Текст книги "Блистательный рыцарь (ЛП)"

Автор книги: Лео Франковски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

не нагнулся! Он замахнулся снова, и я снова смог отбить его клинок в сторону.

Но в этот раз я смог нанести ему сильный удар в голову. Это заставило его пошатнуться, и я увидел, что по его лбу там, где край шлема порезал кожу, побежала кровь, но он все еще

был на ногах или, точнее, на ноге, поскольку у него оставалась только одна нога, на которой

он мог стоять. Слегка удивившись, что он все еще не упал, я немного подождал. Затем его рука

с мечом снова начала двигаться, поэтому я изо всех сил ударил его еще раз и на этот раз

по его шее.

Он упал к моим ногам. Я стоял, тяжело дыша, пребывая в абсолютной уверенности, что он снова встанет и начнет сражаться.

Затем услышал крики поддержки со стороны моих коллег-пехотинцев, а пан Конрад

и пан Владимир поддерживали меня вместе с ними!

Вскоре аплодисменты раздались уже со стороны людей барона – не знаю, то ли потому, что они его не любили, то ли потому, что они действительно восхищались моей работой.

А мне было хорошо, а еще лучше мне было от того, что я все еще был жив!

161

Пан Конрад и один из рыцарей барона вышли на поле и осмотрели барона.

Он был мертв. Мой последний удар сломал его шею.

– Очень хороший бой, – сказал пан Конрад, доставая медицинскую аптечку, которую

он всегда носил с собой, – Давай позаботимся о твоей ноге.

Можете поверить, но я действительно забыл о том, что я был ранен? Там где я стоял, остался след моей собственной крови из того места, куда я был ранен и я об этом забыл!

Чтобы зашить мою рану потребовалось пятнадцать стежков, а в это время, рыцари

загрузили барона без его брони и плаща, на спину коня одного из его оруженосцев.

Все присутствующие сочли, что оружие и доспехи барона должны принадлежать мне

по праву боя.

Я никогда их не использовал, и так никогда их и не продал, хотя однажды торговец

предложил мне двадцать семь тысяч пенсов за набор в основном из-за сплошных золотых

украшений на мече, шлеме, а шпоры вообще были сделаны во французском стиле из чистого

золота. Кажется, что только золотое покрытие на кольчуге стоило, по крайней мере, пятьсот

пенсов, хотя и должно было обновляться каждый год из-за того, что оно стиралось.

Я сохранил эту броню и однажды повесил ее на стену как украшение и память о том дне

и обо всем, что из-за этого случилось.

Пан Конрад попросил двух старших рыцарей барона Стефана поехать с ним в Окойтц, чтобы выступить в качестве свидетелей того, что произошло.

Самый могущественный вассал графа Ламберта был убит и нужно было пойти к нему

и все объяснить.

– Пан Конрад, – сказал я, – У меня будут проблемы из-за того, что я сегодня сделал?

– Ну… не такие большие, как у тебя были несколько минут назад, – засмеялся он, -

Но факт остается фактом: ты убил человека, который значительно тебя главнее и я не знаю, как в этом случае поступит граф Ламберт. Скорее всего, герцог убил бы тебя из принципа, но я не думаю, что граф Ламберт это сделает. Ему никогда не нравился барон и его отец.

Кроме того, насколько мне известно, у барона не осталось живых родственников. Нет никого

достаточно могущественного, кто стал бы требовать твоей крови. Не думаю даже, что его

собственные вассалы любили его, так что я думаю, ты в безопасности.

"Скорее всего" не очень комфортная фраза, когда речь идет о твоей жизни.

Пан Конрад решил, что прямо сейчас необходимо как можно быстрее завершить

пробежку и вернуться назад, поэтому все остальные побежали дальше. Я задержался, вместе с паном Владимиром и еще двумя людьми барона. Один из них, пан Ксаверий, был

так любезен, что одолжил мне свою лошадь, поэтому мне не пришлось ходить на своей раненой

ноге. Он привел ее под уздцы, поэтому у меня не возникло никаких проблем, чтобы на нее

сесть. Оружие и доспехи барона Стефана были погружены на спину лошади, а пан Владимир

пообещал, что позднее пошлет кого-нибудь за его седлом и копьем.

