Текст книги "Рай: правила выживания (СИ)"

Автор книги: Лена Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Часть первая. Нет тела – нет дела

Я сидела на подоконнике в своём кабинете и ощипывала цветки с куста бальзамина, который рос здесь не иначе, как чудом. Крохотное растеньице приволок вместе с горшком кто-то из стажёров – сейчас уже и не вспомню, когда и кто… Месяц кабинетной работы явно отрицательно сказался на когнитивных функциях моего мозга. Для меня, ведущей оперативницы особого отдела, лучшего наказания и быть не могло. И все об этом знали. В том числе – вернее, в первую очередь – непосредственный начальник, полковник Герасименко.

На последнем совещании с моим участием он плевался ядом и шипел, как гадюка, поскольку я имела неосторожность без его санкции взять Батрышкина, громкое дело которого сейчас широко освещалось прессой. Весь месяц я писала отчёты и развлекалась на рабочем месте с бальзамином, потому как покидать пределы кабинета не могла. Начальник – чтоб ему в Дисциплинарную Коллегию попасть! – приказал выводить на меня все контакты с этой самой прессой… А они случались с просто удручающей регулярностью.

И вот снова – видеовызов. Я неспешно встала с подоконника, зажав в горсти цветки несчастного бальзамина, одернула форменную юбку, расстегнула лишнюю пуговку на белоснежной блузке, стряхнула невидимую пылинку с капитанского погона, и приготовилась отвечать на очередную порцию неудобоваримого бреда, регулярно генерируемого журналистами ведущих изданий и каналов. Становиться публичным лицом я не собиралась, поэтому пусть лучше запомнят высокую грудь, длинные каштановые локоны и зелёные линзы, чем срисуют мою настоящую внешность.

Однако на сей раз я была приятно разочарована. По ту сторону монитора на меня смотрел генерал Светличный. Тот самый Светличный, который возглавлял наше Управление. Я вытянулась в струнку.

– Товарищ генерал, капитан Афонасьева…

– Вольно, капитан. Герасименко тут жалуется на тебя. Что опять натворила?

– Ничего, товарищ генерал. Действовала строго по уставу внештатных ситуаций.

– Вот это-то и смущает… Капитан, как смотрите на перевод в пресс-службу? Вы отлично справляетесь с этими акулами клавиатуры и стервятниками внешних камер, я доволен.

– Товарищ генерал!

Глаза вдруг защипало.

– Отставить слёзы, капитан! – рявкнул Светличный. – Пожалуй, в пресс-службе вам самое место! Не могу себе представить рыдающего оперативника.

Я собралась. Да он просто меня прощупывает! Точно, этот месяц вынужденного бездействия сделал из меня натуральную истеричку!

– Есть отставить слёзы.

– Ну, другое дело, – отечески улыбнулся генерал. – Но вынужден огорчить – капитан Афонасьева с завтрашнего дня уходит в отставку – по состоянию здоровья.

Он сделал паузу. Я преданно пялилась в монитор, что полностью удовлетворило генерала, поскольку он продолжил:

– А сегодня вы, капитан, сдаёте дела старшему лейтенанту Киму и вылетаете на орбитальную базу "Рассвет". Поступаете в распоряжение подполковника Раслея. Вопросы?

– Никак нет, товарищ генерал!

– Выполняйте.

– Есть выполнять!

Окошко видеовызова свернулось, а в дверь уже стучали – наверняка Ким.

А вечером я наслаждалась кофе в своей каюте пассажирского лайнера "ВФ-15", или, на нашем жаргоне, "Вафли". Разумеется, не одна. Не в моих правилах отказываться от хорошей компании, которую, к тому же, столь явно мне навязали. То ли прощальный "подарок" от Герасименко, то ли, наоборот, приветственный от Раслея. В любом случае я теряться не собиралась.

Напротив сидел весьма привлекательный мужчина, которому очень шла форма Космофлота. В неофициальной обстановке он представился просто Джоном. Ну, когда покажешь, на что способен, Джон? Но в его тёмных глазах периодически мелькало предвкушение, так что, думаю, он мыслил в унисон со мной.

