Текст книги "За кулисами диверсий"

Автор книги: Леонид Колосов

Соавторы: Михаил Михайлов,Вадим Кассис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

Отлучение

Когда собираешься в гости к людям, у которых прежде не бывал, в общем–то не так уже бесполезно познакомиться с ним и загодя. Поэтому, подъезжая по отмытой весенними дождями дороге к аулу Ассоколай, один из нас еще раз прокручивал в памяти то, что знал об адыгейцах. Древнейший народ, осевший на кубанских землях много–много веков тому назад. Народ, который не раз пытались поработить, изгнать, а иногда и стереть с лица земли сарматы и аланы, жестокие гунны кровавого Атиллы и дикие орды Батыя, крымские ханы и ногайские каймаканы. Даже генуэзские купцы, добравшиеся сюда на своих быстрых бригантинах, и те захотели превратить в рабов свободолюбивых жителей гор, лесов и степей. Бытие определяет сознание. Постоянная опасность вражеских нападений наложила отпечаток на характер и образ жизни адыгейцев, сделала их суровыми и гуманными, добрыми и недоверчивыми, заставила отказаться от постройки фундаментальных жилищ, приучила к постоянным кочевьям, минимуму вещей, скромности в пище, определила характер одежды, неприхотливой, но удобной для того, чтобы мигом взлететь на коня в случае тревоги…

Аул встретил новыми домами из красного кирпича, под шиферными крышами, с пристроенными к ним гаражами, просторным Домом культуры с народным театром и разнообразными кружками художественной самодеятельности, школой–десятилеткой, магазинами с костюмами и пальто последних моделей… Всему этому голова – многоотраслевой колхоз имени Кирова, один из передовых в Теучежском районе Адыгейской автономной области. Жители аула, с которыми познакомились, сразу же объяснили, что называть их адыгейцами в общем–то правильно, но еще правильнее – адыгами. Так пошло исстари. К историческим дефинициям характера адыгов можно было бы добавить еще чувство ответственности всех за каждого, гордость за свой народ и бескомпромиссность. Обсуждали в субботу свалившуюся нежданно–негаданно беду – открывшееся предательство бывшего жителя аула, и не нашлось ни одного равнодушного, который остался бы вечером дома, у экрана телевизора…

Немногие получают в Ассоколае «Неделю». Но статью «Слуги и хозяева «Свободы», опубликованную в еженедельнике, прочитали все. Старикам–аксакалам, слабо знающим русский, внуки–школьники перевели статью на язык предков, особо выделив один абзац, содержащий семнадцать строк. А в нем, в этом абзаце, говорилось, что сын бывшего кулака из адыгейского аула Ассоколай Газават Катбамбетов после прихода в августе 1942 года фашистских войск в Краснодар стал сотрудничать с гитлеровцами, был направлен в Замбергскую разведывательно–диверсионную школу, а потом, уже после войны, нанялся на радиостанцию «Свобода», где работал диктором, выступая с гнус-: ной клеветой против нашей страны и своего адыгейского народа, якобы стонущего под «игом Советской власти».

– Мы просим выступить вечером на сходе, рассказать об этом мерзавце, который опозорил наш аул. В суровую годину весь наш народ грудью встал на защиту родной Советской власти. 28 Героев Советского Союза – уроженцы этих мест, нашей автономной области, а из них семь – адыги. И вот объявился этот выродок, – гневно говорил председатель сельсовета Нух Хаджикечевич Гучетль. – Мы знали, что Катбамбетов ушел с фашистами, но не думали, что он еще продолжает нам гадить…

Ни один материал, тем более такой, как «Слуги и хозяева «Свободы», не идет на полосу без самой тщательнейшей проверки За строками, посвященными Газавату Кат–бамбетову, стояли копии допросов бывших гитлеровских пособников, знавших его по учебе в Замбергской разведывательно–диверсионной шкоде, тексты клеветнических выступлений перед микрофоном радиостанции «Свобода» некоего «защитника прав малых народов» сначала под шутовским псевдонимом Кавкасли, затем и под фамилией Катбамбетов. Было известно и другое: в соседнем с Ассоколаем ауле проживает его дочь Дарихан Газаватовна, не так давно ездившая к нему в Мюнхен…

