Текст книги "Блистательный рыцарь (ЛП)"

Автор книги: Лео Франковски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

бдение, так что отдохните после обеда. Вам необходимо вернуться сюда через четверть часа

в полном вооружении. Разойдись!

172

Я дал им больше времени, чем обычно, поскольку наш «час» был в два раза длиннее, чем современный, но я хотел, чтобы у наших гостей было достаточно времени, чтобы занять

места вдоль полосы препятствий.

– Трудно поверить, что эти люди это тот же самый сброд, который я послал тебе

год назад, – сказал граф Ламберт подойдя ко мне.

– Да, мой господин, но это так.

– Речь была трогательная, – сказал принц Хенрик, – "Но как стояние в аккуратных линиях

поможет нам победить монголов?"

– Это сложно объяснить, мой господин. Все это часть программы, которая делает

этих мужчин лучшими в мире пехотинцами. Сегодня я пригласил вас сюда, чтобы показать, что могут сделать эти люди. А сейчас давайте сядем на коней и найдем хорошее место

для наблюдения за полосой препятствий.

Я назначил десяток гидов, чтобы распределить основную часть посетителей, но я хотел

сам сопроводить высокопоставленных лиц. Это было нужно не только для того, чтобы

построить лучшую армию в мире, но это также было нужно властьпридержащим, чтобы знать, что все действительно настолько хорошо, как я и сказал.

Мы остановились напротив первого большого препятствия, которое представляло собой

огромный ствол дерева, подвешенный на уровне пятнадцатого этажа между двумя большими

оголенными соснами. Четыре веревки были перекинуты через ствол и обоими своими концами

доставали до земли.

– Они же не собираются подняться на эту штуку, ведь правда? – спросил граф Ламберт, который с гордостью носил свою новую золотую броню.

– Они туда поднимутся в полном вооружении, используя только свои руки, мой господин. Они залезут наверх, а затем спустятся по другой стороне, – сказал я.

– Вы делали это сами? – спросил принц Хенрик.

– Конечно, мой господин. Я часто проводил их через этот курс.

– Интересно, я бы смог это сделать, – сказал граф Ламберт.

– Уверен, что вы бы смогли, мой господин, если бы вы получили такую же подготовку.

Но сегодня я вынужден просить вас только наблюдать и ничего не предпринимать.

– Это граничит с наглостью! – сказал граф Ламберт.

– Возможно, мой господин, но мы все знаем ваши способности. Данное представление

устроено для того, чтобы показать, что могут эти люди.

Граф Ламберт продолжил высказывать свои возражения дальше, но принц Хенрик

положил свою руку на бронированное предплечье графа.

– Пусть будет так, как сказал барон Конрад, – сказал принц, и это прекратило дальнейшие

споры.

Пехотинцы бежали след в след друг за другом и их броня громко звенела. Они бежали

строем четыре человека в ширину и десять в длину и пели армейскую песню.

– Эта песня звучит знакомо, – сказал принц Хенрик.

– Это мелодия старой русской народной песни "Лужок", мой господин. А слова

принадлежать английскому поэту, которого зовут Редъярд Киплинг. Я их перевел и объединил

вместе.

Первый ряд подошел сразу же к четырем висящим впереди канатам и быстро начал

взбираться вверх: их руки двигались в унисон, а их ноги жестко висели снизу. Солдаты сзади

выполняли прыжки на месте, пока первые четверо не оказались на полпути вверх, а затем, следующие четверо мужчин начали подниматься, в то время как другие продолжали выполнять

свои упражнения.

– Одним из правил курса является то, что мужчины никогда не останавливаются.

Когда они ждут своей очереди или когда остальные закончат, то они выполняют упражнения

на месте, – сказал я.

Аббат Игнаций перекрестил их, когда они взобрались на головокружительную высоту.

173

– Этот человек слева вверху, – сказал принц Хенрик, – Это ведь пан Владимир?

– Да, мой господин. Он и трое братьев Банки за ним были в значительной степени

ответственны за обучение.