Говорили мы, впрочем, совсем не об этом. Герасименко выдал мне на прощанье убийственную легенду – дескать, я беременна и лечу на "Рассвет" выяснять отношения с отцом ребенка. И по тому же поводу увольняюсь со службы. Бред! Ну, ничего. Земля круглая… А космос не столь велик, как это полагали до эпохи Великих Астрономических открытий. Встретимся. Спускать такое унижение полковнику… Или я не Мария Афонасьева?

Когда мы с Джоном перешли от кофе к поцелуям, он уже от души сочувствовал моему новому начальнику, из чего я сделала вывод, что он – человек Раслея. Но пока мы ещё не являлись сослуживцами. И значит, могли зайти значительно дальше поцелуев.

И мы зашли. И ещё раз. И ещё. Потом… смутно помню, как Джон одевался… Потом – провал. Пришла в себя я в маленьком помещеньице – кажется, мед. отсеке, во рту было сухо, глаза слезились, в голове плавал туман. Этот мерзавец подмешал мне что-то в кофе? Но… зачем? И почему яд не обезвредили мои импланты?!

Я с трудом сфокусировала взгляд на каком-то тёмном предмете… Это был датчик, прилепленный к моей руке. Второй рукой содрала его и попыталась сесть. Оказалось, что я вся обмотана проводами, ведущими к пульту, из которого уже раздавался противный, вынимающий всю душу, писк.

В отсеке тут же появился мужчина в маске на пол лица и стерильной (я этого знать не могла, но очень надеялась) медицинской робе.

– Вставать запрещено, – выдал он мне и с лёгкостью управился с моим ослабевшим телом, вернув его в горизонтальное положение.

Следом в отсек проскользнул… гадский Джон. В чём я просчиталась? Неужели он… враг?! И как же мерзко, оказывается, чувствовать себя полностью беспомощной в присутствии… раскрытого преступника!

Мария, соберись! Я сделала вид, что расслабилась и прикрыла глаза.

Короткий тихий смешок ясно дал понять, что мой манёвр замечен, и я снова остро взглянула на Джона. Тот нарочито медленно раскрыл ладонь – она как раз была на уровне моего лица – и там оказалась тающая татуировка. Объёмная голографическая звезда. Подделать такую невозможно. Секретная служба! Он подтвердил, спокойно представившись:

– Майор Крон, секретная служба.

– Я… попала в разработку?

– Соображаешь, – в его тоне были слышны и удовлетворение, и ирония. – Скажу больше – я тебя убил.

– Яд? Но у меня же импланты?!

– Да-да. Вот поэтому весь обратный путь ты проведёшь в мед. отсеке. Потребовалась тройная доза.

– Но… Как? Я не понимаю! И чем я помешала секретной службе?

– Все вопросы задашь руководству. Хотя… Жаль мне тебя. Так и быть. На вопрос "как" отвечу, – и он достал из кармана всё той же, космофлотовской, формы початую упаковку презервативов.

У меня округлились глаза. А они там, в секретной службе, затейники… Крон ухмыльнулся и, склонившись надо мной, прошептал:

– При случае повторим.

Думаю, что моя ответная ухмылка вышла совсем кривой… Не-ет, я уж как-нибудь обойдусь без секретной службы с их специфическим арсеналом! В голове ещё плавал туман, но желание никогда больше не иметь ничего общего с майором стало в тот момент доминирующим.

Крон давно ушёл, а я всё размышляла. И робко надеялась всего лишь на дисциплинарное взыскание. Потому как не могла себе даже вообразить, что попаду в оперативную разработку секретной службы. И что мне скажет на это Светличный… Позорище! Так проколоться!

У нас, в УВБ, всё было гораздо проще. Я всегда могла провести грань и чётко знала: здесь свои, а здесь – преступники. Своих надо было прикрывать, а преступников – ну, понятно же? – ловить. Иногда это получалось лучше, иногда – чуть хуже, но у меня была самая высокая раскрываемость в отделе. Я заслуженно гордилась. И делом Батрышкина гордилась тоже.

Стоп. А не связано ли всё это с… Неужели?! Вот почему так злился Герасименко… Но тогда получается, что любимое руководство сдало меня с потрохами! Ведь на "Вафле" я оказалась по приказу Светличного… Они всё знали!

