Текст книги "Приказано влюбить (СИ)"
Автор книги: Леока Хабарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
=6. Старший сержант Евгений Тихонов
Внутри творилось нечто совсем уж невообразимое. Хотелось немедленно раздобыть булавку и вогнать в бедро по самое не хочу. Ну не может это всё правдой быть!
Женя хорошо это понимал, и становилось обидно до слёз: опять его накачали какой-то дрянью, он бредит, видит яркий красочный сон, а когда проснётся...
Перед мысленным взором возникла перекошенная рожа Хазмата.
Нэ дёргайся...
В висок упёрлось дуло автомата.
Вдруг Скотобой пошёл рябью и превратился в того, другого, кого надо забыть... А тот другой, кого надо забыть, сверкнул белозубой улыбкой, но вдруг помрачнел и обернулся хмурым медбратом с загипсованной рукой.
Жри колёса свои. Да так, чтоб я видел...
И вот уже здоровяк в синем халате расплылся кляксой, растаял, уменьшился и там, где он стоял, возникло новое видение: стройная молодая женщина с длинными тёмными волосами и светлыми глазами...
Я сплю. Я сплю. Я сплю!
– Ну же! – Варина подруга приветливо улыбнулась, схватила его за руку и потащила за собой. – Проходи, не робей. Пойдём, покажу твою комнату.
Комната? В этом странном сне у него есть комната? Такого раньше не случалось. Хотя... раньше ему и добрых снов особо не снилось. Только кошмары.
Может, он просто умер, и вокруг какая-то особая разновидность рая? Не исключено.
Ноги слушаться не хотели, и Женя двигался как столетний старик. Он безропотно проследовал туда, куда велели, и замер в дверном проёме, чуть привалившись к косяку.
– Вот, – торжественно заявила непонятная Лена. – Как тебе? Нравится?
Пришлось поднапрячься и собрать остаток сил, чтобы оценить обстановку.
Кровать. Огромная. На такой запросто двое уместятся. Вся в подушках каких-то... Шкаф у стены. Письменный стол, стул. Окно большое...
Женя растерялся, потом смутился, а затем и вовсе запутался в эмоциях. Не привык он к такой роскоши. Два года срочной службы, следом ещё полтора по контракту. Плен, госпиталь... Он и не помнил, каково это, на нормальной кровати спать. А уж на такой здоровенной и подавно.
А вдруг это всё ловушка какая-то? Происки того чокнутого извращенца, с которым Скотобой вёл дела, и который...
который...
Которого надо забыть!
Женя сглотнул, силясь унять дрожь.
Так и есть. Так и есть... Так и есть!
Поиздеваться хотят, суки. Позабавиться. Мало им. Поганые ублюдки! Сволочи! Ждут теперь не дождутся, когда он расслабится и бдительность утратит. Женя знал, хорошо знал, как это работает. Стоит только поддаться ложной надежде, и сразу...
– Женя? – узкая ладошка легла на плечо. – Ты меня слышишь?
Нет. Не слышу. Не слышу и не верю! Отстань от меня! Оставь в покое! Исчезни уже, ты, проклятый коварный глюк!
Он шарахнулся в сторону, да не в ту. Врезался в стену. Чуть не упал.
– Ну, ты чего? – тонкие тёмные брови Вариной подруги удивлённо поползли вверх. – Мы дома, в безопасности. Скоро ужинать будем. А пока – раздевайся, располагайся и отдохни с дороги как следует.
Она не исчезла. Ласково похлопала его по спине и вышла. Дверь оставила чуть приоткрытой. Странно... Точно так же делал тот горбоносый доктор в госпитале. Зачем?
Мысль зацепилась за что-то, но тут же ускользнула. Внимание Жени привлекло окно. Хорошее такое окно. Большое. Без штор...
=7. Старший лейтенант Ленара Сабитова
– Да, да, всё в порядке. – Сабитова выпустила дым тонкой струйкой. – Доехали нормально. Что? Нет, без эксцессов. В комнате. Один. Разумеется. Хорошо, учту. Спасибо, Артур. До связи.