В тот день мы впятером поехали в Окойтц – пан Владимир, пан Конрад, два рыцаря

барона и я. Мы все были в доспехах и я ехал на боевом коне пана Грегора, поскольку я отдал

своего собственного Юзефу Кулисевичу почти год назад. Это был первый раз, когда я ездил

на настоящем боевом коне и он напугал меня почти что также, как и барон утром того дня.

По-настоящему лютый зверь!

По дороге мы остановились у пана Мешко и он к нам присоединился, поскольку мы все

чувствовали, что было бы полезно, если с нами был кто-то, кто разбирался бы в законах.

Пан Мешко потратил немного времени, поговорив паном Ксаверием, после чего он мне

сказал, что я могу почти не беспокоиться. Я был на землях своего господина, сражался по его

приказу, поэтому я не сделал ничего плохого.

Все это значительно меня успокоило, поэтому я был в беззаботном настроении, когда ехал в Окойтц мимо новой стройки.

162

Когда граф Ламберт нас увидел, он был во внутреннем дворике замка и разговаривал

со своим плотником, Витольдом.

– Пан Конрад, только не говори мне, что ты снова ввязался в неприятности!

– Не я, мой господин, но, возможно, мой оруженосец. Барон Стефан мертв.

Я был взволнован тем, что пан Конрад признал меня своим оруженосцем!

– Собачья кровь! Дальше ты мне скажешь, что Петр его убил!

– Боюсь что так, мой господин.

– Его! Что он использовал? Яд?

– Нет, мой господин, он сражался с бароном по его требованию, будучи обнаженным

и вооруженным только палкой, в то время как барон был полностью вооружен, в доспехах

и верхом. Эти рыцари могут все подтвердить, поскольку они были свидетелями.

– Собачья кровь! Лучше бы им это сделать, поскольку я в это не верю! Джентльмены, нам лучше все это обсудить в моих покоях.

Подошли несколько конюхов и увели наших лошадей, а мы отправились в покои графа.

Симпатичная девка подала нам мед графа, которым тот необыкновенно гордился, и настоящие

очки – подарок пана Конрада. Мед был удивительно хорош и имел вкус шиповника.

Пан Ксаверий дал точный отчет о том, что случилось, а три других рыцаря подтвердили

правду того, что он сказал.

Пан Мешко обсудил правовые аспекты произошедшего, большинство из которых

остались для меня непонятными, но суть которых заключалась в том, что я не виноват.

Граф Ламберт на несколько секунд задумался.

– Ну что ж. Кажется барон Стефан слишком тупым, чтобы бросить вызов беззащитному

крестьянину и довольно неумелым, чтобы проиграть бой! Черт! И я всегда думал о нем

как об одном из своих лучших бойцов!

– Мой господин, возможно, он и был тупым, но мой покойный лорд был великим

бойцом! Говорю Вам, он долгое время сражался стоя на одной ноге со сломанной другой! -

сказал пан Ксаверий.

Граф Ламберт вздохнул.

– Как тебе будет угодно. Но это не дает ответ на вопрос, что я сейчас должен делать!

Если голый мужик может победить одного из моих лучших рыцарей, то что делать мне?

Некоторые, возможно, скажут, что Петр должен быть повешен как преступник против

общества! Тем не менее, если верить вам четверым, я должен согласиться, что он не сделал

ничего плохого, а как я могу назвать четверых таких почетных рыцарей лжецами?

Тем не менее, мы не можем допустить, чтобы крестьяне убивали настоящих рыцарей, так?

Будет нарушен весь социальный порядок! Было бы очень нагло с моей стороны наградить

мужчину, особенно этого выскочку, но я не вижу никакой другой возможности, кроме

как посвятить этого ублюдка в рыцари! Петр, встань передо мной на колени!

Я не мог поверить своим ушам! Граф Ламберт лично хочет осуществить мое самое

заветное желание! Я! Пан Петр!

Я быстро встал перед ним на колени и граф выхватил свой меч.

