Текст книги "Моя темная сторона (СИ)"

Автор книги: Лайза Дженова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Глава 38

Сейчас последние выходные марта, и хотя большая часть страны уже радуется началу весны, в Кортленде проходит ежегодный фестиваль Вечной зимы. Боб, Чарли, Люси и я только что покончили с обедом в столовой главного здания базы, после того как провели на склонах все утро. Мама с Линусом были на празднике, а теперь и Боб с детьми хотят пойти туда, но я чувствую себя слишком уставшей. Мы решаем, что Боб забросит меня домой поспать, а сам поедет с детьми на фестиваль.

Фестиваль – это мероприятие на целую неделю, типичное развлечение для маленьких городков Вермонта, большая семейная потеха. Там и конкурсы снеговиков, и костры, и печеные на костре сладости, и горячее какао и мороженое, и катание на коньках по озеру, и лыжные гонки по бездорожью, и живая музыка. Все местные продают на праздничной ярмарке свои товары: кленовый сироп, помадку, варенье, сыр, лоскутные одеяла, рисунки, скульптуры.

Мы сидим в машине, и я зачитываю вслух фестивальную брошюру, чтобы дети загорелись.

– О-о-о, у них сегодня гонки на собаках!

– Может, из меня получится профессиональный погонщик собак? – предполагает Боб.

– Да! – вопят Чарли и Люси.

– И зимняя рыбалка, – читаю я, пытаясь остаться в теме фестиваля.

– Я могу ловить рыбу на замерзшем озере, – говорит Боб.

– Да! – одобряют Чарли и Люси.

– Или я могу завести во дворе коров и делать мороженое!

– Да! – вопят дети и хихикают.

Я тоже смеюсь, но только потому, что не могу отделаться от представленной картины: Боб в рубашке с закатанными рукавами пытается подоить корову.

– И у меня будет свой грузовичок для мороженого, и я буду настоящим мороженщиком!

– Да! – кричат они.

– Давай, папа! – убеждает Люси.

– Да, будь мороженщиком! – поддерживает Чарли.

– Все голоса за, детка. Я новый вермонтский мороженщик. Мне теперь нужен белый грузовик и шляпа.

Я снова хохочу, представив Боба в шляпе. Я бы добавила еще красные подтяжки.

Приятно шутить на эту тему. Наши разговоры о работе Боба и выборе между Велмонтом и Кортлендом были напряженными и тяжелыми и пока так ни к чему и не привели. По крайней мере теперь Боб согласился и активно ищет работу в Вермонте. Но он разборчив. Если он не отыскал ничего подходящего в Бостоне, то с каждым уходящим днем у меня все меньше веры, что он найдет что-то приемлемое для себя здесь.

Мы въезжаем на дорожку к нашему дому, и Боб, не выключая двигатель, помогает мне выйти из машины.

– Доберешься отсюда? – спрашивает он, вручая мне ходунки.

– Да, все хорошо. Привезешь мне немножко помадки?

– Считай, сделано. Я подожду, чтобы знать, что ты точно вошла.

Я прохожу по засыпанной гравием дорожке к переднему крыльцу, отпускаю ходунки, поворачиваю ручку и толкаю дверь. Потом поворачиваюсь и машу на прощание, пока Боб выезжает с дорожки. Я выздоравливаю, все увереннее стою без опоры на ходунки или что-то другое, и это восхитительно – хотя бы несколько успешных секунд ощущать под собой обе ноги.

Проходя через прихожую, слышу высокий свистящий звук. Он похож на свисток одного из Линусовых паровозиков на батарейках, но сын должен предаваться трехчасовому дневному сну. Не надо ему сейчас играть с паровозиками.

– Мама? – зову я, но не слишком громко – на случай, если ребенок все же спит, как должен.

Я прохожу в гостиную. Мама спит на диване. Линус, наверное, наверху, в своей кроватке. Хорошо. Но свистящий звук здесь громче, и он не прекращается. Может, заело кнопку электропаровозика? Я оглядываю гостиную, но не вижу ни одного. В комнате пусто, и все игрушки Линуса убраны. Я проверяю телевизор – он выключен.

