Текст книги "Проводы на тот свет"

Автор книги: Лев Корнешов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Сейчас подпишу пропуск, – сказал Алексей. – Но хотел бы задать один вопрос.

– Хоть сто!

– Скажите, Андрей Иванович, как получилось, что близкие вам люди – не буду называть кто – так дружно вас топили? И, кстати, очень убедительно. В "Деле" есть протоколы допросов, показания...

Юрьев глубоко задумался, наконец, выдавил из себя:

– Пивные, сауны, магазинчики... Хотели прибрать к рукам. Да ещё слухи о моем богатстве... Пока я здесь... отдыхал, небось перевернули все вверх дном, в поисках тайников. Но ничего, разберусь...

Он все ещё не поверил в близкую свободу:

– Значит, ты подписываешь бумажку, а я встаю и ухожу? – от радостного известия он заговорил на "ты".

– Надо бы зайти в камеру, забрать свои вещи.

– Да прах с ними, со шмотками! Они видели, как я ночами зубами скрипел и плакал! Нельзя тащить их с собой! Вели выбросить, гражданин следователь...

Юрьев взял себя в руки и снова заговорил на "вы".

– Да, да, Алексей Георгиевич! Я ваш должник на всю оставшуюся жизнь!

...Андрей Иванович изредка позванивал Кострову, осведомлялся о здоровье, самочувствии, интересовался, чем может быть полезен.

Костров благодарил и отвечал, что ему ничего не нужно.

Уход Алексея из прокуратуры Юрьев горячо одобрил:

– Правильно сделали, Алексей Георгиевич, что завязали с ментами. Не те это люди, с которыми вместе можно на дело идти...

– Эй, – расхохотался Алексей. – Вы перепутали, с кем беседуете.

– А чего? Дела – ведь они разные бывают, – рассмеялся и Юрьев. – Не обязательно уголовные.

С юмором у него было все в порядке.

Года полтора назад Юрьев позвонил Алексею и пригласил на день своего рождения, первый после выхода из изолятора.

– Жду вас с супругой. Заодно отметим и мое освобождение...

– Увы, супруги у меня в данное время нет, – Алексей ещё не определился, как ему отнестись к неожиданному приглашению.

– Что так? Впрочем, не объясняйте, такое бывает... Давно?

– Почти год.

– Для молодого мужика – срок... Так придете?

– Неудобно как-то...

– Алексей Георгиевич, я ведь теперь вне подозрений, благодаря вашей милости. Или зазорно? К тому же вы лишились не только супруги, но и работы в прокуратуре. Для меня это – плохо, все-таки был знакомый человек в этом ментовском заповеднике. Для вас – хорошо – унесли ноги. Так что вы теперь свободный гражданин свободной страны, – в тоне, каким произнес последнюю фразу Андрей Иванович, явно слышалась ирония.

Алексей недолго колебался. В самом деле, что он теряет? Из прокуратуры только ушел, точнее, его оттуда "ушли", в еженедельник лишь начал оформляться. Действительно, свободный человек в свободном полете. У него в последнее время было небольшое амурное приключение с секретаршей из пРокуратуры, но это так, скорее от тоски и одиночества. Она была серьезной особой, с мужем и детьми, держалась за свое место, панически боялась огласки, но соблазн утешить Алексея, которого кинула_супруга, не смогла преодолеть.

– Убедили, Андрей Иванович, – сдался Алексей. – говорите адрес.

– За вами заедут. В семь выйдите из подъезда, машина вас будет ожидать.

– Тогда запишите мой адрес...

– Не смешите людей, господин Костров. Неужто я не узнал, где вы живете-обитаете?

– Ладно-ладно,.. – засмеялся Алексей. – До встречи.

– Вот ещё что, – заторопился Юрьев. – Если есть подружка – берите с собой. Но лучше не надо, я вам здесь подберу – вкус у меня отличный. Проверю, – рассмеялся Алексей.

Аромат неожиданной авантюры манил его. Юрьева освободили, но это не значило, что он кристально честный и законопослушный гражданин. Очевидно и друзья его примерно из той же сферы, расположенной где-то между законом и криминалом. Причем, наверняка к криминалу ближе.

