Текст книги "Приказано влюбить (СИ)"
Автор книги: Леока Хабарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
=19.Старший сержант Евгений Тихонов
Я увидел в больнице человека, который выкупил меня у Хазмата.
Тот, кого надо забыть, назначил хорошую цену, и Скотобой не смог отказать. За меня расплатились автоматами, винтовками М-16 и гранатомётом. Покупатель взял с Хазмата слово не калечить меня... сильно. Он искалечил меня сам. Хоть и не физически...
Так мог бы сказать Женя, но... вместо этого лишь сглотнул подступивший к горлу ком.
Взгляд Непонятной Лены, такой колючий секунду назад, смягчился, и Евгений дёрнулся, когда узкая ладошка легла на грудь.
– Думаешь, показалось?
Женя понурил голову. Закусил губу. Разве может он быть хоть в чём-то уверен? Ведь он теперь – псих!
Ему вдруг стало холодно. Затрясло, как в лихорадке. Евгений неуклюже обнял себя, чтобы хоть немного унять дрожь. Помогло мало.
– Пойдём. – Варина подруга погладила его по предплечью. Ласково так. – Раздобудем тебе свежую футболку.
* * *
Окно спальни всё ещё пугало: слишком уж большой обзор. Небезопасно. Рискованно. Однако сегодня на небе висела здоровенная и круглая, точно лаваш, Луна. Красивая такая. Жёлтая.
Женя не смог устоять перед искушением и осторожно отодвинул занавеску. Самый краешек.
Удивительно. Чёрное небо в крошеве звёзд, и Луна будто рядом, только руку протяни. А вдали, за лесом, море огней.
– Любуешься?
Женя не испугался. Он прекрасно слышал, как Лена вошла. Зато офигел по полной, когда обернулся. Вздрогнул и замер, чувствуя, как щеки заливает жаром.
Варина подруга была в ночной рубашке. В голубой с белым кружевом. Ночнушка доходила до щиколоток и выглядела вполне прилично.
Да вот только свет в коридоре Непонятная Лена забыла выключить, и благодаря треклятой лампочке, что добросовестно светила девушке в спину, Евгений наблюдал все соблазнительные изгибы стройного тела.
Ужас, пережитый в больнице, занимал его мысли ровно до этого момента. Сейчас же образ того, кого надо забыть, рассыпался прахом. Теперь Женя мог думать только об одном...
Есть ли под голубой ночнушкой трусики?
Он облизнул губы, прикидывая варианты. Но Варина подруга заговорила, и стало хуже. В разы.
– Я буду спать с тобой, – заявила она, и Евгений чуть не рухнул. Вцепился в подоконник. Сглотнул.
Нет, он, конечно, не то чтобы против... Скорее даже за, но...
Что, блин, происходит?
Ответ, увы, не заставил себя ждать.
– Слишком уж много на тебя сегодня свалилось, дружище. – Лена уселась на кровать, поджав под себя ногу, и принялась взбивать подушку. – Покараулю на случай кошмара и разбужу, если начнёшь кричать.
Кричать?
Женя нахмурился и глянул на благодетельницу. Та подмигнула и улыбнулась. Хлопнула ладошкой по матрасу.
– Ну, чего ждёшь? Ложись. Обещаю: приставать не буду.
* * *
У того, кого надо забыть, были зелёные глаза. Болотные такие, с карими и золотыми крапинками. А вокруг глаз – морщинки. Он умел смотреть по-доброму. Даже когда крепко-накрепко связывал запястья верёвками, а глотку сдавливал собачьим ошейником.
– Ты мой теперь.
Говорил он правильно, но с акцентом. С очень сильным английским акцентом. Так обычно в дурацких перестроечных фильмах изображают америкосов.
– Н-не надо... – шептал Женя, захлёбываясь слезами. – П-пожалуйста. Не надо...
Горячая потная ладонь скользнула по спине вниз.
– Нет... Нет! Нет!!! Пожалуйста!
