Текст книги "Тьма. Том 7 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 4

«Ишимский Вестник», 10 января 2034 года

«Будет ли равноправие на Руси?»

Заседание Государственной Думы, призванное решить наболевший вопрос, кто равнее, обычные или двусердые, всё ещё продолжается.

На вчерашней встрече с осведомителями, председатель Боярского Собрания сиятельный князь Амвросий Витальевич Новгородов сообщил, что думцам уже удалось согласовать основные разделы закона. Тем не менее, по-прежнему неизвестно, когда будет готов окончательный текст, учитывающий все тонкости – как и положено законам в самой передовой стране мира.

«Это прискорбно, что на протяжении веков часть нашего общества была в униженном положении, – сообщил осведомителям А. В. Новгородов в завершение встречи. – Однако не менее прискорбно и обратное положение, когда сильнейших членов общества, стоящих на защите страны и государя, загоняют в условия, при которых малейшая провинность ведёт на каторгу. С этим будет покончено!».

По словам А. В. Новгородцева, перед думцами стоит непростая задача: привести две части, на которые разделено общество Руси, во взаимное равновесие. Важно не только учесть права и обязанности обеих сторон, но и свести их к общему знаменателю, дабы каждый житель Руси, двусердый или обычный, мог рассчитывать на достойную жизнь.

Невзирая на обещания думцев, многие знатоки сомневаются, что столь высоких целей удастся достичь в текущих условиях. Однако даже небольшие подвижки уже должны снизить накал страстей в обществе, а также подготовить почву для нового витка развития технологий, связанных с тенькой.

На нашей странице в сети вы можете увидеть документальный фильм о тяжёлой судьбе крестьян во времена расцвета крепостничества, с XI по XVI века.

Читайте также:

Военное обозрение: надолго ли установилось равновесие между отродьями Тьмы и Русью? Что происходит на границах других стран? Всем странам пришлось потесниться, уступая растущей Тьме немалые области. Есть ли надежда на возврат в прежние границы? Почему остановилось наступление Орды? И чего ещё ожидать? Читайте на стр. 5

Ногти цветные, ногти с рисунком… Новое веяние в мире красоты? Откуда взялись цветные лаки? И почему сделать яркие коготки можно лишь в торговых рядах, а не в Домах Красоты, как раньше? Расследование нашего осведомителя Виктора Сокольницкого. Читайте на стр. 8

Дадим бой лихому люду. После беспорядков рядом с Ишимским кремлём и нападением на печально известный «особняк Лампы» за преступность взялись всерьёз. Княжеские ратники и бойцы особых подразделений Полицейского Приказа ведут задержания видных деятелей преступного сообщества. Долго ли продлится эта война? Читайте подробности на стр. 9

Рубрика «Ответы и извинения»

Главный редактор и осведомители «Ишимского вестника» приносят искренние извинения их благородиям Седовым-Покровским в связи со статьёй, вышедшей в выпуске от 24 ноября 2034 года под названием «КЛАД! ЗОЛОТО! ДРАГОЦЕННОСТИ!».

В ней были приведены недостоверные сведения о роли Фёдора Андреевича Седова-Покровского в истории с убийцей двусердых. Кроме того, мы сожалеем, что в упомянутой статье были приведены оскорбительные и безосновательные обвинения бывшего заместителя городского головы по вопросам культурного наследия М. С. Перемыкова в адрес рода Седовых-Покровских: якобы молодые бояре заранее знали о местонахождении клада.

Наши осведомители и главный редактор «Ишимского Вестника» выражают глубочайшую признательность его благородиям боярам Фёдору Андреевичу и Авелине Павловне Седовым-Покровским за проявленное понимание и снисхождение к допущенной нами ошибке. Ещё раз приносим свои искренние извинения его благородиям и нашим читателям за этот недостойный материал, просочившийся на страницы издания.

С Обломом вышел полный облом. Пусть его подельник даже не пытался ничего утаивать, но поймать ушлого преступника в тот же день так и не удалось. И это несмотря на то, что «ирбисы» всё-таки схватили четверых его ближайших людей. А вот сам Облом, молниеносно заметая все следы, где-то залёг на дно.

