Текст книги "Я бросаю тебе вызов (ЛП)"
Автор книги: Лайла Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Его поцелуй замедлился, и мое сердце забилось быстрее, глухо стуча, как бушующая скрипка, визжа и громко.
– Я твой, Лила. Каждая часть меня принадлежит тебе, – прошептал он.
Я хотела верить ему… и я верила. Может быть, это было глупо с моей стороны…
У меня была слабость к Мэддоксу.
– Обещаешь сказать мне, если что-то не так? – тихо спросила я, мой голос был едва слышен. Мое хрупкое сердце было у него на ладони, и он мог так легко раздавить его простым сжатием.
– Лила. – Мое имя было нежным шепотом на его губах. – Я никогда не причиню тебе вреда, ни добровольно, ни преднамеренно.
Когда его рот снова прикоснулся к моему, я почувствовала, как он что-то выдохнул мне в губы. Но я не уловила этого и была слишком поглощена его поцелуем, чтобы обращать на это внимание.
Я поверила ему.
Мэддокс никогда бы не причинил мне вреда.
Не умышленно.
В конце концов, он был моим лучшим другом.
И именно поэтому у него была сила уничтожить меня.
ГЛАВА 10
Мэддокс
Лила Гарсия была распутницей, насквозь.
Грязная, гребаная шалунья, которая любила мучить меня. Расплата, сказала она. Расплата за то, что дразнил ее в библиотеке, расплата за то, что я осмелился сделать на публике…
Мой маленький дракон был настоящей лисицей.
Лила нравилась каждая минута этого, она практически промокла сквозь трусики от одной только мысли о моих пальцах в ее киске.
И теперь она играла в недосягаемость.
Я вспомнил ухмылку на ее лице, когда она бросила мне вызов три дня назад. Ты не можешь прикасаться ко мне. Нет, пока я не скажу тебе. Попробуй.
Лила заставила меня гоняться за ней, практически умоляя дать моему члену облегчение, но она не уступала. Она держала меня в вечном состоянии синих яиц в течение трех дней.
Она нашла любой способ заставить меня напрячься и страстно желать ее. Я дрочил по три раза в день, чтобы выдержать все эти чертовы дразнилки.
Делая утреннюю растяжку, в обтягивающих штанах для йоги, обтягивающих ее задницу, как вторая кожа, она намеренно наклонялась, касалась пальцев ног и покачивала сочной попкой, когда я проходил мимо нее. Да, это почти заставило меня сорваться.
Или когда она решила убраться во всей квартире только в рубашке и трусиках, которые едва прикрывали ее розовую киску и попку. О, и без лифчика. Ее соски торчали из-под тонкого слоя рубашки весь чертов день. Я чуть не разорвал орех в своих спортивных штанах.
Лила хорошо владела искусством пыток, и, черт возьми, я жил ради каждой частички этого.
Мне нравилась ее дразнящая ухмылка… и ее нежная улыбка.
Нравилось, как она царапала мне спину, как тигрица, когда я ее трахал… нравились ее мягкие губы на моей груди и ее сладкие ласки.
Нравился ее умный мозг… нравился ее опасный ум.
Ее сильная воля, ее непоколебимая решимость. Как две недели назад…
Лила Гарсия ужасно боялась машин и вождения. Но моя девушка? Моя чертова девушка получила свои собственные права. По ее словам, это был способ преодолеть страх.
Она сделала это. Я вспоминал довольно тепло. С уверенной улыбкой, свирепой позицией и легким покачиванием бедер, она подошла ко мне и объявила, что сдала экзамен по вождению.
Лила была моим хорошим днем и причиной того, что мое холодное сердце больше не было таким холодным. Она была моей лучшей половиной, идеальным сочетанием ангела и дьяволицы. Беспорядочный хаос и прекрасные карие глаза, черные волосы и красные губы.
Может быть, Бог – если он действительно был – создал ее именно для меня. Моя родственная душа. Моя недостающая часть…
О черт, она превращала меня в дрянного романтика и дрянного поэта.
Но, черт возьми, я был так чертовски слаб перед ней в коленях.
Ради нее… я бы рискнул всем.
Я вошел в нашу квартиру и обнаружил, что все огни выключены.
– Лила? – крикнул я.
