Текст книги "Рай: правила выживания (СИ)"

Автор книги: Лена Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Под горячую руку едва не попали любезничавшие у нашей двери Юлька с Двинятиным. Заметив меня, начальник экспедиции быстро ушёл к себе, а Юлька выхватила одну из сумок и запричитала:

– Скорей, скорей, сейчас взлетаем, а ещё твой багаж надо распихать!

Теперь она помогала мне, но, поскольку вещей у меня было в несколько раз меньше – умница Маша! – то до взлёта мы всё же уложились.

Тут надо отметить, что комфорт пассажиров и команды не относились к сильным сторонам сэзэ. Стандартные гравитаторы при взлёте отключались, и люди по старинке должны были пристёгиваться к креслам (экипаж) и койкам (все остальные). Словом, едва мы успели лечь и отщёлкнуть регуляторы защитных полей, как бортовой ИИ объявил пятиминутную готовность.

Юлька развернула яркую упаковку и сунула за щёку сенситивный леденец. Я себе позволить этого не могла – мало ли, как он подействует на не моё тело? Пришлось морально готовиться к не самым приятным ощущениям. Крепко выругала гадов-секретчиков, но на сей раз не помогло. И, мысленно сцепив зубы, услышала отсчёт в исполнении бортового ИИ: "Десять, девять, восемь, семь…".

Обратный отсчёт, как мне объяснял когда-то муж, вёлся тоже исключительно в угоду космофлотовским традициям. ИИ, капитан и команда всегда сами ориентировались во времени, и сами же решали, когда его начать. Ох, не о том я думаю… Пора начинать изображать влюблённость…

Двигатели включились. Нас вместе с койками затрясло, сила тяжести исчезла, у пристёгнутого тела ухнуло где-то под ложечкой. Хорошо, что хоть реакция на невесомость у Маши стандартная.

Юлька со своим леденцом не почувствовала вообще ничего. Судя по блуждающей на лице загадочной улыбке, она была сейчас где-то далеко. Ей-ё, да что там с Андерсеном?! Всегда взлетал чисто, как по ниточке, а сейчас трясёт так, что зубы клацают!

Но, как бы неприятно не было, взлёт мы пережили. У меня даже закралась мысль, что Афонасьев принимает близко к сердцу мою "смерть". Но я отмела её, как несущественную, и, когда по команде ИИ включились гравитаторы, тут же отстегнула ремни и села. Юлька продолжала лежать и улыбаться.

– Эй! Пора вставать, – сказала я.

– Не-а… До обеда не встану.

Странная реакция на сенситив?

– Почему?

– А зачем? Лучше расскажи мне, что у тебя с этим… Логиновым?

Начинается…

– Всё в прошлом, – нейтрально ответила я.

– А Кирилл? Такой заботливый, внимательный… – она мечтательно закатила глаза.

Именно. Даже чересчур внимательный.

– Кирилл просто друг.

– Машка, да ты что?! Не видишь, как он на тебя смотрит?

На Машку все так смотрят. Включая женатых и стариков. И что?

– Они мои одноклассники, понимаешь? – прибегла я к давно заготовленному ответу. – Как они смотрят, мне не интересно.

Юлька взглянула на меня несколько странно, явно пребывая ещё под воздействием своего леденца.

– Ну да… Я, кажется, могу тебя понять, – задумчиво сказала она. – Вот Двинятин – совсем другое дело. Он сегодня… потряс моё воображение. Не думала, что он может быть настолько разным. И властным, и смешным.

Одновременно? Не-ет, нам с Машей такой точно не нужен. Тему Двинятина я постаралась дальше не развивать. Пора продвигать свою кандидатуру:

– А мне Сержик понравился. Влюбиться, что ли?

– Какая любовь, Машка? – едва ли не с ужасом принялась отговаривать переводчица. – Он же студент! Да ладно бы, просто студент, нет! Надежда наша, будущее Земли! Какая с ним может быть любовь?

– Да ты только что сама сватала мне Кира – точно такого же, Юль, где логика?

– И в самом деле, где? Ты у кого спрашиваешь? Забыла, что мы с ней несовместимы?

Ох… Точно. Наша переводчица – самое нелогичное существо на этом корабле. Что она и продолжила доказывать:

– Нет, Маш, ждать обеда лёжа – слишком скучно. Давай переоденемся и посмотрим, где тут и что.

