Текст книги "Рок, туше и белая ворона (СИ)"

Автор книги: Леля Лепская

Я поднялась и забрав свою бандану, завязала на шее. Выглянула из арки в столовую, видя, что Костя пошёл… в гостиную? О, нет.

– Ко-о-ость?… ― я взволнованно вскинула брови, ― Ты куда это?

Я не пойду в чёртову гостиную! Мне хватает того, что я хожу по этому помещению из-за необходимости это делать! Я не стану там, нахрен, играть!

Я осторожно прокралась через столовую, но не чувствовала ног. Костя застыл у стекленных дверей выхода на задний двор.

– Во двор, ― зазывая, он мотнул головой, ― Пойдём.

Клянусь, он что-то задумал. Я жестом подозвала Солу, и вышла из дома на задний двор к большой беседке. Пока отец говорил через забор с Коляном, Сола прибывала в замешательстве.

– Что задумал твой отец?

– По моему, он решил сделать этот день запоминающимся. И поверь мне, если я угадала, ты не забудешь его никогда. Этот человек может организовать вечеринку за долбанные пять минут. Моя маман будет в ярости, ― я с маниакальной улыбкой посмотрела на подругу, ― Я уже в чертовском восторге.

Отец принялся проверять подключённый ноутбук и аппаратуру. Беседка была мини-сценой всегда. Меня ещё даже в планах не было, а она уже была. Мой дед всё-таки был рокером и этот дом когда-то был гостевым, основной фасад поместья, по ту сторону сада и рощи.

В большие динамики ударил «Бой», группы Слот.

– Привет девчонки! ― перекрикнул музыку Колян, махнув рукой, ― С праздником Тори! Как тебе струны, в пору? ― осведомился мой крёстный. О, ну ясно теперь откуда струны растут…

– Круто. Спасибо. ― ответила я машинально. Я пыталась понять, какого же всё-таки чёрта удумал мой отец?

– Сола! ― окликнул Миша, в край растерявшуюся подругу, ― На минутку.

Раздражённо вздохнув она отправилась к парню. Такое впечатление, что они поссорились с Мишаней, всё же он и её друг тоже. И такого друга, как Миша, сложно не ценить и не любить. Он простой, хороший и добрый, как плюшевый мишка. Он весьма симпатичный, впрочем у Раевских других и не наблюдается, все как на подбор блондины голубоглазые, только Колян отличился, у него глаза зелёные. И всё-таки, честно признаться, Миша наверное талантливее Коляна. Он ведь играет с ним на равных, хотя Коляну двадцать четыре, а Мише восемнадцать. Хотя Колян играет на всём понемногу. Ну почти на всём. А Мишаня только на акустической гитаре, но зато как!

Вообще-то, об заклад готова биться, что Миша, Соле нравится куда больше, чем просто друг. Но разве она признается? Впрочем, Миша тоже недалеко в этом вопросе ушёл, Сола ему нравится и давно, это очевидно, но… К ней же не подступишься. Хотя удивительного мало, она вообще-то входила в круг самых красивых девчонок школы. Если бы тень моего негласного сумасшествия не пала на её репутацию, она была бы очень, так сказать, популярной. Какого только чёрта она со мной ловит, не понимаю? Она странная. Порой мне кажется, что даже я не на столько странная, со всем своим больным дерьмом. Костя попал в чёртову точку ― Сола необычная. Она интересная. К тому же единственная способная с лёгкостью поддержать со мной разговор. Мало кто вообще понимает, что за хренату я несу. Она умная. Я тоже не дура. Психи как известно чёртовы гении, но я не усидчивая, когда дело касается, того, что мне не интересно. Я списывала у неё два года к ряду. Если бы не она, я бы слилась из школы за неуспеваемость. У неё очень необычная внешность. Мать у Солы ― русская, а вот отец ― грек, но явно имеет креольские корни. Сола больше похожа на отца. Стройная, высокая, черноокая, черноволосая, со смуглой от природы кожей и со сногсшибательной легендарной голливудской улыбкой. Ну, если хочет, конечно. В основном, она чертовски серьёзна и хладнокровна, думаю так она просто защищает себя, от нежелательных притязаний к своей внешности, а не к личности. Хотя глубоко внутри под всей этой холодной царственной непреклонностью, скрывается очень страстная и мечтательная натура, грезящая о прекрасном принце на белом коне. Она замечательная, талантливая, она мечтательница, она лёгкая как пёрышко, восприимчивая, непосредственная. Может быть редкостной заразой, правда, но это я виновата. Это я её испортила, Сола на самом деле очень справедливая и добрая.

