Текст книги "Приказано влюбить (СИ)"

Автор книги: Леока Хабарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

=23. Старший сержант Тихон. По паспорту – Евгений Тихонов

В конце недели после ужина Варина подруга поставила перед ним блюдечко с куском торта. Аппетитный шоколадный бисквит с кремовой розочкой. Из тортика торчала полосатая бело-голубая свечка. Трепетный жёлтый огонёк озадачивал чуть больше, чем полностью.

Женя непонимающе моргнул и уставился на благодетельницу.

 – С днём рождения! – улыбнулась та и хлопнула в ладоши. – Задуй свечку и загадай желание!

"День рождения? – растерялся Евгений. – У кого? У меня? Сегодня?"

Серьёзно?

Свечка, торт и Ленина улыбка до ушей не оставляли в этом никаких сомнений.

Ну и дела...

В какой-то момент Евгений ощутил себя унылым осликом из мульта про Винни Пуха. А ведь когда-то в его день с ночи до утра гуляла добрая половина школы, потом – вся общага, ну а в армейке – целый взвод.

У него имелись друзья. Даже много...

Давно. Но не теперь.

 – Ну же! Давай! – подбодрила Варина подруга, и Женя сделал то, что от него ждали.

Задул свечу.

"Хочу вернуть себе нормальную жизнь, – загадал он. – Чтобы не было войны. Чтобы не умирали друзья. И чтобы полоумный извращенец никогда... никогда не прикасался ко мне!"

Интересно, сбудется?

Огонёк погас, и девушка пришла в восторг. Подпрыгнула, захлопала, а потом обняла его и чмокнула в щёку.

Неожиданная ласка слегка смутила, но согрела душу, как хороший глоток спиртяги после долгого марш-броска в пургу.

Лена нравилась ему, от себя не скроешь. Но на что он мог рассчитывать? Он – ни на что не способный искалеченный полудурок, не нужный даже своим родным. А она...

 – Вот, это тебе. – Она протянула свёрток, перевязанный серебристой ленточкой. – Мелочь, конечно, но, думаю, пригодится.

В душе поднялась волна теплоты, признательности, пробирающей до костей нежности и незамутнённой искренней радости.

Ему вручили подарок. Подарок в день рождения. Как в детстве.

И было в этом что-то совершенно волшебное, сказочное даже.

Да пусть в свёртке окажется букварь, телефонный справочник, или инструкция по пользованию чапельником [1], всё равно! Она, эта удивительная женщина, не забыла поздравить его. И даже о подарке задумалась.

Вот ведь.

Дрожащими пальцами Женя аккуратно развязал узелок. В свёртке обнаружился блокнот. Толковый толстый блокнот с листами на пружине, чтобы легко отрывались. А ещё – ручка. Самая обыкновенная, шариковая, но с кнопочкой. Эдакая ручка-антистресс.

 – Ты мог бы писать мне... – сказала Варина подруга, усаживаясь напротив. – Ну... пока говорить не начал.

Женя встретился с ней взглядом. Сжал зубы, скрепил сердце.

"Пока"... И ни единого сомнения в голосе...

Вот за что она ему в жизни встретилась, а?

Как награда за всё пережитое, или, наоборот, в наказание? Смотри, мол, убогий, с кем тебе никогда не быть.

Он щёлкнул кнопочкой и старательно вывел на первом листе крупное "СПАСИБО".

Лена прочла надпись, и в её глазах мелькнула какая-то странная смесь тоски и понимания.

 – Не за что, – сказала она. – Но это ещё не все сюрпризы!

Варина подруга поднялась, загадочно улыбаясь.

 – Я тут поговорила с Артуром... то есть, с доктором Шраем. – Благодетельница прошествовала к холодильнику. – В общем, учитывая, что тяжёлые психотропные препараты ты больше не принимаешь, нам сегодня можно...

Лена с торжественным видом вытащила из морозилки запотевшую бутылку шампанского.

 – ... немного пошалить!

Евгений заморгал, не веря глазам.

Бухло!

Не водка, конечно, и всего одна бутылка, но всё-таки... Какой-никакой алкоголь.

 – Чуть-чуть можно, – подмигнула Варина подруга и на редкость ловко откупорила бутылку.

