Текст книги "Блистательный рыцарь (ЛП)"

Автор книги: Лео Франковски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Вернувшись в Три Стены я подумал, что введение униформы может помочь

сформировать чувство солидарности, которую я пытался выстроить между мальчиками.

Фабрика графа Ламберта выпускала вполне неплохую красную шерстяную ткань, а Медногорск

мог производить тонны медных пуговиц и военных украшений.

Я решил, что белые брюки и белая водолазке будут прекрасно сочетаться с красным

жакетом с открытым воротником. Брюки и жакет будут иметь карманы на современный лад, поскольку хранение всего в поясных сумках неудобно. Черные кожаные сапоги, пояс

и перчатки. Латунные пуговицы, пряжки, знаки и погоны. И красная или белая остроконечная

шляпа в зависимости от того, к какой смене относился курсант.

К концу года я скажу мальчикам разработать кинжал класса, и никто кроме них не будет

использовать конструкцию такого вида. Каждый класс будет иметь свой собственный дизайн

подобно тому, как многие школы имеют кольца классов.

Инструкторы будут иметь аналогичную одежду, кроме того, что у них будут черные

шляпы. Рабочие будут одеты аналогичным образом за исключением того, что на их одежде

будет гораздо меньше украшений.

Я раздумывал над тем, должны или нет дети сами шить себе форму, поскольку умение

шить было необходимо, чтобы сделать полотняную обшивку самолетов. Я решил этого

не делать, поскольку мальчики в этом возрасте растут очень быстро. Если ребенок сделает

одежду сам, то он не будет считать правильным сдавать ее сразу же, как только он ее перерос, а очевидная экономия посредством передачи поношенных вещей другим людям считалась

обычной в это время даже среди высшей знати.

76

За ту неделю, пока меня не было Наташа и Золтан добились исключительного прогресса

в изучении языка. Сейчас я фактически мог бы с ним разговаривать. Частично это можно было

отнести на счет терпения Наташи, но в основном это было связано с тем, что Золтан

был опытным лингвистом, владеющим одиннадцатью другими языками. У него все еще был

словарь пятилетнего ребенка и большую часть нашего времени вместе мы тратили

на обсуждение значения различных слов, но он был в состоянии рассказать свою историю.

Он и его люди были родом за тысячи миль к востоку от Трех Стен, с восточного

побережья Каспийского моря. Они были из города Угренч, который являлся частью

Хорезмской империи, простиравшейся от Арабского океана (Примечание: Оманский залив) до северной части Аральского моря, и от Гиндукуша до берегов Каспия.

Если верить словам Золтана об этой стране, то она расположена перед воротами Рая, небо над ней никогда не покрывается тучами, а воды всегда в избытке в реке Аму, которая

питается никогда не сходящими ледяными шапками Гималаев. Прудов, садов и пшеничных

полей всегда в изобилии из-за орошения могучей Аму. Там расположены под солнцем десятки

процветающих и знаменитых городов, каждый из них с населением более полумиллиона, а вся

империя густо заселена. Тем не менее, там такое обилие земли, что ее было достаточно

для всех.

Затем из-за гор на северо-востоке пришли монголы, убили шаха и захватили Самарканд, столицу Бухары. Города были уничтожены, а все их население убито. Поскольку их армия была

полностью уничтожена, шах убит или, как некоторые говорили, отправился охотиться

за пределы берегов Каспийского моря, и больше не осталось никакой надежды, то принц

Угренча покорился Чингизхану. В обмен на разорительную дань для захватчиков, он купил мир

на несколько лет.

Но дань увеличивалась из года в год и, наконец, было добавлено требование, что все здоровые мужчины должны поступить на службу к хану в армию, чтобы сражаться

в иностранных походах. Уже выплачиваемая дань в зерне, золоте и рабах привела к голоду

в землях. А без помощи здоровых мужчин, дань не могла быть выплачена. Женщины, дети

и старики в состоянии хоть и плохо, но себя обеспечивать, при этом, не создавая никаких

припасов. Но без выплаты дани, армии хана вернуться и некому будет защитить их от них.

