Текст книги "Я бросаю тебе вызов (ЛП)"

Автор книги: Лайла Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Просим НЕ использовать русифицированные обложки книг в таких социальных сетях, как: Тик-ток, Инстаграм, Твиттер, Фейсбук.

Текст предназначен для ознакомительного чтения. После прочтения просьба сразу удалить файл. Этот материал может быть защищен авторским правом.

АВТОР: ЛАЙЛА ДЖЕЙМС

СЕРИЯ: ДУЭТ ПРАВДЫ И ДЕЙСТВИЯ [2]

Оглавление

АННОТАЦИЯ

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ЭПИЛОГ

БОНУС 1

БОНУС 2

БОНУС 3

БОНУС 4

БОНУС 5

БОНУС 6

БОНУС 7

БОНУС 8

Ребекке/Бекки ~

Спасибо, что всегда веришь в меня.

Ты сделала эту книгу возможной.

АННОТАЦИЯ

От врагов до лучших друзей и любовников

Мэддокс Коултер.

Был моим врагом. Теперь мой лучший друг.

Вы его знаете...

Популярный спортсмен, достаточно богатый, чтобы купить город, и современный Казанова с грязной ухмылкой.

Он – влажная мечта каждой девушки. Но он хочет меня.

Я нужна Мэддоксу.

Одна ночь необузданной страсти заставила нас повиснуть на краю чего-то опасного, и это может навсегда сломать нас.

Наши сердца на волоске.

Мэддокс хранит секреты.

Я поклялась никогда не отказываться от него, но я уже не уверена, что он тот самый мужчина, в которого я влюбилась.

Я боюсь, что он оставит мое сердце истекать кровью у его ног.

Но хуже всего, что если мы вернемся к...

...ненависти друг к другу?

ПРОЛОГ

Я облажался.

Я знал, что в конце концов я все испорчу. Я знал, что в итоге уничтожу единственное хорошее, что было в моей жизни. Лилу.

Потому что это было единственное, на что я был способен.

Разрушать жизни.

Разрушить ее.

Разрушить нас.

Я пытался защитить ее, с того самого дня, когда впервые произнес это дурацкое клятвенное слово на мизинце. Беспощадный в своем стремлении сделать так, чтобы она всегда была счастлива, чтобы о ней всегда заботились, устраняя все, что могло бы причинить ей боль... но я забыл защитить ее от самого себя.

Мои легкие сжались в груди, а горло сжалось. Я задыхался, держа голову в руках и чувствуя жжение в глазах.

– Ты – лучшее незапланированное, что когда-либо случалось со мной, Мэддокс. И я не могу тебя потерять. Но ты делаешь все, чтобы оттолкнуть... меня от тебя, – прошептала она, ее сладкий голос сломался в конце. – Ты говоришь ложь и хранишь от меня секреты. С каких пор ты начал лгать мне, Мэддокс?

Я вскинул голову от ее слов. У меня не было ответа. Но я чертовски хотел, чтобы он у меня был.

Ложь, неважно, большая или маленькая, была самым быстрым способом разрушить что-то прекрасное – нас.

Ложь и секреты...

Все, что я когда-либо делал, все решения, которые я принимал, были направлены на защиту Лилы.

Но никаких пластырей никогда не будет достаточно, чтобы остановить открытые, гноящиеся раны, которые я оставил после себя.

– Мне жаль, – задыхался я.

Мучения на ее лице уничтожили меня.

– Это все, что ты можешь сказать?

Мое зрение затуманилось – черт – я должен был напомнить себе, чтобы не сойти с ума.

– Мне жаль.

Одинокая слеза скатилась по ее щеке.

– Они сказали, что от тебя одни проблемы. Я не послушала. Я рискнула. И теперь я жалею об этом.

– Не оставляй меня.– Мой хриплый голос треснул.

Лила сделала шаг назад. Мое израненное сердце заколотилось, и желчь поползла по горлу, горькая и кислая.

– Лила,– выдохнул я ее имя.– Пожалуйста.

Она медленно покачала головой, еще одна беззвучная слеза оставила влажную дорожку на ее щеке.

– Мэддокс.– Она смотрела с болью, и ее губы дрогнули. – Ты нарушил свои обещания.

А теперь она нарушала свои.

Ее ноги сделали еще один шаг назад.

– Нет,– умолял я. – Лила, нет.

