Текст книги "Встреча или летунец мне в... (СИ)"
Автор книги: Лин Петрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
– Протестую, – неожиданно раздался голос их кружка, в котором сидели военные, и приподнялась женщина средних лет.
– Эта девочка, Сион – Страж третьего ранга. Страж Ямато находится на первом ранге, а значит она в принципе не могла ей сопротивляться, даже если бы захотела.
Люди задумались и стали кивать.
Представитель кивнул:
– Верное замечание. Действительно, между способностями Стражей пролегает широкая пропасть, особенно между первым рангом и третьим. Однако, во-первых, недавно нам стало известно, что Страж Ямато могла перейти на второй ранг после своей «Контролируемой эволюции»...
Сигеру довольно сложила руки.
– ...Но это мы скоро узнаем, а во-вторых, – он поправил очки. – Данный момент можно очень просто уточнить. Страж Сион, скажите, Страж Ямато перестала убегать до и после того, как вас заметила?
– Она сидела.
– Когда вы её заметили, так?
Девушка кивнула.
– Вот и всё. Страж третьего ранга не только сильнее, но также обладает намного более чутким восприятием. Если, когда Страж Сион заметила Стража Ямато, последняя уже «сидела», значит она прекратила свой побег прежде, чем заметила своего преследователя.
По залу прошёлся согласный ропот. Женщина кивнула и вернулась на своё место.
– Вот и хорошо. На этом всё, Страж Сион, – заключил представитель.
Девушка переспросила механическим голосом:
– Всё? – и стала неуверенно смотреть по сторонам.
– Идём, Сион, – нежным голосом сказала Мачико, которая уже пробиралась между сидений. Девушка повернулась и направилась в её сторону, после чего вместе они покинули зал.
– Дело, – заговорил представитель, когда они вышли. – Можно сказать уже решено, однако перед этим я бы хотел пригласить третьего свидетеля...
Третьего? Интересно, кто это будет? Мацуя? Кирияма? Или может быть Нанако? Пожалуй, только её показания представляли для меня серьёзную опасность...
– Страж Ямато, – вдруг мужчина повернулся и посмотрел прямо на меня. – Я бы хотел задать вам несколько вопросов.
Ах... Ну ладно.
– Хорошо.
Представитель махнул рукой, и старичок, исполняя формальность, зачитал моё имя.
– И так, – продолжал мужчина. – Скажите, о чём вы думали, когда в одиночку бросились атаковать НИСа?
– Здесь уже говорили, – сказал я спокойным голосом. – Я заметила спящего человека в окне, подумала, что это, наверное, и есть заражённый, и решила его у... Ликвидировать.
– Почему вы об этом не сообщили?
– Связь барахлила. Да и не подумала. Извините.
– В следующий раз нужно думать, – раздался недовольный голос полного офицера.
Я промолчал.
– Понимаю... Как вам известно, на каждом Страже установлено несколько камер, которые регистрируют всё происходящее во время боевого задания...
По моей спине пробежал холодок. Камер? Неужели они проверили запись и увидели, что на самом деле не было никакого «спящего человека»?
– Мы собирались просмотреть, где именно Страж Ямато заметила предположительного заражённого, однако по всей видимости те же колебания, которые вызывали проблемы со связью, нарушили, в том числе, визуальный сигнал, и записи не осталось... Благодарю, доктор Сигеру, сядьте, мы понимаем, что причиной этому, вероятно, послужила «Эволюция»... Впрочем, если следовать банальной логике, тот факт, что НИС исчез сразу после того, как Страж Ямато провела свою операцию, подтверждает её слова. Верно?
Фух...
– Позвольте ещё один вопрос. Нам известно, что после успеха вашей «операции» вы побежали в направлении противоположном тому, в которому отступали ваши соратники. Почему? Более того, именно там находился дом вашего одноклассника, в котором вы в это время проживали. Что побудило вас бежать именно в этом направлении?
– Я... Хотела его защитить. Если бы НИС тоже бросился туда, я бы его остановила.
Стройная версия.