– Подождите, мой господин, – сказал пан Конрад, – Петр мой вассал и студент моей

Школы Воинов. Это правда, что барон Стефан выбрал его из трех десятков других, поскольку

он выглядел худшим бойцом из всех. И барон сделал правильный выбор! Любой другой

сделал бы эту работу лучше и быстрее, чем он. Мне не нравится идея, что один из моих

студентов будет вознагражден благодаря счастливому стечению обстоятельств!

Мое сердце упало вниз. Я был так близок к своей мечте, но был остановлен моим

господином, которого считал своим другом!

– Может быть, они смогли бы, пан Конрад, но "может" не значит сделать! Ты забываешь, что я твой сюзерен и я, черт возьми, посвящаю в рыцари кого я хочу! Что касается остальных, то посвящай их в рыцари сам, если хочешь.

Граф Ламберт нанес мне три традиционных удара мечом плашмя, последний из которых

чуть не сбил меня с ног.

163

Спасибо Господу на небесах, что я до сих пор был в полных доспехах, поскольку, я думаю, кольцо вокруг моего воротника спасло мне жизнь!

– Я посвящаю тебя в рыцари. Встань, пан Петр, – сказал граф Ламберт.

Я встал, и все рыцари бросились поздравлять меня и приветствовать.

Тем не менее, пан Конрад держался несколько в отдалении.

– Граф Ламберт, – сказал пан Конрад, – Что Вы имели ввиду, когда сказали, что я, смогу

посвятить в рыцари остальных? Не думаю, что простой рыцарь может это делать.

– Простой рыцарь не может. Но есть второй вопрос, который нужно решить сегодня.

У барона Стефана не было наследника и вообще не было родственников, о которых я знал бы.

Даже его мать была единственным ребенком, оба родителя которой уже умерли. Поэтому

все его бесхозное имущество переходит ко мне. Вы сообща решили наградить пана Петра

его оружием и доспехами и я не буду с этим спорить, но все остальное имущество теперь

принадлежит мне. Я думаю о том, чтобы отдать это тебе, пан Конрад, а титул барона

прилагается к имуществу, но мы обсудим условия в частном порядке.

Пан Конрад был искренне удивлен.

– Спасибо, мой господин. Я не знаю, что еще мне сказать.

– Ну и не говори ничего. Скоро будет подан ужин и, я думаю, до этого пан Петр хочет

рассказать своим родителям о своей удаче или "счастливом стечении обстоятельств", как ты

это назвал. Пан Петр, убедись, что вернешься к ужину вовремя. Я постараюсь обеспечить

для тебя несколько рыцарских привилегий!

– Будьте уверены, я всегда буду самым учтивым из ваших рыцарей, мой господин! –

сказал я, искренне в это веря.

В конце концов, самым странным образом я достиг своей цели!

164

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ИЗ ДНЕВНИКА КОНРАДА ШВАРЦА

Не знаю, что поразило меня больше: посвящение Петра в рыцари или получение мною

земель барона Стефана. Земли барона были огромны и содержали одни из лучших

сельхозугодий в Силезии. Земли были в сильно запущенном состоянии, так как барон и его отец

запрещали использовать новые семена и методы земледелия, но я мог бы привести их в порядок

за год или два. С этой землей я мог бы легко накормить моих рабочих и больше не покупать

еду. Я мог бы расширить мою школьную систему и многое сделать для тех людей, которые

там жили. Что касается рыцарей и помещиков барона, то они если бы захотели, могли бы дать

мне клятву, но для этого им сначала нужно было закончить Воинскую школу.

Пожалуй, я был рад тому, что Петр стал рыцарем, но это вызвало целую кучу проблем.

С одной стороны, армия может держаться вместе только если установлены правила, одинаково

для всех справедливые. Если Петр стал рыцарем, то я должен посвятить в рыцари весь его

класс, вероятно во время выпускной церемонии. Я ожидал, что, в конце концов, придется

сделать рыцарями моих офицеров, но эти люди были на уровне сержантов.

Одной из моих долгосрочных целей было устранение разрыва, который существовал

между простолюдинами и знатью. По своей сути это уродливое положение вещей. Все люди

должны быть рождены равными. И я собираюсь увеличить количество благородных, а не сократить.