Я ковыляю к коробке с игрушками и слушаю. Свист, похоже, идет не оттуда. Я снова прислушиваюсь, пытаясь определить источник звука, и не могу его вычислить. Мне скорее любопытно, что это за чертовщина, чем тревожно или неприятно. Звук не такой уж громкий, чтобы побеспокоить Линуса или маму, и я уверена, что не услышала бы его из спальни. Но что это?

Я переставляю ходунки, шагаю и подтягиваю ногу, добираюсь до кухни и прислушиваюсь. Звук явно идет отсюда. Я открываю и закрываю холодильник – нет, не он. Оглядываю пол, стол и стойку в поисках паровозика. Везде пусто: никаких паровозиков, никаких электронных игрушек, никаких телефонов и айподов.

Смотрю на плиту – ничего. Потом вспоминаю «посмотреть влево» и вижу чайник, стоящий на ярко-красной горелке; из его носика валит пар. Я снова смотрю на стойку, на этот раз помня про «смотреть влево», и замечаю пустую мамину кружку, из которой свисает веревочка с бумажным квадратиком от чайного пакета.

Мое сердце уходит в пятки, кожа становится влажной и липкой. Я поворачиваю выключатель и сдвигаю чайник вправо. Свист прекращается.

Я ковыляю обратно в гостиную. Прислушиваюсь – все тихо. Я сажусь на край дивана рядом с мамой и еще до того, как беру ее за руку, понимаю, что она не спит.

Глава 39

Мы продали наш дом в Велмонте и переехали в Кортленд в июне, после того как у Чарли и Люси закончился учебный год. Боб взял отпуск на все лето, Чарли и Люси проводили утро в лагере Христианской ассоциации молодежи, все дети играли во дворе или купались в озере Виллоуби почти каждый день, а я училась плавать на каяке на том же озере по летней восстановительной программе САИНА. Хотя мама и планировала провести лето в собственном доме на Кейп-Коде, мне все еще казалось странным жить без нее. Я по-прежнему ждала, что она войдет в переднюю дверь со свежим «Пипл» для меня и я услышу ее смех. И все еще жду. Я воображала, как мы с Бобом и детьми пару раз съездим к ней летом, представляла, как мы будем с ней проводить время на пляже, есть свежие помидоры с огорода, встречаться с ее подружками из «Красных шляп». И как мы будем разговаривать с ней по скайпу, когда уедем с Кейп-Кода.

Сейчас первая неделя ноября, облетели почти все листья, кончился и велосезон. Не меньше месяца осталось до того, как на горе выпадет достаточно снега. Это сонный месяц в городке, и так дремлющем весь год, но мне все равно. Мы с Бобом сидим за нашим любимым столом перед камином в «Кеске». Нам не нужно делать предварительный заказ, нет никаких проблем найти парковку прямо перед рестораном, и не приходится ждать, когда любимый столик освободится. Мы здесь единственные посетители – возможно, потому, что еще слишком рано, но сегодня вечером заведение в любом случае не будет забито до отказа.

Боб толкает через стол маленькую белую коробочку.

– Что это? – спрашиваю я. К этой дате я не ждала подарков.

– Открой, – отвечает он.

Мы здесь, чтобы отметить год с того дня, когда я пережила аварию. Мы сознательно решили сделать эту дату праздником, а не днем унылых «что, если» – «Что, если бы я не выиграла в „камень-ножницы-бумага“? Что, если бы не было дождя? Что, если бы я раньше подняла голову и посмотрела на дорогу? Что, если бы я не ударилась головой?» Мы здесь, чтобы радоваться той жизни, которая у нас есть, а не оплакивать ту, которую мы потеряли. Но прежде чем открыть подарок Боба, я не могу не вспомнить обе эти жизни.

Я скучаю по прежней работе в «Беркли». Скучаю по Ричарду и Джессике, по нашим замечательным консультантам, ощущению победы во вроде бы невозможном деле, подбору команд для интересных проектов, сезону набора, управлению карьерным ростом и осознанию, что я действительно ас во всем этом. Но я не скучаю по дороге на работу, командировкам, рабочим часам и стрессу, сопровождавшему ту жизнь.