Разувшись у двери, я оставил там свою сумку и пошел дальше в квартиру. Дверь в нашу спальню была слегка приоткрыта, и в ней горел свет. Я толкнул дверь и чуть не споткнулся, увидев перед собой картину.
Я моргнул, приоткрыл рот, а затем подавился своим стоном.
Лила, шалунья, распласталась на нашей кровати, с чертовым вибратором-палочкой между ног. Ее спина выгнулась над кроватью, и она издала тихий стон. При звуке моего ответного рычания ее глаза распахнулись, и она посмотрела на меня с похотливыми глазами. Ее лицо было маской удовольствия на кирпиче оргазма.
Я шагнул вперед, мой член уже затвердел. Мускусный запах соков ее киски был тяжелым в комнате, и я дернулся в джинсах. Черт возьми, эта женщина собиралась убить меня.
Смерть от киски. Да, это была бы сладкая смерть, это точно.
– Что ты делаешь, Лила? – спросил я, мой голос был хриплым и грубым для моих собственных ушей.
Она застенчиво улыбнулась мне.
– Кончаю.
Я остановился у края кровати, и мой взгляд опустился между ее бедер. Я чуть не зарычал при виде ее красной, опухшей киски. Она держала вибратор на клиторе, совершая небольшие круговые движения. Ее соки стекали вниз и покрывали простыню под ней.
– Сколько раз ты уже кончила?
Ее зубы впились в нижнюю губу, и она прикусила ее, сдерживая еще один жалобный всхлип.
– Один раз… и… О, Боже, я собираюсь… снова.
Ее ноги дрожали, когда она подняла бедра, терлась о вибратор, как она делала бы с моим членом.
– О, о… Мэддокс, о Боже… Мэддокс!
Мой контроль оборвался.
С тихим рычанием я лихорадочно сорвал с себя рубашку и джинсы и залез на Лилу.
– Это закончится прямо сейчас, черт возьми.
Ее карие глаза были полны чистой похоти, и она злобно ухмыльнулась.
– Ты не можешь меня трогать, – сказала она. – Вызов.
– К черту вызов, – прошипел я, отталкивая ее руку от ее жадной киски. Я бросил вибратор на пол и развел ее бедра вокруг своих бедер, зацепив ее лодыжки за свою задницу.
Лила не сопротивлялась мне. Она просто… ухмыльнулась.
Потерся своей твердой частью о ее складки, мой член был покрыт ее сладким возбуждением, и мой взгляд опустился на вершину ее бедер. Я смотрел, как ее опухшие половые губы разошлись, и ее отверстие практически плакало от желания.
Она была чертовски заряжена и готова.
Я схватил ее за талию, сжал. Это было единственное предупреждение, которое она получила, прежде чем я вошел в нее, войдя внутрь одним быстрым движением, погрузившись в нее по самую рукоять.
Лила задыхалась.
– Блядь.
Блядь, действительно.
Мое тело напряглось, мышцы спины сжались, когда я старался не кончить от первого толчка. Тугая оболочка ее киски собиралась убить меня. Она была чертовски мягкой и мокрой, я легко входил и выходил.
– Ты. Сводишь. Меня. С. Ума, – прорычал я, подчеркивая каждое слово резким толчком.
Лила вскрикнула, ее глаза закрылись.
– Открой свои глаза.
– Мэддокс.
– Открой глаза, Лила. Посмотри на меня. – В моем голосе звучала угроза.
Ее глаза распахнулись, и они были стеклянными от похоти. Мой член набух, когда я стучал внутри нее. Она обвила руками мою шею и цеплялась изо всех сил, всхлипывая каждый раз, когда я вытягивался, и стонала при каждом глубоком толчке.
Ее когти царапали мою спину, царапая мою плоть. Я истекал кровью за нее. Трахаясь с удовольствием.
Наши губы нашли друг друга, обезумев от страсти. Безумные и отчаянные.
Ее бедра сжали мои бедра, а мои пальцы впились в ее талию так сильно, что я знал, что они оставят следы. Хорошо. Ей нужно было напомнить, кому она, блядь, принадлежала.
И кому принадлежали ее чертовы оргазмы.
Мое сердце колотилось в груди, мчалось, как лошадь на скачках.
Лила выдыхала мое имя, стонала его снова и снова. Мои яйца напряглись, и она вцепилась в меня мертвой хваткой, дергаясь и корчась подо мной.
