Текст книги "Тьма. Том 7 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

– Береги себя, пожалуйста! – хлюпнув носом и уставившись в окно, попросила Авелина.

– Ты тоже, Лин. На рожон не лезь, просто держи защиту, – я притянул её к себе, чтобы поцеловать и успокоить.

Да мне и самому нужно было справиться с напряжением.

Бой близко. Организм готовится. Адреналин, норадреналин, кортизол. Последний должен, естественно, регулировать уровень стресса. Однако не сразу с этой задачей справляется. Приходиться брать контроль в свои руки.

В бою нельзя быть напряжённым – это мешает. В бою нельзя быть бесшабашным – это смертельно опасно. За две своих жизни я понял, что бой – это работа, и только так. Нужны собранность, холодность, расчёт, внимание и осторожность. Любое отклонение от этих параметров даст врагу преимущество.

Хотя… Честно говоря, семьи убитых глав родов и их охрана – не враги. Противник – да. Но не враг. Просто люди, которых надо взять под стражу и лишить имущества. С чем они, само собой, не согласны, потому что многие не виноваты ни в чём. И ни о какой контрабанде слыхом не слыхивали.

Автобус резко затормозил, прижимаясь к поребрику. Сотник внутренней стражи первым выбрался наружу. За ним последовали тяжёлые ратники и Разводилов. «Тайник» тоже высовывался глянуть, но остался в автобусе. А к нам за это время успел заскочить Всеслав – сотник моей дружины, назначенный на эту должность Давидом.

Через минуту движение возобновилось. Давид давал последние указания Славе, который Всеслав. Ну а тот очень настороженно косился на меня. Видимо, ему накручивали хвост, чтобы берёг меня, как зеницу ока. Спорить я не стал, хоть и был не согласен.

Следующая остановка была как раз моя. Поцеловав жену, я выскочил из автобуса вместе с Всеславом и Тёмой. Кот мгновенно юркнул в тень и исчез. А я проверил полученный у Дашкова автомат, поправил бронежилет и направился к бойцам, собирающимся у дороги.

В это же время нас догнал автобус с «тайниками». Он ехал медленно, и сотрудники Приказа выскакивали чуть ли не на ходу, быстро создавая периметр вокруг трёх усадеб.

Дружина же собралась в единый кулак, к которому присоединился и я.

– Вашблагородие! Вам бы лучше… – начал Слава, но я прервал его жестом.

– Слав, давай без этих всех «бродий»! Я вообще-то на границе служил. И чёрное сердце во время нашествия получил. Вперёд не полезу, но и задвигать меня не надо. Я всё же двусердый, да?

– Так точно! – явно расстроившись, кивнул Слава.

И застыл, соображая, как же тогда меня называть – если «вашбродие» нельзя. Надо было помочь парню, да и остальным моим дружинникам.

– На службе я позывной не успел заслужить. Так что… Не стесняйтесь, раз вместе в бой идём, давайте по имени! – облегчил им задачу я. – Фёдор, просто Фёдор.

– Фёдор… Тогда вы, Фёдор, держитесь, пожалуйста, рядом с Хлебовым! – Слава указал на мрачного бойца в возрасте. – И его полудесятком. Хлебов!

– Буду заботливым, как мама и папа! – очень серьёзно кивнул тот.

– Всё, выдвигаемся, как только собьют защиту! – Слава заговорил уже в рацию. – Хобот и Белый, на вас ворота: вы выносите их. Остальные: заходим на земли Гололёдовых, и сразу по укрытиям. Об обнаруженных охранниках сообщаем.

– Я, значит, Хлебов. И фамилия такая, и позывной! – не поленившись, ещё раз представился мне полудесятник, а затем указал на своих подчинённых: – Мои ребята – Молчун, Пехтура, Свистун и Лаптёнов.

– Ну вы тоже слышали. Я Фёдор, – кивнул я. – Не мешаю, огнём поддержу. А если встретим опасного противника, всё же выдвинусь.

– Не стоило бы! – страдальчески поморщился Хлебов, скосив взгляд на Славу.

– Не переживайте. Может, вы и заметить не успеете, как я это сделаю! – усмехнулся я, чувствуя, как скорость моего восприятия уже мало-помалу вырастает.

Что-то начиналось. Видимо, бронемашины начали ковырять защиту Борщеньевых с другой стороны холма, и чёрное сердце на это реагировало.

– В укрытие! – скомандовал Слава.

Собственно… Из укрытий здесь был только высокий поребрик на другой стороне улицы. За ним-то все бойцы, не побоявшись снега, и залегли.