И, следовательно, секретная служба… Нет, даже думать об этом не хочу! Но, увы, не думать не получалось. Про секретчиков ходили легенды – люди без лиц, нет ничего невозможного… Ну да… С такими-то методами! Они вмешивались абсолютно во все сферы жизни Земли при возможности скрытой угрозы в совсем невинных с первого взгляда делах. И, если судить по слухам, не только Земли.

Говорили, что сам Стас Андронник, вытащивший практически из небытия группу Сандерса, пропавшую без вести на Кси-2-эпсилон, а найденную у каролов, был секретчиком. И если то было правдой, человечество знало в лицо всего двоих представителей этой службы – его и генерала Шектеля, который совмещал руководство ей с работой Советника по безопасности Президента Земного Союза.

Про него говорили с оглядкой и шёпотом. И иногда те, кому я могла без сомнений прикрыть спину, тихо судачили, что де Президент – всего лишь пешка Шектеля. Как там оно на самом деле – лично мне неинтересно. Сейчас бы со своими проблемами разобраться…

В этот момент в отсек вернулся верзила в медицинской робе. Посмотрел на датчики, на меня… и нажал на что-то в том пульте. И я опять провалилась в черноту.

Второй раз я пришла в себя в просторной светлой комнате, правда, опять обмотанная проводами и трубками. Но в значительно улучшившемся состоянии. Судя по пейзажу за окном, я снова на Земле. Но вот где? На большой город явно не похоже.

– Мария Александровна, – раздалось откуда-то из-под потолка, – как себя чувствуете?

Голос женский, тембр приятный…

– Спасибо, хорошо. Я могу встать? – да, я вполне обучаема.

– Секундочку. Бот-331, приступить.

Медицинский бот шустро вкатился из тихо открывшейся ниши и через пару минут освободил меня от трубок и проводов. Уффф. Так гораздо лучше.

– Комната гигиены первая налево, – проинформировал голос. – Что желаете перекусить? Меню – третья снизу опция.

Бот повернулся ко мне анфас, так сказать, я и не знала, что они оснащены такой функцией. Выбрала омлет с овощами, мясную запеканку и молочное суфле с горячим шоколадом. Метнулась в первую дверь налево и рванула на себя рычаг. И лишь спустя несколько минут заметила, как тут шикарно. Все рычаги и краники выполнены в модном нынче стиле ретро, внешне точно копирующем сантехнические удобства начала прошлого века. Даже унитаз не синтексный, а из настоящего фаянса.

Куда меня занесло? Ладно, вроде пока опасности нет, так что можно с удовольствием испробовать всю эту красоту на функционал. После настоящего душа – я себе позволяла его не так часто, ограничивалась ионным – но здесь… Дурой буду, если не воспользуюсь, вода в наше время дорога. Как приятно смыть с себя, наконец, всё, что досталось моему бедному телу…

Словом, когда я полчаса спустя, довольная и почти счастливая, вышла, интерьер комнаты изменился. У окна стоял круглый стол с заказанным мной – кстати, чем? – завтраком, всё-таки, или обедом? Кровать исчезла, у стены появился диван. А на диване – посторонний мне мужчина. Вот всё бы хорошо, только после Джона я стала более осторожной.

– С возвращением, Мария Александровна, – сказал он и улыбнулся. – Не возражаете, если я составлю вам компанию?

– Что вы, – я ослепительно улыбнулась в ответ и по-хозяйски повела рукой, – располагайтесь. Я как раз собиралась перекусить.

Вляпалась… Ну, так хоть буду вести себя с достоинством. То, что на мне было одно полотенце, ни меня, ни его, очевидно, не смутило. Сам же визитёр был одет в стандартный комбинезон с нашивками капитана. И мог быть как из наших, так и из военных. Или… из секретчиков.

– Зои, – сказал он в пространство, – мне кофе.

– Конечно, Бьорг, – тут же откликнулся женский голос.

– А мне бы одеться, – пробормотала я себе под нос, но Зои услышала.

– Первая дверь направо – гардеробная, – сказала она с прежними интонациями, и я заподозрила, что заправляет здесь всем искусственный интеллект.

Но инструкции выполнила. Ух ты… Стройными рядами висели платья, блузы, юбки, стояли туфли, босоножки, сандалии и сабо… Не было только формы. Что наводило на определенные мысли. Но моя женская душа радовалась безмерно, и я позволила себе её потешить. Потому как чуяла, что следующим этапом будет Дисциплинарная Коллегия.

Но это не помешало мне насладиться ощущением чистого дорогого белья и выбрать наряд из белой блузки и тёмно-синей строгой юбки, максимально приближенный, на мой взгляд, к привычной мне форме. Туфли… ох, если мне отдадут все эти туфли, я, так и быть, забуду про… Нет, не забуду. Или я не Мария Афонасьева?

Когда я вышла к столу, Бьорг уже сидел там со своим кофе. Я присела на своё место и принялась за омлет. Надо продемонстрировать, что я в отличной форме. И совершенно спокойна за своё будущее. Поэтому я с аппетитом съела весь свой… завтрак/обед и, лишь принявшись за суфле, спросила:

– Позвольте узнать…

Мужчина всё это время разглядывал меня в упор, и сейчас я успела заметить в его глазах… тень разочарования? Впрочем, возможно, я и ошиблась. Ведь я рассматривала его из-под ресниц.

– Конечно, Мария Александровна, – поощрил он меня.

– Который теперь час? А то, понимаете, не привыкла есть вне графика.

– В самом деле?

– В самом деле. Просто меня уже минут пятнадцать мучает вопрос – это завтрак или обед?

– И это единственный вопрос, который вас мучает?

– В настоящий момент? Да.

– Хорошо. Сейчас, – он на миг отвлёкся, – без пятнадцати двенадцать. Так что… Ни завтрак, ни обед. Нечто среднее.

– Благодарю вас, – я мило улыбнулась и принялась за свой горячий шоколад.

– Кстати, – сказал он. – Скоро начнутся двенадцатичасовые новости. Не желаете взглянуть?

Конечно желаю! Хоть с датой определюсь, в новостях всегда показывают.

– С удовольствием.

– Зои, выведи монитор. И громкость убавь.

– Да, Бьорг.

– У нас для вас есть одна интересная запись, – обратился он ко мне. – Как раз хватит времени перед новостями. Вы готовы?

К чему, интересно? И что будет, если я скажу "нет"? Как будто его интересует моё мнение.

Во всю стену развернулся экран. Хм… А я неплохо смотрюсь. Вот только Джон… портит собой вид. Запись наверняка была длиннее, но мне продемонстрировали практически финал. Всерьёз хотят смутить? Чем?! Если бы не этот секретчик, попросила бы запись себе в архив.

Но, видимо, я чего-то не учла, потому что после того, как "экранная" я отключилась, Бьорг велел Зои прибавить громкость. Смотреть на довольную рожу майора было не очень приятно. Особенно в момент, когда он приподнял мне веко и заглянул в зрачок. А потом ещё и брызнул мне что-то в оба глаза. Вот почему они слезились!!!

Потом Крон подошёл к стандартному визору, какие были в каждой каюте лайнера, и сделал вызов. Я заинтересовалась.

– Принимайте работу, – сказал он весело. – Готова ваш капитан.

Вместо изображения собеседника на экране была какая-то муть, а потом сильно искажённый голос недовольно проквакал:

– Покажи поближе.

– Может, мне в неё пальцем потыкать? – с прежней весёлостью ответил секретчик.

– А что, ещё не натыкался? – грубо рявкнул голос. – Веки подними!

– Пожалуйста, – "экранный" Джон подошёл к "экранной" мне и выполнил приказ.

Камера резко приблизила лицо. Зрачки на свет не реагировали. Получается, что я действительно умерла?!

– Приложи к груди микрофон! – голос продолжал приказывать, а Джон – выполнять.

"Экранная" я не дышала, сердце не билось. На всякий случай потрогала своё запястье. Жилка трепетала, пульс присутствовал. Как он это сделал?!

– Вам ввели сильнодействующий препарат из группы снотворных, жизнедеятельность организма замедлилась, но, на всякий случай, майор отключил передатчик микрофона.

Я что, спросила вслух?!

На миг отведя взгляд от экрана, Бьорг – секретчик, теперь нет сомнений – бросил мне:

– Не отвлекайтесь.

Хорошо. Досмотрим запись до конца. "Экранный" Джон из весельчака как-то вдруг разом превратился в хищника и заявил:

– Деньги. Я жду.