– Ох... Очень похвально с вашей стороны, – с некоторой фальшей в голосе заметил представитель. – Тогда это всё. Допрос окончен. Впрочем, если у вас, дамы и господа присяжные, имеются другие вопросы, вы можете задать их прямо сейчас.
После этого последовало ещё несколько вопросов от военных и учёных, а затем настало время голосования. Финальный вердикт выносили тёмные головы на экране. Все они кивнули, и Ямато получила полное оправдание.
Под конец мои мысли были заняты уже совершенно другими вещами. Что же мне делать с Киёко и ребёнком? Пока я размышлял об этом, раздался щелчок, и камера, в которой я сидел, приоткрылась.
– Прошу, – сказал представитель. – Ваш ожидают снаружи.
Я осмотрелся. В помещение было не протолкнуться. Люди толпой покидали судебный зал. Не теряя времени, я слился с человеческим потоком и вышел в просторный коридор, из которого открывался прекрасный вид на море и голубое небо. На фоне последнего стояла высокая серая фигура. Икари тоже меня заметил и знаком велел приблизиться. Я выбрался из толпы, и мы стали друг против друга возле окна.
– Со мной говорила доктор Сигеру, – заявил он сходу громким голосом, чтобы перекричать гомон. – Она хочет тебя видеть.
– Поэтому ты меня отмазал? Чтобы давать в аренду безумным вивисекторам?
– Да.
Я вытаращил глаза.
– Шучу.
– Знаю, я поэтому и удивляюсь.
Он поморщился.
– И всё-таки спасибо тебе, что меня оправдывал.
– Я никого не оправдывал, – голосом сухим как мел ответил Икари. – Только давал точные показания.
– Да, да, разумеется, – сказал я и заговорщически подмигнул.
Икари некоторое время помолчал, затем добавил:
– В следующий раз будь осторожней. Если снова возникнут проблемы со связью, жди, пока они не разрешаться. Не действуй самостоятельно.
– Обещаю. Кстати, а что насчёт награды? Ты это серьёзно говорил? Мне дадут медальку?
– Посмотрим, – сказал Икари, и я отметил про себя, что он не отказал.
– И последний вопрос: мне показалось, или ты и этот «представитель» друг друга знаете?
Икари помялся, ответил:
– Мы с ним старые знакомые.
– Знакомые в этом плане?
– В каком?.. Идём, я отвезу тебя домой.
– Большое спасибо. Но сперва мне нужно зайти в туалет...
Икари кивнул и мимолётно посмотрел в окно. И замер. Его лицо стало каменным. Тогда я проследил за его взглядом и увидел, что с другой стороны стекла, в котором отражалось человеческое шествие, чернеет гигантская, кривая голова с огромными и круглыми, как у рыбы, глазами. Я заметил в этих глаза своё отражение. Затем я услышал треск, и голова как будто медленно, хотя я понимал, что это было не так, что она была стремительной, и что весь мир казался на её фоне вязким и неподвижным, разбила окно и потянулась в мою сторону. И вместе с тем у неё открылся широкий, усеянный мириадами острых как иголки зубов рот.
Не успел я пошевелиться, как Икари толкнул меня в сторону и заградил своим телом. И тотчас голова заглотила его и сомкнулась.
Затем она приподнялась, с надутыми губками, прямо как ребёнка, когда он набивает полные щёки конфетами, и с этих губ, глянцевых и чёрных, как угриная кожа, стекала тонкая, тёмная красная струя и капали на ноги Икари, ноги, лишённые тела, из которых торчал изогнутый и сломанный кусок спинного мозга...
38. паника
Я наблюдал за этим в полной тишине окружающего пространства и собственного рассудка.
А затем заревела сирена. Стали раздаваться крики. Из разбитого окна, овевая маслянистое чудовище, хлынул бешеный ветер. Я повернулся и посмотрел на людей. Толпа застыла и в ужасе смотрела на монстра. Я тоже на него посмотрел. Он методично пережёвывал тело и внимательно бегал своими огромными круглыми глазами по всему залу. Наконец голова повернулась, посмотрела прямо на меня и стал наклоняться.