Она откинула голову назад, находя свое освобождение с низким стоном. Лила никогда не выглядела более красивой, чем сейчас.
Я кончил внутрь нее, наши глаза встретились. Моя сперма вытекала из ее киски, стекая между ее дрожащими бедрами и покрывая простыню нашей смешанной эссенцией.
Лила уткнулась лицом в изгиб моей шеи, и ее зубы царапали место за моим ухом.
– Я выиграла, – выдохнула она с захватывающим дух смехом.
Боже, я любил ее.
Я чертовски любил ее.
– Я не хочу, чтобы ты двигался, – призналась Лила мне на ухо.
Я тоже не хотел двигаться. Мой полужесткий член был вполне счастлив там, где он был. Я перевернул нас, и мы легли на бок, удерживая нас вместе. Она пульсировала вокруг меня, ее киска все еще дергалась после ее освобождения.
Лила посмотрела на меня сонными карими глазами и нежной улыбкой. Ее черные волосы прилипли к вспотевшему лбу, и она устало моргнула, глядя на меня. Лила по-прежнему выглядела такой красивой. Моей.
– Ты меня убиваешь, – прошептал я, коснувшись губами кончика ее носа.
– Ты и меня убьешь. – Моя грудь сжалась от ее хриплого признания.
Наши лбы соприкоснулись, и мой взгляд опустился туда, где ее сиськи были прижаты к моей груди. Ее шрамы выглядели красными и злобными на фоне блестящей потной кожи. Я провел пальцем по неровным резким линиям. Она вздрогнула, но не остановила меня. Ее шрамы звали меня, и я почувствовал потребность прикоснуться к ним. Почувствовать их. Я провел пальцами по ее прошлому, отслеживая вмятины и острые края ее души.
Ее сердце забилось от моего прикосновения, и я почувствовал это. Почувствовал отдающуюся эхом боль, которая все еще хранилась в ее сердце.
– Больно? – спросил я, хотя уже знал ответ.
– Больше нет, – тихо ответила Лила. – Иногда мне кажется, что это больно, но на самом деле это не так… но мой терапевт сказал, что это все в моей голове. Это что-то вроде призрачной боли. Мое тело помнит это, хотя мои шрамы больше не болят.
Ее пальцы сомкнулись вокруг моего запястья, но не отдернули мою руку. На самом деле, она положила мою ладонь себе на грудь, чувствуя, как бьется ее заикающееся сердце. Ее кожа казалась бархатной под моими мозолистыми пальцами, но я сохранял нежность прикосновений.
– Знаешь, что больнее всего, Мэддокс? – Она говорила тихо, ее голос был едва слышен.
– Скажи мне, – прохрипел я. Расскажи мне все, Лила. Расскажи мне каждую частичку своей боли и позволь мне нести ее за тебя.
Она издала короткий безрадостный смешок. Боль в ее голосе была такой тяжелой, что моя грудь сжалась в ответ.
– Дело в том, что я никогда не смогу добиться справедливости. Для меня. Для моих родителей. Я давно приняла этот факт, но он все еще причиняет мне боль.
Моя голова опустилась к ее груди, и мои губы скользнули по резким бело-розовым линиям.
– Прости, что меня не было рядом, когда ты нуждалась во мне.
Лила провела ногтями по моей голове.
– Не говори глупостей.
– Нет, я должен был найти тебя раньше. – Я целовал всю длину ее шрамов, касаясь каждого дюйма приподнятой и отмеченной плоти. – Если бы я знал, что ты где-то там, я бы пошел тебя искать.
Лила вскрикнула и подняла мою голову. Ее губы нашли мои, и сквозь наш поцелуй я попробовал ее соленые слезы. Не плачь, маленький дракон. Не плачь.
Ее слезы погубили меня.
Ее боль уничтожила меня.
Мое сердце сжалось, когда она тихо заплакала у моих губ. Она целовала меня так, словно я был кислородом, в котором она нуждалась, словно я был самим воздухом, которым она дышала.
Наш поцелуй, наполненный мукой и отчаянием, прожег мою душу и заклеймил меня изнутри.
Несколько часов спустя я не спал, наблюдая, как спит Лила. Мой большой палец ласкал ее обнаженные бедра, чувствуя ее мягкую кожу. Я не мог перестать прикасаться к ней, не мог заставить себя отстраниться и разъединить наши тела.
