Текст книги "Тьма. Том 7 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Не он первый, не он последний… – взамен произнёс я, выглядывая в разбитое окно.

Кафаров, весь изломанный и перекрученный, лежал на краю засыпанной снегом клумбы. Вокруг собирались другие чиновники, а их отгоняли подоспевшие городовые из охраны здания. Я вздохнул, покачав головой. И, заметив заглянувшего в кабинет Бортникова, сообщил ему нерадостные вести:

– Кажется, надо Перемыкова навестить. Пока он тоже не сбежал. Иначе вам и сажать-то некого будет.

– Да что же это делается-то! – дрожащими губами проговорил Бортников и достал платок, чтобы утереть взмокший лоб.

– Перемыков-то хоть пониже сидит? – деловито уточнил я.

– Выше, ваше благородие, ещё выше! – расстроенно признался мэр.

– Ну так чего мы ждём тогда? – возмутился Дашков. – Давайте скорей! А то ишь… Преступлений много, а виновных сейчас и не останется. Неловко выходит!

Перемыкова мы обнаружили в его кабинете, стоящим к нам спиной. Прилипнув к окну, он вытянул шею, как нервный заяц, и разве что ушами не подёргивал.

Тоже, видимо, на тело Кафарова пялился.

Увидев меня, он побледнел, попятился к стене – ну хоть не к окну – и, выставив руки перед собой, начал торопливо объяснять:

– Э-э-это не я! Я тут ни при чём!..

– А ни при чём – это не при том? – я кивнул на окно. – Или не при этом?

И я снова кивнул на то же окно.

– А… А другие предложения есть? – затравленно спросил чиновник, кажется, не раскусивший моего юмора.

– Перемыков, сядьте! – нервно топнув ногой, потребовал Бортников. – Сядьте немедленно!

– А можно… Можно я десять дней отработаю? – взмолился чиновник, по-прежнему испуганно косясь на окно. – Перед тем, как сесть?

– Что? – не понял градоначальник.

– Мне бы только завещание написать!.. И с семьёй попрощаться! – с этими словами чиновник упал на колени и пополз к Бортникову, вытянув вперёд руки, будто готовился уцепиться за штаны начальства, как за последнюю надежду. – Прошу вас! Умоляю!..

– Да что вы себе позволяете⁈ – отшатнувшись и выдернув штанины из цепких пальцев, в ужасе закричал градоначальник. – Что вы несёте, Матвей Соломонович? А ну-ка сядьте в кресло! Немедленно! Сейчас же!

При этом Бортников всё отступал и отступал от ползущего сотрудника. А тот, не замечая ужаса в глазах высокого начальства, стремился к нему с упорством трактора, вспахивающего целину.

Видимо, решил, что это я помог его приятелю Кафарову выйти в окно.

При этом он ещё умудрялся отбрыкиваться от ратников князя, которые решили действовать на упреждение и пытались вежливо взять чиновника под белы рученьки.

– Видите, ваша светлость, до чего ваш сиятельный вид доводит городских чиновников! – не удержался я от мрачной шутки, обернувшись к Дашкову. – Один за другим с ума сходят.

– Ну да, ну да!.. – совсем не по-дворянски заржал князь. – Всё я виноват! Верю, ага… Скорее, Фёдор, это твоих рук дело. Вот пойдут по Ишиму слухи, что ты одним лишь своим видом врагов с ума сводишь!..

– Да что вы, ваша светлость? Я, как и всегда, решительно ни при чём! – сделав невинное лицо, ответил я, пока Перемыкова усаживали обратно на рабочее место.

И да, я не ошибся. Он действительно решил, что его пришли убивать. Сначала его, правда, пришлось успокаивать. Ну то есть отпаивать чаем с арбуном, а затем и ледяной водичкой – видимо, прямо из кабинета Кафарова притащили – и только потом Перемыков заговорил.

Как оказалось, Руслан Алиевич заходил к нему совсем недавно. И ушёл буквально за пять минут до нашего прихода. При этом, по словам Перемыкова, Кафаров снова пытался убедить его в том, что Фёдор Андреевич Седов-Покровский – это ужасное чудовище, которое жестоко расправляется со всеми, кто перешёл ему дорогу.