Принц Угренча объединился с другими князьями в их восстании против монголов

и Угренч стал последним уничтоженным городом. Окружающая местность осквернялась

в течение нескольких дней и каждый город, село и дом были сожжены. Фруктовые сады

и виноградники были вырублены ни по какой другой причине, кроме как из удовольствия

от их уничтожения. Женщин насиловали в пределах видимости городских стен, а изнасиловав, вырывали им горло. Целые семьи выстраивали в линию и расстреливали из луков.

Угренч продержался против орды монголов пять месяцев, пока не закончились

все стрелы и вся еда и даже крысы были пойманы и съедены.

Потом монголы предложили перемирие.

Они сказали, что если принц им сдастся, то они сохранят жизнь всем остальным

в городе, поскольку только принц восстал против своего правителя, а все остальные, кто за ним

последовал, были им обмануты. Монголы поклялись Аллаху и своим собственным языческим

богам. Принц посовещался с своими советниками, а затем добровольно сдался. Как только

принц вышел из городских ворот, монгольские солдаты его схватили. Они обезглавили принца

в пределах видимости его подданных, а затем их армия вошла в город.

77

Они приказали всем покинуть город, поскольку они поклялись, что они сохранят людям

их жизнь, но город должен быть уничтожен. Люди могли взять с собой все, что они смогут

унести, но не более того. Всех жителей вывели за ворота, они были обысканы и у них забрали

все оружие. Затем они были разделены на группы в зависимости от их профессий. Каждая

группа охранялась отдельно.

Первыми, кого убили были офицеры. На глазах их семей им связали руки и ноги, а затем

некоторых из них задушили, а другим – отрубили головы. Их семьи вскоре были также убиты

за исключением нескольких сотен привлекательных молодых женщин, которые были раздеты, закованы и отведены в сторону. Затем они перешли к другим группам и систематическое

убийство продолжилось в течение нескольких дней. Когда люди пожаловались монголам, что

они не держат их клятву своим богам, их хан ответил, что он обещал не убивать их в городе, но сейчас они находятся за пределами его стен.

Убийство прекратилось на некоторое время только тогда, когда не осталось никого, кроме сотни лучших мастеров с их семьями в одной группе, двух тысяч молодых женщин

в другой, а также восьмидесяти тысяч мужчин – в третьей.

Все то время, что продолжалось убийство, все головы убитых складывались

в аккуратные пирамиды, а другая часть орды систематически грабила город, хотя большинство

самых ценных переносимых вещей были в багаже беженцев.

Затем, город был сожжен, а пленным мужчинам приказали снести каждую стену, каждый дворец, каждую мечеть и каждую лачугу. Когда это было сделано, то всего этого было

все еще недостаточно, чтобы удовлетворить хана. Пленников заставили рыть канал и затем

перегородить могучий Аму таким образом, чтобы река потекла через то место, где был город.

Это уничтожило ирригационную систему и без ирригации поля высохли, а почва была снесена

ветром. Ничего не осталось от некогда прекрасного Угренча, чье население когда-то состояло

из полумиллиона человек. Восемьдесят тысяч рабочих были убиты, а их головы были

добавлены к пирамидам черепов.

На фоне монголов Гитлер выглядел как мелкий хулиган, а Сталин – как небольшое

изменение.

Золтан был главным алхимиком в своем городе и, таким образом, его и его семью

пощадили, и монголы ничего им не сделали. Это же относилось ко всем другим людям в его

маленькой группе. Молодые женщины были отделены и их никто и никогда не видел.

Группу Золтана повели в сторону Каракорума с охраной из двадцати мужчин.

Заключенных заставили готовить для охранников, а Золтан также как и о минералах, имел представление о свойствах растений. Он придумал яд из корней некоторых пустынных

растений и добавил их в еду, чтобы убить охрану.