Когда я только пришла в класс, я немного… да не немного, я чертовски парила. Я принимала препараты, антидепрессанты, но они не работали словно, хотя я уже и не была в депрессии. А, может это всё таблетки, может из-за них-то я и стала такой легковозбудимой, гиперактивной… я была вне досягаемости. И должна признаться, я обожаю это состояние: чистая энергия струилась по моим венам. Я потрясающе чувствовала себя, но я была… нестабильной. Меня очень легко можно было вывести из себя. По началу, я сильно притягивала к себе людей, приковывала внимание, они тянулись ко мне. Я конечно несколько грубовата и прямолинейна, но тогда я была весёлой, активной, очень эксцентричной, необычной, это всегда очень привлекает. Соблазняет. Мне было 16 лет, я тогда уже неплохо выглядела. Я в общем-то никогда не была тупицей, я могу шутить не только дерьмовым образом, и поддержать могу любую беседу. И я из состоятельной семьи, и это тоже привлекает внимание. Тогда, я чувствовала себя словно супер-нормальной, такой… обычно-необычной. Но запомнили меня другой. Люди жестоки, можно быть прекрасной лесной феей, но стоит лишь раз перетоптать цветы ― и ты уже злая ведьма, и они во век не забудут этого. Такой меня запомнили, когда я пала со своих небес и всё это кончилось.

Сперва, паническая атака на глазах у всех, из-за того что Гордеев за руку меня схватил. До этого момента, мне удавалось избежать физического контакта с людьми. И была эта страшная галлюцинация… мой мозг закоротило. Что-то случилось со мной, я перестала пить таблетки и стала вести себя… опасно, забыв, что это увидят. И конечно же это увидели.

Я стала пить, я снова вернулась к тому, от чего ушла. Я тусовалась со старой компанией, а эти люди были отрицательным контингентом. Пили. Гуляли. Курили травку. Я могла прийти пьяной в школу, или под кайфом. Или пропасть на неделю. Одноклассники стали побаиваться меня, отстранились от меня, я можно сказать стала изгоем общества. Все отсели от меня, на ряду я осталась в одиночестве за своей партой. И люди с которыми я какого-то хрена общалась, улыбалась им, спустили на меня всех собак. Они вмиг стали примитивными для моего взора, просто серой стаей. Я тогда предельно поняла Гордеева, он ненавидит людей, это очевидно. И тогда, мне казалось, что эта ненависть была справедливой. Но Сола вышла с больничного и как ни в чём не бывало, села рядом за нашу третью парту в первом ряду. В итоге, Сола стала такой же, как и я, таким же аутсайдером. Она пыталась поговорить со мной, требовала от меня объяснений, я послала её. Но даже тогда, она не отвернулась. А Гордеев… он как сидел за нами, так и остался до последнего звонка, так сказать. Он тот человек, который плевать хотел на любое мнение, кроме своего собственного. Ему просто нет дела ни до меня, ни до кого либо ещё. Он эгоист. Думает исключительно только о себе любимом, но по какой-то причине в то время как обо мне по сей день ходят самые пикантные слухи, за его спиной молчат в тряпочку. Про то, чтобы рискнуть сказать ему что либо в лицо, и речи нет. Он никого не боится, это его боятся. И уж тем более он не боится общественного мнения. Он с самого начала был единственным парнем, который даже не пытался со мной флиртовать, ему было наплевать на меня в этом смысле. Он мог нападать на меня, призирать, провоцировать на конфликт, и сдаётся мне, что его привело в бешенный восторг, то, что я не пасовала. Нет, с начала, я пасовала, я не хотела рушить свой полёт, ведь я парила, мир был восхитительным, ярким, полным ― он был прекрасным. Но одна нападка, привела к следующей, я стала чертовски раздражительной, а молва о моей компании набрала обороты, давая ему повод на призрение. Я хотела защищаться, он явно хотел вывести меня из себя, видя мой игнор, ведь я лишь отмахивалась ото всех, наплевав на всю глухую мораль, мол, «Всё круто, чё вам надо от меня? Катитесь к чёрту!» Я отрицала происходящее тогда, отрицала, что это как раз таки я качусь к чёрту. А потом он сумел подцепить некое кольцо во мне, выбрав момент, когда я была уязвимой и сломанной.

