Текст книги "Страшные истории для бессонной ночи (сборник)"

Автор книги: Лилия Белая

Соавторы: Лариса Петровичева,Мария Карапетян,Евгения Левицки,Рона Цоллерн,Лина Славянова,Андрей Вдовин,Александра Фартушная,Дмитрий Морфеев,Сергей Мельников,Мария Роше
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Это ваши измышления. А моя история правдива. Вот что было дальше. Барон поднялся и вышел из своей комнаты. Некоторое время он бродил по замку, покуда не повстречался с певцом. Юноша учтиво поклонился и хотел пройти дальше, но барон задержал его.

«Ты прекрасно пел сегодня. Ты обладаешь и талантом, и знанием, и мастерством и, конечно, добьешься большой славы на состязаниях певцов. Твоя песня проникла мне в сердце, которое уже долгое время сковано броней печали. Вот, возьми!» – с этими словами барон снял с руки и отдал трубадуру перстень, лучший из тех, что привез с Востока. Юноша поблагодарил рыцаря и, поклонившись, ушел, а барон еще долго стоял, прислонившись к холодным камням стены, и испытывал неизъяснимое блаженство.

С того дня барон всегда присутствовал на обедах и всегда присоединялся к рыцарям и дамам, когда те рассаживались вкруг, чтобы послушать трубадура. Барон Асбар подносил певцу самые щедрые подарки, и юноша вскоре привязался к своему благодетелю, а Асбар чувствовал себя спокойным и счастливым лишь в его присутствии. Это рождало в бароне странные мысли, что он не волен в своих чувствах, что некая сила подчинила его. Объяснить происходящее он не мог, противостоять этой силе – тоже.

Так прошло несколько недель. Однажды, когда барон одевался, чтобы выйти к обеду и увидеть своего любимца, тот сам появился в дверях его комнаты. От столь внезапного визита в глазах Асбара фон Баренхафта помутилось, и вместо юных и совершенных черт певца ему привиделся черный лик сатаны. Видя, как рыцарь отшатнулся от него, юноша, испугавшись, ушел, а барон отослал слуг и, опустившись на колени перед распятием, стал молиться об искуплении грехов. Затем решил поскорее уехать из замка.

Через несколько часов он был готов к отъезду и пошел поблагодарить графиню за щедрость и гостеприимство. Но едва он спустился с лестницы, ведущей в залу, как услышал знакомый голос, нежно и печально звучавший под сводами. Замерев на месте, барон слушал новую песню и чувствовал, что силы опять оставляют его и уехать невозможно.

Но вот певец умолк, и Асбар, опираясь на руку подоспевшего слуги, сошел вниз. Он был бледен, как только что выбеленный холст, и дамы, которые ухаживали за ним во время болезни, испугавшись, всплеснули руками. Барон немного ободрился и подошел к графине. В самых благородных и изысканных выражениях поблагодарил рыцарь прекрасную хозяйку и попросил дать ему коня, чтобы вернуться в свои земли, а после поднес ей богатые дары, привезенные с Востока. Графиня и многие дамы, казалось, имели вид удрученный и опечаленный, а молодой певец с недоумением смотрел на того, к кому так привязался за последнее время, но барон был непоколебим в своем намерении.

Было отдано распоряжение вывести из конюшни лучшего жеребца, и все стали прощаться с Асбаром фон Баренхафтом. С тяжелым сердцем думал барон о предстоящей разлуке и мельком взглянул на трубадура, чтобы навсегда запомнить его черты, но, опомнившись, сразу же отвел глаза.

Вошел слуга графини и доложил, что конь оседлан и готов к путешествию. Барон вышел, уселся в седло и хотел уже тронуться в путь, как на крыльце появился молодой певец, а следом за ним слуги, несшие поклажу.

«Сеньор Асбар, – обратился он к Баренхафту, – позвольте мне ехать с вами».

Тайной радости барона не было предела.

Долгой была дорога во владения барона фон Баренхафта. Множество замков встретилось им на пути, но нередко приходилось ночевать и в открытом поле, где некуда было спрятаться от дождя и ветра. Асбар окончательно окреп, забыл о болезни и часто разговаривал со спутником, рассказывая о своем походе в Святую землю, а еще просил юношу спеть то одну, то другую песню. По прошествии нескольких недель странствие их подошло к концу. Барон добрался до своего родового замка и пригласил трубадура погостить у него сколько тому вздумается.