Затем он повел своих людей на запад и в течение семи лет они скитались в поисках дома, постоянно изгоняемые из христианских стран, поскольку они были мусульманами, и из мусульманских стран, поскольку там их считали еретиками, и смертельно боясь

приближаться к землям хана. Сначала их было около пятисот человек, но четверо из пяти

умерли или пропали в дороге. Сто человек были теми, кто остался от города с полумиллионным

населением.

78

Это была печальная история и мне было очень жаль этих людей. Но, черт побери, у меня

были проблемы с моими собственными! Я должен был быть уверен, что то, что случилось

с Угренчем, не случиться с Краковом! Чтобы сделать это я нуждался в постоянной поддержке

со стороны государства, церкви и моих людей. И наличие этой толпы беженцев никак не могло

мне помочь.

Все они были своего рода мусульманами, но, насколько я мог судить, все они были

членами какой-то еретической секты. Или, по крайней мере, как сказал Золтан, все другие

мусульмане были еретиками, что, я думаю, означало то же самое. И это было последнее, что мне было нужно. Члены маленькой религиозной секты, как правило, являются фанатиками, которые с нетерпением ищут новообращенных.

Церковь уже проводила инквизицию относительно меня и если они выяснят, что я

занимаюсь укрывательством и поддержкой мусульман и, к тому же, еретиков, то все это может

очень плохо для меня закончится. А что если беженцы начнут обращать в свою веру добрых

христиан – ну я даже не хочу об этом думать.

Я получил очень твердое уверение в том, что его люди не пытались говорить с моими

людьми на предмет перехода в его веру или предпринимать другие действия, чтобы кто-то стал

мусульманином-еретиком.

Он ответил, что это не является проблемой и пустился в длинные богословские

рассуждения, которые были мне не понятны, но к его удовлетворению, это, несомненно, свидетельствовало о том, что нам никогда не будет разрешено присоединиться к его секте

и, поэтому, у нас не будет никакого шанса получить спасение.

Это еще больше вывело меня из себя!

Черт возьми, он мне говорит, что я недостаточно хорош, чтобы присоединится

к его секте? Я был достаточно хорош, чтобы присоединится к чему бы то ни было, но я этого

не хотел. К этому времени было уже достаточно поздно и, по ощущениям, я бы уже назвал

это ночью. Все уже продолжалось слишком долго, и я был бы порядочной сволочью, если бы

и дальше продолжал мучить гостя (Примечание: Возможно, неправильный перевод).

Следующее утро я провел в попытках наверстать свои дела. Приближалась весна

и я планировал построить второй блок домов (или защитную стену в зависимости от того, как вам хотелось его рассматривать) отстоящую на десять ярдов от первой. Новая стена должна

была быть построена из кирпича с черепичной крышей.

Кроме того, я запланировал постройку лесопильного и мебельного магазинов

за пределами города там, где протекающий небольшой ручей делал проще транспортировку

бревен. Весь лес в нашей долине был вырублен, а те деревья, что остались, были оставлены

для красоты. И было бы глупо тащит огромные бревна к существующей лесопилке.

И, помимо этого, была еще куча мелких вещей, которые необходимо сделать, когда вы

участвуете в процессе в роли менеджера.

79

Время уже перевалило за полдень, когда я смог вернуться к Золтану, но я решил

прогнать его и его людей в конце недели. Я чувствовал к ним жалость, но между нами было

слишком много культурных различий, чтобы мы когда-нибудь смогли жить вместе.

В прошлом году мы без особых проблем приняли группу пруссов, но это были дети, чьи семьи были убиты крестоносцами. Они очень сильно нуждались в новых семьях и были

очень приспособляемыми. А эти мусульмане или кем бы они ни были, были тесно сплоченной

общиной. Такая группа может сохранять свою структуру неопределенно долго. Они должны

были уйти.