Воистину, покойный чиновник личным примером доказал, что в других людях в первую очередь видишь собственные недостатки. Судя по недавним признаниям Толи, именно Кафаров предпочитал подобные методы.

Если бы в этом мире, как в сказках, водились двусердые, умеющие поднимать мёртвых, у нас бы, пожалуй, появился шанс узнать, что ещё плёл Кафаров на встрече с Перемыковым. Но, к сожалению, некромантического дара в этом мире пока не обнаружили.

Так что труп Кафарова оставался мёртвым, холодным и неразговорчивым. А нам приходилось всё узнавать со слов Перемыкова, по-прежнему трясущегося от страха за свою жизнь. К середине разговора подоспели городовые, которые прошли по нашим следам и теперь жаждали узнать, что заставило уважаемого человека сигануть вниз с криком: «Не дого-О-НЯТ!». Хотя мы почему-то, будучи в коридоре, этого финального крика не слышали.

Я уже и рад бы был слинять, но Дашков попросил остаться и дать показания стражам правопорядка. А возражать сиятельным князьям, как известно, себе дороже. Поэтому пришлось задержаться для разговора, заодно слушая краем уха признания Перемыкова.

К слову, из всей их шайки-лейки, состоявшей из трёх чиновников, он оказался самым невинным. Взятки, откаты, присвоение средств… Зато ни одного-единственного трупа.

Впрочем, я бы всё же проверил Перемыкова с помощью менталиста. Всё-таки свидетелей того, чем он занимался, провидение уже отправило на Суд Божий. И только ему повезло дожить до суда царского.

А что касается рассказа Перемыкова… Кажется, даже Бортников впечатлился изворотливостью своих работников, сумевших раздуть доход до астрономических сумм. А уж Бортникова я бы невинным барашком считать не стал. В глухих углах ходило достаточно слухов о его махинациях. Так что впечатлить его – это надо было ещё уметь.

Покойный Перепел прокладывал свой путь к должности, не гнушаясь ничем. Почти так же, как и Кафаров, с той лишь разницей, что карманной ватаги лихих людей у него не было. Поэтому к каждому преступлению этот тип готовился с особой тщательностью.

Перемыков бы и не узнал о делишках Перепела, если бы тот после очередной беседы с Кафаровым сам не поделился подробностями.

«Лихим людом он бахвалится, ишь ты!.. Да я своими руками с десяток человек на тот свет отправил!» – проворчал тогда раздражённый Перепел себе под нос.

А Перемыков услышал, впечатлился и запомнил.

Одну из этих историй Бортников даже вспомнил. Тогда решался вопрос, кто займёт должность его заместителя по вопросам земельной политики. Рассматривали одновременно пятерых претендентов. Но один вдруг резко уволился и уехал из города, а второй – куда-то бесследно пропал.

В итоге, должность занял ныне покойный Перепел. Ведь на фоне оставшихся двух соискателей он выделялся серьёзностью и основательностью. Правда, откуда Перепел узнал, кого вообще будут рассматривать на должность, оставалось загадкой даже для Бортникова. Но, узнав все детали, градоначальник явно погрузился в тяжёлые мысли.

В общем, гадючник под названием «Городская управа» я покинул только вечером. И снова на машине Дашкова. Впрочем, уезжал я с немалыми приобретениями. Во-первых, избавился от досаждавшего обременения. А во-вторых, получил в дар бывшее заводское общежитие, прямо рядом с землями моего особняка.

Завод давно перестал существовать. Промышленность в черте Ишима убирали ещё с пятидесятых годов прошлого века. Сейчас в общежитии обитали ученики одного из городских училищ. Однако Бортников клятвенно обещал найти им достойное жильё в течение недели.

В результате, у меня в собственности оказалась целая улочка и трёхэтажный дом на 129 комнат, куда я планировал заселить охрану и дружинников, пока им строятся отдельные казармы. А значит, поездку можно было считать практически удачной…

Вот только, как по мне, Кафаров помер слишком уж легко. Однако фарш обратно не провернёшь. Приходилось довольствоваться тем, что есть.