Под вечер, когда огни в замке погасли и все уснули, Асбар лежал в постели и вспоминал, как когда-то он засыпал здесь счастливым, думая об Алейсейн. Ее прекрасный образ и теперь явился барону, который в беспокойной дреме метался на кровати, повторяя дорогое имя. Но крепкий сон сделал его недвижимым, и грезилось ему, что из-за полога появился некто, чьи глаза горели, как у кота. Узкой рукой с длинными когтями незнакомец потянулся к шее барона и оборвал цепочку, на которой висел медальон. Затем схватил золотую вещицу, зажал ее в кулаке и исчез. В этот миг Асбар проснулся и понял, что медальон пропал.

Он поднял слуг, стал расспрашивать их, видели ли они человека, входившего в покои барона, но никто ничего не слыхал и не видал. До самого утра Асбар не мог заснуть. Наутро он отправился в замок Аверглоб. Печальной была его дорога. Но он и не подозревал, какая радость ждет его.

– Послушайте, вы гоните коней слишком быстро! – воскликнул семинарист. – Есть в этой истории еще кое-что, чего вы не сказали. Возможно, потому, что ничего об этом не знаете. Так что перепоручите вожжи мне, и я поведаю вам нечто важное.

Ааскафер пристально взглянул на семинариста. Мне показалось, что он прожжет его глазами. Студент действительно становился все развязнее. То ли наше вино помутило его рассудок, то ли он просто пообвыкся и показал истинное лицо, но симпатия моя к нему испарилась.

– Так вот, – сказал он довольно громко, – тот, кто сорвал медальон с шеи барона фон Баренхафта, через несколько минут был уже в замке Аверглоб. Без труда проник он в склеп, где покоилось тело госпожи Алейсейн. Там он открыл медальон и впустил душу девушки обратно в прекрасную клетку. Алейсейн глубоко вздохнула и открыла глаза. Увидев, что лежит в гробу, она захотела поскорее покинуть это страшное место.

«Не торопись, – раздался голос под низкими сводами склепа, и девушка узнала его, ибо ужас, коим глас наполнял душу, невозможно было забыть. – Не торопись, – повторил Люцифер. – Ты помнишь наш уговор? Твоя душа теперь принадлежит мне!»

«Я помню наш уговор, – отвечала девушка, в которой страх породил отчаянное стремление к жизни. – Я его помню, а вот ты, видно, забыл».

«Ты сама знаешь, что барон сначала едва не забыл о тебе, очарованный любовным пылом юной паломницы…»

«Ложь! Асбар находился во власти сна, он не различал явь и грезы!»

«Пусть так. Но что произошло в замке графини Соль? Тебе не удастся избежать своей участи!»

«Мы договаривались, что душа моя будет принадлежать тебе, если мой рыцарь полюбит другую женщину. Но что произошло в замке? Я полюбила юного певца, и Асбар чувствовал мое волнение, как любящее сердце чувствует все душевные движения своего возлюбленного! Его вины в этом нет, только моя. А о моей верности речи у нас в договоре не шло!»

Люцифер разразился хохотом, от которого затряслись темные своды.

«Ты споришь со мной! Ты поймала меня на слове! Ты призналась! Пожалуй, такой развязки я не ожидал! Ну что ж, смелая пташка, ты выиграла, держи!» – с этими словами он бросил ей в руки почерневший медальон и исчез.

Вздохнув, Алейсейн прижала руки к груди. И вдруг послышался ей голос Люцифера, исходивший будто из самих стен: «Не думай, что тебе удастся спастись…»

В тревоге девушка оглянулась по сторонам, но в склепе было уже пусто.

«Почудилось», – решила бедняжка. Осторожно вышла она из подземелья и незамеченной прошла в свои покои, сияя от счастья, ведь она знала, что ее рыцарь скоро будет у ворот замка вместе с прекрасным певцом.

Тут семинарист прервался и обратился к Ааскаферу:

– Теперь прошу вас продолжить рассказ.

Ааскафер не ответил, и на некоторое время воцарилось молчание. В тишине я слышал, как потрескивают ветки в костре и как пофыркивают наши кони. Я сидел неподвижно, и мурашки отчего-то пробегали у меня по спине и щекам.

Внезапно раздался крик какой-то птицы, мне он показался настолько зловещим, что я вздрогнул. Ааскафер положил мне руку на плечо, и я был благодарен ему за дружеское участие.

