Текст книги "За кулисами диверсий"

Автор книги: Леонид Колосов

Соавторы: Михаил Михайлов,Вадим Кассис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 35 страниц)

НЕМНОГО ИСТОРИИ

Когда родилось невидимое оружие?

Не так уж редко на страницах газет и журналов появляются сообщения о коварных действиях империалистических разведок. Они в свое время стояли за спиной «черных полковников» в Греции, они помогали кровавому палачу чилийского народа Пиночету установить в стране диктаторский режим фашистской хунты, и нынешние разоблачения американской печатью грязной деятельности ЦРУ – ярчайшее тому доказательство. Империалистические разведки и секретные службы НАТО продолжают свои интриги на Средиземноморье и на Ближнем Востоке и в других уголках нашей планеты.

Они поддерживают всевозможные группки антисоветского толка, осуществляют идеологические диверсии против Советского Союза и социалистических стран. Деятельность нынешних «рыцарей плаща и кинжала», состоящих на службе монополистического капитала, столь же многообразна, сколь грязна и коварна. Но, как всякая деятельность, она имеет свою историю. В западной литературе создан этакий «героический» ореол вокруг разного рода «сверхчеловеков» типа Мата Хари, Лоуренса Аравийского и некоторых других, ореол дешевый и, как правило, не соответствующий исторической истине. Тайные шпионы Римской империи, британской короны и французских императоров всегда были слугами тирании и подавления свободы, слугами, которых покупали за звонкую монету сословия власть имущих. И наша первая история – рассказ о том, как родился шпионаж.

«Верьте мне: анализируя исходы военных баталий, невольно пришел я к выводу, что не столько храбрость пехоты или отвага кавалерии и артиллерии решали судьбы многих сражений, сколько это проклятое и невидимое оружие, называемое шпионами».

Тот, кто произнес эти слова, не был ни историком, раздумывающим в тиши своего кабинета о необратимости времени, ни гражданским министром, склонным к скепсису в отношении военного решения проблем вообще, а одним из воинственных людей прошлого… Эти слова произнес Наполеон I, император Франции. Ни минуты не сомневаясь в своем военном гении, Наполеон прекрасно понимал, что без ловкости и смелости своего секретного агента Шульмейстера он не одержал бы тех блестящих побед, которыми была отмечена кампания 1805 года. Ульм и Аустерлиц были в такой же степени триумфом стратегического гения, как и секретной деятельности «императорского шпиона» Карла Шульмейстера, одного из важнейших советников генерального штаба Австрии и шефа австрийской службы информации.

Фуше – министр полиции подтверждает в своих «Мемуарах» важность шпионажа в подготовке планов войны своего императора. «Лошади, которые везли золото французского банка к будущим полям сражений в Австрии для оплаты секретных агентов, – утверждает он, – имели большее значение, чем стремительная и отважная конница Мюрата». Что же, Фуше – полицейский «гений», состоявший на службе у императора Франции, видимо, ничего не писал зря…

Даже библия и та утверждает, что Иисус Навин, осаждая Иерихон, послал заранее в город двух соглядатаев, чтобы подготовить его захват и разрушение.

История шпионажа стара, как сам мир. Древние и средние века, так же как и Ренессанс, изобилуют примерами секретной деятельности людей, которая иногда решала судьбы не только императоров… Могущество Римской империи основывалось на тщательно организованной полицейской секретной службе. В Европе церковь в течение многих веков через монастыри и приходы получала тайную информацию по всем вопросам, касавшимся настроений, действий и побуждений «христова стада». Венеция торжествовала победы в значительной степени благодаря ловкому шпионажу своих послов и огромным денежным фондам, которыми они располагали для подкупа «нужных людей». В XVI веке Великий Могол установил свое владычество в в Индии, пользуясь услугами тысяч шпионов, которые информировали его о настроениях в этой необъятной и неустойчивой империи, о деятельности наместников, особенно тех, кто в личных интересах использовал данную им власть.

