Текст книги "Блистательный рыцарь (ЛП)"

Автор книги: Лео Франковски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

На закате прибыли братья Банки, которые были особыми друзьями трех из моих дам.

Если бы мы знали, что они приедут, Петр, вероятно, не получил бы никакого повышения, но не было никаких причин ему об этом говорить.

Наташа управляла полевой кухней в поместье, где находились пан Владимир

и Анастасия. Таким образом, на фестиваль к Петру пришло столько же мужчин, сколько

и женщин. Наталья, Явальда и Янина были вместе с панами Грегором, Виктором и Войцехом

Банки. Я был с Киликией, что, естественно, вынуждало Кристину быть с Петром. Разумеется, она не возражала, но приняла его с плохо скрытым презрением.

Иметь партнера на официальном фестивале требовало изрядного количества общения.

Кроме всего прочего, вы имели общую ложку, чашку и тарелку. Кристина оставалась вежливой, но была формальна и холодна. Позже, на танцах, она отказалась от вальса с ним, оруженосец он

или не оруженосец. Почему Петр решил, что ему нужно быть именно с этой девушкой было

выше моего понимания. Думаю здесь было что-то от детского мазохизма.

108

Утром загонщики поели, когда было еще темно и на рассвете выстроились по периметру

охотничьего района, параллельно группе загонщиков с востока и навстречу загонщикам

с севера.

Когда все было подготовлено, был дан сигнал приступать, и началась ходьба

на весь день. Люди размахивали в руках палками и создавали столько шума, сколько было

возможно. Дикие животные были достаточно сыты поздней осенью и не слишком агрессивны, так что в течение дня не было никаких проблем.

К вечеру загонщики сошлись плечом к плечу, а долина у Трех Стен была заполнена

животными. Я вынужден был поставить охранников с факелами вокруг рабочих у доменной

печи, чтобы животные их не беспокоили. Я дал себе слово, что в следующем году организую

место для забоя вне долины, возможно, около на равнине, окруженной японскими розами.

В эту, а также в следующие четыре ночи, в Трех Стенах было более пяти тысяч человек.

Так или иначе, мы всех накормили и уложили спать, несмотря на то, что для этого пришлось

размещать их всюду от одной стены до другой и даже в церкви.

Барон Стефан в своих позолоченных доспехах, шлеме и мече, по крайней мере, старался

оставаться корректным, но он и его рыцари были немного сдержанными. Он привез своих слуг

с собой, чтобы они его обслуживали, в то время как остальные ели в столовой, но я не стал

возражать. Было достаточно уже того, что не ругался на меня при каждом удобном случае.

Для проживания я отдал им свою гостиную и, казалось, это их удовлетворило.

Утром начался забой, который продолжался в течение четырех дней. В этом году

мы были лучше подготовлены для обработки мяса, чем в прошлом. Было построено больше

коптилен и у нас было огромное количество бочек и соли – достаточное, чтобы продать их

любому, кто этого захочет, а желание изъявили почти что все. Круглосуточно работал

десяток машин по изготовлению колбасы, а все ели печень и почки, которые были наиболее

желательными частями животных по стандартам средневековья, до тех пор, пока уже не могли

больше есть.

Петр и пан Мешко вели тщательный учет всего и, вплоть до окончательного раздела

добычи, я не услышал никаких возражений.

Один неприятный момент произошел, когда один из людей герцога, пан Фредерик, подошел ко мне и сказал, что герцогу так понравилась накидка из волчьих шкур, которую

я ему подарил, что он постановил, что никто, кроме истинного опоясанного рыцаря не может

такие носить.

Прекрасно. Это сокращало мой потенциальный рынок для волчьих шкур в сто раз.

Мои доходы отправлялись прямо в унитаз, но я ничего не мог с этим поделать. Я не мог

спорить с герцогом. Вероятно, я получу двенадцать тысяч волчьих шкур, и не буду знать, что с ними делать. Возможно, я смогу покрасить их в другой цвет и выдать их за шкуры какого-либо другого животного.