Возможно, это и был способ, чтобы убрать разрыв! Если бы каждый был рыцарем

или, по-крайней мере, мог бы им стать посредством тяжелой работы, то не было бы никакого

дворянства, по-крайней мере в старом смысле этого слова. Более того, это было бы оправдано

с политической точки зрения.

Мои рыцари были сильнейшими бойцами в мире, и никто не мог сомневаться в их чести.

Я мог посвятить в рыцари любого достаточно хорошего человека и было практически

невозможно "разрыцарить" того, кто уже стал рыцарем. Он будет сражаться, прежде чем

позволить этому случиться!

Может быть, все это позволит решить вопрос наилучшим образом.

165

– Пан Конрад, в чем заключаются ваши возражения против моего посвящения Петра

в рыцари? – спросил граф Ламберт после того, как все остальные ушли.

– Есть некоторые проблемы, мой господин. Раз Петр стал рыцарем, то я должен буду

посвятить в рыцари всех в его классе, а также всех, кто закончит Школу Воинов в будущем.

– Не вижу в этом необходимости, но если все они такие же хорошие бойцы, как и Петр, то почему бы и нет? Хороший боец должен быть посвящен в рыцари и если ты прав

насчет предстоящего нашествия монголов, то нам понадобятся все бойцы, каких мы только

сможем найти!

– Точно, мой господин, но я не вижу, как можно будет предоставить им все привилегии, которыми наслаждаются ваши сегодняшние рыцари. Не думаю, что они должны сражаться

с крестьянскими девушками, как это делают ваши сегодняшние рыцари.

– Что?! Пан Конрад, звание должно иметь свои привилегии! Сражение за интрижку

с незамужними женщинами является одной из самых больших привилегий, и я не собираюсь

этому мешать! В любом случае всегда есть достаточно много нетерпеливых девок.

– Мой господин, сейчас достаточно девок, поскольку один рыцарь приходиться

на сто мужчин. Если мои планы сработают, каждый мужчина в этой части страны будет в моей

армии – по крайней мере, на временной основе или в резерве. Если мы собираемся посвящать их

в рыцари, когда они достигнут уровня сержантов, то это означает, что один мужчина из семи

будет рыцарем. Они останутся рыцарями остаток своей жизни, в то время как девки остаются

незамужними не более двух лет. Если Вы выполните несложные арифметические расчеты, то

получите, что рыцарей будет больше чем девок, по меньшей мере, в два раза!

По сути дела, рыцарь имел формальное право заставить молодую женщину заняться

с ним сексом, но по факту, дело почти никогда не доходило до изнасилования. Количество

желающих женщин всегда превышало возможности обычного человека! Но в случае, если

количество рыцарей превысит количество неженатых девок, то ситуация может принять

уродливую форму.

– Пан Конрад я не хочу выполнять какие-либо арифметические вычисления, и я не верю, что даже ты сможешь вооружить каждого человека в стране. В любом случае, если из многих

мужчин там сделают зверей с двумя спинами, то считайте, что скоро будет готов новый урожай

девок.

– Но, мой господин…

– Я не хочу слышать об этом никаких "но"! Я уже сказал тебе, что не хочу, чтобы

убирались привилегии!

– Да, мой господин. Что Вы думаете насчет того, если я сформирую особый порядок

принятия в рыцари только для своих рыцарей. Тогда у меня будут определенные правила, которые помогут решить проблему.

– Какие правила ты имеешь ввиду?

– Хорошо, во-первых, я бы ограничил права на девок тех рыцарей, которые уже женаты.

Таким образом, они могли бы получить большую часть секса от своих жен, а жены

остановили бы наиболее серьезные нарушения, которые могут произойти.

– Я думаю, с этим можно согласиться. Так или иначе, но женатые мужчины лучшие

бойцы. Они более устойчивые.

– И мне не нравится заведенные порядки, когда девушка беременеет и ее передают

крестьянам. Я думаю, это несправедливо по отношению к девушке. Я думаю, должны быть

постоянные отношения с одной девушкой и с разрешения жены.