– Хазмат хотел резать тебя, как барашка, глупый. – Тот, кого надо забыть, втиснул палец ему в зад, и от сознания неизбежного Евгений взвыл. – Разве ты не хочешь быть чуть-чуть благодарным ко мне?
– Чтоб ты сдох, сука! – огрызнулся Женя, содрогаясь всем телом. – Сука!!!
Наказание в виде второго пальца последовало тут же. Добрая улыбка на губах мучителя стала шире. Глаза потемнели.
– Расслабься, – сказал он. – Я научу тебя получить удовольствие от этого. Ты запомнишь меня надолго, дружок... My little friend.
* * *
Она выдернула его из кошмара в самый нужный момент.
Голова встала на место не сразу, и Женя судорожно хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. В ушах звенел голос того, кого надо забыть.
Евгений стиснул в кулаках простыню, зажмурился и шумно выдохнул.
– Эй... – Непонятная Лена протянула руку. – Ты как?
Прикосновение обожгло крапивой, и Женя, не слишком соображая, что к чему, шарахнулся от девушки, как от чумы. Однако Варину подругу такая реакция не остановила.
– Это я. – Холодные тонкие пальцы коснулись плеча. – Женя, это я. Ты меня узнаешь?
Когда-то давно (а, может быть, недавно) она уже спрашивала его об этом. В тот раз он действительно её не узнал, но сейчас...
Это же Лена – подруга Вари. Как-то приезжала к ним на Новый год.
Лена, которая таскается с ним, как с писаной торбой. Лена, которая рядом, когда ему страшно, которая не оставила его в больнице и, наверное, единственная на всей планете, кому есть до него хоть какое-то дело.
Непонятно, правда, почему, но...
Не всё ли равно?
=20. Старший лейтенант Ленара Сабитова
Они проболтали всю ночь до рассвета. Удивительно. Особенно учитывая, что речь к Тихонову так и не вернулась. Хотя во сне, в полубреду, парень говорил достаточно чётко. Он метался по постели, «неткал», матерился и сыпал проклятиями, умолял оставить его в покое и вопил, как оглашённый...
А ещё клиент выкрикнул имя. И имя это Ленара запомнила весьма основательно.
Неплохо бы сообщить его Котову... И она это непременно сделает, только чуть позже.
Сначала надо успокоить бойца.
Они лежали нос к носу, подложив под головы ладони, и Сабитова видела, как страх постепенно уходит из синих глаз, уступая место каким-то иным, хотя и не менее сильным, эмоциям.
Вот и хорошо. Вот и славно. Вот и умница...
– Универсальный солдат? – спросила она шёпотом. Это была уже сто первая попытка.
Парень мотнул головой. Нет, мол.
– Мммм... – протянула Ленара и сморщила лоб, выбирая очередной вариант. – Хищник?
Тихонов улыбнулся краешком губ и кивнул.
– Серьёзно? – Сабитова вскинула брови. – Угадала?
Он снова кивнул, и она рассмеялась.
– Обалдеть! Мне тоже нравится, но только первая часть. – Она устроилась поудобнее. – А теперь по правилам игры твоя очередь отгадывать. Только, боюсь, как бы процесс не превратился в шараду.
Женя снова чуть скривил губы в неком подобии улыбки. Уловил, похоже, намёк, но не обиделся совсем. До чего же чуднo он смотрит! И как странно, что молчит...
– Ладно, не мучайся. – Ленара придвинулась ближе и понизила голос. – Мой любимый фильм – Основной инстинкт! Смотрел?
Кивнул. Зарделся.
– Ну и как?
Показал класс.
– Вот видишь, как прикольно. – Сабитова остановила взгляд на губах клиента. – А ты играть не хотел.
Она вздохнула.
– Это отец мой придумал такую затею, – сказала и тут же заприметила интерес в глазах бойца. А он, оказывается, отличный собеседник! – Папа служил, и мы всё время мотались по гарнизонам да военным городкам. Полжизни в дороге... Вот он и научил меня этой игре, чтобы в поезде не скучать.
