Текст книги "Рай: правила выживания (СИ)"

Автор книги: Лена Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Не успела…

– Ладно, этим займусь я, у меня доступ-то повыше твоего будет, – решил Клаус. – Если он – мозговой центр, а сынок – исполнитель, то всю его жизнь нужно просеять сквозь мелкое сито.

Я стала раздумывать, кто из моих подопечных мог привезти с собой сетевое устройство приличной мощности. Получалось, что никто. Настоящие биологи… Если только Юлька? А у Клауса… У Клауса должен быть свой выход в сеть! Но он потребуется ему самому…

Секретчик напомнил, что мне нужно усиленно питаться, а товарищу Петрову пора вводить глюкозу. Я послушно встала, но войти в кейест не успела: к нам приближались Е-ло и ещё один, незнакомый мне мьенг. Он был даже выше Е-ло, и почему-то я сразу поняла, что этот субъект мужского пола. Хотя черты лица у него были такие же мягкие и сглаженные, во взгляде была определенная твердость.

Клаус тоже поднялся им навстречу и сказал мне вполголоса:

– Встань возле отца и не отсвечивай.

Оказывается, понимать слова Барбозы нужно по интонации. Сейчас он хотел, чтобы я вела себя как дочь Петрова.

– Клойс, Ма-шас, – поздоровалась с нами Е-ло.

– Какие лю-юди, – протянул секретчик и перешёл на мьенг. – Рад видеть уважаемого дьерга Тойса.

– Клойс, – сказал Тойс, – Е-ло сообщила о плачевном состоянии Александра. Я хочу осмотреть его.

– Пожалуйста, вот он лежит, – Клаус для верности ещё и рукой показал. – Е-ло вчера сказала, что для восстановления ему нужен только свет Ассына. Или… нет?

– Е-ло не слишком хорошо разбирается в подобных вопросах. Позволь… А эта девушка – дочь Александра?

– Верно, это Маша. Маша, познакомься с уважаемым дьергом Тойсом.

Ей-ё, ну что мне стоило выучить пару фраз и приветствие на мьенге?! Пришлось кивнуть и улыбнуться, но дьергу этого было достаточно. Он обошёл лежащего Петрова с другой стороны, присел рядом и возложил узкую длинную кисть ему на грудь. Е-ло и Клаус встали рядом со мной, и я поняла – оба волнуются.

Может, этот Тойс у них – вроде наших медиков? Может, и мне уже пора волноваться? Е-ло молчала, Тойс переместил руку на лоб Петрова, и Клаус непринуждённо спросил:

– Ну как? Жить будет?

– Са-шас жив, – ответил Тойс. – Но энергии Ассына не достаточно, чтобы вернуть его в обычное состояние.

Вот теперь я точно знала – волноваться самое время.

– Тогда нужно срочно отправить моего отца на корабль, там ему помогут!

– Машка дело говорит, – поддержал меня Клаус. – Без паники, лишних людей на Мьенге не будет, – поднял он руки в успокаивающем жесте в ответ на недовольный взгляд дьерга. – Я отвезу его на земной корабль сам, лично.

– Хорошо, – с облегчением сказала Е-ло. – Думаю, что Загоденн даст разрешение на две дополнительные посадки аэрокара.

– Уже дал, – произнёс, вставая, Тойс. – Я передал им всю информацию.

– Вот и славно, – подытожил Клаус. – Осталось связаться с нашими астронавтами.

– Связывайся, – ответил Тойс. – И хотя Александр сам виноват в случившемся, Загоденн Мьенгов считает, что со своей стороны должен сделать всё возможное.

– Он не виноват, – возразил Клаус. – Он пытался исправить непорядок, но…

– Но не преуспел, – твердо ответил Тойс. – Он нарушил правило, пусть не умышленно, однако…

– Тойс, – перебила Е-ло, – пусть Са-шас сначала придёт в себя, а потом мы выясним все обстоятельства.

– Разумеется, – ответил Тойс. – И передай, что если он не захочет возвращаться, мы поймём.

Не захочет? Ой, вряд ли… Едва мьенги покинули нас, Клаус стал собираться в поселок, чтобы договориться с Кейстом о доставке на сэзе бессознательного биолога. Мне он обещал вернуться с обедом, велел ввести Петрову глюкозу и ждать, а пока – продолжать думать над делом Батрышкина, которое теперь, как мне представлялось, стоило переименовать в дело Карвадиса.