– Это похоже на двоеженство, пан Конрад.

– Может быть и так, мой господин, но думаю, это будет намного менее жестоко, чем существующая система.

– Возможно. Ну что ж, я не буду беспокоиться и запрещать то, что ты предложил, потому что церковь сделает это за меня. Устанавливай свой порядок так, как считаете нужным

пан Конрад. То, о чем нам нужно поговорить – это твое назначение бароном. Я покупал у тебя

материалы, чтобы построить мой новый замок и сейчас значительно тебе задолжал. Я хочу, чтобы долг был списан.

– Договорились, мой господин.

166

– И я хочу, чтобы все следующие материалы, необходимые для замка и Орлиного Гнезда

передавались бы мне бесплатно.

– Очень хорошо, мой господин.

– И броня, которую ты носишь. Ты дал по одному комплекту герцогу и его сыну, а теперь я также вижу, что ее носит Петр. Я хочу себе такую же.

– Вы ее получите. Теперь, когда мы запустили массовое ее производство, Вы получите

два комплекта. Если хотите, мы даже можем позолотить один из них.

– Позолоченный? Что это?

– Мой господин, мой ювелир и я придумали положить тонкий слой золота на хорошую

сталь. В результате вещь выглядит как полностью состоящая из золота, но она крепка как сталь.

Также, она не ржавеет.

– Тогда я ее возьму! Наконец, моей старой договоренностью с бароном Стефаном

было то, что он должен предоставить мне двадцать рыцарей в год – каждого на три месяца.

Ты должен делать то же самое.

– Если Вы того захотите, мой господин. Но, в противном случае, я надеялся использовать

этих рыцарей в Школе Воинов. За эту службу я оснащу каждого из ваших рыцарей комплектом

пластинчатых доспехов. А через год, мы организуем производство брони для лошадей, и я

также дам каждому из них по комплекту.

– Это очень щедро, пан Конрад. Сделайте два комплекта этой брони для моих лошадей, а один из них – позолоченный и будем считать, что мы договорились.

– Считайте, что это сделано, мой господин.

– Отлично! Давайте произнесем наши клятвы завтра на рассвете. А теперь, я думаю, стоит пойти поужинать.

167

ИЗ ДНЕВНИКА ПЕТРА КУЛЬЧИНСКОГО

Мой отец был поражен моей удаче и начал знакомить меня со всеми своими друзьями

в городе, чтобы меня представить. Мои старые приятели смотрели на меня с благоговением, а два городских хулигана, которые делали мое детство несчастным, сейчас в известной степени

пресмыкались передо мной.

Однако моя мать была довольна в гораздо меньшей степени.

Ей гораздо больше нравилось видеть меня бухгалтером, чем рыцарем и она долго

плакала, как будто я немедленно собирался умереть в бою. Это стало причиной для моих

родителей начать спорить друг с другом, и я рад был покинуть их, сославшись на приглашение

на ужин к графу. Я уже начал понимать, что эти хорошие люди теперь стали намного

ниже меня.

В замке был подан официальный ужин, а еду и питье нам приносили привлекательные

девушки. К счастью, эта ситуация была хорошо освещена в уроках, которые нам давала

пани Ричеза, так что я не проявил никакой неуклюжести.

Все девки, или, как более правильно, "дамы в ожидании", боролись за мое внимание, улыбались и подмигивали мне. Возможно, я и должен был этого ожидать, поскольку я слышал

множество историй об обширных привилегиях рыцарей графа Ламберта, но я никогда

не осмеливался бы сам мечтать стать объектом этого женского внимания.

По правде говоря, я не знал, как я должен себя вести в части согласия с их

предложениями, поскольку это была та тема, о которой пани Ричеза никогда не упоминала!

Но я слышал, что в случае сомнений всегда разумно задать вопрос непосредственно своему

сюзерену, так что я спросил пана Конрада.

– Ну… лично я всегда позволяю девушкам самим принимать это решение, и до сих пор

никогда не был разочарован. Но если есть кто-то, кто тебе особенно нравиться, то можешь

спросить ее сам. На самом деле, ты можешь потребовать в свою кровать любую незамужнюю

крестьянку во владениях графа Ламберта, но я бы не стал делать такие вещи слишком часто.