Мои губы скользнули по ее щеке.
– Я знаю, что тебе не нужен рыцарь, – сказал я, слушая ее медленное, ровное дыхание, пока она спала. – Но я хочу быть твоим рыцарем. Внутри меня есть потребность. Острая потребность защитить тебя. Чтобы держать тебя в безопасности. Сильная потребность, которая, кажется, подталкивает меня к тому, чтобы стать лучше. Это моя движущая сила. Ты не девица в беде, но я все равно хочу быть твоим рыцарем, Лила.
Я хотел защитить ее… но защищая ее…
Моя Лила знала меня слишком хорошо. Она могла сказать, что что-то не так, но я не мог сказать ей.
Не сейчас, еще нет. Может быть, никогда.
Некоторые истины лучше не говорить; некоторую ложь лучше рассказать, чтобы защитить, а некоторые секреты лучше оставить секретами.
Мне нужно было больше времени проводить с ней, любить ее дольше, пока все не развалилось …
Потому что, если она когда-нибудь узнает правду, Лила возненавидит меня.
ГЛАВА 11
Лила
В дверь внезапно постучали. Я оторвалась от учебника, удивленная прерыванием. Мэддокс был в классе, а у Райли был тест. Я встала с дивана и подошла к двери, заглянув в маленькую дырочку.
Саванна. Вот дерьмо! Мама Мэддокса. Что она здесь делала? Мне казалось, что мое сердце вот-вот вырвется из груди, когда я расправила свои непослушные волосы и открыла дверь. Я была совсем не презентабельна, чтобы принимать гостей, но и не могла заставить его маму ждать у двери.
Саванна робко улыбнулась мне и, как обычно, была одета чинно и прилично, в дорогом костюме и на каблуках. Ее волосы были собраны в тугой хвост, а макияж был минимальным. Она выглядела совершенно великолепно и была готова сбежать.
В то время как я выглядела как напряженный студент колледжа, который не принимал душ и носил одну и ту же одежду в течение двух дней. Я вздрогнула, ожидая ее осуждающего взгляда, но она не посмотрела на меня.
– Эм, здравствуйте? – сказала я, прижимая дрожащие руки к бедрам. Когда я поняла, что она все еще стоит у двери, а я еще не пригласила ее, мои глаза расширились, и я покраснела от смущения. Отойдя от двери, я жестом пригласила ее внутрь. – Войдите.
Я закрыла за ней дверь и заметила, что она осматривает квартиру.
– Мэддокса сейчас нет.
Ее голубые глаза мерцали, такие же, как у Мэддокса. Мэддокс был точной копией своего отца, но глаза ему достались от матери.
– Я здесь, чтобы увидеть тебя, – сказала она.
Мое дыхание остановилось, и я почувствовала, как внутри меня поднимается паника.
– Меня? – Что она могла хотеть от меня?
– Могу ли я присесть? – спросила Саванна, слегка улыбнувшись мне.
– Эм, да. Конечно. – Я указала на диван. – Вы хотите чего-нибудь выпить?
– Воды будет достаточно. – Я вернулась со стаканом воды, и она быстро пробормотала спасибо, когда я передала ей. Саванна немного нервничала, теребила свое платье и села.
– Мы слышали, что ты переехала к Мэддоксу, – начала она.
Ах, так его родители следили за ним.
– Да, около трех месяцев назад.
Она оглядела квартиру с робкой улыбкой.
– У вас хорошее место.
– Спасибо. – Я не могла понять, осуждает ли она мой декор или оценивает его. Все казалось таким неловким, мы сидели... пытались вести нормальный разговор, когда за четыре года, что я знала Мэддокса, мы едва ли произнесли друг другу больше одного предложения.
– Это очень… по-домашнему, – сказала она.
– Это плохо? – выпалила я, не подумав. Мэддоксу нравилась наша маленькая совместная квартира. Конечно, у нас были разные вкусы, но он дал мне полную свободу выбора декора. Я оставила немного Мэддокса – шторы были черными; наша спальня была полностью черной… но я добавила туда и немного Лилы. Цветочные горшки, картины и фотографии – раньше у него на стенах не было рам, а теперь появились. Фотографии нас, Колтона и его друзей. Он назвал это… домом. Нашим.
Саванна покачала головой.