Я сделала инъекцию, съела контейнер смеси номер два и проверила, не пропал ли кто-то из моих подопечных в очередной раз. Нет, все магниты на месте, значит, можно и подумать.

Когда я сосредоточилась на Карвадисе, вдруг заметила множество несоответствий в свидетельских показаниях и добытых официальным способом сведений. В первую очередь они касались блестяще сыгранной им роли Олега. Во-первых, Олег Батрышкин ни разу(!) не засветился на камерах до свадьбы Павла и Анабель. А вот после – сколько угодно. Ей-ё, как же мне нужен выход в сеть и доступ к файлам родного управления!

Во-вторых, Олег Батрышкин работал в рекламе, а Карвадис был техником по вентиляторам, как верно заметил Клаус. Интересно получается, у техника вдруг прорезался художественный вкус и талант? Ведь просто так в рекламном агентстве, работающем с корпорацией Кампа, его никто держать не стал бы. Карвадис – опять же, по официальным данным – не покидал Землю, а Олег Батрышкин встретил на Ксилоне возвратившегося от "похитителей" брата… Кто из них был на тот момент Павлом? Вот что я упустила!

Но если так… Значит, существовал некто третий. Кто? И не из-за него ли меня потребовалось срочно отстранить от расследования? Ведь если этот человек – секретчик, я ломала им всю игру. И тогда, допустим, всё остальное было просто очередным блестяще поставленным шоу, а на самом деле никто меня Джону не заказывал.

Хорошо, этот вариант держим в уме как основной, но и у него есть ряд неувязок. Например, зачем нужно было столько сложностей? Всё моё – к счастью, не слишком долгое – общение с секретчиками говорило о том, что работают там люди сугубо рациональные, четко просчитывающие вложенные средства и усилия соотносительно к полученным результатам. Не склонны они к разбазариванию ресурсов – что материальных, что человеческих…

И либо мне пора лечиться от мании величия, либо весь спектакль с моей смертью был рассчитан не на меня, а, всё-таки, на заказчика… И тогда тот, непонятно откуда взявшийся, третий получается совсем уж загадочной фигурой… Клаус прав, по файлам Карвадиса нужно пройтись с экранной лупой.

Жаль, что у меня нет возможности задать ещё несколько вопросов Батрышкину… Герасименко сам взял его дело, никому из наших не отдал. Мне бы ещё тогда насторожиться, но я же была так обижена на своего начальника, что ничего вокруг не замечала! Вторая ошибка… Всегда нужно сохранять ясный ум, и… сколько раз я говорила себе, что глупо обижаться на людей! Что обида – чувство недостойное, что нужно просто адекватно реагировать и устранять причины…

Но вот только сейчас до меня "дашло", что особенно больно от обиды на тех, кто тебе действительно небезразличен. Герасименко был не только идеальным начальником. Я впустила его в круг близких мне людей, вот поэтому-то… Поэтому и обижалась с таким остервенением почти месяц… И ничего не замечала из-за своих эмоций.

Интересно, а что я бы сделала, приди мне в голову мысль о третьем – тогда? Побежала к Герасименко? Поделилась бы с парнями из отдела? Нет, не зря полковник приказал мне всё рабочее время не покидать кабинета. Возможно, это паранойя, но и тут я вижу точный расчет аналитиков товарища Олдридж…

– Маша, я тебе обед принёс, – сказал над моим ухом голос Кира.

– Спасибо, Кирюш, – машинально ответила я.

Ей-ё, как же мне надоело находиться в этом теле… Слияние, так его и разэтак, скоро и я стану такой же неповоротливой, невнимательной и бестолковой, как Маша.

– Как Александр Павлович?

– Без изменений… Е-ло приводила своего дьерга, мы договорились переправить отца на корабль, потому что Тойс сказал – света Ассына недостаточно.

– Там ему помогут. Всё будет хорошо, Маш.

– Я знаю. Юджин – хороший специалист… Как твоя работа? Продвигается?

– Да, не беспокойся. Ешь, советник сказал, тебе нужно усиленно питаться. А может быть, тебе тоже лучше отправиться на корабль, чтобы…

– Нет, Кир, я почти восстановилась. Кстати, не знаешь, никто из ребят не брал с собой какое-нибудь мощное сетевое устройство?

