Текст книги "Обретая тебя (ЛП)"

Автор книги: Лена Хендрикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 32

Джоанна

– Я не могу поверить, как незначительно изменился этот город! – Хани села напротив меня в кафе. Её светлые кудри были гладкими и блестящими.

– Весь город напоминает мне бабушку и дедушку. Нравится, когда люди рассказывают мне истории о них, – одновременно на сердце становилось легче, но и ныло при воспоминании о моих бабушке и дедушке.

Хани пролистала липкое пластиковое меню кафе. Я позвонила ей после того, как Линкольн уничтожил мое сердце. В ту первую ночь она часами слушала мои рыдания. Мне ничего не хотелось, кроме как взять и уйти – сбежать, – но у меня было еще несколько встреч, и, поскольку Линкольн не приходил в офис, я не хотела оставлять Финна в беде. Итак, вместо того, чтобы покинуть этот город и уехать в Бьютт, Хани настояла, чтобы она приехала ко мне.

Миссис Коулсон, наша очень пожилая и очень медлительная официантка, наконец, подошла к столику. Она смотрела туда-сюда между нами.

– Добрый вечер, миссис Коулсон, – сказала я, переключая её внимания с Хани на меня. – Вы помните мою сестру Хани?

– О, я подумала, не ты ли это! Боже, прошло столько времени, – её милое лицо сморщилось, а мягкие морщины на ее лице углубились от ее улыбки. – Я вижу, у тебя все еще есть склонность к показной роскоши.

Я подавилась смешком, потягивая воду. У миссис Коулсон тоже не было фильтра.

– Прошло немало времени, – ответила Хани с теплой и нежной улыбкой, игнорируя двусмысленный комплимент, – я слышала, вы все заботились о моей Джо.

Хани было так легко коммуницировать с людьми. Она могла завести диалог с кем угодно, как будто они только вчера разговаривали. Все чувствовали себя комфортно рядом с ней.

– О, ну, знаешь, наша малышка Джо была на слуху у всего города!

Наша малышка Джо. Мои щеки вспыхнули от ее слов. Я никогда по-настоящему не чувствовала себя где-либо принадлежащей, и где-то по дороге я начала думать о Чикалу Фолз как о своем доме.

Миссис Коулсон продолжила:

– Она вывела нашего Линкольна из себя, это точно. Но для него это хорошо, если вы спросите меня, – в её темно-карих глазах плясали озорные искорки.

Мягко откашлявшись, я неловко заерзала в кабинке. Когда миссис Коулсон подмигнула, мне пришлось изо всех сил сдерживаться, чтоб не закатить глаза. Гнев все еще кипел под моей кожей, и я держалась за него, потому что так было лучше, чем чувствовать глубокую боль от ссадины, которую оставил после себя отказ Линкольна.

Мы заказали наши обеды и провели следующий час, наблюдая, как жители этого маленького городка разговаривают и общаются. Было что-то в том, как люди смеялись и болтали за столиками. Куда бы вы ни пошли в Чикаку, соседи были семьей. Где-то глубоко в животе у меня заныло от осознания того, что я люблю этот город, но никогда не стану его частью.

После ужина Хани последовала за мной по темным дорогам к ферме мистера Бейли. Она припарковала свой винтажный Шевроле рядом с моим старым пикапом.

– Знаешь, – сказала она, выйдя из машины и осмотрев её бок, – я буду в бешенстве, если этот гравий испортит мою краску.

Я рассмеялась. У Хани было много чего, но жизни в маленьком городке – включая гравийные подъездные дорожки – не входила в их число.

Мы подошли к коттеджу, и я невольно посмотрела на дом Линкольна. Шторы были плотно закрыты, свет выключен. Рука Хани похлопала меня по спине между лопатками. Она успокаивающе прижалась щекой к моему плечу.

Открывая дверь коттеджа, я хмуро посмотрела на свежую груду аккуратно сложенных дров у двери. Мы вошли внутрь и сразу выгрузили багаж Хани, затем я включила свет и отпустила Бада на короткую пробежку. Он тявкнул и побежал прямо к коттеджу Линкольна. Предатель.