Итак, аул Октябрьский. Улица Толстого, дом3. Новый кирпичный домик На стук в дверь вышла девушка, оказавшаяся сестрой Дарихан по матери, пригласила нас войти. В гостиной добротный гарнитур, на полу ковер, в шкафу за стеклом много книг западных и отечественных классиков, отдельно Сергей Есенин – стихи поэта и книги о нем. Его особенно, как выяснилось, любит Дарихан Газаватовна, или Люба, как зовут ее в районной больнице, где она работает медсестрой в отделении гинекологии. Вошла, зябко поеживаясь, сказала, что больна, простыла, вот и сидит поэтому на бюллетене. На вопрос, что знает о прошлом отца, ответила, что ничего не знает, потому что родилась в 1943 году, уже после того, как Катбамбетов, бросив беременную жену, мать Дарихан, уехал в Краснодар и больше не вернулся домой…

– А что ваша мать говорила о нем?

– Что она может говорить? Мама вышла замуж в Шестнадцать, когда все кажется в розовом свете. Да и прожили они недолго – немногим более двух лет. Началась война, и отец исчез уже навсегда. Вообще–то он учительствовал, преподавал в разных школах после того, как окончил педагогический институт в Краснодаре.

– Но вы ведь недавно видели отца?

– Да, видела. Получила разрешение и поехала к нему в Мюнхен.

– Говорили с ним?

– Да, много говорила. Просила вернуться на Родину, признать свою вину, понести заслуженную кару, честной жизнью, трудом заслужить прощение и снять с нашей семьи позорное пятно.

Плакала Дарихан, настойчиво повторяла, что «осуждает отца» и даже «стыдится его», а в глазах все–таки стоял едва уловимый, немой вопрос: может, не виноват?

Нет, Люба, виноват он и оступился не случайно. Просто не стали рассказывать вам, что перед встречей был еще один разговор в Ассоколае. Собеседник представился несколько длинновато: «Бывший инструктор Замбергской разведывательно–диверсионной школы, бывший обер–лейтенант немецкой армии, бывший советский военнопленный, ныне пенсионер Напцок Заурбий Худович».

– Спрашиваете, был ли я знаком с Газаватом Кат–бамбетовым? А как же! Не только был знаком, но и рекомендовал начальству по школе Газавата как своего земляка, сына кулака, «нашего» в общем человека, к тому же хорошо знающего русский язык. Опять же по моей протекции получил он звание старшины. Сам просил: «Заур, говорит, похлопочи за меня, а то вы все в военной форме, а я в штатском, и паек не тот». А потом он стал вроде как бы адъютантом у меня. Куда я, туда и он. Выезжали в Берлин, там собирались формировать так называемую северокавказскую бригаду, бывали и в других городах: во Львове, Проскурове, Слониме, подбирали из дезертиров и уголовников «слушателей» в нашу школу…

– А чем занимались в школе?

– Чем занимаются в диверсионных школах? Готовили из «слушателей» диверсантов для заброски в тылы Советской Армии. Но готовили не мы, другие… Мы же только подыскивали кандидатов. После войны я отбыл положенный срок, а потом честно трудился и теперь на пенсии…

– А Катбамбетов?

– Ему удалось улизнуть. Сначала вроде в Турцию, а потом, как я слыхал, в Западную Германию.