Ну а уже 10 января мне стало не до Облома. На меня и Авелину навалилась такая масса дел, что впору было просить у небесной канцелярии запасные 24 часа в сутки. Учёба, предприятие, вопросы с особняком и дружиной, домашние задания, ускоренное обучение – не опять, а снова, ага… Всё это в совокупности отнимало столько сил, что я впервые после армии перестал дополнительно заниматься спортом по утрам.

А ещё я снова спал ночью часа по три, лишь бы не валиться с ног. И всё равно не успевал всего, что нужно. Пожалуй, этот январь стал самым тяжёлым в моей жизни. Голова трещала от навалившихся дел, мышцы ныли даже от учебных тренировок, а энергоструктура болела от перегруза. Впрочем, остальным учащимся «Васильков» приходилось лишь чуточку легче.

Учителя спешили закончить второй год обучения, впихнув в наши неразумные головы всё, что только можно и нельзя. Однако тяжелее всего, естественно, было мне. Мало того, что приходилось скакать галопом по годовой программе, так я ещё по-прежнему навёрстывал кое-какие упущения за прошлый год.

Облегчение приносили только занятия по правильному отдыху и дыханию, которые нам с женой Малая взялась лично проводить.

Но всё это было лишь жалким костылём для тех, кто встречал удар штормовой волны, гордо выпрямившись во весь рост. А тут ещё на город обрушились невиданные морозы, которые буквально сковали всю жизнь вокруг в своих холодных тисках. Пару ночей столбик термометра опускался аж до отметки в минус восьмидесяти.

Горячая вода, не успевая добраться до домов, замерзала прямо в трубах, отчего те лопались. Ледяная корка на проводах вызывала обрывы. Асфальт, не выдержав издевательств, начинал трескаться прямо на глазах.

Локальный апокалипсис, в общем… В итоге, целые углы Ишима лишались отопления, освещения и связи с городом.

И если вначале, раз уж закончились каникулы, мы с Авелиной ещё пытались жить в общежитии, то когда ночи стали невыносимо морозными – перебрались обратно в особняк. В нашем жилище, где ремонт на время морозов пришлось временно прекратить, тоже было несладко, однако хотя бы терпимо. Тем более, рабочие успели починить котельную, и трубы отопления круглосуточно оставались раскалёнными.

К двадцатым числам января мороз, наконец, отступил. Строительные работы и на площади, и в нашем особняке возобновились, а мы с Авелиной вернулись в общагу Васильков.

Жуткая зима выдалась, в общем… За две жизни я больше такого трындеца припомнить не мог.

Мне уже начало казаться, что я не справлюсь, и нас с Авелиной вот-вот накроет обязательный откат. Но, к счастью, именно в этот момент дела сдвинулись с мёртвой точки.

И первые подвижки случились в поисках Облома.

Через свои связи Давид сумел выйти на его след. Да и «ирбисы», пользуясь разрешением Дашкова, хватали бандитов одного за другим. Так что, в конце концов, ниточка, ведущая к бандиту, была обнаружена.

В это же время начался найм дружинников для будущего похода. Пока их было всего семь человек, но как уверял Давид, к дню выхода в Серые земли эти люди подтянут за собой других. А ещё Степан Порфирьевич, мой десятник, всё-таки принял предложение. Он уже поговорил с Давидом, был им одобрен, а теперь проходил процедуру восстановления ног в одной из Ишимских лекарен. Он, кстати, тоже обещал в ожидании похода пройтись по своим контактам.

Параллельно встал вопрос о расширении производства лаков. Дело в том, что на меня вышли Дома Красоты, владельцы которых желали иметь доступ к нашей продукции. Когда спали морозы, город ожил, и женщины устремились приводить себя в порядок после десятидневного ледяного ада.

Тут-то и выяснилось, что ногти они хотят красить ярко и молодёжно.