Хани достала из сумки две бутылки винтажного «Shiraz», покачивая ими из стороны в сторону.

– Есть бокалы? Давай сегодня утолим твою печаль.

Я достала из кухонного шкафа две маленькие кружки, и мы сели на диване, потягивая роскошное вино.

– Ты меня балуешь, – сказала я, улыбаясь.

– Кому-то надо! Кроме того, я всегда готова к хорошему фестивалю вина после расставания, – на этом мы чокнулись. Я сделала глубокий глоток, позволяя пряной жидкости согреть меня. Мое зрение потеряло фокус, когда я уставилась на свою кружку, погрузившись в мысли о Линкольне и о том, что могло бы быть.

Хани протянула руку и нежно сжала мое плечо.

– Мне жаль, что тебе приходится проходить через это.

– Да, тебе и мне, нам обоим.

– Он действительно выбил дерьмо из тех парней?

– Ага, – я кивнула. – Было плохо. Я с трудом успела произнести слова, как он уже вылетел из офиса. Я не видела его до поздней ночи, и он выглядел ужасно. Думаю, Колину пришлось оторвать его от тех парней.

– Это довольно горячо, – дьявольская ухмылка медленно расползлась по лицу моей сестры.

В уголках моих губ мелькнула легкая улыбка. Прежде чем я успела ответить, Хани подняла руку.

– Ш-ш-ш! Я что-то слышу…

Я посмотрела на Бада, который отдыхал между нами, но он не двигался. Хани поставила кружку и на цыпочках прошла на кухню, выключив свет, когда вошла туда. Она передвинула свое маленькое тельце в сторону двери, выглядывая из-за занавески на окне в темноту снаружи.

– Это он! – прошептала она.

Мой желудок перевернулся.

– Я знала, что он сексуальный, но ты никогда не говорила, что у него такое тело! Проклятие.

Я опустилась на диван, отказываясь смотреть на мужчину, который разбил мое сердце вдребезги.

– Дерьмо! – Хани пригнулась под окном. – Он идет!

Мои глаза расширились, а сердце забилось в груди.

Хани зажимала рот рукой, но пьяное хихиканье продолжало вырываться из неё. Я махнула рукой в ее сторону и приложила палец к губам. Мы подождали секунду, затем другую. Ничего.

Я одними губами спросила Хани:

– Куда он делся?

Она посмотрела на меня и пожала плечами. Я осторожно слезла с дивана, стараясь не рассердить Бада. Подкралась к двери, медленно двигаясь рядом с Хани. Когда я выпрямилась, то одним глазом выглянула в окно. Сквозь запотевшее стекло я могла разглядеть крупную фигуру Линкольна, входящего в свой коттедж и закрывающего за собой дверь.

Разочарование затопило мое тело. Я посмотрела на Хани и покачала головой, возвращаясь к дивану, чтобы одним обжигающим глотком допить остатки вина.

Она выпрямилась.

– Он действительно развернулся? Я взгляну.

Хани приоткрыла дверь, чтобы посмотреть самой. Когда она вернулась внутрь, в руках у нее был небольшой букетик полевых цветов, обернутый джутовой бечевкой.

– Это мне не подходит, – сказала она. Хани положила желтые и розовые цветы на столик рядом со мной.

Я прижала лепестки к носу.

– Я находила всякие такие мелочи: цветы, дрова, угощения для Бада. Я его не понимаю.

– Он влюблен в тебя, идиотка.

От ее слов мои щеки залились румянцем, но я заставила себя сдержаться и снова опустилась на диван.

– Такие мужчины, как Линкольн, не любят таких девушек, как я, Хани.

Ее лицо исказилось от моих слов, когда она плюхнулась рядом со мной.

– Что это за ерунда?

– Я серьезно, – продолжила я. – Мужчинам вроде Линкольна нравятся такие девушки, как ты: красивые, веселые и женственные, – говоря это, я жестом обвела ее всю.

Она положила свою руку поверх моей.