И да, в итоге Авелина-то оказалась права: я снова во что-то влип. Пора было видимо, привыкать к этим странным совпадениям. Такая уж, видимо, у меня теперь судьба.

Глава 10

«Ишимский Вестник», 14 февраля 2034 года

Колонка главного редактора Теневольского А. М.

«Страшное самоубийство чиновника в Ишиме»

Жуткая история произошла вчера в сердце нашего города. На глазах у десятков свидетелей с третьего этажа Городской Управы, выбив своим телом двойное окно, выбросился мужчина.

Сослуживцы опознали в нём известного в городе чиновника Руслана Алиевича Кафарова, голову отдела по работе с городской собственностью. Я лично нередко общался с ним по работе и был искренне удивлён таким поступком. Что могло заставить успешного, уверенного в себе человека броситься головой вниз с криком: «Не догонят!» – без единой возможности выжить в таком падении?

Однако, как позже стало известно, в тот момент в здании находился с визитом сиятельный князь Дмитрий Богомилович Дашков. А вместе с ним – дворянин и глава рода Фёдор Андреевич Седов-Покровский. И оба они желали пообщаться с чиновником, так прискорбно покончившим с собой.

Стоит напомнить, что не так давно на особняк Седовых-Покровских, одно за другим, было совершено два нападения. И всё это на фоне неких судебных разбирательств с городскими властями.

Кроме того, нам стало известно о задержании ещё одного видного чиновника. Матвея Соломоновича Перемыкова, заместителя городского головы по вопросам культурного наследия.

И под стражу он был взят в присутствии сиятельного князя Дашкова, главы рода Седовых-Покровских и своего начальника, нашего славного Бортникова.

Совпадение?

Не думаю!

И у меня есть на то веские основания.

Однажды в моё распоряжение попали сведения о том, что в Ишиме орудует целое объединение нечистых на руку служащих, а возглавляют его некие Три Чиновника.

И, что удивительно, фамилии, которые мне тогда назвали, звучали так: Перепел, Кафаров, Перемыков.

Подробнее о страшной городской сказке Ишима про Трёх Чиновников читайте в сегодняшнем выпуске на стр. 4

– Куда заносить, ваше благородие? – грузчик продемонстрировал мне внушительный мешок с изображением кофейного зерна.

– Несите в подвал! – решил я. – Давид, работу холодной наладили?

– Ещё вчера, ваше благородие! – отозвался начальник охраны.

– Спросите там охранника. А он вам уже подскажет, куда складывать! – посоветовал я рабочему.

– Несите через гараж. Я сейчас сообщу, чтобы вас проводили, – уточнил Давид, показывая грузчику дорогу.

Ну а я поспешил обратно к дому. Навстречу сонной Авелине, которая выглянула на крыльцо, кутаясь в тёплый халат и накинутое поверх пальто.

– Доброе утро! – поздоровался я с женой.

– Доброе… А это что? – спросила она, указывая на мешки, которые остальные грузчики вытаскивали из грузовика.

– Это?.. Ну скажем… – я замялся, вспоминая нужное слово. – Проверочная закупка!

– Кофий? – с удивлением рассмотрела Авелина рисунок на мешках. – Федь… А… А зачем нам столько кофия?

– Недавно разговаривал с Бубном. И он просил купить немного кофию, – пояснил я.

– Федя, ты меня нарочно запутать хочешь? – догадалась Авелина.

– Да! – подтвердил я её самые смелые догадки. – Ты должна была спать в этот ранний час, а я бы тебе всё потом рассказал. Но ты проснулась раньше времени. Вот я и пытаюсь соскочить с темы.

– И долго мне ждать этого рассказа? – не выдержав напора правды, разулыбалась Авелина.

– Вот как весь кофий доразгрузят, тогда я тебе и объясню! – поцеловал я её в светловолосую макушку.

– Ладно… – ещё сильнее заулыбалась девушка, став похожей на милого сонного зверька. – Буду ждать.

Кстати, вот именно эту мелочь я бы отнёс к своим главным достижениям за два с половиной месяца нашего вынужденного брака.