Имение Гололёдовых считалось, по местным меркам, скромным. А построено было на склоне холма, который и окружали три вышеназванных улицы. Перед усадьбой располагался небольшой сад, метров шестьдесят шириной. Деревья какие-то, голые по случаю зимы, и кусты вдоль ограды.

Подробности того, что происходило внутри, скрывал искажающий барьер. Такой же был на заборе усадьбы напротив, рядом с которым мы и залегли за поребриком. Кстати, я был уверен, что нас уже давно срисовали, и только мелькавшие поблизости «тайники» спасают операцию от вмешательства соседей.

Всё-таки русское дворянство не было воспитано в духе себялюбия. Общинные корни имелись и здесь. И раз у соседа сложности, надо ему помочь. Тем паче, моя дружина выглядела, скорее, как сборище лихих людей. Просто экипированных и с хорошим вооружением. На таких бывает и со спины не грех напасть.

А вот сотрудники Тайного Приказа – это служивые. И тут надо хорошенько подумать, стоит ли вообще вмешиваться. В любом случае, я надеялся, что всё пройдёт быстрее, чем соседи примут решение. Их помощь что нам, что Гололёдовым оказалась бы сильно не к месту.

Воздух над холмом вздрогнул. Я переключился на теневое зрение и увидел купол защиты, прикрывавший разом три усадьбы: Борщеньевых, Степняковых и Гололёдовых. Вот это было плетение! Сразу три слоя мелких основ, связанных в сложный повторяющийся узор. Это вам не щиты двусердых, выставляемые по случаю. Это исключительная работа недешёвого артефакта.

И по этому куполу с другой стороны холма уже лупили орудия бронемашины. Снаряды выкачивали теньку из артефакта, заставляя его тратиться на поддержание щита. Рано или поздно энергия иссякнет, и плетение порвётся.

Пока же энергии ему вполне хватало. И запрос сотника внутренней стражи, прозвучавший в рации, не удивил:

– Вашбродия, прошу поддержать атаку на щит!

Я принялся сплетать один огненный шарик за другим. Плёл их так, чтобы побольше теньки вложить. Всё-таки у меня вместимость такая, что не каждый артефакт может похвастаться. После кризиса она достигла миллиона капель.

Да эти объёмы не каждому витязю доступны! Жаль, я пока не умел создавать тонкие плетения. Мои основы были ещё чересчур большими, а сжимал я их медленно, да и на это сейчас не было времени. Зато я и вправду мог влить очень много теньки!

Чем и занимался, на глазах у удивлённых дружинников выпуская в секунду до десятка огненных шариков и воздушных лезвий. Шарики размером с кулак бились о большой купол, истощая части узора, отвечающие за огнестойкость. А лезвия, плотные и тяжёлые, просаживали физический урон.

В ответ со стороны забора застрекотали автоматы. Удар на себя, брызнув искрами и мелкими осколками, приняли гранитные плиты поребрика.

– Вот черти! – возмутился Хлебов, поправив защитный щиток на лице.

– Ща гранатами по нам пойдут! – сообщил Свистун. – Вон, крадутся по кустам…

Стоило, наверно, сказать ему «спасибо» за наблюдательность. Я как-то не подумал, что защитники могут и основательно ответить. И тут же принялся плести щиты, перегораживая улицу перед своими бойцами. Щиты были слабенькими, но от мелких летящих предметов защитить могли.

Собственно, они и защитили. Едва я успел загородить пространство перед бойцами и над ними, как первые гранаты из подствольников полетели по навесной траектории. Мои дружинники бросились в перекат, стараясь уйти с траектории…

Но только зря силы потратили. Гранаты падали на щиты и откатывались обратно, в сторону усадьбы. Многие взорвались, конечно, но некоторые всё же вернулись отправителям. Искажённый барьером голос закричал у забора что-то неразборчивое, но явно расстроенное.

А огромный купол, закрывавший нашу цель, уже дрожал мелкой дрожью. Часть плетений осыпалась, лишившись подпитки. Мои шарики буквально на глазах выбивали из единого узора целые сегменты защиты. И я решил предупредить дружину:

– Защита почти пала! Готовьтесь!

– Скажите, как упадёт, ба-арин! – отозвался в рации Слава.

Вообще-то он говорил «боярин», но так спешил и так смутился, что случайно проглотил и звук «о», и «й». Вот и вышло у него вытянутое «а-а». Хлебов ухмыльнулся рядом со мной и подмигнул своим. Те тоже невольно заулыбались. А я еле удержался, чтобы не вздрогнуть…

Тут не было слова «барин». В этом мире и слово «боярин»-то редко употребляли. Вот и не успели сократить. И как так вышло, что, впервые появившись, это слово прилипло ко мне? Магия пространства и подсознания, не иначе.