– А тот малыш в конце, который прыгает вверх и вниз – это ведь ваш бухгалтер, Петр

Кульчинский?

– Да, мой господин, но он больше не мой бухгалтер. После того, как обучение

закончится, у меня будет для него другая работа.

– И что это будет за работа?

– Я создам раздел картографов и Петр его возглавит. К тому времени, когда начнется

монгольское вторжение, мы будем иметь точные карты всей южной Польши.

– Это очень полезно для моих пилотов! – сказал граф Ламберт, – Если, конечно, я когда-нибудь получу тебя для работы над тем двигателем, который ты обещал.

– Мой господин, я обещал начать работу над авиационным двигателем, как только

ваши люди смогут построить двухместный планер, который сможет летать в течение

нескольких часов.

– Тогда начинайте об этом думать, потому что мы уже близки к этому, барон Конрад, чертовски близки!

– Очень хорошо, мой господин. А сейчас лучше перейти к следующему препятствию.

Я помогал графу Ламберту со школой летчиков в Орлином гнезде, поскольку

это представлялось хорошим способом создания инженерного института на деньги графа.

Я ни на минуту не считал, что дети смогут построить функционирующий самолет меньше, чем за двадцать лет. Однако, они начали строить неплохие планеры.

Мы добрались до почти вертикальной скалы высотой в тридцать человеческих ростов, лишь немного впереди пехотинцев, которые, по прежнему слаженно маршировали звеня

при этом доспехами. Первые четверо немедленно начали взбираться на гору, в то время

как остальные начали отжиматься.

– Они поднимаются наверх как муравьи к меду! – воскликнул граф Ламберт.

– Очень смертоносные муравьи, мой господин.

– Но как такое возможно? – спросил аббат Игнаций.

– Тренировки, отец, а также тот факт, что они взбирались именно на эту скалу так часто, что они знают, где находятся большинство опор для рук.

Вскоре, на скале уже были все мужчины, а передняя шеренга приближалась

к ее вершине. Справа от скалы свисала длинная веревка, проходящая от ее вершины до точки

на земле, находящейся на расстоянии четыреста ярдов от нее. Расположена она была так, что нужно было прыгнуть со скалы, чтобы поймать веревку.

Первый мужчина, которым, как я с удовлетворением отметил, был пан Владимир, немедленно побежал к веревке и бросился с края скалы так, что толпа ахнула от ужаса.

Но он схватился за веревку и соскользнул к земле, а все остальные последовали за ним.

– Разве это не сожжет им руки? – спросил принц Хенрик.

– Нет, мой господин. Если вы заметили, они не держаться за веревку руками, а поймали

веревку манжетами своих рукавиц. Веревка натерта воском и вещи не слишком нагреваются.

– Но что если они поскользнуться и упадут?

– Как правило, они умирают, мой господин.

Дальше все продолжалось в таком же духе: мужчины качались на веревках, пробегали

через узкие мостки, которые были такие же узкие, как их рука, взбирались на длинные сваи, проходили по натянутым канатам и делали все остальные противные вещи, которые я только

смог придумать.

174

– Когда они в полном вооружении, мы обычно избегаем тренировок по плаванию, поскольку, чтобы высушить их гамбезоны (Примечание: Кожаная поддоспешная куртка) обычно требуется несколько дней, но будьте уверены, что каждый из этих мужчин может

проплыть полмили в полном вооружении и шесть миль голым.

Несмотря на то, что мы были на конях, мужчины вернули нас в столовую. Благородных

гостей кормили в самой столовой, а всех остальных – на свежем воздухе. Каждый мужчина

получал завтрак, состоящий из шести яиц, буханки хлеба и ломтя ветчины толщиной в палец

и уходил оттуда. Моя собственная порция была почти такая же большая.

– Вы точно их хорошо кормите? – спросил игумен Инаций.

– Да, святой отец, но у них достаточно быстро все сгорает. Среди них вы не найдете

слишком толстых людей.

