Текст книги "Мексиканские негодяи"

Автор книги: Леонид Барац

Соавторы: Ростислав Хаит,Камиль Ларин,Александр Демидов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

80.

– Хрр. Хрр.Хрр.

– Антонио. Антонио. Антонио!

– Хрр… А, что? Что случилось, Мария?

– Антонио, ты спишь?

– Кто? Нет! А… а что?

– Скажи, ты меня любишь?

– Да, да, да, очень люблю, очень сильно, люблю прямо вот… спи, Мария, да… Хрр.

– Антонио. Антонио!

– А! Что? Кто здесь?

– Ты что, уснул?

– Кто, я? Нет! Что ты хочешь, Мария?

– Скажи, как ты меня любишь?

– Ну, как… как? Как когда. Спи, Мария, ты же наверняка очень хочешь спать.

– Ну, если ты меня так любишь, купи мне югославские сапоги, мне их предложила эта негодяйка спекулянтка Изабелла.

– Нет, Мария, это бред – покупать югославские сапоги. Во-первых, никакой Югославии давно нет, а значит и сапог быть не может, а во-вторых, ты носишь предыдущие сапоги уже семь лет, это надежная, проверенная вещь, зачем менять ее неизвестно на что?

– Антонио, но мне хочется, чтобы у меня была хотя бы еще одна пара сапог.

– Носи мои, те, в которых я пришел из армии, я их с тех пор ни разу не надел.

– Они мне не идут.

– Что значит, не идут? Как это сапоги могут сами куда-то идти? Ты их надень, и они пойдут.

– И все-таки, Антонио, мне бы очень хотелось, чтобы ты купил мне именно эти сапоги. Ведь они стоят всего 500 песо.

– Ну, ты тоже скажешь, Мария – «всего»! Знаешь, давай примем компромиссное решение: я сейчас пообещаю тебе эти сапоги, но не куплю.

– Нет, Антонио, мы уже много раз шли на такой компромисс.

– Хорошо, тогда другой компромисс: я куплю тебе один сапог, а через годик, если дела пойдут хорошо, куплю второй. Хотя, с другой стороны, зачем тебе две одинаковых вещи? Лучше, я куплю тебе сумочку. Нет, полсумочки… спи, Мария… Хрр.

– Спасибо, Антонио. Какой он у меня все-таки добрый и справедливый. Теперь у меня будет один сапог и полсумочки.

81.

– Мария!

– Да, Антонио.

– Почему ты стоишь на подоконнике? Ты что, хочешь выброситься из окна?

– Нет, я мою стекла.

– А когда домоешь – захочешь выброситься?

– Нет. А почему я должна этого хотеть?

– Да мало ли у тебя причин? Многие люди делают это вообще просто так. О, я вспомнил – я же вчера назвал тебя дурой.

– Ну, ты это так часто делаешь, я уже привыкла.

– А вот это зря. Не нужно терять самоуважения. Другая на твоем месте оскорбилась бы и не знаю, что с собой сделала бы. По крайней мере, хлопнула бы дверью и ушла из дому часа на четыре. А лучше на пять, а то я могу не успеть.

– Антонио, я не понимаю, что ты такое говоришь. Подожди, я домою, спущусь вниз и ты мне все объяснишь. Ой, Антонио! А-а! (Свист, удар).

– Мария. Мария, ты где? Гм. Нету. Смотреть вниз, или нет? Ой! Вот это да! Месиво. И на этом я был женат двадцать два года? Даже не верится. Какой же негодяй был этот священник, который нас обвенчал! (Звонок в дверь). Луиза, проходи, ты как раз вовремя. Мария только что ушла… от нас. Правда, в следующей серии она наверняка опять появится, поэтому давай быстрее.

82.

– Антонио!

– Да, Мария.

– Такая трагедия, такая трагедия. У меня в Череповце умер дядя.

– Ай-яй-яй, Мария, какой негодяй, умер прямо во время завтрака. Теперь у меня не будет аппетита. То есть, конечно, будет, но совсем не такой, как раньше, до его смерти.

– Да нет, Антонио, это телеграмму принесли только что, а умер он два дня назад.

– Тем более. Значит он испортил нам еще и вчера и позавчера, хотя мы об этом и не знали. Мария, я тебе всегда говорил – надо быть разборчивее в родственных связях. Кстати, а он что-нибудь оставил тебе в наследство?

– Конечно, Антонио. Рубанок, упаковку активированного угля, спортивные штаны и кое-что из недвижимости.

– Вот это интересно, Мария. А что именно?

– Комнату в коммуналке площадью шесть метров и огромную чугунную болванку, которую до сих пор никто не смог сдвинуть с места.

– Послушай, Мария, а откуда у тебя дядя в Череповце?

– Ха-ха-ха, Антонио, я разыграла тебя. С первым апреля! Никакого дяди нет. И, конечно, нет никакого Череповца. Разве может быть город с таким названием?!

– Да, Мария? Смешно. Но мне сейчас не до шуток. Я думаю, как мы будем вывозить чугунную болванку. Да и спортивные штаны мне, наверняка, пригодятся.

– Может быть, грузовым самолетом?… А почему ты не говоришь про рубанок? Мы сможем поправить забор и, наконец, завести гусей.

– Все, Мария, звони в аэропорт, узнай, когда ближайший рейс на Череповец. Мы переезжаем туда жить. Там у нас шесть метров жилой площади и мертвый родственник. Будет к кому ходить на кладбище.

– Да, Антонио. Жаль, что все это неправда.

– Это точно, Мария. Звони, и поехали.

83.

– Антонио!

– Да, Мария.

– Пойдем, выбьем ковер во дворе.

– Мария, но мы же уже делали это ровно год назад.

– Но он опять грязный.

– Вот видишь, значит, это не помогает. Не пойду.

– Тогда выбрось мусор.

– Это не мусор, Мария, это все нужные и полезные вещи. Вот, например, эта бутылка. Еще вчера я пил из нее текилу. Нельзя же быть таким неблагодарным.

– Ну, хорошо, а вот этот пакет из-под молока? Он лежит в мусорном ведре уже шесть дней.

– А из него можно сделать кормушку для синичек.

– И кто этим будет заниматься?

– Наш младший сын негодяй Педро, когда отсидит восемь лет за изнасилование.

– Хорошо, но хотя бы вкрутить лампочку в коридоре ты можешь?

– Мария, а вот это совершенно невозможно. Там же абсолютно темно. Меня может ударить током, или я могу упасть, и ты останешься вдовой. А в доме же должен быть мужчина.

– Но ты можешь хоть что-нибудь сделать?

– Конечно, Мария. Ровно через десять минут я буду смотреть футбол, пить пиво, кричать «Уберите этих негодяев с поля!» и даже, может быть, запущу стаканом в экран. А ты можешь всего этого не делать. У нас распределение обязанностей.

– Ты как всегда прав, Антонио. Недаром мексиканцы говорят: умный мужчина лучше хромой лошади.

84.

– Антонио!

– Да, Мария.

– Давай поговорим о литературе.

– Давай, Мария, начинай.

– Антонио, тебе какие переводы больше нравятся, Пастернака или Лозинского?

– Мне больше всего нравятся переводы Хуана Игнасио.

– А кто это?

– Как, Мария, это мой брат. Он делает их каждый месяц, всегда вовремя и на большие суммы.

– Ты не понял, Антонио. Ну, ладно, а как тебе Маркес?

– Карл Маркес? Я не люблю коммунистов, особенно немцев. Особенно евреев.

– Хорошо, Антонио, а как ты относишься к творчеству Эриха Мария Ремарка?

– Мария, определись, про кого именно ты хочешь поговорить. Я не могу обсуждать сразу трех таких разных писателей.

– Антонио, по-моему, тебе пора заканчивать с текилой.

– А я и заканчиваю. Осталось всего сто грамм. А пока давай продолжим нашу интеллектуальную беседу, мне нравится. Как тебе этот негодяй наш сосед Рамон Гарсия?

– А что, он тоже что-то написал?

– Да, он написал в подъезде, что Цезария – толстая дура, трепло и негодяйка. По-моему, это очень точно.

– Да, на мой взгляд, это очень остро и сатирично. А скажи…

– Прости, Мария, я закончил с текилой. Пойду, принесу еще.

– А когда ты вернешься, поговорим о Сервантесе.

– Ну, что ж, о мебели я тоже могу поговорить.

85.

– Антонио!

– Да, Мария.

– Смотри, здесь написано, что сегодня у тебя будет хороший насыщенный день, а у меня велика опасность черепно-мозговой травмы.

– Где это «здесь»?

– В «Вечернем Мехико».

– Что? Про нас пишут в газетах? Какой негодяй позволил себе написать о нас такое?

– Да нет, это гороскоп.

– Как они посмели? Гороскопы пишут только про тех, кто уже умер! Я подам на них в суд!

– Антонио, ты перепутал с некрологом. А гороскоп – это предсказание судьбы.

– Дай-ка сюда. Ну, и где? Где здесь написано, что это гороскоп для Антонио Халапеньоса?

– Да нет, вот гороскоп для козерогов, а ты же козерог.

– Что, Мария? Они посмели обозвать меня козерогом? Сами они козлы рогатые!

– Антонио, имеется в виду знак гороскопа. Вот я, например, Весы.

– И это неправда. Какие ты весы? Тебя ни одни весы не выдерживают, взвешиваешься только в аэропорту или в овощном магазине.

– Антонио, ну, какой же ты непонятливый…

– Я непонятливый? А это где написано?

– Это я сказала.

– Ах, ты. Ну, получай! (Удар).

– Ой, Антонио, у меня, кажется, черепно-мозговая травма. (Падает).

– О! Потеряла сознание. Хотя, если бы меня ударили по голове разводным ключом, не знаю, как бы я отреагировал. Зато теперь у меня, кажется, намечается насыщенный денек. Все-таки эти негодяи – газетчики иногда пишут правду. Алло, Люсия? Приготовь что-нибудь вкусненькое, я еду.

86.

– Мария! Мария!

– А? Что? Сколько времени?

– Три часа ночи.

– Что случилось, Антонио?

– Хочу тебе сказать, все время забываю, а сейчас вспомнил.

– Ну, говори.

– Мария, ты дура.

– А, это я знаю.

– Откуда?

– Мне уже говорили.

– Кто?

– Какой-то негодяй.

– Вот негодяй – так оскорблять мою жену. Ну, спи… А, Мария, Мария!

– Что, Антонио, опять что-то случилось?

– Нет, я еще вспомнил. Ты не просто дура, ты полная дура.

– Ну, это понятно, при весе 105 килограмм, конечно, я полная.

– Вот именно. Спи, Мария. Если я еще что-нибудь вспомню, я тебя разбужу.

87.

– Антонио!

– Да, Мария.

– Ты слышал новость? Эта негодяйка Роза выходит замуж за этого негодяя Карлоса.

– Вот негодяи! Наверняка, к ним придет куча гостей, будет играть музыка, все будут веселиться. А давай тоже поженимся.

– Но мы же уже женились.

– А мне понравилось. Потом было так себе, а на самой свадьбе было весело. Педро подрался с твоим отцом и разукрасил его, все так смеялись. Особенно, когда твой отец пришел потом с пистолетом и, не догнав Педро, застрелил жениха.

– Какого жениха, Антонио? Это же был ты.

– Да? Ну, значит, невесту.

– Так это же была я.

– Да ты что, Мария! Вот все и обнаружилось. Тебя убили прямо у меня на свадьбе и заменили на постороннюю женщину. Теперь понятно, почему все эти годы мне было так плохо.

– Антонио, я говорила тебе, что не нужно курить столько кактусовой травы.

– Убирайся отсюда, негодяйка, я разоблачил тебя!

– Антонио, но можно, я хотя бы возьму кое-что из вещей?…

– Нет, тебе здесь ничего не принадлежит. Все это я купил для Марии, когда думал, что она жива. Уходи и забери свою ногу, которая валяется под диваном.

– Эк тебя развезло, Антонио. А ведь я курила вместе с тобой, и мне ничего. Ой, Антонио, ты развалился на две части.

– Ты кто?

– Я Антонио.

– Нет, это я Антонио.

– Мальчики, не ссорьтесь. Лучше поехали кататься на лифте по Эйфелевой башне, вон она растет у нас под окном.

– Поехали.

– Поехали. Только надо взять лыжи.

– Да! И транспортир.

88.

– Антонио! Антонио, я вернулась и принесла твои любимые кактусовые рогалики… Ой, а кто это?

– Мария, это… муза. Я не говорил тебе, я пишу роман, и она посетила меня, чтобы вдохновить.

– Но, Антонио, почему она голая?

– Мария, муза в чем хочет, в том и посещает. Муза – это же нечто божественное… особенно в этот раз.

– Ну, хорошо, а почему она пользуется моим полотенцем? Это же негигиенично.

– Не переживай. Перед тем, как посетить меня, эта муза посещала врача. В любом случае, она уже уходит, потому что меня она уже вдохновила.

– Да, мне еще нужно вдохновить одного старичка с седьмого этажа.

– А он тоже писатель?

– Нет, он живописец. Ну, то есть, как живо…

– Да, с каждым разом вдохновить его становится все сложнее и сложнее.

– А почему?

– Ну, Мария, ему уже семьдесят лет, он почти исписался.

– Ах, муза, как же вам, должно быть, сложно приходится!

– Ну, в конце концов, это моя работа.

– До свидания, муза. Посещайте моего мужа почаще.

89.

– Мария, я давно просил тебя связать мне носки.

– Антонио, но я уже давно связала.

– И где они?

– В шкафу, в нижнем ящике.

– Что это, Мария?

– Это твои носки, Антонио. Видишь, они все связаны. Я связала левые с правыми.

– Ну, да… Сам просил, не подкопаешься. А ты дура, Мария.

– Но ты же знал об этом, когда просил связать носки.

– И здесь ты права. Хорошо, а курицу ты приготовила?

– Да. Я поговорила с ней, все объяснила, она готова ко всему.

– Ну, все, Мария. Тогда скажи мне, ударю я тебя сковородкой по голове, или нет?

– Нет.

– А вот и не угадала. (Удар). Попробуй еще.

– Да, ударишь.

– Молодец, угадала. (Удар).

– Антонио, но ты два раза ударил меня сковородкой по голове.

– Не угадала, три. (Удар). Вбил ее по пояс в землю. До следующей серии могу отдыхать.

90.

– Мария.

– Да, Антонио.

– Эти негодяи из викторины «Как стать мексиканским миллионером» спрашивают, в каком полушарии расположена Мексика?

– Ну, это просто – в Западном. И в Северном.

– Сразу в двух полушариях?

– Да.

– А как это может быть, Мария?

– Не знаю, я об этом не задумывалась.

– Так, давай разберемся. Сколько вообще у Земли полушарий?

– Антонио, что за глупый вопрос? Конечно, два – Северное, Южное, Восточное и Западное…

– Мария, ты что, хочешь сказать, что у Земли четыре полушария?

– Нет, не хочу, Антонио. Но так получается.

– Подожди, Мария. Давай считать вместе.

– Давай. Раз, два, три, четыре.

– Действительно, четыре полушария. Так что, Мария, выходит, Земли – две?

– Нет, Антонио, Земля одна, просто у нее четыре половины. Антонио, мы совершили великое научное открытие. Оно будет называться «Закон четырех половин».

– Да, Мария, это потрясающе. Иди, приляг, а я позвоню в скорую и сообщу им об этом. Алло, это скорая психиатрическая помощь? Приезжайте скорее, моей жене плохо. Кстати, а где находится Мексика?… Ну, я так и думал. И, раз уж вы к нам едете, купите по дороге масло, спички и десяток яиц… Почему? Потому что у нас закончились. Мария, на сегодня вопрос с едой решен. И, кстати, эти негодяи из скорой только что подтвердили мне, что Мексика находится в Караганде.

91.

– Мария.

– Да, Антонио.

– Отгадай, на какой щеке ресница.

– На моей.

– Правильно. Загадывай желание.

– Я хочу…

– Подожди, Мария, ты не должна загадывать его вслух.

– Но я хочу, чтобы меня накормили вкусным обедом. Если я буду молчать, кто об этом догадается?

– Нет, Мария, надо загадывать что-то большое, заветное.

– Тогда я хочу обед и ужин.

– Мария, ты ничего не понимаешь в приметах.

– Антонио, а ты веришь в приметы?

– Вообще-то нет. Вот, три дня назад я встретил женщину с пустым ведром, и ничего плохого не случилось, наоборот, все было очень даже ничего.

– Подожди, но ведь именно три дня назад ты не ночевал дома, сказал, что тебя забрали в полицию и там побили. Именно этим ты объяснил царапины на спине и кровоподтеки на шее.

– А, да, я забыл. Вот видишь, значит, примета сработала.

– Но ты не сказал, за что тебя забрали.

– За превышение скорости.

– У тебя же нет машины.

– А-а… я очень быстро шел – торопился домой, не заметил женщину с ведром и сбил ее, а потом врезался в столб и меня занесло в кювет.

– Бедный Антонио. А все из-за этой негодяйки с пустым ведром.

– Да, пойду, найду ее и накажу. Не жди меня, я буду мстить ей всю ночь.

92.

– Антонио. Антонио! Антонио!!!

– А! Что, Мария?

– Ты спишь?

– Уже нет.

– Ну, слава богу, а то я боялась тебя разбудить. Знаешь, мне нужен плащ.

– А, понятно. Спи, Мария.

– Нет, Антонио, ты не понял. Мне нужен плащ.

– Я как раз об этом говорю. Спи, Мария, спокойной ночи.

– Но скоро осень, мне не в чем ходить.

– А ты спи.

– Но мне будет холодно.

– А ты укройся и спи.

– Но у меня же нет плаща.

– Вот и спи, Мария. Хочешь, я принесу тебе снотворное?

– Нет, я хочу плащ.

– Тогда спи.

– А плащ?

– А спи.

– Но ведь нету…

– А чем плохо?…

– Ну, плохо…

– Вот и хорошо…

– Но я про плащ…

– А я про спать… нельзя проспать… Спи, Мария. (Спят).

93.

– Антонио!

– Да, Мария.

– Ты не знаешь, почему в холодильнике нет кактусового торта?

– По трем причинам. Во-первых, потому что ты его не купила, во-вторых, потому что я его съел. А в-третьих – не знаю. Выбирай.

– Хорошо, а тогда почему его нет в шкафу?

– А там его нет по двум причинам. Во-первых, его съели мыши, а во-вторых, его там никогда и не было.

– А в серванте его нет, потому что…

– Украли!

– Ах! У нас завелись воры!

– Или переложили под кровать, где его съели тараканы.

– Ах! У нас завелись тараканы!

– Да, у нас завелись воры, тараканы и мыши. У нас есть все, кроме кактусового торта. Впрочем, и он у нас есть, только его съели воры. Или украли тараканы. Или он в холодильнике, где его нет по трем причинам.

– Господи, Антонио, как хорошо! У нас есть все, кроме того, чего нет.

– Да. Мы счастливые люди. Но лучше бы у нас все-таки был кактусовый торт. Тогда бы у нас было все и кактусовый торт.

94.

– Антонио, Антонио, иди сюда скорее!

– Что случилось, Мария?

– У нас что-то с дверью. Я не могу в нее пройти.

– Ну-ка, попробуй еще раз. Да, действительно, ничего не получается. А месяц назад, когда мы уезжали к маме, ты в нее проходила?

– Конечно, я же как-то вышла из квартиры.

– Н-да, видимо дом осел. Это все из-за негодяев-строителей, которые сдают недоделанные дома.

– Но, Антонио, если бы дом осел, дверь бы уменьшилась в высоту.

– Значит, дом осел в ширину.

– Какой ты умный, Антонио. Тогда придумай, как мне попасть внутрь.

– Сейчас я протолкну тебя. Только постарайся не сбить сервант. Э-эх! (Удар).

– Антонио, мне было больно, и потом, ничего не вышло.

– Да, протолкнуть тебя не получилось. Может, попробовать вытащить тебя штопором?

– Что ты говоришь, Антонио?

– Прости, это я о своем. Тогда попробую вот это. (Удар).

– Господи, Антонио, что это было?

– Бревно. Я пытался протолкнуть тебя бревном.

– И как?

– Ничего не получилось.

– Да, я только еще больше застряла.

– В прошлый раз, когда мы приехали от твоей мамы, нам пришлось расширять двери на полметра. Мы больше не можем позволить себе такие расходы. Делаю последнюю попытку. Мария, смотри, мышь!

– А-а-а-а!!! (Удары, удаляющиеся крики).

– Н-да, с мышкой я, похоже, переборщил. Снесла две стены и вылетела в окно. Пойти взглянуть, не ушиблась ли она… Хм, ничего. Здесь же стоял микроавтобус, а теперь только большая воронка. Да, теперь мне придется свыкнуться с мыслью, что Марии больше нет, с этой трагической, но прекрасной мыслью. Пойду, вздремну на нервной почве.

95.

– Антонио, Антонио, Антонио.

– Что ты гундосишь, Мария, противно слушать? В чем дело?

– Посмотри, какая я толстая. Это же ужасно.

– Да, это отвратительно. Тебе нужно меньше есть.

– Но я так люблю есть, это же так вкусно.

– Ну, так ешь.

– Но я же вся заплыла жиром.

– Не страшно. Главное, не заплывай далеко, а то можешь утонуть, а тебя такую толстую никто не будет спасать. И прекращай есть.

– Не могу.

– Тогда ешь.

– Но я же именно от этого толстею.

– Тогда не ешь.

– Легко сказать, организм же требует.

– Тогда ешь.

– Но, Антонио!…

– Тогда не ешь.

– Ты что, издеваешься?

– Мария, кажется, я знаю, что нужно делать.

– Что, что, Антонио?

– Сейчас я вызову этих негодяев из скорой помощи, чтобы они увезла твое мертвое тело.

– Но ведь я же жива…

– О, это уже в прошлом, Мария. (Удар). Вот видишь, Мария, теперь ты больше никогда не будешь ни есть, ни толстеть. Алло, это скорая? Приезжайте как можно быстрее, моя жена умерла от ожирения, не дождавшись вас.

96.

– Мария.

– Да, Антонио.

– Эти негодяи из телефонной компании изобрели такую гадость – секс по телефону.

– Какой ужас, Антонио!

– Да, Мария, это отвратительно. Давай попробуем.

– Конечно, давай, Антонио. Ура, ура, сейчас будем пробовать эту гадость!

– Иди в другую комнату, я буду тебе звонить. О, Мария, у нас занято. Ты что, разговариваешь по телефону?

– Я – нет.

– Тогда почему занято?

– Не знаю. Давай, я попробую позвонить нам домой. Ой, Антонио, и правда занято. Кто же это разговаривает по нашему телефону, если мы оба здесь?

– Мария, я знаю, это воры. Они проникли к нам в квартиру специально, чтобы поговорить по телефону.

– Какой кошмар! Я звоню в полицию.

– Как же ты позвонишь, если с нашего телефона уже разговаривают?

– Антонио, кажется, я догадалась, в чем дело. Попробуй позвонить мне с мобильного.

– Ты думаешь? Хорошо. Только не говори, что ты Мария, представься как-нибудь по-другому. Хм, смотри, свободно. Алло!

– Алло, здравствуйте.

– Здравствуйте. А кто это?

– Это Изольда.

– Изольда? Но я же звоню к себе домой.

– А я у вас дома.

– О, тогда я сейчас приду, никуда не уходите… Ой, Мария, а-а… а здесь никого не было?

– А кто здесь должен был быть?

– Изо… Изо… из общества охраны животных должны были прийти… неважно.

– А почему ты повесил трубку? Все так хорошо начиналось…

– Что? Ты подслушивала мой разговор с Изольдой? Вот тебе за это! (Удар). Все, больше не хочу заниматься телефонным сексом. Давай лучше, как обычно, кидаться яйцами с балкона, ведь это так весело.

97.

– Мария.

– Да, Антонио.

– Вчера в баре я видел каких-то очень странных людей. Они совершенно неправильно пили текилу. Вместо того, чтобы нюхать лимон и слизывать соль, они нюхали соль, а к лимону и текиле даже не притронулись. Они их вообще не заказали.

– Наверное, это были иностранцы. Они всегда так пьют текилу. Особенно колумбийцы.

– Но, надо сказать, этим негодяям все равно было весело, они пели, танцевали, приставали к официанткам.

– Вот негодяи, так глупо пить текилу!

– Да, Мария, ты права. А, может, и мне попробовать?

– Ой, здорово, здорово! А после тебя я.

– Да. Только, боюсь, одна соль меня не возьмет. Дай-ка еще перцу. И соды. И… еще стиральный порошок, чтобы было позабористей. Мы покажем этим негодяям колумбийцам, как надо пить текилу.

– Ну, давай, Антонио, нюхай. (Антонио нюхает). Ну, как? Антонио, что ты молчишь? Антонио, что у тебя с лицом? Это тебе так понравилось, или наоборот?

– Ложись…

– Антонио, ну не заводись. Зачем так быстро…

– Дура… (Взрыв). Ух ты. Ну и ну. Да, эти колумбийцы не дураки… так пить текилу. Мария, а подсыпь-ка еще… а где Мария? Ой, простите, а вы кто?

– Я Мерлин Монро. Ну, помните, вот это: «пу-пу-пи-ду, пу». Это я.

– Ну, да, припоминаю что-то. А это кто?

– Петр Первый.

– Ты смотри, какой эффект. А это…

– А мы четверо рабочих, которых вчера убило бетонной плитой на стройке.

– Ай-яй-яй, мои соболезнования. А я что здесь делаю? А-а, понятненько. Видимо, стиральный порошок был лишним. Да, как говорится, что колумбийцу здорово, то мексиканцу – смерть. (Кричит). Мария, деньги на мои похороны возьми в тумбочке… Не слышит. Да и бог с ним. Где тут была Мерлин Монро?