Текст книги "Аня Каренина"

Автор книги: Лилия Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Ежтов Анненский

Каренин ехал к Левину, чтобы разрешить серьёзный вопрос. Дело в том, что Левин начисто отрицал тот факт, что Веселовский арендовал у него кого-то, тем более какую-то подругу Щербацкой. Он видел одну подругу Кити с Веселовским, но даже лица её не запомнил!

– Может, это подстава какая-то? – насторожился Каренин.

– Может, приезжай ко мне, расскажи всё толком.

– Хорошо.

Алексей Иванович Каренин терпеть не мог Алексея Владимировича Левина. Всё в последнем первого раздражало. И совершенно невыносимая манера одеваться! И этот весь показной шик! И эта ненависть к проституткам – тоже показная, потому что при этом он с ума сходит от Марии Николаевны, бывшей шлюхи, которая к тому же ещё, по слухам, служила в КГБ!

И всё же Каренин изо всех сил старался Левину подражать. Во всём доказывать Алексею Владимировичу, что он, Алексей Иванович, лучше или, во всяком случае, уж точно не хуже. Алексею Ивановичу казалось, что только будучи равным Левину во всём, он сможет наконец сказать этому лоснящемуся от тошнотного самодовольства хлыщу то, что он – Алексей Каренин – о нём действительно думает. Ведь Алексей Каренин – это настоящий петербуржец, кандидат наук, культурный, образованный человек, опустившийся, да-да, именно опустившийся до уровня этих… этих сутенёров, потому что был загнан в угол! Потому что обстоятельства его вынудили! Но всё же в глубине души он сохранился, он не пропитался этой грязью! Она так и не стала его жизнью! Он другой!

С такими мыслями Каренин уже трезвонил в квартиру Левина.

– Ты чего звонишь так? Пожар, что ли? – раздражённо буркнул открывший Левин, весь заросший щетиной и дышащий перегаром. Однако даже так он был супер. Ему так шёл этот махровый в оранжевые и коричневые крапинки халат, этот стакан в руке, эта трёхдневная небритость, сальные растрёпанные волосы… Даже «запущенный» Левин был стильным, вальяжным и уверенным в себе.

– Не открываешь долго, – буркнул в ответ Каренин, постаравшись выглядеть ещё более сердитым, чем Левин.

– Ладно… – Алексей Владимирович потёр затылок, ему очень хотелось сократить время общения с Карениным, поскольку напыщенный и вечно недовольный отсутствием общественного признания Алексей Иванович Левина своим присутствием напрягал. – Так что там у тебя с Веселовскими приключилось?

– Ну, в общем есть следующие обстоятельства – мне Веселовская сказала, что её сын Максим арендовал у тебя девицу на вечер, чтобы им показать, а их папаша… Ну ты знаешь Веселовского! Так вот он, короче, задался целью своего сына на ней тут же женить. Девка оказалась хваткая, сообразила, что к чему. В общем, хочет от неё теперь избавиться. Ну я и подумал – у нас для итальянцев же некомплект? Туда её… Я и документы оформил уже.

– Да… Интересно. Я тебе, по-моему, уже говорил, что Веселовский у меня никого не брал. Может, у Кости или у Николая?

– Может…

– А девица сама чего говорит?

– Хочет со Щербацкой повидаться.

– Нет, лучше не надо. Знаешь, могут проблемы возникнуть ещё…

– Да вообще-то лучше, чтобы Щербацкую никто не видел. Что это у тебя? – Каренин кивнул на экран монитора.

– А… Книжки пишу.

Каренин почувствовал себя глубоко уязвлённым. Скроил саркастическую мину и спросил:

– Что за книжки? Уж не дамский ли роман? Нет! Дай угадаю. М-м… – Каренин воззрился в монитор и прочитал вслух: – «…Откуда же у этого интереса растут ноги? Всё дело в стереотипах. Каждый человек постоянно чувствует, что за ним наблюдают и оценивают его действия. Потому ведёт себя „как все“, как говорится, к классике не придерёшься». Это что такое? – Каренин воззрился на Левина глазами, полными «очумелой зависти к популярному бездарю», как сказал бы Жванецкий. – Уж не иронический ли детектив?