Да, после разгрома гитлеровской Германии Катбамбетов действительно бежал в Турцию, где встретил своего троюродного брата Али Катбамбетова. Тот помог ему поначалу устроиться, даже начать какое–то торговое дело… Кстати, в 1976 году турецкий гражданин Али Катбамбетов посетил аул Ассоколай, где жи–по сей день его родная дочь Мариэт. Вспоминают аульчане, как целовал турецкий подданный родную Аыгейскую землю, как обнимал деревья, как не мог наговориться с дочерью. А она, между прочим, спросила его, оставшись с глазу на глаз: «Люди говорят, что выступает по плохому радио какой–то Катбамбетов и пугает Советскую власть. Не ты ли это, отец?» – ответил Али Шумафович, – это мой троюродный брат. Соблазнился он на большие деньги и продал свою душу «Свободе». Нехороший он человек. На это радио других и не берут. Поссорился я с ним, запретил даже на похороны мои приезжать. Но ты об этом никому не рассказывай. Мало ли Катбамбетовых на свете…»

Но Мариэт рассказала. Правда, к сожалению, намного позже, на сходе, который начался вечером после полевых работ, несмотря на субботу (весна, время дорого, ничего не поделаешь!), в Доме культуры аула. Сказать, что сюда собралось много народа, – значит ничего не сказать. Зал был набит до отказа. Те, кому не хватило места (не стульев, а пространства у стен и в проходах), заполнили вестибюль и стояли около радиодинамика, по которому шла трансляция из зала.

Слово взял председатель сельисполкома. «Товарищи, – сказал он, – многие из вас читали статью в «Неделе» и разобрались, о чем там идет речь. Приходили и к нам в сельский Совет за разъяснением по поводу этой статьи, просили собрать аульчан, чтобы обсудить деятельность радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа», выразить протест против их вмешательства во внутренние дела нашего государства. Ну, и больше всего жителей нашего аула возмутил тот факт, что бывший его житель Катбамбетов работал диктором Радиостанции «Свобода», болтая о «страданиях» адыгейского народа под «игом» Советской власти и «преимуществах» капиталистического строя перед социалистическим».

А потом было много выступлений. Стихийных, гневных, бескомпромиссных, на русском и адыгейском языках. «Прочитав статью «Слуги и хозяева «Свободы», мне так же, как и многим другим аульчанам, было больно оттого, что рядом с названием нашего аула стоит фамилия фашистского холуя, – сказала заведующая фельдшерским пунктом Асиет Барчо. – Вот, оказывается, кто в течение многих лет выходил в эфир, как писала «Неделя», со своими выступлениями о «страданиях» адыгейского народа. Я хотела бы, чтобы все женщины мира пользовались такими правами, какими пользуемся мы – горянки, жили бы так же свободно и счастливо, как мы в нынешней Адыгее…

Да, видимо, плохи дела у твоих хозяев, Катбамбетов, на Западе, если они рассчитывают убедить в чем–нибудь адыгов устами таких вот подонков. Ты давно проклят адыгейским народом. И единственное, что нам остается, – это только стыдиться твоего существования. Вот почему я предлагаю предать забвению имя предателя и на веки вечные вычеркнуть его из славной памяти нашего народа…»

От имени молодежи выступил инструктор по спорту Рамазан Хаджиалдыев: «Мне, как и многим другим, больно от того, что человек, родившийся на нашей земле, вскормленный грудью адыгейки, так вот «прославился». Мы собрались сегодня, чтобы высказать не только свое презрение к предателю Катбамбетову, но и свой протест в адрес организаторов клеветнических, антисоветских передач через радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа».

Адыгейский народ, к которому мы имеем честь принадлежать, сто лет назад стал жертвой преступной провокации. Обманутые лживыми призывами феодалов, мусульманских мракобесов, тысячи адыгейских крестьян покинули родную землю. Многие из них и по сей день мыкают горе на чужбине, где издеваются над их национальными чувствами, где попираются все человеческие святыни. Это было сто лет назад… И вдруг, читая статью, мы узнаем, что есть еще на свете новоявленные провокаторы и мракобесы в лице холуя Катбамбетова, который, как и его предки по классу, надевшие адыгам в свое время хомут бесчеловечной эксплуатации, пытается гнусно клеветать на нашу действительность. Катбамбетов плохо знает историю своего народа, позабыл о его традициях и обычаях. А они, эти традиции, заключаются в том, что предателей и преступников никогда не принимала и не укрывала адыгейская земля».