Много позже выяснилось, что я мог не беспокоиться.

Сказать, что никто, кроме дворянина не может носить накидку из волчьих шкур, было

равносильно сказать, что дворянин должен ее носить, как минимум, чтобы соответствовать

моде польского дворянства. Спрос на волчьи шкуры взлетел, и цена увеличилась втрое

к середине зимы!

И у кого вы думаете, был самый большой запас волчьих шкур в мире?

Мой Бог, деньги так и потекли!

109

Однажды вечером, братья Банки пришли в мой кабинет, который примыкал к моей

спальне.

– Мы пришли, чтобы формально попросить руки трех ваших подопечных, Натальи, Явальды и Янины, чтобы вступить с ними в честный брак, – сказал пан Грегор.

Это застало меня врасплох. Я знал, что эти три пары встречаются уже в течение года, но мысль о браке не приходила мне в голову.

– Хорошо. Давайте это обсудим, – сказал я, – Садитесь и налейте себе медовухи. Девушки

знают, что вы здесь?

– Они сами подтолкнули нас к этому, – сказал пан Виктор.

– Обычно так все и делается, – сказал я, – Во-первых, я хочу сказать, что вы все трое

мне нравитесь. Я думаю, что вы будете хорошими мужьями, но я не их отец. Думаю, я мог бы

говорить за Янину, поскольку ее родители умерли, но отец Натальи жив и находится в Окойтце, также как и двое родителей Явальды. Это у них, а не у меня вы должны спрашивать руки

этих девушек.

– Верно, – сказал пан Грегор, – Тем не менее, наши любимые ничего не сделают

без вашего разрешения и это невероятно, чтобы крестьянин возражал против того, чтобы

его дочь вышла замуж за опоясанного рыцаря.

– Да, я тоже так думаю, – ответил я, – Но факты заключаются в том, что все эти три

девушки имеют здесь ответственные должности и неплохо зарабатывают. Я не в восторге

от того, что я их потеряю. Кроме того, я ничего не знаю о вашем собственном благосостоянии.

Можете ли вы позволить себе содержать их должным образом?

– Вы затронули наше больное место, – сказал пан Грегор, – Оба наших родителя

уже несколько лет как мертвы и их земель было вполне достаточно для обеспечения одного

рыцаря, но не четырех. Есть еще четвертый брат, с которым Вы не встречались. Станислав, возможно, лучший фермер в Польше – клянусь, он мог бы вырастить пшеницу на камне! – но он

большой домосед. Мы небогаты, но если приданное будет достойным, то мы легко сможем

обеспечивать наших дам.

Это меня немного обескуражило.

– Так вы думаете, что я должен не только выдать за вас этих трех милых дам, трех моих

лучших менеджеров, но также должен вам за это заплатить? За женщин, которые даже

не являются моими собственными дочерями? Не слишком ли много?

– Ну… невеста, как правило, приходит с приданным, – сказал пан Войцех, прежде чем его

успел остановить пан Грегор.

– Пан Конрад, мы обсудили все эти вопросы с нашими дамами, и суть в том, что хотя

они стремятся выйти за нас замуж, но они не хотят уходить с их должностей в Трех Стенах.

Ваша приемная дочь Анастасия осталась здесь после ее женитьбы с паном Владимиром.

Он не получает никакой оплаты, кроме его обслуживания и приданного, которого вы им дали.

Почему бы нам не сделать то же самое? Наличие трех хороших бойцов будет полезно для Вас

со всеми этими караванами, которые приходят и уходят отсюда. Разве им не нужна охрана?