Еще за шестьсот лет до нашей эры китайский ученый Сун Цзе написал книгу об искусстве шпионажа, которая называлась «Происхождение стратегии – искусства войны». В ней автор, в частности, утверждает: «Нельзя обладать тем, что называется предвидением через духов и богов, через изучение аналогий истории и через собственные размышления. Только люди могут дать это, люди, знающие, что делается у врага… Нужно различать пять категорий шпионов: местные, внутренние, обращенные, обреченные, прижившиеся. Когда эти пять категорий шпионов начинают действовать, никто не в состоянии раскрыть их секретную систему. Но нужно держать в своих руках всю сеть. На этом держится могущество владыки. Местные шпионы–это те, которые действуют среди населения того или иного района. Внутренние шпионы, как правило, – люди, занимающие определенные посты в различных организациях противника. Обращенные шпионы – это шпионы врага, используемые в наших целях. Обреченные – те, что работают открыто в целях обмана противника, сообщения ему заведомо ложных сведений, в которые, как мы того хотели бы, он должен поверит»; Прижившиеся – это те, что приносят нам информацию из вражеского лагеря… В войске необходимо поддерживать самые тесные отношения со шпионами и вознаграждать их работу с щедростью. Никакая другая деятельность не должна осуществляться с такой строгой секретностью, как шпионаж. Нельзя работать со шпионами, не обладая собственной тонкой интуицией, которая помогала бы разбираться в преданности этих людей…»

В Европе одной из самых старых секретных служб считают английскую. Ее создал сэр Френсис Уолсингем, государственный секретарь королевы Елизаветы, окружив себя специалистами в самых разнообразных областях. Одни из них обладали даром незаметно вскрывать чужие письма, другие – подделывать государевы печати, третьи – искусно имитировать почерки и подписи. Некто Томас Филлипс специализировался, например, исключительно на дешифровке тайнописных кодов и составлении шифров для агентов британской секретной службы. Ему удалось, кстати, полностью расшифровать закодированные послания к Марии Стюарт, политической противнице Елизаветы, которые шотландская королева получала, находясь в своем изгнании в Бэдингтоне, Уолсингем весьма активно помогал королеве Елизавете в ее интригах. Он засылал своих агентов в высшие английские круги, которые путем всевозможных инсинуаций натравливали одних аристократов на других. Шпионы Уолсингема находились при дворах королей Франции и Испании, при послах больших и малых государств, от которых британская секретная служба черпала обширную и ценную информацию. Один из его людей – некто Энтони Стэнден завязал настолько крепкую дружбу с представителем итальянской республики Тосканы при мадридском дворе, что ему удалось пристроить английского агента в посольство республики в Мадриде. Именно этому агенту удалось загодя предупредить Френсиса Уолсингема о готовящемся походе испанской «непобедимой армады», которую, как известно, постигла печальная участь.

Руководитель тайной службы при Елизавете обладал, видимо, недюжинными. способностями, ибо, несмотря на скудность средств, выплачиваемых его ведомству королевой, оно функционировало весьма эффективно.

Положение значительно изменилось, когда позже в Англии было создано «Бюро информации», которым занимался лично Олиьер Кромвель (1599–1658 гг.), выдававший на ведение дел немалые средства – около 69 тысяч фунтов стерлингов в год. Шефом этой службы стал Джон Терло, политик, юрист, депутат парламента. Он впервые веэл почтовую цензуру и создал отдел политической полиции, то бишь службу контршпионажа против внешних и внутренних врагов государства. После падения Кромвеля Терло был оставлен, несмотря на свои «кромвельские» убеждения, руководителем секретной службы, получившей название ««Интеллидженс департамент». Метод его работы основывался в основном на коррупции. Он беззаветно верил лишь в одну силу убеждения – в деньга, за которые покупал необходимых ему людей. Его агентурная сеть значительно расширилась. Терло имел своих шпионов практически во всех странах, снабжавших его информацией по вопросам, которые в той или иной степени затрагивали интересы Великобритании. Шеф «Интел–лидженс департамент» умер собственной смертью 21 февраля 1668 года.

