Текст книги "Гербарист. Благословение смерти. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Леонид Кастровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Пролог – Фрагмент 4/5

Насаживая свои идеи на иглы разумов иных людей в течение долгих циклов, за которые сменялись десятки их поколений, я постепенно становился с ними одним целым и врастался в завоёванное мироустройство так полно и безвозвратно, что обращался в то, без чего оно уже не могло существовать – в подобие их любящего за послушание и карающего за неповиновение Бога.

За всё это время мои знания увеличивались, мудрость развивалась, а мастерство, как ему и подобает, естественно улучшалось. И за всё это время со мной происходили страшные и сложные, но, тем не менее, весьма медленные изменения в области обретающего могущество, но всё ещё слабо известного и трудно постижимого духа. Моя друза энергии постепенно, по-крохотному мало и незаметно, росла и занимала в мозге всё больше места; и, в конце концов, окончательно разросшись до черепного предела и полностью заменив мыслительный орган собой, она стала чем-то иным, или же близкой к чему-то будоражаще-иному. В то мгновение, когда последняя частичка моего сожранного и преобразованного «бывшего мыслительного средоточия» исчезла, я почувствовал, как что-то, сдерживающее мою волю и желания, растворилось и пропало, а пелена некры, как будто откликнувшись на это, подсказала без нехарактерных для неё слов, но посредством эмоций и движущихся вместе со мной желаний, разгорающихся всё ярче и опаляюще, что делать дальше.

И всем страстным существом своим я устремился к Красоте, и захотел тогда стать совершеннее и лучше, дабы иметь возможность хотя бы коснуться своей неуловимой призрачной мечты.

…

Я был без сознания год, и весь этот год я удивительно изменялся.

Вообще, вся жизнь характерна тем, что существа в ней постоянно претерпевают изменения. Рост, расцвет, старение. Всё вокруг всегда и непрерывно меняется. Но мои изменения были совсем не такими, какие характеры для жизни, и сама она сопротивлялась им, ведь то, что было заложено ею в нас всех, в каждое своё дитя, тогда нещадно было мной извращено и вновь, как и в случае с неуместной религией, осквернено. И если у жизни и был план на меня, то я охотно его менял, ибо я был другим, и мне он был не нужен.

Что же ещё следует отметить, так это поведение сжавшего мой источник энергии серовато-оранжевого «ореола тлена», что с самого момента рождения меня в этом мире был со мной и проявлял то, что я бы мог назвать хоть и странной, и корыстной, но в некотором роде – заботой. Во сне он вёл меня путями неизведанных дорог, вёл по хитросплетениям краткой, но новой информации об энергетической сути мироздания, вёл туда, где были новые открытия и моё раскрывающееся перед мысленным взором новообновляющееся бытие.

Когда же я проснулся и разорвал образовавшийся вокруг себя чёрный кокон, выпустивший наружу литры утробной жидкости, охранявшие меня до этого стражи-гомункулы, чьей мощи могли позавидовать все химеры, ибо следующая их ветвь эволюции обладала самостоятельным магическим основанием, отшатнулись в страхе, так как я стал не только величественнее, подобно бабочке, родившейся из гусеницы, но и ужаснее, как «новый вид», в свете исходящей от меня Красоты.

Жизнь и Смерть в до этого невозможном едином экстазе пылали внутри меня жуткой аурой, а на моём лбу распахнулся третий глаз, и суть моя была по-священному чиста.

…

Сеть смерти дала мне то, что всегда было для меня необходимо. Она дала мне надежду. И, нарушив ход естественного развития моего энерго-средоточия, изменила его и показала то, к чему, помимо обыкновенности, может стремиться такой, как я.

Теперь в голове моей было уже не уродливое и гадкое кристальное скопище, что замедляло меня и ограничивало, а монолитный, принявший в себя пульсирующие каналы-прожилки от пелены некры – «очаг энергии», говорящий о третьем уровне развития моего существа, и о том, что я теперь действительно могу многое по сравнению с предыдущим своим состоянием. И всё же – я мог не всё. Тогда я понял, что приблизился или уже достиг настоящего барьера для смертных существ, и чтобы воплотить свою желанную цель в трепетное достижение, мне нужно измениться вновь. И действия мои дальнейшие должны были быть и сложными, и простыми одновременно.