Мой голос застрял в горле, когда она повернулась и пошла прочь, забирая мое кровоточащее сердце в ладони и оставляя меня... пустым.

Я опустился на колени, не в силах остановить себя, задыхаясь от тяжелого привкуса горечи на языке. Это не могло быть концом... не могло.

Дверь закрылась, даже когда я выкрикнул ее имя. Патетически. Потому что для нее... я был чертовски слабым человеком.

Любовь сделала меня слабым.

Любовь разрушила жизни.

Любовь разрушила нас.

Она ушла.

Моя Лила ушла, когда боль, пронзившая мою грудь, стала почти невыносимой.

Все мои истины, вся моя ложь столкнулись вместе – мое будущее с Лилой теперь раскололось, кровоточа и рассыпаясь трещинами, а я стоял на коленях среди обломков всего этого.

Снова... один.

И снова... потерян.

Она тоже лгала.

Она тоже нарушила свои обещания.

Ты не потеряешь меня, никогда.

Мизинчиковое обещание?

Мизинчиковое обещание.

ГЛАВА 1

Мэддокс

Четыре месяца назад

Я не мог точно вспомнить момент, когда понял, что мои чувства к Лиле были больше, чем дружба.

Может быть, это был первый раз, когда Лила обвила мой маленький мизинец возле продуктового магазина ее бабушки и дедушки.

Или, может быть, это было время, когда я проснулся от кошмара и нашел ее спящей рядом со мной, ночь, когда она позаботилась обо мне, вытащив меня из ледяной ванны, и не оставила мою пьяную задницу позади – в ту же ночь, когда я понял каково это быть не одному.

Это могло быть любое время с того момента, как я впервые увидел ее, любой момент между нами, до нашего последнего момента вместе – когда я увидел ее с Люсьеном и понял, что вот-вот потеряю ее навсегда.

Я никогда не мог полностью понять свои собственные чувства. Лила не была монохромной в моем черно-белом мире, она была калейдоскопом цветов. Она сделала мою жизнь менее скучной.

Тогда я не знал, можно ли назвать это любовью.

Или если бы это была любовь сейчас…

Что такое любовь?

Когда мне было семнадцать, Лила ворвалась в мою жизнь со всей яростью дракона, дерзкой и упрямой. Как Белоснежка с рейтингом R, с задницей, которая должна была быть незаконной, и ртом, который соблазнял меня засунуть свой член ей в горло.

В двадцать лет я понял, что когда мы впервые встретились, Лила и я были двумя подростками, которые были слишком молоды, чтобы понять, что такое любовь, пока мы не погрузились в нее слишком глубоко.

«Просто друзья» были легким выходом, вместо того, чтобы принять наши растущие чувства друг к другу.

Было около трех часов ночи, когда Лила заснула у меня на руках, запыхавшаяся, болезненная и измученная. Она свернулась калачиком, прижавшись своим мягким, обнаженным телом к моему.

Я наблюдал за ее сном, за ее надутыми губами, за ее мягкими вздохами и тихим храпом.

У всех есть зависимость, у меня просто была Лила Гарсия.

Мой лучший друг.

Тот самый лучший друг, которого я трахнул прошлой ночью.

Теперь пути назад не было; черта была перейдена, и теперь, когда я попробовал ее на вкус, я не мог позволить ей уйти.

Лила была моим любимым наркотиком, и она чертовски вызывала привыкание.

Ее запах, ее улыбки, ее смех.

То, как она двигалась, как светилось ее лицо, когда она говорила о чем-то, что делало ее счастливой.

Я вдохнул ее.

Лила была так глубоко под моей кожей, впиваясь глубже в мою плоть, смешиваясь с моей кровью и перекачивая мои вены.

В том, что я чувствовал к ней, не было ничего спокойного и легкого.

Мои чувства к Лиле сводили с ума. Подобно буре, открывающей небо, жестокой и бушующей… всепоглощающей.

Я не мог отпустить ее, не после сегодняшнего вечера.

Я никогда не забуду звук ее стонов, ее тихое хныканье, когда она умоляла меня трахнуть ее сильнее, вид ее розовой киски, блестящей от потребности – для меня. Я никогда не забуду, как она чувствовала себя в моих объятиях, обнаженная и безудержная.

Нет, я не мог отпустить ее.

Не сейчас. Не сегодня, не завтра. Никогда.