– Нет, знаешь, типа популярная психология для женщин. – Алексей лениво потянулся. Брызги внутреннего возмущения Каренина до Левина, очевидно, не долетали.

– Это вроде этого, как его… блин, – Каренин наморщил лоб и приготовился сказать какую-нибудь ядовитую колкость. Однако оная ему на ум никак не приходила. – Ну, все шлюхи у нас им зачитываются. Какие-то советы друг другу по нему дают, идиотки, блин. Ну как его? Поляк какой-то, тоже мудила! – возмущение явно мешало Каренину быть остроумным. – Он же такое пишет, я один раз заглянул – у меня волосы дыбом встали! Это если к нормальной тётке в руки попадёт, может такие ещё есть, он же из неё за два дня чтения проходную стервозу сделает!

Левин сел в кресло и зашёлся приступом хохота.

– Ты чего? – Каренин был сбит с толку.

Левин, задыхаясь, показал ему на полку, где ровным рядом стояли все сочинения Ежтова Анненского.

– О, точно! Ежтов Анненский! А у тебя-то этот хлам что делает?

Левин сполз на пол.

– Да что такое?! – Каренин уже бесился. Левин с трудом поднялся и доковылял до стола, вытащил оттуда какую-то бумагу и ткнул Каренину в пункт восьмой.

Каренин пробежал глазами строки: «Работы автора, согласно его пожеланию, выходят под псевдонимом Ежтов Анненский. Издательство обязуется держать настоящее имя автора в строжайшей тайне». Каренин поднял глаза и прочитал сверху: «Авторский договор… издательство… автор… Алексей Владимирович Левин»!

– Так это ты?! Слушай, извини, я на таком взводе из-за всей этой истории, я не хотел никого обидеть, я даже книги ни одной не читал…

Левин продолжал давиться.

– Да ничего, это так и задумано.

– Задумано? Зачем?

– Ну понимаешь, эти дурочки читают же всякие там советы. Я один раз решил приколоться. Написал книжонку «Как завлечь, женить и удержать мужчину», где очень серьёзными фразами написал конкретную муть. Ну там, знаешь, мол, мужчины любят сильных самостоятельных женщин, что надо делать карьеру, надо устроить так, чтобы он постоянно ощущал себя немного ниже и старался победить… Короче, если всё это делать – ни один мужик нормальный к такой бабе на пушечный выстрел не подойдёт, а который подойдёт – лучше бы уж не подходил. Окажется или альфонсом, или сутенёром. Ха! В общем, издал я эту белиберду на свои деньги, так просто, забавы ради, посмотреть – что будет. И можешь себе представить? Мне через неделю из магазинов начали звонить и требовать допечатывать тираж! Я допечатал – опять весь раскупили! В общей сложности на сегодняшний день – больше пятисот тысяч экземпляров продал! Вообрази! В советское время только Пушкин такими тиражами издавался! А примерно через месяц – передача выходит, где мой этот прикол обсуждают, причём всерьёз так, – типа вот, новый феминистский психолог, прогрессивный взгляд… ну и так далее. Я вообще офонарел! Но и это ещё не всё – звонят мне из издательства, начинают бабки предлагать. Говорят, давайте серию издавать. Ну я согласился, понятное дело. Не из-за денег, конечно. Платят они фигово, жадные хорьки. Но какой эффект! Ты себе представляешь – миллионы дур это читают, они же это ещё и на практике применяют! И самое в этой истории удивительное, от чего я просто в осадке, – это то, что феминистки меня цитируют!

– Они и Фуко цитируют, и Лакана, удивительно, как Вейнингера пропустили, – заметил Каренин, стараясь хоть немного подсластить себе пилюлю.

– Вей… Как?