К этому времени для производства уже не хватало простеньких сараев: пришлось решать вопрос с покупкой нормальных складов и производственного здания. А тут ещё запрос от Домов Красоты прилетел… И я с женой погряз ещё и в этих делах.

Первый наш судебный иск к властям города мы всё-таки выиграли. Сыграли роль доказательства в виде фото и видео-материалов, отснятых до первого нападения на особняк. На них было хорошо видно, что здание и в те дни находилось практически в аварийном состоянии. Суд назначил перерасчёт обременения, а городские власти взяли паузу.

А вот второй иск – о защите чести и достоинства – упорно буксовал. Причина была в том, что из трёх чиновников, предъявлявших нам обвинения, один погиб на приёме в Ишимском кремле, а второй всё ещё лечился от контузий, полученных во время штурма особняка. Ну а третий, оставшийся в строю Кафаров всё валил на этих своих коллег. И так юлил, что поймать его за вертлявые кокушки пока не получалось.

Ну а звёздный час девочки Лады пока не пришёл. Чтобы с гарантией утопить Кафарова, нам пригодился бы ещё и Облом. Во всяком случае, если верить подозрениям главреда Теневольского.

Между тем, на наш родовой счёт в Денежном Доме капнула награда за убийцу двусердых. Задолжавшие её рода и тут сумели протянуть сроки до последнего… Однако деньги всё-таки пришли, а я сумел вздохнуть свободнее. Цесаревна нам, конечно, изрядно помогла, выкупив старинный чжунгский фарфор, но этого не хватало на все нужды… А ближайшие торги, где можно было выставить остальные товары, ожидались лишь в середине февраля.

Кроме того, начали приносить плоды мои упорные тренировки с тенькой. Все мои показатели росли прямо на глазах, а количество жгутиков уже добралось до двадцати пяти, позволив выйти на новый уровень плетений. Но, что важнее, я запоминал всё больше и больше «основ». А заодно – всё больше и больше заклинаний, которыми мог оперировать.

И вот в начале февраля я, наконец, смог создать на себе полноценный, хоть и слабенький защитный покров. Примерно как у заместителя Кости, Виктора Леонидыча. Хорошая штука оказалась. Может, и не слишком прочная вначале, зато со временем её можно было превратить в настоящий нерушимый доспех.

А когда я вновь был уверен, что вот-вот сорвусь от усталости, всплыло ещё одно дело… То самое, которое долгое время пылилось на полках государственных инстанций. Ну то есть, начался процесс расторжения договора Дуни с работниками подмостков. Заботу о внучке, к счастью, уже взял на себя Бубен, но сам процесс всё ещё финансировал я.

Так что моя жизнь опять заиграла новыми красками. И Пьер, и его присоединившиеся коллеги, и формирующаяся дружина, и модернизация производства лаков – все они тянули из меня деньги, как мощный пылесос. А прибыли обещали где-то в далёком далеке, до которого я мог с такой нагрузкой и не дожить.

Ну а пятого февраля Давид сообщил, что нанятые им частные следователи, наконец, отыскали Облома. Хитрый бандюган умудрился залезть в такую глушь, куда даже доехать было тяжело. А сделать это незаметно, чтобы не спугнуть – и того тяжелее.

Вместе с остатками банды Облом засел далеко на востоке, на самом краешке Ишимского княжества. Пересечь границу они не могли, потому что та была временно закрыта. Из-за потерь в войсках Абакан и Черноземск опасались бегства населения, ну а Ишим шёл по их стопам. А вот бандиты не унывали: они забились как можно глубже в сибирские чащи, для пропитания занявшись браконьерством.

Чем и обозначили своё местоположение.

По такому случаю я отпросился с учёбы на неделю, клятвенно заверив Малую, что обязательно буду корпеть над учебниками, да и жене помогать с учёбой. И утром шестого числа, оставив в особняке лишь два десятка охранников, выдвинулся на восток в колонне машин.

Возглавлял движение старенький броневичок. Следом пыхтели укреплённые маленькие автобусы с бойцами, а среди них затесался «тигрёнок» под управлением Кислого, которого мы привлекли в наши ряды сразу после того, как он отвёз сестру в пандидактион на всю неделю.