Рассказывать о себе правду Ленара не боялась: Николай Степанович частенько говорил, что капля личной информации сделает любую легенду более убедительной.
Как всегда, от воспоминаний об отце к глазам подступили слёзы, и Сабитова склонила голову и зажмурилась, чтобы сдержать их.
Большие девочки не плачут. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
А уж тем более агенты при исполнении!
Тихонов коснулся её мягко и с величайшей нежностью. Провёл пальцами по щеке, погладил волосы. А потом взял за руку. Сжал ладошку.
– Отец умер в день моего рождения, – прошептала она. – Я обещала, что он будет гордиться мной.
Женя тяжело вздохнул. Разомкнул губы, но так ничего и не выдавил. Помедлив секунду, он вдруг ухватил её и притянул к себе. Обнял. Противиться Ленара не стала.
Они так и пролежали, обнявшись, до самого утра, пока её не разбудил звонок шефа.
– Алло, – еле слышно прошептала Ленара, высвобождаясь из кольца сильных рук. Тихонов спал, как младенец, и дышал ровно и глубоко. Кошмары его явно больше не терзали. Сабитова на цыпочках вышла из спальни и осторожно прикрыла за собой дверь. – Слушаю.
Николай Степанович, как всегда, безо всяких приветствий взял быка за яйца.
– Генерал требует данные, – бросил он сухо. – К полудню.
"А больше он ничего к полудню не хочет?" – сердито подумала Сабитова, а вслух сказала:
– Слишком рано. Клиент не готов.
Котов на другом конце провода тихо матюгнулся.
– Времени рассусоливать нет. Ускоряй процесс. Срочно!
Ленара скрежетнула зубами и сжала кулак.
– Появились новые обстоятельства, которые требуют дополнительной разработки, – заявила она.
– Продолжай, – буркнул полковник. Энтузиазма в его голосе было ровно столько, сколько водопадов в пустыне. – Только конкретно и коротко: мне ещё бриться.
– Помните, в рапорте я указала, что Тихонов начал неосознанно говорить во сне? – начала Ленара. – Так вот, сегодня он повторял одно и то же имя, как заведённый. Просил какого-то Джона оставить его в покое.
– Джона? – шеф явно удивился.
– Так точно.
– Что ещё за Джон?
– Понятия не имею, – честно призналась Сабитова. – Но подозреваю, что эта информация как минимум должна вызвать интерес: пиндос [1] среди чеченских боевиков – это явно не к добру.
– Правильно подозреваешь, – мрачно изрёк Николай Степанович. – Но помни – вовлечь клиента в оборот надо в ближайшее время. Иначе вся операция накроется... кхм...
– Медным тазом? – учтиво подсказала Ленара.
– Да, – пробасил шеф. – Именно им.
1. Мальчика по имени Маугли, как известно, воспитали волки. С Ленарой хуже – её воспитали военные. Удивительным словом «пиндос» героиня обозначает всех граждан англоговорящих стран в целом, особо не вникая в детали.
=21. Старший сержант Евгений Тихонов
Когда он проснулся, её уже не было. Остался только запах: что-то такое нежное, цветочное... Женя улёгся на спину, подложил руки под голову и улыбнулся. Чёрт, как же давно он не улыбался! Евгений смежил веки и вздохнул. Удивительные ощущения...
Непонятная Лена пахла весной.
На правой стороне, которая ещё хранила тепло её тела, обнаружилась записка.
"Ушла за кефиром. Вернусь через час" и подпись: Л.
Лена...
Откуда же ты взялась? Почему я совсем тебя не помню?
Лена...
Захотелось произнести имя вслух, чтобы ощутить вибрацию каждого звука, но... не вышло.
Евгений поднялся и аккуратно застелил кровать. Взбил подушки, расправил простынь, чтобы складок не осталось, накрыл всё это дело плюшевым пледом. В общем, всё по уму организовал.