Персональный пенсионер, ветеран войны и труда Гиса Юсуфович Снаков был знаком до войны с Катбамбетовым и считал его без вести пропавшим. «А ой объявился на «Свободе», – заявил бывший фронтовик, этот иуда, продавшийся за медные гроши. В те годы, когда лучшие сыны Адыгеи, наши аульчане, отдавали свои жизни на фронтах Великой Отечественной войны, сын кулака – Катбамбетов поступил на службу к врагам своего народа, опозорил землю, вскормившую его. Разве подобный человек способен говорить правду? Он сменил хозяев и продолжает свою предательскую деятельность на радиостанции «Свобода», выдавая себя за «защитника» прав человека».

А колхозница Мариэт Хабрачо сказала коротко и ясно: «Опозорил всех своих родственников, не пожалел даже дочь родную. А тоже ведь, оказывается, вякает что–то из–за границы. Чему он нас может научить и что сказать, когда аула–то своего уже почти сорок лет как не видал?»

Таким вот образом говорили о вас, Катбамбетов, на сходе в родном ауле Ассоколай. Впрочем, не родном уже ауле, поскольку имени Газавата Катбамбетова в списках родившихся в Ассоколае более не существует. Вас отлучили от адыгейского народа.

За тридцать с лишним лет, что кулацкий отпрыск провел на чужбине, в ауле выросли новые дома, в каждом из которых поселились телевизоры, холодильники, стиральные машины и современные гарнитуры. Аульчане живут в достатке, многие из них обзавелись собственными автомобилями. Если до войны в ассоколайской школе обучалось 250 школьников и было всего лишь два преподавателя с высшим образованием, то теперь учащихся 700, а учителей, окончивших высшие учебные заведения, уже более сорока. Если до войны в колхозе было несколько тракторов, то теперь их несколько десятков, плюс еще 27 комбайнов и более трех десятков грузовиков последних марок. Если Довоенная урожайность зерновых составляла семь Центнеров, то теперь она повысилась до тридцати пяти Центнеров с гектара. Увеличилась продуктивность животноводства, возросли доходы колхозников. Если вы, Катбамбетов, не поняли закономерностей, сущности и значения этих перемен, то ваши хозяева на «Свободе» вынуждены были понять безнадежность пропагандистских потуг. Поэтому, надо полагать, они и вынуждены были прикрыть передачи на адыгейском языке, а вас перевали в другое подразделение радиостанции.

…Бот какая история произошла после того, как в «Неделе» была опубликована статья «Слуги и хозяева «Свободы».

Чад из мюнхенской радиокухни

В одном из номеров «Известий» за 1977 год была напечатана информация ТАСС из ФРГ, озаглавленная «Мстят за разоблачение». В ней рассказывалось о травле бывшей сотрудницы радиостанции «Свобода» (РС) М. Гриневской, которой она подверглась за то, что публично поведала о весьма неприглядных делах этой подрывной организации. Она, как говорится, извлекла на свет божий и вскрыла нравы мюнхенской радиодиверсионной кухни. Впрочем, как она сама отмечает теперь, свара, характерная для обитателей здания на Энглишер гартен, в Мюнхене и напоминающая пауков в банке – это норма их обычного поведения. Но никто из самих «радистов» не рискует выносить сор из избы. Один, было, попробовал – и его как не бывало…

С Майей Яковлевной Гриневской (урожденная Климакова) и ее мужем Б. М. Гриневским мы встретились в Москве после их возвращения в Советский Союз. М. Гриневская показала нам некоторые документальные материалы, которые ей удалось привезти с собой. Мы не ошибемся, если скажем, что лицам, фигурирующим в этих материалах, тесно связанным с диверсионной деятельностью западных спецслужб против Советского Союза, они явно испортят настроение…

Теперь буквально несколько слов о том, как Гриневские попали на Запад и что из этого вышло.