– Нет… Не знаю, но вряд ли. Маш, тут же нет сети.

Да, конечно, вот только Юлька каким-то образом несколько лет назад общалась с Птицей Зуном – именно в сети. Ладно, я просто спросила.

На обед был неизменный "ри", я быстро поела и вернула контейнер Киру.

– Я буду провожать отца… Не знаю, успею ли в поселок до ночи, так что…

– Я тебя встречу. Или… Лучше я останусь с тобой, всё равно Александра Павловича нужно будет заносить в кейест. А где советник?

– Договаривается насчет аэрокара.

– Уже договорился. А ты, гляжу, уже поела? Ну, ничего, пусть будет второй порцией, – заявил Клаус, выворачивая из-за кейеста. – Парень, ты кстати. Прокатишься со мной и товарищем биологом, нас заберет аэрокар, а ты поможешь грузиться.

– А…?

– А тебе, Мария, делать там нечего. Вот когда полетим обратно, тогда встретишь.

– Но…

Ей-ё, это опять Машка! Это её любопытство гнало меня покататься на кейесте! У меня-то и других дел хватает!

– Без но. Собирай вещички и пошли в Ри-ен. Связь будет с тобой, а не с послом, понятно?

Понятно.

– Кир, побудешь тут с папой?

Он кивнул, я забрала свою магнитную игрушку, и мы с Клаусом пошли в поселок. По дороге он наставлял меня:

– Дверь запирай изнутри. Выходи в сеть только как "Птица Зун", потом сразу подчищай все файлы, за мной тут не особо следят, но протокол ежедневно уходит на Землю. Не лезь к своим безопасникам. Могут поймать. Мне кто-то рассказывал, что у ваших даже на почтовых ящиках следилки стоят.

Верно, стоят. Вот только мы давно научились обходить следящую программу. А мне обязательно нужны рабочие файлы!

Я рассказала Клаусу, до чего додумалась в его отсутствие.

– Без третьего там не обошлось, – согласился он. – Вот только не уверен, что он из наших. Впрочем, если так, то это быстро выяснится. У меня на корабле будет полная свобода, и я знаю, как её использовать. Кстати, и мужа твоего предупрежу. Кто он у нас?

Я рассказала. Поколебавшись, выдала Клаусу свою последнюю тайну – записку, которую Андерсен порвал. Выслушала очередную порцию гадостей про "всех баб", но смолчала. В данном случае он прав, а я… Верно, дура.

– Каперанг Кейст, похоже, из ваших. Но человек хороший, за Андерсена всерьёз переживает, может быть, поговоришь с ним? – предложила я.

– Сориентируюсь на месте, – ответил Клаус.

Мы прошли по пустому в послеобеденный час поселку, и, уже в гьере, он показал мне код от "тайной" комнаты, пароль от мощной сетевой машины и компактное переговорное устройство, не объединенное со стандартным визором.

– Визор нам ни к чему, – ответил он на мой удивленный взгляд. – Мой позывной ты знаешь, а твой… пусть будет… Кошка.

Я пожала плечами – кошка так кошка. Какая разница?

– Больше часа в сети не сиди, – продолжал наставления Клаус. – Мьенгам не очень нравится электромагнитная активность. Связь утро – вечер, стандарт. Есть не забывай, ну да я ещё медика корабельного спрошу, что тебе подавать.

Он показал, где лекарства, и стал собираться. Я тактично вышла на петровскую половину, а потом пожелала удачи уходящему напарнику. Она ему пригодится, особенно при контакте с моим мужем и его излюбленным ударом в челюсть…

Конечно, я не удержалась и полезла в сеть, как только осталась одна. Мой ящик не был ни удален, ни заблокирован. Автоматически сменила пароль, вошла и… некоторое время просто смотрела на несколько сотен соболезнований по поводу моей "безвременной кончины". Было среди них письмо и от Софьи. Мода теперь такая, что ли, присылать соболезнования не родственникам, а самому умершему?

Не обошлось и без торжествующих – отметились едва ли не половина из тех, кто не без моего участия оказался на исправительных работах. Ну, это-то как раз не удивительно… Удивительно было другое – в моём файлохранилище оказалось на файл больше, чем нужно. Отправитель – полковник Герасименко, статус – допрос свидетеля Л. К. Карвадиса, дата – сутки с моих "похорон".