– Ну что ж, – сказал он. – Рассказ мой близится к концу. Итак, в большой грусти подъезжал рыцарь Асбар фон Баренхафт к месту, столь памятному и дорогому для него. Наконец башни замка Аверглоб показались за перелеском, и барон, обернувшись к своему спутнику, сказал, что в этом замке когда-то он провел много счастливых дней. И теперь ему трудно смириться с мыслью, что юная госпожа Алейсейн уже давно покоится в сыром склепе.

Через некоторое время рыцарь и трубадур были уже у ворот, стража отворила им, и они въехали во двор. Оставив лошадей у крыльца, оба медленно вошли под своды богатого и славного замка, который теперь находился почти в запустении, так как старый граф, отец госпожи Алейсейн, совсем потерял рассудок от горя. Гостей провели к нему. Старик сидел в кресле возле камина.

«Кто идет?» – спросил он, когда фон Баренхафт и молодой певец приблизились.

Барон назвал свое имя и имя своего друга, но старик, казалось, не слышал его.

«Кто идет? – снова проговорил он. – Я слышу легкие шаги!»

Рыцарь низко склонил голову, ибо при виде безутешного старого отца сердце его преисполнилось скорби. Он хотел что-то сказать старику, но тот сделал ему знак молчать.

«Кто идет? Это она, моя Алейсейн. Да, да, это она!»

Асбар хотел было уйти, но вдруг и сам услышал легкие шаги. Он повернулся и увидел входящую госпожу Алейсейн. Барон не отрываясь смотрел на нее. Он решил, что и его рассудок помутился. Но чистый юный голос, произносящий приветственные слова, развеял его сомнения.

Старик вскочил со своего кресла и бросился к дочери. Он заключил ее в объятья и все повторял ее имя. Наконец он опомнился и весело приветствовал гостей, тотчас велев подавать вино и закуски. Асбар фон Баренхафт не сводил глаз со своей любимой. Счастье барона не знало пределов, и вскоре за богатым столом все четверо беседовали и смеялись как ни в чем не бывало, а молодой певец исполнил множество самых прекрасных песен в честь госпожи Алейсейн.

Но радость барона была недолгой. Вскоре весть о Божьем чуде облетела окрестности. Рыцари и дамы из соседних графств съехались в замок Аверглоб, чтобы отпраздновать воскресение госпожи Алейсейн. На большом пиру в замке были и барон фон Баренхафт, и молодой певец. Во время обеда Асбар, сидевший рядом со своей возлюбленной, заметил, что взгляд ее часто останавливается на лице трубадура и при этом нежный румянец заливает ей щеки. Когда же юношу попросили исполнить песню, он запел своим сильным молодым голосом альбу, которую никогда прежде не пел. Все заслушались, а госпожа Алейсейн побледнела и сделалась неподвижной. Она смотрела на трубадура, и глаза ее сияли золотыми звездами любви. Баренхафт, который на сей раз почти не слушал певца, старался поймать хоть один взгляд своей повелительницы, но она этого не замечала.

Последующие дни прошли в сборах на турнир. Герцог, прослышав о чуде, которое вернуло госпожу Алейсейн к жизни, решил, что наградой победителю турнира станет рука этой юной девы. Также при его дворе устраивалось состязание певцов, поэтому рыцарь и трубадур отправились туда вместе.

Перед турниром, когда барон фон Баренхафт в своей палатке снаряжался для боя, завеса шатра неслышно раздвинулась, и перед рыцарем возник тот, кого Асбар совсем недавно видел во сне.

«Кто ты и что тебе нужно?» – сурово спросил он незнакомца.

«Имен у меня много, и нет надобности называть их, ибо ты и сам догадываешься, кто я. А вот что у меня за дело к тебе, я отвечу: пришел предложить свою помощь, барон. Я могу добыть тебе победу на турнире и сердце госпожи Алейсейн. Вижу, она охладела к тебе».

«Убирайся! – гордо ответил рыцарь. – Победу на турнире я добуду моим копьем и мечом, а сердце свое красавица Алейсейн вольна отдать тому, кто ей мил. Я не нуждаюсь в твоей помощи!»

«Что ж! – усмехнулся Люцифер. – В таком случае ты проиграешь».