Пролог – Фрагмент 5/5

Сотни циклов, миллионы жизней и удручающее количество потерянных «Её» даров…

Но так было нужно, так было необходимо, эту преграду и этот заслон противоречий мира и неизвестности бытия требовалось преодолеть потому, что только так можно было быть готовым ко встрече с «Ней»…

Вновь мимо меня неумолимо пролетало время, и вновь я предавался беспокойным экспериментам и опытам, изучению и совершенствованию наук, а также продолжению развития себя, и мне вновь, как и прежде, требовалось перейти на следующий этап своей сути духовной и плотской. Достичь чего без соответствующей жертвы было невозможно.

…

Постепенно, несоизмеримо долго и нестерпимо для меня мучительно от понимания потерь Красоты, миля за милей ползла по мирским небесам незримая руническая вязь, что в масштабе своём всеобщем переплеталась в безумное ритуальное заклинание. Им накрывались континенты, оно проходило над всяческими водоёмами, и с его помощью охватывалось в клетку всё «мирское существо». А источником, апогеем начала и конца всего этого страшного паутинного торжества, являлся я. И от былой моей, хоть и искорёженной, но человечности – не осталось уже ничего, что могло бы сдержать мой неведомый и неясный для всех иных порыв.

…

Когда рождается свет, умирает тьма, но когда она восстаёт из его тени, он гаснет, и ему приходится снова принять смерть; этот вечный цикл неразрывных связей образует окружающую реальность, и в его простоте скрыта истина нашего существования.

…

Я сидел на троне в своём некрополе, находился в своём царстве и доме, а подле меня были мои слуги. Но, тем не менее, своим выбором я был обречён остаться один. Все они и никто, помимо них, не мог пережить того, что было уготовано мной для этого мира.

…

Для всех, кроме меня, всё началось внезапно, я сам отдал эту команду той огромной мировой конструкции магии, что создал и контролировал; и по щекам моим из глаз двух текли слёзы, а третье око горело скорбью.

Это больно, это трудно, это тяжело – терять своих «детей», своих «подданных» и остальных своих последователей, что неистово и беспрекословно в тебя верят. Это грустно – терять место, что стало для тебя родным и успокаивающим обиталищем…

Но меня манило то, что было над всем этим, меня манила Красота, и я, как мотылёк, вновь летел на её свет.

…

Механизм чудовищного ритуала из двух видов энергии, что, несмотря на противоположность, дополняли друг друга и не взаиморазрушались, активировался и ознаменовал своё пробуждение всемирным абсолютным затмением, что закрыло собою всё небо и оставило позади себя весь где-то яркий, а где-то тусклый, солнечный свет. День ушёл, и на смену ему пришла властвовать «последняя ночь».

Миллиарды щуповидных копий, обрушиваясь с неба, подобно золотисто-зелёным нитям, устремились к своим контрольным точкам, что математически идеально, словно филигранное, точно выверенное в своих пропорциях клетчатое поле, всеобъятно застилали всю земную твердь как на воздухе, так и под толщей вод. А затем, окончательно закрепившись на безмятежной мирской материи, будто бы бесчисленные конечности неопознанного вселенского паразита, чрез мгновение, внезапно, они устроили меж собой резонанс. И быстро возросшие вибрации его в миг обратились в многомерно распространяющиеся, повсеместно всепроникающие энерго-волны смертельного типа. И никто не смог избежать своей участи.

Всё одухотворённое, всё живое, всякий организм… – всё оно в один момент, тогда, в то зыбкое мгновение, погибло и оставило всецело всю энергию от смерти моему беспощадному, всевышнему заклинанию. И, как и было изначально мною же заложено в магический порядок действий сего «одноразового творения воли», поступающая к нему в изобилии, редкая для всего существующего Мироздания некра стала жадностно распределяться им по всей своей колоссальной структуре.

Спустя же несколько суток, когда вся эта некро-энергия была поглощена, стабилизирована от рассеивания и готова к использованию, роковое заклинание, используя её, вступило в свою следующую стадию гибельного действа.

В материю, на которой не осталось ни единого живого создания, и коя в действительности была мировою плотью, а не просто обычной безжизненной землёй, из узлов концентрации магической конструкции, будто спицы с окрайних сторон почти шарообразного мира, одновременно воткнулись мощными потоками шесть пробивающе-сверлящих и весомых, энергетических ударов. Моментально и единовременно достигли они под своим напором планетарного ядра, что было прообразом духовного средоточия всех тех, кто когда-то, совсем недавно, жил на поверхности этого поверженного космического тела, а затем беззвучно пронзили его, как сердце ненастоящее и каменное, пустив от себя трещины по этой кристаллообразной, магмовой сфере и после – расколов её.