– Доедем сегодня до посёлка Граничный, – расписал мне планы Давид. – Там переночуем в гостинице. А завтра уже поедем в лес.

– Как вы этих браконьеров искать собираетесь? – уточнил я. – Если их местные власти ещё не поймали, они, видимо, хорошо прячутся.

– Плохо они прячутся!.. – отмахнулся Давид. – Просто до них там никому дела нет. В местных лесах и своих браконьеров хватает. Если всех сажать, никаких тюрем не хватит.

– И всё равно, как среди них Облома искать-то? – поднял бровь я.

– Так местные браконьеры и покажут. Им эти соперники нафиг не сдались, – пояснил Давид. – И, предупреждая ваш вопрос, на браконьеров мы выйдем через моего знакомого, которого я хотел бы привлечь в дружину. Он в Граничном живёт.

Ехать пришлось весь день. Царский тракт тянулся бесконечной лентой в таких же бесконечных лесах, которые изредка прерывались на городки и посёлки, окружённые белыми от снега полями.

Тракт, вымерший на время страшных морозов, вновь оживал. С востока на запад тянулись грузовики с товаром. Иногда, когда автомобильная дорога сближалась с железной, можно было увидеть ленты товарных составов.

Из-за того, что ехали мы организованной колонной, на тракте за нами скапливались очереди из желающих обогнать. Иногда, когда позволяла ширина дороги, мы смещались к обочине, пропуская этих страждущих вперёд. Вот только далеко не все оказывались благодарны за такую любезность.

Видя неприличные жесты, которые показывали особо хамоватые водители, Кислый ругался и отвечал им тем же. Одна машина даже попыталась вклиниться в колонну прямо перед «тигрёнком», но боец с автоматом, высунувшийся из окна автобуса впереди, резко охладил пыл «обиженки».

А я в очередной раз подивился таланту некоторых людей не замечать очевидного. Ну ведь едет колонна с броневиком во главе, и даже все знаки и обозначения выставлены. Нет, обязательно нужно чего-то себе придумать, обидеться и вляпаться. Удивительно, как такие люди вообще доживают до возраста, когда получают права?

Зимой темнело рано, остаток пути до посёлка мы проделали по темноте. К счастью, по оживлённому тракту ехали не так уж долго, а дальше петляли по пустынной дороге в лесу. Кислый дважды пытался было заклевать носом, но Давид каждый раз успевал заметить и встряхнуть его, пока мы не вписались в едущий впереди автобус.

В Граничный въехали уже почти ночью. Посёлок примостился у дороги, ведущей к городу на севере. И движение здесь было не сказать, чтоб оживлённое, но присутствовало. А потому и в гостинице имелись посетители. Человек пять, не успевших, видимо, добраться до города.

Наша колонна заехала на парковку, машины встали, и бойцы начали выходить, разминая конечности, затёкшие за время долгого бездействия.

– Пойду сниму нам ночлег… – сообщил Давид, направившись ко входу в трактир.

Мы же остались пускать пар на морозе. Лучше уж помёрзнуть, чем пугать эдакой толпой людей в гостинице.

Само собой, комнат на нашу маленькую армию не хватило. Хозяин и сам бы порадовался, сдав все номера под завязку, но, к сожалению, здание на такой наплыв гостей рассчитано не было. Свободных номеров оказалось всего одиннадцать штук.

Один достался мне и Авелине, а остальные десять распределили между тридцатью бойцами, Давидом и Кислым. К счастью, у хозяина нашлись и дополнительные матрасы, и довольно неплохие раскладушки.

Ужинать тоже пришлось в три смены: зал трактира вмещал не больше пятнадцати человек, а часть мест занимали ранее приехавшие гости. Впрочем, повар с двумя помощниками всё равно бы не справился со всей толпой одним махом.

В первую смену отправили ужинать водителей, которые целый день провели за рулём. А Давид, тем временем, сходил навестить своего знакомого. Того самого, который обещал вывести нас на местных браконьеров. Ну а этот знакомый, несмотря на поздний час, решил сам со мной пообщаться.