Она дала отбой и снова затянулась. Вдалеке мерцали огни, а над болотом стоял туман. Густой и непроглядный, как молоко. Мелкий дождь превратился в изморось. Холодало.
Ленара курила, смотрела в далёкую даль и думала.
Что, если она провалит задание?
Парень явно не в себе. Даже профи психиатр не смог наладить с ним нормального контакта.
Великолепный материал для диссертации...
Да уж!
"Какие, к чёрту, координаты, – сердито подумала Ленара, выбросила окурок и проводила долгим взглядом красный огонёк, летящий в темноту. – Да он собственную фамилию с первого раза не вспомнит!".
В голове мелькнула затейная мысль. Она уже мелькала неоднократно, но Сабитова снова, и снова, и снова гнала её прочь, как назойливую муху.
А вдруг Котов всё специально подстроил?
Он мог. Очень даже мог!
Ленара никогда не строила иллюзий.
Так уж вышло, что заслуги перед Конторой были важным, но далеко не определяющим фактором её карьерного роста. Увы и ах, это Россия, и без блата тут никак.
Давным-давно, в разгар Афганской, отец Ленары – лихой бесстрашный вэдэвэшник Назир Сабитов – спас жизнь боевому товарищу. Рискуя жизнью, он выволок раненого Котова из-под обстрела и дотащил до советской базы. Когда Ленаре стукнуло шестнадцать, отец умер, но перед смертью взял с Николая Степановича слово – заботиться о ней, как о собственной дочери.
Забота полковника оказалась весьма специфичной: он гонял Сабитову в хвост и в гриву, требовал куда больше, чем с остальных, спрашивал строже, а разносы устраивал такие, что хотелось немедленно бросить к чертям грёбаную службу и пойти кассиром в супермаркет.
В какой-то момент до Ленары дошло, что для Котова она не что иное, как нелепая обуза, избавиться от которой не позволяет лишь слово офицера, данное много лет назад.
"Он ждёт, что я сломаюсь, – рассуждала она, глядя, как молочные клубы ползут над болотом. – И уйду сама".
"Будешь варить кофе, и перекладывать бумаги с одного стола на другой до самой пенсии", – вспомнились слова полковника.
Ох, не исключено, что именно этого вы и добиваетесь, Николай Степанович! Иначе как объяснить, что...
Каждое новое задание – сложнее предыдущего.
Каждое новое задание – вызов её навыкам и нервам.
Каждое новое задание – риск потерять всё, к чему она так долго и упорно шла...
Он ждёт, что я сломаюсь...
Ленара одёрнула себя.
Ну и пусть ждёт. Главное, чтоб не мешал работать.
Она закрыла балконную дверь и поёжилась: как, однако, приятно заходить с холода на тепло. Эх, залечь бы сейчас в горячую ванну с книжечкой, а потом бахнуть ледяного кефиру!
Мечты, мечты...
Улыбнувшись своим мыслям, Сабитова проследовала в комнату, где расположился "подарочек", на ходу перевоплощаясь в "близкую Варину подругу".
– Женя... – пропела она и замерла на пороге.
Комната была пуста. Кровать нетронута. Окно закрыто.
Что за фигня? Куда девался несчастный полудурок?
– Женя?
Ответа не последовало, и Ленара нехило напряглась.
"У него опасная склонность к суициду, – предупреждал Артур. – За первые три недели в госпитале парень дважды пытался наложить на себя руки".
"Вот же чёрт!" – сердито подумала Сабитова. Если этот дефективный покончил с собой, ей проще всего тоже сунуть голову в петлю: за такой недогляд Котов на раз шею свернёт.
Подопечный повесился, пока агент курил на балконе. Колоссально!
– Же-ене-ечка...
Она прошла чуть вперёд и обнаружила пропажу.
Боец втиснулся между шкафом и стеной, притянул колени к груди и уснул, скукожившись.