– Джо, в тебе есть все это. То, что мы разные, не значит, что ты хуже, – мои глаза наполнились слезами от ее слов. – Джоанна Джеймс, ты чертовски горяча, сильна, умна и можешь обвести вокруг пальца любого мужчину с рыболовной леской в руках. Ты будешь управлять округом, когда решишь поднять свою задницу и открыть собственную службу гидов. И это, – она бросила на меня свой самый суровый взгляд, – это факт.

– Мне нужно это сделать, ты знаешь, – я обрела дар речи и посмотрела на нее. – Люди продолжают спрашивать меня, и я думаю, что пришло время. Я собираюсь открыть свою собственную службу и посмотреть, куда это меня приведет.

– Моя девочка! – Хани вылила в мою кружку последние капли из бутылки и пошла искать вторую. Я не могу не прокручивать её слова в голове.

Он влюблен в тебя.

Почему он должен быть таким упрямым? Почему он оставлял мне эти вещи? Разве он не понимает, что это все усложняет? Если он любил меня, как он мог оттолкнуть меня? Вспышки гнева поднимались во мне.

Я не сделала ничего плохого. Если он не видит, как здорово нам могло быть вместе, то это на его совести.

Я смахнула предательскую слезу, которая скатилась по моей щеке.

· · • • ✶ • • • · ·

Через неделю после визита Хани я все еще не видела Линкольна. Поскольку он был человеком рутины и порядка, избегать его стало легко: выходить из дома во время его утренней пробежки, избегать кафе около трех, больше никаких обедов в Pidge.

Как только я выполню свое обязательство перед Финном, я соберу свои скудные пожитки и отправлюсь обратно в Бьютт. Там я могла бы сосредоточиться на том, как я, наконец, начну продвигать первый в Монтане бизнес гидов, которым владеют женщины.

На самом деле, мысль о том, что я покидаю Чикалу Фолз, этих жителей, которые кивали и махали мне с милыми и дружелюбными лицами, когда я шла по улице, вызывала у меня тупую и ноющую боль, пробегающую по спине. За короткое время, что я была здесь, на меня нахлынули счастливые детские воспоминания. Я буду скучать по мистеру Ричардсону, который настаивал на помощи, потому что мои продукты слишком тяжелые, по мисс Трине, которая улыбалась мне и многозначительно подмигивала, когда я проходила мимо.

Я бы даже скучала по сварливому старику Бейли. По тому, как он пытался скрыть улыбку и хлопал себя по колену, когда я вытаскивала рыбу с берега его реки, я поняла, что под его грубоватой внешностью скрывается плюшевый мишка. Я влюбилась в Чикалу – это был маленький городок с большой любовью.

Но я не могла вынести мысли о том, что Линкольн двинется дальше. Мой желудок скрутило при мысли, что я увижу его с другой девушкой под рукой и его голубые глаза, смотрящие на нее с любовью, которую я хотела бы, чтобы он испытывал ко мне. Я не могла притворяться, будто то, что у нас было, было ненастоящим.

Горный воздух принес свежесть, напомнив мне, что лето медленно склоняется к осени. Поглощенная своими мыслями, я завернула за угол кофейни – начала заказывать чай, хотя терпеть его не могла, потому что кофе слишком сильно напоминал мне утро с Линкольном, – когда врезалась с очень неженственным «у-уф» в стену из мускулов.

Прежде чем я успела поднять голову, меня окутал его восхитительно чистый сосновый запах. Его руки инстинктивно поддержали меня, слишком интимно обняв мою спину.

– Простите, – вырвалось у меня прежде, чем я успела полностью осознать, кто меня держит. Когда я подняла голову и увидела голубые глаза Линкольна, то отпрыгнула назад, выплеснув чай через крышку.

– Джоанна, – глаза Линкольна остановились на мне. Он выглядел измученным, как будто не спал несколько дней. Тени под глазами стали темнее, а его борода стала более заросшей, чем я помнила.

Я выдохнула, чтобы успокоить сильное биение своего сердца.