Мне очень нравится моя новая работа в САИНА. Я люблю Майка и волонтерскую команду – разношерстную группу людей с самыми благородными сердцами в мире. Мне нравится график. Обычно я бываю на работе с восьми до полудня с понедельника по пятницу и чаще всего добавляю пять часов в неделю из дома, но иногда работаю только с дивана в гостиной. И я действительно ас в своем деле. Я тружусь здесь уже два месяца, и мне еще не приходилось плакать. И не думаю, что придется.

Я не скучаю по своим блузкам на пуговицах «только для химчистки» и костюмам, в САИНА строго неофициальный дресс-код. Но скучаю по высоким каблукам.

Я скучаю по прежней зарплате и ощущению гордости, силы и значимости, которое она мне приносила. Теперь я зарабатываю намного меньше. Намного. Но то, что я потеряла в долларах, я выиграла во времени. Теперь у меня есть время днем, чтобы помогать Чарли и Люси делать уроки, играть с ними на «Уи», смотреть, как Чарли режется в футбол, дремать с Линусом. Жду не дождусь, когда буду после обеда кататься на сноуборде. У меня есть время, чтобы нарисовать портрет Люси (она единственная из моих детей способна просидеть достаточно долго) или яблоки, которые мы набрали в местном саду. У меня есть время читать романы, медитировать, смотреть, как олени пересекают задний двор, каждый вечер ужинать с семьей. Меньше денег, больше времени. Пока что сделка стоила каждого цента.

Никто из нас не скучает по прежней работе Боба. Он нашел место в «Верде инк.» и работает над помощью международным клиентам в разработке экономически выгодных планов перехода на возобновляемые источники энергии. Компания молодая, энергичная, толковая, быстро растущая, увлеченная тем, что делает, и Бобу там очень нравится. Находится она в Монтпилиере, милях в пятидесяти от нашего дома в Кортленде, но все эти мили – шоссе без всяких пробок, так что дорога занимает только сорок пять минут. Столько же времени нам требовалось, чтобы добраться из Велмонта в Бостон при хорошей погоде, отсутствии аварий на дороге и матча «Ред Сокc» в городе. Все на работе понимают, что Бобу приходится рано уезжать из офиса, чтобы помочь мне и детям. Обычно он возвращается домой к четырем.

Начальная школа здесь чудесная. Классы вполовину меньше, чем в Велмонте, а учителя прекрасно работают с Чарли по специальной образовательной программе. Он с нетерпением ждет, когда начнутся зимние тренировки школьной команды по сноуборду. Люси нравится учительница, и она обожает Ханну, свою новую лучшую подружку. А Линус без малейших сложностей освоился в здешнем садике. Боб отвозит его туда по утрам перед работой, а Крис или Ким из САИНА привозят в два часа домой.

Я скучаю по Хайди. Она обещала привезти всю свою семью в Кортленд покататься на лыжах и сноуборде на недельку февральских каникул.

Я скучаю по «Старбаксу». «Би-энд-Си» по-прежнему закрыто. Ну по крайней мере у нас есть «Импресса».

Я скучаю по легким простым делам – как здорово читать, печатать, бриться, одеваться, резать бумагу ножницами, надевать наволочку на подушку, выворачивать футболки!

Я скучаю по вождению машины и независимости, которая с этим приходит. Боб отвозит меня в Маунт-Кортленд по утрам, а Майк или кто-нибудь из САИНА подбрасывает домой, но я скучаю по возможности сесть и поехать самостоятельно, не пассажиром.

Мизерный процент людей с синдромом игнорирования левой стороны восстанавливается настолько, чтобы безопасно водить машину. Однако непоколебимый в своей поддержке Боб в прошлый понедельник завернул перед работой на пустую парковку у церкви и велел мне попробовать. Мы поменялись местами, я застегнула ремень безопасности, чего бы ни за что не смогла полгода назад, перевела рычаг с «ожидания» на «ехать» и перенесла правую ногу с тормоза на газ. Мы проехали всего пару метров, и Боб заорал: «Стой!» Я в панике ударила по тормозам, но не поняла, что случилось. «Посмотри НАЛЕВО!» – сказал Боб. Сначала я ничего не заметила, но потом увидела: водительская дверь была распахнута настежь. Так что, полагаю, я еще не готова водить машину. Потом.