Прогуляться я и сама была не против. Но вот затея с переодеванием… Лично меня вполне устраивал стандартный комбинезон, но Юлька стала канючить:

– Да, Маш, это ты и в комбезе красотка, а я? Ты посмотри на меня! Тут топорщится, там перетяжки…

Пришлось помогать Юльке с выбором платья, ждать, пока она приведёт в порядок волосы и лицо. Хотя лицо её, на мой взгляд, не требовало вообще никакой коррекции. Вот фигура… В Управлении её бы не взяли даже в архив, не то что на оперативную работу. У нас с нормативами строго… Я вздохнула. Надо бы найти здесь зал и хоть чуть-чуть заняться не моими мышцами…

– Ну, а ты что стоишь? Где твои вещи и косметичка?

– Юль, я правда не вижу смысла в переодевании.

– Та-ак. Ну, Маш, рассказывай, что происходит. Я уж с утра гляжу, ты сама не своя.

Приехали… И это ведь только первый день, даже не сутки! Пришлось срочно изобретать плохие предчувствия. Хотя, что их изобретать, они и так всё время были со мной.

– Да? – переспросила Юлька. – А ты думаешь, тебя бы не известили, случись что с твоим отцом на самом деле?

Наивная.

– Юль, я же говорю, что просто беспокоюсь… Ещё и Мьенг этот страшный, – вовремя вспомнила я слова Маши.

– Маш, ну опять ты за своё. Что там такого страшного?

Юлька принялась меня успокаивать, а я выдохнула – хорошо, что Маша и с ней делилась своим негативом к АстазетаРай. Будем считать, что я выкрутилась.

– Юль, ты только не говори никому, – попросила я. – Меня и так Проскурин еле сюда пропихнул… Мальчишки узнают – засмеют.

– Ты же знаешь, я ничего никому. Ну, одевайся скорей, хочу посмотреть корабль!

Корабль мы посмотрели. Я даже нашла бортовой спорткомплекс – совсем небольшой, но есть! Правда, боюсь, что если меня здесь застанут, сказочкой про плохие предчувствия я не отделаюсь…

Юльку больше интересовала команда.

– Капитан у них такой мужественный… такой… А как его зовут?

– Ванил Эстабин Кейст.

– Вани-ил… – мечтательно произнесла Юлька. – Вот в него бы я влюбилась…

– Он женат, – я попыталась остудить её пыл, но слова прозвучали неожиданно зло.

Да что со мной такое?! Как бы я не относилась к каперангу, Маше должно быть абсолютно всё равно!

– Да кого и когда это останавливало, – отмахнулась Юлька. – А ты откуда знаешь?

– Все необходимые сведения про экипаж занесены в бортовой компьютер. Зайди да посмотри, если не веришь, – ответила я, надеюсь, в духе Маши.

– Хорошая мысль… Пойду гляну, – воодушевилась Юлька и, бросив меня посреди коннектора, убежала.

Я развернулась и украдкой пошла в сторону спорткомплекса. Если что, лёгкую разминку Машино платье выдержит. Главное, чтобы выдержали мышцы. Но, как водится, мы не знаем, где найдём. Из пассажирского отсека в том же направлении двигался Дегри. Заметив меня, он остановился и широко улыбнулся. Отлично!

– Мари, – поприветствовал он меня, – как неожиданная встреча!

– Думаю, теперь мы будем встречаться регулярно, – похлопала ресницами я. – На одном небольшом корабле иногда бывает трудно разминуться.

– Справедливо. Мари, а как ты смотришь на то, чтобы немного прогуляться?

– Очень положительно, – я постаралась, чтобы улыбка на Машином лице вышла исключительно приветливой.

Серый-Серый галантно согнул руку и предложил мне в качестве опоры.

– Серж, ты так хорошо воспитан… А чем ты занимаешься?

– Мари, боюсь, моя тема покажется тебе очень скучной, а я, как воспитанный человек, – тут он хитро скосил на меня глаза, – хочу, чтобы собеседнице было со мной интересно. Особенно такой очаровательной собеседнице.

– Спасибо, – я опять похлопала ресницами. – Но тогда о чём же мы будем говорить?

– Не о чём, а о ком! Конечно, о тебе, Мари. Ты летишь к отцу?

– Да-а, – я насторожилась, – он уже полгода работает на АстразетаРай. А у меня как раз отпуск… – выдала я общеизвестные сведения.