Мой мозг поднял бунт. Гордеев вырвал эту чеку… И я взорвалась.

Я стала угрожающе дёрганной, пугливой, самовоспламеняемой… невменяемой. Мне снова стало сильно резать глаза на свету. Я стала сверхчувствительной мембраной: звуки, свет, тактильные ощущения, и… эта боль внутри ― всё обострилось, вскрывая раны. Я снова стала резать себя, перестала спать, есть, забыла, как в зеркале выгляжу. Я стала терять свою грёбаную голову по щелчку. В такие моменты, создаётся чертовски верное впечатление, словно некое Злое Божество сидит за компом и играет в The Sims[22]22
  The Sims – видеоигра в жанре симулятора жизни.


[Закрыть], играет мной, моей головой, а я лишь марионетка в паутине мнимой свободы. «Клик» ― и я устроила драку в столовке. «Клик» ― и я разбила витрину в магазине, опять таки ввязавшись в потасовку. «Клик» ― и я разбила монтировкой машину матери. «Клик» ― я стала яростно нападать на Гордеева, прекрасно зная, что с ним опасно связываться. «Клик», «Клик», «Клик»… Но меня было не остановить. Я слетела с катушек, с ума сошла, я устремила всю свою боль, ненависть, всё своё зло таящиеся во мне, на него. Я могу гордится собой, я единственный человек, который может безнаказанно рамсить с ним. Ну как безнаказанно… клин-клином. За всё в этой поганой жизни нужно платить. Эта цепь замкнутая. Она ― бесконечный двигатель, эта война казалось, никогда не закончится. Мой мозг взбунтовался ― то что заинтересовало его. Ни внешность, ни мой чёртов электорат, он в гробу видал меня как личность, словно моя индивидуальность для его взора заключается лишь в ядовитой ртути ― в той отраве, что течёт по моим венам немым кровотечением, безумным криком проливаясь. Это забавляло его, я уверена он видел в этом какой-то особый смысл, доступный только ему одному… Если бы мы жили в штатах 60-х годов, то я, клянусь, решила бы, что этот парень «Зодиак»[23]23
  «Зодиак» – серийный убийца действующий в Калифорнии и Сан-Франциско в Конце 1960-х годов, личность преступника до сих пор не установлена.


[Закрыть]. Хотя не удивлюсь, если Гордеев его протеже…

Так, а почему я вообще продолжаю думать о нём? Плевать мне на него.

Впрочем, вся эта двухлетняя война между нами не выходила за вербальные рамки. Да и куда том, сразу же от Миши по зубам схлопочешь. Он может и добряк, может и весельчак, но за своих, как говориться, пасть порвёт и моргала выколет. Вот и за меня тоже пытался вступаться, даже с Гордеевым однажды подрался. Дурак. Неделю потом ходили взглядом друг друга убивали. Но я пересекла это заступничество. Патологически не перевариваю, когда кто-то, кто угодно, суёт свой нос в мои дела или уж тем более пытаются помочь! Это возможно тоже откуда-то из моей, так сказать, истории болезни. Когда мне в самом деле нужна была чёртова помощь, меня наказали, нахрен, за клевету! Вот и проси потом помощи!

По моему плечу легко прошлось тепло, не прикасаясь; вовремя останавливая эмоциональный коллапс в мой голове. Я обернулась.

– Тори, а что происходит? ― озираясь спросила Аля. Чёрт, она же в жизни моего отца не видела. Даже на фото. Все фотографии моя маман изничтожила. А я отчего-то не показывала.

– Вон, видишь того мужчину? ― указала я в другой конец двора, где отец в беседке настраивал аппаратуру, ― Это мой старик.

– Константин? ― уточнила Альбина, ― А…

– А вот, что делать с моей маман, я не знаю, но надеюсь у Кости есть идеи. Пошли познакомлю, за одно и узнаем все детали.