Я пришёл в себя и бросился в сторону, но тело моё было хрупким, мои ноги затекли, и каждой своей мышцей я чувствовал вязкий, безграничный, непреодолимый простор окружающего пространства. Голова монстра опустилась в считанных сантиметрах, присосавшись к полу, как сом, когда он присасывается к стенкам аквариума, затем повернулась, раскрыла забастую пасть и ринулась за мной.
– Это... Это!
– НИС!
– Аааааааа!
Бешенные, испуганные крики становились всё громче. В моей голове промелькнула забавная мысль: как смешно, что все эти люди, которые раньше казались такими величавыми, который даже не сомневались в своём праве судить других людей, теперь превратились в испуганных, орущих зверей.
Через крик прогремела автоматная очередь. Солдат вскинул винтовку и стал стрелять мне за спину. Я уловил момент и прокричал в своей голове: «Амонус гранде!» и почувствовал, как моё тело наполняет густая, пульсирующая сила.
Мой следующий шаг вдруг оказался в несколько раз шире предыдущего, и я едва удержался, чтобы не врезаться в толпу. Несколько девушек, которые стояли прямо передо мной, в ужасе бросились в стороны.
Я удержался и, окрылённый силой, которую даровала мне «Воинственная трансформация», позволил себе повернуться. К этому времени в зубах монстра появилось ещё одно тело, которое он с жадностью обгладывал. Его глаза при этом продолжали смотреть на толпу, взглядом пристальным и пустым...
Люди кричали и жались к стенке, противоположной от окна. Полный плешивый мужчина бешено барабанил по металлической дверце лифта. Наконец последняя открылась, и кабинка наполнилась за считанные секунды. Люди запрыгивали в неё и собирались в кучу. Казалось, швыряют туда, как брёвна.
Нажали на кнопку, и двери лифта стали медленно закрываться. Но люди продолжали заталкивать себя внутрь, даже когда места уже совсем не осталось. Теперь лифт то открывался, то закрывался. Он походил на пеликана, пытающегося заглотить слишком большую рыбу. А монстр всё приближался. Он схватил женщину, которая подвернула ногу во время толкучки, и сунул её в рот. Не прошло и секунды, как одни только руки, обращённые в разные стороны, стали торчать из его глянцевых чёрных губ.
Я вырвался к лифту и оттолкнул нескольких человек, которые пытались его удержать. Двери захлопнулись, и кабинка полетела вниз.
Тогда я схватил железные дверцы и с лязгом их раздвинул. В мой нос ударил запах стали. Передо мной протянулась тёмная шахта. За спиной крикнули: «Стой!» – я шагнул вперёд и полетел вниз.
В полёте я схватился за внутреннюю стенку шахты и удержал себя. Воин третьего ранга обладает не только сверхчеловеческой силой, но также великолепной реакцией и ловкостью. Я стал методично прыгать вниз, время от времени хватаясь за железные выступы и балки и таким образом замедляя своё падение.
Сильный ветер тянул хвостик моих длинных розовых волос и прочищал мысли.
Мне нужно скорее найти Киёко...
Падение.
Дует ветер.
Бах
...Это она, это её ребёнок был НИСом. Я...
Падение.
Дует ветер.
Бах.
– ...не успел, ничего не придумал и теперь...
Падение.
Дует ветер.
Перед глазами проносится лицо Икари.
Бах!
Прикусив губы с такой силой, что в горло прыснула кровь, я стал ещё быстрее и отчаяние спускаться вниз. Каждый раз я пролетал несколько этажей. Каждый прыжок сотрясал моё тело и выбивал весь воздух из моих лёгких. Вскоре я перестал дышать совсем, чтобы избавить себя от этой муки.
Сверху звучали крики. Несколько раз у меня за спиной проносились неразличимые снаряды, и только с запозданием я понял, что это были люди, отчаянные и напуганные до безумия, которые прыгали на верную смерть.
Мне вспомнились кадры горящего небоскрёба. У подножия серого здания лежала целая россыпь грязных пятен в беленьких рубашках.
Наконец я остановился, вытянул руку, призвал булаву, одним ударом уничтожил плотную железную дверь и выпрыгнул в широкий зал. Я повернул направо и бросился в коридор.