– Ты, наверное, чувствуешь себя одиноко? – интимным полушёпотом спросил Дегри.

Мне бы радоваться… Но что-то продолжало настораживать…

– Почему ты так подумал? – Машины глаза были созданы для наивных взглядов снизу вверх.

– Ты же спишь с ректором, это все знают. А сейчас осталась одна, – с явным намёком ответил этот нахал.

Я обратилась к памяти тела. Но то, кроме отеческих похлопываний пониже спины от Михаила Андреича, не воспроизвело ничего. А даже если б и было? Ей-ё, вот досада, но наглецу необходим укорот. Прощай, мой лучший кандидат…

– И…? – с вопросительной интонацией протянула я.

– Я тоже одинок, – грустно сказал Серж, – но, Мари, что нам мешает скрасить одиночество друг друга?

– Вот так… сразу… Забыть Михал Андреича? – я постаралась добавить в голос надрыва.

– Мари, обещаю, ты забудешь его в моих объятиях, – пылко ответил беспутник, схватив меня за талию обеими руками. – Поверь, в постели ему со мной не сравниться!

– Это тоже все знают? – наигранно удивилась я, отдирая его ладони.

– Конечно, – с выраженным превосходством ответил мне герой-любовник.

В это время память Машки подкинула мне другой эпизод – вот она прибегает в кабинет вся в слезах, вот Михаил Андреич гладит её по волосам и просит, чтобы успокоилась. Вот она выпаливает ему, как слышала, что замдекана и декан факультета растительной генетики обсуждали её интимную жизнь. С ним, Михаилом Андреичем. И ректор облегчённо вздыхает – мол, ерунда, Маша, пусть говорят. И к тебе никаких претензий – секретарша, что де взять! – и для ректора хорошо. Ему любовница по штату положена.

Я посмотрела на наглого юнца в упор. Он усмехнулся, уверенный в моём, то есть, Машкином, согласии. Ладно, зайчик, ты сам напросился. Я улыбнулась и сказала с томным придыханием:

– Наш ректор – та-акой мужчина… Такой… сильный! Страстный!

Опытный! И уж прости, но я сомневаюсь, что ты способен дать мне за пятнадцать минут семь оргазмов.

Картинно развернулась и ушла, не обращая внимания на его окрики и попытки возразить. Проходя мимо отсека экипажа, поймала на себе заинтересованные взгляды. Придётся последовать совету Юльки и переключиться на женатого каперанга. Хотя… У меня же есть вдовый муж! То есть, вдовец… словом, старший навигатор Афонасьев. И даже хорошо, что мы с ним ещё не встречались. Встретимся – изображу любовь с первого взгляда.

Это будет не трудно, Андерсен – незаурядный мужчина. Самое смешное, Юлька была со мной согласна. Когда я вошла в нашу с ней каюту, она как раз медитировала над его фотографией.

– Машка, смотри, какой красавчик! Хочу взглянуть на него вживую, неужели у него действительно такие черешневые глаза?!

Действительно. Глаза у Андрюхи карие, как раз оттенка спелой черешни, радужка при слабом свете почти сливается со зрачком. С непривычки мне казалось, что это два бездонных колодца, в которые я проваливалась раз за разом, снова и снова… Потом прошло. Как это Юлька сразу ухватила суть?

– Представляешь, у него такая трагедия… Только что похоронил жену! Бедняга…

– Хочешь утешить? – поинтересовалась я нейтрально.

– Машка, да прошла всего неделя, как её убили!

– Да может, он и убил? – язвительно сказала я.

А что? Большинство жён убивают собственные мужья – статистика.

– Как ты можешь? – Юлька от возмущения округлила глаза. – Он в рейсе был! А её убил любовник!

Ого! Какие интересные новости я узнаю о собственной смерти… Не думала, что секретчики всё подадут под таким соусом. Хотя… Наши акулы клавиатуры и стервятники внешних камер могут так переврать любое событие… Мне ли не знать!

– Да уж… – пошла я на попятную. – Не повезло мужику.

– Маш, Маш, смотри, вот они вместе! Правда же, она ему совсем не подходила?

– Правда, – согласилась я, склоняясь ниже.

Не знала, что он поставил в статусе то наше первое фото на пляже Ксилона. И надо признать, там мы смотрелись очень гармонично, Юлька просто завидует.