Я скучаю по прогулкам. Я по-прежнему переставляю ходунки, шагаю и подтягиваюсь, но гораздо уверенней и с меньшей паузой, и надеюсь вскоре перейти на обычную трость. Надежда, прогресс – и то и другое все еще есть.

Но больше всего я скучаю по маме. Что, если бы я тогда не выиграла? Что, если бы не ударилась головой? Что, если мне не потребовалась бы помощь? Что, если бы мне ее не предложила мама? Я невероятно благодарна, что у меня был шанс узнать и полюбить ее, пока она еще жива.

Я поднимаю крышку незавернутой коробочки. Мое сердце переполняет волнение, и по щекам текут слезы.

– Боб, она прекрасна!

– Давай я ее тебе прицеплю.

Он перегибается через стол и берет меня за левую руку.

– Вот, – говорит он.

Я дергаю плечом и слышу звон браслета с подвесками на левом запястье. Ищем лево, смотрим влево, двигаемся влево.

Я нахожу кольцо с бриллиантом и обручальное кольцо – я и Боб.

Ищем лево, смотрим влево, двигаемся влево.

Нахожу розовые пластиковые часы – моя добрая подруга Хайди.

Ищем лево, смотрим влево, двигаемся влево.

Нахожу серебряный браслет с тремя дисками-подвесками – Чарли, Люси и Линус.

Ищем лево, смотрим влево, двигаемся влево.

Я вижу подарок Боба: моя новая подвеска – серебряная шляпка, украшенная единственным рубином в глухой оправе. Моя мать.

– Спасибо, милый. Мне очень нравится.

Официантка приносит нам бутылку шираза и спрашивает, что бы мы хотели на ужин. Мы оба заказываем салат «Цезарь» и равиоли с тыквой. Боб разливает вино и поднимает бокал.

– За полную жизнь, – говорит он.

Я улыбаюсь. Я люблю его за то, что он сумел измениться ради меня, за то, что пошел туда, куда повел нас синдром игнорирования, за то, что принял новую меня. Ведь, хотя я все еще надеюсь на полное выздоровление, я уже поняла, что могу жить полной жизнью и с меньшими возможностями.

Я снова смотрю влево и нахожу свою руку, украшенную чудесными символами себя, Боба, наших детей, моей подруги и моей матери. Со всей возможной серьезностью я высоко поднимаю бокал левой рукой.

– За полную жизнь, – говорю я.

Мы чокаемся и пьем.

Я еду на сидячем подъемнике на вершину Маунт-Кортленд. Мама сидит рядом со мной, справа – ее любимая позиция, чтобы я точно ее видела. На ней красная вязаная шаль поверх белого свитера, черные штаны на резинке, черные ботинки и огромная викторианская шляпа для чаепитий, усыпанная красными цветами.

– Мама, ты неподходяще одета.

– Правда?

– Да. И у тебя нет ни лыж, ни сноуборда. Как ты собираешься спускаться с горы?

– Я здесь только для того, чтобы полюбоваться видом.

– А…

– И побыть с тобой.

– Тогда тебе стоит научиться кататься на сноуборде.

– Да нет, мне слишком поздно заниматься такими вещами.

– Нет, не поздно.

– Поздно. Но я с удовольствием с тобой прокатилась.

Я смотрю вперед и вижу, что мы подъезжаем к концу подъемника. Я поднимаю рейку над нашими головами, поворачиваю сноуборд и наклоняюсь на сиденье вперед.

– Не забывай смотреть налево, – говорит мать.

Поворачиваю голову налево и ахаю: рядом со мной сидят Нейт и папа.

– О господи, откуда вы взялись? – спрашиваю я.

– Мы здесь все время были, – отвечает отец, улыбаясь мне.