При этих словах палатка Асбара загорелась, а сам говоривший скрылся за дымом. Поднялся крик, люди засуетились, послали слуг за водой. Рыцарь поспешно вышел из палатки уже в полном вооружении, и волнение немного улеглось. Шатер, рухнувший на землю, потушили. В толпе раздавались возгласы: «Знамение!», «Знак Божий!» – но вскоре и эти крики утихли. Турнир начался.

Уже несколько рыцарей сразились со своими соперниками и повергли их, затем Асбар вызывал победителей, и все они были разбиты. Но потом на бой с бароном выехал рыцарь, чьи начищенные доспехи слепили глаза и чей гнедой конь вызвал у зрителей вздох восхищения. Стрелой понесся он на Баренхафта, но тот сумел отклонить удар копья противника. Развернувшись, они вновь погнали коней навстречу друг другу, и на этот раз оба чудом избежали гибели, ибо удары их были очень сильны. Баренхафт успел заметить, что из-под забрала сверкнули глаза, горевшие, как уголья. На третий раз рыцари вновь ударили одновременно, и оба вылетели из седел. Поднявшись, они обнажили мечи и рубились долго и яростно, до тех пор, пока барон могучим ударом не оглушил соперника. Тот свалился наземь, а герцог велел прекратить поединок, признав барона победителем турнира.

Асбар внимал восторженным возгласам толпы, но мрачные мысли роились в его голове, и радости от победы не было в его истерзанном сердце. Он не переставал думать о поверженном, в котором узнал своего недавнего гостя. Взглянув на госпожу Алейсейн, барон заметил, что она в большом смятении – то ли из-за того, что он подвергал свою жизнь опасности, то ли из-за того, что она не хотела отдавать свою руку и сердце победителю.

Когда закончились чествования барона, было объявлено о предстоящем состязании певцов. В большом волнении ожидали его исхода и молодой певец, и госпожа Алейсейн, и Асбар фон Баренхафт. Уже несколько дней не говорил барон со своей возлюбленной и видел ее лишь издали. Она же, отговариваясь тем, что ей нездоровится, не пускала его в отведенные ей покои. Не находя себе места, бродил рыцарь по замку и окрестностям, часто заходил в церковь и горячо молился, стараясь преодолеть охватившее его отчаяние.

Наконец состязание певцов началось. Какие только разнообразные трели не раздавались под сводами замка! Вот и молодой певец вышел на середину зала и стал настраивать лютню. Взглянув на него, Асбар фон Баренхафт увидел, что колки на его инструменте подкручивает сам Люцифер своей узкой черной рукой. Сжав рукоятку длинного кинжала, барон кинулся к нему, и в тот же миг госпожа Алейсейн вскочила с кресла и подбежала к трубадуру, пытаясь спасти его. Но было поздно: кинжал Асбара вонзился в грудь юноши, да и девушка, оказавшись позади молодого певца, не миновала острого клинка. Заколотые одним лезвием певец и красавица упали к ногам барона. А он, издав страшный стон, бросился вон из зала. Ошеломленные произошедшим, люди не успели задержать его, и Асбар фон Баренхафт исчез навсегда.

Поговаривали, что он укрылся в монастыре и принял постриг или убил себя, бросившись на меч. Но достоверно никто ничего не знает. Вот так заканчивается эта печальная история.

Ааскафер повернулся к семинаристу и спросил:

– На сей раз тебе нечего добавить?

– Отчего же! – с вызовом ответил тот. – Могу рассказать, как юный трубадур заключил договор с Люцифером и тот пообещал ему победу на состязании певцов и руку красавицы Алейсейн. Но самое занимательное в том, что барон фон Баренхафт не ушел в монастырь и не свел счеты с жизнью, а сделался странствующим певцом, сочинителем самых великолепных сирвент и знатоком темного стиля. Многие дамы рады были бы иметь такого вассала, да только он ни от одной не просил поцелуя, и никто не слышал, чтобы канцона или альба слетали с уст странствующего трубадура по имени Ааскафер! Скитается он по свету, ожидая новой встречи со своим врагом.

Я был поражен тем, что услышал от семинариста, а Ааскафер вскочил на ноги и, вынув кинжал, воскликнул:

– Вот я и дождался встречи!

Признаться, я решил, что Ааскафер, он же барон Асбар фон Баренхафт, повредился умом, но семинарист, тряхнув головой, откинул капюшон. И хоть локоны у него были чернее ночи, ликом он показался мне темнее собственных волос, а глаза его горели, как уголья.