Я имею в виду тот факт, что Авелина наконец-то научилась нормально улыбаться. Не скалить зубы, как загнанный хищниками в угол зверёк. Не изображать идеальную улыбку на людях, чтобы потом выплакаться в своей комнате. Не смотреть на чужие проявления эмоций с научным интересом в глазах, будто записывая их в самоучитель.

А улыбаться, как человек, которому есть чему радоваться. И за чьей надёжной спиной, если что, прятаться.

Впрочем, возможно, свою роль здесь играла «кототерапия». Тёма, конечно, частенько гулял сам по себе, но поваляться на коленях у Авелины или растянуться рядом на подушке никогда не отказывался.

А как можно не радоваться жизни, если у тебя, или хотя бы у твоего замечательного мужа, есть такой шикарный кот?

Впрочем, это я отвлёкся. Итак, грузчики заносили мешки с кофием, а мы наблюдали за процессом, но уже из окна гостиной – слишком холодно было стоять на улице.

Не слишком-то торопясь в своих тёплых тулупах, рабочие сгрузили десять мешков в подвал, после чего сунули Давиду накладную, которую тот подписал – и отбыли восвояси.

А стоило их грузовику отъехать от ворот особняка, как на его место припарковалась легковая машина, из которой выскочил на диво бодрый для столь раннего часа Бубен.

Всё так же бодро он прошёл к пассажирской двери и, раскрыв её, галантно подал руку в тёплой перчатке. На землю опустилась изящная ножка в зелёном кожаном сапожке, а следом показалась и сама Мария Михайловна.

– Пошли встречать, – улыбнулся я жене.

– Федя, а почему ты не сказал, что Малая приедет? – глаза у Авелины расширились, а коготки рефлекторно впились в моё предплечье. – Я же в халате! И не причёсана!

– А что не так с халатом? – удивился я, осмотрев уютный плюшевый мешок с рукавами.

– Да всё не так! Ничего вы, мальчики, не понимаете! – вспыхнула до корней волос Авелина и тут же, не забыв чмокнуть меня в щёку, упорхнула на второй этаж.

Пришлось идти встречать гостей в гордом одиночестве. И даже Тёма не вышел: он в утренние часы стабильно спал, дожидаясь более густых теней вокруг. Однако стоило нам с Малой и Бубном войти в дом, как Авелина спустилась вниз. Причём за эти, в лучшем случае, пять минут она успела и одеться, и глаза подвести, и соорудить что-то вроде причёски из утреннего беспорядка на голове.

– Так, мои хорошие, давайте показывайте! – едва успев поздороваться, приступила к делу Мария Михайловна.

– А я всё ещё жду твоего рассказа, Федь! – тихонько напомнила Авелина, но Бубен с Малой услышали и тоже повернулись ко мне.

– Всё очень просто! – пояснил я жене. – Торговое товарищество «Сибиркоф» принадлежит роду Шерховатых, равно как и уехавшая только что служба доставки. А Бубен подозревает, что этот род может быть одним из «Ш» в дневнике Лампы. Ну то есть они могут оказаться связаны с контрабандными путями.

– Значит, это их люди могли напасть на наш особняк? – задумчиво сдвинула брови Авелина.

– Да, – кивнул я. – Мы посчитали, что если Шерховатые к этому причастны, то не упустят случая навредить. Поэтому в данный момент все мешки с кофием проверяет наша охрана. На случай, если там, к примеру, взрывчатка. А потом эти же мешки проверит Мария Михайловна на предмет теневых маячков и других закладок.

– И я тоже проверю. На случай, если Шерховатые решили ограничиться электроникой, – азартно улыбнулся Бубен, который с начала истории с контрабандой очень приободрился.

Видимо, из-за того, что наконец-то чувствовал себя при деле.

Заметив, как у Авелины поднимается бровь, опричник поспешил добавить:

– Ты не думай, что я только вас использую, Авелина Павловна. Я их, естественно, и по своим источникам проверяю.