Я бежал со всех ног, на каждом повороте смотрел на компас. Я не обратил внимания, как ниточка, который связывала мои волосы в хвостик, оборвалась, и пышные розовые локоны опустились на мои глаза.
Наконец, отбросив в сторону тележку с документами, которая тут же с грохотом врезалась в стену, я сделал очередной поворот и увидел дверь женского туалета.
Я забежал внутрь, уставился на третью кабинку, открыл и... Ничего. Внутри было пусто. На секунду всё внутри меня всё сжалось, как будто мои внутренности пропитали лимонным соком.
Где она? Где Киёко? Её заметили? Увезли? Но кто? И куда? И что мне теперь делать? Может, её уже ликвидировали? Нет... Рёв сирены, который доносился из коридора, говорил о том, что НИС ещё жив. Тогда где она? Где она, чёрт возьми...
Я заскрипел зубами и снова уставился на компас. Его железная поверхность приятной прохладой вибрировала на моей ладони. Она должна быть где-то здесь. Но где?..
Стоп.
Точно... Проклятая, чёртовая вертикальность. В прошлый раз я тоже, следуя за стрелкой, пришёл на, казалось бы, нужно место, однако девушка оказалась сверху.
Я покинул Ямато и окунулся в туман. Посмотрел наверх – ничего. Посмотрел вниз и там, за плотной серой дымкой, увидел маленькую голубоватую воронку.
Нашёл...
Я вернулся в девушку и ударил булавой по полу. Он исчез, и я снова казался в свободном полёте. Через несколько секунд мои ноги стукнулись о белую плитку. Я замахнулся и ударил ещё раз.
39. паника х2
Нашёл...
Я вернулся в девушку и ударил булавой по полу. Он исчез, и я снова казался в свободном полёте. Через несколько секунд мои ноги стукнулись о белую плитку. Я замахнулся и ударил ещё раз.
Я стал пробивать себе дорогу вниз. Первое время я опасался, что в кабинках могут быть другие люди, но тревога, по всей видимости, заставила всех ретироваться в убежище.
Наконец, пролетел очередную дюжину метров, я увидел беременную девушку. Булава исчезла. Мои ноги ударились о кафельный пол. Я зашатался, и тут же с потолка хлынул целый водопад. Краем глаза я увидел, как добрая дюжина канализационных труб изливает на меня холодную воду.
Что ж, по крайней мере она была чистой.
Я вышел из водопада, осторожно, чтобы не поскользнуться, и посмотрел на Киёко. Девушка дремала. Она и не могла проснуться, ибо моё заклятие действовало как самое сильное снотворное.
И так... Что теперь?
Я посмотрел на полный живот Киёко, стиснул зубы и прошептал:
– Амонус гранде...
Ничего не изменилось, и всё же я знал, что плод у неё в животе теперь был мёртв. Чтобы выиграть немного времени, я использовать заклятие временного умерщвления.
НИС исчез, я был в этом уверен, но, стоит ребёнку «проснуться», и он вернётся. У меня было пять минут, чтобы что-нибудь придумать. По прошествии этого срока мне придётся либо оживить младенца и вместе с ним чудовище... Либо не оживлять его совсем. Никогда.
Проклятье...
Я прищурился, стараясь отрешиться от сирены, от шума воды, от холодных капелек, который разбивались о мои оголённые ноги и затылок и погрузиться в собственные мысли... И тогда перед мраком моих глаз мелькнула женщина с прямыми фиолетовыми волосами.
Доктор Сигеру... Контролируемая эволюцию... Стабилизация... Все эти слова прогремели в моей голове одно за другим, и каждое – всё громче и громче, так что от последнего моё тело аж содрогнулось. Мой мозг заработал точно двигатель, в который прямо на ходу стали наливать бензин.
В чём разница между простым заражённым и Стражем? Ни в чём. Просто последний смог, неким образом, взять под контроль своё эмоциональной потрясение. Он не пустил свою туманность наружу, запер её внутри себя.
Прямо как Ямато... Да, прямо как Ямато.