Женя дёрнулся от хлопка. Благодетельница наполнила фужер на длинной ножке и протянула ему.

 – Ну, за тебя! – Хрусталь коснулся хрусталя, и Лена пригубила шипящий напиток.

Евгений последовал примеру, но ограничиться глотком не сумел – бокал как-то сам собой выпился до самого дна.

 – Эй-эй, полегче! – благодетельница звонко рассмеялась, но фужер ему обновила. – Жаль, клубники нет. Люблю шампанское с клубникой. А ты?

"А я люблю первач солёным огурцом закусывать", – подумал Женя и пожал плечами. Шампанское щекоталось, пузырилось, но...

Это точно алкоголь?

Какая-то непонятная фигня.

Он и этот бокал прикончил слишком быстро, а эффекта так и не почувствовал. Зато после третьего захотелось говорить. Только вряд ли это от шампанского. Просто Лена болтала и болтала, вопросы задавала какие-то дурацкие, и приходилось отвечать – писать в блокнотике. И это достало. Вот зачем ей знать, что у него было по географии, или играл ли он в Зарницу?

Зато она ни разу не упомянула Чечню. Ни разу.

Спасибо тебе, Непонятная Лена...

 – А давай на брудершафт? – предложила она, в четвёртый... или даже в пятый раз наполняя его бокал.

Женя кивнул. Ничего против брудершафта он не имел. Да и не знал толком, что это за бурдер... брудер... какой-то там шафт.

Оказалось надо переплести руки и выпить. Забавно получилось.

Но потом Варина подруга приблизилась к нему и, понизив голос, сообщила:

 – После брудершафта принято целоваться. Забыл?

Евгений сглотнул. Да он, как бы, и не помнил особо...

Пути к отступлению были отрезаны. Блестящие серые айсберги Лениных глаз гипнотизировали, пригвождая к месту, лишая воли. Девушка подалась вперёд, и Женя уловил нежный цветочный аромат, исходивший от тёмных волос. Сердце долбило в грудную клетку молотом: дын-дын-дын-дын-дын. Того и гляди, насквозь протаранит. Время замерло, даже стрелки часов застыли. Звуки пропали. Ладони вспотели, а голова кружилась, будто он два часа мотылялся в центрифуге [2].

Чёрт! Что ж делать то?

 – Закрой глаза, – шёпотом подсказала Лена, и Евгений послушался.

Нежное-нежное прикосновение. Сладкое. Мягкие губы захватили сначала верхнюю губу, потом – нижнюю...

Вконец растерянный Женя боялся пошевелиться, или умереть, или...

Всё в башке перепуталось, перевернулось.

Внизу живота мучительно заныло, член мгновенно ожил, напрягся, затвердел...

Но это было неправильно. Совсем... совсем неправильно! Разве может он... с ней... её... когда его самого...

Чёрт!

Собрав последние силы в кулак, он отстранился и вскочил. Открыл рот, вспомнил, что говорить не может, и закрыл. Развернулся и вихрем рванул в свою комнату. Захлопнул дверь и привалился к ней спиной.

Чёрт!!!

Глаза жгло от непролитых слёз, грудь вздымалась часто-часто, а ладонь сама собой легла на затвердевшую ширинку...

1. Чапельник – это съёмная ручка для чугунной сковородки.

2. Женя имеет в виду центрифугу, при помощи которой тренируют космонавтов и летчиков.

 =24. Дочь полка – старлей Сабитова Ленара Назировна

 – Это фиаско, братан, – прыснул Стёпа в телефон.

 – Не смешно, – буркнула Ленара. – Что он там делает? Мне стОит ворваться?

 – Не хочу тебя расстраивать, но он дрочит, – отозвался напарник. – Так что врываться точно не стОит.

 – Прекрати глазеть на него, хренов извращенец! – приказала Сабитова и захлопнула телефон.

Вот же жопа!

Хотела же как лучше! Всё проанализировала от и до! И в итоге...

Твою же мать! Если Котов узнает – капец ей.