Френсис Уолсингем и Джон Терло стали в истории шпионажа наиболее крупными из первых шефов секретных служб, которые нашли позднее своих «ярких» Последователей во многих странах. О некоторых из них мы расскажем дальше.

Ошибка Мата Хари

Еще не занялась заря, а они уже стояли, поеживаясь от холодного ветра, на тюремном дворе. Их было одиннадцать, французских солдат из комендантского взвода, не знавших, кого будут расстреливать, и невольно притихших, когда во двор вывели высокую женщину в длинном платье с широкополой шляпой на голове. По заведенному обычаю, им выдали уже заряженные карабины, предупредив, что в патроннике одного из них – холостой заряд. Так делали, чтобы не отягощать совесть солдат. Но именно теперь каждый из одиннадцати страстно желал, чтобы этот патрон без пули оказался бы у него – убивать женщину всегда трудно. А она медленно шла по двору, рядом с тюремным священником отцом Арбо, бормотавшим вполголоса душеспасительные молитвы. Никто не сказал смертнице, где ей встать, она сама выбрала себе место перед взводом, ни дальше, ни ближе, чем полагалось по инструкции. К ней приблизился один из офицеров и протянул черную позязку. «Это так необходимо?» – спросила женщина, удивленно вскинув брови. Офицер вопросительно взглянул на адвоката осужденной доктора Клюне. «Это действительно столь необходимо, месьё?» – переспросил адвокат. «Если мадам не желает, – ответил офицер, – повязки не будет. Нам, собственно, все равно…» Подошел тюремный надзиратель с веревкой. Клюне поморщился: «Моя подзащитная вряд ли захочет, чтобы ей связывали руки…»

Женщина молча глядела на солдат. Прозвучали резкие слова команды, но залпа не получилось. Выстрелы затрещали вразнобой. Тюремный врач осмотрел труп, тихо шепнул стоявшему рядом с ним лейтенанту: «Солдаты плохо стреляют, мон шер. Всего три пули в теле. Впрочем, ваших услуг не потребуется, одна из них попала в сердце…»

Комендантский взвод увели с тюремного двора. «Кто желает получить тело казненной?» Лейтенант повторил вопрос трижды. Молчание. Офицер взглянул на адвоката. Клюне развел руками.

Так ранним утром 15 октября 1917 года оборвалась жизнь голландки Маргарет Целле, вошедшей в историю под именем Мата Хари и расстрелянной по обвинению в шпионаже. Никто потом так и не смог вспомнить, куда девалось ее тело – то ли было похоронено в одной из общих могил, то ли попало в анатомический театр под скальпели студентов медицинского факультета. Впрочем, сие, может быть, и не так важно. Любопытно другое – вокруг имени Мата Хари уже шесть десятилетий бушуют страсти западных историков. И не только историков, пытающихся оправдать или, напротив, опровергнуть справедливость смертного приговора, вынесенного французским военным трибуналом, но и разнокалиберных представителей второй древнейшей профессии, не упускающих случая поспекулировать на экстравагантной истории. И каких только небылиц не накрутили вокруг имени «исполнительницы ритуальных танцев» и одновременно «йшиона–двойника», которой удалось якобы не только покорить весь Париж своим искусством, но и столкнуть лбами две европейские секретные службы.

Где же все–таки кончается история и начинаются сказки о Мата Хари? Где правда, а где ложь? Впрочем, в истории Вольтер, например, видел «…всего лишь перечень человеческих преступлений», а его далекий предшественник Цицерон, напротив, утверждал, что она «посланница времен и луч правды». Байрон считал: ложь «…не чем иным, как замаскированной правдой», а философ Блез Паскаль был убежден, что «…правда – благо для тех, кому ее говорят, и зло для тех, кто ее говорит…». Впрочем, не будем увлекаться изречениями великих, ибо и они, в конечном итоге, уязвимы в своих определениях, тем более что и случай, о котором пойдет речь, отнюдь не философский.