А что прилипло – я понял по ухмылкам бойцов. Слава, зараза, умудрился выдать мне, со своей торопливостью и забывчивостью, позывной. Протяжное «а-а», правда, звучало непривычно. И уж кем я никогда не собирался становиться, так это Барином.

Но вот же…

Расстраиваться и переживать не стал. Во-первых, назвать уже назвали, так что поздно по хвостам бить. А во-вторых, позывной вышел хорошим, если без предубеждений… Всё лучше, чем неопределённость, которой страдали дружинники. И по имени неловко, и «вашбродием» нельзя.

Между тем, купол защиты замигал. Сконцентрировавшись, я продолжил кидаться заклятиями, как пулемёт. Хотя… Если заклятиями, то уж, скорее, какой-нибудь колдомёт или чаромёт. Пока я ломал голову над термином, защита над холмом рухнула окончательно. А нам открылась возможность, наконец, рассмотреть, что ещё приготовили противники.

– Дополнительный щит на воротах. И по самому верху ограды какие-то плетения! – предупредил я. – Всё, основная защита отключена!

В тот же момент два моих бойца с тубусами гранатомётов на плечах, встав во весь рост, пальнули по воротам. Благодаря замедлению, я успел разглядеть снаряды. Плетение рун по коническому корпусу, явно непростая начинка.

Два мощных хлопка прозвучали почти одновременно. Но бойцы пустили в ворота ещё два «гостинца», прежде чем дружина по команде Славы пошла вперёд.

По нам не стреляли. И о том, что не будут, я тоже всех предупредил по рации. Тёма мелькал вдоль забора смертоносным меховым комком. Скорее всего, действовал по своей обычной тактике. Выскакивал из ниоткуда, яростно атаковал и снова скрывался в тени. В итоге, семь ударов – семь калек. Кто-то без глаза остался, кто-то всё пытался рану затянуть, а кому-то с сухожилием не повезло.

Дружинники ворвались на земли Гололёдовых через ворота, не решившись после моего предупреждения брать высоту ограды. Я успел выставить щиты, которые прикрыли бойцов. Но щиты разлетались ошмётками из-за того, что по воротам вели плотный перекрёстный огонь из двух точек.

Первой была беседка в глубине парка. Второй – сторожка, чуть в стороне от ворот. По сторожке я отработал заклятиями и сбил с неё защиту. А полудесяток Хлебова закончил дело, закидав зданьице гранатами. Беседку взяли на себя остальные дружинники. Впрочем, там стрельба и без того быстро прекратилась. Судя по крикам, опять Тёма подоспел. Пришлось оперативно предупреждать своих, чтобы ненароком кота не задели.

Пока бежали в сторону жилого дома, я успел включить общую волну группы. А там, оказывается, ругань до небес стояла. Сотня внутренней стражи увязла на подступах к особняку Борщеньевых. А Давид хоть и закрепился на землях Степняковых, но ему требовалась поддержка.

Обернувшись на бегу, Слава с удивлением глянул на меня. Оно и понятно: выходит, пока что мы были самым успешным отрядом. Хотя в качестве двусердого я был, пожалуй, самым слабым из всех имеющихся. Больше предупреждал о подозрительных плетениях, чем великомогучие щиты ставил.

Но у меня был свой туз в рукаве. Из пятнадцати человек, которые пытались остановить нас на подступах, девять из строя вывел Тёма, а не наша стрельба. Вот он действительно был страшной силой, без вопросов.

Тёма и в особняк Гололёдовых, защищённый каким-то плетением, умудрился просочиться. Прямо на спине одного из бойцов рода, отступавших из беседки.

А дальше, собственно, мы могли и не бегать. Просто дать Тёме время. Жильцы бы сами открыли двери, лишь бы избавиться от этого неудачного эксперимента Тьмы.

– Барин, а нам твоему зверю помогать-то надо? – спросил Слава, пока мы занимали позиции напротив дверей особняка.

Видимо, мы с ним думали в одном направлении. И считать он тоже хорошо умел.

– Думаю, лучше помочь Тёме. Нам бы, как закончим, ещё внутреннюю стражу поддержать, которая к Борщеньевым ломится на той стороне холма, – отозвался я.

– Понял. Хобот! Белый! – гаркнул Слава.