Знаю, это звучит жестоко, но сейчас были жестокие времена. Был предел тому, что я

мог сделать и если бы я взял на себя ответственность за эту группу иностранцев, то это

значило бы, что где-то жили сто поляков, которым я мог бы помочь, но не сделал этого.

Мои собственные люди умирали каждую зиму, и я должен был сделать для них больше, чем кому-либо из страны о которой я раньше никогда не слышал.

Но пока они находились здесь и я платил по счетам, то я хотел получить все, что Золтан

знал о практической химии. Это оказалось сложно сделать.

Часть проблемы заключалась в отсутствие взаимного словаря. Золтан выучил польское

слово "дверь", когда Наташа указала на дверь и сказала "дверь". Требовалось еще немного

поговорить, чтобы убедиться, что она не говорила о дверной ручке или о дверной раме, но это

не занимало слишком много времени. Но как, черт возьми, можно обсудить концепцию нитрата

калия? Я не мог сказать, что это было основным компонентом пороха. Он не знал, что такое

порох. Это белые кристаллы? Но так выглядели поваренная соль, песок и миллион

других вещей!

Я попытался начать с простейшего атома водорода. Спустя час разговора об атомах, Золтан сказал, что он читал старый греческий трактат об атомах, но был уверен, что это глупое

учение. Это не укладывалось в его систему влажных веществ, которым противостояли сухие

вещества, тепло против холода, а также вся земля, воздух, вода и огненный космос, в которые

он не только верил, но непоколебимо знал, что это было правдой. Тысячу раз он использовал

теорию, которой его учил его учитель и получил хорошие результаты. Как можно в этом

сомневаться?

Было уже поздно, когда мы подвели итог закончившемуся дню, отметив незначительный

прогресс. Следующие четыре дня были почти такими же плохими, хотя владение Золтаном

польским языком удивительно улучшилось.

Правда заключалась в том, что я имел плохое представление о теоретической химии

и всего лишь небольшой практический опыт. О да, это был обычный лабораторный

курс в колледже, но он предполагал использование предварительно подготовленных химикатов

и их смешение в соответствие с формулой. Все практические знания, что я получил, я мог бы

точно также получить в классе домоводства. На самом деле, мои знания были гораздо хуже, чем записи в поваренной книге. Я не имел ни малейшего представления о том, как в природе

выглядит большинство химических веществ. Домохозяйка, по крайней мере, знает, как выглядит курица!

А Золтан имел некоторые знания в практической химии. У него с собой были банки

с соляной, серной и азотной кислотами. Он доказал это, растворив немного золота. Также, он был убежден, что может превращать свинец в золото, как только достаточно хорошо в этом

разберется. Просто он еще не нашел правильной процедуры.

Между нами не было точек соприкосновения. И мои люди не ладят с его. Было уже две

драки, а в еще один раз участники уже успели выхватить ножи, прежде чем их развели.

И все это происходило совсем не потому, что богатые поселенцы приставали к бедным

беженцам. Этот чертов цыган совсем не должен был хватать замужнюю женщину, даже если

она шла голой в душевую в неподходящее время дня!

Если дела будут идти так, как идут, то, рано или поздно, кто-то кого-то убьет.

80

Утром за день до их запланированного отъезда, Золтан пришел ко мне с предложением

устроить пир для некоторых из нас. Его мусульмане приготовят еду и устроят развлечения, скажем для сорока моих лучших мужчин. Кажется, среди его людей существовало правило

организовывать праздник только для мужчин. Женщины и дети доедали со стола объедки.

Ну что ж, хорошо. Та еда, которую они будут подавать, принадлежит мне, но я

мог видеть, где тут будет жест доброй воли. Пусть это будут развлечения. Кроме редких групп

менестрелей и клоунов в Средневековье развлечением считалось все, что вы могли придумать

для себя сами. Разнообразие тут только приветствовалось. Я сказал, что мы устроим вечер

в жилых комнатах моих апартаментов.