Обхватив рукой ее бедра, я притянул Лилу ближе. Ее запах был вокруг меня, на моей коже, на моих волосах… на моих губах…

Я все еще чувствовал ее вкус на своем языке.

Если бы я знал Лилу так хорошо, как мне хотелось бы думать, тогда…

Завтра утром она бы проснулась и попыталась сбежать. Возможно, мы были немного пьяны прошлой ночью, но мы оба чертовски хорошо знали, что мы делаем и каковы последствия этого. Она собиралась все переосмыслить и попытаться поставить между нами большую дистанцию.

Очень жаль.

Слишком. Блядь. Плохо.

Теперь она моя.

Я проснулся от того, что Лила встала с кровати. Я взглянул на нее из-под полусонных глаз, наблюдая за тем, как она бесшумно сходит с ума.

Я ждал, надеясь, что она снова заберется в постель.

Я больше не был пьян и мог думать более ясным умом. И она тоже могла.

Посмотри мне в глаза, Лила. Признай то, что мы сделали, и не бросай меня, черт возьми.

Она наткнулась на нашу брошенную одежду и натянула халат. Лила всхлипнула, бросив на меня быстрый взгляд, но не заметила, что я не сплю… наблюдая, как она уходит от меня.

Я ждал, что она передумает, ждал, что она останется.

Сделай меня своим первым выбором.

Когда она подошла к двери, я спрыгнул с кровати, сжав кулаки.

К черту это. Черт возьми, нет.

Разъяренный и разочарованный ее выбором, я шагнул вперед и захлопнул дверь. Мое сердце колотилось в груди. Лила ахнула, когда я схватил ее за руку и оттолкнул от двери, зажав между стеной и моим обнаженным телом.

Она была чертовски труслива.

Лила толкнула меня в грудь; ее глаза широко раскрыты.

– Куда это ты собралась? – спросил я более резким голосом, чем собирался. Моя челюсть сжалась, когда я зарычал сквозь стиснутые зубы. – Назад к Люсьену, чтобы ты могла трахнуть и его? Неужели прошлой ночи было недостаточно?

Я знал, что был несправедлив, но я не ожидал этого, хотя это было… острая потребность заявить права на нее.

Она врезала своими крошечными кулачками мне в грудь, пытаясь оттолкнуть меня, но безуспешно. Я втиснулся в ее пространство с низким рычанием, раздвинув ее ноги, просунув свое колено между ее бедер, удерживая свою Лилу в плену.

Может быть, это был адреналин, бурлящий в моих венах, но я был чертовски зол. На нее. На себя.

За то, что хотел, чтобы она осталась.

Я… не мог… думать… здраво.

Когда Лила снова попыталась оттолкнуть меня, моя ладонь скользнула по ее шее. Ее глаза расширились, когда она перестала сопротивляться, ее губы разошлись с безмолвным вздохом, а моя хватка сжала ее горло.

Она пришла ко мне прошлой ночью. Она хотела меня так же сильно, как я нуждался в ней.

Мой взгляд опустился на ее пухлые губы, умоляющие о поцелуе. Моя рука двинулась вверх, обхватывая ее челюсть. Слегка расстроенный, с острой потребностью вытолкнуть ее за ее тщательно установленные границы, я перешагнул черту.

– Неужели твоя сладкая киска такая похотливая, Лила?

Да, я был мудаком.

Но она была трусихой, потому что бежала.

– Отпусти меня! Да что с тобой такое?! – сплюнула она, подняв руку, словно собираясь дать мне пощечину.

Наконец-то реакция, которую я ждал.

Прежде чем она успела ударить меня, я схватил ее за запястье и дернул ее руку вниз, прижимая ее ладонь к своей груди. Чувствуй меня.

Она тихонько икнула, и я поклялся, что слышу, как бьется ее сердце, так же сильно, как и мое. Тук, тук, тук.

Был момент, когда время остановилось, мир остановился, прежде чем я впился своими губами в ее губы.

Почувствуй меня.

В тот момент, когда наши губы встретились, мир погрузился в кружащуюся тишину.

Перед тем, как мы совершили аварийную посадку. Задыхаясь, целуясь… ведя безмолвную войну. Она оттолкнула меня, а затем сильнее прижала к себе.