Она на автомате поправила бирюзовую шёлковую блузку и стряхнула с кремовых брюк «дудочек», несуществующую пыль. Я всё чаще в последнее время задумываюсь, почему она не замужем? И вообще, вероятность того, что я увижу Бога, больше, чем мужчину рядом с Алей. Клянусь, никогда не видела ни того, ни другого. А странно, она ведь симпатичная. Если например сравнивать мою маман, и Алю, моя маман конечно же королева долбанной красоты, даже в свои сорок пять, но она не симпатичная. Нет в Инне… не знаю, тепла, глубины, нежности. Вот даже сейчас! Вот оно! Казалось бы ничего особенного: проверяя свой вид, Аля лишь слегка сдула выбившуюся порядку волос, оставляя её обрамляешь лицо, придавая ей свойственный только ей одной, шарм. Аля не доводит свою внешность до грёбанного лощённого блеска. Она словно оставляет игривую ноту в своём образе. Вот что по настоящему цепляет и притягивает. А не брендовые шмотки от кутюр и тонны косметики! Аля вообще не красится, ей и не надо. У неё улыбка ангела и добрые карие глаза.

Альбина посмотрела на меня, улыбаясь.

– Веди, ― кивнула женщина.

Я подвела её в беседку к отцу.

– Кость, ― отвлекла я отца от настройки микрофона, ― Вот, знакомься, Константин Евгеньевич, наша домоправительница и мой друг ― Альбина Дмитриевна.

Он потерял лёгкую улыбку, от чего женщина несколько напряглась.

– Очень приятно, Альбина… Дмитриевна. ― он прочистил горло, протягивая ей руку, ― Можно просто Костя.

Что с моим отцом? Вид такой, словно у него чего-то там в планах не срастается. А вообще, именно Аля-то и может все его планы пообломать. Аля скрестила руки на груди, демонстративно не пожав руку отца. Это что ещё за мини-бунт?

– Вэйст, Сэни[24]24
  Хорошо, старик… (навахо)


[Закрыть]… ― разрушила я неловкое напряжение, ― И что всё это значит? ― обвела я рукой преображавшийся на глазах двор.

– У меня к тебе только один вопрос, ― проговорил он игриво в микрофон, ― как ты относишься к крупномасштабным тусовкам, мм?

Я несколько прифигела.

– Вечеринка в стиле рок-н-рол?

Отец медленно кивнул.

– Хм, звучит как хороший план, ― процедила я подозрительно смотря на отца. Я бывала на таких вечеринках. Тематических в смысле. В том числе и на рок-вечеринках, в том числе организованных моим отцом с его друзьями и группой по совместительству. Это предусматривает много народа, живой музыки, и…. выпивки. Всё это конечно прекрасно и замечательно, но… он же должен понимать, что нет никаких гарантий того, что это не станет катастрофой.

– Альбина Дмитриевна, можно вас, на пару слов. ― скомкано обратился Костя к Але. Женщина смерила его небрежным взглядом.

– Ну пойдёмте, Константин.

Это было… воинственно. Ещё бы! Она в курсе, что этот человек приложил руку к моей инициации в сумасшедшую.

Отец облизнул губы, настороженно смотря на воинственно настроенную тётю Алю. Отставил руку, приглашая первой спуститься с беседки, подождал когда Аля спустится и пойдёт к дому. Посмотрел на меня, вымученно улыбаясь.

– Мышка, не подскажешь, какого чёрта я ей сделал? ― спросил он заговорчески.

– А чего ты ожидал? Вы разорвали меня на части и бросили. А она собирает до сих пор, ― кинула я даже не пытаясь скрыть горечь и обиду. Он удерживал мой взгляд, поджав губы. Не решившись, что на это сказать, просто ушёл за Алей с тяжелым выражением на лице. Я делаю ему больно. Всем вокруг себя… Порой я чувствую себя сраным палачом.

Я посмотрела вокруг только спустя долгие минуты, проведя их в составлении плей-листа на ноутбуке. Колян и Миша помогают Кристе и Соле в организации закусок напитков в том числе и алкогольных. Мне-то восемнадцать, но это мало что меняет. Мой старик сошёл с ума? И как он, чёрт возьми, сумел подбить на это Алю? Как она согласилась? Хотя… что-что, а разглагольствовать мой батя умеет. Не дар убеждения конечно, но всё-таки. Али нигде не видела, наверное она в доме. Отец подошёл ко мне.

– Как успехи, мышка? ― он перегнулся через моё плечо, просматривая список композиций, который я составила. Я посмотрела на поднявшуюся к нам в беседку, Солу. Она всё ещё в некотором шоке, но явно уже занята подготовкой или приглашениями через телефон. Вернула внимание к отцу.

– Инна тебя прикончит, ты это понимаешь?