За ужином я с ним и познакомился. Представился мужчина Дмитрием, быстро рассказал о себе – служил, охотился, работал в частном отряде наёмников, затем в охране… Затем снова уехал из города и какое-то время жил охотой. Не браконьерством – это он сразу строго отметил.

Желание вступить в дружину Дмитрий изъявил сразу. И даже пояснил, почему решил сменить образ жизни. Надоело ему в деревне. Слишком много времени провёл на войне.

В Граничном он прожил без малого пять лет, а больше уже не мог. Поначалу ему было интересно хозяйство поднимать, быт налаживать, но как отстроил самый большой дом в посёлке и собрал самый большой урожай – заскучал.

Напоследок мы с ним подписали договор, и Дмитрий ушёл, пообещав вернуться утром. Собственно, к тому моменту наша смена как раз доела и уходила спать, уступая трактир последней группе бойцов.

Утром предстояло ехать на северо-восток, в тот самый лес, где засели бандиты. И я очень надеялся, что мы обернёмся за день, и не придётся ночевать в палатках в лесу. Однако на всякий случай загодя решил получше выспаться в кровати.

Глава 5

«Закон о Взаимоотношениях Народов, Народностей, Сословий и Общественных Слоёв»

Статья 1. Всеобщие права и свободы на Руси для всех народов, народностей, сословий и общественных слоёв

Раздел 1. Всеобщие права

1. За подданными Его Величества Царя Всей Малой, Белой и Великой Руси, Великого Князя Всей Сибири, Великоокеанского Берега, Камчатки, Огненных Островов и Крайнего Востока, Деспота Северного Кавказа, Великого Хана Северной Монголии и Улуса Джучи, Короля Владения Балканского и Царства Польского и Наместника Ливийского, признаются основные личные права человека, невзирая на происхождение, приобретённые черты и общественную значимость:

– право на жизнь и свободу;

– право на неприкосновенность частной жизни и жилища;

– право на личную и семейную тайну;

– право на защиту чести и доброго имени;

2. Основные права человека принадлежат каждому от рождения и защищаются Его Величеством Царём Всей Малой, Белой и Великой Руси, Великим Князем Всей Сибири, Великоокеанского Берега, Камчатки, Огненных Островов и Крайнего Востока, Деспотом Северного Кавказа, Великим Ханом Северной Монголии и Улуса Джучи, Королём Владения Балканского и Царства Польского и Наместником Ливийским, и родом его, отныне и во веки веков.

3. Любому иностранцу царской милостью временно даруются всеобщие права при въезде на земли, подчинённые Его Величеству Царю Всей Малой, Белой и Великой Руси, Великому Князю Всей Сибири, Великоокеанского Берега, Камчатки, Огненных Островов и Крайнего Востока, Деспоту Северного Кавказа, Великому Хану Северной Монголии и Улуса Джучи, Королю Владения Балканского и Царства Польского и Наместнику Ливийскому.

4. Осуществление прав подданного Его Величества Царя Всей Малой, Белой и Великой Руси, Великого Князя Всей Сибири, Великоокеанского Берега, Камчатки, Огненных Островов и Крайнего Востока, Деспота Северного Кавказа, Великого Хана Северной Монголии и Улуса Джучи, Короля Владения Балканского и Царства Польского и Наместника Ливийского не должно ни постоянно, ни временно нарушать права и свободы других подданных и иных лиц, чьи права и свободы защищаемы Его Величеством Царём Всей Малой, Белой и Великой Руси, Великим Князем Всей Сибири, Великоокеанского Берега, Камчатки, Огненных Островов и Крайнего Востока, Деспотом Северного Кавказа, Великим Ханом Северной Монголии и Улуса Джучи, Королём Владения Балканского и Царства Польского и Наместником Ливийским.

Утро выдалось морозным и ясным. Когда выезжали из гостиницы, над нашими головами раскинулось чистое голубое небо. Надо сказать, встали мы очень рано, да и выдвинулись чуть свет. Посёлок едва только просыпался: всё-таки зимой сельский люд любит поспать подольше, разве что скотину надо бы подоить.