Лила застонала от нашего поцелуя и открыла для меня рот. Я хотел обладать ею – ее сердцем, ее телом… ее разумом. Черт, я, должно быть, совсем потерял сознание.

В этом поцелуе не было ничего сладкого или нежного.

Я наказывал ее зубами и языком, все еще злясь на то, что она даже подумывала оставить меня.

Уйти… прочь… от… меня.

Мои пальцы сжали ее затылок, и она позволила мне грубо пожирать ее рот, всхлипывая, но не отстраняясь. Мои зубы задели ее нижнюю губу, чувствуя, как она распухла, и металлический привкус крови наполнил мой рот. Должно быть, я укусил ее… или она укусила меня так сильно, что потекла кровь. Я не знал. Я не знал, где я начал, а где она.

Ее ногти вонзились в кожу над моим сердцем, и я зашипел на ее разбитые губы. Я отстранился, только немного. Грудь Лайлы вздымалась с каждым тяжелым вздохом. Ее губы были распухшими и красными, восторженными. Красивые. Мои.

Мое дыхание задержалось на ее губах, прежде чем я снова прижался к ее губам.

Почувствуй меня.

Все в этом поцелуе было… сладким и нежным.

Я поцеловал ее так, как будто это был наш первый поцелуй – как я должен был поцеловать ее в первый раз – когда нам было по семнадцать лет. Когда мы были слишком молоды и слишком глупы.

Лила таяла в моих объятиях, ее руки обвились вокруг моих плеч.

– Я бросаю тебе вызов поцеловать меня, – прохрипел я между нашими поцелуями, бросая ей в ответ ее собственные слова. Она бросила мне вызов прошлой ночью, теперь была моя очередь.

– Я бросаю тебе вызов, чтобы ты осталась. – Мои губы снова коснулись ее. Почувствуй меня.

Мое сердце забилось в груди. Лила дрожала в моих руках, но не от холода. Она сильнее впилась пальцами в изгиб моих плеч.

– Я бросаю вызов дать нам шанс, – сказал я, глядя в ее темные затуманенные глаза. – Я бросаю вызов, Лила.

Когда я снова завладел ее губами, я не отпустил.

Я знал, что Лила будет спорить со мной по этому поводу, но мне нужно было найти способ убедить ее остаться.

Я хотел, чтобы она нуждалась во мне так же, как я нуждался в ней.

Преимущества быть лучшим другом Лилы почти четыре года…

Я знал, как прорваться сквозь ее стены, разорвать тщательно сложенные кусочки ее сердца.

И я бы сломал ее, чтобы потом собрать обратно и заставить ее влюбиться в меня.

Другого варианта не было.

ГЛАВА 2

Лила

Мы собирались сломать друг друга.

Я не могла заставить себя сожалеть о прошлой ночи, потому что она была такой же прекрасной и дикой, какой я мечтала. Но я уже чувствовала сожаление о том, что должно было произойти. Разбитое сердце – это был единственный финал.

Я хотела его.

Мэддокс хотел меня.

Это должно было быть легко.

Но…

А что будет после?

Этот Париж был нашим безопасным коконом, но что насчет того, когда … когда мы вернемся в реальный мир?

У меня вырвался стон, и моя голова упала на руки, чувствуя себя беспомощной и такой… растерянной. Мэддокс был просто сумасшедшим и чертовски упрямым.

– Завтрак тебе не подходит?

Моя голова вскинулась, и мой взгляд нашел его. У меня во рту пересохло, когда я уставилась на него.

Мэддокс прислонился к двери, ведущей на балкон, где я сейчас сидела. Он скрестил лодыжки, и его губы дрогнули в ухмылке. Он был босиком и только что вымылся, его волосы все еще были мокрыми, и капли воды задержались на его голой груди и толстых руках, как будто он не удосужился вытереться.

Его джинсы свободно болтались на бедрах, наполовину застегнутые, расстегнутые и незастегнутые. Мои глаза задержались на его широкой груди гораздо дольше, чем я хотела, и мое внимание привлек пирсинг в соске. Серебряная штанга манила, и я вспомнила, как ощущала ее на своем языке прошлой ночью, как мои зубы касались его соска, а кончик языка скользил по пирсингу.

Я покраснела от напоминания. Мой взгляд опустился на его подчеркнутый пресс и идеальную дорожку волос, чуть светлее волос на его голове, ведущую от его пупка к его…

О черт, на нем не было нижнего белья.