Когда я впервые обнаружил девушку, внутри неё тоже разрастался синеватый вихрь. Затем я целый день провёл внутри её тела, покинул его и... Ничего. Ямато не стала НИСом даже когда пространство в её душе снова сделалось свободным.
Но почему?
Обыкновенно, в этом деле действовал тот же принцип, который даровал призванному фамильяру независимость, стоило мне только покинуть его тело. Однако Ямато была разумнее, нежели безмозглое призванное существо, и когда она пришла в себя, то смогла взять контроль над своей психикой.
Таким образом, она стала настоящим Стражем.
Что это значит? Что мне нужно сделать то же самое с этим ребёнком. Мне нужно закрыть «разлом», который проделали в его психике звуки Вестника.
Но как это сделать? Провести сеанс психиатрии с ново... Простите, ещё не рождённым младенцем? Бред. И всё же я не отчаивался. Напротив, я вошёл в угар. Я решал всё новые и новые задачи. Один за другим, в моём сознании разбивались барьеры. Мне просто нужно было поддерживать этот темп.
И так, что же я могу сделать?
Пока ребёнок находится в утробе – ничего.
Значит, мне нужно его оттуда достать.
Я снова, оценивающе посмотрел на живот Киёко. Она была... На восьмом месяце, наверное. Неплохо. Если бы я мог... Стоп, я знаю!
Я осмотрелся, пытаясь найти сухое место и, когда ничего не обнаружил, мысленно извинился перед Ямато и присел на мокрый пол. Затем я оставил её тело и овладел сознанием ребёнка.
Вокруг сгустилась приятная тёмная влага.
Тогда я сосредоточился и попытался вспомнить ощущение, которое испытал совсем недавно, когда заставил огра снова обратиться гоблином. Затем я попытался сделать то же самое, но наоборот. Попытался провести «Эволюцию» моего маленького тела.
И у меня получилось. Несмотря на сопротивление, – я его чувствовал – которое оказывал материальный барьер этого мира, мои маленькие ручки стали расти, мои кости завибрировали, внутри меня стали стремительно разрастаться внутренние органы и мой мозг, прежде примитивный, становится всё более и более развитым... Наконец, когда на меня стали давить стенки окружающего пространства, я немедленно покинул это тело и вернулся в Ямато.
Девушка лежала на влажной и холодной плитке. Я резко приподнялся, поправил мокрые волосы и посмотрел на Киёко. Её живот раздулся ещё сильнее, тело её теперь ритмично содрогалось. Начинались схватки.
Так... А вот теперь начинается самое весёлое.
Я свалился на колени, стянул с женщины сперва юбку, затем колготки и трусы, и раздвинул её дрожащие, покрытые гусиной кожей белые ноги…
Водопад с потолка не просто не иссякал, но становился всё сильнее. Страшная антисанитария, и в этих условиях мне, МНЕ, мужчине (в теле школьницы) теперь нужно было принять роды...
40. акушер(ка)
Припоминая гравюры девятнадцатого века, я решил подвесить девушку.
Решил то я решил, но как это сделать не имел ни малейшего понятия. Мой взгляд обратился к потолку – там зияло большое, тёмное сквозное отверстие с лучиком света посредине. Десятки труб разливали бурные потоки, поднимая уровень воды в туалете. Та была неприятной, испускавшей металлический запашок.
Я вскинул руку и прошептал: «Амонус гранде». Вода стала стремительно замерзать. Не прошло и минуты, как отверстие закупорила плотна ледяная корочка. Тогда я снова посмотрел на Киёко и прочитал заклятие левитации.
Вдруг внутри меня точно разверзлась бездна. Проклятье... Зря я так расточительно использовал магию. Внутри меня оставалось маны только на два или три заклятия. Теперь нужно быть особенно осторожным.
Киёко воспарила прямо к потолку и легонько ударилась о ледяную корочку. Я сосредоточился и спустил её немого ниже. Расставляя голые, бледные, холодные ноги девушки в разные стороны, я думал: что дальше? Что теперь? Просто ждать?