Подлинный это документ или подделка? После знакомства с методами работы секретной службы я уже ничему не удивлюсь… Но, конечно, прочитаю.

Герасименко (пока для удобства будем считать, что это, всё же, он) беседовал с Карвадисом очень… аккуратно. И не задал ни одного вопроса про "Олега". Тема их разговора (допросом это назвать сложно даже с учётом заглавия) сводилась лишь к взаимоотношениям с Павлом. Карвадис сетовал на то, что детство сына прошло под тотальным контролем бабушки, которая – он так и сказал! – привила мальчику нездоровую тягу к розыгрышам и переодеваниям.

А он сам, значит, в Олега не переодевался ни разу! И не играл с чувствами Софьи… Герасименко уточнил – Павел учился на курсах моделей с одобрения бабушки? Нет, к несчастью, старушка к тому моменту уже умерла, но от этого её негативное влияние на мальчика не уменьшилось.

Начальник перешёл к курсам актёрского мастерства, оплаченных самим Павлом. Нет, стоял на своём Карвадис, во всём виновата покойная тёща! Ей-ё, всё это неспроста…

Я раздумывала над открытым документом, когда в ящик упало новое сообщение. Отправитель не значился, и я осторожно, под защитой надёжной программы, открыла письмо.

Это была копия уведомления о закрытии дела Батрышкина, основанием чему служили отзыв заявления Анабель Батрышкиной и полюбовное согласие Сэсиль Кампа и Павла Батрышкина. Клаус-то оказался прав! Сэсиль вернули деньги, а она, в свою очередь…

Тут окно на мониторе схлопнулось, я взглянула на часы и поняла, что один час в сети – это до обидного мало. Ей-ё, как же быть? Мне срочно нужна информация про Кампа и стайпрейский рынок белья!

Без паники. У меня же есть Юлька! Она даже родилась на Амодикее и регулярно навещает родителей, два раза в год летая в Стайпрей! А учитывая её любовь к красивой одежде, думаю, что-то про модную индустрию стайпов она расскажет.

– Ох, Машка… Не напоминай… Амодикея – это мечта для модной девушки. А я теперь попаду туда только через год…

Юлька с удовольствием отвлеклась от переводов очередных инструкций для Ираиды Степановны и вышла со мной на улицу.

– Почему через год? – удивилась я.

– Свадьба… – неопределенным тоном протянула Юлька. – Илья соглашается только на Ксилон.

– Свадьба будет на Ксилоне?

– Нет. Отпуск будет на Ксилоне, а свадьба – на Земле.

Ну да, а почему тогда не на Мьенге? Романтично-о… Но мне нужны сведения о стайпах и их взглядах на инопланетное бельё.

– А ты почему спрашиваешь? – прищурилась Юлька.

– Моя приятельница работает в корпорации Кампа, – начала было я, но тут Юлька перебила:

– А, так ты тоже слышала? Вот ведь упрямая!

Слышала – что? Упрямая – кто?

– Про скандал с дочкой Кампа? Ну, когда она заявила, что мужа у неё в первую брачную ночь похитили? Да? Ну вот, а Сэсиль Кампа после этого ещё надеется на какие-то контакты с стайпрейскими дельцами. Это же особая каста, где малейшая тень на репутации перекрывает любые возможности деловых контактов.

Я потребовала уточнить, и Юлька объяснила, что деловые люди Стайпрея никогда не заключают сделок, не выяснив о партнере всю подноготную. У них считают, что бизнесмен, который не способен навести порядок в собственной жизни и своей семье, не сможет и рационально вести дела, а это для стайпов недопустимо. У них нет деления на частную и общественную жизнь, и в контрактах учитываются все – абсолютно все – нюансы. Поэтому скандал в семье Сэсиль свел и без того невысокие шансы выхода белья с маркой "Кампа" на рынок Демидоры к нулю.

– А почему шансы и без того были невысокими?

– Во-первых, бельё у Кампа хуже качеством. Я тебе как-нибудь привезу комплектик от "Рейтрей" – сама увидишь. Это нечто, – Юлька восторженно закатила глаза. – Во-вторых, она выбрала совсем несуразную рекламную концепцию. "Бельё без границ", представляешь?