– Нет, совсем нет. Я уверена, что Мэддоксу это нравится.
Ее взгляд остановился на огромной рождественской елке, которую мы вместе выбрали. Она взглянула на подарки под елкой, которые медленно накапливались. Была только середина октября, но я была готова к Рождеству. Я была праздничным человеком и не стыдилась этого.
– Мэддоксу не нравились все эти рождественские штучки, – призналась я. – Потому что ему на самом деле наплевать на праздник, ведь вы с Брэдом никогда не были в восторге от Рождества. Но так как это мое любимое время года, я знаю, что немного переборщила, но он позволяет мне делать все, что я хочу. Ему начинают нравиться рождественские штучки. Он говорит, что у него наконец-то есть дом.
Ладно, может быть, я копалась в ней. Я была в бешенстве от того, как его родители относились к нему. Правда, возможно, я пыталась заставить Саванну чувствовать себя дерьмово из-за того, что она дерьмовая мать.
Она сглотнула и нырнула за волосы. Я увидела вспышку стыда в ее глазах, прежде чем она посмотрела на свои колени.
– Я рада. Ты делаешь его счастливым.
Мое сердце забилось в груди.
– Да, – согласилась я.
Она откашлялась, и я увидела, как она вытащила из сумочки конверт. Это было похоже на приглашение.
– День рождения Брэда через два дня. Он подумал, что это идеальное время, чтобы устроить праздничный вечер в начале зимы. Мы также проводим благотворительную акцию.
О. Я взяла у нее конверт.
– Мэддокс мне не сказал.
Он почти не говорил о своих родителях. На самом деле, он больше никогда о них не упоминал.
– Это потому, что он отказался присутствовать на гала-концерте. Я позвонила ему через несколько дней и…
Его мать замолчала, звуча удрученно. Если она звонила ему… это означало, что Мэддокс игнорировал ее звонки и никогда не перезванивал ей. Между Мэддоксом и его родителями была огромная пропасть, столько боли и ненависти. Они подводили его снова и снова. А Мэддокс? Он был упрям, а свои настоящие чувства скрывал за тщательно сколоченной маской. Между ними был клин, такой глубокий, что я не знала, смогут ли они когда-нибудь пересечь его.
– Брэд хочет, чтобы он был там, – тихо сказала Саванна. – Это его 50 – летие, и он хочет, чтобы его семья сделала подарок. В том числе и ты.
– Правда?
Она моргнула, потрясенная моим откровенным ответом.
– Прошу прощения?
– Он действительно хочет, чтобы Мэддокс был там? – спросила я, чувствуя, как гнев поднимается в моей груди, растекаясь по венам. – Или он хочет, чтобы мы только появились, чтобы мы выглядели идеальной семьей… так как Брэд баллотируется в сенаторы.
Я возненавидела их за то, что они так обидели Мэддокса… и если бы мне пришлось держать его подальше от них, чтобы они никогда больше не причинили ему вреда, я бы это сделала.
Ее глаза расширились, и она уже мотала головой.
– Нет, нет. Это не правда. Да, Брэд баллотируется в сенаторы, но он действительно хочет, чтобы вы с Мэддоксом присутствовали на гала-концерте. Для его дня рождения. Больше ничего.
Саванна действительно выглядела искренней… и мои легкие сжались. Она смотрела на меня умоляюще. Я не понимала ее мотивов.
– Почему он не спросил самого Мэддокса? – Мой голос был едва сдержан.
Она болезненно улыбнулась мне, выглядя так непохоже на Саванну Коултер, которую я знала.
– Ты знаешь его лучше, чем мы. Как ты думаешь, он позволил бы своему отцу вымолвить хотя бы слово?
Нет, она была права. Мэддокс почти не разговаривал со своим отцом, а всякий раз, когда они это делали, они из-за чего-то ссорились. Я не думала, что у Мэддокса и Брэда когда-либо был настоящий разговор.
Саванна потянулась вперед и сжала мою руку, сжимая. Ее глаза молча умоляли меня.
– Пожалуйста. Мэддокс должен быть там. Это очень важно для Брэда. И для меня. Пожалуйста, приведи его. Это может быть наш последний…
Что?
Моя спина выпрямилась.
– Извините?
Ее горло сжалось, когда она тяжело сглотнула.