Двое бойцов с гранатомётами отправили в двери первые подарки. Не успели они перезарядить орудия, как из окна второго этажа со звоном выбитых стёкол выпал кто-то из Гололёдовых, визжа то ли от боли, то ли от ужаса.

А я начал без остановки метать плетения в защиту дома. И впервые, кстати, просадил резерв больше, чем на полмиллиона капель. Даже почувствовал, как от усердной работы болят жгутики и энергетическая структура. Странное ощущение, между прочим. В теории-то я про него знал, а вот на практике – столкнулся в первый раз.

За холмом раздался стрёкот винта, грохот взрыва, и в небо взметнулось облако дыма. А в дом Гололёдовых ударила новая порция гранат. Больше не понадобилось: двери открылись, а защиту отключили сами жильцы.

Из дверей на крыльцо поспешно выходили люди с поднятыми руками. Пожилые мужчина и женщина, за ними – женщина с тремя детьми, следом – мужчина и женщина средних лет с грудным младенцем, замотанным в одеяло. За ними – два молодых парня и девушка-подросток. Все взрослые были двусердыми, что характерно. Последними шли шестеро потрёпанных бойцов охраны, двое из которых тоже с чёрными шрамами на лицах.

– Мы сдаёмся! – закричал вышедший первым пожилой мужчина, подслеповато щурясь. – Отзовите зверя!

Никто из жильцов дома не успел толком даже одеться. Самым утеплённым был младенец, а на остальных детей накинули шубки.

А у нас здесь хоть и март стоял, но ещё зима, между прочим.

– Не делаем резких движений! – прокричал я. – Быстренько спускаемся и строимся у стены! Ваш род обвиняется в измене царю и Отечеству! Участие в контрабанде и, возможно, сотрудничество с Тьмой! Не усугубляйте положение!

– Где Борис⁈ Что с Борисом⁈ – закричала женщина с тремя детьми.

Видимо, жена главы рода… Вот и что ей отвечать? Я даже не знаю, выжил ли её Борис, или был разорван на части в подвале дворца…

– Не задаём вопросов! Строимся, лицом к стене! – проревел я, лишь бы эти люди не успели замёрзнуть.

– Анна, успокойся! Просто сделай, как просят! – пробурчал старик, подавая пример остальным.

Бойцы Гололёдовых побросали оружие и последовали за седым. А дальше рабюоту с пленниками взяли на себя подтянувшиеся от ворот «тайники».

Ну а мы устремились к дальней части земель поместья, где у Гололёдовых с Борщеньевыми был общий забор. Тёма уже мелькал где-то впереди, маяча пушистым хвостом. И белый снег там, где он пробегал, становился розовым, пропитываясь чужой кровью.

– Не дали котеньке вылизаться! – оценил бежавший рядом Хлебов.

– Изверги мы! – согласился по рации Слава.

Ладно, будем считать это успехом. Одной ногой, то есть одним котом я уже был в дружине. Осталось самому стать для бойцов своим. Хорошо, кстати, что позывной мне успели дать.

– Барин, а котейка там в беду не вляпается? – спросил, обернувшись ко мне, один из бойцов.

– Он умный, не должен! – ответил я, но мне, если честно, тоже было тревожно.

– Взяли усадьбу Гололёдовых, заходим со спины к Борщеньевым! – сообщил Слава остальным отрядам на выделенной волне.

– Добро! – отозвался сотник.

За холмом ухнул второй взрыв. Вертолёт отработал и, узнав, что мы тут справились, сразу перешёл на нашу сторону холма. Вертушка пронеслась сверху, мигая артефактной защитой, как ёлка огоньками. Кто-то со стороны Борщеньевых нещадно лупил по ней плетениями.

Забор мы перелезли. Просто и без затей. Я нашёл и указал дружинникам место, где не висели плетения. Защиту Гололёдовы здесь ставили явно для виду, доверяя соседям, пусть и не до конца.

А вот стоило отбежать от забора, как нас тут же срисовала камера, висевшая на дереве.

– Засекли! – сообщил один из дружинников.

– В укрытия! – рявкнул Слава.

Успели! Буквально через три секунды со стороны усадьбы прилетело что-то шумное, огненное и опасное. Оно сожрало все выставленные мной щиты, подпалило несколько деревьев – и на этом выдохлось.

Мне жуть как хотелось ответить чем-то таким же страшным и масштабным. Но я просто выпустил в сторону главного дома десять роёв, по два десятка огненных шариков в каждом. Выглядело это, наверно, скромно… Если не знать, что за ними стояла сила двусердого с идеальной структурой. И пусть у меня лишь четвёртый ранг, но мощь в шариках была запредельная.