Я представила себе бельё без границ и удивилась. У Сэсиль всегда были лучшие рекламщики… Кстати, откуда об этом знает Юлька, если Кампа так и не продвинулась на стапрейский рынок?

– О, это отдельная история, – усмехнулась Юлька. – Их переводчик обратилась ко мне за консультацией. А я, извините, переделывать рекламные слоганы не умею. Я ей так и сказала – плохая реклама. А она мне говорит – мол, проводили исследование на фокус-группе стайпов. Ну, я и махнула рукой, моё какое дело, правда?

Правда. Вот только… Есть у меня сомнения по поводу фокус-группы.

– А ты не знаешь, случайно, кто проводил эти исследования?

– Знаю. Специально поинтересовалась, чтобы в будущем случайно в одном проекте не пересечься. Тот же дебил, который слоган придумал. Эээ… Секундочку… Олег…

– Батрышкин, – закончила за неё я.

– А ты откуда…?

– Он встречался с моей приятельницей из корпорации Кампа.

А картинка-то… Куда занятнее, чем можно было бы предположить…

– Юль, а как ты думаешь, если Кампа всё же решилась на межпланетную торговлю, значит, переговоры с кем-то были? Мне просто интересно, если ты, как простой потребитель, знаешь, что качество земного белья хуже, чем стайповского, почему этого не знали деловые партнеры Сэсиль?

– Ой, Маш, да не забивай ты себе этим голову. Знали, конечно. Просто на межпланетных переговорах в прошлом году – да, я там была и переводила – было решено расширять торговые контакты.

Так всё это санкционировано высоко наверху. Понятно. А вот демидорцам, на которых свалилась почетная миссия претворять решение своего Правительства в жизнь, не очень-то понравилось бельишко мамы Кампа. Клаус-то – как в воду глядел!

– Юль, ты ведь всё знаешь про стайпов.

– Ну, не всё, конечно, но… Спрашивай.

– Их технологии намного превосходят наши, так? А могли бы они обойти защиту наших сканеров?

– Не-е, вот с технологией – точно не ко мне. А что это тебя так заинтересовало?

Пришлось врать. Нехорошо врать – про собственную смерть.

– Понимаешь… Та моя приятельница общалась с оперативницей, которая вела дело о похищении жениха Анабель Кампа. Её убили. Софья очень переживает, ведь это она передала ей информацию про скандал и требования выкупа…

– Убили? Из-за камповского белья? – не поверила Юлька.

Брррр… Вот от такой формулировки действительно жутко!

– Так говорит Софья… Юль, а ты ни с кем не можешь связаться и переговорить на эту тему?

– Ну… Если тебе это так нужно… Хотя я бы посоветовала твоей Софье перестать думать о глупостях. Наверняка ту оперативницу убили из-за чего-то другого.

– Юль, мне очень нужно. Я так переживаю… – пришлось делать несчастный вид. – Софья места себе не находит, даже пишет письма той умершей…

– Она не заболела? – заботливо поинтересовалась Юлька. – Ну ладно, ладно. Я свяжусь с отцом, он должен знать такие вещи. А вообще… Я на тебя обиделась. Ты бессердечная, Машка. Ты даже не спросила ничего про свадьбу!

Ей-ё, действительно… Пришлось выспрашивать – кто первый заговорил о браке, где будущая семья планирует жить, что сказали Юлькины родители… Но зато подружка перестала обижаться, и вместо запланированного часа на разговор ушло всё время до появления Кира. Завидев его, Юлька тактично свернула рассказ о Платье – представляю, чего ей это стоило – и вернулась к своим рабочим обязанностям.

Я повела Кира в свой гьер. Конспирация… Хотя все студенты в поселке отсутствуют, но помнить о ней нужно.

Аэрокар прибыл четко в оговоренное время, Кир помог Клаусу погрузить бессознательного биолога, вернулся в кейест и отлетел на достаточное расстояние. Оказывается, при взлете аэрокара создается какая-то там турбулентность, которая вредит кейестам.

– Только не говори, что кейесты тоже живые, – взмолилась я.

– Ладно, не скажу, – улыбнулся Кир.

Ей-ё, я на самом деле не хочу об этом знать!

– Советник передал, что связь вечером, и что ты всё знаешь.

– Спасибо, Кирюш. Ты так нас выручаешь… Мне… Я всё время думаю, что из-за моих проблем ты не успеешь выполнить свои исследования.