Обидно-то как, обидно! Клиент только-только начал потихонечку... жить. Каждое утро, когда она убегала на "работу", Тихонов теперь делал зарядку: отжимался, качал пресс, засунув ноги под кровать, а потом снова отжимался так и эдак. Он-то думал, никто не видит, а они со Степашей хрустели чипсами и считали подходы... Женя оказался на удивление хозяйственным парнем: посуду мыл, носки не разбрасывал, всё вокруг норовил сложить аккуратной стопкой.

"Воспитание", – говорила Сабитова напарнику.

"Армия", – возражал тот.

И вот, в погожий апрельский денёк его двадцатичетырёхлетия, она ухитрилась всё испортить.

Как, однако, жаль, что нельзя перегрызть глотку самой себе. Надо же! Поторопилась. Испугала мальчишку поцелуем...

Ленара и не подозревала, что настолько страшна.

Хотя... Что за глупости? Испугался он вовсе не её, а себя самого. Своего желания. Внезапно нахлынувшей страсти, к которой, возможно, совсем не готов... или думает, что не готов, что в принципе – одно и то же. Но... ведь это был всего лишь поцелуй, и Сабитова даже в мыслях ничего большего не предполагала!

Засада...

Она устало опустилась на стул и допила шампанское из горлышка. Там осталось-то на глоток. Сунула в зубы сигарету и снова набрала Стёпу.

 – Ну что там, он закончил? – спросила без лишних предисловий.

 – Да, – последовал ответ. – И, похоже, к тебе намылился.

 – Принято. – Сабитова дала отбой, убрала сигарету обратно в пачку и спешно обернулась ангелом, спустившимся с небес на грешную землю.

А имя ему – "Варина подруга".

Правда, ангелу пришлось подождать. В первую очередь Женя направился в ванную и проторчал там добрых пятнадцать минут. А оттуда, вопреки ожиданиям, хмурой тенью нырнул обратно в спальню.

"Нет уж, дружище. В таком душевном раздрае я тебя не оставлю, не надейся даже", – подумала Ленара и двинулась следом.

Но... перед тем как войти – постучала.

Мало ли...

 – Женя... – тихонько позвала она и вошла в темноту. Клиент сидел на кровати, уронив голову на руки.

"Ох ты горе моё! – подумала она. – Ну... хоть напряжение снял. Уже хорошо".

 – Жень... – Сабитова устроилась рядом. – Я... я не хотела тебя расстраивать. Прости...

Она потянулась коснуться его, но боец шарахнулся.

Ленара закусила губу.

Регресс. Откат. Все старания псу под хвост! Придётся начинать всё с самого...

И вдруг он вскинул голову и встретился с ней взглядом. Сабитова вздрогнула и замерла.

Столько же всего в этом голубом взгляде намешано! Боль, ненависть, тревога, обречённость...

До самого дна душа исковеркана. И губы дрожат...

Но он не заплачет. Нет, он ни за что не заплачет. Он же – мужчина! Наверняка именно такую установку себе в голову вбил. Не иначе.

Глупый...

Он не заплачет. Не закричит... и не заговорит. А порой это крайне полезно: выговориться и как следует проораться.

 – Иди сюда, хороший мой. – Она притянула его к себе. Прижала. Крепко, ласково. – Я никому не дам тебя обидеть, слышишь? Никому и никогда. Обещаю. Ты мне веришь?

Кивнул. Вцепился. Напрягся, явно подавляя всхлип.

Что же они сотворили с тобой, парень? Ты ведь даже рассказать не можешь, как сильно тебе больно. И вовсе не потому, что речь пропала. Вовсе не потому...

Она снова поцеловала его. На этот раз в щёку. На губах остался солоноватый привкус.

Я сумею уберечь тебя, Подарочек...

=25. Старший сержант Евгений Тихонов

Женя не представлял, как Вариной подруге это удавалось, но носатый хлыщ ходил у неё по струнке. Лена заявила, что в больницу они больше не поедут, а идею о визите доктора Шрая к ним зарубила на корню. Поэтому в ход пошёл последний вариант: они сами отправились в гости к улыбчивому врачу. Евгения эта затея особо не радовала. Да его вообще в последние дни ничего не радовало: после катастрофы с поцелуем, он не знал, какими глазами смотреть на Непонятную Лену.