81

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ИЗ ДНЕВНИКА ПЕТРА КУЛЬЧИНСКОГО

Когда я вернулся в Три Стены то обнаружил там странные вещи. Туда на время была

приглашена группа иностранцев и, было объявлено, что в течение дня для них установлено

определенное время для мытья.

Я обсудил это с Явальдой, дружбу с которой поддерживал отчасти потому, что она

дружила с моей любовью, Кристиной. Также, она отвечала за конюшни и обеспечивала очень

хороший уход моей лошади.

Кажется, все мужчины заворачивали свои головы в полотенца и смущались, если кто-нибудь видел их без этих странных одеяний. Женщины же, всегда держали свои лица

закрытыми, даже среди других женщин. Их пригласили, потому что пан Конрад сжалился

над ними, но вскоре они должны будут уйти.

Но у Явальды были более интересные новости, и она взяла с меня обещание хранить

тайну прежде, чем она расскажет мне об этом. Они еще не были уверены, но все выглядело

так, как будто Кристина была беременна!

Дамы пана Конрада давно используют метод предотвращения беременности, которому

их научила пани Ричеза, также известный как календарный метод. Тем не менее, кажется

что не все дети Божьи имеют один и тот же ритм и Кристина пропустила свое время.

Это взволновало меня, так как теперь ей придется выйти замуж или все будут считать ее

шлюхой! Если пан Конрад не захочет ее, а он часто говорил, что не хочет, тогда, возможно, рассмотрят мою кандидатуру! И я, возможно, наконец-то женюсь на моей любимой!

Таким образом, я был в возбужденном настроении, когда мне пришло приглашение

в апартаменты пана Конрада на час вечерних развлечений! Но мои первоначальные надежды

вскоре были разбиты, так как это все предназначалось только для иностранцев и только

для мужчин.

Я пришел одетым в мои лучшие одежды, которые были достаточно хороши теперь, когда я могу позволить себе такие вещи и, конечно же, я одел замечательные меч и кинжал, которые выиграл в битве с кастильцами.

Вскоре, я примостился на подушке с паном Конрадом по правую руку и Ильей –

по левую в большом холле пана Конрада или "гостиной", как он настаивает, чтобы его

называли. Эта большая комната занимает весь верхний этаж этого здания, ее ширина составляет

восемнадцать ярдов и она выше любой другой комнаты в здании, а ее пол выше соседних

крыш.

Потолок более чем в два раза выше человеческого роста, что обычно в Трех Стенах, но само по себе высоко. В комнате нет драпировки бархатом или гобеленов, но все же

она имеет некую грубую величественность. Я точно знаю, что пан Конрад первоначально

задумывал нечто гораздо более скромное, поскольку присутствовал при том, когда

пан Владимир настаивал, что иногда необходимо произвести впечатление на благородных

гостей и пан Конрад с ним согласился.

Восточная стена была сделана из грубых известняковых блоков, а северная и южная

из необработанного дерева – деревянных плит, каждая в ярд шириной. Потолок поддерживался

огромными бревнами, а западная стена являлась частью натуральной известняковой скалы.

В этой скале был вырезан камин, достаточно большой, чтобы там могли встать двадцать

мужчин, если бы там не было огня. Сейчас он был достаточно силен. Несмотря на всю

эту грубость, зал был полон настоящей живой силы, что очень подходило к характеру

пана Конрада.

82

Три чужака играли на музыкальных инструментах. Инструменты были теми же самыми, которые использовались нашей группой, но их манера игры была очень странной. Они играли

не в лад и музыка имела странное тягучее звучание, которое мне, поначалу, не понравилось, но в конце концов я стал получать от нее удовольствие.

Лидер чужаков, их "золтан" (Примечание: Скорее всего, имеется ввиду "султан"), представил каждого из своих людей пану Конраду и всем присутствующим. Их имена звучали

для меня настолько странно, что я не смог запомнить ни одно из них. Но, также, они сказали, чем они занимаются по-польски. Вот этот вот был кожевенником, а тот другой – ювелиром.