У меня закружилась голова, но было поздно. Мэддокс поймал меня на том, что я проверяю его, и теперь он одарил меня грязной ухмылкой. В его голубых глазах мелькнул озорной огонек, когда он вышел на солнечный свет и на балкон нашего – его – гостиничного номера. В одном из лучших отелей Парижа наш главный люкс имел собственный балкон с небольшой зоной для завтрака – садовым диваном и журнальным столиком. Это дало нам прекрасный вид на Эйфелеву башню. Можно было легко съесть французский багет, любуясь знаменитой достопримечательностью Франции.

Мэддокс остановился возле журнального столика и кивнул на поднос.

– Ты еще не ела. Не голодна?

Как будто я могла есть в этой ситуации.

Он взгромоздился на кофейный столик прямо передо мной и практически втиснулся в мое личное пространство. Мэддокс потянулся за шоколадным круассаном и поднес его ко мне, молча ожидая, молча требуя. Мои губы приоткрылись, и я откусила небольшой кусочек.

Он кивнул в знак одобрения.

– Хорошая девочка.

Я жевала, ощущая вкус насыщенного шоколада на языке. Мило и о, так хорошо. Это был, наверное, лучший круассан, который у меня когда-либо был. Никаких сюрпризов; это была парижская специальность.

– Я думал, у тебя разыграется аппетит после вчерашнего... – Мэддокс замялся и откусил кусочек круассана, – ...энергичного траха, – закончил он, продолжая жевать.

Я чуть не подавилась слюной, когда мое лицо вспыхнуло.

– Мэддокс!

– Ладно, я виноват. Я имел в виду, энергичное занятие любовью. Так лучше?

И снова мы вернулись к тому, как он насмехался надо мной.

– Нет, – прошипела я.

Он пожал плечами.

– Что есть, то есть. Мы трахались прошлой ночью. Смирись с этим, Лила. Это не так драматично, как ты пытаешься представить.

– Для тебя все так просто, не так ли, Мэддокс? – сказала я, садясь прямо. – Переспи сегодня с девушкой, завтра найди новое завоевание. Это то, что ты делаешь, не так ли? Трахаешься и переходишь к следующей доступной киске.

Его глаза потемнели, и он наклонился вперед, приближая свое лицо к моему. Его дыхание овеяло мои губы.

– Кто сказал, что я иду дальше…? Ты по-прежнему здесь. Я еще не выгнал тебя.

Мое сердце сильно стучало о грудную клетку, но я все еще сердито смотрела на него.

– Нужно ли быть таким мудаком? Мы, – сердито показала я между нами, – лучшие друзья. То, что случилось прошлой ночью, не может повториться. Это был момент слабости… для нас обоих.

Мэддокса, похоже, не смутила моя вспышка, когда он поднес остаток круассана ко рту. Я сжала губы, отказываясь доставить ему удовольствие кормить меня и эффективно затыкать меня.

Его губы дернулись от удовольствия.

– Открой рот, Лила. Или я насильно накормлю тебя. Не искушай меня.

Я стиснула зубы, желание ударить его было сильным. Да, я была упряма, но сейчас он вел себя, как обычно, мудаком, и мне это совсем не нравилось.

Теплый ветерок ударил в мою обнаженную грудь, и я задохнулась, глядя вниз. Мэддокс разорвал мой белый халат, развязав пояс вокруг моей талии, я даже не заметила.

Подлый ублюдок. Почему я вообще удивилась?

Его рука скользнула вверх и внутрь моего халата, прежде чем я успела подумать. Озорство вспыхнуло в его голубых глазах, когда он обхватил мою грудь, лениво проводя большим пальцем по моему твердому соску. Меня пронзил жар, мой желудок затрепетал, а сердце забилось быстрее.

– Ешь, – потребовал он, перекатывая мой болезненно тугой сосок между большим и указательным пальцами.

Мэддокс ждал, его отношение раздражало, а его ухмылка – чертовски раздражала.

Я открыла рот и откусила большой кусок, запихивая в рот остатки круассана и кусая те же пальцы, что кормили меня. Он зашипел и убрал руку с моих губ… и зубов.

Я подняла бровь, склонив голову набок. В эту игру могут играть двое, Мэддокс.

Он сильно ущипнул меня за сосок. С моих губ сорвался стон, и он ухмыльнулся.