И папа, и Нейт одеты в красные лыжные куртки и черные штаны, но у них тоже нет ни сноубордов, ни лыж.

Мы доезжаем до вершины, и я скольжу вниз по пандусу. Нейт, папа и мама проходят вперед и садятся на другой подъемник, без меня. Я смотрю, как их кресло удаляется, поднимается все выше и растворяется в небе.

– Эй!

Я поворачиваю голову влево. Это Боб.

– Вы все здесь, – говорю я.

Линус сидит в детской переноске, пристегнутой к спине Боба, Люси стоит рядом с Бобом на лыжах, а Чарли – перед ними на своем сноуборде.

– Конечно. Мы тебя ждем.

Я смотрю вперед, на нетронутую трассу перед нами, на засыпанные снегом долины внизу, на горы в отдалении, наслаждаясь ощущением теплого утреннего солнца на моих холодных щеках. В горном безмолвии я не слышу ничего, кроме собственного дыхания.

– Поехали, – говорю я.

Я разворачиваю нос сноуборда и наклоняюсь вперед.

Скользим, поворот, скользим.

Я спокойна и безмятежна.

Скользим, поворот, скользим.

Я цела и невредима.

Скользим, поворот, скользим.

Тишина.

Примечание автора

Синдром игнорирования левой стороны, известный также как синдром одностороннего пространственного игнорирования, – это реальный неврологический синдром, который может появляться вследствие повреждений правого полушария мозга, таких как инсульт, кровоизлияние в мозг или черепно-мозговая травма. Хотя обычный человек, скорее всего, никогда о нем не слышал, пациентов с такими нарушениями довольно часто можно встретить в реабилитационных центрах под присмотром профессиональных медиков. Пациенты с синдромом игнорирования левой стороны не слепы – правильнее сказать, что их мозг игнорирует информацию о левой стороне мира, а зачастую и о левой половине их тела. Страдающие этим нарушением люди, с которыми я познакомилась, находятся на разных стадиях восстановления и применяют множество стандартных и творческих методик, чтобы адаптироваться к жизни без сознательного восприятия левой стороны. Все они продолжают надеяться на полное выздоровление. На момент написания этой книги неврологические процессы, лежащие в основе синдрома одностороннего игнорирования, еще не вполне изучены и понятны.

Спортивная ассоциация инвалидов Новой Англии (САИНА; англ. New England Handicapped Sports Association (NEHSA)) – реально существующая организация, головной офис которой находится в Маунт-Сунапи в Ньюбери, Нью-Гэмпшир (а не в вымышленном Кортленде, Вермонт). Их миссия – «становиться свидетелями торжества человеческого духа, помогая людям с нарушениями здоровья и их семьям улучшить жизнь посредством спорта, отдыха и общественной деятельности». Они помогают людям с различными нарушениями здоровья, в том числе с ампутациями, аутизмом, синдромом Дауна, последствиями черепно-мозговой травмы, расщеплением позвоночной дуги, мышечной дистрофией, рассеянным склерозом, проблемами равновесия и инсультом.

Для получения более подробной информации об этой потрясающей организации обращайтесь на www.nehsa.org или пишите по адресу: info@nehsa.org.

Благодарности

Прежде всего я хочу поблагодарить множество людей, живущих с синдромом игнорирования левой стороны, которые великодушно поделились со мной своими историями и опытом и дали мне такое живое и глубокое понимание этого состояния, какое не почерпнешь из учебников.

Спасибо Энни Элдридж, Линн Дьюк, Майку и Сью Маккормик, Лайзе Нельсон, Брэду и Мэри Таус, Брюсу и Эйми Уилбер.

Спасибо также Деборе Файнстейн, скончавшейся, пока я писала эту книгу, и ее семье – за то, что впустили меня в свою жизнь в столь интимный и неоднозначный момент. Спасибо доктору Али Атри, познакомившему меня с Деборой и ее семьей: он нашел время, чтобы ввести меня в курс дела, и верил, что собирать информацию я буду деликатно.