– Перевожу, проверьте счёт, – всё так же недовольно проквакал голос.

На этом запись оборвалась и, без малейшей заминки, началась трансляция новостей. Я выдохнула – оказывается, прошло уже три дня с моего увольнения и попытки перебазироваться на "Рассвет" под крылышко Раслея. Почему меня не ищут?

"… Скорбим вместе с вами. Мария была такой талантливой и такой молодой!"

"… Похороны прошли в обстановке глубокой скорби. Речь генерала Светличного растрогала до слёз."

"… Преступник, отравивший капитана Афонасьеву, скрылся."

Что?!! Это – новости?!!

– Это ваши похороны, Мария Александровна, – пояснил мне Бьорг, будто я сама не поняла.

– Разработка доведена до конца? – спросила я жёстко. – Тогда почему я ещё здесь?

– А вы бы предпочли быть там? В гробу на собственных похоронах? – вкрадчиво поинтересовался секретчик.

Он что, правда ждёт, когда я спрошу: "что же мне теперь делать"? Или: "какая альтернатива"? И я спокойно ответила:

– Нет.

Он махнул рукой, и экран на стене исчез.

– Мария Александровна, я восхищён устойчивостью вашей психики. Но иногда – поверьте моему опыту – всё-таки стоит задавать вопросы. Тем более, когда собеседник готов на них ответить.

– Предпочитаю незнакомцам вопросов не задавать. Знаете, не люблю ответов, которые мне не понравятся.

– И в этом ваша ошибка. Полковник Герасименко и так к вам, и этак, а вы… взяли Батрышкина и сорвали нам всю игру. Пришлось вводить в разработку и вас. Как они со Светличным сопротивлялись…

Слышать это было не слишком-то радостно. Если бы Светличный захотел, то не отдал бы меня этим… Вера в начальника была безграничной. До его приказа сдать дела и вылететь на "Рассвет".

– Сомневаетесь? – правильно истолковал моё молчание Бьорг. – Напрасно. Пришлось привлекать тяжеловесов. Шектель разговаривал со Светличным сам.

– Какая честь, – сказала я предельно корректно, не позволив прорваться в голос даже тени иронии.

– Мария Александровна, мы действительно сожалеем, что всё получилось именно так. Но у вас больше нет выбора.

Это мы ещё посмотрим. Выбор есть всегда, чаще мы просто не принимаем других вариантов. А я была готова на любую лазейку, любой, самый мизерный шанс, чтобы только вернуться к своей работе и нормальной жизни.

– Достаточно, Бьорг, – прошелестел другой женский голос с потолка.

Не Зои. Не искусственный интеллект.

– Проводите Марию в мой кабинет.

– Слушаюсь, – ответил Бьорг.

Я встала. Ну, поглядим, кто ещё там хочет пообщаться. За пределами комнаты располагался большой холл круглой формы, по периметру которого находились одинаковые двери, скрытые за буйно разросшимися растениями в огромных напольных горшках. Куда там моему бальзамину! Посреди этого великолепия журчал фонтан с какой-то статуей. Да, секретчики не бедствуют – и это в условиях жёсткой экономии ресурсов! На втором уровне над всей этой красотой находилась галерея, куда Бьорг предложил подняться по обычной лестнице. Здесь что, нет скоростных лифтов??!

– Штаб-квартира полностью имитирует виллу Баскалечче в области Северная Тоскана, – пояснил Бьорг.

Баскалечче? Никогда не слышала. Хотя… Нет, точно не слышала.

По всей окружности галереи тоже имелись одинаковые двери, впрочем, здесь я и сама бы не заблудилась. Только на одной из них висела столь же старомодная, как и всё здесь, табличка: "Стефания Олдридж, отдел инопланетных разработок". На всех остальных красовались мужские имена. И это сулило безрадостные перспективы, явно говоря о том, что просто так отсюда я не выйду.

За дверью находился вполне современный пропускной пункт, который Бьорг миновал после скана татуировки-звезды, а я… после очередной, на сей раз кратковременной, потери сознания. Очнулась я сидя в глубоком мягком кресле под такой разговор:

– … говорила, что с ней стандартная схема не сработает.

– Но я должен был попробовать, разве нет?