– Мы не можем быть друзьями после того, как я трахнул тебя, как прошлой ночью, – очень грубо сказал Мэддокс. Я напряглась, мои легкие сжались от его слов.

Не делай этого, Мэддокс. Не… пожалуйста.

– Если ты думаешь, что мы можем снова стать просто друзьями, то, Лила, ты еще больше заблуждаешься, чем я думал.

Я открыла рот, чтобы огрызнуться на него, но он уже прижал меня к сиденью.

– Мэддокс, что…

Он навис надо мной, наши груди соприкоснулись, и его руки приземлились по обе стороны от моей головы. Мэддокс прижал меня к своему телу.

– Дай нам одну неделю, – пророкотал он. Его лицо было самым серьезным из всех, что я когда-либо видела, его выражение было жестким и уверенным. – Наше время в Париже, семь дней.

Одна неделя…

С Мэддоксом? Не как друг, а как девушка?

Интрижка? Роман…?

Мои глаза расширились, и я уже мотала головой. Мое сердце не выдержит недельного романа. Мэддокс сокрушит меня, и я оставлю свое истекающее кровью сердце в Париже.

Его большой палец коснулся моего горла, пульсирующей вены.

– Лила, – выдохнул Мэддокс мое имя.

У меня перехватило дыхание, когда халат распахнулся. Он встал на колени передо мной, его широкие плечи устроились между моими раздвинутыми бедрами, раздвигая их еще дальше. Я вдохнула, но мое горло сомкнулось, так как вместо этого я молча задыхалась. Под халатом я была совершенно голой, и он воспользовался этим как преимуществом.

Он поднял голову, его взгляд был горячим и темным.

– Твоя киска выглядит полностью использованной прошлой ночью, Лила, – сказал Мэддокс, и в его глазах блестело чистое удовлетворение. Мои пальцы сжались вокруг подушки, и я вонзила туда ногти, чувствуя, как по мне пробегает жар. Моя кожа натянулась, и тепло распространилось по нижней части тела, а пол стал влажным. Черт бы побрал его и его грязный рот.

Мои глаза превратились в щелочки, когда я посмотрела на его внушительную фигуру. Я не собиралась поддаваться на это; Я не позволю ему повлиять на меня сексом.

Рука Мэддокса медленно скользнула вверх по моим икрам, вверх по бедрам… и…

Я корчилась, мой голос пропал, и борьба оставила меня. Он был дотошно медленным, растягивая напряжение и заставляя меня чувствовать его.

Дюйм за дюймом его рука скользила вверх, его прикосновение обжигало мою плоть, пока он продолжал приближаться к моему центру.

Его слегка мозолистая ладонь была грубой на моей чувствительной коже, но его прикосновение было… таким легким, что он едва касался меня. Дразнил и соблазнял.

Сводил меня с ума.

Мое сердце стучало так сильно, что я думала, оно выскочит из груди. Его пальцы коснулись моих складок, мягкое прикосновение, но я вздрогнула в ответ.

– Ты красная и опухшая, – прохрипел он хриплым и сексуальным голосом. Его пальцы раздвинули меня, все еще такие нежные. Мэддокс цокнул, уголки его губ изогнулись в одобрении. – … и влажная.

– Что ты делаешь? – спросила я, слегка запыхавшись.

В его груди грохотало низкое рычание.

– Завтракаю. Ты не можешь отказать голодающему человеку, детка, а прошлой ночью у меня разыгрался аппетит.

Мое тело покрылось мурашками, а тело напряглось, когда Мэддокс опустил голову между моих бедер. Мэддокс был не первым, кто бросился на меня, но он был первым, кто не торопился. Смотреть на мое тело так, словно он собирался сожрать меня, и этого ему все равно было бы недостаточно.

Мне было больно.

Я не знала, что могу чувствовать это, эту сильную… яростную потребность внутри меня. Желание собралось внизу моего живота, и мое возбуждение вытекло из меня. В тот момент, когда его рот оказался на мне, мое тело напряглось, и я почувствовала прилив влаги между бедрами. Твою мать!

Мэддокс не торопился, неторопливо облизывая мою киску. Он провел языком по моим влажным складкам, прежде чем начать кружить вокруг моего клитора.

