оказалась?! И зачем?! Неужто меня повидать?! – узник смотрел исподлобья.

   – Подожди, у меня тут есть кое-что... – я достала из сумки пару свёртков, – вот поешь...

   В мгновение ока, он выхватил один и, плюхнувшись на каменный пол, впился зубами в кусок мяса. Ел жадно, даже постанывая иногда. Я присела рядом с другой стороны каменной клетки. Вскоре он завернул остатки в тряпку, и я протянула ему второй:

   – Тут хлеб и вяленая рыба.

   Он всё забрал и спрятал под нары:

   – Что тебе надо "звёздочка"? Мало того, что натворила?!

   Я оторопела:

   – Грас, ты что... Я ничего не творила...

   – Ври больше... Зря Карелл Лакра не слушал...

   – В чём дело, Грас? Ты про что говоришь?!

   – А то не знаешь?

   – Нет... Откуда? Это я у тебя хотела спросить, что случилось после того как я ушла... И что с Дайком...

   Он так злобно захохотал, что меня прошиб озноб, а потом кинулся на решётку. Я не успела увернуться. Грязные сильные пальцы сомкнулись на шее:

   – Не прикидывайся, отари! Навела сыскарей, а сама сбежала! Отблагодарила за всё и Дайка, и Карелла! Подлая шпионка!

   В глазах потемнело... Я нащупала кинжал в складках юбки и полоснула по руке сжимающей горло. Кровь свистнула фонтаном, и пальцы разжались. Только-только сошли синяки от хватки Макса и вот вам, получите! Теперь такой же "подарочек" от Граса буду носить! Я отползла подальше и похрипела:

   – Грас, я никого не наводила на вас... Я вас не предавала...

   Он зажимал рану, а потом оторвал кусок лохмотьев и обмотал руку: