Текст книги "Мексиканские негодяи"

Автор книги: Леонид Барац

Соавторы: Ростислав Хаит,Камиль Ларин,Александр Демидов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

30.

– Мария! Мария!

– Что, Антонио?

– Как тебе это нравится? Этот негодяй писатель Хуан Рамос получил звание заслуженного деятеля мексиканских искусств.

– Кошмар! Он наверняка подкупил этих негодяев в министерстве культуры.

– Вот негодяй! Давать взятку должностным лицам! А ведь это писатель, чьи книги раскупают миллионы негодяев по всему миру.

– А как тебе эти негодяи в министерстве культуры? Брать взятку с живой легенды мексиканской литературы!

– Антонио, а может, он все-таки не давал взятку?

– Мария, ты слишком хорошо думаешь о людях. В этом мире без денег вообще ничего не делается.

– Как, Антонио? А вот мы вчера взяли в магазине бутылку кактусовой водки и банку огурцов в кактусовом рассоле и ничего за это не заплатили.

– Как ничего, Мария? Ведь нам пришлось после этого бежать три квартала и выслушивать гадости, которые кричал нам в спину хозяин магазина этот негодяй Бенитес.

– Да-а. Это еще хорошо, что он поскользнулся и сломал себе ногу, иначе у нас бы не получилось вернуться и сломать ему вторую.

– Подожди, Мария, а о чем мы говорили?

– Как о чем? О литературе.

– Да, Мария, мы всегда с тобой говорим только о высоком.

– Это потому, что мы с тобой – семья высококультурных мексиканцев.

– И именно эта культура не позволила нам выбить этому негодяю Бенитесу глаз.

– Ну, и еще появившийся полицейский.

31.

– Антонио!

– Да, Мария.

– Наша новая служанка Хуанита совсем обнаглела. Она потребовала зарплату за первый месяц работы.

– Что? И это в благодарность за то, что мы позволяем ей делать уборку в квартире порядочных людей?

– Да, и разрешаем стирать наши вещи и готовить нам. А если бы она нас отравила?

– Я понял, Мария. Наша служанка Хуанита – отъявленный негодяй. А мы ей так доверяли!

– А я знаю, что нужно сделать. Мы выгоним ее и не заплатим ей денег.

– Правильно, Антонио. Тем более, что мы всегда так делаем.

– Ведь это разумно.

– И очень выгодно.

– Пусть эта негодяй Хуанита знает, как оскорблять честных мексиканцев.

– Мой строгий, но справедливый!

– Моя честная, но умная!

32.

– Антонио!

– Да, Мария.

– Ты слышал новость – Эстелла родила?

– Зачем она это сделала, Мария?

– Наверное, для того, чтобы в их семье одним негодяем было больше.

– Да, эти негодяи размножаются, как перчатки. Кстати, а где мои перчатки?

– Ты их оставил в магазине, Антонио.

– Как, оставил?

– Ты не захотел платить за них пятьдесят песо.

– А почему я должен платить за свои перчатки?

– Ну, они были не совсем твои. Ты просто их померил, и они тебе подошли.

– Но я же за них заплатил.

– Ты заплатил только пять песо.

– Я перепутал. Зачем же они сразу вызвали полицию?

– Ну, положим, не сразу, а только после того, как ты ударил ногой продавщицу и перевернул прилавок.

– Мне было обидно. Ведь они не поверили, что я просто ошибся.

– Они люди без воображения и не смогли представить, как можно перепутать большую красную купюру и серебряную монету.

– А все эта Эстелла виновата!

– Почему, Антонио?

– А потому что вспомни негодяя, и весь день испорчен. Даже аппетит пропал.

– Так ты не будешь есть кактусовую запеканку?

– Вот еще, конечно буду. Только без удовольствия. Давай ее сюда.

33.

– Антонио!

– Да, Мария!

– Посмотри, эти негодяи в магазине продали тебе свитер с огромной дырой.

– Это не дыра, Мария. Это отверстие для головы.

– Да? А зачем же я его заштопала?

– Не знаю, Мария.

– Ну, хорошо, но вот эти две дырки поменьше – их же нужно было заштопать?

– Конечно, нужно, Мария. Правда, это были отверстия для рук…

– Да? А что же эти негодяи в магазине не предупредили? Ладно, заштопаю еще вот эту, самую большую дыру, набью пухом и сделаю подушку.

– Но у нас уже есть три таких подушки, а у меня – ни одного свитера.

– Хорошо, завтра пойдешь в магазин и купишь себе новый свитер. Только смотри, чтобы в нем не было дырок.

34.

– Антонио. Антонио! Антонио! Ты что, оглох?

– Что, Мария?

– Я говорю, ты что, оглох?

– Куда, Мария?

– Господи, да ты правда оглох! (Кричит) Антонио, что с тобой?

– Все в порядке, Мария. Просто я отомстил этому негодяю, нашему соседу Уго Кампосу. Помнишь, он всю ночь храпел за стеной и мешал нам спать?

– Помню, Антонио.

– Так вот, в семь утра, когда ты ушла на работу, я включил кофемолку, пылесос, телевизор и музыкальный центр на полную громкость до самого вечера. Представляю, как он злился!

– Да, Антонио, ты здорово отомстил этому негодяю.

– Спасибо, я уже поел, Мария.

– Но ты же сам оглох, Антонио!

– Нет, Мария, я же засунул в уши тампоны из кактусовой ваты. Сейчас я их выну, и буду все слышать. Вот, уже вынул.

– Какой ты у меня предусмотрительный!

– Что, Мария?

– Я говорю, что ты здорово придумал с тампонами.

– Да, Мария, наверняка вечером будет дождь.

– Мой бедный глухой Антонио! А все из-за этого негодяя, нашего соседа Уго Кампоса, который, к тому же, сегодня рано утром уехал в командировку.

– Конечно, Мария, сейчас принесу.

35.

– Антонио!

– Да, Мария.

– Я просто вне себя от ярости!

– Что опять случилось, Мария?

– Эти негодяи – телевизионщики совсем распоясались. Врут прямо с экрана.

– Ну, телевизионщики вообще отъявленные негодяи. Что они наврали на этот раз?

– Они сказали, что когда у нас семь часов вечера, есть страны, в которых всего час дня.

– Это полная ерунда Мария! Ведь тогда бы у них в сутках было на шесть часов меньше. Ну, на час, на два – я еще понимаю. У меня у самого один раз так было. Помнишь, когда я пришел с работы не в восемь, а в одиннадцать и никак не мог объяснить, где я провел эти три часа?

– Это еще что! Эти негодяи сказали, что есть страна, в которой температура может опускаться до минус сорока градусов, а с неба падают холодные белые хлопья вроде кукурузных и лежат на земле несколько месяцев.

– Кукурузные хлопья, падающие с неба? Это невозможно, Мария. Их бы сразу съели. А температуры минус сорок вообще быть не может, ведь при ней все живое сразу умирает. Вспомни соседского кота, которого мы засунули в холодильник за то, что он громко мяукал под дверью.

– Да, кстати, они сказали, что эта страна называется Россия.

– Эти негодяи окончательно заврались, Мария. Никакой России не существует. По легенде она ушла под воду еще пять тысяч лет назад.

– Вот негодяи! Обманывать доверчивых зрителей! Сейчас пойду к нашему соседу Карвальосу, который работает на телевидении, и плюну ему в лицо.

– Но ведь он всего лишь уборщик.

– Неважно. Они там на телевидении все заодно.

36.

– Мария!

– Да, Антонио!

– Кто это стучит к нам в дверь?

– Это наш сын негодяй Маркос. Он хочет попасть в дом.

– Почему же этот негодяй стучит так громко?

– Первые двадцать минут он стучал тихо, но мы его не слышали.

– Неправда, я хорошо слышал.

– А почему же ты не открыл?

– Вот еще – открывать неизвестно кому, даже если это наш сын Маркос. А потом, на улице очень холодно, и, если я открою дверь, я могу простудиться.

– Но ведь наш сын негодяй Маркос тоже может простудиться.

– Ну и что? У нас есть еще один сын, этот маленький негодяй Рауль. И он наверняка дома.

– Не знаю, я к нему уже три дня не заходила. Хотя, вряд ли он куда-то ушел, ведь ему всего полтора года.

– Ах, Мария, какое все-таки счастье, что у нас есть дети. Только скажи этому негодяю Маркосу, чтобы он перестал стучать, а то он разбудит мальчика, который, возможно, спит. Если, он, конечно, не ушел.

37.

– Мария!

– Да, Антонио.

– Я пошел вынести мусор, вернусь утром. Ложись спать без меня.

– Как, Антонио, неужели чтобы дойти до мусорного бака во дворе и вернуться нужно столько времени? Ведь сейчас только восемь вечера.

– О, Мария, ты не знаешь, что творится в это время суток на улице. Там столько негодяев. Они могут напасть на меня, избить, а если им повезет, то и убить.

– Боже мой, Антонио, я никогда не думала, что это так опасно! Возьми с собой что-нибудь тяжелое.

– Конечно, Мария, я уже взял бутылку шампанского.

– Да? А, может быть, лучше взять вон тот большой молоток?

– Ну, что ты, Мария! Кто же ходит по улице с большим молотком? Меня арестуют.

– Ты прав. А зачем тогда эта коробка конфет?

– Для конспирации. Чтобы никто не подумал, что шампанское мне нужно только для того, чтобы отбиваться от разных негодяев.

– Ну, хорошо, а свой лучший костюм ты надел… А, я понимаю, смешно идти с шампанским и конфетами в пижаме.

– Какая ты у меня догадливая, Мария. Ну, я пошел.

– Антонио! Антонио, погоди, ты забыл взять мусор!

– Ничего, Мария. Я приду утром и выброшу.

– И верно. Глупо идти в таком виде выбрасывать мусор. До завтра, Антонио!

– Спокойной ночи, Мария! И приготовь мне к завтраку стакан свежевыжатого кактусового сока.

38.

– Антонио!

– Да, Мария.

– Кто этот негодяй, который пытается выброситься из окна двенадцатого этажа?

– Это наш сосед негодяй Мигель Ортега. Я сообщил ему, что его жена, эта негодяйка Долорес попала под машину.

– Господи, какой ужас! А откуда ты это узнал, Антонио?

– Да ниоткуда, Мария. Я просто пошутил.

– Ха-ха-ха, Антонио, какой прекрасный розыгрыш!

– Да, Мария, я большой мастак на такие дела!

– И этот негодяй Мигель Ортега тебе поверил?

– Ты же знаешь, у этих негодяев совсем нет чувства юмора.

– Послушай, Антонио, давай лучше ты скажешь ему правду.

– Зачем, Мария? Какой же тогда это будет розыгрыш?

– Верно, Антонио, но он может упасть на мою клумбу и поломать все кактусы.

– Ты права, Мария. От этих негодяев всего можно ожидать. (Кричит). Эй, негодяй Мигель Ортега, я… (Свист, удар). Мария, я не успел.

– А как же моя клумба?

– Не волнуйся, Мария, он упал рядом. И разбился в лепешку.

– Ой, хорошо, что ты мне напомнил. У меня же могут подгореть кактусовые лепешки.

– Вот так всегда из-за этих негодяев что-нибудь да случается. Пойдем ужинать.

39.

– Антонио, Антонио!

– Что с тобой, Мария?

– Я порвала свои новые колготки!

– Как ты их порвала, Мария? Зацепилась за гвоздь?

– Нет, руками.

– Зачем ты это сделала, Мария?

– Я хотела проверить, прочные ли они. Ведь я могла бы зацепиться в них за гвоздь на улице. И как бы я тогда выглядела?

– Но, может быть, следовало все-таки дождаться этого момента?

– Нет, я хотела заранее знать, не подсунули ли мне ерунду.

– И что?

– Подсунули. Я всего лишь растянула их от двери до окна и слегка дотронулась иголкой. А еще я разбила две чашки.

– Что, тоже проверяла их на прочность?

– Нет. От злости, что у меня порвались колготки.

– Мария, ты должна пойти и потребовать с продавцов этих колготок компенсацию за них и за чашки. Да, и вот еще! (Звон).

– Зачем ты разбил люстру, Антонио?

– Скажем, что это тоже сделала ты от злости и потребуем компенсацию. И потом, она мне никогда не нравилась. Продавцы сказали, что она из чистого хрусталя. И где тут чистый хрусталь?

– Просто я не мыла ее три года.

– Все равно, они обманщики и негодяи. Собирайся, пойдем.

40.

– Мария!

– Да, Антонио!

– Я иногда думаю – почему у нас нет внуков?

– Как, почему? Мы же сами отказались взять их на выходные.

– Боюсь, что мы были неправы. Ведь это такое счастье, когда в доме дети.

– Да, они бегают, смеются, играют в прятки, в футбол, разрисовывают обои, бьют посуду, включают на полную громкость музыку, оставляют в ванной включенный кран…

– Да, как это прекрасно, – что мы не взяли на выходные этих маленьких негодяев.

– Ну, хорошо, а почему мы тогда не поехали на пикник с этими негодяями Родригесами? Они ведь нас так звали.

– А ты не догадываешься, почему они так настаивали? Они рассчитывали, что мы купим мясо, овощи и вино – ну, как они сделали в прошлый раз.

– Господи, какая низость, какая мелочность. Правильно сделали, что не поехали. Поедем в следующий раз, когда будет их очередь платить.

– А что же мы будем делать сегодня?

– Давай кататься на лифте.

– Но мы уже вчера весь день катались на лифте.

– Тогда давай звонить соседям в дверь и убегать.

– Но мы уже делали так на прошлой неделе.

– Ну, не знаю, на тебя не угодишь!

– Да, похоже, ничего не остается – будем, как всегда, ловить мух и отрывать им лапки.

– Да. Слава богу, это никогда не надоедает! (Жужжит муха) Лови ее, лови!

41.

– Антонио!

– Да, Мария.

– Я хочу сказать тебе что-то важное. У нас будет ребенок.

– Ты беременна, Мария?

– Нет.

– Тогда откуда он возьмется?

– Как откуда? Он придет из школы.

– Ты имеешь в виду нашего сына негодяя Пабло?

– Да, Антонио.

– А-а, так я его прекрасно помню. Такой черненький, небольшого роста.

– Да, Антонио. Из-за него тебя вызывают в школу. Он разбил стекло в учительской.

– Тогда почему они вызывают меня, а не стекольщика? Вечно эти негодяи-учителя что-нибудь перепутают. Вот, когда я учился в школе, они постоянно вызывали моего отца, хотя он не умел ни чинить мебель, ни восстанавливать разбитые умывальники, ни, тем более, накладывать гипс на сломанную ногу.

– И все-таки, я считаю, тебе нужно пойти в школу.

– Зачем, Мария? Глупо в моем возрасте идти в школу. Опять вставать в полвосьмого утра, делать домашние задания, списывать у отличников, подсматривать за девочками в раздевалке, весь год ждать летних каникул…

– Ну-ну, не волнуйся. Я разрешаю тебе сегодня не ходить в школу.

42.

– Мария!

– Да, Антонио.

– У меня радостная новость. Я только что бросил курить.

– Что? Куда ты бросил? Я же утром вымыла полы! Опять все сначала! (Падает).

– Упала! Мария! Мария! Господи, она умерла! Сейчас приедут эти негодяи из полиции и решит, что это я ее убил. Что же делать? Думай, думай, Антонио… О, я придумал! Нужно расчленить труп и спрятать в разные места. Или лучше продать в мясную лавку? В ней килограмм сто двадцать мяса. А из кожи можно сделать чемоданы и сбежать с ним куда-нибудь, где меня не найдут. В Мексику!… Да, да, да, какая прекрасная мысль… А, черт, я же уже в Мексике! Ну, ладно, сначала расчленю, а потом решу, что делать.

– Ой!

– Кто здесь?

– Это я, Антонио. Зачем ты режешь меня на части ножом?

– Я хотел расчленить тебя и продать в мясную лавку. Это был бы единственный выход, если бы ты была мертва.

– Но я жива.