Привести её чувства? Я никогда не видел, чтобы роды проводили под наркозом. Если бы такой вариант был возможен, в каждой больнице появилась бы такая функция за баснословную цену. Если же этого не делает, значит, на это есть дельные медицинские причины.
Ничего не поделаешь. Я махнул рукой, и глаза девушки медленно приоткрылись.
Сперва её зрачки были мутными, растерянными, как будто вязкими; затем на лице Киёко в одно мгновения промчались удивление, гримаса боли и безмерный ужас. Она приоткрыла свои накрашенные губки и хотела закричать, но вместо этого из неё вырвался стон, от которого всё её тело пронзил сильный толчок...
...Мой совет начинающим акушеркам: если роженица наотрез отказывается тужиться – напугайте её, напугайте по-настоящему, чтобы её схватил прямо животный, бешеный ужас. Даже заметить не успеете, как ребёнок окажется у вас на руках.
Спустя совсем немного времени, под душераздирающие крики мамы, маленькие красное тельце упало на мои руки и заблестели в беспощадном свете электрической лампочки. В моём сознании промелькнула забавная мысль. Когда я был ребёнком и ничего не знал о том, что происходит между взрослыми, но видел несколько раз родительные сцены в кино, я думал, что отец становится отцом именно тогда, когда перерезает пуповину. Что именно это делает его настоящим родителем.
Что ж. В таком случае поздравляю, Ямато – ты у нас теперь папа.
Я замахнулся булавой и одним ударом обрубил красную нить. Затем я снова усыпил Киёко, ощущая, как пустота внутри меня стремительно растёт, и осторожно опустил её на заледеневший пол, по котором переливались красные струйки.
Всё это время в моих руках мирно лежало маленькое, влажное, безумно горячее красное тельце. Кровь, смешенная с родильной влагой, просачивалась через мою рубашку. На секунду у меня застучало сердце, когда я заметил, что ребёнок совсем не кричит. Затем я почувствовал, как его тело нежно содрогается в нежных руках Ямато и понял, что всё было нормально. Он спал.
Спал, да… Мысль о сновидении немедленно развеяла уже было нахлынувшее на меня ощущение завершённости. Не позволяя себе расслабляться, я сосредоточился на младенце. Всё ещё только начиналось. Теперь мне нужно было укрепить его сознание, заделать дыру в психике, через которую просачивались монстры.
Я снова окунулся в туманную гущу, посмотрел на ребёнка... и удивился. Синяя воронка заметно уменьшилась. Но почему? Что изменилось?
Я задумался.
Мне снова вспомнился рассказ доктора Сигеру. Затем – всё остальное, что было известно о природе тумана. Постепенно, в моей голове сложилось примерное представление о том, что именно только что произошло.
Всё это было очень умозрительно с моей стороны, но возможно, когда я ускорил рост ребёнка, я, помимо всего прочего, содействовал развитию его мозга и вместе с тем его психики и сознания. Таким образом я добился искусственной «контролируемой эволюции», о которой рассказывала доктор. Укрепил психику настолько, что она смогла закрыть возникшую внутри младенца трещинку.
Да… Да, всё это звучит вполне логично. Ещё Эльфин мне в своё время рассказывал, что в первую очередь влияние тумана, т.н. чёрной маны, коснулось именно всевозможных зверей. Так появились те же люди-ящеры. Почему? Потому что они были неразумны, потому что их мозг был развит в меньшей степени, отчего они были особенно подвержены разлагающему влиянию.
Я медленно кивнул, вернулся в Ямато и снова посмотрел на ребёнка. Это был мальчик. Маленький, кровавый спящий мальчик. Сам не знаю почему, но моё сердце заныло, когда я увидел младенца. Я покачал головой. Дело сделано. Угроза, по крайней мере отчасти, миновала. Однако теперь появилась новая. Теперь, когда я защитил мир от новорождённого, мне нужного было защитить самого ребёнка от этого мира...
На первый взгляд придумать объяснение всему происходящему было довольно просто. Сирена сработала в тот самый момент, когда у бедной мамы начались схватки. Вот и всё. Люди покачают головой и пойдут заниматься своими делами. У ликвидаторов не было ни единой причины для подозрений. Все разрушения, которые я тут устроил, можно было оправдать буйством НИСа.