– Да ерунда, Маш. Не буду успевать – посижу пару ночей, но пока я в графике.

Отлично. Хоть здесь моя совесть чиста.

– Маша… Я хотел с тобой поговорить…

– Кирюш, ты же придёшь сегодня вечером? Да? Вот и поговорим.

Очень надеюсь, что на тему, предложенную мной, а не тобой. А пока я выставила Кира и вновь сосредоточилась на своих проблемах.

Допустим, что скандал в семействе Кампа – инсценировка от начала и до конца. И цель этой инсценировки – не пустить Сэсиль на рынок Демидоры. В таком случае концы находятся в Стайпрее. Хорошо это или плохо? Если бы я раскрутила все ниточки до моего отстранения, то… скорее всего, меня бы – именно! – отстранили, а дело всё равно забрала бы секретная служба. Потому что там, где замешаны инопланетчики, заканчивается компетенция УВБЗ.

Сейчас же секретчики довели ситуацию до абсурда (гады, действуют моим любимым методом!), меня "убили" за то, что я сделать не успела. Допустим, заказчик… решил действовать на опережение, значит, догадаться я могла в течение самого ближайшего времени. Но тогда получается, что за мной всё это время следили! Читали переписку, слушали разговоры… Наши? Не верю! А вот секретчики… Эти могли.

И в итоге… они сами сливали заказчику информацию! Ей-ё, а это значит, секретчики спровоцировали его – раз, подсунули своего исполнителя – два, и разыграли как по нотам моё "убийство" – три. Наверняка он с самого начала был у них под колпаком. И обещание устранить мою проблему было не более чем… очередной пустышкой, на которую они ловили доверчивую дуру – меня.

Значит, Бьорг и не собирался что-то предпринимать в отношении заказчика. И снова – хорошо это или плохо? С одной стороны ничего хорошего, а с другой – какой смысл этому гипотетическому врагу устранять меня теперь, когда дело Батрышкина закрыто? Если он не дебил, одержимый жаждой мести – никакого! То есть реально моей жизни ничего не угрожает, а это не просто хорошо. Отлично!

Теперь подумаем о втором крючке – моём возвращении на прежнее место работы…

– … Маш! Машка, ужинать идёшь? – заорал снаружи Солнце.

А что, уже ужин? Ну, ладно. Иду. У выхода меня поджидала уже сложившаяся компания – Солнце, Ингвар, Тхао, Кир и Дегри. Серж явно вписался, вот бы его ещё на место Комаровски в группе… Интересно, как у него с музыкальными способностями?

Я старательно всем поулыбалась – хватит демонстрировать измученный вид, худоба и без того в глаза бросается. Увильнула от разговора с послом и его дочкой. Получила от Ираиды Степановны дополнительную порцию риса с овощами – съем перед сном. И узнала, что у мальчишек сегодня репетиция.

Таня опять высказала своё недовольство, но в этот раз её никто не поддержал. Лена попросила зайти меня к ним с Владисом пораньше, чтобы дать тому лекарство до репетиции, потому что… Да понятно, что. Музыка окрыляет не только Машу с Солнцем. Дегри – иногда удивительно, какой заботливый – пошёл со мной. Проследил и проводил обратно в гьер. Я посоветовала ему поучиться играть на гитаре – а вдруг способности всё же есть? И ушла на половину Клауса – готовиться к вечерней связи.

Секретчик вышел в "эфир" вовремя.

– Кошка, Кошка…

– Кошка на месте.

– Доложи обстановку.

– За истекшее время без происшествий. Как биолог?

– Медик говорит, что на восстановление уйдёт минимум неделя. Пока без сознания. По интересующему нас делу – как я и говорил, Кампа решила всё полюбовно.

– Я в курсе. Получила копию постановления о закрытии дела.

– Да ну?! Адресата отследила?

Ей-ё, даже не подумала!

– Блондинка, – припечатал Клаус. – Ладно, тут очередь выстроилась, все хотят с тобой поговорить, радуются…

Ну, я так и предполагала, что нас будут слушать. Но чтобы всем экипажем?! И… Андерсен?!

– Мария, Комаровски под контролем?

– И вам добрый вечер, товарищ каперанг. Только что получил дозу.

– Ты там не расслабляйся, помни, ты среди чужой разумной жизни.

– Помню, товарищ каперанг.