Здесь были кузнецы, гончары, оружейники, ювелиры, кожевенники, астрологи, сапожники, стеклодувы, а также десятки других известных профессий, в том числе тех, которым не было

названия на польском. И все эти люди утверждали, что являются мастерами своих ремесел, что я воспринял с некоторым скептицизмом. Если бы я оказался в другой стране и стал

утверждать, что являюсь мастером, то кто бы мог уличить меня во лжи?

Пан Конрад последовал его примеру, представив всех его людей, которые здесь

присутствовали. Так как я сидел рядом с ним, он представил меня первым, а золтан перевел

сказанное на тот язык, на котором они говорили. Я почувствовал, что я должен встать, как это

полагается на христианском празднике, но чуть не упал, попытавшись это сделать. Посидев

в такой неестественной позе, я не чувствовал своих ног!

Пан Конрад сказал, что остальные должны оставаться на своих местах и продолжил, представив пана Владимира, которого, по праву, стоило представить первым, поскольку

из присутствующих он был единственным дворянином, но пан Конрад часто ставит последнее

первым и наоборот. Сам я думаю, что это часть его философии.

После того, как знакомства были закончены, была подана еда, причем обслуживали

мужчины, а не женщины. И хотя я знал, что все слуги пришли из наших кладовых, но здесь, в Трех Стенах, это выглядело странным.

Была подана лапша, такая тонкая, как маленькое зерно пшеницы, а также соус

к баранине такой, которого я никогда не пробовал прежде. Я подумал, что может быть

это какая-то иностранная приправа, но Явальда сказала, что эти люди пришли к нам абсолютно

без ничего, кроме лохмотьев на их телах. Все это оставалось для меня загадкой.

Мы ели латунными ложками и вилками, которыми нам показал, как пользоваться

пан Конрад, но иностранцы, будучи, разумеется, нецивилизованными, ели руками и только, как я заметил, правой рукой. Как я узнал позже, так было, потому что они касались своих

половых органов левой рукой, по-видимому, не зная как пользоваться шариками из сена

или умывальниками.

Их "золтан" встал и произнес речь на его едва понятном польском. Он сказал, что он

благодарен за нашу щедрость к его народу и публично благодарит пана Конрада за еду

и одежду, которую он в избытке им предоставил. Они будут вспоминать нашего господина

в своих молитвах, даже если мы называем Бога другим именем, нежели они.

Пан Конрад произнес ответную речь, но я не думаю, что он был слишком искренен.

Он сказал, что он сожалеет об их отъезде, но каждый из них сможет взять столько еды, сколько сможет унести, и он дарит им прощальный подарок в виде ста овец, которых

он попросил не убивать, пока они не покинули земли графа Ламберта из-за законов хозяина

относительно овец.

Золтан объявил, что чтобы нас развлечь, для нас станцует его дочь.

83

Вначале заиграла величественная музыка или настолько величественная, насколько

могут быть эти странные иностранные мелодии.

Вошедшая женщина была одета в эти странные огромные балахоны, которые

так нравились этим людям. Готов спорить, они так одевались, чтобы обмануть пана Конрада

и получить больше ткани, поскольку они получили ее в шесть раз больше того, что он ожидал.

Она была закутана с головы до ног и даже лицо ее было покрыто вуалью.

Через какое-то время музыка стала быстрее, и она сбросила вуаль со своего лица, открыв

прекрасное лицо и огромные зеленые глаза. Она бросила вуаль у ног пана Конрада, который, как и все мы, вытянул их, чтобы облегчить судороги в ногах.

Илья, сидевший рядом со мной, сказал: "Я знаю эту девушку! Я разговаривал с ней

две недели назад. Я встретил ее в столовой."

– Почему она тобой заинтересовалась?

– Потому что она очень разборчивая! А также потому, что я достаточно зрелый, чтобы

разговаривать с ней без того, чтобы постоянно смотреть на нее как на молодую самку.