В обозначенное время Алексей вышел из подъезда и увидел "мерс" с тонированными стеклами. У полуоткрытой дверцы стоял серьезный мужик в строгом темном костюме, белоснежной сорочке и очках, смахивающий на доцента вуза или клерка преуспевающего банка.

– Алексей Георгиевич? Пожалуйте в машину, мы вас ждем.

Какое-то время ехали молча, Алексей, как важная персона, на заднем сиденье, мужик в темном костюме – рядом с водителем, упакованным тоже в строгом стиле – солидный костюм, белоснежная сорочка, неяркий, но явно не дешевый галстук.

– Вы не представились, – сказал Алексей мужику.

Впрочем, на "мужика" сопровождающий его человек совсем был непохож ни одежкой, ни жестами, ни манерами.

– Извините. Яков Михайлович Свердлин, начальник службы безопасности у Андрея Ивановича.

– Почти Свердлов...

– Мой отец, коммунист с большим стажем, очень гордился такой схожестью фамилий. Его звали Михаилом и, естественно, он дал мне имя Яков.

Вот так все и переплелось в России. Отец был старым коммунистом, а сын служит не поймешь кому – то ли криминальному авторитету, то ли честному, удачливому коммерсанту.

– Кто вы, Алексей Георгиевич, я знаю, – внес ясность Свердлин.

– Ну и как я? – чтобы поддержать разговор, осведомился Алексей.

– Многие вам благодарны за то, что вы отвели напраслину от Андрея Ивановича. Вы, сами того не осознавая, утвердили мнение, что среди ментов тоже встречаются люди.

Пивной бар, куда приехали, находился в старом, послевоенной застройки, здании. Рядом со сверкающим неоном парадным входом была неприметная дверь служебного входа. Через него и вошли. Пивной бар был "передней". За нею в глубине находились просторные, со вкусом обставленные и отделанные апартаменты, состоящие из продолговатого банкетного зала и нескольких примыкающих к нему комнат. Стол уже был накрыт, гости собрались.

Здесь не принято было представляться. Гостей встречал хозяин и он один точно знал, кто есть кто. Андрей Юрьевич тепло обнял Алексея, позвал:

– Марина Степановна!

Подошла миловидная женщина чуть старше среднего возраста в ниспадающем волнами к полу, нежно-сиреневом платье, с бриллиантиками в мочках маленьких, красивой формы, ушей.

– Моя супруга... Кто Алексей Георгиевич ты, Мариночка, знаешь.

– Да, да... Алексей Георгиевич, я за вас каждое воскресенье зажигаю свечу в церкви. – Она в свою очередь позвала:

– Тая, подойди к нам.

Приблизились девушка, совсем молоденькая, модненькая, из тех, кого называют тинэйджерками.

– Наша дочь Таисия, – представил её Андрей Иванович. – Таечка, позаботься об Алексее Георгиевиче, мне и маме надо заняться другими гостями.

Это была большая честь – Юрась отдавал его, Алексея, на попечение своей дочери – юной красавицы.

Таисия сделала чуть приметный жест и тут же подлетел официант в смокинге.

– Мне коку, а вам? – она вопросительно глянула на Алексея.

– Для начала – коньячок.

– Какой?

– Если есть, "Бурбон", – Алексей пробовал "Бурбон" лишь раз в жизни и напиток произвел на него большое впечатление.

Официант наклонил голову с безупречным пробором, испарился, чтобы через три минуты появиться с заказом.

– Я вас таким и представляла по рассказам папы – стройным, широкоплечим, с умНыми глазами.

– Смотрите, влюбитесь, – пошутил Алексей.

– А почему бы и нет? Мне нравятся мужчины в возрасте... и с опытом. Но вы можете сегодня быть спокойны, папа велел вас представить Виолетте ПетРовне, она скоро будет. А я... может быть, когда-нибудь.

Она сообщила все это серьезным тоном, лукаво поглядывая на Алексея.

– Кто все эти люди? – спросил Алексей, пользуясь её хорошим, чуть приподнятым настроением.

Гостей на день рождения Андрея Ивановича Юрьева – Юрася – собралось не так уж и много – человек сорок. Все они были прекрасно, строго одеты, иные издали приветствовали Алексея улыбками и вежливым поднятием рюмок, и Алексей сообразил, что они знают, кто он. Гости были с супругами, разбились на небольшие группки, чинно беседовали в ожидании, когда их пригласят за стол. Между группками плавно скользили официанты с подносами, заставленными рюмками и фужерами.