Глава 33

Линкольн

Я понял, что она избегала меня, поэтому в течение трех дней я намеренно менял свой распорядок дня – стригся, каждый вечер ужинал вне дома, ходил за продуктами в середине недели – делал все, что приходило мне в голову, чтобы хоть мельком увидеть Джоанну. Когда я увидел взъерошенные волосы и длинные ноги, шагнувшие в кофейню, я сразу же перешел улицу, замедлил шаг и попытался рассчитать время ее ухода.

– Джоанна, – промолвил я, когда она врезалась в меня. Я попытался скрыть комок в горле, и мои слова прозвучали более агрессивно, чем я собирался.

Ее глаза расширились, а милый пухлый ротик приоткрылся в удивленном «О». Я уставился на ее губы и облизал свои.

Ты так хорошо ощущаешься в моих объятиях. Мне жаль. Я совершил самую большую ошибку в своей жизни.

Я тосковал по ней, но подавлял мысли, которые вырывались на поверхность. Отпустить Джоанну было единственным способом, с помощью которого она могла вести счастливую жизнь.

Опомнившись, Джоанна моргнула и пошевелила плечом, высвобождаясь из моих объятий.

– Привет, – сказала она. Ее голос был отчужденным.

Когда она двинулась, чтобы пройти мимо меня, я шагнул влево, преграждая ей путь. Ее глаза снова встретились с моими, но на этот раз удивление сменилось огнем.

Вот мой воин. Мое сердце забилось в груди.

– Что ты делаешь, Линкольн?

Я нахмурил брови, так как понятия не имею, что делаю.

Разочарованно вздохнув, она переместилась, чтобы снова пройти мимо меня.

– Если тебе нечего мне сказать, мне нужно идти.

На этот раз я позволил ей пройти, мои ноги приросли к земле. Я хотел сказать ей все – что я облажался, что я люблю её, что я хочу жениться на ней, воспитывать наших детей и сделать все, что в моих силах, чтобы сделать её счастливой, – но я застыл. Она заслуживала гораздо большего, чем я когда-либо мог быть для нее.

Она сделала несколько быстрых шагов от меня, прежде чем повернуться через плечо, ее глаза блестели от непролитых слез, которые разрывали мое сердце.

– Пожалуйста, перестань оставлять те вещи в коттедже.

Когда она отвернулась, расстояние между нами увеличилось, и я наблюдал, как моя душа покидает меня.

Я тогда ещё не знал, что всего через несколько дней после этой встречи, она уйдет из моей жизни.

· · • • ✶ • • • · ·

– Ты грёбаный трус, чувак, – Финн покачал головой и плюхнулся всем телом на барный стул, пока я хмуро смотрел на свое пиво.

Он хлопнул меня по плечу, но я с ворчанием стряхнул его.

Сделав глубокий глоток пива, он внимательно посмотрел на меня.

– Я серьезно, мужик. Ты сделал это с собой, ты знаешь.

– Думаешь, я этого не знаю? – я выплюнул слова в его сторону.

– О, я знаю, что ты знаешь. Но моя работа как твоего брата и ее друга – убедиться, что ты знаешь, какой ты тупица.

Я поморщился и сделал еще один большой глоток.

После того, как я случайно столкнулся с Джоанной за пределами кофейни, я еще больше погрузился в хаос. Мои кошмары были непрекращающимися – каждую ночь я просыпался в поту и дрожал. Быть дома перестало быть утешением. Все напоминало мне о ней, и я всегда был на грани панической атаки.

Отвлечение себя было единственным известным мне способом справиться с ощущением полного собачьего дерьма. Итак, сегодня вечером я слушал Колина и местную группу, выпивая немного пива. Пытаясь забыть о мыслях, «что, если» и о сложных чувствах.

– Ну ладно, если ты собираешься тянуть всю эту хрень с хандрой, мне нужно еще выпить, – Финн подал сигнал нашему официанту для еще одной порции.

– Я не хандрю, – солгал я.

– Черт возьми, это не так, – усмехнулся он. – Посмотри на себя, – Финн с отвращением указал на меня.