– Как же ты с ней разговаривал? Я думал, что никто из этих людей не умеет

разговаривать на польском.

– В основном да, но она разговаривает. Ее научили говорить. Я думаю, что кто-то

из ночной смены помогал ей в течение дня.

– Так что, отношения между вами были чисто платоническими?

– Нет, мы не обсуждали философию. Только то, что значат слова.

Темп музыки опять увеличился, а вместе с ним и скорость танца. Девушка сняла

верхнюю накидку, открыв еще одну, которая плотно прилегала к телу. Ее длинные черные

волосы свободно развевались.

– Неплохое тело, – сказал Илья, – Если бы две недели тому назад я знал, что под этим

платком, возможно, я бы его немного пощупал.

Я кивнул, но меня слишком интересовал танец, чтобы говорить.

Темп музыки снова ускорился, и танец снова стал быстрее. Она бросила свою блузку

к ногам пана Конрада, открыв ремни, которые прикрывали ее грудь. Она была исключительной

красоты – значительно более прекрасна, чем кто-либо, кого я видел раньше в своей жизни, а ведь частью моей работы были ежемесячные поездки по тавернам Розовый Дракон. И, ведь

как считается, в этих тавернах самые красивые официантки в мире!

Музыка снова ускорилась, и она обнажила свой живот, оставшись одета только

в длинную тонкую юбку, на которой было много складок от подола до пояса. Ни один глаз

в комнате не смотрел ни на что другое, кроме как на это невероятное явление. По крайней мере, я не могу себе представить, что кто-то мог смотреть куда-то еще, хотя я и не стал тратить

время, чтобы это проверить! Она двигала своими бедрами невероятно быстрым образом, что заставляло колыхаться ее юбку. Никогда бы не подумал, что возможно, чтобы женщина

так двигалась, но это было так.

И снова музыка стала невероятно быстрой, и танец ускорился вместе с ней. Сейчас

она была полностью обнаженной, а на ее теле не было волос ниже шеи. Ее половые органы

были такими же гладкими как у ребенка.

– Посмотри, как гладко она выбрита! – сказал Илья, – Эти люди должны делать чертовки

хорошую сталь!

Я даже не потрудился кивнуть, так очарован я был ее танцем.

И вдруг музыка остановилась, и девушка упала к ногам пана Конрада, а капельки пота

блестели на ее теле.

84

В комнате воцарилась тишина, поскольку все мы замолчали.

Затем все начали аплодировать так, что задрожали стены и, казалось, должно было быть

слышно, на полпути к пану Мешко. Но девушка не двигалась.

Аплодисменты продолжались в течение длительного времени, но наконец золтан встал

с поднятыми вверх руками и разведенными в сторону ладонями и вдруг стало тихо.

– Вам понравилось, да? – спросил он.

И снова все аплодировали, пока их не остановили.

– А тебе, благородный пан Конрад. Тебе это также понравилось?

– Мне это очень понравилось, Золтан.

– Эту девушку зовут Киликия. Она моя единственная дочь. Она – единственная, кто осталась в живых из моей семьи. Но твои подарки нам так велики, что мы должны что-то

дать взамен. Я дам тебе ее. Она твоя рабыня. Возьми ее!

Пан Конрад неуверенно покачивался на своей подушке. Он сделал паузу, прежде чем

сказал:

– Золтан, я благодарю тебя за эту невероятную щедрость, но я не могу принять рабыню.

В Польше рабство является незаконным. В прошлом году я сражался, чтобы так сделать!

– Тем не менее, благородный пан Конрад, это так. Это самая послушная женщина

и она всегда делала то, что я ей говорил. Сейчас я говорю ей подчиняться тебе, и она меня

послушается, даже если это будет последнее слово, которое я ей скажу.

– Мне очень жаль, но я не могу нарушить закон. Я не могу принять рабыню.