– Опять поспорили с Кроном?

– Нет, Стефани, как ты могла подумать!

– Вижу, вижу. Но это будет тебе хорошим уроком – не все женщины покупаются на любопытство.

– Да уж… У нашей Маши уникальная психоматрица, и, практически, по-мужски работает мозг.

– Пока что она ещё не наша Маша, но, думаю, смогу её убедить. Материала для анализа ты дал мне достаточно.

Ну-ну, поиграйте со мной в "доброго и злого".

– Мария Александровна, вы в порядке?

Бьорг, да с такой заботой! Совсем меня тут за дуру держат?

– В порядке, – я встала. – Капитан Афонасьева, особый отдел УВБЗ.

И впервые в упор взглянула на кукольной внешности блондинку в таких же, как у меня, юбке и блузке. Она поднялась из-за стола, полностью отзеркалив мою стойку, и сказала:

– Подполковник Олдридж, секретная служба. С капитаном Рейвенсоном вы уже знакомы.

Вообще-то нет, но кто здесь будет соблюдать формальности?

– Бьорг, назначаю тебя куратором Марии, – буднично продолжила она.

В каком смысле – куратором? Как-то это… чересчур!

– Дело в том, Мария – да, вы можете называть меня Стефани – что капитан Афонасьева больше не значится среди сотрудников УВБЗ. Но я могу поспособствовать тому, чтобы капитан – ну, скажем, Петрова – спустя определённое время вернулась к своим прежним обязанностям.

Ах, да… Как я могла забыть, меня же… похоронили! Ну ладно, поторгуемся.

– Что вы предлагаете, Стефани?

– Мария, вы же всё понимаете, – ответила она. – Я не могу разглашать детали, пока вы не дадите мне согласие.

Действительно, понимаю. Сама сколько раз работала по этой методике. Но если это – тот самый шанс, мой билет в нормальную жизнь?

– Мария Александровна, – вступил Рейвенсон. – Вы же видели разговор Крона с заказчиком? Воскресни вы сейчас, сдав секретную службу тем же журналистам, он, будьте уверены, найдёт другого исполнителя.

И это тоже ясно. Хотя, кто меня отсюда выпустит, чтобы я побежала их сдавать?

– Мои гарантии?

– У ваших гарантий есть даже имя, – кукольное личико Стефани едва заметно передёрнулось. – Генерал Светличный обещал, что лично перевернёт мой кабинет вверх дном, если мы не возвратим вас в УВБЗ.

Где-то внутри у меня потеплело.

– Ладно. Что я должна делать?

– Для начала дать нам письменное подтверждение вашей лояльности.

Ну да, ну да. Подписку о неразглашении. Вот только… Сначала я прочитаю все документы с экранной лупой, а уж потом…

Но Стефани протянула мне отпечатанный на – с ума сойти! – бумаге файл. Пришлось читать с листа. Но я постаралась быть очень внимательной.

– Это стандартный документ, – попробовал поторопить меня Бьорг.

Охотно верю. Только ситуация уж больно нестандартная. Вроде бы всё нормально, но почему же не покидает чувство громадной подставы? Перечитала всё ещё раз, и попросила стилус. Ах, да… Тут ж у них всё натуральное, ретростиль… Расписываться, наверное, надо гусиным пером?

– Ручкой, – сказал Стефани и протянула мне что-то, весьма напоминающее обыкновенный стилус, только с каким-то стержнем на конце.

Подошла к столу, поставила подпись.

– Поздравляю, Мария, вы сделали правильный выбор, – похвалил Бьорг.

Не уверена, потому что… Секретчики – не самая подходящая компания. Для любого нормального человека.

– Мария, поздравляю, – повторила за ним Стефани и вдруг подмигнула мне. – Присаживайтесь, нам предстоит долгий разговор.

Теперь-то мне сообщат, наконец, что я должна сделать для секретной службы? Но Стефани начала издалека:

– Как вам известно, человечество давно наладило взаимовыгодные связи с внеземными цивилизациями.

Разумеется, каролы и стайпы. Уж лучше Дисциплинарная коллегия, чем эти…!

– Задолго до каролов и стайпов мы вступили в контакт с мьенгами.