Решению взяться за жизнеописание Маргарет Целле дала толчок статья о ней в итальянском журнале и сохранившаяся с 1968 года запись в журналистском блокноте одного из нас, сделанная в Вечном городе. Римское телевидение разыскало тогда некоторых оставшихся в живых «знакомых» Маргарет Целле. Вот из уст одного из них – бывшего солдата комендантского взвода Гастона Роше довелось впервые услышать подробности расстрела Мата Хари. Так сказать, рассказ очевидца. Но нас, честно говоря, заинтересовали не эти частности. Бывший французский солдат высказал абсолютную, даже, мы бы сказали, яростную убежденность в том, что правосудие его «патри», его родины, допустило роковую ошибку, убив ни в чем не повинную женщину. «Я был среди тех одиннадцати, – говорил Роше, – и по сей день не могу забыть удивленного лица Мата Хари перед дулами наших карабинов, хотя прошло уже полвека. Поначалу я убеждал себя в том, что, исполнив приказ, мы уничтожили ядовитую змею в образе женщины. Но иллюзия искупления греха не принесла облегчения. Тогда–то и родилась идея заново проанализировать все факты, которыми жонглировало обвинение, вынесшее Мата Хари приговор за шпионаж в пользу Германии. Являлась ли она шпионкой? Сомнительно. Да, ей платили деньги из секретных фондов – это доказано, хотя она получала их, пардон, от своих любовников – профессиональных разведчиков. Но Мата Хари могла об этом не знать, так же как и находиться в абсолютном неведении в отношении того, что ее имя фигурирует в списках германской и французской секретных служб. Ведь обвинение не представило ни одного доказательства о конкретных фактах ее шпионской деятельности. Разговоров было много, а работы – никакой. Да, сплетен о Мата Хари ходило и ходит великое множество. Достаточно привести распространенную версию «свидетелей» о том, что она разделась донага перед взводом солдат. Какая чушь! Ведь я был среди них и все видел своими глазами… Мне кажется, что она до самой последней секунды, пока не прогремели выстрелы, верила, что ее помилуют… Вы знаете нашу старинную поговорку: «Шерше ля фам» – «Ищите женщину». Так вот, женщину наше правосудие нашло, но не ту…»

Говорят, что эмоции не лучший союзник в определении истины. Показания бывшего солдата, отрицающего вину Мата Хари, не единственные в своем роде. Кем же была в действительности Маргарет Целле? Давайте и мы пробежим еще раз по страницам ее не совсем праведной жизни.

Голландский шляпочник Адам Целле, всеми уважаемый горожанин и глубоко верующий человек, конечно же, не мог предположить, что его любимая дочь Маргарет, родившаяся 7 августа 1876 года, доставит ему, несмотря на пуританское воспитание, столь много огорчений. А они начались неожиданно, когда Маргарет, едва ей исполнилось 19 лет, вышла наперекор родительской воле замуж за капитана колониальных войск Кэмпбелла Маклида и упорхнула из отчего дома в далекую Индонезию. Из семейной жизни у разновозрастных супругов ничего не получилось. Капитан был немолод, чертовски ревнив и к тому же страдал периодическими запоями. Ревность и алкоголизм – две родные сестры. Какая из них появилась первой у Маклида, сказать трудно. Для истории сохранилось одно из его писем, которое он написал своему другу уже после того, как Маргарет уехала в Европу. «Эта каналья, – утверждал он, – не только развратна, как Мессалина, но и коварна, как змея». Не будем, однако, строги к капитану. Покинутый супруг, да еще и пьяница к тому же, мог быть и не совсем объективным…

Так или иначе, но Маргарет удалось получить развод. В 1903 году она оказалась в Париже без денег и без дела. Видимо, именно тогда и родилась у нее идея заняться имитацией ритуальных танцев, которые она видела в Индонезии. Попытка воплотить идею в жизнь поначалу не нашла поклонников. Впрочем, поклонники появились, но не танцев. Сначала фотограф, которому Маргарет позировала на предмет изготовления порнографических открыток, затем другие. Однако они не принесли ни денег, ни славы бывшей жене колониального офицера. Не поправила положения и поездка в родную Голландию.