В 1972 году родители Б. М. Гриневского выехали на Запад. Позднее, в результате их настойчивого требования «воссоединиться», семья Гриневского–младшего – он, жена, двое детей и мать жены также покинули Советский Союз. Они оказались в ФРГ, где, как нежелательных гостей, их снабдили документами, в которых прямо значилось: «без права работы», а также озаглавленными необычным словом «терпение». Расшифровывалось это, видимо, так: «Мы вас терпим, но в любую минуту можем выбросить за пределы ФРГ». Как позже стало понятно, обосновавшийся в США и имеющий свое отделение в Западной Германии антисоветский «толстовский фонд» поначалу должен был связать Гриневскую с американской разведкой. Для этой цели ее познакомили с представителем некой «американской фирмы». Он в беседах с Гриневской задавал женщине откровенно провокационные вопросы, надеясь получить на них соответствующие ответы. Но, убедившись в том, что Гриневская для его «фирмы» интереса не представляет, отбросив камуфляж и по–солдатски отрекомендовавшись сотрудником информационной службы НАТО, сей господин заявил: «В таком случае вы мне не нужны».

После этого на сцене появился некий Юрий фон Шлиппе с супругой. Проявив повышенное сострадание к безработным Гриневским, зная, что Гриневская по профессии журналистка, фон Шлиппе дал ей ясно понять, что для нее остается один выход – поступить на службу на РС, и тут же свел ее с Джоном Лодейзеном и Владимиром Матусевичем – теперь уже бывшими руководителями русской редакции РС.

Как рассказывает Гриневская, служба безопасности РС самым детальным образом со всей скрупулезностью проверяет вновь поступающих лиц неамериканского происхождения и не имеющих американских паспортов, неотступно наблюдает за каждым их шагом, изучает настроения. Из–за длительной проверки Гриневская, к примеру, работала без контракта, не в штате. Существует на РС и так называемый «программный отдел», который по штатному расписанию заполнен исключительно американцами. Они не обязаны знать русский язык. Собственно говоря, эта элита и заправляет на радиостанции всем и вся. Система службы безопасности, охраны, где засели полицаи из бывших гитлеровских приспешников – предателей Родины, и другие подразделения РС замыкаются на «программный отдел». Слежкой и подслушиванием Разговоров занимаются охотно и многие сотрудники РС. Видимо, за это начальство их благодарит как денежными подачками, так и продвижением по службе.

Шефам РС очень хотелось заполучить в свои руки Гриневскую: во–первых, журналистку и, во–вторых, человека, лишь недавно покинувшего Советский Союз. Как признавался тогда занимавший пост главного редактора русской редакции В. Матусевич, сотрудники второго поколения эмигрантов, то есть дети бежавших из Советской России после революции, и прошедшие гитлеровскую школу предательства и вандализма представители так называемого третьего поколения, и, наконец, лица четвертого поколения: пресловутые «диссиденты» – уголовники – вся эта публика уже выжата как лимон. Они растеряли не только совесть, честь, но и остатки здравого смысла. По словам Гриневской, эта шантрапа умудряется напиваться до положения риз, запершись в своих комнатках–отсеках, в бессильной злобе проклиная свое прошлое, настоящее и будущее. А когда пьяный угар и бред проходят, надо браться за перо, иначе прогонят, как собаку. Но перо скользит по поверхности, создавая «шедевры», в которые уже никто не верит…

Атмосфера, по словам Гриневской, была настолько отвратительна и мерзка, что она почувствовала ее буквально с первых дней пребывания в редакционных коридорах.

Первое, с чем пришлось столкнуться ей на РС, была унизительная система отношения американского начальства к «сотрудникам–инородцам».

– Вы понимаете, – объясняет нам Гриневская, – на РС считается нормой выгонять человека с работы подряд семь – десять раз. Потом таким же образом принимают обратно, так сказать, восстанавливают, но уже на более низкую должность. Гнать, гнать и гнать… Ведь чем человек спускается ниже по служебной лестнице за свои «прегрешения», тем из него легче вить веревки.