Мне действительно не хотелось говорить об этом с Финном. Я знал, что он заботится о ней, и он, зная всю глубину моей любви к Джоанне, только усугубит беспорядок в дымящейся куче дерьма, которой была моя жизнь.

– Слушай, она…

Я перебил его.

– Я не хочу знать о ней ни черта. Ты понимаешь? – я пригвоздил его взглядом, лед побежал по моим венам. Но всё же я не мог удержаться. – Просто скажи мне… с ней всё в порядке?

Пульсация в висках была невыносимой, когда Финн посмотрел на меня со смесью отвращения и жалости.

– Знаешь, что, я думаю, ты видишь, когда смотришься в зеркало, Линк?

Господи, ну вот. Я уставился перед собой.

– Я думаю, все, что ты видишь – это темное, ошеломительное одиночество, простирающееся перед тобой, – сказал Финн.

Мощь правды в его словах зазвенела у меня в ушах.

– Что ты хочешь сказать?

Группа начала играть веселую песню, и мои ноги дернулись, чтобы убежать.

– Я хочу сказать, брат, ты чертовски не прав.

Я покачал головой, глядя на Финна, и начал рубить сплеча:

– Ты не можешь понять. Я увел её у тебя из-под носа. Ты осознаешь это? Что за мужчина делает такое со своим младшим братом? Что за мужчина почти убивает кого-то голыми руками, потому что не может себя контролировать? Такого ли мужчину заслуживает Джоанна? – мой голос усиливался с каждым вопросом, вызывая настороженные взгляды из-за соседних столиков.

– Так вот что это такое?! – в голосе Финна сквозило недоверие. Из его груди вырвался короткий смешок. – Линкольн, ты не уводил её у меня.

– Я знал, что у тебя есть чувства к ней, ещё до того, как сделал ход. Это непростительно, и я…

– Какого чёрта, чувак? Я гей, – Финн махнул рукой в мою сторону, и люди за соседним столиком повернулись с отвисшей челюстью и слишком жаждущие слушать. – Ты так глубоко засунул голову себе в задницу, что даже не видишь истину перед собой!

Я был ошеломлен признанием Финна.

Финн гей? Что? О, черт, Финн гей.

Не теряя ни секунды, он продолжил:

– То, что ты думаешь, что у меня были какие-то права на нее, это просто отговорка. Отговорка наказать себя за то, что чувствуешь что-то настоящее. За то, что веришь, что ты недостоин любви.

Я взял себя в руки и уставился на свою пивную бутылку.

– Я не мог смотреть, как она бросает свою жизнь. Она заслуживает гораздо большего, чем я мог бы дать ей.

– Тоже чушь.

– Финн, это… слишком, – я выдохнул, но напряжение в спине не уменьшилось.

– Ага, ну, я не совсем так собирался тебе сказать, но ты не оставил мне выбора. Я должен был кое-что сказать, пока ты не потерял контроль.

– Я имею в виду… – я искал нужные слова. Меня не волновало, что Финн был геем, но я был совершенно удивлен. Мои мысли вернулись ко всему безответному флирту девушек в городе и к тому, как он уклонялся от разговоров о подружках. Как долго мой брат скрывал эту часть себя из-за меня?

Меня захлестнул новый приступ стыда.

– Финн, – я посмотрел на своего младшего брата. Он был хорошим, сильным и добрым. Его любовь была больше, чем я заслуживал. – Мне жаль, что ты не смог сказать мне раньше.

– Ах, мужик. Полегче с собой. Если тебе от этого станет легче, я думаю, большинство людей вроде как знают. Я просто не придаю этому большого значения, понимаешь? – он пожал широкими плечами и улыбнулся, потягивая пива. – Мама знает. Папа тоже был в курсе. Я просил Джо не говорить тебе, пока вы не замутите.

– Она сохранила твой секрет, – сказал я. Вокруг мысли образовалось теплое свечение. Джоанна знала, как важно для Финна поговорить со мной самому, и, несмотря на долгие разговоры и поздние ночи, когда мы шептали друг другу секреты в темноте, она сохранила тайну Финна в безопасности.

Я никогда не полюблю другую женщину.