Затем пришла очередь тренировки с пиками и почетные гости были атакованы сорока

копейщиками. В последний момент пан Владимир крикнул "Стой!" и они остановились

с остриями пик не дошедшими на палец до нашей груди. Видя, что я не двигаюсь, ни граф

Ламбер, ни принц Хенрик не шелохнулись, но большинство других быстро отбежали назад.

– Господа, я уверен, что вы почувствовали эмоциональное воздействие этой атаки. Я вас

спрашиваю, что было бы если бы таким образом вас атаковали шесть тысяч человек?

– Эмоциональное воздействие? Я больше беспокоился о физическом! – сказал граф

Ламберт.

– И я тоже, – сказал принц Хенрик, – Но мне понятна ваша точка зрения. Враг может быть

побежден даже не коснувшись его.

– Это было бы идеально, мой господин. Как только враг сломлен, вы всегда теряете

очень мало людей при его зачистке.

– Зачистке! Вы хорошо играете словами, барон Конрад, – сказал граф Ламберт.

Затем люди начали работать с манекенами. Манекены представляли собой ростовые

фигуры человека с реальным копьем на лошади. Они скатывались по длинному пандусу и, в тот

момент, когда достигали уровня земли, разгонялись до такой скорости, до которой может

разогнаться лошадь. В первой попытке, пехотинец проткнул лошадь пикой, упертой в землю, и при этом не отошел и не был ударен копьем. А когда один манекен атаковал группу

пехотинцев, то только тот из них, который находился в центре, напал на лошадь. Все остальные

напали на всадника.

– Это подло! – сказал принц Хенрик.

– Что такое, мой господин?

– Они намеренно пытаются убить лошадь!

– Да, мой господин.

– Это нечестно!

– Да, мой господин. Но был ли когда-либо всадник справедлив по отношению

к пехотинцу?

– Честен к пехотинцу? Сомневаюсь, что это когда-либо кому-то приходило в голову.

– Тогда почему пехотинец должен "честно" сражаться с всадником? Если бы всадник

хотел сражаться честно, то ему следовало бы слезть со своей лошади и тогда не было бы

смысла наносить вред животному. Мой господин, эти люди не обучены сражаться честно, они обучены побеждать!

– Мне это не нравиться, – сказал принц Хенрик.

– Мой господин, может быть Вам больше понравиться, когда монголы начнут забивать

ваших женщин и детей?

– Будь ты проклят, барон Конрад.

– Думаю, что буду, мой господин.

Аббат Игнаций совершил крестное знамение.

175

Граф Ламберт забеспокоился о возможной ссоре между своим самым большим вассалом

и его будущим сюзереном и попытался сменить тему.

– Барон Конрад, все это хорошо, когда ты тренируешься на манекенах, но как это будет

работать на практике?

– Мы проверили это, мой господин, по крайней мере, в части использования живых

лошадей. Мы никогда не пробовали сделать это со всадником из-за отсутствия добровольцев, но я сам въехал на старой лошади в толпу пикинеров.

– И что случилось?

– Я упал и больно ударился, мой господин.

– А твоя лошадь? – спросил принц Хенрик.

– Конечно же умерла.

– Ты убил бессловесное животное? – спросил принц Хенрик.

– Мой господин, мы едим бессловесных животных. В ходе этой подготовки я потерял

два десятка мужчин. Так какая разница, сколько при этом погибло животных? Сегодня после

обеда мы расстреляем четырех свиней, чтобы показать, что могут сделать наши пушки.

– По крайней мере, вы съедите этих свиней.

– Мой господин, убитую лошадь мы тоже съели.

Остаток дня прошел также – наполовину в благоговейной похвале, а наполовину

в осуждении, поскольку у меня не было никакого намерения терять солдат для того, чтобы

соответствовать их представлению о честном бое. Черт возьми, не существует такого понятия, как честный бой! Вы либо идете туда и убиваете этого ублюдка, либо вы не должны сражаться

вообще!

С другой стороны, реакция простых людей была однозначно положительной.

Им нравилась идея о том, что их враги будут убиты, а их собственные семьи останутся живы.