Возможно, он немой шизофреник, но точно не неряха.
Эта же здравая мысль привела его в ванную. Женя долго пытался вникнуть в стиралку, но, наверное, управление космическим шаттлом освоить проще, чем разобраться в заокеанской шайтанмашине.
Да ну в жопу!
Евгений взял тазик, отыскал среди мордорыльного хлама под раковиной кус хозяйственного мыла и занялся носками. После них настал черёд майки-алкашки и треников. Когда последние были основательно выжаты, Женя, тщательно взвесив все за и против, стянул трусы.
Вот. Так-то лучше.
Как говаривал комбат, в чистых трусах и служба легче, и перловка сытнее.
Обмотав бёдра полотенцем, он прихватил тазик с постирушками и прошлёпал на кухню. Требовалось отыскать пластмассовую тряхомудину, на которой сушат бельё. И куда только Лена запихнула эту непонятную хрень?
Тряхомудина обнаружилась на балконе.
Она стояла там, в разложенном состоянии, и блестела в лучах утреннего солнца...
Чёрт!
Евгений крепче вцепился в таз и впечатался в простенок. Шумно втянул в себя воздух. Зажмурился.
Вот же чёрт!
Надо выйти на балкон. Прямо в зону обстрела! Он превратит себя в живую мишень, и ради чего? Ради сраных носков!
Женя нахмурился и осмотрелся. Лучше уж развесить всё где-нибудь на стульях да батареях. Так все делают. Так мама делала, когда на улице мела метель или шёл дождь. Да и в армейке сушили, где придётся...
Соблазн сквозануть обратно в комнату, подальше от опасного балкона, неумолимо рос с каждой секундой, но...
Женя вспомнил, как рассматривал украдкой Луну через окошко, и безумно захотелось выйти. Выйти без страха. Глянуть вдаль, плюнуть вниз, вдохнуть весеннего тепла полной грудью...
А ведь совсем недавно от любой высоты он жаждал только одного: разбиться. Да так, чтобы потом не собрали...
Однако после минувшей ночи, когда он прижимал к себе настоящую живую женщину, совсем не хотелось чувствовать себя ни убогим, ни больным. Евгений твёрдо решил, что непременно начнёт все таблетки пить как положено, лишь бы скорее выздороветь.
Может, он даже когда-нибудь снова сможет говорить. Носатый хлыщ сказал, такое вполне возможно. Женя сам слышал. А ему очень... очень надо, чтобы голос вернулся. Ведь тогда он сумеет сказать Непонятной Лене "спасибо"...
Огроменное такое спасибо. От души.
Вот только... получится ли забыть того, кто эту самую душу искалечил?
Надо забыть. Надо забыть. Надо забыть! Надо!!!
Зелёные глаза с карими крапинками, сальный взгляд, потные ладони...
Унижение, стыд, боль...
От одного воспоминания по телу прокатилась дрожь, и Евгений закусил губу.
Неужели ему никогда не избавиться от липких щупалец страха? Неужели теперь он навсегда останется... останется...
Таким?
Ну уж нет!
Женя скрежетнул зубами. Решительно схватился за ручку и рванул на себя балконную дверь.
Он больше не хотел бояться. Не хотел и не мог.
Но... дверь не поддавалась. Вторая и третья попытка не увенчались успехом. Четвёртая тоже. Да и пятая...
– Далеко собрался?
Евгений вздрогнул и обернулся. Лена стояла за спиной, скрестив руки на груди, и смотрела цепко, напряжённо. Не так, как обычно.
От такого взгляда по коже пробежали мурашки, а под ложечкой противно кольнуло.
Варина подруга приблизилась, и Женя замер столбом.
Чего она хочет? Зачем подошла?
И нафига ему приспичило стирать трусы именно сегодня?