Все это напоминало великосветский прием если не по высшему, то по первому разряду. Алексей, настроившийся на мысль, что придется отмечать день рождения в компании личностей с сомнительной репутацией, был приятно удивлен. Хотя некоторых из "джентльменов" он узнал – их фотографии были в "Деле" Юрьева.

– Спрашиваете, кто эти люди? – напомнила о себе Таисия. – Я не знаю... Друзья отца, его партнеры по бизнесу. Иных я вижу часто у папы, других впервые. Здесь не принято расспрашивать... Но и случайных людей не бывает.

Все закономерно, подумал Алексей – и эти чинность, респектабельность, несуетливость, стремление выглядеть солидно. Джентльмены уже прошли стадию случайных воровских удач, накопления капитала любым путем. Они богаты схватили свои жирные куски тогда, когда разваливалась держава, в буквальном смысле претворили в жизнь слова из песни: "И все вокруг советское, и все вокруг мое". Мое! Нахапали, натащили и теперь хотят одного – выглядеть добропорядочными, уважаемыми гражданами новой России. Они, конечно же, всей душой поддерживают реформы, правительство и президента, они все поддержат, лишь бы их не трогали. Возможно, они грызутся между собой, наиболее решительные могут и "заказать" конкурента, но в масштабах страны – все они за стабильность и процветание...

– Вы о чем-то крепко задумались, Алексей Георгиевич, – отметила Таисия. – И на даму, то есть меня, – ноль внимания. Невежливо с вашей стороны.

– Простите, ради Бога, Тая, – извинился Алексей. – Я попал в незнакомую обстановку и пытаюсь освоиться.

Тинэйджерка неожиданно показала остренькие зубки:

– Мне уже двадцать, так что вы не смущайтесь с предложениями.

– О чем вы, Тая? – сыграл в наивность Алексей.

– Да так, развлекаюсь... Вы единственный здесь, с кем я могу пококетничать, остальные перешагнули средний возраст. Вот вам мой телефон позвоните при случае и под настроение.

Она написала на салфетке номер телефона, сложила салфетку квадратиком и сунула её в нагрудный кармашек Алексею.

– А сейчас – пари... Вот появилась Виолетта Петровна...

В банкетный зал действительно вошла очень эффектная молодая дама с меховой накидкой на обнаженных плечах, в бриллиантовом колье ослепительно преломлялись лучики от яркого освещения. Она была очень красивой, и все мужчины украдкой посматривали на неё так, чтобы не заметили жены.

– ...Появилась Виолетта Петровна, – продолжала Таисия. – Я вас, Алексей Георгиевич, сейчас покину и бьюсь об заклад, что через пять минут красотка подгребет к вам, одинокому и красивому. Если я выиграю – за вами звонок и совместный ужин.

Таисия, не ожидая ответа, неторопливо отошла к отцу, дававшему какие-то "последние" указания мэтру, командовавшему официантами.

Виолетта Петровна окинула зал цепким взглядом, приветственно взмахнула рукой Андрею Ивановичу и Марине Степановне и сделала какой-то знак возникшим за её спиной двум парням с огромной, красиво оформленной, корзиной роз. Они поняли её и поставили розы на пол перед Юрьевым.

– Дорогой Андрей Иванович! Разрешите вместо всяких поздравительных слов я поцелую вас...

Она мило чмокнула Андрея Ивановича в щеку, прижавшись на секунду к нему высоким, искусно приподнятым, бюстом.

– Примите от меня розы, ах, как я люблю розы! Вместе с ними, любимыми,_я передаю вам свое сердце!

Она произнесла все это красивым, певучим голосом. Держалась она очень естественно и выглядела с розами эффектно.

Андрей Иванович поблагодарил её и спросил:

– А что Игорь ВлаДимирович?

– Просил передать свои поздравления и извинения. У него важная деловая встреча, которую он не смог перенести, как ни старался. Не обессудьте, дорогой Андрей Иванович, вы знаете, как супруг вас уважает...