– А что же мне теперь делать? У меня не будет чемоданов и денег на дорогу, которые бы мне заплатил мясник за твои 120 килограммов.

– Ну, прости меня, Антонио.

– Ничего. Знаешь что, Мария, бежим вместе.

– Зачем, Антонио?

– Сейчас сюда приедет полиция и увидит тебя мертвой.

– Какой ужас! Бежим.

– И прихвати сигареты. Я не могу бросать курить в такой обстановке!

43.

– Антонио!

– Да, Мария.

– Завтра у этого негодяя Хосе день рождения. Мы приглашены.

– Вот негодяй. Всегда умеет устроиться. У него день рождения завтра, а у меня только через полгода. И, главное, все будут его поздравлять, дарить ему подарки, а я буду сидеть в стороне и смотреть, хотя я достоин этого гораздо больше. Знаешь, Мария, у меня идея. А давай послезавтра отметим мой день рождения.

– Но ведь за последний месяц мы отмечали его четыре раза!

– Ну и что, отметим еще раз.

– Так ты слишком быстро состаришься.

– Да? Я об этом не подумал. А что же делать?

– Я придумала. Давай пойдем на день рождения к этому негодяю Хосе, но в знак протеста, что день рождения не у тебя, а у него, ничего не подарим.

– Какая ты у меня умница!

– И еще постараемся съесть как можно больше – тоже в знак протеста.

– Ну, вот за это ты можешь не беспокоиться. Поесть я люблю.

44.

– Антонио, Антонио!

– Что случилось, Мария?

– Какой ужас, Антонио! Умерла наша собака пес Эктор!

– Ай-яй-яй, Мария, какое горе! А с другой стороны – ну и что? Зато теперь его не нужно кормить.

– Но мы и так не кормили его последние четыре месяца.

– Он сам виноват. Ведь сначала мы не кормили его, чтобы он стал злее, а потом он стал таким злым, что к нему было страшно подойти, чтобы покормить.

– Правда, мы и не пытались.

– Знаешь что, Мария, давай пойдем к этому негодяю Хорхе, который продал нам собаку и потребуем вернуть назад деньги.

– Но ведь он не взял с нас денег, а просто подарил нам щенка.

– Тогда потребуем с него компенсацию за то, что он подарил нам собаку, которая через четыре месяца сдохла.

– Да, и кто теперь будет охранять наш дом? Вот пусть сам приходит и охраняет.

– И пусть захватит с собой бутылку текилы, я выпью за нашего бедного песика. Кстати, как его звали?

– Эктор.

– Эктор? Какое неподходящее имя для мертвой собаки. Давай назовем его по другому, например, Эрнандо. Да, пьем за Эрнандо. И принеси мне из погреба банку малосольных кактусов.

45.

– Мария!

– Да, Антонио.

– Я уезжаю в командировку на неделю.

– Господи, неужели мы так долго не увидимся!

– Нет. Я неожиданно вернусь завтра в 12 ночи.

– Зачем?

– Чтобы застать тебя с любовником. Меня так научил наш сосед, этот негодяй Дуарте. Он говорит, что у него так всегда бывает.

– Но у меня нет любовника, Антонио.

– Так не бывает, Мария. Негодяй Дуарте сказал мне, что у всех женщин есть любовники, только мужья об этом не догадываются.

– Ну, сам посуди, кто же может быть моим любовником?

– Например, этот негодяй Хулио.

– Нет, только не Хулио. Он такой грубый, сразу тащит в постель.

– Хорошо, тогда этот негодяй Фернандес.

– Нет, Фернандес вечно напивается и засыпает в самый важный момент.

– Ну, тогда этот негодяй Хуго Санчес.

– О нем вообще не стоит говорить. Он все время боится, как бы нас не застукала его жена, поэтому делает все второпях.

– Ну, Мария, на тебя не угодишь!

– И потом, Антонио, я тебя слишком люблю и уважаю для этого. Ведь ты мой муж и отец как минимум одного из трех наших детей.

– Какая ты у меня порядочная, Мария! Не то что жена этого негодяя Дуарте, которая кусается и хихикает, как дура. Ну, хорошо, когда я завтра неожиданно вернусь, приготовь мне мой любимый холодец из кактусов.