Они обрушились на защиту усадьбы, прогрызая себе путь, как маленькие злые монстрики. А со стороны улицы по дому Борщеньевых вовсю лупил чем-то мощным Разводилов. Однако их внутренний щит до сих пор держался. Да и люди Борщеньевых старались на славу: не жалея боезапаса, поливали окрестности свинцом и хладным железом. И в почти сложившемся равновесии мои внезапные шарики устроили настоящий переполох.

Как и две гранаты, пущенные Хоботом и Белым, едва мы перевалили через вершину холма. И ракета от вертолёта, который на мгновение вынырнул из-за прикрытия возвышенности, чтобы выстрелить.

Нам ответили. Серьёзно так ответили. Пулями, плетениями и такой руганью, что её было слышно за версту. Нескольких моих дружинников зацепило, но вроде бы ничего смертельного. А я со злости даже рискнул сплести шарик побольше. В результате, получилось что-то размером с арбуз, горячее, ревущее и страшное.

И этот снаряд отправился в сторону дома Борщеньевых.

– Не высовываемся! – предупредил я Славу. – Пусть лучше внутренняя стража отработает.

Стрельба со стороны улицы нарастала. Защита на доме, всё-таки не выдержав, рассыпалась. Сразу послышался звон стекла и треск дерева. Мои шарики из последнего роя подпалили что-то в доме. Из окон потянуло дымом.

А из тени вынырнул Тёма и, по-собачьи отряхнувшись, начал вылизываться.

– Чего это он? – удивился Хлебов.

– Видимо, на сегодня закончил. Так что больше в бой не полезет, – ответил я.

– Барин, может, теперь поможем Давиду? – спросил Слава по рации.

– Да, – согласился я. – Возвращаемся, поддержим своих.

Перебравшись обратно на земли Гололёдовых, мы прошли их насквозь и перелезли через другой забор, ведущий к Степняковым. Раненых по дороге передали «тайникам», чтобы помогли до приезда лекарей. Пленников куда-то увели, а на улице уже мигали вдали маячки пожарных машин и скорой помощи. И даже городовые подтянулись, хотя Полицейский Приказ вроде бы официально и пребывал в смятении.

Пока мы лениво постреливали из укрытий по особняку Степняковых, повсюду над Золотым углом росли столбы дыма. Это работали другие отряды, продавливая защиту остальных преступных родов. Слышалось уханье орудий, грохот разрывов, стрёкот винтов и далекий треск выстрелов.

На соседних участках, которые я мог разглядеть, царила нездоровая суета. Там, похоже, пытались понять, что вообще нынче происходит и не надо ли кому-нибудь помочь. Но масштаб побоища отбивал охоту вмешиваться, для начала не разобравшись.

Зато на земли местных дворян то и дело заезжали машины, стягиваясь отовсюду. Видно, соседи приняли единственно разумное решение: собирать силы и на всякий случай укреплять оборону.

Впрочем, всё это было зря. Бойня уже подходила к концу. Степняковы сдались после того, как их забор со стороны улицы проломила бронемашина, нацелившая орудие на дом. Оставшиеся бойцы и члены рода вышли наружу, побросав оружие. И тут же попали в бережные руки подтянувшихся «тайников».

Примчали и сотрудники Тёмного Приказа. Судя по тому, как их командующий наседал на сотника внутренней стражи – обиделись, что не пригласили. Где-то сейчас, небось, Дашков с Лаптем яростно ругались.

Охрану во главе с Давидом, как всё закончилось, я отправил в особняк. Им предстояло там ещё двое суток безвылазно сидеть. Ну а мои дружинники, погрузившись в автобусы, отбыли в кремль, где Дашков им приготовил временное жильё.

Все участники отбывали в заранее оговорённые места, чтобы пересидеть бурю возмущения дворян и жителей города. А что возмущение будет – мы знали. Увы, избежать этого никак не вышло бы.

И пусть Дашков обещал не светить фамилию нашего рода…. Но разве же можно уберечься от слухов? Наверняка всплывут сведения об участии Седовых-Покровских. Либо в среде дворян, либо в СНО. Большое и острое шило в мешке не утаишь. И это при том, что мои бойцы не носили отличительные знаки рода.

И нас с Авелиной задача «пересидеть» тоже не избежала. Обняв спящего Тёму, мы ехали на автобусе в ишимский кремль, где нам предстояло ещё какое-то время гостить. И как бы успеть вернуться в особняк до отбытия в Серые земли?.. Пока же я смотрел в окно на проплывающий мимо город…

А Ишим просыпался, чтобы встретить новый странный день.