Львица, определил Алексей, породистая львица, гуляющая сама по себе.

Виолетта Петровна с благосклонностью красивой женщины поздоровалась с некоторыми из гостей – она словно одаривала их своим вниманием. Глаза у неё были большими, яркой голубизны, и она очень искусно расточала доброжелательные взгляды. Подошла и к Алексею:

– Я вас не знаю... Откуда вы взялись среди этих серьезных мужчин?

Таисия выиграла пари...

За столом Алексея посадили рядом с нею. Виолетта Петровна многозначительно произнесла:

– На сегодняшний вечер я вас ангажирую, Алексей Георгиевич.

– Не понял. Ангажировать – значит приглашать. Второй смысл – нанимать. Вы меня приглашаете или нанимаете?

– Ух, какой умный! – вполне натурально восхитилась Виолетта Петровна. – Не предполагала, что кто-то из здешней публики знает французский. Понимайте как хотите, разберемся позже. А пока просто ухаживайте за мною разрешаю...

Тосты следовали один за другим. За именинника – многие ему лета! – за очаровательную супругу, красавицу-дочь, за успехи и за то, чтобы миновали всякие напасти.

Андрей Иванович пил не много, по глоточку за каждый тост. Он держался очень респектабельно, никого не обошел вниманием. Гости тянулись к нему с рюмками и объятиями. Несомненно он был здесь не только именинником фигурой первой величины.

За столом стало шумно и оживленно.

В разгар веселья Андрей Иванович встал с рюмкой и постучал ножом по фужеру, требуя тишины.

– За каждого из вас мне хотелось бы выпить персонально, ибо все мы как братья...

"Братва", – мысленно откорректировал Алексей хозяина.

– Но я не дойду и до пятого-шестого, так как свалюсь под стол. Вы хотите это видеть?

Все шумно зааплодировали, напоминание о "братьях" понравилось.

– Но все-таки один персональный тост я произнесу... За человека, благодаря которому я сегодня с вами, а не в иных мирах! Вы знаете, кого я имею в виду... За вас, Алексей Георгиевич!

Юрьев подошел к Алексею и крепко обнял его. Подошли к нему и Марина Степановна с Тасей. Он, чтобы избежать новых объятий, галантно поцеловал дамам ручки.

– Так вот вы какой, оказывается! – удивилась Виолетта Петровна. Такие слова услышать от Андрея Ивановича – это я вам скажу! А кажетесь скромнягой...

Она щедро налила себе и Алексею:

– Выпьем по полной!

Выпили и она снова налила, сказав:

– Надеюсь, вы меня не бросите, не исчезнете.

Она пила много, но держалась хорошо.

Кто-то запустил музыку, и гости стали танцевать под презрительными взглядами Таисии танго и вальсы. Она все-таки не удержалась, подлетела к Алексею, пригласила танцевать.

– Что я вам говорила? – зашептала, тесно прижавшись к нему во время танца. – Виолетта на вас глаз положила! Теперь не вывернетесь – хватка у неё мертвая. И вот что... Я – ваш друг, потому и советую – отклейтесь хотя бы ненадолго от нее, обойдите гостей, проявите внимание к ним. Они ведь завтра всей своей братве будут рассказывать, что на дне рождения у папы был прокурор и оказался хорошим человеком.

– Не прокурор, а бывший следователь прокуратуры, – машинально поправил Алексей.

– Какая разница! Папа гордится тем, что вы пришли. А я... я только временно уступаю вас этой противной Виолетте.

Девушка была умненькой, Алексей последовал её совету, потолкался среди гостей.

Когда он возвращался на свое место, Виолетта Петровна прятала в сумочку мобильник. Объяснила:

– Отпустила водителя и своего секьюрити. Не нужны нам информаторы-соглядатаи.

– Нам?

– А разве мы уйдем не вместе? – удивилась Виолетта Петровна.

– У меня машины нет. Вообще-то есть, но сегодня я без нее.

– И хорошо. Сейчас все уладим.

Она подошла к Юрьеву, тихо переговорила с ним.

Тот подозвал Свердлина, распорядился.

– Прощайтесь с хозяевами, – сказала Виолетта Петровна Алексею. – Мы уезжаем.

– Неудобно как-то.