– А обязательно было десять мешков покупать? – подняв уже вторую бровь, уточнила Авелина. – Или это за казённый счёт? Мы с Федей – род молодой, а кофий стоит столько…

Она не нашла нужного сравнения, поэтому лишь возмущённо фыркнула. Всё-таки очень правильная жена мне досталась, хозяйственная…

– Вообще-то я предлагал три! – тут же оправдался опричник, прежде чем я успел вмешаться. – Это Федя зачем-то настоял на десятке.

– И зачем тебе десять мешков кофия? Ты им торговать собрался? – обернувшись ко мне, сменила гнев на милость эта удивительная женщина.

– Нет… Я собрался его пить. Все десять мешков, – вновь решив применить страшное оружие под названием «правда», честно ответил я. – И десяти мешков мне хватит ровно до того момента, когда кто-нибудь снова устроит распродажу кофия по выгодной цене.

– Ну он же горький… – покачала головой Авелина, не разделявшая моей кофемании. – Да ещё и десять мешков…

– Зато в ближайшие годы таких дешёвых зёрен больше не будет! – обнадёжил я её.

– Вы идите собирайтесь! – напомнила Малая. – На учёбу пора вообще-то.

И госпожа проректор была права. Мы и без того не появлялись в Васильках дольше, чем планировали. Так что наше дело было маленькое. Собраться и подготовиться, пока Малая с Бубном и «ирбисами» будут искать закладки.

В кофии от Шерховатых ничего обнаружить не удалось. То ли не подкладывали, то ли настолько хорошо спрятали. В любом случае, Бубен всё равно не стал исключать их из круга подозреваемых.

Родов, которые могли обозначать в дневнике Лампы загадочную букву «Ш», имелось целых два. Вторыми были Шапошниковы, которых Бубен ещё не начинал проверять.

Но если Шерховатые занимались торговлей уже третий век, то Шапошниковы вызывали куда меньше подозрений.

Скромный, ничем не примечательный род. У них было два завода по производству одежды, одно предприятие по пошиву сумок – и ещё несколько портняжных мастерских по городу. Подозревать в них матёрых контрабандистов не очень-то получалось.

Однако и Бубен, и память Андрея всё равно не сбрасывали их со счетов. Иногда невозможно определить, связан ли человек с криминалом, лишь по его образу жизни. Бывает, что скромные на первый взгляд люди оказываются настоящими монстрами преступного мира.

К сожалению, сведения из дневника Лампы успели заметно устареть. Так что умельцам из опричнины приходилось просеивать тонны информации в поисках нужных фамилий. И вовсе необязательно, что найденные фамилии были правильными. Однако их всё равно стоило бы досконально проверить.

И даже Шерховатые ещё не прошли свою проверку до конца. Как и положено контрабандистам, они могли просто оказаться очень осторожными. Недаром же их столько лет поймать не могут.

Рядовых контрабандистов, конечно, в Ишимском княжестве ловили. И делали это регулярно. Однако ниточки, ведущие от них, обрывались почти сразу. А следователи банально не успевали размотать весь злокозненный клубок.

И так раз за разом.

Иногда полиция всё-таки накрывала большие склады и крупные партии. Вот только настоящие организаторы всегда оставались в глухой тени.

Остаток февраля стал для меня и Авелины сплошным кошмаром. Мы учились, учились – и снова учились. Тренировки с плетениями, общеобязательные предметы, физическая подготовка – и снова тренировки с плетениями.

И так по кругу, день за днём. А зачастую даже поздно вечером.

Ну а, вернувшись домой, я шёл не отдыхать, а заниматься делами рода. Например, проводить встречи с новыми дружинниками, которых набрал Давид. А ещё решать вопросы, связанные с собственностью и производством лака.

А иногда ведь надо было помогать родне, которая обустраивалась в Стрелецком углу.

Я с семьёй, собственно, только по делам теперь и встречался. Здесь проверить ремонт, там решить вопрос, тут ещё что-то… Чтобы просто пообщаться, времени не было. Да и сил, если честно, тоже.

Между тем, бывшую осведомительницу Ладу перевезли в кремль. Дело о Трёх Чиновниках, конечно, расследовали, но получалось медленно. Следователи, по словам Дашкова, аж за головы хватались, виток за витком разматывая этот клубок.