– Но в целом, Мария – молодец. Свою задачу выполнила. Поздравляю. А за отца не тревожься, Юджин говорит… Ну, сам скажи.

– Машка, всё нормально. Истощение, но не фатальное. Вытащим. Сама-то как? Барбоза говорит, что и у тебя истощение?

– Привет, Юджин. Да, похудела на размер, сейчас усиленно ем.

– Я тебе препаратов отправлю, когда аэрокар обратно полетит. А пока добавь глюкозы, не повредит.

– Спасибо, Юджин.

– Не за что. Бен говорит, чтоб тощей на корабль не возвращалась!

– Я не тощая!

– Куда тебе, ты и так мелкая.

Андерсен!

– Здравствуй, Андрей.

– Мелкая, я тебя просил – не геройствуй?

– Прости. У меня не было выбора.

– Победителей не судят, – вмешался Клаус. – Сеанс связи заканчиваю, прощаюсь до завтра. Утро – стандарт.

– Сеанс связи завершен, – повторила я за ним. – Утро – стандарт.

Андерсен беспокоился… Не за меня, за Машу, но всё равно приятно…

Я вышла на петровскую половину. Если ничего не случится, то Кир придёт поздно. Я постелила себе и ему, съела вторую порцию "ри" и прилегла отдохнуть. Машин организм протестовал против усиленного использования своего пищеварительного аппарата, в результате чего меня стало клонить в сон. Непорядок. У меня сегодня ещё планы… Пла… ны…

Вечер. Папа какой-то странный. Он не хочет посмотреть мой новый проект, и я подбегаю к пульту визора.

"… Скорбим вместе с вами. Она была такой талантливой и такой молодой!"

"… Похороны прошли в обстановке глубокой скорби. Речь академика Проскурина растрогала до слёз."

"… К сожалению, научные открытия до сих пор не обходятся без жертв. Уходят лучшие."

– Что это, папа?

– Это хоронят нашу маму, Машенька.

– Не-ет! Не-еет!!!

– Маша! Маша! Маша, проснись! Это сон, просто сон!

Фуххх… Я открываю глаза и вижу склонившегося надо мной Кира. Понимаю, что только что пережила самый страшный момент из жизни Маши – известие о смерти мамы. Тело колотит, и будет лучше дать ему возможность снять стресс привычным образом – слезами. Как хорошо, что рядом Кир. И что на нём майка – сейчас она будет мокрой.

– Машенька, Маша, пожалуйста, не плачь, – просит он, но нас с телом уже не остановить.

Мне жалко тёзку, всё-таки Петров – изверг, разве можно сообщать ребенку о смерти матери вот так, походя? Кир обнимает меня и гладит по спине, и от этого становится жаль не только Машу, но и себя. Почему на месте Кира сейчас не Андерсен? Почему я вообще попала в эту ненормальную ситуацию?!

– Маша, ну расскажи, чего ты испугалась, мы вместе придумаем, как быть, – уговаривает Кир делано бодрым голосом.

– Никак, – сквозь слёзы отвечаю я. – Мне снилась мама, то есть… как её хоронили.

– Маша, Маша, это просто сон… – успокаивает меня Кир. – Если бы я мог…

– Я знаю, – продолжаю рыдать. – Но ты не можешь. И никто не может…

– Маша, ну пожалуйста, ну перестань, – опять просит Кир, и голос его дрожит.

Бедняга… Он же не может смотреть на мои… Машкины слёзы… Мне становится жалко и Кира. Что-то надо делать. Но использовать на нём проверенный на Солнце способ… Кир достоин большего. Соберись, Мария, ты должна взять это тело под контроль! Несколько судорожных вдохов, и я подавляю рыдания. Но Кир не спешит выпускать меня из своих рук. И нам с телом хорошо и очень уютно. Вот ему – не очень. Приходиться изворачиваться.

– Дай попить.

Кир, будто опомнившись, быстро отходит за водой. И мгновенно возвращается. Вода оказывает своё позитивное воздействие, и я спрашиваю почти нормальным голосом:

– О чём ты хотел со мной поговорить?

– Маш, я… прости. Давай поговорим завтра. Уже поздно.

– Ой, я, наверное, тебя разбудила… Кошмар был таким реальным… Извини, от меня одни проблемы.