– Во-первых, мне тяжело представить, что я могу удочерить этих девушек также, как я

удочерил Анастасию. Откровенно говоря, я часто спал со всеми ними и если я их удочерю, то это будет похоже на инцест! А "приданное", которое я дал пану Владимиру, на самом деле

было половиной трофеев, которые мы захватили вместе в схватке с крестоносцами в прошлом

году. Герцог наградил меня всем этим и, представить эту часть как приданное, просто был

способ отдать пану Владимиру его долю не оскорбив герцога. Граф Ламберт никогда не платит

больше, чем пятьсот пенсов, чтобы выдать замуж одну из его "дам в ожидании" да и то, только

тогда, когда они становятся беременными и, как правило, от него.

– Но этих девушек вряд ли уже можно считать крестьянками и мы не будем требовать

такую же сумму, которую Вы дали нашему двоюродному брату, пану Владимиру. Три тысячи

пенсов за каждую было бы достаточно. В свою очередь, мы присягнем на верность и будем

служить Вам ежедневно в течение четырех лет, прося только обеспечить наше содержание.

110

Я быстро сделал в уме несколько вычислений. Восемь пенсов в день и содержание было

довольно стандартной платой за рыцаря и его лошадь. В итоге получалась сумма, равная

чуть менее чем три тысячи пенсов в год. Братья предлагали мне довольно выгодную сделку, давая примерно семидесяти пяти процентную скидку. Должно быть, они очень сильно хотели

получить моих дам. В любом случае, я не спал с ними с того момента, как я встретил Киликию

и было бы досадно, если бы они оставались одинокими.

– Ну… хорошо, думаю мы договоримся, при условии, что девушки по-прежнему

останутся моими управляющими, а вы получите разрешение их родителей и будет совершен

надлежащий обряд в церкви и тому подобное. Если вы поклянетесь мне, то вам придется

сделать это через брата графа Ламберта, графа Германа, так? Думаю, нам понадобится

разрешение обоих братьев, прежде чем я смогу принять вашу клятву. Все это, возможно, займет

три-четыре месяца, так что я думаю, что нам придется устроить свадьбы где-то во время Пасхи.

Братья были в восторге и ушли, чтобы поговорить со своими будущими невестами, которые ждали их в коридоре, прижав уши к двери, если только я хоть что-то знал об этой

команде.

Потом, мы завершили забой и изгнали самок оленей, лосей и зубров из долины, вместе

шестой частью молодых самцов, и тщательно все поделили в соответствие с планом, а затем

провели последний праздник и танцы. А на следующее утро, наши гости разъехались по домам, счастливые и тяжело нагруженные.

Ледник, кладовые и коптильни в Трех Стенах были заполнены и у нас было достаточно

оленины для обеспечения людей свежим мясом в течение всей зимы, а также огромные кучи

соленой оленины и волчьих шкур. В это время мы организовали кожевенный завод.

Я не мог правильно объявить обязательства для всех присутствовавших охотников, поскольку родители до сих пор не дали свое разрешение, но на следующий день, после того

как толпы уехали, мы в любом случае устроили празднество, но только маленькое для моей

семьи (Примечание: Не понял смысл предложения).

Анна оставалась в конюшне все время, пока у нас гостил пан Стефан, поскольку я

не хотел ему давать никаких поводов для пересудов. Но как только он уехал, она пришла

и присоединилась к празднику. Конечно, братья Банки слышали о ней много историй, но я не думаю, что они действительно им верили, пока она не пришла в гостиную и не села.

Я их представил и объяснил им о ее трудностях с речью, и они были более всего удивлены

возможностью общаться с существом, которое выглядело как лошадь!

Я был немного удивлен, когда на вечеринку, которая была организована только для моей

семьи, пришел Петр, но пан Владимир объяснил, что как мой оруженосец, Петр, безусловно, является членом моей семьи. Наверное, я просто должным образом об этом не подумал.

Мне ничего не оставалось, как пригласить его переехать из квартала холостяков и выделить ему

одну из пустующих комнат в моей квартире.

Петр был в восторге от своего повышения, но Кристина расстроилась, услышав об этом.