Но я не мог избавиться от ощущения, что я вряд ли получу значительную помощь от рыцарей.

Мы будем бить монголов своими силами.

После сокращенного дня тренировок, солдаты вернулись в казармы, чтобы отдохнуть, а мы организовали послеобеденную вечеринку для наших гостей с музыкой и большим

количеством еды, пива и медовухи. Простолюдины буквально гудели от того, что они увидели, а некоторые девушки с суконной фабрики буквально прыгали вверх и вниз, но дворяне были

гораздо более сдержанны.

Пришедшие рыцари были, в основном, из прогрессивной фракции графа Ламберта

и если даже у них возникали сомнения относительного того, что я делал, то я боялся даже

представить себе то, что могли об этом думать более реакционные рыцари. Думаю, что я знал, какой реакции могу от них ожидать, но в действительности я ошибся.

Большинство из них были готовы купить новые семена и купить или сделать новую

сельхозтехнику. Довольно многие из них установили в своих имениях водопровод, а другие

организовали с нашей помощью легкие промышленные производства, чтобы держать своих

крестьян занятыми в межсезонье. Но, оказалось, они смотрели на армию как угрозу всего

их существования. По их разумению, они были лучше, чем простолюдины и имели особые

привилегии, поскольку они охраняли землю. Не требовалось много ума, чтобы понять, что мои

воины могли сражаться лучше, чем они. Они почувствовали, что под них делают подкоп, и я

предполагаю, что так оно и было.

Я начал понимать, что день открытых дверей был большой ошибкой и что я никогда

не устрою его снова, по крайней мере, пригласив дворян, но сейчас я ничего не мог поделать, не показавшись наглым.

176

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Уже темнело, когда я собрал людей вместе и повел их к впадине в холмах, образовывавшей своего рода амфитеатр.

После того, как все заняли свои места, воины двинулись вперед, босые и одетые

в коричневую льняную униформу и зимние плащи. Площадь перед ними имела двенадцать

метров в ширину и была завалена на метр дровами, которые были тщательно отобраны, были

сухими и не имели сучков.

Прямо перед нею, была небольшая кирпичная стена – около двух ярдов площади.

Я вышел вперед.

– Вы видели, как эти мужчины проходили различные препятствия в полном вооружении.

Вы также выдели, как они доказали свой профессионализм во владении различными видами

оружия и сегодня вы видели первую публичную демонстрацию нашего оружия. Эти люди

имеют лучшее оружие и доспехи в мире, но оружие неважно по сравнению с мужчинами

им владеющими. Настоящий воин всегда смертоносен, даже когда он один и нагой.

Пан Владимир, продемонстрируйте, пожалуйста.

Пан Владимир был нашим лучшим воином в схватках без оружия, гораздо лучшим, чем я. Вместе мы разработали достойную систему самообороны, основанную на том малом, что я знал о карате и большом количестве попыток и ошибок.

Он устроил хорошую демонстрацию с криками и размалыванием досок и кирпичей

голыми руками и ногами. Конечно, кирпичи, возможно, не были хорошо закалены, а доски

были из легкой сосны, которая легко разламывается вдоль волокон, но толпа охала и ахала

в течение всего выступления.

– Говорят, что настоящий воин может проходить сквозь стены и, в каком-то смысле, это правда. У нас здесь есть прочная кирпичная стена. Возможно, многие из вас ее осмотрели, когда вы сюда пришли, – сказал я, – Пан Владимир, пройдите сквозь стену.

Возможно, некоторые из них ожидали, что он сделает что-то волшебное, но все, что он

сделал, так это нанес боковой удар и стена рассыпалась. Затем он прошел через обломки.

Ну хорошо, стена была выложена только вчера и раствор еще не успел как следует

застыть. Кроме того, раствор был сделан из десяти частей песка и только одной части извести, но ведь я не давал никаких обещаний.

– Любой из этих мужчин мог бы это сделать. Просто мы имели только одну стену, а поскольку пан Владимир заплатил за ее установку, то он имел некоторое преимущество.

Это вызвало смех в толпе.