– Мэддокс, – выдавила я, тряся бедрами. Всхлип сорвался с моих губ прежде, чем я смогла себя остановить, и мои руки в отчаянной потребности схватили его за макушку. Мои пальцы вцепились в его волосы, притягивая ближе и молча требуя большего.

Огонь пробежался по моим венам, и мои глаза закрылись. Мэддокс убивал меня.

Это будет сладкая, мучительная смерть.

Его прикосновение было одновременно мучительным и божественным.

– Мэддокс, – выдохнула я.

Его язык скользнул по моим складкам, а зубы коснулись набухшего клитора. Моя спина выгнулась на диване, и мои бедра сжались вокруг его головы. Он сосал и лизал, облизывая каждый дюйм моего тела, пока мои всхлипы не зазвенели отчаянными мольбами.

Я не была готова к этому, когда он засунул в меня палец, но я сжалась от жесткого вторжения. Ища большего… нуждаюсь в большем…

Было так больно.

– О Боже! – Я вскрикнула, когда он вводил и выводил палец, его язык одновременно обрабатывал мою киску, как его любимое блюдо. Я догадалась... так оно и было.

– Мэ… Мэддокс … пожалуйста…

Мой желудок сжался, бедра дрожали, а мышцы икр сводило судорогой, когда я приближалась к своему освобождению. Я взобралась выше по утесу, корчась и крича, но Мэддокс не дал мне упасть.

Я пульсировала, интенсивный удар, который соответствовал моему глухому сердцу.

Я прикусила губу, дрожа, задыхаясь от своих стонов и на грани оргазма. Он растягивал мое удовольствие.

Мне просто нужно было…

Просто … о…

В тот же момент, когда он ввел два пальца внутрь меня, его зубы коснулись моего клитора, маленький укус, оставивший после себя острое жало. Я оттолкнулась от его рта и пальцев, мои губы разошлись в крике.

Я не отошла от оргазма, как он начал все сначала.

– Нет… – выдохнула я, все еще чувствительная и дрожащая от оргазма. – Подожди.

Мэддокс зарычал между моих бедер – предупреждение – и вернулся к лизанию моей влаги, посасывая и облизывая. На этот раз в этом не было ничего медленного и сладкого.

Первый оргазм был для меня. Этот был для него.

Его язык опустошил меня.

Его пальцы не прекращали своего мучительного манипулирования, толкаясь и извиваясь внутри меня. В том, что он трогал меня пальцами, не было ничего нежного.

Мэддокс был безумцем на задании.

Расплавленное желание, сильное и похотливое, текло по моим венам при звуках, исходящих из его горла, когда он пробовал меня на вкус, как голодный человек, который никогда не насытится мной. Его глубокие, первобытные стоны были такими же греховными, как и звук моей мокрой киски – о, блядь !

Мои бедра дернулись, и его пальцы впились в них, оставив там следы. Его кровоточащая хватка была почти болезненной, но моему запутавшемуся мозгу, похоже, было все равно.

Остановись.

Мои бедра двигались вместе с его пальцами, дергаясь и терзаясь о его лицо. Прямо там… прямо. Блядь. Там. Я слышала, как он простонал мое имя, касаясь моего центра, когда удовольствие захлестнуло меня, и моя спина выгнулась.

Нет, не останавливайся.

– Мэддокс… Мэддокс!

Мой второй оргазм бросил меня через край, и громкий стон сорвался с моих губ. Мои глаза закатились, когда он в последний раз лизнул мою сверхчувствительную киску.

Что…?

Ошеломленная, я открыла глаза, мое тело все еще тряслось от последствий освобождения. Я не могла… дышать.

– Ты можешь иметь это все время. Я, между твоих ног, поклоняющийся твоей киске. Скажи "да".

Я, наконец, спустилась со своего кайфа и потрясла головой, пытаясь очистить свой разум.

– Ты подкупаешь меня сексом? Мэддокс! Дело не в сексе...

Его глаза ожесточились.

– Это нечто большее. Я знаю, но ты не даешь нам шанса, Лила.

– Чего ты так боишься? – спросил он, целуя внутреннюю часть моего бедра, прежде чем игриво ущипнуть меня.

Потерять тебя…

Во мне промелькнула неуверенность, но я уже проигрывала этот спор.

– Одна неделя… – прошептала я. Взгляд в его глазах, такие грубые эмоции, почти как будто он умолял меня, ослабили мою решимость.