– Даже не думай об этом, ― легкомысленно отмахнулся отец, ― Её я беру на себя. Считай, что уже взял.

Не представляю, что это значит, но видимо придётся поверить отцу на слово. Звучит как катастрофа.

– Хорошо… ― выдавила я из себя, ― Только пожалуйста, не надо упоминать об истинном значении этого события во всеуслышание, идёт?

– А я догадливая, ― подмигнула мне Сола, треща с кем-то по телефону.

Как я и думала, через час в нашем дворе образовалось скопление народа. Самое интересное, что в принципе я всех знаю. Правда, по большей части, это друзья и знакомые Миши с Коляном, среди которых недорослей нет. Кого-то, я знаю лично, кого-то только в лицо. С многими, даже пересекались на сцене, а кто-то и знать не знает, что я гитаристка. И я об заклад бьюсь, что это было спланированно заранее, но честно говоря, зная своего отца ожидать можно чего угодно. И спонтанная вечеринка, далеко не за пределами ожиданий.

Отец подключил гитару к аппаратуре в беседке. Колян подмигнул мне и уселся за ударную установку. Я почему-то очень заволновалась, и взглянула на отца. Прежде чем я рот успела открыть, он включил микрофон и взглянул на меня озорным взглядом, вмиг становясь на двадцать лет моложе.

– Давай, маленькая скво, расправляй крылья и полетели, ― прошептал он напутствие, мимо микрофона.

Я уже говорила, что он балабол и его болтовня умеет убеждать? Перекинула гитару через плечо. Взяла медиатор и посмотрела на отца у микрофона.

– Rockstar?[25]25
  Rockstar, песня рок-группы Nickellback.


[Закрыть] ― предложила я.

Он в свою очередь посмотрел на Солу. Немного оценивающе. Это наталкивало на мысль, что ему не всё равно с кем я общаюсь и я не знала, злит меня это или радует.

– Юная леди знает английский?

Посмотрев на Солу, я рассмеялась.

– У юной леди, между прочим, мать учительница английского, ― уверила я, ― Давай уже, а то передумаю.

Просто так что ли Сола вечно меня перед нашей классной руководительницей отмазывала? Неа, просто Солина мать работала раньше в этой школе. Хорошо, что она перевелась до того, как я переступила порог этой школы, и привела за собой три легиона своих демонов. В противном случае, не было бы у меня подруги, ведь родители Солы, свято верят, что я очень хорошая, образованная и воспитанная девочка. Ха?

– Ой. Так я петь-то не умею. ― опомнилась Сола. Врушка. Умеет, просто стесняется. У неё в самом деле не плохой голос. Но её талант вовсе не в этом. Я не с просто зову её порой звёздной балериной, ей наверное покровительствуют сама Кэчина ― Священный Дух танца. Сола танцовщица, каких надо поискать. Она может танцевать…эм, всё, любой стиль. И делает это в редком совершенстве. Однако учиться пошла в мединститут на нейрохирурга.

Отец придвинул её ко второй стойке микрофона, за рукав футболки. Меня убил этот жест.

– А ты не пой, а подпевай, ― улыбнулся Костя. Он не придвинул её за руку или за плечи. Он сделал так, как всегда делал со мной. Просто потянул за рукав, не прикасаясь. Он даже не замечает этого. Это уже на автопилоте. На уровне инстинктов. Я просто афигела от этого. Может мой отец вовсе не такой уж и невнимательный родитель? Просто у него так же как у меня бывают тёмные времена?

Отец заперебирал струны, и запел своим грубым глубоким голосом, песню группы Nickellback. Конечно же я нервничала, включаясь в игру. Исполнение на публике, не проблема для меня. Мало кто знает, но я уже почти полтора года играю в одном баре, с многообещающим названием «Тоска». Баром это местечко сложно назвать, так кабак меж двух городов, между Златском и Заречем, просто наши близкие незаконные отношения с этим падшим местом очень глубокие и задушевные, но это уже совсем другая история…