– Ох, Маш… Старший навигатор…

– Капдва, – автоматически поправила я.

Хорошо, что она не услышала, продолжая фантазировать. – Нет, сейчас его трогать нельзя, а вот когда полетим обратно, думаю, он уже дозреет. И уж тогда, Маш, я не оплошаю!

– Конечно, конечно, – с преувеличенной бодростью поддакнула я. – А пока можешь заняться кем-нибудь другим… Вот, например, Бен Гордон, тоже нед… не женат.

Хотела сказать, недавно развёлся. Беня до недавних пор был первым кандидатом на должность старшего навигатора, но их развод с Галиной, сопровождавшийся громким скандалом, оставил его без карьерного роста. По меньшей мере, на ближайшие пару лет. Андерсен же наверняка скоро сам станет каперангом и получит собственный корабль – ему моя "смерть" боком не выйдет. Вдовец – это совсем не то, что разведённый.

– Не, он какой-то… не такой, – заявила Юлька.

Это Гордон – какой-то?! Да у него вечно от дам отбою не было! Может, "влюбиться" в Беню?

Как раз когда я со всех сторон рассматривала одного из лучших друзей мужа в качестве возможного объекта влюблённости, бортовой ИИ оповестил о начале обеда. Юлька подскочила с воплем:

– Скорей! Надо занять лучшие места! Поближе к столику команды!

И мы ускорились, потому что мне тоже было интересно. Посмотреть на Андерсена с Гордоном и выбрать, наконец, в кого мне влюбиться!

Опытная путешественница не ошиблась. И только благодаря ей я в тот день увидела Андрея. Мы столкнулись в коннекторе, он выходил из столовой нам навстречу. Ей-ё, форма сидела на нём безупречно – впрочем, как и всегда. На лице – выражение ледяной вежливости, губы сжаты в тонкую линию, в глазах нет и намёка на вишнёвую теплоту. Я… таким я не видела его ни разу! Нас с Юлькой он не удостоил даже взглядом, просто кивнул и прошёл мимо.

– Вот видишь, как переживает, – заявила Юлька, усаживаясь с краю за почти пустой стол – поближе к столику экипажа, – вот только глаз я так и не разглядела…

Экипаж за вычетом мужа присутствовал полностью. А вот студенты на обед не торопились. Поэтому мы с Юлькой поулыбались Бене, и только собрались переключаться на каперанга, как в столовую влетел запыхавшийся красный Дегри. Увидел меня и буквально упал на соседнее кресло. Я брезгливо отодвинулась.

– Мари! – зашептал он так громко, что Юлька даже отвлеклась от разглядывания второго навигатора Юджина Плеве. – Мари, я должен извиниться! Но я же не знал, Мари, что у твоих одноклассников столь странное чувство юмора! Я вообще ничего не знал!

А вот это интересно. Я всё же не зря отработала 16 лет в родном Управлении. Не производил Серж впечатления полного идиота.

– Прости меня, это оказался розыгрыш!

Я развернулась к нему лицом и попросила:

– А вот сейчас, будь добр, с подробностями.

– Мари, я случайно услышал – они делали ставки! Следующим будет Ингвар, а если ты откажешь и ему – то Сунибхо!

– Кто? – вмешалась Юлька.

– Я… Не знаю… Я зашёл в душ, а там, наверное, тонкая переборка, и слова слышно отчётливо, а кто говорит – не поймёшь!

Сейчас в словах Сержа я чувствовала неподдельную искренность. Ну Маша… Пригрела одноклассничков!

– Почему ты решил, что это её одноклассники? – продолжила допрос Юлька.

– Всё просто, – объяснила я. – Только Серж, Ингвар и Сунибхо не были знакомы со мной раньше. Все остальные ребята – как раз одноклассники.

– Что за розыгрыш?

Из Юльки бы вышел неплохой следователь, суть вопроса она выхватывала сразу и чётко.

– Я тебе потом расскажу. Серж, мы сделаем так: пусть все думают, что я твоё предложение приняла. Не переживай, от тебя ничего не потребуется, просто скажешь, что у нас уже всё было. И давай, дорогой, улыбайся. Они идут.

– Мари, так ты простишь? – попытался он заглянуть в Машины глаза.

– Посмотрим на твоё поведение, – ответила Юлька. – Улыбайся! И Машку за руку возьми.