– Отто Вейнингер. «Пол и характер» – занимательная книга, автор, блистательный учёный, выдающаяся личность, застрелился в двадцать три года. Причём снял для этого квартиру в доме, где жил Бетховен. Доказал в своей книге, что эмансипация для женщины – это смерть. Как в анекдоте, знаешь? Реплики в трамвае: одна говорит: «Женщины больше не нужны!», ей отвечают: «А женщин больше и нет!» [3]3
  ВЕЙНИНГЕР (Weininger) Отто (1880–1903) – австрийский философ и психолог. Автор концепций биполярности и бисексуальности. Окончил Венский университет, в котором изучал философию, биологию, психологию, физику и математику (д-р философии, 1902). Испытал влияние философии Платона, И. Канта, Р. Авенариуса и др. Написал несколько работ по проблемам любви, пола и искусства (в том числе книгу «Генрик Ибсен и его драматическая поэма „Пер Гюнт“»), в которых рассматривал проблемы эротики, ненависти, любви, преступления и др. В 1903 г. опубликовал основную книгу «Пол и характер. Принципиальное исследование» (в рус. пер. изд. в 1992), в которой проанализировал значительную совокупность биологических, физиологических, психологических, сексуальных, социальных, нравственных, эстетических и других начал и характеристик мужчин и женщин. Изложил основы концепций биполярности и бисексуальности. Стимулировал сексологические исследования. Покончил жизнь самоубийством. Перед смертью написал: «Я убиваю себя, чтобы не иметь возможности убивать других».


[Закрыть]В общем Вейнингер это предсказал.

– Как ты говоришь? Отто Вейнингер? «Пол и характер»? Надо будет почитать, – Левин сделал пометку в блокноте. – Ну в общем, как видишь, плодотворно добиваю женское население нашей страны пропагандистскими методами. Кстати, мне тут из издательства прислали конверт с приглашением. У нас по легенде это издательство имеет эксклюзивное право на перевод, издание и продажу сочинений Ежтова Анненского в России. Короче, присылают они мне недавно приглашение прочитать курс лекций, и кому бы ты думал? Ни за что не догадаешься! Обществу радикальных феминисток! А общество называется «Розовые пантеры». Я вообще чуть не умер! Я там на их сходняке должен был выступить с программой перевоспитания мужчин. Можешь себе представить? Я тебе сейчас прочитаю, – Левин достал из ящика стола письмо. – Вот! «Ещё просим вас уделить хоть немного внимания такому вопросу, как преобладание в языке фаллических символов над вагинальными. Может быть, у вас есть какие-то разработки, касающиеся насыщения языка вагинальной символикой?…»

– Боже мой! – Каренин потёр себе лысину. – Это как?

– Ну, везде, где имеется в виду что-то вроде «твёрдой палки», надо будет говорить – «тёмная дырка».

– Бред… А что за псевдоним? Почему польский?

– Польским он вышел случайно. Это анаграмма. Вот, я Марии Николаевне рисовал даже, она никак поверить не могла, что Ежтов Анненский из этого слова получается. Левин протянул Каренину бумажку с рисунком.

– Ого! – Каренин был до крайности потрясён способностями Левина, причём потрясён в высшей степени неприятно. – Да… Не ожидал… Хотя, знаешь, я думаю, что из-за таких, как ты, – мы так и живём.

– Что ты имеешь в виду? – с Левина внезапно слетело его благодушие. – Кто это «вы»? Ты, что ли, из-за меня плохо живёшь?

– Общество! Я думал, что мы вроде как собак бешеных отстреливаем. Грязь вычищаем туда, где ей место! А ты что делаешь? Плесень эту подкармливаешь? Так, может, не читала бы баба твоих книжонок – была бы нормальная жена и мать! Не думала бы о том, что ей надо «личностью» где-то на работе становиться! Примеры им приводишь – Хакамада вот, мол, есть! Да таких, как Хакамада, – одна на миллион! Эта и сама знает, что ей по жизни нужно, и, между прочим, детей у неё двое! А вот взять хотя бы Марию Кюри! Премии Нобелевские – две! По физике и химии! В начале века получила! И, между прочим, замужем была! И не мешал ей никто! И что? Все, кто тебя читает, кюри и хакамады? Нет! Большинство из них самые обыкновенные женщины! Они могли быть счастливыми, если бы не ты!