Золтан подсел поближе к пану Конраду, наклонился и начал что-то тихонько ему

говорить. Поскольку я сидел рядом с моим господином, то думаю, ябыл единственным

человеком, который слышал то, что он сказал.

– Пожалуйста, пан Конрад. Мы сейчас находимся далеко на севере и скоро зима.

Нам негде жить и скоро все мы будем мертвы. Я тебя за это не виню. Ты сделал для нас очень

много хорошего, и ты не обязан поддерживать группу бездомных странников. Но ты был

нашей самой последней надеждой и теперь мы должны умереть. Но, пожалуйста, я прошу тебя

как отец. Пусть моя маленькая девочка живет.

Пан Конрад замолчал на какое-то время.

– Думаю, да. Я о ней позабочусь.

– Спасибо, мой господин.

Золтан встал и объявил толпе:

– Благородный господин принял мой дар!

Толпа разразилась приветствиями, но сам я думаю, что золтан не хотел бы, чтобы

его люди знали истинную причину его щедрости.

Когда фестиваль закончился, я увидел, что пан Конрад вернулся в свои палаты

или спальню, как он ее называл, вместе с девушкой под мышкой.

Она все еще была голой.

85

Следующим утром за завтраком, пан Конрад настоял, чтобы была подана еще одна

тарелка (Примечание: Буквально "дополнительная еда") и все говорили только о танце Киликии

предыдущим вечером, а те из нас, кто там был, оказались в центре внимания. Все девушки

завидовали, а Явальда сказала, что она готова была отдать свою зарплату за следующий год, чтобы люди также говорили о ней, как об иностранке.

– Киликия останется с нами, – сказал я, – Попросите ее, чтобы она давала вам

уроки танцев.

– Говорю вам, перед лицом Бога, я обязательно попрошу ее об этом! – сказала Явальда.

– Здорово. Я бы хотел увидеть, как все наши женщины это делают. Что касается меня, то я думаю, что это своего рода танец плодородия, чтобы побудить мужчину к браку. Уверен, что ни одна беременная женщина не смогла бы так сделать или, если бы даже смогла, то не слишком долго. Может быть, идея этого танца заключается в том, чтобы показать

мужчине, что он получает неиспорченный товар.

– Неиспорченный! – вскрикнула Наталья, изображая гнев, а Явальда бросила в меня

кусок хлеба.

Я взял хлеб и поцеловал его, показывая, как нужно правильно с ним поступать, поскольку хлеб, в своем роде, священен, и указав Явальде на неправильность ее поступка.

После этого, я положил хлеб на стол и она, конечно же, его съела.

– Ну… дворянам нравятся такого рода вещи. Простолюдины же вынуждены

довольствоваться тем, что они могут получить.

Возможно, я перешел бы к еще более игривой пикировке, но вошел пан Конрад и дал

понять, что хотел бы поговорить с нами со всеми и в комнате сразу же стало тихо.

– Год назад я попросил своего друга, торговца Бориса Новачека, отправить ко мне

алхимика, поскольку нам нужен человек с такими навыками здесь, в Трех Стенах. Две недели

назад, Золтан и его люди прибыли по моему приглашению. Мы нуждаемся в алхимике, а не в сотне беженцев. Поэтому я им сказал, что они могут остановиться отдохнуть

на некоторое время, но потом они должны будут уйти. В тот момент я не знал, что каждый

из этих людей является мастером в одной из профессий. Многие из них умеют то, что не умеем

мы. У них в группе есть стеклодув. Если мы сможем предоставить ему соответствующие

инструменты и припасы, то вскоре сможем пить наше пиво из настоящих стеклянных сосудов!

Мы смогли бы вставлять в наши окна настоящие стекла, а стены нашей церкви мы могли бы

покрыть стеклянной мозаикой! Среди них есть мастер по изготовлению бумаги. Вы, должно

быть, не знаете, что такое бумага. Она представляет собой своего рода пергамент, но в тысячу