– Её клинит, – сказала девушка и, крепко ухватив ручку, дёрнула дверь каким-то совершенно особым образом, отчего та с хрустом отворилась. – Надо мастера вызвать, да всё руки не доходят.
Женя сдвинулся с места не сразу. Что-то конкретно напрягало, но что именно – сообразить он не мог. Какая-то дурацкая деталь засела в сознании занозой и не давала покоя.
"Потом додумаю", – решил он и сделал шаг вперёд. А уж когда оказался на балконе – вовсе забыл обо всех деталях. И о мелких, и о крупных. И даже о средних.
Да что там! Он едва заветный тазик не выронил.
Сколько неба! Сколько же тут неба! Синего-синего, с белыми барашками облаков. Вдалеке темнеет лес, дорога петляет серой лентой, снега почти совсем не осталось – весь растаял, а солнце сверкает, точно начищенная бляха на солдатском ремне.
Евгений так и застыл, разинув рот. Чёрт, красиво-то как! Интересно только, где могли засесть снайперы? Может, в тех кустах близ пролеска? Или у того оврага? Хотя, скорее, это не овраг, а заброшенный котлован. Или...
Но прикинуть все возможные варианты он так и не успел: Лена отвлекла.
– Ну что? Давай вешаться? – лучезарно улыбнулась она и схватила из тазика первую шмотку. В полном соответствии с законом подлости, первой шмоткой естественно оказались труселя.
Жар мгновенно залил щёки.
– Кстати... – Варина подруга лукаво выгнула тонкую бровь и улыбнулась краешком губ. – Классный прикид.
=22. Старший лейтенант Ленара Сабитова
Степан пялился в экран, разделённый на четыре зоны. В квадратиках угадывались обе спальни, кухня и ванная квартиры этажом ниже. Сабитова битый час уговаривала напарника установить камеру и в туалете тоже, но старший помощник Лом упёрся рогом: заявил, что это вопрос принципа и мужской солидарности.
"Нет, и всё!"
Д'Артаньян фигов.
Квартиру напичкали глазкАми вчера, пока Ленара мыкалась с клиентом по больнице. Степан подключил ребят из техотдела, и они настроили всё на высшем уровне, прямо как в шпионских боевиках.
И теперь появилась возможность смотреть захватывающий фильм под названием "Из жизни контуженых парней". Хоть попкорном запасайся, ей Богу.
– Уже придумала, как ускорить процесс? – спросил Степан, не отрывая глаз от экрана. Он был в курсе требований генерала, ибо тоже получил по шапке от Котова.
– Намётки есть, – буркнула Ленара, методично пролистывая лист за листом в деле подарочка. Взгляд зацепился за дату рождения. К этой же странице кто-то кособоко пришпандорил степлером две фотографии Тихонова. На одной – лихой голубоглазый вояка. На другой...
Сабитова захлопнула папку и потёрла переносицу.
Да уж... Не цените вы меня вовсе, Николай Степанович!
– Что он там делает? – Она уселась рядом с напарником. – Проснулся уже?
– Пока нет.
Ждать пробуждения спящего красавца пришлось час с гаком. За это время Ленара выкурила полторы сигареты, против четырёх Степашиных. Курил он, кстати, какую-то люто вонючую дрянь. Яву, или что-то около. Ещё они заточили по паре бутербродов с сыром, похрустели чипсами и шлифанули всё это кофейком.
– Проснулся! – заорал старший помощник, аккурат когда Сабитова вышла из уборной. – Проснулся и лежит.
Ленара упёрлась локтями в стол, а глазами – в монитор.
Надо же, действительно лежит. Лежит и смотрит в потолок. Улыбается... Словно вспомнил о чём-то добром.
О чём же ты думаешь, Подарочек?
– Смотри-ка, записку нашёл! – пробубнил Степан. Рот он набил чипсами, отчего стал похож на хомяка.
Клиент так внимательно изучал клочок бумаги, словно вместо букв там кто-то начертал иероглифы. А потом вскочил и принялся хозяйствовать.