Затем Гриневская рассказывает о том, как строится работа на РС, а точнее о самой механике фальсификации и передергивания фактов. Официально этот процесс называется редактированием.

Каждое утро примерно две с половиной тысячи сотрудников РС расползаются более чем по тридцати отделам. На их столах разложены для обработки до 250 советских газет и журналов. Все это стрижется, склеивается, переписывается, разбавляется «личными» впечатлениями и преподносится как нечто новое, оригинальное, неповторимое. Качество материалов, по убеждению Гриневской, не выдерживает никакой критики. Но когда она как–то попробовала несколько откорректировать явную нелепицу, бросающуюся в глаза ложь и грубую подтасовку истории, то в дело незамедлительно вмешалась американская служба проверки «на лояльность». В практике РС последнее слово «редактирования» принадлежит специальному политическому цензору Гердту, а также некоему Штруму, которого, впрочем, прежде всего интересуют не сами тексты, а их авторы и правщики.

Так вот, Гердт вызвал Гриневскую и без всяких предисловий отстранил ее от редактирования «ответственных» материалов, строго предупредив: «Отныне и навсегда я буду лично контролировать всю вашу работу!»

Среди прочих наиболее важных, находящихся на «передовой линии» отделов РС числится отдел «секретный мониторинг». Он расположен в мюнхенских казармах «Макгро», где сосредоточены службы разведки армии США в Западной Европе. Здесь на специальных аппаратах повышенной чувствительности ведется запись подслушиваемых радиотелефонных переговоров судов Морфлота стран социалистического содружества, телефонных разговоров иностранных представительств в ФРГ. Отдел «по исследованию аудитории» (недавно он переведен в Париж) наблюдает за советскими гражданами, находящимися за границей, изыскивает каналы для переброски подрывной антисоветской литературы в СССР. Это подразделение также подбирает, обучает и направляет в Советский Союз своих агентов в мантиях ученых, под видом туристов, бизнесменов и т. д. «Исследовательский отдел» Добывает и анализирует, обобщает и вносит предложения на основании разведданных о Советском Союзе. Полученные «рецепты» используются как внутри РС, так и переправляются по закрытым каналам в штаб–квартиру ЦРУ и НАТО.

Все службы РС тесно связаны с рядом антисоветских организаций, такими, как «толстовский фонд» в США (отделение в Мюнхене), «славянская миссия» в Швеции, НТС, отделения которого разбросаны по разным западноевропейским столицам. По вполне понятным причинам в этих антисоветских гнездах ютятся отнюдь не желторотые юнцы, а главным образом подагрическое старье, наиболее злобствующее в своем физическом и духовном бессилии.

– И вот представьте себе, – замечает Гриневская, – американские хозяева весьма неохотно расстаются со старыми «проверенными» кадрами – бывшими власовцами, сотрудниками концлагерей, гестапо. Особенно охотно берут на работу членов НТС. Помимо кадрового энтээсовца Юрия фон Шлиппе, по последним данным, на РС приняты новые сотрудники – активные члены НТС, которых американские шефы уж никак не могут обвинить в «сочувствии» Советскому Союзу. На радиостанции чувствуют себя как дома энтээсовцы Красовский, чета Кожевниковых, Тенсон, Рар – последний во всех документах тщательно скрывает свое членство в НТС. Открещиваясь для вида от открытой связи радиостанции с националистической эмиграцией, американцы на деле всячески поощряют сотрудничество «Свободы» с эмигрантскими группировками украинских и прибалтийских националистов, с НТС и сионистами. Что же касается разного рода «диссидентов», то им теперь все чаще приходится довольствоваться крохами со стола американских благодетелей. Сейчас – я тому была свидетельницей – эту категорию лиц используют по конвейерной системе: два–три интервью и – прочь со двора! Так было, например, с Д. Маркишем (сыном Переца Маркиша), который приехал «завоевать Европу», и «диссидентами» Кушевыми. Словом, новые «поборники» прокручиваются на РС через мясорубку и выбрасываются, не задерживаясь на РС более двух–трех дней. Повторяю, а те фашистские недобитки, которые успели сколотить на радиостанции капиталы, чувствуют себя хозяевами положения, точнее – они верные прислужники шефов, за что и поощряются всячески последними. Но вполне естественно, это «социальное» расслоение уже не раз приводило к склокам, ругани, созданию группировок, враждующих фракций. Очередной взрыв на почве борьбы за выживание под солнцем произошел в недрах РС, я слышала, совсем недавно…