Ну и дела...
И чем, интересно, ему двуспальная кровать не угодила?
– Женя... – тихо позвала она. Склонилась и легонько коснулась плеча. – Жень...
Он схватил её неожиданно, резко и крепко. Притянул к себе. Заломил руку. Впечатал в пол лицом вниз и улёгся сверху, прижимая всем телом.
Ну ничего себе заявы!
Чего-чего, а такой прыти от овоща Ленара никак не ожидала.
Сабитова могла ему основательно врезать и вывернуться, а в кармане у неё имелась Мальвина [1], но... раскрываться раньше времени в планы не входило.
– Ты что творишь? – прошипела она и дёрнулась. Если полудурок решил её трахнуть, это станет последним, что он предпримет в своей короткой бестолковой жизни.
Парень, естественно, не ответил. Артур говорил об этой его немоте долго, нудно и муторно в ту ночь, когда давал инструкции.
– Женя! – голос прозвучал жёстче, чем требовала легенда, однако "подарочек" ослабил хватку.
– Совсем обалдел? – Ленара высвободилась и метнулась в сторону. Парень ошалело смотрел на неё, часто и тяжело дышал и хлопал ресницами, будто никак не мог проморгаться.
"Да он перепуган до усрачки!" – поняла Сабитова и включила Варину подругу.
– Женечка, это я, Лена, – заворковала она, протянула руку и осторожно коснулась колючей щеки. Боец вздрогнул, но не отстранился. – Ты дома, в безопасности. Всё хорошо, милый. Что стряслось?
И вдруг он глянул на окно.
Побледнел, как полотно, губы задрожали, рот приоткрылся.
Бедняга явно хотел что-то сказать. Хотел, но не мог...
Что же он видит там, в темноте?
Хазмата-Скотобоя?
– Там никого нет, – сказала Сабитова и поднялась. Подошла к подоконнику. – Видишь? Всё хорошо.
Секунду парень заторможено смотрел на неё, а потом его затрясло, как в лихорадке. Он издал какой-то странный звук – помесь хрипа, воя и стона – и снова бросился вперёд, опрокидывая Ленару на пол.
"Похоже, вот он, самый крайний случай", – подумала она, вспоминая батарею ампул и советы Артура. Но...
Есть и другие пути. А уж всадить бедолаге иглу в шею она всегда успеет.
1. Мальвина – название электрошокера.
=8. Старший сержант Евгений Тихонов
Эта баба – совершеннейшая идиотка. Тотальная дура. Какого хрена она творит? Зачем маячит, когда там, за стеклом, полно снайперов? Здесь же видно всё, как на ладони!
"Угомонись ты уже, дура грёбаная! – мысленно кричал Женя, подминая девушку под себя, а она брыкалась, как хренов мустанг. – Угомонись, не то пулю словишь!"
Хотелось гаркнуть, выматериться, но...
Голос он оставил там, в горах.
И, похоже, не только голос...
– Ы-ы, – мычал он, прижимая непутёвую Лену к полу. – Ы!
А ну лежи тихо! Тихо лежи, глупая! Они видят тебя! Видят и убьют, едва возьмут на мушку!
А ну лежать, бл#@$дь!
Она врезала ему локтем в нос. Прямо локтем прямо в нос. Основательно так. Отрезвляюще.
Женя сбился с панталыки всего на секунду, но и её хватило. Варина подруга ловко вывернулась, ухватила его за плечи и как следует тряханула разок другой.
– Там! Никого! Нет! – рявкнула она, словно он глухой, а не немой. – Слышишь ты? Там! Никого! Нет! Ты не на войне, ты дома. Понимаешь? Дома! В безопасности!
Дома?
Дома...
Дома!
Он принялся жадно хватать ртом воздух. От подступивших слёз немилосердно жгло глаза.
Как это, дома? Дома, это как?
Не в горах, не в плену... а дома...
Но дома должен быть кто-то родной. Хотя бы кто-то!