– Воин может пройти сквозь огонь. Более того, он может ходить по тлеющим углям, который, как вам известно, гораздо жарче. Сейчас они вам это продемонстрируют.

Я указал на большой деревянный настил. Пан Владимир и браться Банки по команде

поднесли четыре факела к четырем углам кучи дерева и одновременно зажгли огонь.

Он загорелся с огромным шумом! В один момент огонь достиг высоты в пять человеческих

ростов. Факелы были также брошены в огонь.

– Тут нет ничего волшебного, – сказал я, – Мы просто налили немного масла под дерево

вместе с некоторым количеством черного пороха, который используем в пушках. Он также

боится огня. Мне просто хотелось, чтобы все сразу загорелось и огонь горел равномерно.

Затем я пригласил моих благородных гостей встать около костра и попросил повара

принести несколько длинных шампуров с нанизанными на них кусочками мяса. Как только

костер догорит до углей, повар установит мясо над огнем и вскоре оно зажарится. Мясо было

предложено дворянам, а то, что осталось было роздано простолюдинам, чтобы показать всем, что там действительно горячо. Главным образом, это позволило нам чем-то заняться, пока

огонь прогорел до углей.

177

В это время в долине не было другого света, кроме костра, и человеческий глаз может

приспособиться таким образом, что человек этого не заметит. В действительности же, угли

уже стали довольно тусклыми.

Я попросил дворян сделать шаг назад, и мы выстроили солдат так, чтобы десяток

человек стоял сзади и с каждой из сторон огня. Вместе со мной, напротив солдат стоял

пан Владимир и другие инструкторы. Несколько рабочих перемешали и равномерно

распределили угли граблями с длиной ручкой, вызвав несколько впечатляющих искр.

– Вы видите, что я босиком, как и каждый из нас. Я буду делать это первым, поскольку, как любит доказывать мой сюзерен граф Ламберт, лидер должен быть в состоянии сделать

все то, что могут его подданные. Но в то время как воин может пройти через огонь, его одежда

часто не может этого сделать.

Я был одет в ту же самую простую льняную тунику, что и мои люди. Я снял тунику

и бросил ее на кровать из углей. Она мгновенно начала тлеть, а потом вспыхнула

впечатляющим пламенем.

Затем я снял и отложил в сторону мои штаны. Я стоял голым перед толпой. Это не было

чем-то особенным, поскольку эти люди никогда не слышали о табу на наготу. Затем я

повернулся к огню.

Умом я понимал, что это было безопасно.

Имеет значение то количество тепла, которое передается вам, а не только температура

огня. Если вы коснетесь металлического горшка в горячей печке, то вы обожжетесь. Если же

вы просто поместите руку в воздух горячей печи, то вам не будет больно. Воздух в печи

такой же горячий, как и горшок в нем. Возможно даже и горячее, поскольку воздух нагревает

находящийся в нем горшок. Но воздух является относительно плохим проводником тепла

по сравнению с металлом и на вашу руку попадает недостаточное количество тепла, чтобы ее

обжечь.

Древесный уголь был легким, пористым материалом и довольно хорошим изолятором.

Даже тогда, когда он раскален докрасна, то требуется достаточно много времени, чтобы

передать вам достаточное количество тепла, чтобы причинить ущерб. Конечно, это не относится к горящим сучкам и раскаленным камешкам, но я старался быть как можно

более осторожным, чтобы исключить такие вещи. Надеюсь…

Но все это было теорией и я никогда этого не делал. Я чувствовал жар от этих углей

своей грудью, но ничего кроме этого.

– За Бога и Польшу! – крикнул я и промаршировал по углям нормальным военным

шагом.

Я прошел через огонь через несколько секунд и почти ничего не успел почувствовать, но прохладная влажная трава на краю костра подействовала на меня освежающее.

Когда толпа прекратила охать, я спросил инструкторов, находятся ли они в состоянии

благодати. Все они утвердительно кивнули головой.

– Тогда разденьтесь, но, пожалуйста, не бросайте в огонь свои туники – одной

демонстрации было достаточно.