Она волновала его и волновала сильно. Её близость смущала и одновременно заводила так, что хотелось... Хотелось...

Да много чего хотелось!

Дошло до того, что прошлой ночью ему впервые не явились во сне Хазмат и Тот, кого надо забыть. Всю ночь Жене снилась Лена. Они сладко и долго целовались, а потом... потом всё остальное. Причём, ночью Евгений был так хорош, что утром пришлось отстирывать следы страсти с простыни и пододеяльника.

Странно как всё...

После плена Евгений боялся даже думать о физической близости. Да и как тут не бояться? Его сломали... силой педиком сделали! Творили такое, что от воспоминаний волосы дыбом. Всякий раз, когда Женя сопротивлялся, Тот, кого надо забыть, отдавал его Хазмату "на воспитание". Скотобой потехи ради наказывал Евгения голодом, или подвешивал и охаживал плетью, пока не отключится... Имелись и другие варианты, не менее затейные.

Но Женя всё равно сопротивлялся. Всегда. Кроме того, последнего раза...

Евгений знал – после всего, что с ним стряслось, он больше не мужчина. Но...

Отчего же тогда он так мучительно сильно хочет женщину?

Лена по отношению к нему осталась такой же заботливой, терпеливой и ласковой. Она вела себя так, будто ничего особенного между ними не произошло.

И это сводило с ума.

"Может, для неё такие поцелуи и вовсе ничего не значат? – думал Женя, украдкой поглядывая на благодетельницу. – Вдруг она вообще всех так целует? Ну... при встрече там, или на прощание...".

 – Ты чего? – Варина подруга на миг отвлеклась от дороги и бросила на него быстрый взгляд. – Волнуешься?

Ну вот. Решила, что он думает о носатом хлыще...

Женя мотнул головой и отвернулся. Уставился в окно. Уж лучше серые дома разглядывать, чем...

Неужели для неё реально всё пустяк?

Но зачем тогда она потом пришла к нему. Обнимала. Успокаивала. Слова такие говорила, что они в сердце врезались, как занозы...

Евгений стиснул зубы. Осознание обрушилось камнепадом и ударило по самому больному – по ошмёткам самоуважения. Женя едва не зарычал от злости на самого себя.

Да уж... Напридумывал себе всякого, глупый убогий полудурок! Пора бы открыть глаза и взглянуть в лицо унылой правде. Это вовсе не симпатия, а всего лишь жалость. Тупо жалость. Как жалеют сердобольные девчонки бездомных щенят, так и она тебя, калеку безмолвного, пожалела!

Просто жалость. И ничего, кроме жалости...

Непонятная Лена кособоко припарковалась в уютном дворе, нагло подперев ухоженную серебристую семёрочку.

 – Погода-то сегодня какая! – ахнула она, хлопнув дверцей. – Прямо лето настоящее!

Женя угрюмо зыркнул на неё.

 – Может, после сеанса прогуляемся? Тут парк рядом, там дубы-колдуны. Ну? Как тебе идея?

И вот как её понять? Где отыскать название для их странной дружбы? И стоит ли вообще его искать?

Мозговзрывающая баба!

Чего ты хочешь от меня, Непонятная Лена? Зачем треплешь сердце?

Сможешь ли ты взглянуть на меня без брезгливости, если узнаешь, что со мной вытворяли в плену? Коснёшься ли? Поцелуешь ли снова?

 – Пойдём. – Варина подруга взяла его под руку, и они двинулись к подъезду хмурой сталинки.

* * *

Бабкина квартира.

Именная такая мысль пришла в голову, едва Женя переступил порог. Если б он не знал, к кому они приехали, решил бы, что тут живёт одинокая старушка с парой кошек. Повсюду коврики, ковры и половички. На стенах – картины в тяжёлых рамах. Обои с вензелями, скрипучий паркет, лепнина под трёхметровым потолком. И всюду... книги, книги, книги. На полках старой советской стенки, на этажерке и стеллажах от пола до потолка. На стульях, кухонном столе, холодильнике и даже на полу в прихожей. Горы книг. Старых, пропахших пылью тяжёлых томов с пожелтевшими страницами.