– Все уже сворачивается. Дальше останутся только свои и вмажут от души.

Выпитое и тонкий аромат её духов кружили Алексею голову.

Виолетта Петровна взяла Алексея под руку, подошлА вместе с ним к Юрьеву:

– Я умыкаю вашего гостя, Андрей Иванович. Если вы, конечно, не возражаете. – С Богом, – улыбнулся Юрьев. – Но уговор – не замучить до смерти. Яков Михайлович вас проводит. – И вполне серьезно пожелал Алексею: – Возвращайтесь живым.Репутация Виолетты Петровны ему была, очевидно, хорошо известна. Она весело рассмеялась, и Алексей отметил, что, несмотря на выпитое, держится хорошо, ровно.Водителю Виолетта Петровна, не спрашивая согласия Алексея, велела везти их на дачу, в Успенское.Рядом с водителем сел парень в отлично подогнанном костюме. Алексей уже обратил внимание, что секьюрити Юрася не носили кожаные куртки и прочие прибамбасы крутых. Внешне они напоминали тех молодых людей, которых называют "приличными". У Юрася был свой стиль жизни, и он его придерживался даже в мелочах.Дача Виолетты Петровны была поставлена на охрану, и она, когда подъехали, рассказала секьюрити, как её отключить. Тот профессионально быстро справился с этим и неодобрительно заметил: – Для младенцев. Проконсультируйтесь с Яковом Михайловичем, он сделает все надежно.Виолетта Петровна промолчала, но когда они поднялись на крыльцо, сдвинула в сторону металлическую табличку с номером дачи и трижды нажала на неприметную кнопку. Объяснила: – Сигнал для ментов, что свои. Однажды я забыла это сделать, и они тут же примчались – с сиренами, автоматами и прочими своими штучками. Муж им платит вдвое: в кассу и каждому отдельно. Почему ты не спрашиваешь, где мой муж? – Мне без разницы, – пожал плечами Алексей. – Настоящий мужчина, – внезапно осевшим голосом отметила Виолетта Петровна, прижалась к Алексею, неторопливо и нежно поцеловала его. – Входи, – пригласила, с трудом открывая массивную дубовую, окованную железом дверь. Она хорошо ориентировалась в темноте, на ощупь нашла выключатели, защелкала ими и тут же везде, во всех комнатах зажегся свет. Светильники были в виде бронзовых факелов, укрепленных на стенах.Виолетта Петровна сбросила на спинку кресла плащ, открыла бар: – Для начала малость поправимся. Ты пил коньяк – пожалуйста. А я всегда и всему предпочитаю "Столичную".На "приеме" у Андрея Ивановича Алексей держался настороже – новые люди, незнакомые нравы, – пил немного и сейчас с удовольствием опрокинул рюмку. – Пока я трезвая, – заявила Виолетта Петровна, – хочу показать достопримечательность этой дачи. Пожалуйста, на второй этаж...Они поднялись по красиво изогнутой лестнице, и хозяйка дачи ввела Алексея в просторную комнату: – Это кабинет мужа.Все стены комнаты заняли современные фотографии и репродукции старинных гравюр. Репродукции были на одну тему: похороны, прощание с усопшими: библейские сюжеты, обряды в Египте, Греции, Индии, Японии, индейцев Америки. Жрецы бальзамировали фараонов, индейцы поднимали на высоких шестах тела погибших воинов, всадники в латах насмерть топтали Иезавель, умирал Иоанн Креститель – скоро поднесут на блюде голову его дочери Иродиаде, поднимал на пике татарин в ярком халате голову седобородого воина-славянина...Репродукций – отлично выполненных – было много и занимали они две стены. Еще на двух были фотографии: похороны Ленина, Рузвельта, Черчилля, Сталина, Брежнева, Неру, Суслова, Черненко, Андропова, других политических лидеров мира. И рядом неожиданно – похороны руководителей афганского братства ветеранов, спортивного деятеля Валентина Сыча, вора в законе Валериана Кучудория, знаменитых мафиози Отара и Амирана Квантришвили. – Странные фантазии, пробормотал Алексей. – Посмотри на книги, – посоветовала Виолетта Петровна.Книги были тоже посвящены печальным темам: философов – о жизни и смерти, астрологов – о потусторонних мирах, сборники статей – о похоронных обрядах и ритуалах.За стеклом серванта стояли кубки и фужеры в виде черепов, на столе скалилась редкими зубами пепельница-череп, щетинился карандашами и ручками череп-"карандашник"...Виолетта Петровна с любопытством наблюдала за реакцией Алексея. – Он у тебя сдвинутый? спросил Костров. – Только по этой фазе... Игорь Владимирович утверждает, что люди не умирают, они просто начинают жить иначе. Смерть есть продолжение жизни в новой форме,_энергия не исчезает и так далее. Я уже привыкла к этому...Она легким движением сбросила свое длинное платье, под ним ничего не было и, как большая балованная кошка, улеглась на мягкий диван:

– Давай начнем отсюда, из этого кабинета, его святая святых. И пусть мертвые завидуют нам, живым...

Кажется, Виолетта Петровна тоже под влиянием мужа немножко "поехала".

Она отдалась нежно, без стонов и всхлипов, которыми некоторые женщины пытаются восполнить отсутствие сексуального опыта и умений. Ее движения были мягкими, плавными, и лишь когда добралась до предела, за которым наступали мгновения абсолютного слияния мужчины и женщины, она глубоко, часто задышала, по лицу её пробежала мягкая улыбка. Позже она призналась Алексею, что не признает "силовой" секс, когда дамы, имитируя страсть или действительно испытывая её, мотают своими лохмами и чуть ли не сбрасывают партнера с себя.

– Спасибо! Ты хороший мужчина, – сказала Виолетта Петровна и легко поцеловала Алексея, чуть притронувшись мягкими, немного припухлыми губами к его губам.

– А ты чудо-женщина! – вырвалось совершенно искреннее признание у Алексея.

Виолетта Петровна легко поднялась с дивана, сыто потянулась, призналась:

– Очень мне нравится заниматься любовью в кабинете мужа на его диване. Чуть позже испытаем супружеское ложе...

– Не пошли, дамочка, – остановил её Алексей.

– А что? Мне требуется мужик, а не облако в штанах! Тоже мне, император царства мертвых...

– Прекрати, Виолетта! – слегка осерчал Алексей. – Пойми, мне неприятно это! Переспал с женщиной и ещё обсуждаю с нею же её мужа...

– Ах, какие мы чистенькие и благородные! – начала заводиться и Виолетта Петровна. И сама себя остановила: – В самом деле, чего это я? Все ведь хорошо, даже очень! Тебе говорили, Алеша, что ты редкий мужской экземпляр? Все-все, остановилась! Пойдем вниз, силы на исходе, подкрепимся.

Она набросила на плечи меховую накидку, сунула ноги в туфельки на тоненьких каблучках, отчего стала выше, а и без того длинные ноги ещё "удлинились". Повернулась влево-вправо на каблучках, объявила:

– Готова к выходу! – И носочком туфли лихо забросила трусики куда-то за диван.

Она залезла под душ и после этого быстренько накрыла стол в гостиной на первом этаже. Распорядилась:

– Тащи из бара напитки. У меня прекрасное настроение и я хочу выпить как следует.

– Во хмелю ты буйная, Виолетта Петровна? – иронично спросил Алексей.

– Нет. Очень нежная. Впрочем, ты это почувствуешь, – обещающе ответила Виолетта Петровна. – Кстати, забудь это – "Петровна". Я ещё не старуха. Зови Виолеттой, можно и Виточкой.

Улыбка красила её, и она это знала, умело пользовалась этим своим "оружием".

Вечер оказался длинным, суматошным – день рождения Андрея Ивановича, поездка по ночной Москве в Успенское – не дальний, но и не близкий свет, "разминка" на диване. А Виолетта выглядела бодренькой, свеженькой, готовой к новым "подвигам". Алексей сказал ей об этом, и Виолетта разулыбалась:

– Великое дело, когда рядом с тобой настоящий мужчина.

Она пила свою "Столичную" полными рюмками, глаза у неё загадочно мерцали.

– Андрей Иванович сказал мне, что ты в разводе?

– Да.

– Она ушла или ты?

– Она, – честно ответил Алексей.

– От такого мужика?

– Значит, нашла лучше меня.

– Ты ей изменял?