Отдельное спасибо моей подруге Джулии Фокс Гаррисон (автору книги Don’t Leave Me This Way («Не оставляй меня в таком состоянии»)). Ты истинный кладезь вдохновения.

Спасибо многим профессиональным медикам, которые тратили свое время, чтобы встретиться со мной или поговорить по телефону, и помогли мне лучше понять клинические проявления синдрома: симптомы, реабилитацию, адаптацию и восстановление.

Спасибо Кристин Симински (физиотерапевту), Кимберли Уиггинс (медсестре неврологического отделения), Пэтти Келли (трудотерапевту), Джиму Смиту (доценту кафедры физиотерапии в Университете Ютики), Тому Ван Влиту (нейропсихологу из Калифорнийского университета в Беркли) и Майклу Полу Мейсону (автору книги Head Cases: Stories of Brain Injury and Its Aftermath («Нервные расстройства: истории о черепно-мозговых травмах и их последствиях»)).

Спасибо всем в Сполдинговском реабилитационном центре в Бостоне: доктору Рону Хиршбергу (физиотерапевту), Линн Брэди Вагнер (руководителю программы «Инсульт»), Бекки Эш и Мелиссе Делюк (трудотерапевтам), Полу Петрони (практическому трудотерапевту, программа «Инсульт»), доктору Рэнди Блэк-Шефферу (старшему врачу, программа «Инсульт»), Варше Десаи (трудотерапевту), Джене Касбон (специалисту по речевым нарушениям) и Джо Дегутису (исследователю).

Спасибо всем в Реабилитационном центре Кейп-Кода и островов: Мэри-Энн Трион (медсестре), Кэрол Сим (медсестре, администратору), Стефани Надольны (заместителю директора по клинической работе и специалисту по арт-терапии), Джен Салливан (специалисту по коррекции речи в стационаре), Скотту Абрамсону (физиотерапевту), Эллисон Диксон (санитару-сиделке реабилитационного отделения), Деб Детвайлер (санитару-сиделке реабилитационного отделения), Колину Макколи (физиотерапевту на стационаре), Дэвиду Лоуэллу (старшему врачу, неврологу), Доун Люсьер (старшему физиотерапевту, специалисту-неврологу), Сью Эренталь (физиотерапевту), Джею Розенфельду (физиотерапевту), Хезер Уорд (физиотерапевту на дому) и Донне Эрдман (физиотерапевту на дому).

Спасибо Саре Буа за представление о жизни Гарвардской школы бизнеса.

Спасибо Сьюзен Ливайн, вице-президенту «Бэйн кэпитал», и Стефани Стаматос, в прошлом – главному заместителю директора по кадрам в компании «Силвер лейк», за то, что помогли мне лучше понять профессиональную жизнь Сары и ее опыт совмещения карьеры и семьи.

Спасибо Джилл Малиновски и Аманде Джулин за то, что просветили меня в области синдрома дефицита внимания и гиперактивности.

Спасибо Тому Керси, исполнительному директору Спортивной ассоциации инвалидов Новой Англии (САИНА), за то, что показал мне чудо САИНА и объяснил, как оно может помочь Саре.

Спасибо Луизе Берк, Энтони Зиккарди, Кейти Саган и Вики Биджур, которые поверили в эту историю даже прежде, чем прочитали хоть слово. И еще раз спасибо Кейти и Вики: моя книга стала лучше благодаря вашим редакторским комментариям и рекомендациям.

Спасибо моим любимым первым читателям, которые знакомились с каждой главой, когда я ее дописывала, поддерживая и ободряя меня с самых первых слов: Энн Кейри, Лорел Дэли, Ким Хауленд, Саре Хатто, Мэри Макгрегор, Роуз О’Доннелл и Кристоферу Сойферту.

Спасибо всем моим родным и друзьям, которые помогали мне заботиться о детях и находить время и место для написания этой книги – особенно Саре Хатто, Сью Линнелл, Хайди Райт, Монике Лассьер, Дэниэль Маттисон, Мэрилин и Гэри Сойфертам, моим родителям и моему мужу.

Спасибо Крису, Элене и Итану. Все это стало возможным благодаря вашей любви.