Поэтому Маргарет вновь вернулась в Париж, но Уже под именем Мата Хари, которое она выбрала в Память о пребывании в Индонезии. В переводе два олова эти означают «дневное око». Новое имя было неплохой рекламой для ночных кабачков, где начала танцевать новоявленная балерина. Ее заметили. Среди друзей Мата Хари оказался богатейший лионский фабрикант Гуиме, большой любитель восточного фольклора и продажной любви. В марте 1903 года он собрал в одном из парижских залов весь столичный «бомонд», чтобы представить восходящую «звезду» религиозных танцев Востока. Оценка современниками искусства Мата Хари представляется весьма разноречивой. Тем не менее странные танцы голландской дивы с экзотическим именем, заканчивавшиеся полным раздеванием, явились для Парижа тех времен, еще не избалованного стриптизом, хотя и скандальной, но достаточно громкой сенсацией. Деньги потекли рекой к новой примадонне. Таких гонораров парижские импресарио не платили никому. У Мата Хари самые шикарные апартаменты, самые богатые поклонники, и среди них – «шоколадный король» Менье. Но сладкое тоже приедается. Надоели «бомонду» и ночные танцы «дневного ока». Наступил период безденежья. «Бывали моменты, – признавалась позднее своим близким друзьям танцовщица, – когда я готова была идти как последняя потаскушка на панель, чтобы расплатиться с кредиторами». Свое тридцатилетие Мата Хари встретила в Берлине. Видимо, к этому периоду и относится ее вербовка агентом германской секретной службы Шрагмюллер, известной под кличкой «фрейлен доктор». Во всяком случае, практически все ранние и поздние биографы Мата Хари сходятся именно на этой версии. В то же время они абсолютно разноречивы в отношении личности «фрейлен доктор», фигуры, пожалуй, еще более загадочной и противоречивой. Действительно, в период первой мировой войны в германской секретной службе работала единственная в кайзеровской армии женщина–офицер, которая окончила шпионскую школу в Антверпене и затем стала сама преподавателем и руководителем этого отнюдь не богоугодного заведения. Звали ее Мартой Шрагмюллер. В историю шпионажа она вошла под псевдонимом «фрейлен доктор». Тот же самый псевдоним носила разведчица Анна—Мария Лессер, которая руководила агентурной сетью Германии в Европе, отличалась большой ловкостью и умением избавляться от ставших ненужными агентов, выдавая их контрразведывательным службам Антанты. Были ли две «фрейлен доктор» или одна? Пока в этом никто досконально не разобрался. Английская газета «Дейли экспресс» сообщала 23 августа 1934 года, что в одном из швейцарских санаториев неподалеку от Цюриха скончалась в преклонном возрасте некая фрейлен Анна—Мария Лессёр. Перед смертью она сказала, что настоящее имя ее Элизабет Шрагмюллер и что именно она в свое время выдала французской контрразведке Мата Хари, так как последняя оказалась абсолютно бесполезной для германской секретной службы. Перед этим в той же Швейцарии были изданы «Мемуары фрейлен Шрагмюллер», к которым мы еще вернемся…