– Дома, – тихо, но твёрдо повторила непонятная баба. – А я – Лена. Варина подруга. Приезжала к вам на Новый год, ты просто забыл.
Женя заморгал.
Да, да. Всё так. Она – Лена. Варина подруга. Приезжала к ним на Новый год, а он просто забыл... Да, он просто забыл. С памятью у него сейчас нелады.
А дальше произошло нечто совершенно невероятное.
– Иди сюда. – Она привлекла его к себе и, сломив невнятное сопротивление, крепко обняла. Устроила голову на груди, погладила по волосам, поцеловала мокрый от испарины лоб...
Женя закусил губу, силясь унять дрожь. Не хватало ещё разреветься. Он и так больше не мужик, а уж если ещё слёзы лить начнёт...
Сначала он хотел отстраниться, но...от непонятной Лены так вкусно пахло. Сладко, но не приторно. Она прижимала его, чуть покачиваясь, и что-то мурлыкала себе под нос.
Сколько они так сидели? Женя не знал. Минут пять, а может полчаса. Или ночь напролёт...
Он бы мог так всю жизнь сидеть, пряча лицо на мягкой упругой груди. Хорошо так. Спокойно. Даже кошмары все разбежались.
– Больно я тебе двинула? – прошептала Варина подруга куда-то ему в висок. Женя мотнул головой.
– Есть хочешь?
Снова мотнул, правда, уже не так уверенно.
– Пойдём, накормлю тебя, горемычный. – Женя не видел, но чувствовал, что она улыбается. – Только сначала помойся, а то воняешь, как сивый мерин.
Кто такой сивый мерин, Женя не знал, тем более не представлял, как он пахнет, но спорить не стал. Надо так надо.
Он послушно поднялся. Смотреть на девушку было стыдно, и Женя уставился в пол.
– Пошли. – Она взяла его за руку. – А то вода совсем остынет.
Вода? Какая вода?
* * *
Вода остыла, но не сильно, а Женя чуть не обалдел: Варина подруга набрала ему ванну! Да ещё с ароматной пушистой пеной.
Он уж и не помнил, когда в последний раз нормально мылся...
– Вот мочалка. – Непонятная Лена всучила ему красно-оранжевую губку. – Вот мыло. Здесь полотенце для тела, а здесь – для ног. Замёрзнешь, добавь горячей воды. С краном, думаю, разберёшься. Ну что, помощь нужна?
На мгновение Женя представил себе эту помощь, ощутил, как кровь прилила к щекам, и яростно замотал головой.
– Ну и славно, – девушка улыбнулась, игнорируя его смущение. – И ещё один важный момент...
Евгений поднял глаза и встретился с лучистым серым взглядом. Лена протягивала ему... жёлтую резиновую утку.
Жёлтую. Резиновую. Утку!
Драматизм ситуации заключался в том, что безумно хотелось спросить, зачем эта хрень нужна, но не выходило.
– Будь любезен, минут через пятнадцать дай знать, что не утонул. – Она сжала игрушку, и утёнок издал примерзкий звук. – И вообще... пищи, если что.
=9. Старший лейтенант Ленара Сабитова
Карту пришлось прижать, иначе подлая тут же сворачивалась в трубочку. На один край Ленара водрузила увесистую стеклянную пепельницу, на другой – чашку с кефиром, а сама нависла сверху коршуном.
Так... что тут у нас?
К западу от гряды – ущелье. До блокпоста полсотни километров. Парня обнаружили вот здесь, чуть южнее: совсем немного бедолага до позиций не дотянул.
"Откуда же ты выполз, подарочек?" – Ленара нахмурилась, разглядывая обозначения и пометки, оставленные Котовым.
Где эта чёртова тайная база? Почему бы просто не расхерачить там всё к шутам с воздуха? К чему все эти пляски с бубном?
А, вот почему...
Аулы. Здесь, здесь и здесь. Всюду. Поселения небольшие, но...