На самом деле она много хмурилась в последнее время, и я начал думать, что хорошо было бы

с ней поговорить. Ненависть причиняет боль.

Я думал о ней, в то время как вечер продолжался и некоторые из ее проблем были

для меня очевидны. Пока я не встретил Киликию, у меня было много других женщин. Кристина

всегда была готова поделиться мною с другими, но теперь она должна была отдать меня всего

целиком. Тогда же, почти два года назад, она оставила Окойтц в компании четырех других

девушек. Сейчас одна из них была жената на пане Владимире, а три другие были заняты, ну или как-то так, братьями Банки. Она всегда была лидером этой группы, а теперь она

оказалась позади. Только Наташа оставалась одна кроме нее, но Наташа была относительно

новенькой.

111

Я смотрел на Кристину в то время, пока думал и заметил небольшую выпуклость

ее животика. Я не был уверен, но думаю, что я выяснил, в чем заключалась ее самая большая

проблема.

Сразу же, как только смог, я отозвал в сторону Наташу и спросил ее об этом.

– Конечно, мой господин. А Вы не знали? Кристина беременна вашим ребенком.

– Моим ребенком. Ты в этом уверена?

– Она не была ни с одним другим мужчиной, кроме Вас с того момента, как покинула

Окойтц, мой господин. Кто еще это может быть?

Это был самый большой удар, который мог получить мужчина! Я отпустил Наташу

и сел на стул, чтобы все это обдумать. Я собирался стать отцом! А симпатичная маленькая

попрыгунья Кристина собиралась стать матерью! И, спросив себя, собираются ли пожениться

отец и мать ребенка, я тут же почувствовал холодные мурашки.

Во-первых, я не из тех, кто женится. Возможно это потому, что брак моих родителей

не был счастливым или потому, что так заложено в моих генах, но я именно такой, какой есть.

Во-вторых, между мной и Кристиной не было ничего общего, кроме определенного

сексуального влечения, которое испытывает всякий нормальный мужчина к здоровой

четырнадцатилетней девушке, но даже это уже почти начало исчезать, по крайней мере, с моей стороны.

И, в-третьих, меня до смерти пугает сама идея брака!

Я откладывал разговор в течение нескольких дней, надеясь, что смогу придумать

какое-то решение. Единственным наиболее очевидным решением представлялся брак

между Петром и Кристиной, но он был невозможен из-за ее очевидной ненависти к мальчику.

Он же готов был принять ее в любом виде или состоянии.

Наконец, я решил, что мое промедление является обыкновенной трусостью и позвал

Кристину в свой офис. Я просто напрямую все это ей сказал. Я сказал, что я люблю ее

как сестру, но не собираюсь на ней жениться. Если она решит остаться одна, то я не вижу

в этом никаких проблем.

Я всегда буду следить, чтобы о ней и ее ребенке хорошо заботились и надеялся, что чтобы не случилось, она согласиться остаться в качестве управляющей на кухне, поскольку

у нее хорошо получалось выполнять там работу. Но я настоятельно рекомендую ей выйти

замуж, если не за Петра, который ее любит, то за кого-то еще. Я буду рад обеспечить ей

соответствующее приданное.

Она ничего не ответила.

Она просто заплакала и ушла.

Бывают дни, когда вы просто не можете победить.

112

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Герцог был впечатлен историями, которые он слышал о Великой Охоте графа Ламберта

и решил, что мы должны сделать то же самое на всех его землях, которые составляли, ни много

ни мало, около половины территории современной Польши.

Меня назначили Главным Егерем, а я перепоручил всю работу пану Мешко. Он был

этому рад, так как охота только лишь на землях графа Ламберта сделала его обеспеченным

человеком. Он провел почти шесть месяцев в дороге, чтобы организовать все как следует

и меня почти не отвлекали. Мне все это очень нравилось, так как я хотел работать над газовыми

лампами.