Он возражает, но я вижу, что наши с телом рыдания оказали на парня гораздо большее воздействие, чем можно было бы подумать. Сейчас впору начать успокаивать его… Он совсем рядом, но я решаюсь только положить свою ладонь на его руку.

Как всё сложно… Возможно, я даже способна понять Машку, выбравшую секс без обязательств с беспроблемным Логиновым…

– Кир… Спасибо.

– Да ну, что ты… – он опускает голову. – Я просто…

– Нет, ты не просто. Ты всегда рядом и готов помочь. И я знаю, что веду себя нечестно в отношении тебя… Прости. Ты и так знаешь слишком много того, чего я ни за что не должна была тебе говорить… И это может повредить тебе, понимаешь?

– Маша… Я…

Ей-ё, молчи, Кир, сейчас не время! Ни для признаний, ни для разоблачений!

– Кир, пожалуйста, давай отложим все объяснения до прилёта на Землю, – прошу я.

Неверный ход. Его плечи опускаются, голос, когда он произносит своё "да, конечно", звучит глухо. Но я не могу сказать тебе правду, мальчик! Это в твоих интересах. Прости меня.

Вздыхаю, но пусть лучше злится потом, чем попадёт на стирание памяти. Поднимаю руку и касаюсь его щеки. Он поворачивает ко мне удивлённое лицо, и я раскрываю губы. Подлый приём, знаю, но… Я также знаю, что всего один поцелуй ещё никому не навредил. У него неожиданно сухие и горячие губы, которые… Отвечают моим очень осторожно, словно боясь спугнуть.

Тело подводит. Ему не хватает воздуха, и приходится отстраниться.

– Маша, – шепчет Кир. – Это… не ты.

Не я, согласна.

– Шшшш, ты ничего не говорил, а я… ничего не слышала. Это секрет, – я прикладываю палец к его губам и ощущаю легкое, едва заметное касание.

Тело опять выходит из-под контроля. Этот невесомый поцелуй заводит его, несмотря на слабость с истощением. Нет, дорогое, не на ту напало! Что Кир себе напридумывает в свете предыдущего заявления? Что им попользовались с целью заткнуть рот? Я взрослая, опытная женщина и как-нибудь справлюсь. А ты, тело, запомни эти ощущения, и пусть твоей настоящей хозяйке будет… хотя бы любопытно!

– Маша…

– Кир, я серьёзно. Давай сначала вернёмся на Землю, пожалуйста! Поверь мне…

– Хорошо, Маша.

Как тошно-то… Ведь он, как никто, заслуживает доверия…

Мы по молчаливому согласию ложимся. Но заснуть не получается, тело вертится, ему то жарко, то холодно, то… Кир вздыхает и перетаскивает свою постель вплотную к моей. Я протягиваю ему руку, наши пальцы сплетаются, хотя, кажется, мы оба этому не рады. Зато теперь так спокойно… И глаза закрываются сами собой.

Утром я проснулась предсказуемо одна. Пообещала себе обязательно поговорить с Киром, но… Видимо, прошедшая ночь была слишком сильным испытанием для нас обоих. Кир не то, чтобы замкнулся или избегал общения. Нет, напротив, каждый вечер он приходил ко мне в гьер, был неизменно внимателен и заботлив, и, засыпая рядом с ним, я больше не видела кошмаров. Просто… Похоже, он теперь окончательно разграничил своё отношение к Машеньке и ко мне, занявшей её тело.

Тогда я, как следует подумав, решилась ещё раз довериться бумаге. Кир без особого интереса отнёсся к моей идее, но, когда я написала, что с его Машей всё хорошо, она находится на Земле и в полной безопасности, оживился.

"Она вернётся?", – написал он в ответ.

Я кивнула – зачем тратить на это драгоценный лист. И написала в свою очередь то, что волновало меня: "Больше никто не догадался?"

Теперь Кир сэкономил бумагу, покачав головой.

Ффухх… Выдохнула я, кажется, преждевременно, потому что Кир заинтересовался моей особой.

"Кто ты?"

Надеюсь, мы с тобой когда-нибудь познакомимся. По-настоящему, я имею в виду, потому что пропустить Машкину свадьбу будет с моей стороны… как-то неправильно. Я… хоть и ворчу периодически, но уже привыкла к этому телу. Отношусь почти как к родному. Да и сама Маша уже никогда не станет для меня чужой.