– Эй! – Левин от возмущения даже забыл, что хотел отделаться от Каренина по-быстрому. – Да ты думай! Что у них, своих голов на плечах нет? Можно подумать, это с меня всё началось! Типа всё было в полном шоколаде, и тут появляется злобный урод Анненский, и всему кирдык. Все в одночасье становятся стервами, начинают карьерничать, детей перестают рожать! Это и до меня было! И не надо тут говорить, что, мол, я своими книгами этот звездец устроил!

– А кто тебя читает? Законченные стервы и истерички твоих книг не покупают! Читают всякие «Основы феминизма» да гендерную муть! Твои книжонки покупают тётки, не обремененные особым образованием и, как говорится, несложной душевной организации – такие, знаешь, русские Грушеньки, которые хотят ещё какого-нибудь мужика завлечь, женить и удержать. Купит такая Грушенька твой опус, начнет, понимаешь, исполнять, останется одна, истерией измучается, и получай фрукт-продукт – феминистку русскую! Бабу без мужа, без детей, вкалывающую в какой-нибудь торговой конторе с девяти утра до восьми вечера, которая все ночи в подушку плачет оттого, что не она Хакамада, что у ней способностей не хватает или что она толстая или глупая, – короче, обвинит во всём себя, по русскому обычаю, и в петлю!

Левин нервно заходил по комнате.

– Ты не прав! – он остановился перед Карениным. – Мария Николаевна мне знаешь что сказала?

– Что тебе сказала Мария Николаевна?

– Что она после двух страниц поняла – если бы начала следовать этому, то через пару лет алкашкой была бы привокзальной! Что любая проститутка должна работу свою любить – мужиков, значит, – только тогда можно чего-то добиться. И с любой тёткой так! Та, что мужика своего любит, никогда не станет так поступать!

– А если мужик долбанутый? С детства воспитанный на равенстве полов? Если он сам от неё требует самостоятельности, всякой там общественной деятельности, денег, в конце концов?

– Значит, такой тётке мои книжки – в самый раз! Будет знать, как сделаться самостоятельной общественницей. И себе забава, и мужу нравится, что жена продвинутая.

– И что, ей от этого будет хорошо? Счастье великое?

Левин замолчал. Он долго ходил по кабинету, потом закурил, налил себе в стакан коньяка и залпом выпил. Потом снова обернулся к Каренину:

– А знаешь, я понял: ты мне завидуешь. Ты же у нас, блин, интеллигенция. Ты кто? Кандидат наук, кажется? А каких наук-то?

– Исторических, – лицо Каренина окаменело.

– А, исторических… Так вот, историк ты хренов, думаешь, я не вижу, что ты к нам с презрением относишься, мол, вы тут все сутенёры, торгаши, а я вот за идею борец, собак бешеных из женского племени вычищаю. Что ж ты жену-то свою бросил и детей? Борец хренов… Что ж ты своё родное не осчастливил? Где дочка твоя сейчас? На панели, может, подрабатывает, может, в одном из наших «караванов» едет? Что же ты такой чистый, пушистый и белый, семью свою бросил? Что ты тут с нами делаешь? А я тебе скажу – деньги любишь. И девок этих возишь, ненавидишь их, а возишь – за деньги. Жадность покоя не даёт…

– Мы с тобой, Лёшенька, поговорим ещё, – зло отчеканил Каренин и пошёл к двери.

– Сдать меня собрался? Стукануть хочешь? – крикнул ему вслед Левин. – Так я тебя, милый, самого в бордель продам потом. Слышишь, Каренин?!

Алексей Иванович вышел на грохочущий проспект. Лицо горело, руки тряслись, ноги ступали уверенно и пружинисто, словно были готовы к прыжку.

– Отойди от машины, урод! – крикнул он на какого-то мальчишку, который разглядывал джип.

– Сам урод старый! – ответил мальчик.

Вдруг Каренин словно озверел, набросился на застывшего от неожиданности подростка и принялся методично избивать того кулаками в голову, под дых, свалил на землю, бил ногами. Люди стали останавливаться, кто-то крикнул: «Милиция!» Алексей Иванович, услышав это, немного пришёл в себя, встряхнулся.