– Я имею в виду, что Мэддокс никогда не посещает обеды или вечеринки, на которые мы его приглашаем. Может быть, ты сможешь убедить его прийти сюда. Пожалуйста.
Я обдумывала ее слова, закусив губу. Она просила меня выполнить тяжелую задачу, и я боялась, что вот-вот переступлю невидимую границу между мной и Мэддоксом.
– Мэддокс упрям. С чего вы взяли, что я могу его убедить?
Ее брови изогнулись; на ее бледном лице нарисована легкая улыбка.
– Потому что ты Лила.
Потому что ты Лила.
Она имела в виду, потому что я была Лилой Мэддокса.
С бешено колотящимся сердцем и потными ладонями я ждала, когда Мэддокс вернется домой. Между нами все было достаточно хорошо после времени, проведенного в библиотеке. Но я знала, что что-то все еще было не так с тем, как его глаза затуманивались. В некоторые дни он был тише, чем обычно.
Но это была не мирная тишина, которая успокаивала.
Это была та тишина, которая разжигала в нем войну. Я могла сказать, что он яростно боролся с чем-то, и он не позволял мне стоять рядом с ним, чтобы сражаться с ним.
Я сказала себе, что, возможно, он действительно беспокоится о своих экзаменах.
Но потом я поняла… Мэддокс отвлекся. Он пил больше, курил больше сигарет, чем обычно. Это был мой первый намек на то, что что-то было ужасно неправильно. Большую часть дня он ходил так, словно нес на своих плечах вес всего мира. Я не могла понять, в чем дело, но не давила. Я ждала, когда он придет ко мне, ждала, когда он признается в своих секретах – какими бы они ни были.
Новый Мэддокс беспокоил и пугал меня.
Я судорожно вздохнула, когда дверь открылась, и вошел Мэддокс, похожий на прекрасного мстительного бога.
Проведя рукой по оливковому тюлевому платью, я встала и подождала, пока он меня заметит.
Он сделал это с отвисшим ртом. Его глаза расширились, а затем превратились в темные щелочки.
– Куда ты идешь? – осторожно спросил он, указывая на мое платье.
Саванна прислала платье этим утром, когда я сказала ей, что не смогу получить свое в такой короткий срок. Я заправила выбившуюся прядь волос за ухо и натянуто улыбнулась ему.
– Твоя мама пригласила нас на гала-вечеринку.
Он знал … и ему не нужно было, чтобы я уточняла. Мэддокс швырнул свой рюкзак на диван и сердито стянул куртку.
– Ты не пойдешь. – Его голос не терпел возражений.
Мое горло тяжело сглотнуло, хотя я и ожидала такой реакции.
– Почему? Твоя мама лично приехала, чтобы пригласить нас вчера, и ей это понравилось, – сказала я, пытаясь его успокоить.
Его голова вскинулась, и он оскалился. Боже, этот взгляд был угрожающим.
– Ты не говорила мне, что она приходила.
– У меня не было шанса. Ты был так занят, и мы почти не виделись, – возразила я. Поскольку оба наших экзамена совпали в одни и те же дни, мы почти не виделись за последние двадцать четыре часа.
Я схватила его за руку.
– Мэддокс, пожалуйста. Только в этот раз. Мы должны идти. За последние четыре года твоя мама ни разу…
Он оборвал меня низким рычанием.
– Меня не волнует, что она сказала. Ты. Никуда. Не. Пойдешь.
Ты… Я ? Подожди что?
Мои брови нахмурились.
– Я не понимаю.
– Мы не пойдем на гала-вечеринку, Лила. Сними это проклятое платье.
Я стояла на своем.
– Я хочу пойти.
Его левый глаз дергался, когда он нахмурился. Я видела, как он бросал на других такой взгляд, но до сих пор он никогда не был направлен на меня.
– Почему?
– Потому что твой отец хочет, чтобы ты был там, и потому что твоя мать выглядела искренней, когда просила меня. – Мои пальцы обвились вокруг его бицепса, и я сжала его. – Я знаю, что они причинили тебе боль, но только в этот раз… может быть…
Я сказала себе, что не собираюсь давить на него. Если Мэддокс откажется идти сейчас, после моей попытки убедить его, я оставлю все как есть. Я сниму платье, напишу Саванне и скажу, что мы не придем. Затем я бы легла в постель с Мэддоксом.