Тем паче, на каждом новом витке выявляли всё больше причастных. Трое засранцев за время службы сумели прикормить немало людей. И полицейских, и других чиновников, и обычных предпринимателей.

Ну а самое деятельное участие в расследовании принимал городской голова. Видимо, пытался оправдаться в глазах общественности.

Но я видел, что Дашков уже пытается к нему подобраться. Просто не может пока что. В общем, Ишим лихорадило от постоянных чисток, посадок и перестановок. Однако моего внимания на эти пертурбации не хватало. Я едва тянул объём знаний, которые заботливые преподаватели запихивали в мою голову.

Одни лишь тренировки по «скоростному плетению» были для меня священны. Пусть я достиг четвёртого ранга, догнав однокашников, но у меня по-прежнему не хватало жгутиков. Приходилось идти сложным путём, чтобы затем стать сильнее.

Всё это время и моя охрана, и люди князя исподволь возвращали Толю в преступную среду, стараясь не засветить наше участие. Сначала его протащили через суд, приговоривший бандита к каторге, затем – помогли бежать. Ну а после побега аккуратно прикрывали его самостоятельные действия.

Толя вернулся в Ишим, сменил имя и снял жильё на окраине. Вскоре на него вышли бывшие криминальные подельники с предложением возобновить сотрудничество. Но Облом продолжал придерживаться легенды, объясняя своим, что по мелочи он тут, с ними, а по-крупному попадаться ему нельзя.

Первая весточка от него пришла через вестовое отделение. Короткое письмо с отчётом о сделанном. И с одним очень нужным мне адресом, который я просил сообщить.

Адрес оказался не ишимским. Так что с поездкой пришлось повременить до выходных.

А, между тем, где-то в Ишиме пропивал свои сбережения мой дядя, с головой погрузившийся в увлекательную игру «литрбол». И мне было интересно, сколько он выдержит, и кто сдастся раньше: его кошелек, он сам или его печень.

Перед выходными я съездил с Авелиной в лагерь, где готовили участников вылазки в Серые земли. Мы застолбили там для своей дружины участок. А затем договорились с комендантом о тренировках.

Надо сказать, лагерь меня впечатлил. Я, конечно, видел публикации в СНО и фотографии в сети. Но вживую всё это прямо-таки поражало воображение. Начать надо бы с того, что лагерь оказался, большей частью, временным.

Да, были там и постоянные корпуса: управление, мастерские и некоторые тренировочные площадки. Но всё остальное, что было нужно для размещения и обеспечения, возводили по мере формирования войска. В результате, за городом, на огромной площади, как грибы, вырастали «конструкторы». Или модульные постройки, как их ещё называли в мире Андрея. Бытовки, домики и целые комплексы монтировались буквально за считанные дни.

А, между тем, сюда со всего княжества текли желающие заработать: дворянские дружины, готовые ватаги со своим вооружением, ну и отдельные добровольцы, искавшие, в какой бы отряд вступить.

Царское войско тоже присутствовало. Две тысячи будущих выпускников военных училищ собирались принять участие в зачистке. А заодно набраться опыта перед отправкой на передовую войны с Тьмой.

Всего собралось уже более ста тысяч человек. Но людей было всё ещё очень мало. Капля в море, если сравнивать с огромными пространствами к северу от Ишимского княжества – а это почти вся Зауральская низменность, которую в мире Андрея называли Западно-Сибирской равниной. Надежда была лишь на то, что разведчики сумеют быстро и чётко определить места, на которые нужно обратить особое внимание.

– Я помню времена, ваше благородие, когда в зачистку уходило три миллиона человек! – просветил меня управляющий лагерем. – А к нынешней весне, в лучшем случае, тысяч триста наберётся. Плохо это… Получим удар с севера, когда меньше всего ждём.

Весь вечер пятницы я носился по этому сборному лагерю, договариваясь о том, о сём, о пятом, о десятом… А сам мечтал о будущих выходных, когда у меня была запланирована поездка в Тобол. А значит, в эти два дня не пришлось бы ни учиться, ни разгребать накопившиеся дела.