Это вызвало хихиканье в толпе. В некоторых вещах я был известен как скряга. Когда

мужчины были готовы, я кивнул им и они прокричали тот же боевой клич, что и я. Сначала

это был пан Владимир, но, в конечном счете, я услышал его ото всех (Примечание: Возможно

некорректный перевод).

– Вперед, марш!

И они это сделали.

Они это сделали не зная, что наука говорит, что это безопасно.

Они это сделали, потому что они были воинами и их командир приказал это сделать.

178

ИЗ ДНЕВНИКА ПЕТРА КУЛЬЧИНСКОГО

В тот день мы не продемонстрировали ничего из ряда вон выходящего. На самом деле, мы проходили препятствия медленнее, чем обычно, чтобы дать возможность толпе идти вместе

с нами. Все мы практиковались в сражении без оружия и я не увидел чего-то особенного

в демонстрации пана Владимира.

Особенным было то, что я видел в толпе мою любовь, Кристину. Она улыбнулась

и помахала мне и, хотя я не мог помахать в ответ, я рискнул улыбнуться и кивнул.

Как прекрасно показать своей доблесть будущей невесте!

Но хождение по огню было для нас чем-то новым и мы были этим шокированы.

Мы были шокированы и потрясены, поскольку барон Конрад сказал, что все мы тоже должны

будем это сделать, а он никогда не говорил нам неправду.

Мы стояли в ужасе, когда он шел по горячим углям. Он шел достаточно спокойно, хотя огонь был достаточно горячим, чтобы жарить мясо. Вид его черных следов на красном

фоне раскаленных углей производил почти что магическое впечатление!

Затем, без каких-либо намеков на страх и колебания, это также сделали наши

инструкторы и мы знали, что мы будем следующие!

– Верую в Бога, Отца Всемогущего, Творца неба и земли.

Я слышал, как человек рядом со мной молился, стараясь не шевелить своими губами

или менять выражение лица. Я молился вместе с ним про себя.

Моему десятку предстояло идти первым и, хотя все мы были испуганы, ни один из нас

не дрогнул. Мы сложили нашу одежду, выкрикнули наш боевой клич и смело шагнули

навстречу тому, что выглядело как верная смерть.

Но Божья благодать снизошла на нас и Он сохранил нас от огня. Лично я думаю, что Он

охладил огонь ниже наших ног, поскольку после того, как я прошел и снова повернулся лицом

к огню, я мог видеть свои собственные темные следы наряду со следами других людей.

Только с большим трудом я заставил себя не упасть на колени и не начать молиться.

179

ИЗ ДНЕВНИКА КОНРАДА ШВАРЦА

Я прошел через такую же процедуру, как и солдаты с трех сторон от огня и ни один

из них не выказал какого-либо страха. Толпа была поражена и среди нее нашелся человек, который почти было пошел по огню.

Уголком глаза я увидел, что граф Ламберт сбросил свой плащ и решительно смотрел

на россыпь из углей.

– Мой господин, граф Ламберт, находитесь ли Вы сейчас в состоянии благодати?

Исповедовались ли Вы и принимали причастие в последние несколько часов?

– Нет, но…

– Тогда я запрещаю Вам это делать, поскольку без помощи Господа Вы точно погибните!

– Ты запрещаешь своему господину?!

– Я поклялся защищать Вас, мой господин.

Могло получиться отвратительно. Если бы граф Ламберт прошел по углям без того

факта, что он не обучался в воинской школе, то это лишило представления значительной

мистики, которую я старался построить вокруг нее. К счастью, принц Хенрик пришел мне

на помощь и остановил его. А я обратился к толпе.

– На этом мы завершаем официальную часть церемонии. Теперь эти люди и я займемся

ночным бдением и это должно совершаться приватно. Мои слуги сопроводят вас к казармам

для того, чтобы там вы могли комфортно разместиться или, по крайней мере, в наилучших

возможных условиях. Школа Воинов уже была расширена, чтобы принять следующий, более

большой класс и там должно быть достаточно места, чтобы хватило всем вам.