Серый-Серый тут же выполнил её распоряжение, правда, проявив дополнительную инициативу – поднёс мою руку к губам.

Так как на нас с вниманием смотрели по крайней мере трое – Паша, Миша и Аркаша – я постаралась улыбнуться. Руку отнимать не пришлось, Серж очень быстро отпустил меня и вскочил со словами:

– Мари, Жули, что вам принести?

Юлька тут же стала перечислять всё, что, по её мнению, мы вместе должны были съесть. Это избавило меня от необходимости открывать рот и отвлекаться от наблюдения. Вот подтянулись Таня-Брунгильда и Лена Тулайкова, за которыми появился весь музыкальный коллектив, причём парни что-то бурно обсуждали и вообще не смотрели по сторонам. Последним, подгоняя опоздавших, в дверях возник Двинятин.

Серов продолжал безотрывно пялиться на нас с Дегри, он, кажется, даже забыл, что на обеде принято обедать. Милёшин пытался как-то отвлечь друга, явно не понимая такого странного отсутствия аппетита. Климов активно ухаживал за своей Татьяной, быстро по примеру Дегри сбегав к окну выдачи за едой на двоих. Лайза и Сунибхо были увлечены каким-то научным спором и сильно мешали мне слушать тихие реплики Мишеньки.

Дегри вёл себя очень естественно, ухаживая за мной и Юлькой с одинаковой степенью галантности. После обеда надо затащить его к себе и допросить по полной программе. А пока – накормить тело, а то если его голод смешается с моим бешенством, я даже не возьмусь предсказать реакцию.

Юлька мило щебетала, Дегри талантливо улыбался нам обеим, и мне приходилось постоянно повторять команду для Машиных лицевых мышц. Они просто саботировали, мгновенно сглаживая с таким трудом возникающую улыбку. Ело тело тоже нехотя, а раньше я даже на этот счёт и не задумывалась. Нет, прав был доктор Марк, стрессы нам противопоказаны, а вот релакс – ну хоть какой-то! – необходим.

Подняв взгляд от тарелки, я заметила косой взгляд Комаровски. Что ему опять надо? Но рядом с ним сидел Солнце, и Машино лицо непроизвольно смягчилось. То, чего я не могла добиться от её мимических мышц, с лёгкостью сделал один вид Логинова. Ей-ё, Маша, если Солнце действует на твоё тело лучше любого сенсетика, придётся это использовать!

Закончили мы есть почти одновременно с командой, во всяком случае, Юлька встала в точности в тот же момент, чтобы в дверях столкнуться с Юджином. Дегри ненавязчиво взял меня под локоток, а я, обернувшись, заметила три взгляда – негодующий, оценивающий и задумчивый.

Юлька успела перекинуться парой фраз с Плеве и даже с Гордоном – видимо, вблизи он не показался ей "не таким". А мы с Сержем шли молча, благо тут от нас не требовалось изображать пару.

– Зайди ко мне, – велела я. – Надо всё обговорить.

Как раз вовремя – Юлька напросилась на экскурсию по кораблю в сопровождении обоих навигаторов.

Дегри посмотрел на меня со смесью смущения и надежды. Не-ет, милый, ты свой шанс упустил. Вот если будешь сотрудничать, тогда, возможно, я тебя и не уничтожу.

– Мари, – начал он робко, – скажи, что ты простила…

– Моё прощение надо заслужить.

– Я готов!

– Очень хорошо. Тогда начнём. Сначала определимся с местом. Где находится твоя каюта?

Я подошла к визору и, переключив его в режим совместимости с бортовым ИИ, вызвала план пассажирского отсека.

Серж оказался сообразительным, подошёл и ткнул пальцем в точку на мониторе. Отлично, душевая у нас находится слева, значит, выясняем, кто живёт левее.

– Твои соседи – Милёшин и Серов? – удивилась я. – Значит, с тобой в каюте – Климов?

– Да, – согласно кивнул Серж.

– И Климов сказал тебе, что я сплю с ректором? – продолжила я на чистой интуиции.

– Да… А как ты догадалась?

– Можешь воспроизвести разговор дословно?

– Ну… В общем, я был в душе…

Это он такой чистоплотный, что за утро два раза был в душе?

– Ну, ну, – подбодрила я свидетеля.

– К нему пришли друзья – Мишель и Аркади. Аркади заговорил о тебе, а Паве стал смеяться. И сказал… ну, то самое.