Кто такие мьенги? А-а-а… Зелёные человечки! Планета-рай. Только ведь про них столько времени ничего не было слышно…

– Видите ли, – я старалась говорить максимально сдержанно. – Я не специалист в области межпланетных связей.

Стефани улыбнулась. Бьорг покачал головой.

– Этого от вас никто не требует. Сейчас я расскажу предысторию, и мы подойдём к непосредственной цели. Итак, мьенги – цивилизация биотехнологий. Представьте себе целую планету, на которой нет ни единой машины.

Что-то подобное я слышала… Но не поверила.

– Зато там огромные запасы пресной воды, треть планеты покрыта нетронутым лесом, высокоразвитое земледелие и постоянно пополняемые запасы кислорода. Вы понимаете, о чём я?

Кажется, да. Особенно в свете постоянных призывов правительства к экономии природных ресурсов.

– Земле нужны биотехнологии мьенгов?

– Вы совершенно правы. Нужны, и очень. Проблема в том, что мьенги не хотят ими делиться.

Ну, а я-то тут при чём?! Пусть этим занимаются послы-дипломаты, их зря учат договариваться с "чужими"?

– В последнее время возникли некоторые подвижки, и мы даже смогли увеличить состав представительства Земли на АстразетаРай на одного человека.

Гигантское достижение! И наверняка, этот человек – секретчик.

– И он смог добиться разрешения на проведения исследований земными биологами.

Отлично. Что же от меня-то хотят?!

– На планету отправился биолог Петров, лучший ученик и последователь Проскурина. Это было около полугода назад.

Проскурин? Тот самый первооткрыватель биоцивилизации? Это имя, наряду с именем Андронника, знал каждый школьник. Но, кажется, Стефани подбирается к сути?

– И что случилось с Петровым?

– Мария, а вы меня радуете. Он договорился с мьенгами о начале межпланетных научных разработок с участием студентов Аграрной Академии. Экспедиция полностью подготовлена и вылетает на АстразетаРай через четыре дня. А неделю назад наш человек сообщил об исчезновении Петрова.

Ну! Я была права.

– А что говорят сами мьенги?

– Они с нами вообще не говорят. А посол-представитель Земли считает, что Петров просто задержался в лесах на юге второго континента.

Понятно. Свидетели всегда путают показания. Иногда преднамеренно, иногда – нет.

– Эта местность считается труднодоступной, – пояснил Бьорг. – Зои, дай изображение.

– Да, Бьорг, – ответил ИИ. – Даю второй континент, спутник "Рай-13".

Одна из стен тут же превратилась в гигантский экран, и я увидела бескрайнее зелёное море. По нему пробегали частые волны, и лишь спустя секунду до меня дошло, что это не море. Лес!

– Петров знал о сроках экспедиции? Разумеется, знал, ведь он о ней и договаривался. И не должен был отправляться в труднодоступную местность накануне прилёта студентов. Тогда посол-представитель либо зарывает голову в песок, либо… всё намного хуже.

– Очень хорошо, Мария. Мы пришли к таким же выводам. Зои, покажи Петрова.

Картинка тут же сменилась – к Стефани ИИ не обращался так запросто, как к Бьоргу. Просто выполнял приказы.

Я всмотрелась в незнакомое лицо. Волевой подбородок, чисто выбрит, глаза… Видела я такие глаза у одного маньяка. Им, психопатам, ничего не стоит положить за идею сотню человек. Нос прямой, волосы тёмные, кроме глаз и зацепиться не за что. Подтянутый, видно, что в кабинете не засиживался. Что опять же говорит в пользу версии секретчика.

– Мария, в свете всего сказанного, вы понимаете, что отменить экспедицию мы не можем. Это наш шанс на сотрудничество с мьенгами. И на светлое будущее для наших детей.

Детей? Сомневаюсь, скорее внукам что-то перепадёт, и то – не факт. Я не учёный, но даже неспециалисту понятно, что так быстро перестроить экономику Земли – за срок жизни одного поколения – не удастся. Даже если мьенги поделятся своими биотехнологиями, и они подойдут для людей.

– Это и ваш шанс, Мария, – продолжила Стефани. – Вы сможете исчезнуть со всех радаров, образно говоря, а когда вернётесь, секретная служба уже решит все вопросы с заказчиками вашего убийства.