Была только одна настоящая проблема.
Я приподнял голову и посмотрел на Киёко. Девушка сидела на туалете, и по её белым ножкам стекали на заледеневший пол алые струйки.
Мой взгляд переместил на сумочку, в которой лежали тампоны. Самым правильным было скормить ей отраву и навсегда избавиться от безумной террористки, которая хотела использовать в качестве бомбы собственного ребёнка. А можно было поступить ещё проще: сделать тонкий надрез на внутренней стенке её влагалища, чтобы все подумали, будто она погибла во время родов. Тогда и вопросов не будет, напротив: ребёнку найдут хорошую семьи, виновные получал по заслугам, все будут жить долго и счастливо…
Икари будет отомщён…
– Ха…
Я вздохнул и посмотрел на красное тельце, которое, сам того не замечая, всё это время раскачивал у себя на руках.
Нет. Так нельзя. Если уж взялся быть героем, геройствуй до конца.
41. бу
Я вышел за дверь и прочитал своё последнее заклятие.
Когда я вернулся в туалетную кабинку, Киёко снова открыла глаза. В них отражался пол, на котором таяла ледяная корочка, её ноги и красный жгутик. Лицо девушки уже собиралось скривиться в гримасе ужаса и боли, когда взгляд её обратился на меня.
И застыл.
Перед ней стоял высокий мужчина в чёрной рубашке и держал на руках блестящего красного младенца. Киёко быстро поморгала, словно пытаясь развеять эту странную иллюзию, когда я посмотрел прямо на неё и сказал:
– С добрым утром.
У Киёко задрожали губы.
– Хорошо подремала? Надеюсь, да. А теперь один вопрос: что это сейчас такое было? – я улыбнулся. – Ты хотела отомстить? Или тебя так сильно утомила твоя офисная работёнка, что ты решила разнообразить ей верой в некое божество?.. Понимаю. Не ты первая, не ты последняя. Ты даже решила выносить ребёнка! Какой молодец. Отважная молодая девушка...
Я вздохнул.
– Только знаешь... Есть тут небольшая проблема. Мы себя использовать не разрешали. И звать себя Мы тоже не разрешали, – на этих словах я перекинул ребёнка в левую руку, а правой резко схватил Киёко за горло и придавил к стене. Её бледное лицо лишилось последней кровинки. Выражение форменного ужаса появилось у неё в глазах и сделалось ещё сильнее, когда моё отражение в них стало стремиться меняться.
Моя кожа и плоть начали стекать на землю, обнажая чёрный скелет. Моё горло растекалось, и голос, прежде нежный я приятный, теперь звучал как из преисподней:
– Ты… Поплатишься… За… свою… ДЕРЗОСТЬ!
Киёко свалилась на пол и схватилась за горло. Когда она пришла в себя, я протянул ребёнка своими костлявыми руками.
Девушка не сразу поняла, что от неё требуется. Но ещё раньше, чем к ней пришло это осознание, ребёнок уже оказался у неё на руках. Она посмотрела на него рассеянным взглядом. Её голова, по всей видимости, была такой мутной, что она не могла ни на чём сосредоточиться. Поэтому она вздрогнула и едва не уронила мальчишку, когда в туалетной кабинке раздался треск.
Я приподнял проигрыватель и раздавил его. Затем достал тампоны и уничтожил и их тоже. Наконец я показал сперва на мальчика и провёл пальцем по своему горлу, затем на Киёко, повторяя этот жест. Девушка вздрогнула от ужаса. Тогда я протянул руку, как будто намереваясь коснуться её лица, и она зажмурилась. Прошло несколько секунд. Ничего не случилось. Киёко неуверенно открыла глаза и увидела только облачко стремительно растворяющегося чёрного дыма…
– Береги его. Если с ним что-нибудь случится... Вам. Всем. Конец, – постепенно затихая прозвучал призрачный голос.
Скрипнула дверь.