Невинное и девственное, прекрасное и завораживающее «дитё-родитель» задрожало, и утробный рёв разрывающе раздался из глубин его подземных недр. И в рёве этом, в плаче его, была абсолютно чистая жалость, а ещё в нём было сострадание. И так погиб мир, и так была принесена мною в подношение величайшая жертва, которую я только мог тогда себе вообразить.

Но ничего ещё не было кончено, для меня всё только начиналось. И неисчислимые объёмы энергии смерти стали выходить из мирского лона и направляться в распределяющие их каналы для дальнейшего сохранения, прямиком в масштабную сеть размещённых по всей земной поверхности, артефактов-собирателей, представлявших огромные, аккумулирующий резервуары, что находились в специальных, скрытых точках планеты. А в аналог пелены некры, встроенный в успешно сыгравшее, утопическое ритуальное заклинание, стал запечатываться сам «дух» мира, который уже, к сожалению или к счастью, никогда не проснётся, ибо после поглощения мною всей той чудесной амброзии, что сейчас скоротечно собиралась, я приступлю к пожиранию этого средоточия мирозданческого колосса, дабы на почве его забвения и анафемы обрести для себя новое, иное естество.

Пролог – Фрагмент ∞ Отрывок – 1/3

Сколько лет и сколько зим,

Как извилисто петляет...

Сколько жизней позади,

И как смерть нас зазывает...

***

Всё взаимосвязано, всё перетекает друг в друга, бесформенность обретает форму, жизнь становится смертью, и наоборот…

Есть поверья, что все мы являемся ничем и в то же время – всем одновременно, а ещё, что каждый из нас в той или иной степени представляет собой столп, образующий само Мироздание. Но всё это – полемика и неизмеримое пространство для дискуссий. Истина же всегда проста и находится на поверхности всего этого глубинного мастодонта размышлений, опадающего куда-то в бездну неведения и незнания.

…

Мироздание образуют четыре пласта – четыре его главных фундамента и основы нашего бытия. Тем не менее, чтобы понимать Мироздание, необходимо правильно осознавать и закономерность возникновения этих его истоков.

В начале была чистота, её же называют «витой». Она образовала первый пласт, или же, иначе выражаясь, энергетическое измерение, что обрело имя «Витанум». В основе этой девственной энергии было лишь одно стремление – созидание.

С течением времени объём этого пласта рос и ширился, сгущался и концентрировался, и Витанум получил свой бессознательный разум, что приобрёл из невинной сути инстинкты, коими стал мыслить. В итоге же своего познания и долгого, одиночного существования он решил создать подобие себя, – и в тот миг «созидание» преобразилось в «рождение».

Витанум создал «материю» и в ней сотворил то, что было призвано не только существовать, но и чувствовать, наслаждаться и дорожить; он породил жизнь.

Так был явлен второй пласт Мироздания – «Матернум», измерение материализовавшейся энергии; единственный нейтральный посредник меж всех основ и то место, куда вожделеет попасть всё то, что не относится к «живому существу», дабы паразитировать на нём.

Третий пласт появился неожиданно, ведь он стал оборотной стороной той добродетели, которой Витанум наделил своих детей. Ибо те стали разрушаться от своих чувств, стали зависимыми от своих наслаждений, стали ревновать к тому, что было им дорого, и стали желать того, что было дорого иным.

И в этом противоречии сотворён был «Инфернум» – измерение энергии пороков, где «инферна» стала движущей силой и кровью всех детских ошибок, соблазнов, развращений и страхов. В общем, всего того, от чего наивные и беспечные создания пытались всячески избавиться, потому как всё-таки были подобием своего родителя.

Ниже же всех, образно говоря, ведь понятия низ и верх относительны, располагается четвёртый пласт – «Некрунум», он же заключительный и обрамляющий. Это та область, куда стекаются все ненужные отходы жизни смертных существ, все их болезненные эманации от глухих конвульсий в те мгновения, когда они умирают, и всё то, что остаётся грязным и лишним после них, становясь отчасти прахом и изгоняясь прочь. В это измерение попадают все нечистоты жизни, всё то, что называют «некрой» или же энергией смерти.