Этим ты можешь их обидеть. В действительности, тебе не придется кого-либо требовать, поскольку тебе будет достаточно трудно даже просто удовлетворить всех желающих!

Разумеется, я поглядывал на обслуживающих нас девушек, которые ожидали нашего

решения, и среди них была блондинка, которая сильно была похожа на мою любовь, Кристину.

В следующий раз, когда она оказалась рядом со мной, я тихонько у нее спросил:

"Сегодня вечером?"

– Спасибо, пан Петр! Мне бы очень этого хотелось!

С этого момента ужин продолжался и слишком быстро и слишком медленно. С одной

стороны, я более всего стремился к прелестям моей партнерши. С другой стороны, я был

девственником. У меня не было ни малейшего представления относительно того, что именно

я должен был делать с девушкой.

Любовь моя к Кристине была такова, что я никогда даже и не думал ухаживать за любой

другой женщиной и, конечно, большинство женщин, которых я встречал, были либо ее

друзьями, либо официантками в тавернах моего господина, которым было необходимо

сохранять свою собственную девственность или же рисковать потерять свое рабочее место.

Я обдумывал проблему три смены блюд и, в конце концов, принял решение, что единственным ответом может быть честность. Я признаюсь своей даме в невежестве

и доверюсь ее вежливости, чтобы она обучила меня тому, что я должен делать.

Когда ужин был закончен, другая служанка показала мне дорогу в выделенную для меня

комнату. Я сел на сундук, все еще очень нервничая. Должен ли я послать за ней? Нужно ли

мне было принести подарок?

Минуты казались часами, но, на самом деле, очень скоро она пришла.

168

– Моя госпожа, понимаете, я никогда… я имею ввиду, что…

Она улыбнулась и спокойно сказала:

– Я знаю, мой господин. Они мне сказали. Нет причин беспокоиться.

– Но что мне делать? Я имею ввиду…

– Ну… можешь меня поцеловать. Просто обними меня… а лучше… расслабься! Сделай

свои губы мягче. Так то лучше… ммм… намного лучше. Теперь давай снимем с тебя всю

эту броню.

Она была прекрасной, как душой, так и телом. Медленно и осторожно, дорожа моим

доверием, она провела меня через ночь изумительного удовольствия и дивного восторга. Ее

кожа была была такой невероятно гладкой и мягкой и, несмотря на всю ее гибкость, сила ее

казалось была равна моей.

Она одновременно была моим искренним учителем и моим добровольным рабом.

Я буду вечно благодарен этой девушке, но после того, как она поцеловала меня на сером

расцвете и ушла, то я обнаружил, что совершил величайшую ошибку по отношению к ней. Я не

спросил ее имени.

Когда я присоединился ко всем остальным, я чувствовал себя сильно уставшим, поскольку очень мало спал прошедшей ночью. Но необходимо было принести клятвы – барону

Конраду графу Ламберту и мне самому, как рыцарю, барону Конраду.

Затем мы должны были вернуться на земли барона Конрада для продолжения работы.

Тем не менее, я попросил моего господина, учитывая мое ранение, о том, чтобы я мог

задержаться на три дня и он мне разрешил, подмигнув мне, поскольку ему были известны мои

мысли.

– Иди к ней, мальчик!

169

В Трех Стенах я сначала поговорил с Явальдой, сказав ей про приобретенное мною

рыцарство и то, как я собираюсь его использовать. Она согласилась посмотреть за тремя детьми

Кристины, в то время как я пойду к ней!

Узнав, что она в своей комнате, я просто зашел внутрь, отдал ее детей ждущей Явальде

и запер за нами дверь. Кристина была так потрясена моим поведением, что потребовалось

некоторое время, прежде чем она снова смогла разговаривать.

– Петр! Что ты здесь делаешь? Выйди из моей комнаты! – сказала мне моя любовь.