Я поклонился и начал одеваться, в то время как аббат Игнаций подошел ко мне.

– Сын мой, это было удивительное представление. Оно напомнило мне о Шадраке

в печи.

– Отец мой, помните, однажды я спросил Вас о том, как это возможно ходить босиком по

снегу и Вы ответили, что когда ваше сердце действительно чисто, то вы имеете силу десяти? -

спросил я.

– Это был первый день, когда мы встретились. Я очень хорошо его помню. Мой сын, возможно огонь имеет много общего со льдом. Но, мне кажется, вы сейчас также обеспокоены, как и были тогда. Позволите мне отстоять с вами это бдение?

У меня не было никакой причины, по которой я мог бы отказать своему духовнику, аббату Игнацию.

– Конечно, святой отец.

– Я бы тоже хотел отстоять это бдение, – сказал принц Хенрик.

– Как Вам будет угодно, мой господин. У меня есть несколько плотных накидок, которые я отправлю вам двоим.

Граф Ламберт и другие гости уже возвращались, поэтому мы, с принцем и аббатом, пошли в сторону холмов.

180

Сейчас было время года близкое к летнему солнцестоянию и в этих широтах ночи были

коротки. К тому времени, когда мы добрались до выбранной мною гряды, прошла больше, чем половина ночи. Небо было ясным и безлунным и на нем сияли звезды. Хорошая ночь

для бдения. Погода идеально подходила для церемонии награждения, но некоторое время

я беспокоился, что долина под нами будет недостаточно туманной для создания оптического

эффекта, который я задумал. Но, в конечном счете, она оказалась полностью наполненной им, а мы все еще были на чистом воздухе. Замечательно.

Остаток ночи мы провели тихо сидя на коленях на траве, мокрой от росы, обернувшись

своими плащами, каждый в своих собственных мыслях и молитвах. По мере того, как мы

ждали, я начинал осознавать весь груз моего лицемерия. Мужчины вокруг меня верили мне, верили в меня и в то, что я делаю. А в ответ они получали ложь и научные трюки и это

оказывало на меня тяжелое моральное воздействие. Тем не менее, я должен был заставить их

поверить в то, что они непобедимы и что они способны противостоять самой

дисциплинированной, сильной и смертоносной армии, которую когда-либо видел мир.

Сразиться с ней и победить!

За спиной у монголов были пятьдесят лет беспрерывных побед. Они регулярно

сражались и побеждали армии во много раз большие, чем их. Они знали, что их комбинация

тактики, стратегии и скорости всегда побеждала и победит снова. Они завоевали половину

известного мира – больше земли и людей, чем Цезарь, Александр и Наполеон вместе взятые.

Одним из их основных оружием был террор. Строя пирамиды из черепов людей, которых они убили, убивая каждого мужчину, женщину, ребенка, животное и птицу в городах, на которых они нападали, они создавали такой страх, что, говорят, мужчины позволяли себя

убивать только лишь для того, чтобы не злить своих собственных палачей! Ходила история, что целая группа солдат была убита одним монголом, умерев и не предприняв ничего, чтобы себе помочь.

Мой вассал Золтан Вараниан рассказывал о купце, маленький караван которого

был остановлен одним монгольским солдатом. Монгол приказал спешиться всем четырнадцати

людям в караване. Боясь его рассердить, они немедленно подчинились.

Затем он приказал им выстроиться перед ним в линию, а затем встать на колени

и поклониться и они снова сделали так, как он приказал. Потом он достал свой меч и отрубил

голову первому человеку в линии. Другие торговцы не пошевелились и монгол отрубил головы

еще трем мужчинам – безо всякой причины кроме, возможно, для того, чтобы попрактиковаться

во владении мечом.

– Это безумие! – сказал рассказчик повести своим торговцам, – Нас больше! У нас есть

оружие! Не важно, насколько он хорош, он не сможет нас всех убить!

– Замолчи! – сказал мужчина рядом с ним, – Ты что, хочешь его разозлить?