Я вскрикнул, а мой спутник, заслоняя меня, поспешно произнес:

– Спасайся!

Затем ринулся навстречу противнику и ударил дьявола в сердце своим кинжалом. Но тот только расхохотался.

– Я рад был рассказать тебе о предательстве дорогих для тебя людей! Я так люблю испытывать род людской, разоблачать их фальшивую добродетельность! Да и твою тоже, известный певец, оказавшийся жестоким убийцей! Гнев, вот что приведет тебя прямиком в преисподнюю!

Из открывшейся раны Люцифер вынул искрящийся сгусток темного тумана и швырнул в рыцаря. Я с ужасом наблюдал, как темный шар, испускающий короткие молнии, остановился перед Ааскафером и одежда его на груди загорелась. Кожа начала чернеть, но барон с силой прижал к себе темный сгусток. Пару мгновений он стоял, закрыв глаза, и мне показалось, что спутник мой сейчас упадет замертво. Однако он осторожно начал отводить от груди руки, и мне почудилось, что из его сердца исходит белое сияние.

– Я искупил мою вину и получил прощение, – негромко промолвил Ааскафер. – Твои козни тщетны. Сгинь!

Но дьявол, уклонившись от ослепительного сияния, замахнулся и проткнул Ааскаферу плечо своим посохом, конец которого оказался острым и раскаленным докрасна. Барон упал навзничь, издав протяжный стон. Кровь хлынула и обагрила его одежду, руку, которой он зажал рану, и кинжал. Дьявол вновь занес посох и поставил ногу на грудь противнику, намереваясь ударить в сердце. Земля вокруг них вспыхнула.

Пытаясь помочь барону, я швырнул в дьявола свой плащ, который тут же сгорел, но этого короткого мига хватило, чтобы Ааскафер, приподнявшись, вонзил сатане в живот кинжал, окропленный кровью из его раны. Люцифер взвыл так ужасно, что небо, казалось, разорвется от этих звуков. Вынув лезвие из раны, он согнулся, затрясся, и земля под ним разверзлась. Невольно я вспомнил слова моего духовника о том, что в каждом верующем, принявшем причастие, течет кровь Христа, этому догмату я и приписал удачу Ааскафера в схватке. Когда твердь вновь сошлась, Люцифера как не бывало, но в наступившей тишине я вдруг услышал его голос: «Не думай, что от меня можно спастись…»

Не знаю, наяву ли он произнес эти слова, или они почудились мне. Раздумывать было некогда. Я поспешил к рыцарю. Сознание оставляло его, из раны без остановки лилась кровь. Кое-как перевязав ему плечо, я усадил его, прислонив к стволу дуба.

Уже рассветало, когда неподалеку послышалось фырканье лошади. Я выбежал на дорогу и увидел монастырский обоз. При помощи братьев уложив раненого на телегу, я пошел рядом. Наконец добрались мы до монастыря, где я перепоручил Ааскафера в руки сведущих в медицине монахов.

Прошло несколько дней, а он все еще был в беспамятстве, и рана его все время гноилась. Временами он издавал такие страшные стоны, что братья испуганно переглядывались и кропили его святой водой. Я много времени провел у его постели. Мне казалось, что там, в забытьи, он продолжает битву со своим врагом. Мне нужно было отправляться в путь, но я не хотел оставлять Ааскафера в таком состоянии, не будучи уверенным ни в его выздоровлении, ни в скором конце. Казалось, мучения его продлятся бесконечно, но на Святую Пасху неожиданно жар у него спал, рана подсохла, и барон Асбар фон Баренхафт начал медленно возвращаться к жизни.

Благодарности

Я, как автор идеи сборника и его составитель, выражаю всем писателям, принявшим участие в этой авантюре, огромную благодарность и уважение. Вы – сильные и пробивные ребята, способные удивлять!

Не каждому человеку удается стерпеть критику, даже если она конструктивна, но вы стойко и спокойно вынесли мои придирки, чем, признаться, немного шокировали меня.

На первоначальном этапе, подготавливаясь, я сразу облачилась в броню и взяла в руки увесистый щит, чтобы отражать недовольство по поводу вносимых правок, но позже поняла, что никакая амуниция не требуется: вокруг взрослые люди, нацеленные на результат.

Спасибо каждому за проявленные упорство, терпение и труд!

До встречи в новых проектах!

Мария Карапетян