В этот момент я посмотрел на испорченные крылья Валькирии, вытатуированные на моем предплечье, и понял, что проведу остаток своей жизни, скучая по этой девушке.

· · • • ✶ • • • · ·

– Значит, ты действительно это сделал.

Старик Бэйли имел привычку подкрадываться к тебе сзади, если ты не был осторожен, напоминая мне, что хоть я и хорошо обученный морской пехотинец, он тоже.

– Что именно? – спросил я, прибивая обвисшие ставни Большого дома.

– Ты предпочёл быть мудаком, чем столкнуться с реальностью, – просто сказал он.

– Реальностью? – повторил я с гвоздем между губами.

– Ты влюблен в эту девушку, и она в тебя. Но ты слишком труслив, чтобы признать, что можешь иметь больше, чем позволил себе. Больше, чем жить в каком-то захудалом коттедже и заботиться о таком раздражительном ублюдке, как я.

– О тебе не нужно заботиться, – его слова жгли у меня внутри, и я не мог смотреть ему в глаза.

– Ха. Мы оба знаем, что это ложь. Если не ты, я бы умер в куче щебня, когда этот дом наконец бы рухнул вокруг меня, – он крепко ухватился за столб крыльца и сильно его встряхнул. Когда он остановился, я взглянул на него и увидел, как смягчились его глаза. – А еще ты не дал мне умереть от одиночества, сынок.

Мой молоток остановился в воздухе, и я прислонился к зданию от его слов. Этот человек взял меня к себе, когда я был слишком напуган, растерян и вспыльчив, чтобы существовать в доме моей матери. В те дни я пытался заглушить кошмары и воспоминания выпивкой и девушками. Он дал мне безопасное место, чтобы сойти с ума, и помог выйти на другую сторону этого. Забота о нем дала мне чувство цели и направления. Я также не понимал, что он получает от сделки.

– Похоже, тебе есть о чем подумать, – он кивнул в сторону коттеджа № 2, – но если ты так сильно переживаешь из-за нее, тогда иди и разберись с этим.

Он снова кивнул в сторону коттеджа Джоанны и вернулся в Большой дом.

· · • • ✶ • • • · ·

Мне потребовалось еще четыре дня, чтобы набраться смелости и войти в ее коттедж. По моим рукам побежали мурашки, когда я толкнул дверь, и ее цитрусовый аромат ударил в нос. Это отбросило меня назад. Я стиснул зубы, быстро вздохнув, и протиснулся в пустое пространство.

Все следы того, что Джоанна занимала коттедж, исчезли.

Мое сердце забилось от этой мысли. Все маленькие вазочки с полевыми цветами были вымыты и спрятаны в шкафах. Кровать была пуста, простыни выстираны и аккуратно свернуты у изножья матраса. Мои веки горели, и я вдавил в них пальцами.

Я чувствовал её отсутствие в этом пространстве, и мне хотелось сжечь все вокруг себя. Ничто в моей жизни не казалось правильным без неё.

Я двинулся к двери; я не мог справиться с эхом барабанной дроби в моей голове. Когда я проходил мимо столика у дивана, мое внимание привлекла маленькая рамка.

Это была распечатанная фотография селфи, которую я сделал и отправил ее сестре. На фото моя девочка сладко покоится у меня под рукой. Я ухмылялся, как идиот – думаю, я уже тогда любил её, – а она смотрела на меня снизу вверх. Я с трудом узнал беззаботного и счастливого мужчину на фотографии. Затем я посмотрел на Джоанну, которая смотрела на меня своими яркими глазами.

Она тоже любила тебя.

Под ребрами сжалось напряжение. Я влюбился в Джоанну, и она ответила мне взаимностью. Она любила меня. Джоанну никогда не заботило, что я сломлен или что иногда мне нужно личное пространство. Она любила меня всего, а я оттолкнул ее – не потому, что защищал ее, а потому, что защищал себя.

Неистовая энергия гудела под моей кожей.

Поступай правильно по правильным причинам.

Я хотел вернуть всё назад – я должен был найти способ это исправить.