Не будем гадать, кто скрывался под псевдонимом «фрейлен доктор». Важно другое. Мата Хари была завербована «фрейлен» в момент самого своего острого безденежья и попала в списки германской агентуры под кодом «Н-21». Латинская буква «Н» означала страну происхождения агента (Голландия), цифры («21») – порядковый номер вербовки. Конечно, одно дело–списки, другое – работа. Чем занималась в этот период Мата Хари? Трудно сказать. И все же обращают на себя внимание участившиеся гастроли танцовщицы, вновь возродившей свой псевдоритуальный репертуар с раздеванием. Берлин, Милан, Мадрид и опять Берлин… В августе 1916 года Мата Хари вновь приезжает в Париж. Первая мировая война в полном разгаре. Но гастролершу почему–то тянет в небольшой курортный городок Виттель, где врачи якобы прописали ей лечение. Виттель – военная зона. Там находится аэродром, с которого французские аэропланы бомбят германские города. Чтобы попасть в Виттель, нужно иметь специальное разрешение, которое выдается в доме № 282 на бульваре Сен—Жермен. А здесь размещалось тогда «хозяйство» капитана Ладу – шефа французской контрразведки. У капитана, как утверждают поздние исследователи «дела» Мата Хари, уже имелись данные о том, что голландская танцовщица завербована германской разведкой. Однако это не только не смутило Ладу, но, напротив, подсказало ему идею начать с немецкими коллегами «большую игру» через агента–двойника. Капитан предлагает Мата Хари тайное сотрудничество. Она без долгих колебаний соглашается. Более того, Ладу сразу же дает ей первое задание, так сказать, пробный вояж в Бельгию с секретным поручением. И тут происходит довольно странная вещь. Пароход «Голландия», на котором плывет новый агент французской секретной службы, посещают представители английского Скотленд—Ярда. Они разыскивают якобы сбежавшую из Великобритании преступницу. Мы говорим «якобы», потому что из многочисленных женщин – пассажирок корабля полицейские в штатском выбирают почему–то Мата Хари и арестовывают ее. Конечно, ошибка выясняется сразу же после беседы экстравагантной голландки с учтивым сэром Бэзилом Томсоном, главой Скотленд—Ярда, которому она безо всякого принуждения признается в «близком знакомстве с капитаном Ладу». Англичане и французы союзники. Сэр Бэзил Томсон поддерживает с месье Ладу не только деловые, но и дружественные отношения. Настолько дружественные, что, принеся джентльменские извинения за ошибку, допущенную Скотленд—Ярдом, и посоветовав мадемуазель Мата Хари возвратиться в Париж, «сэр» направил «месье» шифрованную телеграмму, в которой выразил полную уверенность в том, что она ведет «двойную» игру не с немцами, а с французами.

Вполне вероятно, что арест Мата Хари был не случайным. Вполне вероятно, что сэр Томсон тоже имел в виду начать «большую игру» с немцами, но, поняв, что будет третьим «хозяином» их агента, решил воздержаться от вербовки…

Мата Хари не последовала совету своего нового английского «друга». Она отправляется в Мадрид, добивается приема у французского военного атташе полковника Данвиня и сообщает ему о том, что работает на французскую секретную службу… Полковник доволен Мата Хари. Доволен ею и как любовницей и как агентом, который каждый раз приносит ему информацию, полученную непосредственно из уст германского военного атташе фон Калле, находящегося также на нейтральной земле Мадрида. Французский полковник, конечно, не подозревает о том, что его «любимая женщина» передает слово в слово фон Калле все то, что он ей рассказывает в интимных беседах о французских делах. Оба атташе в совершеннейшем восторге. Не бог весть какая информация идет от этой дамы, но все же есть о чем написать в центр. Впрочем, двойная игра продолжается недолго. В январе 1917 года Мата Хари неожиданно для всех уезжает в Париж, где ее вскоре арестовывают как «немецкую шпионку».

Следствие длилось несколько месяцев. В качестве основы обвинительных материалов были представлены несколько телеграмм германского военного атташе в Мадриде фон Калле, направленные им в Берлин, которые дешифровала французская контрразведывательная служба. В одной из них говорилось: «Агент Н 21, направленная в марте во Францию, прибыла в страну. Она дала согласие сотрудничать с французской службой информации и приняла предложение отправиться с особой миссией в Бельгию за счет этой службы. По пути из Испании в Голландию Н-21 была арестована англичанами, которые приняли ее за другое лицо. Когда ошибка была обнаружена, они выпустили ее на свободу, хотя и продолжают подозревать в связях с нами».

«Н 21 прибудет в Париж завтра, – говорилось в другой телеграмме фон Калле. – Она просит, чтобы через Крамера на имя ее служанки Анны Аинтьенс были бы срочно переведены 5000 франков».