– Нет, моя любовь. Я имею полное право находиться в твоей комнате. Теперь я

настоящий рыцарь, которым меня только вчера сделал граф Ламберт. Ты незамужняя девица

и не дворянка. У меня есть право получить любую незамужнюю женщину, которая

мне понравится. Ты мне нравишься и ты можешь и должна делать то, что я тебе скажу. Поэтому

делай то, что я хочу.

– Петр! Я не твоя любовь и ты должен уйти отсюда или я буду кричать!

– Кричи сколько угодно, моя любовь. Так случилось, что я сейчас единственный

опоясанный рыцарь в Трех Стенах. Здесь нет никого, кто мог бы меня остановить

от исполнения мною моего долга.

Я шагнул вперед и обнял ее.

– Долга! Черт бы тебя побрал, Петр Кульчинский! Отпусти меня!

– Никогда, моя любовь.

Кристина испустила такой крик, который мог бы выбить гвозди из подков боевого коня

(Примечание: Буквально "toenails on a war-horse").

Должно быть Явальда собрала за дверью толпу, поскольку как только Кристина

закончила кричать, мы услышали за дверью взрыв аполдисментов.

– Черт тебя побери! Черт побери всех вас! Вы что, все сговорились против меня?

– Нет, моя любовь. Каждый из нас желает тебе добра. Каждый из твоих друзей желает

тебе только лучшего и я тоже. И лучшее для тебя это я.

– Бог на небесах навсегда низвергнет тебя в ад!

– Бог делает то, что считает лучшим, а для тебя это я, моя любовь. Давай снимем с тебя

этот фартук.

И так продолжалось в течение нескольких часов. Моя вежливость, моя нежная твердость

и моя к ней любовь (Примечание: В тексте было употреблено слово "my love for her fell") казалось, падали на бесплодную почву. Я рассказал ей о событиях прошедшего года, а она

лишь презрительно на меня посмотрела. Я рассказал ей о моем сражении с бароном Стефаном

и о моей победе над этим доблестным рыцарем, а она назвала меня скотиной за причинение

вреда раненому. Я рассказал ей о моей встрече с графом Ламбертом и о моем посвящении

в рыцари, а она сказала, что свинья с короной все равно остается свиньей.

Каждый раз, когда она кричала, аплодисменты из коридора становились громче.

Как я узнал позже, там было больше чем тридцать доброжелателей, которые сходили на кухню

за пивом и попкорном, чтобы себя развлечь, пока они нас ожидали. К ним присоединился даже

наш священник, отец Томас.

170

Использую свою силу и ловкость, полученную в воинском обучении, мне, наконец-то, удалось раздеть ее и уложить в постель. После этого начались дальнейшие жалобы.

– Болван, твои доспехи холодные и колючие!

– Да, моя любовь, но проблема отчасти заключается в тебе самой, поскольку с момента

моего сюда прихода, ты так сильно занимаешь мои руки, что у меня нет возможности их снять.

– Ты всегда можешь уйти.

– Никогда, моя любовь. Но могу я верить, что ты будешь молчать, пока я сниму доспехи?

– Можешь.

– Тогда я сделаю это.

Она стояла на месте пока я снимал меч и кинжал, рукавицы и наколенники, налокотники

и набедренники. Но, как только я начал снимать свой шлем, она рванулась к двери. Конечно, я был к этому готов и, поймав ее пониже груди одной рукой, снова усадил на кровать.

– Будь паинькой, – сказал я.

– Ты ублюдок! Пан Конрад никогда не принуждал женщину!

– Это так, моя любовь. Но он никогда ни на ком не женится. Кроме того, сейчас он барон

Конрад и если я действительно бастрад, то моя мать будет удивлена услышать об этом.

Можешь дать мне немного времени, чтобы я мог уделить его своему костюму?

Она все еще боролась, и я считал, что проще всего сидеть на ней, пока я снимал

оставшуюся часть моих доспехов, поддоспешник и нижнее белье.

Она еще немного покричала и толпа снова начала аплодировать. В конце концов

она сдалась. Я бросил мое оружие в самый дальний угол комнаты, поскольку моя любовь была

в действительно плохом настроении, и я боялся, что она захочет взять на себя грех и добавить

мне несколько ран к тем, что у меня есть.