– Нет.

– А я своему – ещё как! – с вызывающим смешком призналась Виолетта.

Алексей пожал плечами: ну что на это скажешь?

– И ещё люблю играть в дамскую рулетку. – Похоже, Виолетта настроилась поговорить – спиртное развязало ей язык.

– Это ещё что такое? – удивился Алексей. – Русскую рулетку знаю, а о дамской слышу впервые.

– Мое изобретение. Я принципиально не предохраняюсь, не хочу портить удовольствие. Мужики, когда узнают об этом, сатанеют от возбуждения. А я полагаюсь на случайность... И хочу получать двойное наслаждение. Стыд, когда тебя распинает хирург, и боль – это тоже ни с чем не сравнимые ощущения.

– Мазохизм, – поставил диагноз Алексей.

– Может быть. Считай, что я чокнутая. Ты видел кабинет мужа – и это лишь частичка его жизни. Разве от этого не сдвинешься?

Алексею стало жаль её, он подошел, поднял с кресла, ласково обнял.

– Почему не уйдешь от него? Далеко-далеко?

– Он миллионер-император царства мертвых. Пойдем вдвоем ближе – в спальню...

...Через день-два Алексею позвонила Таисия. Она пощебетала о том, о сем – погода хорошая, настроение так себе, на дачу не хочется, а в Москве делать нечего. Алексей понимал, что это прелюдия. Он спросил:

– Где ты взяла мой телефон?

– У папы. – Таисия рассмеялась. – Он так странно на меня посмотрел и говорит: "Что же, звони, дочка". Словно я невесть что собиралась сделать. А я всего лишь решила позвонить человеку, который произвел на меня большое впечатление. И на маму, кстати, тоже. Она определила, что вы – серьезный, очень и очень положительный...

– Ты что, обсуждала с мамой мои достоинства и недостатки?

– Конечно. От моей мамы ничего не скроешь.

– А что, есть что скрывать?

Болтовня Таисии его забавляла, она была яркой пташкой, случайно залетевшей в его жизнь из другого мира.

– Пока нет, но надеюсь будет. Вы помните, что вы мне задолжали?

– То есть? – удивился Алексей.

– Ужин. Я выиграла пари, вы ночевали у Виолетты Петровны. За вами ужин в ресторане. Где встретимся?

Таисия, судя по всему, была решительной девушкой. Вечер у Алексея был свободным, только что закончил большую статью для своего еженедельника о девицах с Тверской. Он назвал её "Ночные бабочки с опаленными крылышками", жалел девчонок и клеймил ментов, обиравших их.

Алексей сказал:

– Я всегда отдаю долги... Какие у тебя предложения?

Таисия оживилась, это чувствовалось даже по телефону.

– Встречаемся в семь вечера. У памятника Пушкину. Я ещё не назначала романтических свиданий у памятника Пушкину. Выбор ресторана за вами.

Алексей был небольшим знатоком ресторанов и повел Таисию в тот, который находился поблизости – в "Минск". Тая была оживленной, смеялась, шутила, играла глазками. Она иронизировала по поводу того, что Алексей не долго сопротивлялся и "кувыркнулся" в постельку Виолетты Петровны.

– Да откуда ты знаешь? – спросил Алексей.

– Мы с Виолеттой перезваниваемся. Ее прямо распирало от гордости, что в её списке побежденных добавилась ещё одна фамилия – ваша.

– Черт знает что такое, – пробормотал смущенно Алексей.

Таисия явно осуждающе, нервно произнесла:

– И охота вам было лезть в эту... эту...

– Осторожнее, девушка! – Алексею не нравились ни её тон, ни слова. Он не любил с кем бы то ни было обсуждать женщин, с которыми, пусть мимолетно, но его что-то связывало.

– А то!.. Виолетта своему супругу, этому кладбищенскому бандиту Благасову, рога наставляет направо и налево!

– Почему бандиту?

– Так папа его называет. Я слышала, как он говорил маме, что надо завязывать с Благасовым, который обирает живых и мертвых. У папы от мамы секретов нет.

– У него что, с Благасовым общие дела?