– Одна неделя, – подтвердил Мэддокс. – На данный момент. Возможно, я передумаю позже.

Я вонзила ногти ему в затылок, но не настолько сильно, чтобы причинить боль, но в качестве предупреждения.

– Ты не сможешь соблазнить меня.

Его губы изогнулись.

– Не могу? Не так ли?

Мэддокс оставил дорожку нежных поцелуев на моем пупке, игриво лизнул мой пупок, прежде чем дразняще укусил мою плоть. Он не выглядел так, будто собирался покинуть свое место между моими бедрами в ближайшее время.

Мои пальцы зарылись в его грязные светлые волосы.

– Если я правильно помню, прошлой ночью я соблазняла.

Наши взгляды столкнулись. Его грудь заурчала, и я задрожала от этого глубокого звука.

– И я слаб до дрожи в коленях перед тобой, Лила.

Мое сердце дрогнуло, но все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Этого не могло произойти, не с Мэддоксом… не после многих лет дружбы… не после многих лет осторожности. Теперь все было сложно.

– Ты, наверное, трахнул кого-то еще на прошлой неделе, а сейчас ты здесь и говоришь мне, что хочешь меня? Не надо, Мэддокс. – Слова вырвались прежде, чем я успела себя остановить, и мой голос надломился. Я закусила губу, ненавидя себя за то, что показала ему признак слабости.

Мэддокс был хищником; он набросится на мою уязвимость.

Вот только он поступил с точностью до наоборот…

– Нет. – Его глаза впились в мои, тлея с интенсивностью, которую я не могла выразить словами. – Я ни с кем не спал… неделями.

Я моргнула, моя грудь сжалась.

– Ты соблюдал целибат несколько месяцев?

– Кажется, моему члену не нравится мысль о другой девушке.

Я покачала головой, напрягшись, и попыталась сомкнуть ноги, но Мэддокс все еще был между моих бедер, заставляя их раздвигаться.

– Ты думаешь , что хочешь меня… особенно после прошлой ночи. Не буду врать, это было потрясающе. Что бы ни случилось прошлой ночью…

Я прервалась со сдавленным вздохом. Шлеп.

Мое тело вздрогнуло, и горячая вспышка боли пронзила мою киску, прежде чем она быстро исчезла, сменившись тупым пульсирующим удовольствием, которое задержалось. Мэддокс только что отшлепал мою…?

О Боже! Я вскрикнула и оглянулась, но он уже заговорил, его голос был почти яростным. Его тон содержал опасное предупреждение, и мой рот закрылся.

– Это, – прорычал он. – Это была лучшая чертова ночь в моей жизни. Так что не говори мне, что я думаю, и не говори мне, что я чувствую.

Мэддокс схватил меня за запястье и положил руку себе на грудь, его кожа была теплой и гладкой под моими прикосновениями. Его сердце колотилось. Тук, тук, тук.

Жесткий блеск в его глазах немного смягчился, но интенсивность его взгляда осталась такой же свирепой. Его слова прокатились по моей плоти, и мое сердце замерло, прежде чем провалиться в грудь.

– Не говори мне, что я чувствую. Ты понятия не имеешь, Лила.

Это было так… сложно.

Из меня вырвался болезненный звук, но я быстро заглушила его. Попасть в ловушку Мэддокса было бы опасно для моего сердца. Я бы закончила тем, что была бы просто еще одним завоеванием.

Мэддокс был не из тех, кто успокаивается. Я не думала, что он когда-либо будет. Он был слишком диким, слишком безрассудным, слишком… раненым.

Я всегда знала, что Мэддокс никогда не будет человеком, который будет строить долгосрочные отношения.

Это не будет легкая неделя или простое дело. Я уже хихикала над краем очень опасного обрыва; Я уже была на грани того, чтобы потерять сердце и отдать его Мэддоксу.

Но я уже проиграла этот бой.

Он двинулся вверх по моему телу, и мои ноги инстинктивно обхватили его бедра. Его губы скользнули по моему горлу, прежде чем он принял мои губы в долгий поцелуй.

Мэддокс Коултер – мой лучший друг, а теперь и любовник – был невероятно неотразим.

Он точно знал, как скрутить мое сердце в узлы, и превратил меня в пластилин в своих руках.

Одна неделя.

Семидневное дело.

Семь дней, чтобы еще сильнее влюбиться в Мэддокса Коултера.