Собственно, и наше позднее прибытие, и ранний отъезд были частью плана. Существовала вероятность, что у Облома в посёлке имеются свои люди. Не просто же так он здесь поблизости спрятался. И люди эти наверняка решат предупредить его о приезде некой вооружённой группы.

Однако если кто-то и собирался – не успел. Все эти тонкости подсказал нам проводник Дмитрий подсказал. В итоге, деревенские если наш отряд и видели, то уже когда мы скрывались под сенью зимнего леса.

Первое время, пока ещё дорога позволяла, ехали на машинах. А затем оставили транспорт и пошли пешком, используя для этого тропинки местных охотников, которые Дмитрий отлично знал. Он вёл нас кратчайшим путём в сторону лагеря «нормальных» браконьеров. Кстати, здесь тоже было такое слово, наряду с исконным «дичекрадом» и «воровским охотником». Опять же франки постарались.

Лагерь местных браконьеров располагался в глубине таёжного леса, в излучине реки. Несколько срубов, высокий частокол, крепкие ворота… Как будто крепость хотели сделать. Впрочем, возможно, так оно и было.

– Ждите меня, поговорю с нашими… – предупредил Дмитрий, сделав отряду знак остановиться.

Он ушёл, а мы остались ждать, чуть-по-чуть вытаптывая прогалину в глубоком снегу.

Вернулся Дмитрий не один, в компании седого мужика в меховой шапке и полушубке. Это мои бойцы, да и я сам были одеты в новомодные пуховики с вязаными шапочками и капюшонами. Ну а в более глухой провинции люди чаще пользовались исконными одеждами.

– Это Егор, вызвался нас проводить! – представил незнакомца Дмитрий.

– Здрасьте, судари и сударыни! – кивнув седой бородой, поздоровался тот.

Дмитрий быстро представил меня, жену и Давида, разумно проигнорировав остальных бойцов. Сообщил Егору, что пойдёт вместе с нами, и передал инициативу моему начальнику охраны.

– Ну давай… Где эти пришлые-то сидят? – буркнул Давид.

– Так понятно где! Туды вёрст десять! – указал направление Егор. – Рядом с Сосновой Пущей. Там и дичи много, да и измены попадаются.

Изменами, как я понял, охотники называли изменённых животных, которые изредка забредали из Серых земель на юг. Ценными они не считались, в отличие от растений. Просто здоровенные зверюги, которые изменились из-за влияния Тьмы. Ещё не отродья, но и не вполне привычные животные. Зато мяса в них было много.

– Доведи как можно ближе! – попросил Давид. – И это… Расскажешь, как у них там всё устроено?

– Расскажу, – согласился Егор, поправив на плече ремень от ружья. – Чего там рассказывать… Как они сюды припёрлись, так наши давно всё выведали, чего у них и как.

– А сам ходил? – уточнил начальник охраны.

– И сам ходил, и других слушал… – кивнул наш провожатый, увлекая отряд за собой. – Вот туточки за мной след в след идите! Капканы и ловушки бывают, да и овраги под сугробами прячутся. Если не хотите переломать себе ничего, не сходите с пути.

Пока мы шли, от Егора удалось услышать ещё многое. Однако начал он, само собой, с нелёгкой жизни местных дичекрадов. Не пожалуешься, так ведь могут подумать, что очень уж хорошо живёт брат-браконьер в сибирских лесах.

И, скорее всего, так оно и было. Жили эти люди весьма неплохо. Заодно и своим односельчанам помогали неплохо жить. Перед зимой устраивали большую охоту, выбрасывая на местные рынки дешёвые меха, кожу и мясо.

А это очень требовалось мелким поселениям на самом краю обитаемого мира. И хотя закон запрещал подобные самовольные охоты, особенно по осени, но жёстко за этим делом следили лишь к западу от Урала. А вот к востоку… Здесь глаза на дичекрадов старательно закрывали все, начиная от местных выборных десятских и заканчивая уездными исправниками.