– И дальше?

– Дальше я вышел и спросил, про ту ли Мари они говорят. Они сказали, что про тебя. И Аркади предложил мне попытать счастья.

– Дословно, Серж, я же прошу – дословно.

– Он сказал, чтобы я поторопился, пока вакантное место свободно.

– И ты поторопился, – констатировала я. – Ладно, с чего ты решил, что это розыгрыш?

– Потом я слышал, как Паве сказал, что в этом розыгрыше участвовать отказывается.

– Это потом было – когда?

– Когда я возвращался после встречи с тобой. Он вышел из каюты своих друзей и сказал.

То есть, в принципе, он мог говорить о чём угодно, это Серж решил, что про нас.

– Хорошо. Давай теперь про то, что слышал в душе.

Кстати, надо проверить, во всех ли каютах такие тонкие переборки?

– Мари, я же рассказал… – заканючил Серый-Серый.

– Ты же хочешь, чтобы я тебя простила?

Я с тобой, дорогой, и так очень мягко. Попробовал бы ты так вести себя в Управлении!

– Да, очень хочу!

– Сосредоточься. Во-первых, голосов ты точно не разобрал?

– Точно. Мари, ты ведёшь себя как…

Как оперативный сотрудник УВБЗ. Знаю. Но сейчас мне всё равно, и ты – не одноклассник Маши.

– Не отвлекайся, Серж. А сколько человек разговаривали – это ты можешь сказать?

– Двое… Мне кажется, двое.

– Можешь повторить дословно?

– Мари… Я был взвинчен… Но я очень постараюсь. Первый сказал: "Принимаю ставки". Второй… кажется… "Дегри её не получит". А первый, вроде бы: "У нас есть ещё Ю и Поделан". Второй… можно, я не буду это повторять?

– Что? Что Машка – шлюха?

– Нет… Он выругался, Мари, просто выругался.

Ладно, поверю.

– И что дальше?

– Первый засмеялся – знаешь, неприятно так – и добавил: "Ты же так в ней уверен". А второй сказал: "Иди отсюда".

– И…?

– И всё. Больше я ничего не слышал.

– Уверен?

– Уверен.

– То есть имени Маша ты ни разу не слышал, но понял, что речь обо мне?

– Мари, а о ком ещё? То есть, я, конечно, думал о тебе… и о твоих словах… Но в контексте – о ком ещё, Мари?

– Ладно, Серж. План таков. На сегодня ты – счастливый любовник. Разрешаю тебе хвастаться, но не переборщи.

– То есть, про семь оргазмов за пятнадцать минут – не говорить? – ехидно улыбнулся он.

– Можешь сказать про пять, – великодушно разрешила я. – А вот про всё остальное – молчок. Запомни, твоя Мари вообще не разговаривала, у вас с ней было более интересное занятие.

– Мари, но я… не понимаю, – удивился Серж. – Ведь ты… ты не…

– Откуда тебе знать? – усмехнулась я. – Девушки – существа переменчивые.

Убеждаться в этой истине Сержу предстояло ещё не раз. До ужина он должен был возвестить о своей победе как можно большему количеству человек. С тем я его и отпустила. С прогулки по кораблю вернулась Юлька и, не успев выспросить меня толком, умчалась по просьбе Двинятина устраивать ликбез по мьенгу для Лайзы, Анастази и Сунибхо.

А я осталась в каюте. Подумать о том, что ещё умолчала Маша про своих одноклассников. Было и ещё одно дело, для которого пришлось навестить соседей. Вернее, соседок.

Слева от нас проживали Брунгильда Таня с миловидной подругой Леной. Я перевела визор в режим воспроизведения и поставила какую-то новостную программу. Звук регулировала долго – чтобы добиться примерного уровня громкости обычного разговора. Теперь мне надо было всего лишь зайти к соседкам и побывать в их душевой.

Предлог выбрала самый примитивный – узнать марку шампуня, так как волосы Брунгильды даже у меня вызывали зависть. И только войдя, задумалась – а может, Маша давно знает все Танины секреты красоты? Пришлось на ходу перестраиваться.

– Таня, я знаю, как ты занята. Скажи, могу я чем-то помочь?

Была уверена, что получу отказ, но… Максимова удивила:

– Маша, молодец, что сама пришла. Вот тут, – она выложила передо мной несколько карт памяти, – наши дневники. Ничего сложного, просто заноси в них каждый день те задания, что будет давать нам Илья. Пока летим – вообще ерунда, у всех занятия по мьенгу, просто проставь часы, хорошо?