Там люди. Мирные люди, живущие мирной жизнью. Они ни в чём не виноваты, поэтому и нельзя бомбить. Поэтому и надо плясать с бубном. Всё логично...
Сабитова нахмурилась ещё сильнее и проследила взглядом за широким трактом, что вёл к северо-западному рубежу. Приметила мост, за ним – небольшой посёлок, а вокруг – скала на скале скалой погоняет. Мда-а... Задачка.
Вот ведь... Ну не мог боец в полуобморочном состоянии преодолеть за сутки больше ста километров! Не мог же! Или мог? А если...
Ленара ухватила за хвост мелькнувшую мысль и вооружилась линейкой, но просчитать траекторию не успела: сработал чёртов таймер. Часы пикнули, услужливо сообщая, что "подарочек" уже пятнадцать минут плескается без присмотра.
Сабитова вздохнула, свернула карту и втиснула в жёлтый тубус.
Ничего. Ещё успеется.
А сейчас надо идти проверять, не додумался ли склонный к суициду Евгений Тихонов утопиться в ванне с пеной.
Утопиться парень не додумался, зато уснул, что само по себе чревато. При таком раскладе и здоровый человек рискует захлебнуться, а уж если мозги набекрень...
Пушистая пена скрывала его наготу, но не полностью и не сильно. Ленара отметила, что сложен боец ладно... да и везде где надо всё на месте. Вполне себе. Хотя исхудал пугающе – прямо кожа да кости. А шрамы, которые она видела на снимках, в реальности выглядят куда как страшнее. Особенно коробил след от ошейника...
Или от удавки?
"Подарочек" дёрнулся и застонал, веки его задрожали, а уже в следующую секунду он резко сел и вцепился в край ванны так, что пальцы побелели. Разинул рот в беззвучном крике...
...да так и не смог выдавить ничего, кроме хрипов и глухого мычания.
Когда ошалелый взгляд голубых глаз наткнулся на Ленару, Сабитова приложила титанические усилия, чтобы изобразить улыбку.
– Ты уснул, – поспешно сказала она, ощущая в душе какой-то странный неуместный дискомфорт. – И тебе приснился сон. Ты дома, Женя. В безопасности. Тебя никто не обидит. Никто. Всё хорошо. Хо-ро-шо. А я – Лена, Варина подруга, ты просто забыл.
Парень снова разомкнул губы... да без толку.
Никак, видать, не привыкнет к немоте, бедолага. Всё говорить пытается.
– Давай-ка вылезай, – бодро сказала она, хотя тёмная муть царапнула сердце ядовитым жалом. – Сейчас полотенце принесу.
Боец послушно выбрался из ванны и встал, стыдливо прикрывая срам руками. Смотрел он при этом в никуда: краткий миг просветления сменился тотальным сопором.
"Он же совсем плохой, – грустно подумала Сабитова, глядя на подопечного. – Чудо, если вообще когда-нибудь оклемается".
– Давай-давай, вытирайся и не задерживайся! – скомандовала, на миг выпадая из образа добро-ласково-заботливой "Вариной подруги". – Ужин ждёт.
* * *
Ел он жадно. Аж руки тряслись.
Понятное дело! Совсем отощал на больничном-то пайке. Да и на службе вряд ли разносолами баловали. А уж в плену...
Даже представить страшно, чем его там кормили...
...да и кормили ли вообще?
Ленара флегматично курила, разглядывая "клиента".
Нос сломан, бровь рассечена, губы разбиты в кровь, но уже заживают. Волосы русые, заметно выгоревшие на солнце. Глаза очень выразительные: синие, яркие. Говорящие такие глаза. Ресницы пушистые, как у девчонки, а подбородок упрямый – квадратный. Парень высок, широк в плечах, но сутулится до умопомрачения.
Вообще... ничего так мальчонка. Особенно если откормить да привести немного в чувство, чтобы дёргаться перестал от каждого шороха. Приодеть, причесать, побрить... Всем на зависть жених выйдет! Ну а то, что говорить не может, так это скорей достоинство, чем недостаток...