Когда Тихонов начал сосредоточенно выравнивать простынь, Сабитова хмыкнула: парень явно аккуратист. Пока он находился в состоянии овоща, этого в глаза не бросалось. Зато сейчас...
– И куда это он направился?
– В ванную, – отозвался напарник, хотя подсказка уже не требовалась: Подарочек возник на экране в четвёртой зоне.
Боец сполоснул лицо и принялся разглядывать её красавицу-помощницу со звучным именем Бош (сама Ленара называла её Бошенька и чуть ли не молилась на это белое чудо).
Что он задумал?
– Чего хмуришься? – Степан запил чипсы энергетиком. – За машинку волнуешься?
Он-то, понятно, хотел подстебнуть, да попал не в бровь, а в глаз.
– Если с ней что-нибудь случится, Хазмат-Скотобой покажется парню ангелом.
Напарник прыснул, а Сабитова напряглась нешуточно. Но всё обошлось.
Клиент оставил Бошеньку в покое, набрал воды в синий пластиковый таз и вооружился мылом.
– Он что, вручную стирать собрался? – Ленара наклонилась ближе к экрану. – Зачем?
– Затем, что в армии служил, – отозвался старший помощник Лом. – А кто в армии служил, тот...
– ... в цирке не смеётся, – закончила Сабитова. Эту фразу она слышала от отца сто пятьдесят шесть миллиардов раз.
– Я вообще другое сказать хотел, но... – Он осёкся.
Ленара проследила за его взглядом. Тихонов разошёлся так, что даже трусы в таз закинул. Ну вот что за человек! Он же ни малейшего понятия не имеет, где у неё мужская одежда лежит! И в чём он собирается...
Она отвлеклась от мыслей, когда взгляд упал на упругую задницу клиента. Молочно-белые ягодицы контрастировали с загорелой кожей. Синяки почти все сошли, кровоподтёки рассосались. Но следы кнута пугающе темнели на спине. Казалось, будто парня исцарапал когтями какой-то здоровенный монстр...
Эти багряные полосы никогда не заживут. Зарубцуются со временем, но полностью не заживут. Никогда.
И не только они...
– Ну хватит уже, – укоризненно заметил Степан. Он прекрасно видел, куда она смотрит, но знать, о чём думает, никак не мог. – Перестань. Нехорошо это.
Сабитова фыркнула. Нашёлся тоже, блюститель морали!
Тихонов тем временем прикрыл срам полотенцем и, прижав таз к боку, точно заправская хозяюшка, двинул на кухню.
"Похоже, на балкон собрался", – сообразила Ленара.
– Походу, на балкон собрался, – озвучил напарник её мысли. – У тебя там блокиратор стоИт?
– Конечно, – кивнула она и нахмурилась. Наличие блокиратора полной безопасности не гарантировало: Подарочек быстро восстанавливался и у него вполне могло хватить дури, чтобы вырвать к херам чёртов блокиратор вместе с коробом.
Вполне.
А суицидник с вывернутой наизнанку психикой и израненной душой на балконе седьмого этажа – это не весело. Совсем не весело.
– Пойду я. – Сабитова поспешно поднялась, когда Тихонов повторно рванул на себя несчастную дверь.
– Ага, беги, – кивнул Степан. – Я за вами присмотрю.
Ленара подмигнула напарнику и выпорхнула на площадку. Добралась до квартиры меньше, чем за минуту. Влетела в кухню.
Женя сосредоточенно воевал с дверью. Ленара опять невольно залюбовалась парнем. То, что кроме небольшого полотенца, кое-как повязанного вокруг узких бедёр, на нём ничего нет, будоражило воображение весьма и весьма...
А всё грёбаное воздержание! Давно мужика не было. Давно.
"Вот выполню задание, и надо будет кого-нибудь основательно трахнуть. Так, чисто для поддержания здоровья" – подумала она, сложила руки на груди и выдала:
– Далеко собрался?