Я, облачённый в мокрое, помятое, безмерно уставшее тело Ямато вышел в коридор и вздохнул. Ну вот и всё... Моё представление прошло успешно и, я надеюсь, возымело нужный эффект. Теперь оставалось только надеется, что Киёко не будет думать, будто все эти «кошмарные» образы, которые она только что видела, были всего лишь дурным сновидением. Что она запомнит их и примет к сведению.
В большинстве своём последователи любого культа и Свидетели вечного дрёма в частности были безумными фантиками. Что и говорить: девушка намеревалась расстаться с жизнью, чтобы устроить свой теракт. Единственным способом достучаться до неё было заговорить на её языке. Вот почему я решил представиться тем самым «божеством», которое она так боготворила, и приказать ей вести себя по-человечески.
Сработал ли мой план? Не знаю. Время покажет. Всё равно убить её было бы надежнее. Её безумие унесло десятки, может быть сотни невинных жизней. Они заслуживали отмщения, я понимал это, и теперь питал к этому культу жгучую ненависть, но убивать юную мать... Сам не знаю почему, мне это было противно. Причём не столько в моральном, сколько в сугубо личном отношении.
Хватит с меня этого, просто хватит.
Я хочу вырваться из этого проклятого кошмара, а не зарываться в него с головой.
Скорее всего, я ещё пожалею о своём решение, но зато сейчас совесть моя была чистой, так что...
Я выдавил улыбку.
Нужно наслаждаться моментом.
Ковыляя по совершенному безлюдному коридору, я искал укромное местечко, чтобы отдохнуть и перевести дух. Чтобы «разыграть» Киёко я использовал заклятие малой иллюзии (отличается от большой иллюзии тем, что действует только на одного человека и всего пару минут), после чего у меня совсем не осталось маны. Казалось бы, ничего страшного, нужно просто немного подождать и она восстановится сама собой, но…
Так я думал пять минут назад, и за это время моя мана не восполнилась ни на йоту. Это было неприятное открытие. В том же мире Файрана, и когда я находился в теле дракона, запасы энергии восполнялись довольно быстро.
Скорее всего, причина была в слишком высокой Стабильности этого измерения и плотном материальном барьере.
Ничего не поделаешь. Хорошо ещё я сейчас был в относительной безопасности. Если бы я обнаружил эту неприятную особенность в менее спокойное время, у меня возникли бы серьёзные проблемы.
Я шёл по коридору, и коридор, такое чувство, шёл вместе со мной. Всё немного покачивалось, кренилось в сторону, как на тонущем корабле… Что же со мной происходит? Я нахмурил свои тонкие брови, пытаясь разобраться в своих ощущениях, и вдруг, в той вязкости, которая завладела моим сознанием, я понял, что испытывают дремоту. Мне хотелось спасть. Это было то же чувство, которое одолело меня через месяц пребывания драконом.
Но почему я испытываю его теперь? Прошло совсем немного времени. И хотя оно было насыщенным, даже слишком, я, бывало, проводил в сознании Ямато и большие промежутки...
Хм...
...Наверное, причина опять же заключалась в моей туманности. Я настолько ослаб, что уже не мог в полной мере контролировать тело Ямато. Что ж, даже если так: пускай. Я присмотрел себе укромный уголок посреди коридора, присел и медленно прикрыл глаза...
42. по пятам
Через пару секунд я уже смотрел на расплывчатую, покрытую туманной дымкой фигуру девушки, которая упиралась спиной о стену.
НИС исчез. Значит, люди скоро вернутся и найдут Ямато. Надеюсь, при этом ей не будут задавать слишком много вопросов о том, что вообще произошло и как она тут оказалась. Не хватало только, чтобы Ямато опять отправили под трибунал. Впрочем, что-то мне подсказывало, что все свидетели её странного поведения ушли в мир иной...
В том числе Икари.
Я вздохнул, сунул руки в карманы и некоторое время хранил задумчивое молчание. Затем, не теряя времени, я достал компас и переключил его на второй режим. Через несколько минут я нашёл стену, в которой недавно заметил трещину. Мне пришлось хорошенько осмотреться, чтобы убедиться, что это было то самое место, ибо на первый взгляд трещина была совсем другой. Она стала меньше и продолжала постепенно закрываться.