Крамер – германский консул в Голландии и один из резидентов секретной службы Германии – был близко знаком с Мата Хари, и она не смогла опровергнуть этой связи с ним во время судебного процесса. Более того, она была вынуждена признать, что получила от Крамера за время их «дружбы» в 1915 году 20 тысяч франков, В распоряжений французской контрразведки имелись и другие сообщения фон Калле, из которых явствовало, что Мата Хари в свое время получила от него симпатические чернила и другие приспособления для тайнописи. И все же доказательств у обвинения было недостаточно. Да, бывшая исполнительница псевдоритуальных танцев состояла в списках германской и французской секретных служб. Да, она получала от них значительные суммы денег. Да, она выезжала в разные страны с «особыми» заданиями. Не хватало одного – фактических данных о характере этих заданий и о том, как они выполнялись… Однако судебная машина была запущена на полный ход; скандальная история подорвала престиж французской секретной службы, и никто из судей не захотел вникать в частности. Напрасны были усилия старого друга Мата Хари адвоката Клюне, который обил все пороги французского правосудия. Смертный приговор, вынесенный 25 июля, был приведен в исполнение 15 октября 1917 года.

Уже после расстрела Мата Хари начальник кабинета парижской префектуры Анри Монури, один из ближайших коллег капитана Ладу, заявил в частной беседе: «Эта бедная Мата Хари… Может быть, мы и допустили юридическую ошибку, но она была столь же глупа, как и неженственна». Что ж, не будем упрекать Монури за не присущее французам непочтительное отношение к женщине. В данном случае обратим внимание на слова о юридической ошибке и вернемся к упоминавшимся ранее мемуарам фрейлен Шрагмюллер. «Нет, это не было юридической ошибкой, – писала она. – Приговор соответствовал букве закона и духу времени. Но французский трибунал все же ошибся, думая, что ликвидировав агента Н 21, он нанес чувствительный удар германской службе информации (т. е. германской разведке. – Авт.). В том–то и дело, что агент Н 21 не причинила никакого ущерба Франции, ибо вся информация, которая передавалась ею нашей службе, никогда не была использована. Она не представляла никакого интереса – ни экономического, ни политического, ни военного. И в этом смысле судьба Мата Хари может быть названа трагической. Она рисковала своей жизнью впустую».

Диаметрально противоположного мнения на этот счет придерживался Фриц Регельс, один из шефов германской секретной службы того времени. «Мата Хари сделала чрезвычайно много для Германии, – читаем мы в его мемуарах. – Она была курьером, обслуживавшим наших информаторов, находившихся за рубежом. Передавала им деньги, чеки, приказы и получала от них информацию, в которой нуждалась наша служба. Она была в курсе всех военных и политических проблем, ибо прошла отличную подготовку в одной из наших лучших школ по шпионажу. Она была самым опасным агентом, который когда–либо находился на службе германской разведки».

Вот так. Две крайности. Как в общем–то они характерны и для всей мемуарной литературы, посвященной Мата Хари. А может быть, имеет право на существование третья версия? Почему нельзя предположить, что не очень талантливая танцовщица могла быть исполнительным курьером? Перевозить деньги, передавать агентам устные приказы и получать информацию… Кстати, ее экзотические гастроли во многих европейских городах были неплохим прикрытием для выполнения этих хотя и «особых», но в общем–то «технических» поручений. Но эти «технические поручения», согласитесь, имели все же большее отношение к шпионажу, нежели к танцевальному искусству. И, может быть, ошибался бывший солдат Гастон Роше, убедив себя и убеждая других в абсолютной невиновности Маргарет Целле? Была ли она шпионкой – «двойником»? Скорее всего Мата Хари работала в основном на германскую секретную службу и не приняла всерьез то предложение о сотрудничестве, которое сделал ей капитан Ладу…

Историю создают люди. А им свойственно ошибаться. Вольно или невольно. Впрочем, история иногда исправляет человеческие ошибки. Но для этого нужно время. Оно, время, как резец скульптора, отбивает от глыбы мрамора все лишнее. Кто допустил ошибку в отношении Маргарет Целле? История или люди? А может быть, сама Маргарет, взявшаяся не за свое дело…