Получение газового освещения было еще одной задачей для нашей зарождающейся

химии. У меня было несколько железных решеток, которые совпадали по размеру с нижней

частью одной из наших коксовых печей и, чтобы поднять со дна уголь, мы должны были

управлять водой снизу. После того, как это было сделано, была начата работа над газовой

башней – круглой емкостью для воды, в которой плавали широкие, хорошо подогнанные

медные прямоугольные емкости.

Не то, чтобы прямоугольные емкости были необычны. Только они и использовались

до тех пор, пока я не предложил круглые и не доказал, что они меньше пропускают воду. Трубы

проходили под резервуаром и поднимались почти до ватерлинии. Когда газ производился, емкость поднималась, чтобы вернуться в прежнее состояние по мере того, как газ потреблялся.

Насколько большая газовая башня нам нужна? Сколько газа нам нужно, чтобы

обеспечить работу ламп? Достаточно ли одной коксовой печи? Или это будет слишком много?

Я не имел ни малейшего представления. Я просто делал вещи достаточно большими и

надеялся на лучшее. Также я никогда до этого не видел газовую лампу, только о ней слышал.

Насколько я понимал, это было водородное пламя под куском извести. Я не знал, какой тип

горелки необходимо было использовать, поэтому использовал бунзеновскую горелку.

Через шесть недель и восемнадцать тысяч человеко-часов спустя, в конвертер коксовой

ульевой печи было загружено семьдесят пять тонн угля и зажжен огонь. Необходимо, чтобы

сетка была полностью покрыта углем, чтобы пар шел через уголь, а не вокруг него. Система

работала в той мере, чтобы генерировать горючий газ и наполнять газовую башню, но мощности слабого синего пламени было недостаточно, чтобы разогреть известь до бледно-красного цвета. В результате получался не очень хороший свет, ради которого, собственно, все

и затевалось.

Я смог придумать только два способа для получения более горячего пламени. Первый

заключался в использовании чистого кислорода вместо воздуха, так как содержащийся

в воздухе азот значительно охлаждал температуру пламени. Проблема заключалась в том, что у меня не было подходящего источника кислорода и мне было совсем не до построения

завода по сжижению воздуха.

Конечно, я мог бы подогревать ртуть, которая была удивительно дешева

в Средневековье и являлась промышленным отходов от производства серы. При средних

температурах ртуть поглощает кислород, а при высоких – высвобождает его. Но мне было

страшно себе представить, что вокруг будет такое количество паров ртути. В случае с угарным

газом ты, по крайней мере, знаешь, когда отравился. А схему с ртутью я приберегу на крайний

случай.

Другим способом был подогрев воздуха и газа перед их сжиганием. Я провел несколько

бесплодных недель, пытаясь заставить работать горелку подобного типа. Хитрость заключалась

в том, чтобы смешать глину с известью и запустить теплообмен внутри самой лампы, а затем

пропустить их через печь для обжига кирпичей, чтобы сделать прочнее.

113

Через несколько месяцев выяснилось, что лампа из огнеупорной глины, покрытая

известью, горит сильнее и ярче. Единственной проблемой было то, что для такой схемы

требовался сжатый воздух и, таким образом, второй набор труб для каждой лампы.

Но, по крайней мере, мне не нужно было выдумывать второй блокирующий кран для каждой

установки. Но, к тому времени, когда были готовы новые лампы, погода ухудшилась, и вода

под газовой башней замерзла. При нормальной работе этого бы не случилось, потому что

возникающих газов было достаточно самих по себе, чтобы вода оставалась жидкой в холодную

погоду, но мы остановили систему, пока я работал над лампой.

Мы слили воду, покрыли башню соломой и пропускали через нее горячий коксовый газ, пока лед на воде не расплавился. После чего мы начали все заново. На этот раз, после часа

или около того работы, лампы действительно загорелись ярко-оранжевым светом и я заявил, что это достаточно хорошо.