Мы спросили Гриневскую в этой связи, читала ли она корреспонденцию, помещенную в «Вашингтон пост» из Мюнхена, пояснив, что автор репортажа до, Гетлер в беседе с нынешним руководителем русской редакции РС Фрэнком Старром задал ему вопрос, правда ли, что сотрудники возглавляемой им редакции «борются между собой и их борьба носит формы ожесточенного затяжного конфликта, в ходе которого выдвигаются взаимные обвинения в фашизме и антисемитизме, и было даже возбуждено судебное дело по обвинению в клевете». Фрэнк Старр утвердительно ответил на этот вопрос. Более того, из его слов явствует, что так как на РС работают и антисемиты, и евреи, и давние эмигранты, состоящие в фашистском НТС, и те, кто по тем или иным причинам недавно бежал за границу, то отношения между ними весьма напряженные». (Не правда ли, мягко сказано?! – Авт.) Некоторые сотрудники РС обратились даже к американскому послу в Бонне Уолтеру Стеселлу с просьбой провести расследование. В числе жалобщиков был и Матусевич, постучавшийся одновременно в совет международного радиовещания, контролирующий РС из Вашингтона. Говорят, что именно после этого Матусевич был снят с поста главного редактора и выдворен из штаб–квартиры РС. Теперь он подвизается в роли рядового корреспондента в Скандинавии. Судя по всему, и назначение Старра вместо Лодейзена также было вызвано отчаянными распрями среди радиодиверсантов. В качестве своего первого успеха на посту надсмотрщика новый американский администратор Старр приводит тот факт, что, мол, сотрудники РС «перестали называть друг друга в коридорах фашистами».

Гриневская не читала статью в «Вашингтон пост». Мы рассказали ей содержание этой статьи. После этого она отметила: во–первых, ее автор сильно сгладил положение вещей. И, во–вторых, она может кое–что добавить, опять–таки из своего личного опыта. Гриневская дает весьма сочные характеристики отдельным членам банды, окопавшейся в РС.

Взять, к примеру, Матусевича. Хотя он и выступает в роли «жалобщика», он сотни раз заполнял эфир собственными сочинениями, проникнутыми животной ненавистью ко всему советскому. Его конек – вопросы литературы и искусства. И здесь он дает волю свое–йу'Языку! При этом характерно, Матусевич в личных беседах с Гриневской признавался, что давно уже не читает советских книг, не смотрит советских кинофильмов… («Но отрабатывать хлеб–то как–то надо…»)

Заметные фигуры на РС Виктор и Аля (Сара) Федосеевы. Оба имеют израильское гражданство. Федосеев специализировался на антисоветской клевете в отделе новостей. Дружил с Анатолем (Кузнецовым), пока тот активно действовал на РС. Теперь последний отодвинут на задний план. Другие радиодиверсанты именуют его «малоупотребляемым» по причине того, что «выдохся». Жена Федосеева, судя по всему, близка к цензорскому отделу. Вообще же другим сотрудникам в этот сугубо американский отдел, как и в прочие американские службы радиостанции, вход закрыт. Далеко не все американские шефы даже известны в лицо на РС.