– Понял теперь, кто тут урод? – он плюнул на лежащее в пыли тело.

– Понял… – прохрипел в ответ избитый мальчишка. – Ты! Урод и старый козёл, пидор вонючий!

Каренин занёс было ногу над головой пацана, чтобы одним ударом размозжить этого наглого щенка, но тут откуда-то сверху раздался истошный женский крик:

– Ой! Серёженька! Сыночек! Милиция! Петя, звони «02», там нашего сына убивают!

– Повезло… – прошипел Алексей Иванович, быстро сел в машину, резко дал газу и успел выехать из двора, прежде чем кто-то смог сообразить, куда прикреплён номерной знак его машины.

Происшедшее не помогло ему выпустить злобу, наоборот, Каренина взвинтило так, что казалось, у него вот-вот все клапана сорвёт. Сейчас он даже жаждал, чтобы кто-нибудь перешёл в неположенном месте улицу и его можно было бы размазать по асфальту! Лучше, чтобы это была женщина! Алексей Иванович возненавидел женщин после разговора с Левиным. Вся жизнь этой сволочи вертится вокруг них! Этот козёл только о них и думает – на работе, на отдыхе, ещё и книги для них пишет! Удивительно, как он до сих пор для них не открыл бесплатных салонов красоты и пенсий не назначил! Левин! Левин – женский психолог!

– Не может такого на свете быть! – Каренин хлопнул ладонями по рулю. – Или только в нашей стране! Никто ведь даже не поинтересовался, могу спорить, а есть ли у Левина специальное образование, занимался ли он серьёзно этим вопросом, есть ли учёная степень? Нет! Покупают тираж – значит, давайте печатать!

Алексей Иванович с досадой подумал о собственной книге «Быт и нравы древних руссов», которая так и осталась в виде кучи непонятно исчирканной бумаги, которую Каренин даже не стал приводить в порядок или хотя бы перепечатывать, потому что на 100 % был уверен – это серьёзное научное исследование вообще никому не будет нужно! А тут какой-то сутенёр, назвав себя психологом и выдумав себе звучное польское имя, издаётся полумиллионными тиражами!

Каренин вне себя от ярости подъехал к гостинице, где находился «перевалочный пункт», там девицы жили, пока не оформятся документы. Алексей Иванович был готов убить первого, кто подвёрнётся под руку.

– Каренина приехала? – с ходу рявкнул он на администраторшу.

– Приехала, – пролепетала та. – Только она, по-моему, это… – администраторша щёлкнула по нижней челюсти.

– Пьяная опять? Алкоголичка… Где она?

– В двести пятом, вот ключ, – администраторша говорила с Карениным, поджав ягодицы, согнув колени и втянув голову в плечи.

Алексей Иванович схватил ключ и пошёл на второй этаж. Проходя мимо одного из номеров, увидел, что дверь полуоткрыта.

– Чёрт знает что! – прошипел Каренин и заглянул внутрь.

Он услышал шум льющейся воды. Остановившись возле ванной, Алексей Иванович уже хотел было открыть дверь, как вода перестала шуметь и Каренин чётко услышал женский голос:

– А ты как сюда пришла? Сама или через мужика этого, Левина?

– Сама.

– Да ты что! Сама решила проституткой быть?!

– А что такого? – возмущённо ответила ей волонтёрка сексуального фронта. – Лучше уж за деньги и за границей, где тебе жильё и кормёжку обеспечат, чем тут – бесплатно с нашими нищими козлами. Ты-то сама как здесь оказалась?

– Меня Левин привёл, – в голосе прозвучала даже какая-то гордость.

– А чего пошла?

– Да тоже, знаешь… – Пауза. – Подумала, поживу за границей нормально. Денег, может, заработаю, потом вернусь. Тут никто ничего знать не знает. Выйду замуж, детей рожу. Буду как все. Пока молодая, знаешь, погулять ещё хочется.

– А!.. – послышался плеск. – Может, тебе ещё и нравится?

– Самой-то! – опять плеск.