Пролог – Фрагмент ∞ Отрывок – 2/3

В миг своего первого-нового пробуждения я ощутил, что более не являюсь тем, чем когда-то давным-давно меня создала жизнь; я перестал быть похожим на человеческий вид окончательно, отступился от того, что было предписано мне сакральной жизненной волей, создал себя заново противоречивым её заветам.

Теперь я был средоточием, концентратом, «сердцевиной энергии», а местоположением моим был центр убитого мира, и я поистине мог назвать себя высшим умертвием.

Полученная мною на прошлом этапе способность преобразовывать любую энергетическую суть в движущую силу Некрунума отныне безвозвратно трансформировалась в её перманентную самостоятельную выработку, а возможность «естественного производства» обычной для существ виты у меня навсегда исчезла.

…

Ещё около тысячи циклов я приходил в себя и учился обращаться со своим новым телом, кое теперь представляло собой тёмно-оранжевое кристаллизованное подобие сферы, что исходящими из себя эманациями смерти пропитывало всю материю посеревшей от тлена планеты.

Пелена некры, что с того мига, как я проснулся, полностью осознавалась мною, как часть меня, вновь давала мне интуитивные инструкции по развитию нашей с ней дальнейшей силы, и, как бы это парадоксально не было, но принеся однажды одну страшную жертву на алтарь желания, теперь мне требовалось принести на него жертву ещё более великую.

…

Не помню точно, сколько бесконечных мгновений минуло с той поры, как я стал неким промежуточным звеном между этим «уродством» и «богоподобностью», до наступления момента свершения моего следующего действа, но помню точно, что мне вновь пришлось превозмочь себя, и я ещё раз убедился, что мой «врождённый паразитический симбионт», с которым я в конечном итоге слился в одно единое существо в блаженном экстазе взаимных стремлений и чувств, это моё благословение.

…

Спустя множество отрезков времён, что счесть уже не представляется возможным, я сделал рывок и уничтожил солнце, кое в сути своей было скомпрессированным и самовоспроизводящимся дополнительным источником энергии жизни. Оно должно было делиться этой целительной в объёмах малых, но губительной в объёмах больших «манной небесной-космической» с мирами, в ней нуждающимися, и помогать зарождать и развивать в них жизнь.

И так, на мор и вечную, безысходную смерть обречён был не только мой второй мир, но и целый сектор Мироздания. Однако мне, тем не менее, оставалось лишь вновь поглотить и усвоить всю новую некротически-нектарную суть, дабы «окуклиться» и в очередной раз перейти на ещё более продвинутый этап бытия, предбожественный…

Пролог – Фрагмент ∞ Отрывок – 3/3

Рождение всегда начинается с открытых глаз, и неважно чем эти очи в действительности являются, и что они уже повидали. В конце концов, многие существа желают узреть счастье, даже когда у них есть лишь слепая вера. Но в данном случае такими существами были те, кто всё понимал.

…

Меня, младенца, держала на руках женщина – красивая, нагая, сереброволосая. Я ощущал в ней свою мать, а она ощущала во мне своё дитя – своё родное создание; то, что неразрывно с ней связано. И ещё я словно бы знал её; мы оба будто бы уже были знакомы.

Справа от неё стояла дева – прекрасная, обнажённая, золотоволосая. Она была моей сестрою и смотрела на меня с обожанием, любовью и придыханием. Я знал, как знала и она, что никого кроме неё мне больше не полюбить так, как любит мужчина женщину плотью своей и душой.

Слева, наблюдая за мной внимательно и в то же время с ожиданием, была старуха – страшная, оголённая, беловолосая. В ней была вся мудрость протёкшего через меня времени, и в ней не было чуждых, выцветших во мне эмоций; она содержала в своём сердце только скептическую парадигму – лишь расчёт и логику.

…

– «Мы – Дева, Мать и Старуха. Мы – то, что ты называл Пеленой некры, Сетью смерти и Ореолом тлена. Мы – одно и то же, но с разных сторон. Мы – продолжение твоё и прямое продолжение друг друга. Мы – едины, но каждая из нас преследует свои цели…» – из уст их девственных, младых и старческих звучали разные по тембру голоса, что, тем не менее, синхронно и монотонно создавали эффект всепроникающего, глубокого эха…

~ «Грааль энергии созрел, и вы родились, Господин…»

…

Меня растила Мать, сопровождала повсюду Дева, а учила тому, что было скрыто в своеобразной открывшейся мне теперь связи с Некрунумом, Старуха.