– Да и вообще на РС люди друг от друга изолированы. В служебное время им настоятельно рекомендуется воздерживаться от контактов, разве что в буфете… Например, мне приходилось встречаться с Паничами – Юлием и Людмилой. Его псевдоним – Виноградов. Ярый и типичный антисоветчик. Держится крайне нагло, пользуясь тем, что имеет долгосрочный контракт. Ненавидит все русское, хотя является на РС режиссером передач на русском языке. Однажды Панич предложил пристроить на РС испанца Анхелла Гутьерреса. Гутьеррес с 1939 года жил в СССР. Актер, режиссер, преподаватель ГИТИСа. Вернулся в Испанию к матери в 1974 году. Случай привел его как–то на РС. Анхелл выдержал здесь всего неделю, после чего немедленно уехал обратно в Испанию, заметив: «Хоть коров пасти, но только подальше от этих липких митиных и паничей. В клозете воздух чище, чем здесь».

После того, как Гриневская прекратила работу на РС, отказавшись от предложения Лодейзена выступать с антисоветскими материалами у микрофона, она незамедлительно оказалась за воротами. Во Франкфурте–на–Майне, куда она переселилась с семьей, начались провокационные телефонные звонки с угрозами и шантажом. Однажды на улице было совершено хулиганское нападение на мать и маленького сына Гриневских. Каждый выход в город мог закончиться избиением или хуже того…

В мае 1976 года семья Гриневских подала ходатайство с просьбой разрешить им вернуться в СССР. Учитывая ряд факторов и обстоятельств, им разрешили вернуться.

Порвав с РС, до самого последнего дня Гриневские являлись активными членами патриотического общества соотечественников «Дружба» во Франкфурте–на–Майне. Перед отъездом в Советский Союз Майя Гриневская направила в ряд западногерманских газет и международных телеграфных агентств открытое письмо. В нем она называет имена предателей, которые под руководством кадровых разведчиков из ЦРУ отравляют эфир, сеют рознь и вражду между народами. В письме Гриневской, в частности, говорится: «Все эти «борцы за права человека» способны на любую подлость и клевету. За сребреники Иуды они готовы уничтожить собственную мать. Может ли подобный сорт людей давать объективную информацию о чем–либо?! Проверку подстрекательских материалов перед тем, как их выпустить в эфир, осуществляют политические цензоры – агенты ЦРУ. В специальных отделах РС подготавливаются и рассылаются газетам ФРГ статьи–рекомендации, как извращать внешнюю политику СССР и, придавая ей «агрессивный характер», поддерживать отщепенцев в их потугах выступать против существующего в Советском Союзе государственного строя».

В заключение М. Гриневская пишет: «Мое письмо продиктовано искренней заботой о подлинных правах человека. Пусть оно поможет людям понять, кто работает на РС, чем занимается эта радиостанция, кто ею руководит, какова миссия Вашингтона, который направляет в Мюнхен долгосрочные директивы, как вести радиопропаганду против СССР».

Кстати, Гриневская в беседе с нами особо подчеркивала, что Америке не делает чести связывать себя с эмигрантским отребьем, политическим мусором от белоэмигрантов и прислужников гитлеровцев до нынешних уголовников, называющих себя «инакомыслящими». Вся эта компания подвизается на РС, и они–то выдаются за «защитников прав человека»!

– Используя территорию ФРГ для враждебной радиопропаганды против соседних стран, – говорила Гриневская, – американцы ставят своего западногерманского союзника, мягко говоря, в неловкое положение.

С каждым днем становится все очевиднее, что РС – битая карта, что деньги американских налогоплательщиков тратятся на нее впустую. А ведь деньги немалые – свыше 80 миллионов долларов в год, как это предусмотрено новым бюджетом США.

Но в Вашингтоне не хотят смотреть правде в глаза и все еще держатся за неистово чадящий мюнхенский радиодиверсионный центр. Как сообщила «Нью-Йорк тайме», помощник государственного секретаря США по европейским делам Джордж Вест направил письмо на имя Джона Гронуски – председателя американского совета международного радиовещания. Послушать составителя сего послания, как и того, кому оно адресовано, то РС – это сама невинность!