Только потому, что Саванна вежливо умоляла меня, я не собиралась заставлять Мэддокса.
Но потом…
Мэддокс отдернул руку, и я попятилась назад, чуть не упав на задницу. Он провел пальцами по волосам и посмотрел на меня.
– Дело не во мне. Мне плевать на гала-концерт! Я пойду, черт возьми. Но я не хочу, чтобы ты там была.
Что-то произошло.
Что-то щелкнуло в моей груди.
– Что? – Я вздохнула. – Мэддокс, о чем ты говоришь? Почему я не могу пойти?
Его голова опустилась и устремила на меня напряженный, безумный взгляд.
– Потому что я не хочу, чтобы ты была рядом с ними! Тебе там не место.
Я вздрогнула, и мое сердце упало к моим ногам, лежа там… холодно.
– Верно. Потому что я не неприлично богата.
Его спина резко выпрямилась, и все тело напряглось. Его лицо напряглось, челюсть дернулась, а в голубых глазах мелькнуло сожаление.
– Лила, – простонал он, как будто ему было больно. – Я не это имел в виду, и ты это знаешь.
Нет, я не знала, что он имел в виду. Он был чертовски запутанным. Каждый день мне приходилось иметь дело с его перепадами настроения: его горячим и холодным отношением.
Мне надоело, что он держит меня в неведении и обращается со мной иначе, чем раньше, когда я была просто его другом – его лучшим другом.
Теперь, когда мы стали больше, все изменилось.
Мэддокс изменился.
И я не знала, как с этим справиться.
Было больно смотреть, как он медленно отстраняется от меня.
– Угадай, что, Мэддокс? – Я ткнула пальцем ему в грудь. – Меня не волнует, что я не принадлежу твоему миру. Ты мой, и если мне придется выдержать бурю ради тебя, я это сделаю. Даже если я пойду туда и все, что я получу, это грязные взгляды, пока эти люди стоят там и судят меня, я с этим разберусь. Потому что ты мой, и я буду рядом с тобой. Ради тебя.
Мэддокс стоял там, как проклятая статуя. Сжатые кулаки, дергающаяся челюсть, темные и болезненные глаза. Меня осенило горькое осознание, и я внезапно почувствовала себя плохо. Голоса в его голове и демоны, которых он нес на своих плечах, побеждали. Они украли у меня моего Мэддокса.
Что не так с тобой? Я хотела закричать, но сдержалась.
Я схватила сумку и прошла мимо него.
– Твоя мама сказала нам не опаздывать. Нам лучше идти.
Я вышла, не дожидаясь его ответа. Мое сердце колотилось в груди, пока я считала минуты.
Одна, две, три, четыре….
Пятнадцать…
Пятнадцать минут спустя Мэддокс забрался в машину, одетый в черный смокинг, который я для него приготовила. Мы не сказали друг другу ни слова. Не на время тридцатиминутной поездки на машине.
Холод пронизывал меня, а кислота текла по моим венам, а напряжение между нами росло настолько, что я едва могла дышать.
Когда машина остановилась, мой желудок перевернулся, к горлу подступила тошнота. Мы вышли, так и не разговаривая друг с другом. Извинения вертелись у меня на языке за то, что я толкнула его сильнее, чем следовало, но у меня не было шанса.
В тот момент, когда мы прошли через двойные деревянные двери зала… все взгляды были прикованы к нам. Вот что было с Коултерами. Они всегда были в центре внимания.
Мэддокс схватил мою руку и поднес ее к своему локтю. Когда он наконец заговорил, его голос был мягким.
– Не отходи от меня, пожалуйста.
Чего он так волновался? Да, это было вне моей зоны комфорта, но я не в первый раз посещаю такие модные вечеринки. На самом деле, мы посетили благотворительный гала всего около шести месяцев назад.
Тот самый, который привел нас к купанию нагишом в океане…
Мэддокс напрягся, когда его отец подошел к нам.
– Вы пришли, – просто сказал он, кивнув в мою сторону. Если я не ошибаюсь, я увидела в его глазах немое спасибо.
Сегодня Брэд Коултер выглядел… иначе. Настороженный… усталый, как будто нес на своих плечах тяжелую ношу.
Вскоре нас окружили деловые партнеры и знакомые. Все они интересовались Мэддоксом и его планами, имея в виду, когда он присоединится к семейному бизнесу. К нам подходили слева и справа... и меня толкнули и вскоре забыли.