Болтливый мужик – горе в семье.
– Вкусно? – спросила она, думая о дозе психотропной гадости, подсыпанной в пищу по указанию доброго доктора Артура Абрамовича Шрая.
Боец кивнул.
Наивный доверчивый глупыш.
Возможно, Николай Степанович очень даже прав: если "клиента" как следует растормошить, он много чего полезного вспомнить может.
Полезного и опасного...
Просто удивительно, что Хазмат Скотобой ухитрился его упустить. Если парня грамотно вести, через пару-тройку недель он самолично сподобится вернуться на Кавказ, чтобы помочь разведке отыскать злополучную секретную базу.
"Он нормальной бабы лет пять уже не видел, – сказал как-то Котов, по обыкновению посылая к чертям сантименты и такт. – А при таком раскладе, потенциальная возможность ухватить тебя за титьку куда действенней любой терапии, поверь".
"Я стала агентом не для того, чтобы меня хватали за титьку!" – могла бы пафосно возразить Ленара, но не рискнула.
Не рискнула... потому что где-то глубоко в душе понимала: полковник прав. Цель оправдывает средства. Всегда и при любых раскладах. И сейчас перед ней очередное задание. Просто задание.
Исхудавшее, измаявшееся голубоглазое задание с мозгами набекрень. На редкость голодное при этом...
– Чай будешь?
Снова кивок.
Сабитова не смогла сдержать улыбки, глядя, как боец в рекордные сроки умял великанью порцию залитого густой подливой картофельного пюре с парой внушительных котлет.
Хороший аппетит. Такими темпами "подарочек" наберет вес на раз-два, и справиться с ним будет уже не так просто.
Она покачала головой, заметив, что парень возюкает по тарелке кусочком ржаного хлеба, собирая остатки пюре, и поставила чайник на плиту. Чиркнула спичкой.
Как бы вилку не проглотил, артист.
Но вилку он не проглотил...
Когда Ленара обернулась, боец лежал лицом в стол, а на приоткрытых, стремительно сереющих губах, пузырилась пена.
=10. Старший лейтенант Ленара Сабитова
Бл@#дь!
Сабитова рванулась от плиты к подопечному. Коснулась шеи, затем лба.
Твою ж мать!
Артур снял сразу, после первого гудка.
– Приезжай срочно, – коротко бросила Ленара. – У нас передоз.
– Еду, – сухо отозвался молодой эскулап, а она тут же набрала Степашу.
Здоровяк примчался с восьмого в течение пары секунд. Дверь открыл своим ключом и влетел на кухню вихрем.
– Бл@#дь! – выпалил он, оценив обстановку. – Твою ж мать!
– Вот и да то, – вздохнула Ленара.
– Врача вызвала? – Степашка кое-как подхватил бойца, взвалив на могучее плечо.
– Едет.
– Что дала? – спросил с такой серьёзностью, будто что-то понимал в психотропных препаратах.
– Азалептин. – Сабитова прошмыгнула вперёд и распахнула дверь в комнату.
Степан дотащил парня до кровати и осторожно уложил.
– Опасная х#%@ня, – заявил напарник. – С этой дряни загнуться недолго.
– Откуда знаешь?
– От верблюда, – буркнул Степан и сунул бойцу под голову подушку. – Я сам воевал. А потом два месяца на реабилитации чалил. Так что в теме.
Ленара глянула на коллегу.
Вот это поворот! Кто бы мог подумать...
Наверное, Котов мог. Поэтому и направил к ней в напарники именно Степана, с которым до этого она по службе вообще ни разу не пересекалась.
Так, или иначе, но сейчас Ленара была искренне рада, что он рядом.
А уж когда через пятнадцать бесконечно долгих минут в дверь позвонил Артур – окончательно воспряла духом: кто-кто, а уж он точно не даст парню помереть.
Иначе у него вся диссертация прахом пойдёт.