А по текущей ситуации: 60 % здесь присутствующих понятия не имеют, что я умею играть на гитаре, и к чёрту скромность, это единственное что я умею делать просто великолепно. Ничего не поделать, рок у меня в крови. И этот инструмент мог затмить всё! Волнение и стеснение, как рукой сняло. Риффы идут только в путь, соло ― божественны. Чистый звук, потрясающий. На мой взгляд, «стандарт» является одним из самых лучших инструментов, которые мне удалось слышать. Гитара сочетает хороший звук, отличную внешность и возможность играть в максимуме стилей. Но было слегка не по себе. Отец редко поёт вне рамках своей группы. Трезвый по крайней мере. В основном он не вылезает из мастерской. Он всё таки художник и архитектор. А когда он пьёт, то не выпускает гитару из рук. Это из-за него я научилась играть. Не для себя. Для него. Я была маниакальна в стремлении приблизиться к отцу хоть на долбанный дюйм. И обречена никогда не узнать его истинное мнение. Он может быть категорически против. Говорить, что индустрия искусства таит себе слишком мощное столкновение с завышенными ожиданиями. Это не то, чего бы он хотел для меня. То говорит, что талантливый человек ― талантлив во всём. И неизвестно, что он хочет этим сказать. Но никогда не предлагал мне вступить на этот путь, хотя я точно знаю, у него есть друг ― продюсер.

Однако, прямо сейчас по взгляду я видела, что ему нравится. Он может не признаваться в этом, но то, как его взгляд следил за моими руками, особенно когда струны пронзали пространство в соло, на целый километр вокруг… Ему и не нужно ничего говорить. Всё говорит за него. И пусть через мгновение всё может рухнуть прахом. Я давно уже привыкла жить краткими моментами.

Взрывные крики, перекрывает запущенную Кристей музыку. Вот же… толпа его любит, невзирая на возраст, мой старик был крут, и нечего тут больше говорить.

– Хм, выглядишь, как рок-идол. Кроме шуток!

Отец пожал плечами, отсоединив шнур усилителя, задвинул гитару за спину.

– Я ― сын хард-рокера, мышка,― подмигнул мне отец, и вскользь поцеловав дедушкин платиновый перстень в виде черепа, на правой руке. Между большим и указательным пальцами, на тыльной стороне его кисти ― маленькая татуировка птицы. Он посмотрел поверх толпы, поверх крыши дома. Такое ощущение, что он видел своего отца на одной из мерцающих звёзд.

– И ты, Тори, явно идёшь по его стопам… ― выдохнул он, спускаясь вниз. Я утонула от его слов. Это было, эм, одобрение? Что, чёрт побери, вообще это было? Через пару мгновений, меня атаковал Миша. Я даже гитару снять не успела, не то, что, отвертеться.

– Тори, прости я всё пропустил! Мы тут последними деталями были… ― он обомлел, ―…заняты. Это что, Гибсон?

Благоговейный шок лёг маской на его загорелое лицо, когда он медленно вернул взгляд на мою гитару.

– Гибсон Лес Пол. Если быть точнее, Стандарт, ― лениво высказался Раф, выходя из-за спины Миши, и поднимаясь на импровизированную сцену в беседку.

Теперь шок был у меня. И не благоговейный, ни разу!

– Токийятанхаи йэхи хи?[26]26
  Ты здесь откуда? (навахо)


[Закрыть] ― пробормотала я под нос, в то время как нечитаемый русский лихорадочно печатал такие междометий в моей голове, что даже моё беспардонное эго покраснело. Я метнула взгляд в поисках без пяти минут мёртвой Солы. Но нигде её не нашла. Чёрт! Побери! Что ещё за подстава?!

– Он самый, ― процедила я.

– С днюхой, кстати, ― небрежно кинул Раф. Однако Гордеев, может сколько угодно изображать безмерную скуку, но его изучающий взгляд, блуждающий по инструменту, говорит сам за себя. Неудивительно. Любой гитарист, будет в восторге от этого инструмента. Отец знает, толк в гитарах. А ещё он точно знает, что я питаю огромнейшую эстетическую слабость к чёрному цвету. Для меня он всегда чист в каждой грани. Чистота белого цвета на мой взгляд чересчур переоценена. Вот в такие моменты я безоговорочно люблю своего отца.

Колян прошёлся по барабанам, в незамысловатой ритмичной сбивке, завершая её ударом по тарелкам.

– Ну что Гордеев, готов влюбиться в эту девчонку?

Раф вольготно прошил моего крёстного скептическим взглядом.

– Ага. Бегу и волосы назад, не видишь?