Я выскользнула из рук Мэддокса, и Саванна тут же оказалась рядом со мной. Я вздохнула с облегчением при виде знакомого лица. Она схватила меня за руку и потащила в тихий уголок, протягивая мне бокал вина.
– Я была такой же, как ты, когда была примерно в твоем возрасте. Мы редко вписываемся в такие места. Я помню, как впервые посетила гала-вечеринку; это было довольно ошеломляюще. – Она похлопала меня по руке. – Не волнуйся, все будет хорошо.
А? Она не вписалась? Какого черта?
– Я не понимаю, – сказала я, медленно делая глоток белого вина.
Саванна зациклилась на мне.
– Ни я, ни Брэд не родились в богатой семье, – начала она, и я моргнула, у меня отвисла челюсть. – Брэд не жил с серебряной ложкой во рту, как можно подумать. На самом деле, когда он был подростком, он несколько месяцев жил на улице. Он был настолько беден. Все, что ты видишь сегодня, все, что у него есть – его империя, его наследие, он построил голыми руками. Он не унаследовал свое богатство.
Это было новостью. Какого черта? У меня чуть не лопнуло от этого нового открытия.
Мои глаза нашли Мэддокса, и я увидела гримасу на его лице, когда люди преследовали его. Он что-то сказал, и они засмеялись, не обращая внимания на его дискомфорт.
– Я этого не знала. Мэддокс…
– Как и Мэддокс, – подтвердила она. – Он многого не знает.
Я была так… сбита с толку.
Саванна вела себя непохоже на себя, была болтливой и делилась информацией, о которой я никогда не думала, что она расскажет. Брэд впервые за сегодня признал меня.
Они вели себя так, словно им… не все равно.
Неужели они внезапно осознали, какими дерьмовыми родителями они были?
Саванна, должно быть, заметила выражение моего лица, потому что натянуто мне улыбнулась.
– Я знаю, как это выглядит. Но, Лила, его отец любит его.
Ха, это была шутка века. Она могла бы почти одурачить меня, если бы я сама не видела, как Брэд обращался с Мэддоксом. Он не был ни заботливым, ни любящим отцом.
– Ну, у него дерьмовый способ показать это. – Я пронзила ее взглядом, который говорил, что я не попадусь на ее ерунду. – Вы тоже. Вы его мать. Вы должны были работать лучше.
– Я знаю, – торжественно кивнула она, – но уже слишком поздно, не так ли?
– Никогда не поздно.
– Для Мэддокса это так. Я просто хотела…
– Что? – спросила я, мое сердце сбилось с ритма, когда она замолчала.
– Я хотела бы вернуться и изменить прошлое. Но потом…
– Потом?
Она улыбнулась и похлопала меня по руке.
– Тогда он, вероятно, не встретил бы тебя.
Это был странный способ выразить это и легкий выход для нее. Я уже собиралась сказать ей, что именно я думаю о таком дерьмовом оправдании, когда к нам присоединился другой голос.
– Саванна, – раздался напевный голос. – Вот ты где, дорогая.
В углу к нам присоединилась женщина, выглядевшая такой же чопорной и правильной, как мать Мэддокса. Еще одна элитная жена.
Она едва удостоила меня взглядом и полностью проигнорировала мое существование. Я внутренне закатила глаза, но начала привыкать. У меня не было фамилии богатой семьи, связанной с моим именем, так что я не имела значения в их мире.
Меня устраивает. Я все равно не хотела дружить с этими высокомерными трофейными женами.
Когда я попыталась незаметно ускользнуть, Саванна схватила меня за локоть и потянула назад. Черт возьми, почему она была так внимательна сегодня вечером?
– Лила, познакомься с Анной Кармайкл. Моя близкая подруга.
Кармайкл.
Анна улыбнулась фальшивой, пластиковой улыбкой, а я даже не заметила… не дышала…
Кармайкл.
– О, это ваши мальчики, – сказала Саванна. Она взмахнула ими, и весь мой мир внезапно стал размытым.
Мое сердце остановилось, а затем ударилось о грудную клетку.
Все происходило в замедленной съемке. На моих глазах была хлипкая преграда, и я наблюдала за всем сквозь затуманенные линзы.