Пока я игрался с освещением, вокруг происходили другие вещи. Люди Золтана начали

производить для нас товары. Гончар пришел с пятью цветами глазури, сделанной из местных

материалов, и мы начали использовать ее в производстве столовой посуды – сначала для себя, а потом и на продажу. Их бумажник в ограниченном количестве переработал наши старые

тряпки в очень хорошую тряпичную бумагу. А их оружейник кричал во всю силу своих легких

на Илью, который, в свою очередь, кричал на него. Оба мужчины думали, что достаточная

громкость может компенсировать недостаток словарного запаса. Рабочие делали ставки

на то, кто из них первый убьет другого и в какое счастливое время дня будет иметь место

это событие.

Два кузнеца продолжали кричать друг на друга в течение месяца без какого-либо

результата, так что я должен был вмешаться и потребовать, чтобы их оружейник

продемонстрировал свои методы. Он удивил меня тем, что не использовал японский метод, о котором я рассказывал Илье двумя годами ранее.

Он собрал кучу кованного железа, которое затем разрезал на маленькие кусочки, размером примерно с десять злотых или американский четвертак. Он положил определенное

количество этого железа в каждую из десятка круглых глиняных фляжек и полностью забил их

сырой шерстью. Затем он запечатал фляжки и взял их с собой в горы, где было тихо. Вокруг

фляжек он развел огонь и, спустя день их нагревания, он начал осторожно встряхивать фляжки

и внимательно при этом прислушиваться. Когда металл внутри "звучал мокро", он гасил огонь.

Взломав фляжки, он извлек из них расплавленные сгустки стали, которую он назвал "булат".

Затем он работал при относительно низких температурах, никогда не нагревая металл до ярко

красного цвета, пока не придавал металлу необходимую форму меча или ножа. Затем

он закалял или отпускал металл обычным образом.

В результате получалась дамасская сталь, которая выглядела также, как сталь моего меча

и имела острый край. Однако, она была не настолько хороша, как мой меч. Я сравнил

лезвие одного из его ножей со своим мечом, и это заставило оружейника выпучить глаза.

Тем не менее, это было лучше, чем то, что до сих пор сделал Илья, используя тот метод, о котором я ему рассказал, так что мы решили организовать производство булата.

Стекольщики начали делать стекло из песка, извести и древесной золы. После того, как я

сделал графу Ламберту рождественский подарок в виде очень красивого бокала, я должен был

сделать ему стекло для газовой лампы, чтобы отводить в сторону дым. Стекло для лампы

значительно увеличило количество света и потребовало от меня некоторого времени, чтобы

убедиться, что оно будет прозрачно для видимого света, но не будет пропускать инфракрасный, что выразилось в большем использовании извести, при его производстве и сделало его более

горячим при использовании (Примечание: Не факт, что я правильно перевел предложение).

114

Все это показывает, что нет необходимости знать, что вы хотите сделать, если вы хотите

что-то выполнить. Все, что необходимо – быть достаточно стойким. Выглядит как бесконечное

число обезьян с бесконечным количеством текстовых процессоров, которые написали все, что когда-либо было написано.

Как бы то ни было, теперь у нас был хороший источник света и я приказал осветить зоны

фабрик и печей, а для этого необходимо было изготовить две сотни ламп. К весне у нас было

столько света, сколько мы хотели, но к этому времени длина часового дня уже составляла

восемнадцать часов и нам не требовалось много искусственного света.

Но следующей зимой…

Магазины тоже не сидели без дела. Мы изготовили прокатный стан для изготовления

листовой латуни, а также небольшие штамповальные прессы, чтобы использовать эту листовую

латунь. Я разработал несколько простых дверных и навесных замков и, представлялось, что они

станут прибыльной продукцией.

Наш коэффициент реинвестирования составлял более девяноста процентов. То есть, большинство вещей мы изготавливали, чтобы использовать их в нашей фабричной системе.

Но нам все еще необходимо было покупать со стороны изрядное количество материалов

и дополнительный приток денег всегда приветствовался.