Потом тишина. Каренину показалось, что он отчётливо услышал звук поцелуя.

– А что ты потом будешь делать? – вдруг спросила та, которую привёл Левин.

– Когда?

– Ну типа когда состаришься…

– Вены себе вскрою, – неожиданно серьёзно ответила вторая. – А ты?

– Что?

– Что ты будешь потом делать, если замуж не выйдешь?

Тишина.

– Я, наверное, тоже… – голос задрожал. – Только у меня вены вскрыть духу не хватит. Я бы лучше таблетками… Засыпаешь просто, и всё.

Каренин протянул было руку, чтобы открыть дверь ванной, но что-то его остановило. Он стремительно покинул номер, словно спасая свою злобу, стремясь сохранить её яростной и беспощадной.

[+++]

Войдя в номер «205», Каренин зажал нос – кошмарный перегар наполнял небольшое убогое помещение.

– Чёрт! Итальянцы меня пошлют на фиг с этой алкашкой!

Аня спала на кровати лицом вниз, раздвинув ноги. Каренин долго разглядывал её зад и внезапно дико возбудился, ему захотелось взять и отодрать эту дрянь так, чтобы она потом месяц ходить не могла.

Он сдёрнул с лежащей Карениной колготки вместе трусами. Она замычала и начала просыпаться, но было уже поздно. Алексей Иванович уже влез между её ногами и резко воткнул свой разгорячённый многочасовой яростью член в её влагалище.

– А-а! – Каренина закричала, но Каренин быстро закрыл ей ладонью рот. Она продолжала что-то дико мычать и биться.

– Что ты дёргаешься, сука?! – Алексей Иванович стукнул свободной рукой Аню по голове. – Лежи смирно!

– Папа!!! – Карениной удалось вывернуться из-под ладони, зажимавшей ей рот.

– Папа? Ты папу зовёшь?! Да твой отец, будь он настоящий мужик, взял бы да отстрелил тебе башку, твою мать!

Сознание Карениной отключилось – Алексей Иванович истязал неподвижное обмякшее тело…

Каренин кончил и слез с кровати, брезгливо глядя на лежащую без чувств Аню.

– Сдохла ты, что ли, от счастья, сука? – он пихнул лежащую без движения девушку. – Сознание потеряла от удовольствия! Обкончалась, шлюха?

Потом сел, тяжело вздохнул. Тут взгляд его упал на стоящую в углу сумку.

– Посмотрим, кто твой несчастный папаша, – с этими словами Алексей Иванович вытряхнул всё содержимое Аниной сумки на пол. – Так… свидетельство о рождении…

[+++]

Аня очнулась на той же самой кровати. Вокруг неё суетились какие-то девки со скорбными лицами.

– О! Смотрите – вроде пришла в себя! – крикнула одна рыжая, грудастая остальным девицам.

– Слушай, мы всё знаем, – высокая блондинка с лошадиным лицом склонилась над ней и печально заглянула Ане в глаза. – Просто ужас… Мы решили тебя спрятать, пока никто ничего не узнал, а завтра выйдешь отсюда тихонечко… Идти можешь?

Каренина попыталась пошевелиться… Ещё раз…

– Ноги… – прошептала она еле слышно.

– Что?

– Ноги, – громче прошептала Аня.

– Не чувствуешь ног?! Девочки, может, у неё с позвоночником что? – блондинка тревожно оглядела присутствующих.

– Ноги! – завопила Аня, колотя руками по кровати. – Ноги!! Ноги!!! Ноги!!!! Поезд!!!! Остановите!!! – широко раскрытые глаза, казалось, вот-вот вылетят из орбит, сосуды полопались, изо рта потекла слюна. Всё тело будто подбросило вверх, а потом оно плашмя, нелепо и грузно грохнулось на кровать, несколько раз дёрнулось в судороге и замерло.

Каренина провалилась в черноту. Впереди виделся только бесконечный, безвыходный тоннель. И нельзя было определить ни его начала, ни его конца, ни направление движения, ни даже наличие самого движения. Полная, абсолютная, переваривающая Аню Каренину чернота.