 – Здравствуйте-здравствуйте! – разулыбался носатый хлыщ, пропуская их в квартиру. – Милости прошу!

На Вариной подруге взгляд доктора задержался слишком долго, и в душе что-то неприятно дёрнулось.

Да она, похоже, нравится этому горбоносому умнику!

Интересно, а он ей тоже?

 – Евгений, рад вас видеть, – хлыщ протянул руку, и Женя ответил крепким рукопожатием и жёстким взглядом. – Проходите в кабинет, а Ле... кхм... Елена Николаевна подождёт нас в гостиной. Вы ведь не против, Елена Николаевна?

 – Что вы, что вы. – Благодетельница лукаво улыбнулась. – Я пока что-нибудь почитаю.

Она проплыла по коридору и скрылась в комнате. Евгений внезапно обнаружил, что они с доктором Шраем абсолютно синхронно проводили глазами её аппетитный зад.

Вот же блин!

 – Присаживайтесь. – Хлыщ указал на видавшее виды кожаное кресло. – Устраивайтесь, как вам удобно.

"Мне удобно, если на мою женщину не пялятся носатые ботаники", – сердито подумал Женя и по-ковбойски закинул ногу на ногу. Дерзко, конечно, но...

Ему же предложили устроиться поудобнее!

 – Ваше медикаментозное лечение подходит к завершению... – доктор Шрай сложил пальцы домиком. – И мы наблюдаем замечательный прогресс. Как вы себя чувствуете, Евгений? Лучше?

Женя уже навострился отвечать на похожие вопросы – Лена приучила. Он показал "класс", оттопырив большой палец кулака.

 – Замечательно! – просиял улыбчивый врач. – Совершенно замечательно! Вы, как я вижу, немного прибавили в весе. Сколько удалось набрать?

Евгений растопырил пятерню. Как раз утром взвешивался.

 – Потрясающий результат! – оскалился хлыщ. – Вы высыпаетесь?

Женя кивнул.

 – Однако ночные кошмары по-прежнему вас посещают, не так ли?

Что за тупой вопрос?

Сунуть бы тебе автомат в твои интеллигентские культяпки, грымза носатая, да отправить в горы, чтобы ты своими глазами увидел, что такое война. Вот и проверишь, крыса, будут тебя после такого ночные кошмары посещать, или нет!

 – Не надо нервничать, Евгений, – мягко сказал доктор Шрай, мгновенно улавливая его настрой. – Полностью избавиться от последствий травмы в вашем случае практически невозможно. Но есть шанс взять их под контроль. Локализовать. Вы ведь хотите вернуться к нормальной жизни?

Женя глянул яростно.

Хочет ли он вернуться? Да он помнить не помнит, что такое "нормальная жизнь"! Кого из тех, кто живёт "нормальной жизнью" продавали в рабство, насиловали, морили голодом, избивали до полусмерти? У кого из "нормальных" на глазах гибли друзья и боевые товарищи? Можно после такого к нормальной жизни вернуться?

 – Вы ещё очень молоды. – Хлыщ улыбнулся. – Вам ведь недавно исполнилось двадцать четыре, так? Прекрасный возраст. Всё ещё впереди.

Доктор выдержал паузу, будто ожидал какой-то реакции на свою тираду. Но так и не дождался.

 – Сейчас мы должны обсудить ваши кошмары, Евгений, – сказал хлыщ. – Я задам несколько вопросов. Постарайтесь отвечать максимально честно. Готовы?

Женя кивнул. Других возможностей отвечать честно у него при себе не имелось.

=26. Старший лейтенант Ленара Сабитова

Номера чёрного бумера привели в тупик: машина оказалась оформлена на выжившую из ума пенсионерку. Такую старую, что она, должно быть, ещё помнила царский режим. Но если царя-батюшку бабка помнила отчётливо, то о машине ничего не знала. Толку от неё оказалось меньше, что от козла молока. След оборвался. Хотя Котов всерьёз настроился выяснить, кто скрывается за подставной старушкой. Правда, на это требовалось время.

Самый главный дефицит...