И, наконец, в субботу 4 марта прибывший Кислый вывел «тигрёнка» из гаража. Следом за ним пристроился автобус сопровождения с охраной. А мы с женой быстро позавтракали и, прихватив два термоса с кофе и чаем, погрузились в автомобиль.

По пути Авелина вновь пересказала всё, что знала о человеке, к которому мы ехали. Хотя я и так изучил папку с личным делом вдоль и поперёк. К слову, в личном деле стояла отметка о смерти.

Не все отметки бывают правдивы.

– Владислав Андреевич Разводилов, потомственный слуга рода Седовых, – начала Авелина, когда мы тронулись. – К сожалению, я действительно знаю о нём не то чтобы много. Хотя мои родственники приглядывали за каждым вашим человеком. Однако Разводилов всегда умел скрывать и скрываться…

Толя наткнулся на Разводилова совершенно случайно. В тот момент ему надо было легализовать несколько десятков «кабанов», сбежавших с каторги. Те добрались до Тобола и ожидали, когда им сделают новые документы.

Однако что-то пошло не так. Кто-то опытный и хитрый вмешался в игру, принявшись ставить лихому люду палки в колёса. Само собой, и Толя, и другие друзья преступников, прячущихся в Тоболе, не могли такое спустить. И стали землю носом рыть в попытке узнать, кто же это такой умный.

Самому Толе не особо были нужны беглые «кабаны». Только двое, за которых просили влиятельные знакомые. И когда случайно удалось выйти на виновника проблем, Толя не стал его сдавать. Он сразу оценил и красоту работы этого человека, и разветвлённую сеть доносчиков, и изобретательные методы противодействия в рамках ограниченных возможностей.

Оказалось, что вредил преступникам довольно пожилой, по меркам Толи, человек. Ещё и живший на скромное государственное пособие для стариков. Этих денег хватало лишь на еду да оплату жилья.

Однако то немногое, что старику удавалось отложить, он пускал в дело. Прикармливал других пенсионеров, мелких чиновников, уличную шпану…

И так умудрился опутать своими сетями весь Тобол. В результате, о прибытии в город беглых каторжан старик узнал чуть ли не раньше лихих людей.

Взвесив эти факты, Толя резонно заподозрил, что его противник не так прост. И не стал натравливать на пожилого интригана всю лихую братию.

Облом вышел на него сам. Договорился насчёт двух нужных «кабанов», а всех остальных без сожаления сдал.

И, конечно же, предложил старику поработать на него. Однако тот принципиально отказался.

– Родился Разводилов в 1966 году. Воспитывали его в вашем роду. Получил военное образование. Стал двусердым. С 1986 года занимал пост заместителя начальника службы безопасности Седовых. С 1990 года сам возглавлял службу. Неоднократно уберегал род Седовых от готовящихся провокаций. Скидывал нам полезные данные по нашим врагам. В ту ночь отправился вместе с Седовыми мстить, посчитав внезапное и кровавое нападение своим личными провалом. Считается погибшим, но его останков так и не нашли… Впрочем, там ничьих останков толком не нашли. Сейчас ему, получается, шестьдесят восемь лет. По меркам двусердых, должен быть ещё далеко не стариком.

– Получается, да, – кивнул я. – Если это, конечно, он…

Толя тогда не смирился с отказом. Продолжал копать, выискивая по крупицам сведения о странном старике из Тобола. Да и сам попытки завязать дружбу не бросал. Пару раз даже помогал старику, старательно подставляя враждебные ватаги бандитов.

При этом, по словам Толи, старик не был дураком. Понимал, что Анатолий по кличке «Облом» его использует. Однако не мог отказать себе в удовольствии прищучить криминальных воротил.

Так они и сосуществовали, пока к Толе в руки не попал один фальшивомонетчик.

И опять же, случай помог! Во время очередной беседы Толя листал отчёт о старике, и фальшивомонетчик увидел выпавшую из папки фотографию. Оказалось, именно ему он когда-то делал новые документы в Ишиме.

Правда, совсем на другое имя, чем тот носил сейчас.