Всё это время своего нового взросления, которое было необходимо, чтобы мой разум наконец-то полностью проснулся от своего метаморфозного сна, я постигал искусство созидания материи и плоти из некры по своей единоличной воли и без какого-либо посредничества или артефактного инструментария. И мои навыки в этом мастерстве неуклонно росли.

…

В прошлой своей трансформации я был лишь кристаллидом, не способным самостоятельно двигаться, но обладающим огромным могуществом; теперь же я прогрессировал в этой форме и своим желанием и волей породил из себя не только «Воплощение Трёх», что было отражением моего сознательного и бессознательного проявления омута личности, но и воплотил в чреве родительницы форму себя лучшего.

…

Как оказалось, пока я пребывал в неге сна из откровенностей и забвения, сознание моё, находящееся по-прежнему в аномальном, отчасти опустевшем центре планеты, стало создавать вокруг себя домен – мой чертог и истинное усыпальное обиталище. Хранительницы же помогли моему естеству оградить это место от мира, ибо там, где нет нашей территории или владений «Нижнего Пласта», обречены мы на исчезновение.

Так были воздвигнуты вокруг моей гробницы несовершенные, но изменённые и усовершенствованные с моим пробуждением и ростом, стены из непреступного «Некрунита», что являлся сконденсированной и полностью материализованной некротической энергией, или же «Мёртвым камнем».

…

К слову, моё тело и тела Трёх – это лишь искусственные персонифицированные воплощения, образы которых произошли из моего воображения, а ещё из привычки и подобострастия видеть Красоту в антропоморфизме – примерке человекоподобного облика на «её» дары…

Впрочем, я убеждён, что это по-прежнему правильная позиция, по крайней мере, для меня, ибо когда-то я сам был человеком и в аналогии себя, в своём начале и в его противоположности, видел свет величия и бесконечности, что надо сохранить. Иные же формы, как и тогда, не вызывают во мне трепета и возбуждения, и яркости я в них не вижу.

…

Постепенно, как это стало для меня уже обыденностью, протекли мимо «нас» многочисленные, вновь неисчислимые циклы, смысл в счёте которых уже давно был для меня утрачен. Множество времён с момента моего взросления и полного пробуждения разума было посвящено систематизации и адаптации всего того, что «я» или «мы» получили за всю свою жизнь и «нежизнь», а ещё нашей маленькой «семьёй» была начата работа по благоустройству домена – или же дома, для нас…

…

Восьмисторонний и двенадцатигранный октаэдр, что в реальности представлял собой объединение двух перевёрнутых относительно друг друга четырёхстенных пирамид. Такой было решено создать нашу обитель; и в итоге из-за своей скромной, но строгой гротескности, прослеживаемой во всех её остро-угловатых очертаниях, она получилась действительно насыщенной величественностью и вседержавностью, как это и подобает тем монаршим сущностям, что возвышаются над всем, что смертно.

Объёмы же этого строения были хоть и внушительны, но не масштабны, однако это было сделано намеренно, лишь в целях компактности, и не значилось недостатком, ведь его нутро было сжато посредством пространственных магически-конструктных искажений, а потому истинная внутренняя область этого вместилища являлась поистине огромной.

…

Мы назвали свой дом «Ковчегом», что являлось некоторым символизмом, отсылающим к тому нашему стремлению, которое сделало нас такими, какие мы есть, и, в основе своей, позволило выжить и получить те силы, что стали подспорьем для развития в нас «её» хранителей.

И смысл этого эпопейного, не подвластного гравитации и времени «ужасающего титана» был в собирании и сохранении всех тех чарующих «плодов» Мироздания, что были рождены в нём Красотой и достойны внимания.

…

И так, за делами рутинными и за познанием друг друга, незаметно подкрался к нам тот миг, когда время подготовки для следующего шага на пути к недостижимой цели подошло к концу.

И настала пора действовать, ибо знания, что мы получили из последнего своего преображения от «искры духа» жертвы солнечной, позволяли нам творить многие вещи, доселе скрытые от нас, но теперь обретённые нами.