А вот расследование Степана дало неожиданные результаты. В списке лиц, проходивших через пост охраны в клинике, действительно обнаружилась парочка звёздно-полосатых граждан. Оба – практикующие врачи. Приехали на какую-то заумную конференцию по методам лечения кататонического синдрома. Ленара знала, что напарник уже провёл с ними беседу. О её результатах Старший помощник Лом собирался подробно доложить вечером, когда Женя уснёт.

Неужели один из этих заокеанских ботаников – тот самый Джон, который является в кошмарах Тихонову?

И что это за Джон такой вообще? Каким боком-припёком он оказался в лагере боевиков? Почему в бреду парень поминает его чаще, чем самого Хазмата?

Непонятно.

Ленара хмурилась. На её коленях лежал тяжеленный том. Что-то невероятно увлекательное про психопатологию. Она пялилась в книгу. Думала о загадочном Джоне и всеми ушами прислушивалась к происходящему в кабинете.

Кабинетом у доктора Шрая, кстати, оказалась не спальня и не кухня, а отдельная комната. Маленькая совсем, не больше девяти квадратов, но всё-таки. Удивительное дело.

Хотя... Котов как-то упомянул, что Артур – психиатр в третьем поколении. Потомственный, так сказать. Может, в этом самом кабинете ещё Артуров дед в далёкие Сталинские времена партийных работников принимал? Кто знает...

Пока кроме приглушённого "бу-бу-бу" расслышать ничего не удавалось, и Сабитова, вытянув ноги и откинувшись на спинку дивана, отчаянно боролась с желанием закурить.

Но Артур заявил ультимативно – никаких сигарет! А у неё хватило глупости согласиться на это условие.

Она уже почти завыла, когда дверь гостиной распахнулась, и на пороге возник довольный Артур.

 – Мы закончили, – сообщил он.

Ленара глянула ему за спину и вопросительно выгнула бровь.

 – А где Женя?

Доктор Шрай вцепился в неё взглядом.

 – Женя? – переспросил эскулап, и уголок его рта пополз вверх.

 – Именно так зовут вашего пациента, уважаемый доктор. – Ленара поднялась и положила захватывающий трактат о психопатологии на подлокотник. – Но могу освежить вашу память, если надо. Евгений Тихонов. Двадцать четыре года, рост метр восемьдесят семь, глаза голубые, волосы русые. Кроме имени отзывается на кличку Тихон. Будучи в сознании предпочитает помалкивать.

 – Не надо ёрничать, Ленара Назировна, – Артур вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь. – Евгений проходит особое тестирование. Он скоро закончит и присоединится к нам. Просто...

 – Что "просто"? – Сабитова нахмурилась.

 – Просто совсем недавно он был для вас исключительно "Клиент"... – Артур небрежно привалился к стене и сложил руки на груди. – А сегодня вдруг "Женя".

"Ах ты козлина", – подумала Ленара, и, превратив лицо в кусок гранита, заявила:

 – Это ведь его имя, не так ли?

 – Так. – Доктор Шрай приблизился к ней. – Он втрескался в тебя по самые уши, ты в курсе?

 – С каких пор это вне закона? – фыркнула Сабитова.

 – По-твоему, хитростью влюбить в себя нездорового человека – это нормально? – Чёрные глаза потомственного психиатра гневно сверкнули. – У вас что-то было? Ты с ним спала?

 – Артур... – Ленара прищурилась. – Ты что, ревнуешь?

 – Я?

 – Ты. – Сабитова вскинула голову, и их взгляды скрестились, словно шпаги.

 – На меня твои чары не действуют, – выцедил Артур, хотя Ленара прекрасно видела, что действуют. Причём, весьма основательно.

 – В самом деле? – промурлыкала она и мысленно усмехнулась, заметив, как дёрнулся кадык носатого эскулапа.

 – Ты... – прошептал Шрай, но закончить мысль ему не удалось: в гостиную вошёл Евгений.

Вошёл и застыл в дверях. Смотрел боец на Артура. Нехорошо так смотрел...

"Вот, кто ревнует", – сообразила Сабитова и нацепила правильную улыбку. Ту самую, за номером семь.

 – Ну, наконец-то! – она шагнула к Тихонову. Положила ладонь на предплечье. – А я уж заждалась. Прощайся с доктором, Женя. Нам пора домой.