На самом деле, в процессе борьбы моя рана на ноге снова открылась, но что такое

немного крови на простынях после вашей первой ночи с женщиной? Ну, конечно, это была

кровь не того человека, ну ведь никто ведь не может получить все.

Это была долгая ночь, вторая подряд без сна. Она была почти такая же приятная, как и ночь до этого, хотя моя любовь и не делала ничего для моего удовольствия, поскольку я

был на ней. Тем не менее, в конце меня ожидал успех, когда рано на рассвете я посмотрел

на мою любовь, и она оглянулась.

И улыбнулась.

В тот день мы пошли к священнику и разместили наше объявление о свадьбе.

А затем пошли немного поспать…

171

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ИЗ ДНЕВНИКА КОНРАДА ШВАРЦА

Настал великий день. Готовился к выпуску первый набор Школы Воинов. Тридцать

мужчин станут инструкторами, способными выковать армию, которая, с Божьей помощью, сможет победить монгольские орды.

Одиннадцать месяцев назад их было двенадцать десятков. С тех пор, я пропустил их

через самую суровую программу подготовки, какую только смог себе представить. Сейчас

два десятка из первоначального числа были уже мертвы, будучи убиты на тренировках

или на полосе препятствий. Другие на всю жизнь стали калеками и, по меньшей мере, шестеро

сошли с ума. Но ядро армии было готово!

Я пригласил несколько знатных людей, чтобы присутствовать на нескольких последних

днях тренировки и выпускном. Там были граф Ламберт – мой сюзерен. Его сюзерен, герцог

Хенрик Боротадый не смог прибыть, но он послал своего сына, принца Хенрика

Благочестивого, чтобы наблюдать за этим.

Аббат Игнаций из францисканского монастыря в Кракове принял мое приглашение, так же как и некоторые из его монахов, включая брата Романа. Разумеется, присутствовали

пан Мешко и пани Ричеза, а также несколько десятков рыцарей графа Ламберта – в основном, члены более прогрессивной фракции.

Кроме того, были тысячи других людей, поскольку только в этот день школа была

открыта для всех желающих. Многие из них были из Трех Стен, потому что было сказано, что

все мужчины, работающие на меня должны будут пройти через эту школу и они хотели

увидеть, что им предстоит.

Также пришли четыре десятка молодых девушек с мануфактуры графа Ламберта, услышав о том, что скоро здесь будет три десятка новых рыцарей и большинство из них

холостяки. Казалось, что все, кроме самих выпускников знали, что они будут посвящены

в рыцари, но именно так обычно и происходит. Я хотел сохранить это в тайне от них, чтобы они

получили сильный эмоциональный заряд на церемонии посвящения.

На рассвете горн проиграл побудку и несколько минут спустя люди высыпали

на бетонный плац. Священник прочитал очень короткую мессу безо всяких церемоний, а музыканты сыграли Копленда "Фанфары для простого человека".

Затем тридцать шесть мужчин, четыре рыцаря, которые их тренировали, и я

продекламировали Воинскую присягу и Воинский кодекс перед собравшимися гостями.

После этого я объявил распорядок дня.

– Джентльмены, – сказал я и увидел улыбки. Обычно я был гораздо менее вежлив, -

Это ваш последний день тренировок. Вы обратили внимание, что сегодня у нас гости.

Они находятся здесь, чтобы понаблюдать за нашими методами обучения. Пожалуйста, занимайтесь своими обычными делами в обычной манере и не думайте, что кто-то смотрит

на вас, поскольку мне не хотелось бы выгонять вас в этом месте игры. Давайте сделаем

утреннюю пробежку в полном вооружении. После завтрака у нас будет часовая тренировка

на пиках и часовая – на мечах. После обеда у нас будет часовая практика стрельбы с тележек.

Потом вы можете отдохнуть, но обязательно должны исповедоваться. Вы должны быть

в состоянии благодати, чтобы принять участие в вечерней церемонии. Видите ли, джентльмены, сегодня вам предстоит войти в огонь. После этого мы будем не спать всю ночь, выполняя