Он перебросил свою бас-гитару из-за спины вперёд и подсоединил к усилителю. Я всмотрелась в его инструмент. Мне знаком этот инструмент. Fender Aerodyne Jazz Bass. Бас-гитара, 4-Saddle Standard. Такая красота в идеально чёрном цвете, стоит не мало. Она чем-то похожа на него. Глупость, но всё же…

Сола проскользнула в беседку и оперяясь поясницей на бортик, сложила руки на груди.

– Poio diavolo hre edw autos o vlakas?[27]27
  Какого чёрта этот придурок сюда притащился? (Греческий)


[Закрыть] ― предъявила я, тут же на её родном языке. Подруга, окинула парня взглядом, проигнорировав мой вопрос, и саркастически над ним рассмеялась.

– Спорим на касарь что, как только она коснётся струн, ты отдашь ей своё сердце, малакас!

Мои брови взлетели вверх. Это что такое? Чего она несёт? Она что уже хряпнуть успела? Где, чёрт побери, она была, вообще? Неясное, напряжённое выражение образовавшиеся на лице Миши, меня вообще убило. Я укоризненно уставилась Солу.

– О, ну мы ведь точно этого не хотим, не так ли? ― процедила я. На счёт Гордеева, я ещё с ней переговорю. Чуть позже. Гордеев сверлил Солу глазами. Для него греческий мат давно уже секретом не является. Колян за ударной установкой, почесал подбородок.

– А, «малакас» ― что такое? ― спросил он у меня.

– Смотря, как рассматривать, ― пожала я плечами, ― Возможно это было просто дружеское: «Эй, приятель!» Но судя по интонации сдаётся мне, что это больше похоже, на: «Долбанный, мудак.».

Он рассмеялся, но так же быстро перестал ржать. Гордеев, видимо что-то предъявил Соле за её красноречие, поскольку она явно была не в духе, но определённо в ударе…

Колян вскинул брови, от ярой тирады моей подруги на греческом, и вопросительно мне улыбнулся. Я выставила ладонь на крёстного.

– Даже не спрашивай, Коль. Я не на столько хорошо знаю язык Гиппократа. Особенно в подобной призме… Но рискну предположить, что Гиппократ перевернулся в гробу.

– Ну тогда буди демона, Тори! ― усмехнулся Колян, указав в меня барабанной палочкой.

Гордеев, прерывал свои прения с Солой, отвлекаясь на подошедшего парня. На сколько мне известно он у них клавишник. На его плече висела «расчёска» фирмы Roland.[28]28
  MIDI-клавиатура гитарного типа. Клавиатуру можно вешать на плечо как гитару.


[Закрыть] Удобный инструмент. Хотя, сто лет не видела, чтобы кто-то ещё играл на подобном.

Я нашла глазами отца. Он говорил с Алей. Причём эта картина как-то странно воспринималась мной. Но мне определённо нравилось. Он поймал мой взгляд и подмигнув отсалютовал двумя пальцами с зажатым между ними медиатором. Наш жест!

– Хэл-а-хой, скво! ― крикнул Костя в индейском божественном напутствии.

Гордеев фыркнул, высокомерно смотря на меня.

– Ну, давай, удиви меня.

Он будет в чертовском восторге, если я отступлю. По моему, это стало последней каплей и моё обещание самой себе, что я не стану навлекать на себя всевозможные кары египетские за своё неадекватное поведение, провалилось к чёрту в ад. Ярость и негодование заклокотали в каждой клеточке меня. Довольно с меня долбанных пасов! Я не всегда боюсь и сжимаюсь в комок, думая о чувствах других. Никто и никогда не думал о моих чувствах! Так, какого чёрта, я должна?

Злые Духи вожделения, разрушения и хаоса внутри меня возликовали. И кажется я могла слышать боевой клич: «Йю-хууу…!!!! Хи-юп-юп-юп-хия!» ― на переводимом диалекте индейских предков, прямо в своих ушах. Я сжала свой медиатор и повторила жест.

– Нунвэ![29]29
  Да бедует так! (навахо)


[Закрыть] ― вскинуло подбородок моё эго, и чиркнуло спичкой. Я пронзила Гордеева взглядом, ― Готовь своё чёртово сердце!

Я зажала лады в грифе гитары, покрепче сжала медиатор в пальцах и ударила по струнам, чётко штурмуя аккорд, за аккордом. Уловив удачный сунд[30]30
  Саунд, – звучание.


[Закрыть], я воспроизводила соло ― фрагмент Waking the Demon[31]31
  Waking the Demon, – песня рок-группы Bullet for Valentine.