Транспортные расходы в Средние века были очень высокими, особенно для наземного

транспорта. Лучший мул может нести только четверть тонны, пройти тридцать миль за день, а также должен быть два раза в день загружен и разгружен вручную. Дорого.

Все это означало, что наиболее прибыльная продукция была маленькая, легкая и ценная.

Замки, изделия из стекла, керамики, чугунная кухонная утварь, части сантехники, а также часы

были тем, что мы изготавливали к весне. Также сюда входила продукция нашего старого

медеплавильного завода, такая как церковные колокола, части ветряных мельниц, петли

и другие штуковины. В ближайшем будущем я хотел добавить к этому бумагу, печатные книги

и зажигалки.

Мы расширили наше бумажное производство с двух до десяти человек, а также добавили

машинные мощности, чтобы резать и смешивать льняные тряпки в мягкую массу. В течение

года мы добавили бумагоделательную машину, что стоило нам значительных усилий, но не было нашей главной головной болью. Я, по крайней мере, видел бумагоделательную

машину.

При разработке печатного пресса, я решил пропустить эволюционный шаг плоского

пресса и сразу же перейти к простому ротационному прессу, а также собирать отдельные буквы

сразу в линию, а не возиться с подвижными литерами. На мой взгляд, я предложил несколько

очень простых конструкций, но команде наших лучших механиков вместе с мусульманским

ювелиром потребовалось больше года, чтобы заставить их заработать.

115

И больше всего времени потребовала чертова зажигалка. Фактически, на ее разработку

мы потратили в три раза больше человеко-часов, чем на наш первый паровой двигатель.

А ведь в начале, все казалось таким простым. У нас был кремень, сталь, а в качестве топлива

мы могли использовать белую молнию (Примечание: Спирт). Я нарисовал простую зажигалку

типа "зиппо", за исключением того, что я сделал ее цилиндрической, а не плоской, чтобы

упростить ее изготовление, а также с отсоединяющейся крышкой, поскольку у нас не было

хорошей стальной пружины, чтобы сделать обычную крышку с защелкой. Она была более

громоздкой, чем ее современный эквивалент, но эти люди использовали мешочки вместо

карманов, так что это не представляло проблемы.

Проблема возникла в получении искры. Кремень был тверже любой стали, которую мы

могли сделать. Искровое колесо стачивалось до того, что не доставало до кремня и все это

без возникновения искры. Я даже пожертвовал одноразовую бутановую зажигалку, которая

была взята мною из двадцатого века. Мы разобрали ее на части, но немногое узнали, так как

кремень в ней был почти что сточен. Но, даже будучи сточенным, кремень по-прежнему давал

хорошую искру, что навело нас на мысль, что кремень в зажигалке и тот кремень, что мы

пытаемся использовать это не одно и то же. Все это заставило нас собирать кремень изо всех

мест, откуда только было возможно, но, казалось, он везде был тот же самый.

Наконец я сдался и решил попробовать другой способ. Некоторые из наиболее дорогих

зажигалок используют кристаллы кварца, по которым наносятся удары маленьким молоточком, чтобы создать электрическую искру. В магазине во Вроцлаве я нашел несколько кристаллов

и заставил нашего ювелира заточить несколько кусочков под различными углами.

Через неделю у нас была работающая зажигалка!

После этого, вопрос получение очень прибыльной производственной линии стал просто

вопросом времени. Могло потребоваться до получаса, чтобы получить огонь при помощи

кремня и стали, но с использованием одной из наших зажигалок это занимало одно мгновение.

Вы просто откидывали крышку, прилагали небольшое усилие к ползунку, затем его отпускали

и, вуаля! Огонь! Мы продавали ее тысячами! Через некоторое время, это же самое дало нам

отличный рынок для горючего для зажигалок, каковым являлся древесный спирт.

К тому времени наступила весна и пришло время вернуться к строительству.