Еще один купец был обезглавлен и рассказчик сказал:

– Дураки! Он уже убивает нас! Что еще он может сделать?

Крича имя Аллаха, он выхватил свой меч и напал на монгола. Они обменялись десятком

ударов, прежде чем другие торговцы начали что-то соображать. Видя, что они еще сражаются

и что монгол не такой уж и непобедимый, другие торговцы также выхватили свои мечи

и присоединились к драке. Вскоре монгол был убит.

Затем они спешно похоронили тела погибших вместе с пони монгола и всем

его снаряжением. После чего они бежали из земель хана. Но факт заключается в том, что тринадцать из четырнадцати вооруженных мужчин предпочли бы скорее умереть, чем ослушаться одного убийцы, который убивал их как свиней.

Как противостоять такому террору? Единственным способом, который я мог себе

представить был построение для борьбы с ним противостоящей мистики. Я для этого

я должен был лгать и обманывать тех людей, которые мне доверились и в процессе пачкать

мою бессмертную душу. Думаю, она никогда не будет чистой снова. Дело должно быть

сделано, даже если при этом я заработаю свое место в Аду!

181

Наступил рассвет и мы провели нашу заутреннюю службу с молчаливо стоящими рядом

принцем и аббатом. Затем я выстроил людей вдоль хребта, откуда их тени вскоре упали

на туман ниже нас. Я попросил их молиться Богу и просил Его дать какой-то сигнал, что все, что мы делаем, было правильно и справедливо.

Мы ожидали в полном молчании.

182

ИЗ ДНЕВНИКА ПЕТРА КУЛЬЧИНСКОГО

Думаю, что я никогда не молился так, как молился в эту ночь. Божья рука защищала

меня, когда я шел через огонь и кажется, Он оставался со мной в течение всей ночи. Думаю, что я был в этом не одинок, поскольку многие вокруг меня стояли на коленях, даже мой

господин пан Конрад. Трудно было разглядеть при свете звезд, но я видел, как слезы бежали

по этим благородным щекам.

Наступил рассвет и мы прочитали наши клятвы. Затем мы продолжили наше бдение

и в этот раз мы выстроились и повернулись к туманной долине под нами. Мы молились

Господу, прося его, чтобы он дал нам знак, что он благословляет наши усилия.

Солнце медленно поднималось за нашими спинами и тени спустились со стоящих

за нами холмов. Посмотрев вниз, я увидел свою собственную тень среди других на тумане

под нами. Но моя тень отличалась от других.

Моя тень была окружена святым сиянием!

Я смотрел не в силах поверить в то, что видел своими глазами. Я поднял руку

и помахал ею, не в силах поверить, что это моя собственная голова была так мистически

украшена, но это было правдой!

Вне всякого сомнения, я получил личное, отдельное и блистательное благословение

Божие!

183

ИЗ ДНЕВНИКА КОНРАДА ШВАРЦА

Условия были подходящие. Я посмотрел вниз и увидел лучи света, исходящие из тени

моей собственной головы. Я подождал немного, чтобы убедиться, что и у всех остальных было

достаточно времени, чтобы увидеть свое собственное сияние!

– Да, братья, это случилось, – сказал я, – Каждому из вас был дано сияние, которое может

увидеть только он. Когда Моисей взошел на гору и получил от Господа Десять заповедей, то он увидел "рога света" идущие из головы. То, что было дано ему, дается сейчас вам. Каждый

из вас благословлен Господом. Каждый из вас стал блистательным. Наши миссия и долг чисты.

Как группа братьев, мы должны обучить армию, которая избавит мир Божий от монголов, которые его отравляют. Будете ли вы со мной, братья? Присоединитесь ли к этой великой

работе? Должны ли мы создать Орден Непобедимых Блистательных Рыцарей, чтобы выполнить

богоугодное дело?

Шокированные, они застыли. Чудеса случаются с кем-то еще, много лет назад и далеко

отсюда. Но эти люди прошли невредимыми через огонь и вот теперь они увидели сияние