– Хорошо, – согласилась я.

Потом спрошу у Юльки или просто посмотрю, как вели дневники раньше. Никогда не думала, что студенты ведут дневники…

– Маш, это дневники наблюдений и опытов, – пояснила сердечная Лена. – Эту экспедицию нам засчитают, как академическую практику.

Я кивнула, мол, обычное дело. Таня же продолжила:

– И, Маш, присмотри за мальчишками. Опять концерты собираются устраивать каждый вечер. Сама знаешь, чем это обычно заканчивается.

Чем? Ну, Маша! Ну, дай только вернуться!

– Тань, а что такого? – нейтрально сказала я, надеясь вывести её на спор и узнать хоть что-нибудь.

– У нас важнейшая миссия, – холодно сказала Таня. – А у них одни песенки-чудесенки на уме. Лена, я тебя убедительно прошу поговорить на эту тему с Владисом. А тебя, Маш, с Андреем.

– Я поговорю, – быстро пообещала Тулайкова.

Слишком быстро, и это заметила не только я.

– Лена, я о ч е н ь убедительно прошу, – добавила металла в голос Брунгильда.

– Таня, ты же знаешь, он меня не послушает. Музыка для него очень важная часть жизни. Мы просто опять поругаемся, – простодушно призналась Лена.

– Ты слишком много позволяешь своему Комаровски.

Мы с Леной обменялись понимающими взглядами и промолчали. Причём мой взгляд наложился на непроизвольное движение Машиных глазных мышц. Неужели начинается долгожданное слияние?!

– Как я могу ему что-то не позволять?

В голосе Лены мне послышалась беспросветность. Но, может быть, просто послышалась?

– Лен, мы с тобой это обсуждали много раз.

– Маш, ну скажи – можно что-то запретить Солнцу? – Лена едва ли не с мольбой посмотрела на меня.

– Солнцу? Нет, – ответила я, разумея в виду наше светило, а вовсе не Логинова.

Что ему можно запретить, а что нельзя – придётся выяснять опытным путём.

– И тем не менее, девочки, я прошу вас помочь мне пресечь увлечение мальчиков, – в данный момент светловолосая Таня очень напомнила мне последний снимок антарктического айсберга Герберы-98.

– Хорошо, Тань, я сделаю всё возможное, – легко пообещала я. – А пока… Напомни, каким ты шампунем пользуешься?

– Ма-аш, – с удивлением ответила Таня, – это твой любимый шампунь, ты же мне его советовала ещё три года назад.

– Правда? – вот же ж… – А я и забыла совсем… Очень хороший шампунь, твои волосы выглядят великолепно! Надо к нему вернуться.

– А чем ты сейчас пользуешься?

Я назвала самую распространённую марку – из тех, что вспоминаются в любых ситуациях благодаря навязчивой рекламе. Таня покивала, но с явным сомнением.

Ну ладно. Используем план Б.

– Девочки, как вам нравится на корабле? Как устроились?

– Хорошо, – безразлично пожала плечами Таня.

– А ты как? – спросила Лена. – С Маникевич сложно, наверное?

Прости, Юля, у меня не было другого выхода.

– Очень. Представляешь, мне даже некуда поставить свою косметику. Она всё пространство заняла своими вещами.

– Да ты что? – посочувствовала Лена. – И как же ты теперь?

– Вот видишь, почти без макияжа, – изобразила горестный вздох я. – Даже не знаю, что делать…

– Всё-всё? – подозрительно переспросила Таня. – Так не бывает. Ты в душевой второй карман видела?

Ей-ё, Юля, я обязательно сделаю тебе какой-нибудь подарок!

– Нет, Тань. Покажи!

Таня показала. А я убедилась, что никаких посторонних звуков из нашей каюты в соседской душевой не слышно. dd> Время, оставшееся до ужина, пришлось посвятить заполнению академических дневников. Потом примчалась Юлька, сказала, что у неё совсем нет времени, но она всё ещё ждёт объяснений по поводу Сержа.

Объяснения я дала максимально туманные, дескать, розыгрыши в подобном духе типичны для нашей милой компании одноклассников, и что теперь мы с Сержем, в свою очередь, разыграем их.