Можно сказать, существовал негласный договор между городом и деревней. Пока деревня снабжала горожан дешёвой едой, власти не пытались давить на промыслы вроде охоты и рыболовства, которые обеспечивали людей мясом, рыбой и тёплой одеждой.

Местные, к слову, редко когда перегибали палку. Сами хозяйским глазом следили за популяцией рыб, птиц и животных. И если видели, что с дичью творится что-то не то, первыми бежали бить тревогу.

А вот появление пришлых, которым всё по одному месту – это было неприятно.

Банда Облома не слишком заботилась, что будет после них, явно собираясь куда-то переехать в ближайшее время. Поэтому выбивали они всё, что движется, рыбу глушили динамитом, да и вообще вели себя, как последние варвары.

К сожалению, сельская полиция на жалобы реагировала очень медленно. Сил для того, чтобы поддерживать порядок в местных деревнях и сёлах, у неё хватало. А вот чтобы бегать по лесу и ловить бандитов – уже нет.

Конечно, ещё неделя-две, и собралась бы всё-таки сотня полицейских, чтобы накрыть банду. Ну так и пришлые не дураки были. Явно не собирались дожидаться визита. Ну а местные не спешили лишний раз рисковать собственной шкурой. Есть же люди, что на это назначены и государством оплачены.

В общем, классическая проблема замкнутых и удалённых уголков. Пока жизнь идёт своим чередом, всё хорошо. А стоит появиться какому-то внешнему раздражителю, то все возмущаются, но своими руками никто ничего делать не торопится.

Так что мы были для местных подарком судьбы. Хотя впрямую этого Егор, конечно, не сказал, продолжая набивать цену себе и своим услугам

Первое время шли мы на удивление бодро. Мне хоть и сказали, что до лагеря Облома доберёмся только к ночи, но я в это не верил. Однако стоило покинуть земли, обжитые местными охотниками, как наша скорость и вправду заметно снизилась.

Сказочный зимний лес, заваленный снегом, был малопроходимым. И это при том, что весь отряд надел короткие лыжи. Но даже так мы проваливались в снег, поэтому шли очень медленно. А мне с Давидом приходилось ещё и Авелине помогать. У девушки-то подобного опыта вообще не имелось.

А вот у одного чёрного кота, который до этого большую часть дороги дрых на Авелине, проблем со снегом не было. Тёма шёл по снегу в тени деревьев, гордо задрамши хвост, почти не пачкая лап и поглядывая на двуногих неудачников, как…

Ну как на двуногих неудачников, видимо.

И ведь глубокий снег был не единственной проблемой. Кроме того, на пути встречались буераки, овраги и поваленные деревья, которые нам приходилось огибать. В общем, если по прямой до лагеря Облома было восемь вёрст, то на практике выходило как бы не втрое больше.

– Егор, а дальше что, ещё хуже? – спросила Авелина, поглаживая Тёму, когда все присели передохнуть, а кот сменил гнев на милость и вернулся к ней на колени.

– Дальше-то, ваше благородие… Дальше и хуже есть… И лучше, но страшнее… – с любопытством поглядывая на мою необычную зверюгу, признался проводник.

– Ты ходил на север? – прямо спросил я у него.

– Было дело, ваше благородие… В третьем и четвёртом году зимой морозы стояли, как в этот раз. А летом засуха была, – проговорил Егор, задумчиво подёргав себя за бороду. – Зверь ушёл и не вернулся. Год мы продержались, два… А на третий решили большой отряд собрать и пойти на добычу.

– Может, безопаснее было в городе закупиться? – уточнила Авелина, продолжая наглаживать кота.

– Да так бы наши и сделали, ваше благородие, так бы и сделали… Если бы мы не вернулись, – Егор грустно улыбнулся. – Мы люди небогатые, своим трудом живём. А есть ведь расходы всякие… Лекарства там, товар городской, что для гимнасиев, что для вестовой службы… А ещё же патроны и оружие. Так что денег у нас не сказать, чтоб много. Вот и тянем до последнего, перед тем как свои копейки отдать.