Но Толю это не остановило. Он очень хотел заполучить себе в помощники такого опытного человека. И принялся выяснять всё, что было известно по предыдущему имени. И выяснил…

То там, то здесь смутно припоминали фамилию некого Разводилова. И лишь один информатор прямо сказал, что наверняка это бывший человек Седовых.

Толя планировал, когда вернётся в правовое поле Руси, вновь связаться со стариком. И всё-таки переманить его к себе. Если не получится по-хорошему, тогда шантажом.

Не успел. Случилась история со мной и Кафаровым.

И теперь в тайнике, на окраине города, ждала своего часа пухлая папка. А в ней – все собранные Толей сведения на старика из Тобола.

Мы как раз собирались забрать её по пути.

– Ты видела его фотографии? – спросил я жену.

– Несколько раз. Правда, он там совсем молодой, – призналась Авелина.

– Хорошо бы, чтобы ты смогла его узнать. Это бы очень облегчило нам задачу… – вздохнул я.

Машины остановились у потрёпанного дома, где уже третий десяток лет сдавалось дешёвое жильё. Когда-то дом был неплохим, но владельцы не вкладывались в ремонт, а время постепенно разъедало здание.

Мы с Авелиной из машины не выходили. Наверх отправился десятник Валентин Пескаревский по прозвищу Пескарь с четырьмя своими людьми. Не было его долго, минут двадцать. Я уже начал было волноваться, но Пескарь всё-таки вернулся. В руках у него был свёрток, обмотанный липкой лентой.

– Ваше благородие! – протянул он добычу в приоткрытое окно машины.

– Что так долго? – не преминул уточнить я.

– Смотритель парадной привязался. Пока уболтал его, пока то, пока сё… – поделился невзгодами Пескарь.

– Ясно, спасибо! – я забрал свёрток и, закрыв окно, начал распаковку.

А когда наконец-то раскрыл папку, понял, что мне с Толей-Обломом крайне повезло. Это же надо было поймать самого дотошного бандита в Ишиме!

В папке лежала целая гора материалов на загадочного старика из Тобола. Фотографии, привычки, упоминания в беседах лихих людей…

В итоге, Толя смог проследить весь путь старика: из Ишима, аж через четыре княжества и почти пять тысяч километров – видимо, чтобы запутать следы – в Тобол.

Кроме того, Облом умудрился достать и сверить отпечатки пальцев Разводилова. А ещё выкрасть его фотографию в молодости, чтобы провести сравнение лиц в частном исследовательском центре.

– Ну Облом! – восхитился я.

– Это он, Разводилов, – между тем, уверенно сказала Авелина, разглядывая свежие фото старика.

– Уверена? – спросил я.

– Вот сюда посмотри! – она указала на одну из фотографий, где пожилой мужчина сидел на лавочке и кормил голубей. – На руку смотри внимательней.

Ладонь, кормящая голубей, была плохо различима, но я всё-таки смог разглядеть на ней перстень. Простое кольцо из серебра с синим камушком.

– И? – уточнил я.

– Это артефакт вашего рода, – кивнула Авелина. – Кольцо серебряное, с синим сапфиром. Мастер, его изготовивший, неизвестен. Кольцо обладает личным щитом мощностью до полутора миллионов капель теньки. Если не перенасыщать камень, служить артефакт может очень долго.

– А сам Разводилов-то внешне похож? – спросил я.

– Да кто же знает… Внешность можно и сменить. Подпольные лекари, насколько я слышала, и не такое умеют… – передала мне обратно фотографию Авелина. – Если это действительно Разводилов, с его связями и знаниями сменить внешность не проблема.

Машины снова тронулись с места. Мы выезжали с окраин Ишима в сторону Тобола. А я продолжал листать папку, удивляясь упёртости Толи, который не только отследил весь путь старика, но и собрал доказательства, что тот – бывший глава службы безопасности Седовых.

Наконец, закончив изучать папку, я достал из кармана старое кольцо. Раньше оно принадлежало главе рода Седовых. И вроде бы это кольцо было без толку… У меня-то вроде как новый род и новый герб, причём я даже не знал ещё, какой именно. Им занималась Символическая Палата во Владимире. Первые образцы она обещала прислать нам с Авелиной не раньше конца марта.