– Я должна лететь с экспедицией? В качестве кого?

– В качестве Марии Александровны Петровой… Дочери пропавшего биолога.

Я с сомнением посмотрела на Петрова. Ну, при современном уровне пластических технологий можно и добиться внешнего сходства… Наверное. Но ДНК? Её-то не подделать?

– Дело в том, что состав экспедиции давно утверждён. Мьенги не пустят на планету человека, не внесённого в список. Для Машеньки Петровой сделали исключение – по личной просьбе Проскурина.

– Машенька работает секретарём Проскурина, – счёл должным вмешаться Бьорг.

Ну и что?

– А Проскурин сейчас занимает пост ректора Аграрной Академии, да, той самой. Первой Земной.

Да к чему вы всё клоните?! В ПЗАА научились подделывать человеческую ДНК? Это вы всерьёз? Да мы бы знали!

– Итак, Мария, я должна ещё раз спросить о вашем принципиальном согласии на проведение операции.

– Сначала я хочу узнать, каким образом вы собираетесь выдать меня за дочь биолога?

– Мы не собираемся выдавать вас за неё. Вы и станете ею.

– Как?

– Об этом – после того, как вы подтвердите своё согласие на участие.

– Подтверждаю.

А что ещё для вас сделать? Может, сплясать вприсядку?

– Зои, секретность по коду А.

ИИ опять не ответил, но на окна опустились жалюзи-блокираторы, а над дверью замигала красная лампа. Ого! Что там они придумали?

– Всё просто, Мария, вы поменяетесь с Машей телами, – сказала Стефани обыденно.

Вот теперь я удивилась по-настоящему. Как так? Вот запросто взять и поменяться – отдать своё тело совершенно посторонней женщине?! Они тут совсем очумели?! Даже если абстрагироваться от того, что это нереально?

– Мой отдел занимается инопланетными разработками. Для нас нет ничего нереального, – опять улыбнулась Стефани.

– Я вам не верю.

– Верить не обязательно, – улыбнулся и Бьорг.

Они все тут… психи?!

– Если говорить на юридическом языке, мы с вами вступаем в преступный сговор, – Стефани сделала паузу, видимо, чтобы подчеркнуть значимость сказанного. – Вы в теле Маши Петровой отправляетесь на АстразетаРай, разыскиваете её отца и обеспечиваете безопасность экспедиции, а мы решаем ваши проблемы на Земле, и, по возвращении, восстанавливаем вас на прежнем месте службы.

Да. Хорошо сформулировала. Но возникают два вопроса. Нет, пожалуй, три.

– Почему вам нужна именно я? Своих специалистов не хватает?

– К моему глубочайшему сожалению, мы ещё ни разу не смогли произвести обмен телами между мужчиной и женщиной. А меня на эту операцию не пускает Шектель.

Ага. Из чего следует, что в этом Раю на самом деле не безопасно.

– Нет. Просто я – единственная женщина в отделе.

Ладно, сделаю вид, что поверила.

– Что будет с моим телом, пока я нахожусь в чужом?

– Его займёт Маша Петрова. И продолжит работать в должности секретаря Проскурина. Безопасность мы гарантируем.

– Тело Маши Петровой – я хочу знать о нём всё.

– Разумеется. Вы и с самой Машей обязательно познакомитесь. И с её телом.

Лучше бы начать с дела.

– Технология обмена телами отработана?

– Обижаете, Мария Александровна, – скривил губы Бьорг.

– Но раз вы мне тут твердите про преступный сговор, это противозаконно?

– Скажем, это не узаконено официально. И, надеюсь, никогда не будет узаконено. Секретная процедура секретной службы.

Стоп-стоп-стоп! Так вот почему никто не знает их в лицо! Они просто меняют тела, как перчатки!!!

– Не преувеличивайте, Мария. Всё не так ужасно, как вы подумали.

Да откуда она знает, что я подумала?! И ведь не в первый раз!

– Пока мне удаётся просчитывать ваши реакции. Я здесь, – тут она скромно опустила глаза, – лучший аналитик. И, предваряя ваши дальнейшие вопросы, хочу сказать, что до процедуры обмена осталось не так много времени, а вам ещё надо познакомиться с делом Маши и, желательно, с Михаилом Андреевичем.