Транспортировка кокса на мулах от Трех Стен к месту погрузки на лодки на Одре стоила

очень дорого. Транспортировка по реке, после этого, была почти же такой дорогой – около

одной двенадцатой себестоимости за тонно-милю.

Теперь, когда были доступны пузатые печи, многие из рыцарей графа Ламберта

последовали его примеру по рытью шахт для добычи угля для отопления. Опросив их

и спустившись в большинство шахт, я был в состоянии довольно хорошо наметить угольный

бассейн. Все признаки указывали на то, что я могу добывать уголь прямо на берегу реки.

В течение зимы, шестеро моих людей рыли головную шахту на землях графа Ламберта

и обнаружили, что залежи угля залегают на пятьдесят ярдов вниз. Это создало все предпосылки

для того, чтобы выполнять там операции по добыче угля и производству кокса, поэтому

я договорился с графом Ламбертом о передаче мне половины квадратной мили земли

и, как только установилась хорошая погода, я был готов к тому, чтобы возглавить

строительную команду.

116

ИЗ ДНЕВНИКА ПЕТРА КУЛЬЧИНСКОГО

Было раннее утро, и мы собрались в подобие каравана, чтобы идти на новые земли около

реки Одер, которые граф Ламберт продал пану Конраду. Там мы должны были заложить новые

угольные шахты и построить коксовые печи новой конструкции.

Увидев, что все готово, пан Конрад подъехал к линии загруженных мулов и трем

погонщикам. Я находился в передней части каравана, рядом с паном Владимиром. Трех братьев

Банки с нами не было, поскольку они делали последние приготовления к своим предстоящим

свадьбам, которые мы все с нетерпением ждем.

У ворот возник большой шум, и я посмотрел туда, чтобы увидеть, как торговец Борис

Новацек, друг моего господина, пана Конрада, на коленях и локтях ползет через деревянные

ворота, так как у него не было рук!

Пан Владимир позвал пана Конрада и они оба кинулись на помощь Новацеку.

Пан Конрад пробежал мимо нас и первым оказался около него.

– Борис! Что случилось? – крикнул пан Конрад, доставая свою аптечку.

– Что случилось?! – сказал потрясенный Борис, – Они отрубили мне руки.

– Кто это сделал?

– Я не знаю. Нас не представили должным образом, – Новацек попытался пошутить, но заплакал, – У вас есть вода?

Пан Конрад бросил свою фляжку пану Владимиру, который приподнял Новацека

и прислонил эту странную металлическую бутылку к его губам.

– Ты! – крикнул пан Конрад, смотря на молодого человека в собравшейся толпе, – Беги

и приведи Кристину! Ты! Беги и принеси носилки! Ты! Собери людей. Мы выходим в три!

Пан Конрад раздавал приказы, в то время как открывал свой набор инструментов

и осматривал культи Новацека.

– Что случилось с твоим охранником, паном Казимежем? – спросил пан Владимир.

– Пан Казимеж? Он мертв, бедняга. Хороший пан Казимеж умер. Он получил стрелу

в глаз и, я думаю, даже не понял, что его убило.

– Вы попали в засаду? – спросил пан Конрад.

– Да, мой друг. Мой господин. Нас перехватили по дороге. В Венгрии сейчас нечего

купить. Я продал твою ткань и фурнитуру, но они ничего не смогли мне дать взамен, кроме

серебра. Даже все вино, которое они могли продать, они уже продали и привезли сюда, поэтому

я не вез ничего, кроме серебра и золота, всего моего серебра и золота. Не было каравана, чтобы

нас защитить, поэтому, как ты видишь, они отрубили мои руки.

Новацек говорил как человек, засыпающий после тяжелой работы и большого

количества выпитого пива.

– Он потерял много крови, – сказал пан Конрад моей любви, Кристине, которая

только что пришла, спеша со всей возможной скоростью, поскольку она была беременна.

Конечно же, она даже на меня не посмотрела. Он перетянул артерии на левой культе, чтобы