– Нет... Однажды папа прикрыл Благасова от наезда каких-то мелких разбойников. Потом, когда вышел из тюрьмы – спасибо вам! – Таисия кокетливо склонила головку, – он застал от своего дела головешки, друзья-соперники постарались. Благасов одолжил ему деньги, как они говорят – "на ремонт". Папа ему долг уже вернул, но считает себя вроде бы обязанным, потому и приглашал на день рождения.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – удивился Алексей.

– Потому что папа очень вас уважает...

Ужин близился к концу, официант, не ожидая напоминания, принес счет. Они были здесь случайными посетителями и ими, как клиентами, не дорожили.

Таисия сообщила:

– Я живу отдельно от родителей. Папа купил мне маленькую двухкомнатную квартирку и серебристый "Пежо". Поедем ко мне пить кофе? – Голос у неё предательски дрогнул, она уставилась на Алексея с надеждой.

– Нет, Таисия, – не задумываясь даже, ответил Алексей. – Я не совращаю дочурок своих близких знакомых.

Тая не обиделась:

– Жаль... Читала где-то, что это щекочет нервы – "игры" с дочурками, как вы говорите.

...Прошло несколько месяцев, и в жизнь Алексея влетела Ольга. Но до этого тоже случились разные события...

Как делаются миллионы

МимолетнаЯ, неожиданная связь Алексея с Виолеттой Петровной Благасовой не получила развития. Может быть потому, что она довольно цинично рассказала о случившемся на её даче Таисии? А та тут же не преминула проявить осведомленность...

Виолетта вскоре позвоНила Алексею и воркующим голоском поинтересовалась намерен ли он её навестить. Но Алексей рьяно осваивал обязанности спецкора в "Преступлении и наказании", много бегал по редакционным заданиям, времени свободного не было. Да и не хотел он ввязываться в длительные амурные отношения с замужней дамой. Тем более, что редакционные барышни его приметили и тут же окружили вниманием. Недостатка в желающих навестить его без серьезных обязательств не было.

Он сказал Виолетте, что как-нибудь перезвонит и они встретятся. На это "как-нибудь" Виолетта обиделась и исчезла с его горизонта.

Изредка звонила Тая. Иронизировала по поводу ветреных мужчин, напоминала, что вот же не свела их судьба вместе с ужином в "Минске", Алексей отшучивался, просил подождать немного; вот он окончательно освоится в еженедельнике, а она повзрослеет, тогда...

– Я подожду, – серьезно отвечала Тая, милая девушка. – Я умею ждать.

Звонил и Андрей Иванович, в основном, чтобы поздравить с очередным праздником – Пасхой, Рождеством Христовым.

Об Андрее Ивановиче вспомнил Алексей сейчас, когда шел день за днем, а его розыск не продвинулся ни на шаг. Он уже побывал на нескольких кладбищах – и старых, известных всем, и новых, которые были заложены совсем недавно. Посетил и несколько "похоронных" фирм, изобразив дело так, что собирает для своего еженедельника материалы о благородных людях, помогающих усопшим обрести вечный покой. Журналиста обычно встречали приветливо, жаловались на трудности, непонимание со стороны официальных учреждений, на беспредел братвы, "опекающей" кладбища.

Алексей "вживался" в климат и среду, в которых произошло преступление в "Вечности". Но все было шатко, зыбко, неопределенно, он не видел пока, за какие ниточки мог бы ухватиться.

Ольга хотела переселиться к нему, он с трудом отговорился. Тогда она стала упрашивать его – с поцелуями и слезами – переехать к ней. Алексей убеждал её, что это свяжет ему руки в розыске, лишит свободы действий. И даже себе Алексей не хотел признаться, что он все больше и больше привязывался к "юной леди", как он её называл, которая так неожиданно и довольно напористо вошла в его судьбу.

Ольга приезжала к нему часто и все норовила остаться если не навсегда, то надолго.

Однажды позвонила Татьяна, трубку взяла Ольга.

– Пожалуйста Алексея Георгиевича, – удивленная, что услышала женский голос, попросила Татьяна.

– Кто его спрашивает? – тоном заправской секретарши поинтересовалась Ольга.

– Его супруга... До недавнего времени.

– Ах, бывшая? – развеселилась Ольга. – А я – настоящая, нынешняя.

Татьяна положила трубку, но тут же перезвонила снова.