Перед ужином заглянул Дегри с отчётом – ему удалось оповестить лично только Пашу, Мишу и Аркашу, а до остальных, сказал он, благая весть дойдёт быстро, надо только прийти вместе на ужин и потом также вместе уйти.

– Но у нас после ужина занятия, – возразила ему Юлька, – в группе ты и твои соседи.

– Жули, я просто провожу Мари до каюты, – лукаво улыбнулся ей Серж, – а потом – я весь твой.

Я сочла предложение Дегри вполне здравым, возможно, у парня даже будет шанс реабилитироваться. Мы пришли в столовую вместе, поужинали, изображая увлечённую друг другом пару, и вместе ушли, не обращая ни на кого внимания.

Потом Серж умчался на занятия, а я – по случаю более-менее послушного поведения тела – решила выполнить самые простые упражнения на растяжку. Оказалось, что тело Маши довольно гибкое, связки и суставы в отличном состоянии, и им нужно только постепенное повышение нагрузки. Пропотев как следует, завернула в душ.

И тут меня ожидало новое открытие. Из соседнего номера раздавались громкие голоса. Слова на самом деле были слышны отчётливо, и по интонациям я смогла различить Таню и Лену. Да и суть была мне уже знакома – Брунгильда опять требовала пресечь на корню музыкальную заразу. Ей-ё, значит, я зря сегодня палилась, повышенная звукопроницаемость существует, но она – слегка односторонняя.

Я наскоро высушила волосы – кстати, Машины волосы та ещё головная боль – и вышла, услышав, как Таня напутствует подругу: "Иди и без результата не возвращайся".

Вовремя вышла, потому что Лена, видимо, решила отсидеться у меня. Я впустила жертву дружбы, но её словам удивилась.

– Маш, – начала она просительно, – меня Таня просит к мальчикам сходить на репетицию. Пойдём со мной, а?

– Лен, Таня ведь просила, чтобы мы повлияли на ребят в обратную сторону, нет?

– Таня сама не понимает, о чём просит, – сердито сказала Лена. – Для Влада музыка – глоток свежей воды. Да что я тебе объясняю, ты и так знаешь. Если Тане надо, пусть сама идёт и запрещает. Я со своим парнем ругаться не собираюсь.

– Ну… Ладно. Но что я там буду делать?

– То же, что и раньше! – воскликнула обрадованная Лена. – Помнишь, как мы в школе ходили к ним на репетиции? Посидим, послушаем, вспомним старые добрые времена…

Старые добрые времена? Гм… Никогда не была ценительницей прекрасного, но… Почему бы и нет?

Так я оказалась в одном из отсеков второй палубы, где добрый капитан Кейст выделил мальчикам помещение для репетиций. Подозреваю, что просил за них Двинятин, никого другого каперанг и слушать бы не стал.

– Ленка! Машка! Заходите! – обрадовались Солнце и Сетмауэр.

А Комаровски подошёл к нам, поставив на пол гитару, нежно поцеловал Ленку и, потянувшись с тем же ко мне, насмешливо прошептал:

– Удивила.

Делать вид, что не поняла, не потребовалось. Я действительно не поняла, о чём он.

– Ребят, мы не помешаем? Нас, правда, потом Таня отругает, – я похлопала ресницами. – Но…

– Машка, забудь, – сказал Кирилл. – У неё в последнее время навязчивая идея. Садитесь, девчонки.

– А… Тхао и Ингвар не возражают? – продолжила расспросы я, помня о том, что играть с Машиными одноклассниками они стали уже в Академии.

– Разве можно возражать против присутствия самой Марии Петровой? – нордический блондин Ингвар отставил в сторону какой-то странный, поблескивающий жёлтым металлом инструмент, такой же длинный и тощий, как он сам.

Инструмент был изогнут на конце, а ещё у него были кнопки по бокам. Обязательно рассмотрю потом поближе.

– Тхао, ты как, не возражаешь? – спросил Солнце.

Парнишка, в которого Машка запретила мне влюбляться, поднял голову от какой-то круглой штуки… Кажется, это называется барабан? Словом, он поднял голову и посмотрел на меня своими раскосыми глазами. Улыбнулся и помахал рукой.

– Не возражает, – перевёл Солнце. – Девчонки, ну садитесь уже! Времени совсем мало!

– Поехали, парни, – поддержал его Комаровски, вновь вешая себе на шею гитару.