– И докуда дошли? – спросил я, возвращая беседу в конструктивное русло.

– Мы сначала на восток шли. До Волчьей реки добрались. Там ещё Бороур-городок стоит. А потом уже с местными шли вверх по течению Оби. В Серые земли забрались. Вот там дичи и набили по осени… – Егор помолчал. – Странные, скажу я вам, места там по пути… И чащобы страшные, куда входить боязно… И пустыри, на которые себя ступить не заставишь…

– А если не по пути, а в самих Серых землях? – спросил я.

– А там вообще жуть… – вздрогнув широкими сутулыми плечами, признался Егор. – Где-то уже зима царила. Где-то было жарко, как на юге. Семерых наш отряд там потерял. Из сорока трёх наших вернулось только тридцать шесть. И тамошний народец говорил, что, мол, повезло. Легко оплатили охоту. Но поход я на всю жизнь запомнил. Особенно, когда мы назад шли. Уже замело всё… Хорошо, когда десять вёрст за день проходили.

Во второй половине дня к нам прицепилась стая волков. Большая стая, как сказал проводник. Где-то у них здесь логово имелось. А из-за холодной зимы серые вконец оголодали.

– И даже к нашему лагерю выходят! – поведал нам Егор. – Как бы до посёлка не добрались…

Он храбрился, конечно, но видно было, что появление волков его беспокоит. А те кружили вблизи нашего отряда и выли, постепенно сжимая кольцо.

– Ищем место для обороны! – приказал Давид, когда несколько молодых самцов мелькнули между деревьев.

К счастью, Егор эти места ещё хорошо знал. Так что безошибочно вывел к замерзшему озерцу, которое пряталось в лесной чащобе. Выбравшись на лёд, наш отряд сбился в плотный строй в середине озерца и выставил стволы в сторону леса.

– Долго они могут преследовать? – поморщился Давид.

– Долго… Но, думаю, они не нападут! Волки животные осторожные, хитрые, – ответил Егор. – Человека опасаются. Если не бежать, они и отцепятся… Ладно бы один кто шёл. На такого ещё могут. А на большой отряд… Нет!

На льду озера мы простояли почти час, пока волчий вой не стал стихать в стороне, откуда мы пришли. Егор оказался прав: нападать волки не решились. Покружили рядом и ушли. А мы продолжили путь.

Хотя пару раз я слышал волчий скулёж. И именно в это время не видел рядом Тёмы. Так что, возможно, даже Егор мог ошибаться насчёт волчьих привычек и мотивов.

Когда начало темнеть, решили встать лагерем. Палатки с собой были, да и запас еды имелся на несколько дней. Мне с Авелиной ещё хорошо было: нас не нагружали поклажей, поэтому несли мы только сменные вещи. Ну и Тёму, когда он изволил уставать и решал поездить на хозяевах. А вот остальные тащили на своём горбу весь походный скарб.

– Сколько ещё до лагеря этих пришлых? – спросил Давид у Егора, пока бойцы разбивали лагерь.

– Немного осталось. Час-два идти… – ответил проводник.

– С моими разведчиками сходишь? – спросил начальник охраны. – Разведаем, что там и как.

– Схожу, отчего не сходить… – согласился мужичок.

Разведчиков было трое. Вместе с Егором – четверо. И ушли они почти сразу, чтобы не терять время.

– Нападём перед рассветом, – оповестил меня Давид.

– Может, выждать день? – усомнился я. – Подготовимся получше.

– Летом я бы так и предложил. Но зимой нельзя. Следы заметят, – не согласился начальник охраны. – На снегу всё видно. Люди Облома приметят, что кто-то следил за лагерем, и будут готовы. А вот если разведаем вечером, а нападём затемно, будет неожиданно.

Лагерь в зимнем лесу – это, как оказалось, не хухры-мухры. Сначала надо разгрести глубокий снег, как минимум, основные сугробы. Иначе палатки будет не поставить. Так что первым делом шли снегоуборочные работы. А потом, когда вокруг лагеря уже вырос снежный вал, приступили к организации мест для ночлега.