46.

– Мария!

– Да, Антонио.

– Я придумал, как бежать из тюрьмы.

– Зачем тебе бежать из тюрьмы, Антонио, ты же дома?

– Ну, вдруг меня посадят по ложному обвинению.

– Да, это возможно. И как ты собираешься бежать, Антонио?

– О, это гениально! Я вылезу в окно и убегу. Я уже пробовал делать так у нас дома и все прошло как по маслу. Меня никто не остановил.

– А если на окнах будут решетки?

– Не говори глупости, Мария! У нас же на окнах нет решеток, так откуда они возьмутся там?

– Да, пожалуй. Какой ты умный, Антонио.

– А знаешь, какая у меня в детстве была самая заветная мечта? Я хотел стать первым человеком, полетевшим в космос.

– И что?

– Мне это удалось. Знакомься, Мария, я – Юрий Гагарин.

– Антонио, да ты сошел с ума!

– Исключено, Мария. Сумасшедших не берут в космос. Передай мне вторую бутылку текилы.

– Тебе может стать плохо от текилы, Антонио.

– И это исключено, Мария. Мне никогда не бывает плохо от текилы, ведь в ней так много витаминов и минералов… Ой, мне, кажется, плохо. Наверное, это от текилы.

– Тебе же не бывает плохо от текилы, Антонио!

– Да? Значит, сегодня произошло то, чего не может быть. За это нужно выпить. А куда ушел Гагарин, я хотел выпить с ним на брудершафт?

47.

– Ах, ты мой маленький кактусичек, какой ты у меня славненький!

– Что с тобой, Мария, почему ты так противно сюсюкаешь?

– Я не сюсюкаю, просто посмотри, как он вырос, наш маленький колючик.

– Мария, немедленно перестань сюсюкать, меня тошнит.

– Но я не сюсюкаю.

– Ты сюсюкаешь.

– Не сюсюкаю.

– Сюсюкаешь.

– Мы можем выйти на улицу и спросить у людей. И каждый скажет тебе, что ты сюсюкаешь.

– Не злись, мой Антонюсик, у тебя же больное сердечко.

– Если ты еще раз сюсюкнешь, я не знаю, что я сделаю.

– Может быть, принести тебе валерьяночки, мой сладенький?

– Я убью тебя, проклятая сюсюкалка!

– (Плачет) А-а, мой родной муженька хочет меня убить.

– Ладно, бог с тобой, Мария, сюсюкай, только не плачь, это еще противнее.

– Ура-ура-ура, мой Антонючик больше не капризничкается. Кактусик, ну, правда, ведь я не сюсюкала?

– Нет, это невозможно! (Стреляется).

– Господи, какое горечко, мой Антонюсечка прострелил себе головочку…

– Не сюсю…

– Что он сказал, что он сказал, я не поняла? Наверняка он перед смертью хотел признаться мне в любви. Бедный Антосик, он так меня любил!

48.

– Антонио. Антонио.

– Что, Мария?

– Ты помнишь, что у нас скоро круглая дата?

– Какая, Мария?

– Серебряная свадьба. Мы 25 лет вместе.

– Не говори глупости, Мария. Мы не могли быть вместе 25 лет. Ведь я каждый день ходил на работу, первые три года часто ездил в командировки, а ты несколько раз на месяц уезжала к своим родственникам в Гвадалахару. Вместе мы с тобой последние три часа, когда я вернулся с футбола. А это отмечать глупо.

– Вообще-то, я имела в виду другое.

– Ну, вот, значит об этом другом и надо было говорить.

– О чем?

– Не знаю, Мария, тебе виднее. Ведь ты сама начала этот разговор.

– Что ты имеешь в виду? Неужели ты догадываешься о моей связи с этим негодяем Мунитисом?

– Ха! Вот ты и проговорилась! Вот тебе саечку.

– Ой, Антонио, больно.

– А нечего было со мной спорить. Ты же знала, что я все равно побежу… победю… как это будет по мексикански – победю или побежу?

– Побежу… победю… побегу посмотрю в словаре.

– Бежи, бежи, моя кривоногая лань.