[Закрыть]. Кровь, рок-предка, заструилась по моим венам в послании без слов. Подобно особенному гену в моём ДНК, он проливал бурными волнами, многогранные риффы, моими руками.

Раф явно не был готов к такому повороту событий. Ха? Я заставила этого придурка потерять свою челюсть. Я протяжно оборвала звук, отводя гитару в сторону, заставляя её отчаянно взвыть. Раф резко посмотрел на Коляна.

– А разве это не ты тут Rockstar, пару минут назад выдавал? ― спросил он с подозрением.

– Неа. ― определенно глумился, Раевский старший, ловко крутя ударную палочку между пальцами. Гордеев медленно перевёл взгляд на меня.

– Да ты меня разыгрываешь… ― произнёс он как-то сдавленно. На его лице отразилась замедленная бомба, словно короткая вспышка апатии, его взгляд ничего не выражал. Он казался мне мёртвым в этом крошечном мгновении. Секунда. Он скривил губы в неясном мне жесте. Хотя, почему в неясном. Очень даже. Отвращение. Ненависть. Мм… что-то ещё. Эго было в недоумении. Я с ним солидарна, я вроде даже не слажала не разу, вот даже не сфальшивила. Я окинула взглядом остальных. У Миши и Коляна на губах играла горделивая ухмылка довольного учителя. Никто ещё не отошёл от моей игры с отцом и были добиты моим соло. Те, кто в жизни до этого дня не знал, что я вообще могу взять медиатор в руки, прибывали в доброкачественном шоке переглядываясь с теми, кто об этом знал. Все остались довольны. Все. Кроме него. Мне не понравилось это, заставило насторожиться. У меня что, чёрт побери, потеря связи с реальностью? Но нет, мир вокруг меня настоящий, и происходящие вполне адекватно воспринимается моим сознанием. Следовательно, не во мне дело…

Кого чёрта не так с Гордеевым? Он буквально сжигал взглядом гитару в моих руках и мои пальцы на струнах. На лице у Рафа, плавно появился волчий оскал.

– «Добро пожаловать на маскарад.» [32]32
  Welcome To The Masquerade – Thousand Foot Krutch.


[Закрыть] ― отдал он команду, остальным. Он пришил меня взглядом в воздух. Маскарад. Ага? Совпадение или он мог видеть мои татуировки? Но он не мог, в школе, я никогда не открывала рук. Вот и где спрашивается, он мог рассмотреть ноты моей татуировки? Так или иначе, я затянула вступление. Правда такого я, клянусь, никак не ожидала…

 
― У нас огонь есть, у кого есть спички?
Посмотри вокруг на это море масок,
И давай сюда, давайте все,
Добро пожаловать на маскарад,
Где сильный спрятаться рад,
А слабый остаётся на высоте.
 

Я задохнулась от удивления и чуть не обратила свой медиатор, раня пальцы о струны, когда он запел бридж композиции, кардинально трансформируя тембр своего голоса.

 
― Я не тот, кто пепел рассыпает,
Но есть вещи, что пластик плавят,
Попробуй вникнуть глубже, если сможешь.
 
 
Я не боюсь,
Я не стыжусь,
Я не виноват ―
Добро пожаловать на маскарад.
Я не стыжусь,
Я не боюсь,
Я не рад ―
Добро пожаловать на маскарад!
 

Никогда раньше, вообще не слышала, как он поёт, но я никак не ожидала что у него именно такой широкодиапазонный голос, которым он ко всему прочему великолепно владеет: форсируя от сильного, грубого и хриплого в бархатный, обволакивающий, ласкающий слух. Он похож на баритон, но было что-то ещё, еле уловимое, ломаное, агрессивное, рокочущие из самой глубины, странно знакомое моему слуху, вне тембра, вне стиля. Много. Очень много граней. Вообще-то это редкость… Лично, я не знала ни одного человека с подобным голосом. По крайней мере лично знакома не была. У моего отца хороший голос, но значительно грубее и ниже, спасибо красному «Mallbaro» за многолетнее сотрудничество с моим отцом. Дед? Та же история! Но это… Я думала, до такой степени видоизменять тембр голоса, вообще нельзя. Тембр ― аспект сугубо индивидуальный, его нельзя просто взять и изменить до неузнаваемости. По крайней мере, я так думала.