Доктор приехал не один, а с компанией санитаров. У них имелось много всяких медицинских прибамбасов, включая капельницу, портативный дефибриллятор и даже кислородный баллон для дыхания.
Захочешь – не сдохнешь.
Комната мгновенно утонула в больничных запахах и суете. Носатый эскулап коротко и громко, словно лихой капитан-корсар, раздавал чёткие указания.
И первое, что он сделал: выгнал Ленару и Степана в коридор.
– Чаю хочешь? – предложила Сабитова напарнику.
Здоровяк как то странно глянул на неё, залип на мгновение, но всё же пожал плечами и бросил:
– Давай.
* * *
– Как вы ухитрились такое допустить? – Улыбка, несомненно, шла носатому доктору куда лучше хмурых бровей, глубокой морщины на лбу и пены у рта. – Вы чуть не погубили его! В первый день! В первый же, чёрт побери, день! Какой вы после этого профессионал, а?
– Чаю? – Ленара протянула ему белобокую чашечку на блюдечке.
– Вы меня вообще слушаете? – Артур всплеснул руками. Чёрные глаза его метали молнии.
– А вы вообще имеете право повышать на меня голос?
Как же быстро мы снова перешли на "вы", уважаемый доктор...
– Ваша ошибка едва не стоила человеку жизни! – выпалил он, но Сабитова и бровью не повела.
– Это ваш почерк? – Она сунула записку прямо под колоссальный эскулаповский нос.
– М-мой... – Молодой врач растеряно уставился на кривоссальные строчки, расшифровать которые было бы не под силу даже опытному криптографу. Буквы то плясали, то лежали плашмя, украшенные фееричными загогулинами к месту и не к месту.
– Чудесно. – Ленара сложила руки на груди. Нахмурилась. – В таком случае, все ваши претензии совершенно необоснованны.
И можете благополучно засунуть их себе в жопу. Да поглубже.
Артур набычился. Ноздри горбатого носа трепетали.
– Той ночью, накануне выписки бойца, вы снабдили меня подробными инструкциями, – сказала она, припечатывая Артура Абрамовича взглядом к месту. – Как в устной, так и в письменной форме. И я всего лишь следовала вашим указаниям. Вот.
Она протянула тёмный пузырёк.
– Можете пересчитать, если хотите (Если заняться нечем). Не хватает ровно одной таблетки.
Доктор Шрай взял склянку трясущейся рукой. Поправил очки. Сморщил лоб... и что-то в его взгляде заставило Ленару насторожиться. Основательно так, даже под ложечкой кольнуло.
Он что-то заметил. Но что?
– В-видимо, у Евгения индивидуальная непереносимость препарата. – Артур быстро сунул пузырёк в карман белого халата. – Думаю, кое-что из курса придётся исключить... эээ... от греха подальше.
О как запел! Интересно-интересно...
– Вам виднее, Артур Абрамович, – елейно промурлыкала Сабитова.
Молодой доктор пошёл пятнами и потупил взор.
– Прости, – прошептал, заливаясь краской по самые уши.
– Прощаю, – серьёзно, без малейшего намёка на улыбку ответила она и подошла к окну. Далеко внизу Артура ждали санитары. Один, тот самый, со сломанным запястьем, флегматично слонялся вокруг скорой, двое курили и о чём-то ожесточённо спорили со Степаном, размахивая руками... – Скажи лучше, как там наш пациент?
– Могло быть и лучше, – вздохнул молодой психиатр, гипнотизируя чашку с чаем. – Но и хуже тоже могло.
Сабитова скривила губы и фыркнула.
– Ты... ты молодец. – Эскулап охрип, и мягкий голос его приобрёл какой-то особый брутальный шарм. – Быстро среагировала. Ещё бы чуть, и...
"И не видать мне капитанских погон, как своих ушей", – додумала Ленара, а вслух сказала:
– Что теперь?
– Будем ждать, когда очнётся, – сказал Артур и всё ж таки сделал глоток порядком остывшего чая.
